Было утро, и папа возился в оранжерее - щелкая ножничками, срезал он маленькие, обильно покрытые росой помидоры и клал себе в передник. Помидоры нужны были для салата, а его готовил сегодня папа - как, впрочем, и всегда. Проходя мимо оранжереи, Мадока сказала:
- Доброе утро, папа!
Он с улыбкой обернулся.
- И тебе, Мадока.
- Где мама? - спросила она.
- Тацуя пошел ее будить, - с серьезным видом произнес папа. - Помоги ему, что ли.
Будить маму было занятием сложным и даже опасным. Тацуя один не справится, несомненно - здесь нужна помощь опытной Мадоки. И отец, и дочь понимали это; поэтому Мадока сказала:
- Хорошо, - и слегка улыбнулась.
А в это же время Тацуя - мальчик, которому возраст позволял стоять во весь рост под столом - уже начал действовать: взобрался на мамину постель, оседлал спящую маму и начал колотить ее своими пухлыми кулачками, все повторяя: "Мама, мама! Утро!" Мама же никак не реагировала: утомилась на работе, бедняжка. Трудно быть работящей японской мамой.
Возможно, с Тацуей Канамэ Дзюнко бы еще справилась - но вот на сцене появилось новое действующее лицо, гораздо более опасное для ее безмятежного сна.
- Подъем! - воскликнула Мадока, распахивая занавески и срывая со спящей матери одеяло, розовое в белый горошек. К такому пробуждению Канамэ Дзюнко оказалась не вполне готова: едва упали ей на лицо солнечные лучи, она жалобно вскрикнула, попыталась прикрыться руками, заерзала и чуть не свалилась с кровати - и лишь затем осознала, что находится дома и что рядом стоят ее же собственные дети. Поймав растерянный взгляд матери, Мадока виновато улыбнулась.
- Мама проснулась! - радостно произнес Тацуя.
А потом, минут через пять, Мадока с мамой стояли у раковины, чистили зубы - и мама сонным голосом спрашивала:
- Чем вчера занималась?
Журчала вода, утекая в сливное отверстие. Мадока призадумалась:
- Хитоми опять получила любовную записку. Это уже вторая за месяц.
- Кому нужны мужчины, которые не способны признаться напрямую? - проворчала мама.
Вместе с Мадокой они синхронно прополоскали зубы водой и столь же синхронно поставили щетки в пластиковый стаканчик на полке.
- Как там Казуко? - спросила мама.
Казуко, ее подруга, была учительницей у Мадоки.
- Все так же, - сказала Мадока. - На своих уроках постоянно об этом говорит. На этой неделе исполняется три месяца. Новый рекорд!
Мама расчесывала волосы; выслушав ответ Мадоки до конца, она весело произнесла:
- Как сказать, это довольно опасный период.
- Да ну? - удивилась Мадока.
Она закончила умываться и потянулась рукой к беленькому полотенцу.
- Если чувства ненастоящие, к этому времени отношения начинают
разваливаться, - сказала мама, подвигая полотенце к дочери. - Зато если сейчас не разбегутся, могут и год вместе пробыть...
Мадока понимающе протянула:
- Мм.
Мама уже заканчивала утренний туалет: подкрасила губы, провела щеточкой по щекам, заколола волосы - и, взглянув в зеркало, осталась довольна:
- Вот так!
Между тем Мадока выбирала, какую ленту заплести в волосы - красную или же желтую. Мама посоветовала ей вплести красную.
- А не слишком ли пестро? - спросила Мадока.
- В самый раз. Если женщина ничем не выделяется - для неё всё кончено, - назидательно произнесла мама.
- НЕТ, ЕСТЬ! - вдруг произнес папа, с огромным ржавым топором вбегая в комнату.
Мама чуть удивилась:
- Дорогой, что ты?..
В этот же момент папа опустил топор ей на лицо. Раздался влажный хруст; алыми струйками расплескалась кровь, испачкала стены. Взмахнув руками, мама бессильно опустилась на пол. Тело ее вздрогнуло пару раз и замерло окончательно.
Мадока инстинктивно завизжала. Ситуацию она еще не осознала до конца - однако кровь, крики и смерть вдруг выжали из нее этот визг. Мадока бросилась прочь, к оранжерее, мимо фальшивого отца, этого чудовищного незнакомца - вперед, к настоящему отцу. Он, несомненно, сейчас сидит и ножничками срезает помидоры с куста. Он защитит ее, быть может. Мадока подсознательно на это надеялась.
Мадока почти уже добралась до двери, когда отец загородил ей проход.
- Куда это ты? - удивился он.
Мадока метнулась назад - но не успела: топором отец достал ее, ударил по плечу, вклинив лезвие между плечом и ключицей. Мадока упала. Боль была настолько сильной и ошеломляющей, что девочка даже кричать не могла - горло схватило спазмом.
- Suturaiko! - провозгласил отец.
Не чувствуя своего тела, Мадока опустилась на колени. Кровь толчками покидала ее. Ковер стал уже наполовину красным. Хотелось кричать, бежать, спасать себя, но силы стремительно иссякали - и вот их не осталось совсем.
Мадока лишь спросила:
- Папа?
Но папа не ответил. Поудобнее перехватив топор, одним ударом он снес Мадоке голову - та покатилась, словно большой мягкий мяч. Тело распростерлось на полу. Кровь била струей.
Отец, сладострастно урча, сорвал с мертвой Мадоки пижаму.
- Хорошее семя я посадил! Хорошее семя я взрастил! - глубокомысленно заявил он, ощупывая тугие грудки девочки. Затем запустил пальцы ей между ног. - Gureito!
Торопливо сорвав с себя штаны, отец нащупал горячий член и ввел его во влагалище Мадоки, узкое и еще теплое, смазанное кровью.