Не пугайтесь степи и Казахстанской зимы. Как вы только приедете на целину, вас сразу тепло оденут. Валенки и тулупы, ушанки и полушубки с нетерпением ожидают вас. Вам остается только совершать героические трудовые подвиги...
Оратор еще долго напутствовал группу молодых механизаторов, отправляющихся на целинные земли. Мягкий климат южной Украины баловал людей, и, отъезжавшие ребята были легко одеты. Кепки, осенние пальто, модные туфли составляли предметы их одежды.
Душа Шпоньки рвалась вперед, и он нетерпеливо потирал руки, стынущие из-за отсутствия перчаток.
...Поезд Днепропетровск - Барнаул мчится и мчится на восток.
Пересекли Волгу. Замелькали за окном пейзажи Урала. И вот показались степи.
Как ни представлял Шпонька себе покорённую степь, но увиденный подвиг народа, потряс его до глубины души. Часами мчался по степи поезд, не встречая людей, и вокруг бесконечно тянулась пахота, присыпанная снегом. Все молчали, поражённые увиденным.
22 декабря 1962 года ночью в вагоне раздался возглас:
- Прибыли! Станция Челгаши!
Шпонька спрыгнул на перрон. От мороза перехватило дыхание, и "зазвенели" уши. Все опрометью бросились в вокзал. Бежали, будто их кто-то хлестал кнутом. В вокзале узнали, что мороз сорокаградусный. У некоторых опустились челюсти.
"Куда мы попали?" - вслух не произносил никто.
Боясь высунуть нос из вокзала, голодные ребята ожидали, когда за ними пришлют машину из совхоза. Но совхоз почему-то не спешил встречать "дорогих гостей".
Не так, совсем не так представлял себе Шпонька прибытие на целину. Митинг, речи, духовой оркестр, фотографы, украшенные автобусы...
- А хрена вы не хотели? - перебил кто-то мысли Шпоньки. - Никто за нами не приедет в такой мороз. Надо поворачивать оглобли на Луганск.
К обеду притарахтел грузовичок из совхоза. Как вытащенные из проруби щенята, лежали, прижавшись друг к другу, мальчишки, стуча от холода каблуками о дно кузова. Добро, совхоз был недалеко.
В этот же день ребята были оформлены на работу. Шпоньку зачислили в транспортную бригаду трактористом. Что такое "транспортная бригада" он ещё не знал, но очень сожалел, что плохо изучил ходовую часть трактора
Полушубки, шапки и валенки, оказалось, являлись дефицитом не только в совхозе, но и "в Кустанае за коврижки не сыщешь".
Однако Шпоньке разыскали на складе единственную шапку на три размера меньше нужного. Через полчаса он уже любовался на почти новенький трактор ДТ-54. Завтра в девять часов утра заведённый и заправленный трактор должен быть у конторы.
Разместили ребят в общежитии. "Старички" встретили молодёжь дружелюбно. Покровительственно матерились и покрывали клопов соляркой. Директор совхоза ходил по комнатам и разбивал спиртное.
- Впрочем, - сказал директор молодёжи, - можете занимать квартиры. Берите лопаты, откапывайте двери и заселяйтесь.
Один семейный обрадовался и дал согласие. Он сказал Шпоньке:
- Пойдём со мной жить в квартиру. Спокойней и топливо воровать поможешь.
Шпонька согласился. Откопали от снега дверь саманного домика. Натаскали дров. Вместо табуреток поставили чурки. Вместо стола - колоду. Отправились на электростанцию за углём.
По совету опытных механизаторов, утром Шпонька проснулся в шесть часов и налил ведро солярки. Зажёг солярку и подставил под картер трактора. К восьми часам трактор, закопчённый и разогретый, с нескольких попыток затарахтел. В радиатор, по тем же советам, была залита солярка вместо воды.
Ровно в девять часов утра Шпонька был у конторы, готовый совершить свой первый трудовой подвиг.
- Поедешь за соломой, - наставлял Шпоньку бригадир. - На ферме коровам жрать нечего. Сегодня одна загнулась. Будешь ехать прямо на солнце. Проедешь шесть часов, увидишь на горизонте копны. К ним подъезжай и загружайся. Фары у трактора исправны - назад дорогу по своим следам найдёшь.
От такого указания у Шпоньки вспотели бёдра, но он и вида не подал, что струсил. Героями не рождаются. Первым было труднее.
С двенадцатой попытки Шпоньке удалось попасть серьгой трактора в нужную точку саней. Прицепив сани, захватив верёвку и вилы, Шпонька отважно ринулся в невиданную им ранее степь.
За всю свою жизнь Шпонька не проехал на тракторе и двести метров. Повиновение мощной стальной машины каждому движению рук его, рождало чувство радости и уверенности. Мотор работал ровно. Снег не препятствовал движению. Необъятная ширь степи, казалось, дружески и ласково приняла Шпоньку в свои объятия, бодряще подмаргивая ему искрящимися снежинками. Удивительное чувство охватило Шпоньку. Душа его взлетела над степью, как весенний жаворонок, и затрепетала от избытка молодости и удальства наискуснейшими трелями. Шпонька запел.
Неожиданно тряхнуло правую гусеницу, и на землю упала боковина. Шпонька остановил трактор, поднял и установил боковину на место. Сев в кабину, он с ужасом выявил, что трактор дальше двигаться не желает, хотя мотор работал задорно и весело, как и прежде. Все переключения не дали никаких результатов. Бедняга понял, что случилась поломка. Причём, поломка в той части трактора, которую он совершенно не знал, так как во время её изучения занимался общественной работой.
Щекотали бы черти тех общественных работников, которые во вред делу, учёбе, воспитанию любыми средствами стремятся вовремя и успешно провести смотры, конкурсы и соревнования, подготовив их в самое короткое оставшееся время, маскируя этим свою безответственность и нерасторопность!
Погрустневший тракторист оглянулся назад. До посёлка было не менее шести километров. Помощи ждать не от кого. Идти в посёлок и звать на помощь? А, вдруг, пустяк? Засмеют. Всю жизнь дразнить будут!
На всякий случай Шпонька открыл люк муфты сцепления и, как сорока в мёрзлую кость, заглянул внутрь. Все незнакомо, как в дремучем лесу.
Вдруг, на днище он увидел не к месту лежащую гайку. С тлеющим угольком незначительной надежды он навинтил гайку на подходящую свободную резьбу. Шпонька вернулся в кабину и попробовал включить скорость. Трактор весело рванулся вперёд.
Настроение Шпоньки резко изменилось. Но вскоре стал донимать холод. Светлое небо незаметно переходило в белую степь. Горизонт определить было невозможно. Сплошная белизна утомляла зрение. Часа через три начались галлюцинации. Шпонька увидел копну, запорошенную снегом. Резко повернул к ней трактор. Копна стремительно стала приближаться и исчезла под гусеницей. Трактор даже не вздрогнул. Путешественник удивленно оглядывался назад. Это был всего лишь клок соломы.
Бригадир был прав. Ровно через шесть часов езды на горизонте показались белые холмы, которые, очевидно были копнами. Шпонька ободрился и направил к одной из них трактор. Приблизившись к копне, он обнаружил, что она со всех сторон занесена снежными косами. Раскопав сугробы, задом подогнал сани к копне. Вытащив вилы, и ухарски крякнув, Шпонька взобрался на копну. Солома под ногами не прогибалась. Вилы отрекошетили от поверхности копны. Прорубив отверстие в смёрзшемся слое соломы, Шпонька заглянул внутрь копны, как в башню танка. Там была одна труха. Всю солому съели полевые мыши.
- Зачем же я перекопал столько снега?! - отчаянно заскулил Шпонька, поглядывая на солнце, двигающееся к закату.
Приобретя опыт, тракторист проверил несколько копен и только в седьмой обнаружил солому. Прорыл в снегу проход и начал погрузку, то и дело поглядывая на солнце, которое удивительно быстро катилось на запад.
"А, вдруг, откажет свет. Как же тогда дорогу найду назад по собственным следам?" - не давала покоя мысль.
Торопясь засветло уехать, Шпонька наваливал солому на сани, как попало. Спина взмокла. Пар валил из-под шапки.
Мокрая спина вскоре начала мёрзнуть. Кирзовые сапоги всё сильнее сковывал мороз.
Чтобы не окоченеть и не отморозить ноги, Шпонька всю дорогу совершал бег на месте сидя. Его радовало, что мотор работал уверенно.
Не нужно было гадать, что бы было, если бы трактор стал.
В одиннадцать часов вечера Шпонька прибыл на ферму. Взвесив и разгрузив солому, он спросил доярок:
- Сколько же я, к примеру, заработал?
- Около рубля будет, - последовал ответ.
Шпонька, вспомнив свой прежний заработок, взвизгнул как поросёнок, на которого наступила мама-свинья.
- А где можно покушать? - задал он главный вопрос.
- Эть, милок, куда хватил! Столовая до семи работает. А сейчас уж полночь близится, - ответила одна из доярок.
Дома никого не было. На плите стояло ведро с замёрзшей водой. Долго возился Шпонька с печкой, но сырые дрова не хотели гореть.
Тогда Шпонька плеснул на дрова олифы. Олифа не загорелась. Он заматерился и плеснул в топку всю банку олифы...
В сознание он пришёл в коридоре. Всё было засыпано пеплом. Рядом со Шпонькой валялась кастрюля с замороженной пшёнкой. На Шпоньку с укором поглядывала печка, пугая развороченным нутром от плиты до потолка.
Шпонька лёг на матрас, не раздеваясь. Накрылся другим матрасом и захрапел. Завтра его ждал новый трудовой день.