Бывает, раскинешь кровавые руки,
Те руки, что сердце пытались достать,
И бились об клетку, о белую клетку,
Из сахара, праха - скорее порвать...

Но прочные стены, кровавые стены,
Тебе не дают помереть от тоски.
Ты слезы роняешь, упав на колени,
С мигренью, зажавшей тебя, как в тиски,

И просишь о чуде, о крохотном чуде,
О том, что позволит немного дышать.
Но сердце сжимают, и легче не будет, 
И не получается когти разжать.

Тогда, в исступлении, смотришь на небо,
Ты ищешь дорогу, дорогу Домой.
Запрос, что отправлен, опять без ответа,
И ты - обречен, хоть пока что живой.

И в сером болоте ты тонешь опять,
И слезы роняешь к себе на кровать,
И стонешь, и рвешься, и бьешься о клетку,
О белую клетку, что держит так крепко,

И вновь в одиночестве, вновь в тишине
Все шелест и шепот, и черные тени.
И Тьма восстает в твоем черном окне,
И ты - на коленях, опять на коленях.

Что, сломлен, что, проклят? Распят, извращен?
В кошмар превращен твой томительный сон.
Изломаны крылья, горит чешуя,
И ты задыхаешься, дышишь едва.

Никто не поможет, никто не придет,
Дракон поднебесья здесь гибель найдет.
И в этом закрытом и проклятом месте
Тебе не найти светлый Дом, Поднебесье.