Аннотация: И таскался он бесприютным псом всюду, куда его мог завести мокрый нос. И нигде тот не находил себе места: ни в себе собственном, ни в любви прежних хозяев.
Отца своего он не знал.
Мать с ним таскалась до той поры, пока он сам не сможет ходить. Затем она куда-то подевалась. Тому думалось: "Ну, она вернется. Я подожду её вот здесь, у крыльца! Буду дом охранять". Так ему говорила его собачья природа.
А дом погорел давно, и жильцы прежние погибли. Вместо хорошего дома было лишь обугленное напоминание о чем-то некогда родном и теплом. Семья была хорошей, большой и дружной, любила свою собаку и её маленького щенка. Но с собою в новый дом их никто не взял.
Так он у сгоревшего крыльца и просидел до зимы. Соседка его то подкормит, то приласкает, от жалости. И хозяев его, прежних, знала. "Хорошие люди были, а собачку жаль, очень жаль!". Ему в голову не приходило, от чего его кормят да шерсть ему, уже жесткую, теребят. Сентябрь сидел, октябрь, а в ноябре уже стало холодать, да так сильно, что у крыльца сидеть было неприятно.
Как-то раз та к нему обратилась:
- Да уходи же, - все никак не могла успокоиться соседская хозяйка, увидев сидящего пса на крыльце. - Нет тут никого уже. Замерзнешь и умрешь, слышишь? Замерзнешь и умрешь!
- Ну ты чего с собакой разговариваешь? - недоумевал муж, застав жену за таким занятием. - Как его звать-то?
- Да никак не звать, бесприютный какой-то, - отвечала та, - вон, мамаша ощетинилась да сбежала от него. Не глупая же, в отличие от этого. Ну посмотри! Сел и сидит. Вырос уже, небось кусается.
А глаза у него добрые были, те ни о чем таком и не думали. Никаких кусать. Просто ждали.
Соседка беспокоилась об этом псе и никак не могла его никуда пристроить: тот просто не уходит. Да и кому он был нужен? Ей уж точно без дела. Обычный дворовой пес, единственное, глаза разного цвета, да шерсть необычная - черно-белая, а левый глаз в красивом, коричневом пятне.
Чем его ни приманишь, лишь смотрит, да дальше лежит, у Морфея сны свои собачьи смотрит. Никто и не знал, что там за сны у собак. Декабрь выдался очень холодным, но пес все также сидел, пока не объявились живодеры. Дескать, собак развелось беспризорных много, детишек местных гоняют. Постреляли люди нескольких, и пришли к Бесприютному. Так стали его звать уже все, кто о нем знал.
Бесприютный как стволы увидел, почесал за ухом, что-то хвостом им вильнул, да стал уходить по дороге. Грустно тому было покидать место у крыльца. Тот горевал: "А может мама вернется, а? Вернется, а меня нет! Или хозяева. Что с ними, где они?".
Но возвращаться пес не стал. Страшно было, и не мог он решить, что страшнее: пуля, или холод? Бесприютный был смышленым псом, и смекнул вот какую вещь. Детей боятся ему незачем, те, скорее всего, не прогонят, а погладят. Со взрослыми было посложнее, и их реакция тому была неизвестна, от чего тех он боялся побольше детей. Перед детьми Бесприютный прыгал, радостно лаял, вставал на задние лапы, будто говоря: "Смотрите, как умею! А вы меня за это покормите". Так и случалось, пока взрослые не стали Бесприютного гнать от своих ребятишек, мол, заразный, ненужный никому. Попрошайка!
В январе забрел как-то Бесприютный в деревушку на отшибе, и пригрелся в сарайчике. Там дыра была, будто бы прям под него, и стал он там по ночам спать. Так и спал до весны, таская у собак на привязи понемногу еды. Те против не были, сочувствовали ему. Один даже, уже старый, матерый пес, что должен был умереть через пару дней, ему сказал:
- Ты, дружок, встань на службу людям, и не придется тебе побираться с чужих мисок. С моей бери сколько захочешь, уж больно устал я жить так. А ты, молодой, пробуй, что говорю. Авось будка тебе мир весь заменит. Уж лучше так, чем бесприютной собакой быть. Такие-то в нашем-то Собачьем обществе никем не ценятся: ни людьми, ни такими же четырехлапыми.
- Я и есть Бесприютный, - отвечал тот. - А что за Собачье общество такое?
- Это такое место, куда попадают все собаки после смерти. Не важно, каких ты кровей, главное - точно следовать правилам.
- Каким это правилам?
- Обязательно кому-нибудь служить, уж такое у нас призвание. Потом, верно защищать тех, кому служишь. Ну и, самое трудное, не скулить о своей собачьей жизни. А она разная бывает, кому свезло, тому, так сказать, лучше всех...
Через пару дней старый пес умер.
Хозяин же сарая утром нашел Бесприютного, приласкал, накормил. А потом посадил на цепь, взамен тому псу, что ушел в свое Собачье общество. Бесприютный часто о нем вспоминал, да никак не мог понять эти правила собачьи. Были они ему настолько чужды, непонятны. В конце концов, стало неинтересно Бесприютному служить хозяину сарая. Сидишь - не пошевелиться!
Как-то раз, в апреле, пробрались в дом воры, и унесли все самое ценное. Бесприютный видел их, слышал, даже запахи запомнил, но будить лаем мужика не стал. Все думал: "Буду я ради кого-то лаять еще! Служить. Что значит - служить?".
Хозяин расстроился, а потом понял, что пес так его подставил, снял с того ошейник, да в шею прогнал со своего двора, приговаривая вслед:
- Ну, псина бесприютная!
И блуждал так черно-белый пес из деревни в деревню, пока не вышел к городу. Пугал он его поначалу: шумно, много взрослых людей, а дети не такие добрые, как в деревнях. Уже не кормили его, за то, что он на задние лапы встает. Видел Бесприютный, что собак здесь побольше, и те не сидят на цепях, а как он: туда-сюда без конца бродят, что-то ищут. Так он впервые встретился со стайными бездомными собаками. Те о Собачьем обществе слышали, но правилами теми плевались.
- А чего с двуногими связываться? - сказал как-то Бесприютному такой же бездомный, городской пес. - Нас боятся, гоняют, кто на что горазд! А мы всего лишь собаки. Понимаешь? Такие, как ты. Бездомные. Ненужные. Еще и голодные. Говоришь - Собачье общество! Ну сейчас я тебе это Собачье общество покажу. Рай, да? Смотри, ангелы перед тобой...
Тут этот городской пес вскочил по ступенькам на небольшой выступ, встал гордо, и ко всем собравшимся обратился, мол, следует ли кто-нибудь правилам Собачьего общества. Все друг на друга посмотрели, да засмеялись. Были тут кто без уха, кто без лапы, кто вообще с одним глазом.
- Ты не расстраивайся, - сказал Бесприютному городской, - и для тебя мы найдем место. Город - огромный! Говоришь, ты с мамкой был, а та исчезла? В сарае жил, да хозяин тебя прогнал? Ну ничего-ничего, не грусти. Мы все тут такие. Эй, Одноглазый! - И тот обратился к собаке, что была серого цвета и без глаза.
- Чего тебе?
- Ты на улице какими судьбами?
- Нашли собачку получше, породистую шавку. А меня - на выход. А зачем я им, старый, и без глаза? Я страшный, но сердце мое все еще помнит, что значит - Собачье общество!
- А ты, Безухий?
- Стал слышать плохо, да блох подцепил где-то. Повозились со мной, да бросили. А взяли щеночком, потискали, а как в урода превратился, так и расстались.
- А тебя, Безногий?
- Потерялся, и на лапу наехали, стал хромать. Потом все запахи исчезли в автомобильных выхлопах. Дорогу домой я не нашел, а меня и не искали. А я так ждал их, так ждал!
И стало Бесприютному грустно. Он ведь тоже - ждал. Так или иначе, не стал он прибиваться ни к одному из городских скоплений собак, а сновал по улицам в одиночестве, и рассуждал о Собачьем обществе.
Не было ему понятно, почему же каждая собака знает об этих правилах, и готова со всей душой им следовать, но все равно оказывается там, за окнами, в подворотнях и в холодных будках, забытыми людьми, ими презираемыми и заменяемыми. Думалось Бесприютному, что для человека - детство, игра, бездумный поступок и мгновение, то для собаки - целая, трепетная и ужасная жизнь, полная страдания и щемящей грусти по прежним хозяевам. Бесприютный сел под посреди пустынной улицы, что была залита ярким лунным светом, и завыл на полную Луну.