В тёмной комнате сидели трое. Высокий сводчатый потолок то исчезал во мраке, то проступал в темноте контрастными тенями, когда в печке вспыхивал огонь.
- Значит ты, что видел демона. И каков он? - спросил первый: усталый, усатый, одетый в кожу и железо. Он сидел боком к печке и в темноте, была видна только левая половина его красного испещрённого морщинами лица, да рукоять зажатого между ног меча.
- Не знаю, воин, она была больна, - ответил второй. Он сидел перед пылающим зевом печи, держа раскрытую книгу на острых коленках, и шевелил кочергой угли.
- Она? Так это все-таки была женщина, мне говорили но, признаться я не очень этому верил. Или ты, наконец, завёл подружку, а когда вас застукали - свалил всё на демона?
- Она была больна! - повторил второй.
Третий сидел позади остальных, и огонь освещал только его худые ноги, обтянутые красными рейтузами и перевитые зелёными и фиолетовыми лентами. Всё остальное сливалось в ужасную косматую тень. Эта тень шевельнулась и, манерно растягивая слова, спросила:
- Эта женщина была красива? И как тебе удалось провести её мимо стражи, не понимаю.
- Я не знаю как появилась она в этой комнате и куда исчезла, она всё время плакала и мокрые волосы закрывали её лицо. Слёзы текли как ручьи, но она не произнесла ни звука.
- Так ты даже не видел её лица?
- Нет, но я почему-то думаю, что она была молода и прекрасна...
- Старый греховодник, уж, не приснилась ли она тебе, - рассмеялся воин.
- Нет, её видел не только я, - и хозяин комнаты обиженно уткнулся в книгу, явно не желая продолжать надоевший разговор.
- Кстати, о молодых и прелестных женщинах. Послушай, Хуго, устрой мне свидание с новой камеристкой баронессы и я подарю тебе золотой дублон!- с этими словами воин вытащил из кармашка на широком кожаном поясе золотую монету и бросил её обладателю красных рейтуз. Тот поймал монету на лету, попробовал на зуб, несколько секунд грел, её в ладонях, зачем-то понюхал и ответил:
- Действительно золотой дублон. Что-то я не слышал чтобы барон недавно раздавал жалованье, да ещё новенькими дублонами имперской чеканки, но это золото. И мой тебе совет, лучше сходи с этим дублоном на улицу Ста ножей. Да за это золото пять самых умелых красавиц будут развлекать тебя пять ночей и ещё на вино останется. Что же до новой камеристки, то она пугливая и дикая как горная коза, да и после истории с той девицей, двери в покои баронессы для меня закрыты, - и Хуго вернул монету воину.
Но тот не успокоился:
- Тогда ты, книгочей, ведь ты у баронессы каждый вечер. Я дарю тебе этот дублон, а ты, из благодарности уговоришь камеристку. Говорят ты сочиняешь красивые речи.
- Женщины, вино, золото, вы о чём-нибудь ещё можете думать?
- Ух ты, какие мы святые. Что же ты отказался от посвящения, если ничто земное тебя не интересует?- и воин засмеялся зло и глухо.
Книгочей стал, что-то бормотать себе под нос и неожиданно выхватив дублон из рук воина швырнул его в открытую печь.
Огонь вдруг вспыхнул ярко-голубой звездой. В комнате стало светло как днём и даже ещё светлее. Уродливые тени задрожали на стенах черными змеями. Все трое застыли неподвижно. Из печки текло золото. Расплавленное золото переливалось через край топки и, падая на пол застывало бесформенной лепёшкой.
Всё закончилось так быстро, что никто не успел произнести ни слова. На полу перед печью лежал золотой слиток. Хуго опомнился первым и подхватил лепёшку, предварительно окатив его водой из глиняного кувшина. Слиток не был большим, он уместился в ладони.
- Это же чистейшее золото, посмотрите какой у него красноватый оттенок. Всего раз я видел нечто подобное, но не в таком количестве.
- Интересно, где ты мог видеть красноватое золото, - удивился воин.
- В городе у ростовщика. Но не такой большой кусок, здесь где-то были весы.
Весы появились через мгновение.
- Больше трёх либоров. В городе за этот кусок дадут не меньше двух сотен новых дрянных дублонов. Мы богаты, - обрадовался Хуго.
- Это был мой дублон, и значит золото тоже моё, - воин схватил золото левой рукой, одновременно уперев правой остриё меча в грудь Хуго:
- Только дёрнись щенок, проткну как, жука. А ты, грамотей, повтори-ка свой фокус.
- Я не могу. Я не знаю как это получилось, - голос книжника испуганно дрожал.
- Ну же. Ты прочитал молитву и бросил монету в огонь, а получил в сотню раз больше. Какую молитву ты читал ?
- Не помню.
- Вспомни и мы будем богатыми.
- Я не молился. Я проклинал тебя, воин.
- Если после каждого проклятия мне будет доставаться такой кусок золота, я согласен, проклинай меня и почаще. Вот тебе ещё дублон. Ругайся или молись своему дьяволу или этой плачущей женщине, но добудь мне ещё золото. Или я снесу твою дурную башку.
Вновь разожгли огонь. Вновь были произнесены все проклятия, но ничего не случилось.
- Ты просто не хочешь, думаешь всё захапать себе. Тебе же хуже. Барон не потерпит обмана !- и воин вышел широкими шагами.
Алекмар Малек был в замке относительно новым человеком. И поскольку ничем особым себя никак не проявил, а меч носил недавно, то служил только за еду. Чтобы получить права равные с остальными кнетами ему надо было целый год прослужить без нареканий. А для этого надо было стараться, очень стараться. Поэтому и стоял Алекмар не в дверной нише прячась от холодного вечернего ветра, а посередине отведенного ему участка стены и напряженно всматривался в темноту, чтобы сержант видел: Малек старается. Он был твердо уверен, что ничего серьезного произойти не может. Слишком спокойной была эта земля, не то что его родина, где никто не ложился спать не сунув под подушку надежный клинок. Когда краем глаза он уловил какое-то движение, то не слишком обеспокоился. Там за углом должен был находиться другой часовой. Однако любопытство пересилило и Алекмар Малек прошел десяток шагов и завернул за угол. Как он и предполагал старый, хитрый Бурмис сидел за выступом, где не дуло, но и галерея оттуда почти не просматривалась. Алекмар Малек вздохнул -- похоже ничего интересного и тут он заметил веревку уходившую куда-то наружу за стену. Малек бросился к краю стены, на ходу натягивая тетиву арбалета.
--
БАРОН.
Барон был крепким, черноусым и большеголовым. Из-за небольшого роста и широких плеч он казался квадратным. Длинные, мускулистые руки, унизанные золотыми и серебряными браслетами, были обнажены по локоть. Тёмно-пурпурный плащ с тусклым серебристым орнаментом делал его фигуру особенно массивной. За последний год барон отрастил объемистый живот, но двигался легко и по-прежнему считался опасным противником.
Перед бароном склонив голову стоял Хуго.
- Прихватил слиток и ушёл? Ах, подлый вор. А что ему надо было в комнате грамотея? И откуда у него золото имперской чеканки...Уж не шпион ли это был, - при мысли о шпионе настроение барона резко ухудшилось, рука непроизвольно опустилась на рукоять короткого меча.
Хуго в ужасе повалился на пол.
- Хорошо, хорошо, можешь идти, но никому ни слова, - барон дождался пока закроется дверь и негромко окликнул:
- Фалон!
- Да, господин!- из-за откинутого края ковра появился высокий бородач.
- Ты всё слышал ?
- Да, господин !
- Найти и привести сюда !
- Уже исполнено, он в задней комнате, господин.
- Где его схватили ?
- Главные ворота уже были закрыты, и он решил спуститься по верёвке. Часовой подстрелил его из арбалета.
- Золото при нём нашли ?
- Да, господин, - Фалон выложил на стол слиток и четыре монеты.
Барон взвесил слиток в руке, протянул три монеты Фалону:
- Награди часового и кого сам считаешь нужным, но чтоб молчали. А этого допросить с пристрастием, а потом в ров.
Фалон исчез за ковром. Барон несколько раз прошелся вдоль комнаты, покручивая ситуацию в голове. " Может быть все еще не так плохо", - подумал он.
Барон довольно потёр руки. В его замке появился шпион. Это означало, что он, барон Ретгер, стал возрождаться из политического небытия. Знать бы еще кого это он так заинтересовал. Тогда можно предположить как извлечь выгоду из этой ситуации.
Примерно месяц назад барон заказал оружейникам новый арбалет. Такой, чтобы можно было и под одеждой спрятать, и в тесных коридорах замка, легко использовать. Зачем это понадобилось ему месяц назад, он и сам не знал. Потом появилась женщина, она исчезла так же загадочно, как и явилась. И барон понял предчувствие, его не обмануло, события будут. Он принялся создавать свой особый отряд. Полтора десятка надёжных людей учились лазать в темноте по стенам и бесшумно убирать часовых кинжалом, удавкой и просто голыми руками.
Сегодня оружейник принёс готовый арбалет нового образца. Он напоминал палку толщиной в руку взрослого мужчины и около тридцати дюймов длиной. Замена обычной пластинчатой пружины на спиральную уменьшила габариты, но значительно увеличило стоимость оружия. Оружейник божился, что только на скручивание и закалку пружины ушло три дня. Ход каретки пришлось уменьшить на четверть против обычного, зато под плащом оружие практически не заметно. Для сохранения силы удара пружину сделали жёстче, руками такой самострел не взведёшь, для этого и сделан специальный вороток. Барон повертел самострел в руках, оружие нравилось ему всё больше и больше. Захотелось опробовать. Он зацепил крючок за каретку и принялся вращать вороток. Самострел взвелся неожиданно легко. "Значит рука не устанет и не дрогнет при стрельбе", отметил барон, отцепляя крючок. Затем достал шестидюймовый "болт" (короткую арбалетную стрелу с толстым стальным наконечником и кожаным оперением), оттянул пружинный зажим и вложил болт в каретку. Зажим слегка щёлкнул, надёжно фиксируя стрелу. Барон приладил арбалет под мышкой, расправил плащ и осмотрел себя в настенном зеркале из полированной бронзы. Ничего не заметно, его массивная фигура никак не изменилась. Барон повертел головой в поисках подходящей мишени. Комплект стальных доспехов в углу подходил. По диагонали комнаты он отмерил тридцать шагов, развернулся и выстрелил с бедра, рассчитывая попасть в тяжёлый дедовский щит. Но прицел был взят слишком высоко. На такой короткой дистанции выстрел был практически прямым. Барон осмотрел попадание и выругался. Любимый, самый лёгкий, шлем был непоправимо испорчен. Тяжёлый болт пробил его и глубоко вонзился в деревянную чурку, на которой тот держался.
Чтобы развеяться барон спустился в подвал, туда где обычно проходили все допросы.
--
ПАВЕЛ.
Город поражал отсутствием зелени и своей неприветливостью. Что то пугающее было во всём этом. Улицы были узки настолько, что два человека, взявшись за руки перегородили бы её. Мостовая из гранитного булыжника имела уклон к середине и по этой ложбине вода несла мусор и отбросы. Дома не имели окон и дверей на первых этажах. Высоко над землёй в стенах были оставлены узкие щели для света, больше напоминающие бойницы, чем окна. Более крупные отверстия (толи окна, толи двери) были закрыты толстыми широкими досками со стальным крепежом.
Пройдя по улицам города не более получаса он заблудился в лабиринте, пересекающихся под прямым углом улиц. Несколько раз ему казалось, что они крутятся на одном месте, настолько дома были похожи друг на друга. Но он упорно шёл вперёд за мелькающим на ветру чёрным балахоном. Улицы были пусты, но несколько раз Павлу казалось, что только что вот на этом самом месте стояли люди, которые прятались, стоило появиться Павлу. Он готов был поклясться, что за закрытыми ставнями блестят чьи-то глаза, он спиной чувствовал взгляды. Казалось за каждым углом раздается тяжелое дыхание. Но на самом деле на улицах было тихо. Ни собачьего лая, ни воробьиного чириканья. Ничего кроме шелеста ветра в плаще незнакомца.
- Странно, - думал он:
- Я никогда не бывал здесь раньше. Хотя это не новостройка. И какая странная канализация. Первый раз вижу чтобы нечистоты спускали в открытых лотках.
История приключившаяся с Павлом примерно час назад была странной до чрезвычайности. Итак час назад Павел вышел из родной панельной пятиэтажки и отправился в магазин, купить чего-нибудь, поесть. Проходя мимо серого кирпичного дома, он услышал подозрительный шум. Павел осмотрелся. Из окна первого этажа выпрыгнул человек в чёрном балахоне. "Ворует гад!"- решил Павел и бросился за ним. Хотя двигал им вовсе не гражданский долг, а исключительно любопытство. Чёрный балахон нырнул в подъезд соседнего дома. Павел не отставал. За дверью подъезда вместо знакомой грязной лестницы оказалась улица с домами без окон. Но тогда Павла это не остановило, о чём позже он сильно пожалел.
Павел свернул за угол и чуть не налетел на обладателя чёрного балахона, который собирался влезть в дверь дома, расположенную примерно на уровне второго этажа по приставной лестнице. Заметив Павла он передумал и спустился вниз.
--
НЕЗНАКОМЕЦ.
- Почему все считают что прогресс это всегда благо? Что такое вообще ваш хвалёный прогресс? Попытайтесь ответить на этот достаточно простой вопрос. Движимые собственной ленью вы стремитесь произвести больше продуктов, затратив поменьше усилий. И когда вам это удаётся вы называете это прогрессом. А теперь представьте, что ваш прогресс достиг такого уровня, что на удовлетворение насущных потребностей не надо затрачивать практически никаких усилий. Что тогда?- Полная деградация общества, вот и весь ваш прогресс!!!
- Но ведь это невозможно!- возразил Павел. Все равно чтобы что-то произвести, даже при помощи машин - человек должен работать.
- Почему не возможно? Существует множество миров, в которых прогресс привёл именно к такому результату, и ещё больше таких, где всё население погибло не пережив плодов прогресса. Прогресс надо разумно ограничивать, иначе обществу грозит гибель. Особенно это касается оружия и конечно излишнего развития техники также следует избегать. Да взять хотя бы ваш мир. Ваш, хваленый так называемый прогресс. Какие страны самые развитые - конечно европейские, самые высокие социальные гарантии, ну и что - европейцы вымирающая нация, вот что. Чем лучше условия жизни созданные для отдельной личности - тем быстрее нация вымирает. Это закон живой природы. Он един для всех. А ваш хваленный прогресс приведет к тому, что вы вымрите как драконы острова Комодо.
- Какие драконы?
- Вараны. Самые крупные вараны живут на острове Комодо. Этакие гигантские сухопутные крокодилы. И естественно огромное количество туристов хочет на них посмотреть. Но вараны, как все рептилии, довольно вялые и ленивые существа. Впрочем это относится не только к рептилиям. И вот туристические фирмы придумали хитрость: где-нибудь в удобном месте, на поляне например, привязывают козу, блеяние которой привлекает варанов. Все вроде бы довольны - вараны сыты, туристы балдеют от ужаса, когда вараны рвут козу, доходы турфирм растут. Но через год количество варанов снизилось чуть ли не в двое. Оказалось вараны от обилия еды, которую не надо ловить, окончательно обленились и на почве гиподинамии у них возник целый букет разных болезней, от которых они стали умирать довольно молодыми. Люди конечно не вараны - они вымирают медленнее. Но закон и здесь неумолим. Вот еще неплохая иллюстрация на ту же тему из вашей жизни. Современная демографическая ситуация сложилась в Европе к шестидесятым годам двадцатого века - рост числа разводов, превышение смертности над рождаемостью. И так по всей западной Европе, за исключением Великобритании. Но в шестидесятые годы в Англии был принят ряд законов обеспечивающих социальные гарантии разведенным женщинам, алименты, пособия и тому подобное. И уже через несколько лет Англия перегнала Европу по количеству разводов, а рождаемость упала до среднеевропейской.
- Вы что же против равноправия женщин?
- О господи, конечно же нет. Но последствия такого равноправия в масштабах человечества могут быть катастрофическими. Я же говорю: чем легче живется каждому отдельному существу - тем быстрее деградирует социум. В данном случае - социальные гарантии, данные женщинам, избавили их от необходимости сохранять семью. И женщины стали активно разрушать семьи. Результат вы знаете.
Разговор этот начался как-то сам собой, когда незнакомец подошел к Павлу. Иногда Павел ловил себя на мысли, что как ни странно он говорит с этим человеком как со старым знакомым. А ведь тот даже не поздоровался, просто подошел и они пошли вместе. И хотя разговор был более чем странный, Павел с удовольствием вступил в него. Незнакомец спорил, пытался что-то доказать Павлу, но это была игра в одни ворота. Павел особо не вникал в тему, горячность незнакомца его забавляла и он возражал просто из спортивного интереса. Но для незнакомца эта тема очевидно была любимым пунктиком. И его несло. Это было заметно невооруженным взглядом.
А Павел откровенно наслаждался он спорил просто так по привычке, как всегда спорил с учителями в школе, а потом и с преподавателями в институте. Он настолько увлекся, что уже почти ничего не замечал вокруг, а между тем город заканчивался - дома становились все ниже, и все больше между ними было места. Но Павла это не беспокоило - он понял, что незнакомец не опасен.
Между тем незнакомец взахлеб продолжал:
-- К сожалению, все социальные реформы такая вещь, что обратной дороги уже нет. Это особенно заметно на трагическом примере Великого Катая.
Павел навострил уши услышав незнакомое название. Но незнакомец сам продолжил:
-У них тоже были проблемы с рождаемостью - она была слишком высокой. Что только не делало правительство:
Бесплатно раздавало контрацептивы.
Лишало муниципального жилья те семьи где родился второй ребенок.
Не регистрировало пятого и последующих детей.
И еще много чего, все это привело к тому, что родители убивали новорожденных девочек, что бы иметь возможность завести сына. В результате на десять холостых мужчин в возрасте тридцати лет приходится одна незамужняя женщина того же возраста. Стоимость невест стала просто безумной. И тогда кто-то в правительстве задумался, а почему собственно все так хотели сыновей, даже при том, что дочку можно очень выгодно выдать замуж. Провели социологические исследования. Оказалось, что в стране отсутствовали всякие социальные гарантии. И чтобы не голодать на старости лет надо было иметь не менее четырех сыновей. Был принят закон о пенсиях, рождаемость упала почти мгновенно. Население стало сокращаться и при этом неуклонно стареть. Теперь правительство борется за повышение рождаемости. К сожалению безуспешно - Великий Катай вымирает. По-моему, очень яркий пример. Но вот кажется мы пришли.
Развлекая парня этими разговорами он напряженно думал. Что же все-таки произошло. Сначала Ханна вместо Оксотера попала в какую-то дыру. Потом целый килограмм золотого лома из Оксотера пропал неизвестно куда. С воротами явно было что-то не так, лучше бы их вообще закрыть, или хотя бы на время ими не пользоваться. Он привычно провел рукой вдоль бедра - кинжал был на месте. Рука рефлекторно сжала рукоятку, лезвие послушно поползло из ножен. Жаль что меч остался в храме, но появиться с мечом в том мире просто безумие. Был бы сейчас при нем его меч - он не минуту бы не колебался. Но черт побери откуда взялся этот парень, какое оружие у него может быть под одеждой. Как жаль, что он никогда не приглядывался к одежде. Теперь даже не понять из какого он мира. Разглядывая дутую куртку Павла, он прикинул - по габаритам там могло быть что угодно: защитный бронежилет, вибронож, импульсный скорчер, не говоря уж о каком-нибудь пистолете. Он нехотя убрал руку с рукоятки кинжала. Лезвие разочарованно звякнуло. Он вспомнил как примерно год назад погиб Салман. Тоже всегда говорил: "Да они нас так боятся - никогда себе ничего не позволят". Ну и что - его разрубили мечом от правого уха почти до пояса. Они конечно сожгли наглецов ударом орбитального лазера. Только Салману это уже не могло помочь. А этот парень его вроде бы даже совсем не боится. Нет, от него надо избавляться, и как можно скорее. Но как - вытащить кинжал, и получить пулю в лоб. А может у него нет оружия, а если есть - лучше не рисковать. Что-то уж больно он спокоен.
Впереди были ворота, о наличии которых парень явно не подозревал. Это были те ворота которыми старались не пользоваться, говорят из них еще никто не выходил. Как раз то, что нужно чтобы избавиться от назойливых попутчиков. Он довольно ухмыльнулся, горло предательски сжалось. Стараясь не сбиться с вежливого тона, чтобы не насторожить парня, он произнес "ну вот кажется мы и пришли". И как бы из вежливости пропустил Павла вперед.
Погоня за таинственным незнакомцем закончилась для Павла очень неудачно. Он окончательно заблудился. Сейчас он почему-то оказался в тёмной комнате, хотя только что они с незнакомцем шли по полю.
Павел попытался восстановить ход событий по памяти:
-он выходит из дома
-появляется незнакомец
-Павел попадает в странный город
-незнакомец замечает Павла, они вместе выходят из города
-они идут по полю, незнакомец что-то рассказывает
-Павел один в тёмной комнате
Кажется так всё и было хотя очень похоже на бред, но похоже он ничего не пропустил.
Скрипнула дверь, в комнату вошёл высокий старик в серой потрепанной рясе. Увидев Павла он замахал руками, и с криком " Теуфель! Теуфель! " выбежал из комнаты. Павел сам сильно испугался, что его приняли за вора, но паниковать не стал. Он надеялся, что через пару минут всё прояснится. Только какая-то мысль всё вертелась в голове. Что-то здесь было не так... Незнакомец в чёрном что-то говорил... Да, точно "...существует множество миров..." Но тут в комнату ворвалось не менее десятка людей в железных шапках, стальных нагрудниках, с мечами и топорами. Они дико кричали, но близко не подходили, боялись. Появление могучего толстяка в пурпурном плаще придало им смелости. Один из них вышел вперёд и ткнул Павла в грудь дубинкой с железными шипами. Павел сделал шаг назад и тут все разом бросились на него, повалили на пол, стали выкручивать руки.
--
БАРОН.
Барон был взбешён, но старался не показать это, считая несдержанность признаком слабости. Фалон стоял на вытяжку и молча внимал.
- Вражеский лазутчик проникает вовнутрь цитадели, оставив всю стражу в дураках... Неизвестно сколько часов ходит по замку, выясняя наши секреты... А когда его наконец случайно, я повторяю - случайно, замечают, то принимают за демона и чуть ли не на колени перед ним падают... Что ты молчишь ?
- Мимо стражи пройти он не мог.
- Но прошёл !
- Толкователь сказал, что это не первый случай появления незнакомцев в его комнате...
- Что? И ты молчал...Подумать только начальник стражи спокойно заявляет, что это уже не первый шпион в моём замке. Что сделали с предыдущим шпионом ?
- Это была больная женщина, она провела несколько часов в комнате толкователя и исчезла так же внезапно как и появилась, господин.
- Комнату осмотрели ?
- Да, мой господин, никаких тайных ходов.
- Они должны быть или надо повесить всех часовых.
Барон конечно передёргивал, он всё прекрасно знал и про женщину, и про то, что никаких ходов нет. Более того Фалон тоже знал, что барон знает. Он даже знал, что после исчезновения женщины барон лично осмотрел комнату Толкователя, простучал пол, потолок и стены и проверил каждую трещинку, каждый шов в кладке своим кинжалом. Но если хозяин так хочет, что ж Фалон ничего об этом не знает, даже не догадывается.
- А что говорит парень?
- Он молчит, господин.
- Так заставь его... Раньше ты это умел, Фалон!
- Он не знает нашего языка и одежда какая-то странная. Он не местный.
- Из Города ?
- Нет. Никто раньше не видел такой одежды и язык на котором он говорит никому из наших не знаком. Правда Антоний Визгун говорит, что некоторые слова похожи на вендские. Антоний прожил у вендов в плену почти три года и ему можно верить. Может это язык какого-то другого северного племени.
- Рос...
Оба вздрогнули от такого предположения. Перед глазами барона пронеслись картины прошлогоднего набега. Если бы не этот набег, разве решился бы барон испытать запретное оружие. Разве постигла бы их божья кара, уничтожившая изобретателя вместе с его поганым детищем и разрушившая караванный путь.
- Нет он не рос.
- И не из города. Фалон, ты считаешь это не шпион ярла?
- Нет, господин.
- Кто же он и откуда ?
- Этого никто не знает, господин.
- Приставь к парню кого-нибудь посообразительнее, может что-то выяснит...И почаще проверяй посты. Можешь идти.
Барон серьёзно задумался, замок больше не казался ему неприступной крепостью. Узнать это после ссоры с ярлом было особенно неприятно. Хотя в этом конечно как всегда был и приятный момент, поскольку наличие шпиона в замке говорило, что кому-то он все-таки нужен. От тяжких дум разболелась голова. Поэтому барон достал деревянный меч и защитное вооружение и вышел во двор, поразмяться с кем-нибудь в спарринге. Физические упражнения он считал лучшим лекарством от плохого настроения.
--
ПОБЕГ.
Павел сидел в углу, скорчившись на охапке соломы. Одежду у него отобрали и вместо неё дали джутовый мешок с отверстиями для рук и головы. Первые дни с ним обращались даже очень неплохо. Специальный человек, приставленный к нему, обучал его местной речи и потихоньку обо всём расспрашивал. Имя этого человека было Антоний, но из-за высокого голоса все звали его Визгун. Был он профессиональный воин, но в баронскую дружину не входил. Служил за деньги и еду. Учить язык лучше исподволь, занимаясь каким ни будь делом. И Антоний занимался с Павлом тем, что знал лучше всего. Примерно через полтора месяца Павел сносно говорил на местном наречии уйгро, прилично стрелял из боевого лука, выучил десяток приёмов владения прямым мечом и твёрдо уяснил, что против настоящего бойца ему не выстоять и трёх минут. Хотя Визгун и утверждал, что через год из Павла выйдет неплохой рубака: главное практика. Но такая жизнь длилась не долго. Как только выяснилось, что Павел и сам не понимает как попал в замок и знает достаточно, чтобы выполнять простейшую работу, его поставили к ручной мельнице и он целыми днями молол зерно. Антоний же вернулся к обычной гарнизонной службе. Первые дни от тяжёлой работы, Павел уставал настолько, что ни о чем кроме сна не думал. Но постепенно втянулся и даже находил силы, перемолов дневную норму пшеницы, позаниматься с деревянным мечом. Недостатка в партнёрах у него не было. В замке жило десятка два подростков, которые собирались стать профессиональными воинами- кнетами и с удовольствием отрабатывали на Павле приёмы, усвоенные днём от опытных наставников. Павел решил бежать, именно надежда обрести свободу давала ему силы на эти тренировки.
Сидя в подвале на охапке гнилой соломы Павел думал. А что ещё ему оставалось? Крысы шныряли в темноте совсем не обращая внимания на людей. Минут двадцать назад одна такая серая красавица прыгнула Павлу на грудь, отчего он и проснулся, больше заснуть он не мог. С самого начала он повёл себя неправильно, пытался доказать, что он такой же разумный как и все обитатели замка. Ну и что? Как только они поняли что с ним можно общаться его превратили в раба. Если человеку можно объяснить как обращаться с ручной мельницей, значит там он и будет работать, получая за это две миски ячменной похлёбки в день. А надо было притвориться тупым, ничего не понимающим, тогда сидел бы себе в тепле и на него таращились бы как на музейный экспонат. Вот например как тот придурок, что спит неподалеку. Так он только гадит под себя, пускает слюни и мычит, но его кормят не заставляют работать и называют ласково "наш дурачок Каел".
Павел вспомнил как после первого дня работы ручной мельницей его осенила замечательная с его точки зрения идея, и что за этим последовало. Павел поёжился как от холода. Он начертил палочкой, на земле принципиальную схему водяной мельницы, благо ручей протекал прямо под стенами замка. Эрки, старший пекарь долго не мог понять, что Павел ему объясняет. А когда понял, то позвал этого злобного старика в серой рясе, тот достал свой талмуд, толстенную книгу в кожаном переплёте. Книга эта называлась "ЗАКОН ЖИЗНИ" и в ней было сказано, что добывать себе питание можно только силой рук и силой данных богами животных. А отсюда следует, что водяные мельницы запрещены. Кончилось тем, что Павла выпороли и, навсегда отбили охоту предлагать что-то новое.
Павел осмотрелся. Вокруг вповалку спали люди. Их статус в замке был до конца неясен. Они работали за еду, на ночь их запирали в сырой подвал, но они не были рабами. Почти все они пришли в замок сами, и жизнь на охапках гнилой соломы их вполне устраивала. В замке жили и настоящие рабы, которые носили специальный железный ошейник. Это был низший социальный класс. Был тут и высший класс: гарды, составляющие личную дружину барона, и кнеты, наёмные воины-профессионалы. Старик в рясе был толкователем, сначала Павел думал что это какой-то священник, но оказалось, просто грамотный человек, который специально обучался читать и объяснять тексты из "ЗАКОНА ЖИЗНИ".
Откуда-то потянуло холодом. Павел снова поёжился. По полу гулял сквозняк, очевидно где-то забыли закрыть дверь. Павел бросился к двери, проверяя свою догадку. Что-то громко хрустнуло под ногой, Павел наклонился и пошарил рукой в соломе, так и есть: раздавил чью-то деревянную миску. Только этого не хватало. Утром опять будут вопли и разбирательство с ломанием ребер и выбиванием зубов. Приятного мало хотя, после первой же крупной разборки Павла в подвале зауважали. Первого же кто кинулся к нему с ножом он вырубил ударом ноги в пах, все-таки год занятий карате что-то значит. Это произвело впечатление - ногами здесь бить не умели, больше старались вцепиться в волосы или укусить за нос.
Тяжёлая дубовая дверь, стянутая железными полосами, была приоткрыта. Щель всего сантиметра три, но из-за неё тянуло холодом. Павел прислушался, не слышно ли шагов часового, и толкнул дверь. Щель увеличилась ещё сантиметров на пятнадцать, но дальше дверь во что-то упёрлась. Павел нажал сильнее, из-за двери послышалось недовольное мычание. Павел отпрянул, сердце оглушительно застучало, но за дверью было по-прежнему тихо. Щель была уже достаточно широка, и Павел просунул в неё голову. Поперёк дверного проёма лежал часовой. Судя по запаху, накануне он перепил местного крепкого пива, и спьяну забыл запереть засов.
Павел протиснулся в щель и запер дверь на засов. Теперь до утра его не хватятся. Часовой по-прежнему крепко спал, широко раскинув волосатые руки. Павел решительно вытянул из-под него широкий плащ с капюшоном, подобрал лежавший рядом ятаган и быстрыми шагами направился к выходу.
Во дворе никого не было. Шёл противный мелкий дождь. Вряд ли в такую погоду кто-то выйдет во двор, но Павел был осторожен и напряжённо всматривался в темноту. Ему нужна была верёвка и Павел решил срезать её с колодца. Ему показалось, что во дворе никого нет. И лишь когда он пересёк двор, то заметил гарда, чешуйчатые доспехи которого тускло поблескивали в темноте. Тот стоял в дверной нише спиной к Павлу и ничего не заметил. Павел зашёл в конюшню и, пройдя мимо денников, по приставной деревянной лестнице поднялся наверх. Здесь хранилось сено, и иногда спали конюхи. Но сегодня здесь никого не было, слишком холодно в такую погоду спать на сеновале. Впрочем он ошибался - в углу копошилась парочка, рядом валялся арбалет, меч в ножнах и смятая одежда. В полумраке белели обнаженные женские ноги, торчавшие над плечами ритмично сопевшего мужчины. Через вентиляционное окно Павел выбрался на скользкую от дождя крышу. Конюшня примыкала к наружной стене замка и по крыше Павел легко перебрался на галерею, где обычно находился часовой. Это была самая опасная часть пути. В замке рассказывали, что кто-то уже пытался сбежать таким способом, но был застрелен часовым. Павлу повезло. Часовой был слишком занят на сеновале. И лишь когда Павел уже спустился по верёвке вниз, часовой услышал слабый всплеск в замковом рву, но было темно и он списал подозрительный звук на рыбу, играющую в воде.
--
ГОРОДСКОЙГОСТЬ.
Барон Ретгер взял очередной кинжал со стола, несколько секунд полюбовался его трёхгранным лезвием и сильным движением метнул, в свиную тушу, подвешенную на крюк. Кинжал вошёл почти по самую рукоятку. Барон удовлетворённо хмыкнул, отхлебнул красного вина из стеклянного бокала и принялся вытаскивать кинжалы из туши.
- Великолепный бросок, господин Барон!
Барон обернулся. В дверях стоял полный мужчина с узкой, по городской моде, бородкой и подобострастно улыбался. Позади него находился гард в полном вооружении. Движением руки барон отпустил гарда. Вытер окровавленные руки о черные уже порядком засаленные рейтузы.
- Приветствую тебя, Айсик, давненько не заезжал ты в нашу глушь.
- Торговля хиреет, стало трудно найти повод для поездки.
- Что слышно в городе?
- Какой город имеет ввиду мой господин?
- Перестань, ты ведь понимаешь, что меня интересует только великий Нум.
- Нум стал действительно велик. Сейчас всё от стен старого Нума до самого Харбо застроено. Сам Харбо только один из кварталов великого Нума.
- Это я знаю, что ещё ?
- Поднялись цены на мясо, кожу и сталь. Упали на хлеб, вино и овощи...В городе полно бродяг и почтенные люди боятся выходить на улицы после заката...Холера в этот год не обошла Нум стороной. Люди говорят это из-за того, что стали меньше пить чар и больше пиво...
- Всё это пустяки, я не для того плачу тебе, чтобы слушать всякий вздор.
- Император тяжело болен...
- Император болеет уже лет пятнадцать, однако умудрился пережить моего отца, человека более молодого, и никогда не болевшего! Твои новости сильно устарели.
- Теперь всё изменилось, он действительно болен. Мавлопес, он виночерпий у императора, говорит, что император уже не встаёт с постели. Его смерти ожидают со дня на день.
- Император при смерти, лорд Вислок уже наверно примеряет корону.
- Лорд Вислок мёртв. Несчастный случай на охоте. Его приняли за оленя. Отравленная стрела оцарапала щеку, он умер почти сразу.
- Так официально объявили или действительно несчастный случай?
- В городе говорят, что убийца был подослан, даже называют сумму в сто золотых. Но наверняка никто ничего не знает.
- Лорд Вислок был самым вероятным претендентом. Теперь наследника нет. Кто же будет императором? Ярл Эльбор, ярл Ульрих или кто-то из остальных шести лордов?
- Ярл Эльбор не будет участвовать в борьбе за трон.
- Это точно? Ведь у него в руках почти вся армия Нума.
- Он сам так сказал. Моя родная сестра замужем за личным брадобреем ярла, поэтому я знаю всё, что происходит у ярла в доме.
- Ладно, считай что я доволен. Вот твои пять дублонов. Однако за пять дублонов в месяц ты бы мог и почаще передавать мне новости. Ведь за эти деньги можно нанять двух сильных кнетов.
- Моё положение довольно сложное, господин. Сестра моя замужем за человеком из дома ярла Эльбора, сам я там часто бываю и стал почти своим. И если я начну посещать ваш замок чаще чем это необходимо по торговым делам это привлечёт внимание. А передавать письма я не решаюсь, гонца всегда могут подкупить или перехватить.
- Хорошо, но я хочу получать известия от тебя чаще. Поэтому к тебе будет приходить мой человек. Ты узнаешь его вот по этому кинжалу.
И барон показал один из своих кинжалов с трёхгранным лезвием и рукояткой слоновой кости.
Горожанин вышел. А барон, в задумчивости вертя в руках кинжал, подошёл к окну. Он видел как кто-то, закутанный в широкий плащ, шёл по двору и подумал, что часовой сменился на посту, а сержант спит, потому что знает, что сегодня Фалона в замке нет. Господи когда же наконец они поймут, что порядок есть порядок, а не причуда барона. Эти правила написаны кровью зарезанных во сне воинов. Надо будет завтра указать Фалону, он разберётся. Самому идти под дождь не хотелось.
Кто будет императором? От правильного ответа на этот вопрос зависело слишком многое.
Ярл Вислок был наиболее авторитетной фигурой среди лордов-избирателей. Умри император чуть раньше, и его место занял бы ярл Вислок. Но он мёртв. Следующим реальным кандидатом был, естественно, ярл Эльбор. Старший из лордов избирателей, главнокомандующий армией Нума, к его мнению прислушивались, но он сдался без борьбы. И это обрадовало барона, ибо пути примирения с ярлом Эльбором он пока не находил. Вероятным кандидатом был и ярл Ульрих. При теперешнем императоре Грегоре Устроителе он не получил никаких официальных постов и привилегий, но фактически руководил городской стражей и мытарями, курируя тем самым весь сбор городских налогов. Но ярл Ульрих никогда не претендовал на императорский трон, предпочитая держаться в тени. О нём ходило множество страшных слухов, большинство из которых, по видимому распускал он сам, но он никогда не метил на первые роли, по видимому наслаждаясь ролью второго человека в государстве.
Сейчас перед бароном стоял нелёгкий выбор, кому предложить свои услуги так, чтобы оказаться поближе к власти сразу после выборов нового императора. Можно было конечно подождать выборов, но тогда нечего было и надеяться на какое либо улучшение. Так и не придя ни к какому решению барон отправился спать. Он уже ложился в постель как вдруг вспомнил, как год назад осудили старого лорда Фредерика за попытку запрещённого деяния. Тогда год назад считали, что именно Эрн Фредерик заменит Грегора, не оправдавшего ожиданий лордов. Старого лорда Фредерика публично казнили, но затем император вмешался в решение суда посвященных и вернул половину недвижимого имущества вдове и детям казнённого. Вторую половину император уже раздал ветеранам армии Нума. Но тем не менее и вдова, и молодой лорд Фредерик буквально молились на императора за это. Эти воспоминания натолкнули барона на мысль, что кто-то устраняет претендентов на трон. Сначала Эрн Фредерик, теперь лорд Вислок, кто-то буквально по трупам шёл к власти, и от желания узнать кто это у барона словно всё заныло внутри. Сон пропал и барон ещё долго расхаживал возле кровати.
--
ПУТЕШЕСТВИЕ В ГОРОД.
--
ЗА СТЕНАМИ ЗАМКА.
Павел впервые оказался в селе окружавшем замок, но по рассказам он неплохо представлял себе где находится. Сейчас он шёл по центральной Гремящей улице. Своё название она получила из-за множества работающих здесь ручных мельниц, на которых размалывали перец, гвоздику, мускатный орех, сушёную морковь и лук. Здесь готовили чинчу, смесь размолотых специй, высушенных овощей и соли. Помимо крупы, чинча была основным предметом торговли с Верхними Землями и главным источником доходов барона. С разрушением старого караванного пути всё это пришло в упадок, производство чинчи сократилось в десятки раз, люди стали покидать село, множество домов стояли пустыми. Пройдя по Гремящей улице, Павел свернул на улицу Ста Ножей. Рассказывали будто дед нынешнего барона, тогда ещё простой кнет Ретгер, с ватагой товарищей подкараулил здесь в Весёлом доме прежнего хозяина замка и убил. По преданию в теле бывшего барона нашли ровно сто ножевых ран. Традиционно на этой улице строили кабаки и постоялые дворы. Упадок торговли убил эту улицу, большинство домов было брошено. Было тихо. Только из-за дверей одного из домов доносилась неясная музыка. Внезапно дверь распахнулась - прямо к ногам Павла из открытых дверей вылетела женщина. Ее платье высоко задралось, обнажив полные бедра. Она с трудом поднялась и тут заметила Павла. С минуту она в упор смотрела на Павла немигающими глазами, вокруг каждого разливался аккуратный синяк. Павел подумал, что накануне ее скорее всего били в переносицу. Но тут женщина приняла решение и бросилась Павлу на шею.
- Ну дорогой мой, сахарный. Хочешь весело провести ночку - пошли со мной. Всего один зильбер. Буду так ласкать - обо всем забудешь.
Ее мокрые губы неприятно щекотали ухо. Затем она попыталась поцеловать Павла в губы, но при этом громко рыгнула ему в лицо. Павел ощутил сложную смесь запахов лука, жареного чеснока, пива и еще чего-то названия чего он не знал.
Он с трудом расцепил ее пухлые руки.
--
Нет денег. Проворчал он глухо и продолжил путь.
В след ему понеслись ругательства, комок грязи едва не угодил в голову, но Павел даже не обернулся - не хватало еще сцепиться с этой пьянчугой, итак столько времени потерял.
Несколько лет назад, после смерти своей первой супруги, барон женился вторично на вдове барона Шплина. Большая часть владений баронессы располагалась в Верхних Землях. И объединение земель Шплина и Ретгера давало барону полный контроль над природным мостом, соединявшем Верхние и Нижние Земли. По этому мосту шёл практически весь товарообмен. И Шплинхорст, родовой замок Шплинов был предметом зависти всех окрестных баронов. Когда примерно год назад сильное землетрясение разрушило этот мост, дорога пошла в обход. Шплинхорст потерял своё значение, превратившись из центра торговли в богом забытый уголок. В таком виде Ретгеру он был не нужен. Тогда и возникла идея отдать этот замок молодому барону Шплину, хотя ранее предполагалось более крупное поместье. Естественно, что молодой Шплин, получив вместо богатого наследства разорённый Шплинхорст, возненавидел Ретгера. Разговоры о том, что землетрясение было наказанием за то, что Ретгер испытал какое-то запретное оружие, только усиливали взаимную неприязнь. Шплинхорст и был намечен Павлом как возможное пристанище, тем более, что после землетрясения туда редко кто забредал, а уж барон Ретгер туда бы точно не сунулся.
Солнце едва встало, Павел шёл налегке и к вечеру надеялся быть в Шплинхорсте. Он много раз слышал, что Шплинхорст находится на востоке. Но сейчас он был в растерянности, перед ним была развилка: одна дорога вела на юго-восток, а другая на северо-восток. И тут он заметил трёх человек. Очевидно они заночевали возле развилки и только что проснулись. Один из них лежал на куске мохнатой шкуры, он кряхтел и почёсывался, очевидно его донимали блохи. Второй разжигал погасший костёр, над которым на деревянном вертеле все еще висели обглоданные кости. А третий, показавшийся Павлу самым приветливым, осматривал копыта гнедой лошади. К нему Павел и обратился с вопросом:
- Не могли бы Вы указать мне дорогу к Шплинхорсту?
- Смотря сколько ты заплатишь, - ответил тот приветливо улыбаясь.
- У меня нет денег.
- Нет? Значит вернись и спроси у караванщика, нельзя же идти узнавать дорогу не имея ни одного зильбера в кармане.
- Здесь нет никакого каравана, я иду один.
- Один?- в глазах у человека появился интерес, он отпустил лошадиное копыто и, схватив лежащую рядом дубинку, бросился на Павла.
Павел отпрыгнул в сторону и обнажил ятаган. Он легко отразил первую атаку, не ожидавший отпора бандит выронил дубинку, из разрубленных пальцев хлестала кровь. Но двое других бросились на Павла сзади. Павел развернулся, ведя ятаган по широкой дуге, и почувствовал, что кривое лезвие что-то зацепило. Но его уже сбили с ног, заломили руки и связали. Тяжёлый сапог угодил Павлу прямо в бровь, кровь залила глаза, и Павел потерял всякую ориентацию. Ударив Павла ещё несколько раз по рёбрам, нападавшие занялись своими ранами.
- Проклятие, я и подумать не мог, что у него под плащом оружие.
- Да, не повезло, наверно кнет, шёл наниматься на службу к Шплину.
- Барон Шплин не сможет купить себе вина в придорожном трактире. Кроме замка и титула у него ничего нет, да и парень не похож на кнета, машет мечом как палкой.
- Однако пальчики тебе подрезал.
- Всего лишь мизинец, а вот Хриплому точно не повезло, классно он ему кишки выпустил.
- Ничего, за такого молодого и сильного парня в городе дадут не менее двадцати золотых.
- Да, если сможем доказать, что он не гражданин города. Лучше не рисковать и продать его где-нибудь поближе.
--
УТРО БАРОНА.
Барон проснулся позже чем обычно, слишком долго не удавалось ему заснуть. Его ждали неприятные новости, из замка сбежал раб. Сон слетел как ни бывало.
- Фалон как это случилось?
- Не знаю, господин.
Барон смотрел на поникшего Фалона и думал, что виноват он сам. Фалона то и в замке всю ночь не было. Сам барон проверить посты не удосужился и кнеты расслабились. И тем не менее, глядя Фалону в глаза он сказал:
- Фалон, я очень недоволен, ты слышишь? Очень. С этого момента смена часовых каждые два часа.
- Может он покинул замок тем же путём, что и проник сюда?--спросил Фалон и тут же понял, что сморозил глупость.
- Нет. Он унёс оружие, что делать с солдатом, который заснул на посту и потерял оружие ты знаешь.
- Смерть...
- Повесить на стене в назидание остальным. Определи место где этот Павел вышел из замка, часового тоже повесить. Разводящего на кол.
- Он же наш, гард.
- Тогда отрубить голову. И пришли ко мне Хова.
- Лысого или Крысоеда.
- Лысого. Ну ступай.
Хов появился как раз вовремя. Барон успел остыть и уже трезво оценивал ситуацию. Глядя на этого маленького жилистого человечка, с абсолютно лысой головой, барон думал, что Хов сделает всё как надо. Хов уже не раз выполнял самые деликатные поручения.
- Возьмёшь человек пять на лошадях. Прочешите округу. Как будто ищешь этого Павла, хотя я думаю он уже далеко.
- Он нужен живой или мёртвый?
- Мне он вообще не нужен, рабов в замке хватает. Да он ещё и строптив оказался, у него норов кнета. Так что не ищи его. Павел только предлог. Людей разделишь так, чтобы в замок все вернулись порознь. Сам ты в замок не вернешься. Намекни, что мол хочешь развлечься. А сам поедешь в город, в Нум. Там надо проследить за одним человеком, ты его знаешь: это торговец Айсик, у него дом на Вороньем острове. Хотя жильё он мог и поменять. Вот ещё он говорил, что сестра его замужем за личным брадобреем ярла Эльбора. Думаю сестру то он навестит.
- Одному будет трудновато.
- Ты прав возьми с собой пару человек, но помни для всех вы поехали искать Павла, а заодно решили поразвлечься. C собой возьмешь вот это, - барон протянул Хову свой трёхгранный кинжал и продолжил:
- По этому кинжалу Айсик, если будет тебе надо, узнает тебя. Но сначала узнай кому ещё служит этот хитрец. Ну ступай только позови мне опять Фалона.
--
ПАВЕЛ.
Сначала в маленьком котелке на костре были проварены нитки из козьих сухожилий, затем прокалённой на углях иглой раненому зашили живот. Хриплый стойко отнёсся к этой процедуре. По его бледному лицу текли капли пота, но он не издал ни звука. Раненого положили на носилки, изготовленные из двух длинных жердей, плаща Павла и кожаных ремней. Передний край этих носилок закрепили на лошади, задний на Павле. И хотя большая часть веса была на лошади, уже через полчаса Павел пожалел о своём бегстве из замка. Теперь он начал понимать, что такое настоящее рабство.
Весь день они шли по юго-восточной дороге. Вокруг всё было завалено огромными камнями, отдельные булыжники лежали прямо на дороге, в некоторых местах дорога была просто непроходима, приходилось делать большие обходы. В самом начале пути Павел сильно порезал ступню, и весь остальной путь он проделал целиком сосредоточившись на боли в ноге и не замечая ничего вокруг. К середине дня, когда Павел окончательно выбился из сил, сделали привал. Только теперь Павел нашёл в себе силы осмотреться. Вокруг насколько хватало глаз простиралась всё та же равнина, усеянная камнями. И только на востоке всё скрывала какая-то серая пелена. Поначалу Павел решил, что это полоса тумана. Потом он подумал, что это грозовой фронт, стена дождя. Ему стало интересно приближается дождь или удаляется. И если приближается, то где они будут прятаться от этого дождя.
- Что, рассматриваешь Шплинхорст? Интересно, как ты собирался туда попасть, или у тебя крылья как у орла?- раненый ухмылялся Павлу в лицо.
- Смотри сколько влезет. Вид отсюда хороший, может знакомых увидишь, вот только идти далековато. Отсюда пешком месяц надо топать, если конечно летать не умеешь.
Только теперь Павел понял. То, что он принял за туман или дождь, на самом деле было стеной камня высотой не менее километра. Эта стена тянулась с севера на юг. И не было видно ни конца ни края этой стене, и на вершине этой стены стоял замок, Шплинхорст. Это была граница Верхних земель. Замок был рядом. Но он был недосягаем.
--
ХОВ.
Выйдя от барона, Хов стремительно зашагал по двору. Он вообще всё старался делать быстро, не давая ни минуты покоя своему маленькому телу. Судьба не дала ему ни большого роста, ни выдающейся физической силы, ничего, что давало бы ему преимущество. Но он рано понял, что может и должен побеждать более рослых и физически более сильных противников, если будет быстрее их. Скорость и техника, вот его главное и единственное преимущество. Навязать противнику невероятный темп боя, нанести ему дюжину мелких ран и не получить самому ни одной. А когда измотанный и обескровленный противник начнёт задыхаться и делать ошибки нанести тот единственный смертельный удар, который задумал ещё вначале поединка. Такая тактика всегда приносила ему успех может ещё и потому, что никто не ожидал от такого маленького человека такой стремительной, взрывоподобной атаки. Но такая тактика требовала, чтобы сам Хов был всегда в отличной форме. Поэтому всё свободное от караульной службы время Хов посвящал тренировке, доводя свои навыки до автоматизма. Этой тактики Хов придерживался и в повседневной жизни, стремясь решить быстрее и лучше любую, вставшую перед ним проблему. Кроме того он был гард, то есть не просто профессиональный воин, кнет, а человек связанный с бароном Ретгером клятвой крови, клятвой более прочной чем родственные узы.
Сейчас, пересекая двор, Хов планировал предстоящую экспедицию, на ходу отбирая себе спутников.
- Ты и ты. Пойдёте со мной. Всем собраться во дворе как для дальнего похода.
Он бесцеремонно тыкал проходящим мимо кнетам. И они по его тону понимали, что дело серьёзное и сейчас Хов, над которым обычно посмеивались, командир. Не прошло и получаса как отряд стоял во дворе.
- Сегодня ночью из замка сбежал раб, барон приказал найти его и вернуть в замок.
Гарды вскочили на коней. Поход начался. Но за стенами замка Хов отдал новое приказание:
- Разделиться парами и прочесать округу. Антоний Визгун и Хряк, вы поедете со мной по восточной дороге, поищем Павла там. А заодно заглянем в Замостье, говорят там пиво неплохое варят. Ну погнали.
Гарды разъехались молча, но по их взглядам Хов понял, что его намёк насчет пива в Замостье не остался незамеченным. И когда вечером он не вернётся в замок все будут уверены, что Хов с товарищами пьёт пиво в Замостье.
Они молча ехали по дороге. Осматривая свой маленький отряд, Хов остался доволен выбором. Хряк, несмотря на свою кличку был опытным и опасным бойцом, никто во всём замке лучше него не мог голыми руками придушить человека или сломать ему шею так, что он и пискнуть не успеет, да и с кинжалом умеет обращаться. Для операций в городе Хряк был просто не заменим. Конечно плохо, что второй, Антоний, не гард и следовательно не связан клятвой крови, но показал себя человеком преданным и умелым, что уже не раз доказывал и Хов ему доверял. Кроме того Антоний не раз бывал в Городе знает порядок и обычаи и всегда сойдёт за местного. Четвёртый участник экспедиции был совсем молод, и поскольку пока не убил своего первого врага в бою, меча не носил, а значит в расчёт его не принимали. Это был отрок лет пятнадцати, один из тех, что только ещё учится воинскому делу, и так как его наставником был Хряк, вернуть его в замок означало вызвать подозрения. Звали его Алан.
Хов по очереди ввел всех в курс дела. Хряк и Визгун восприняли это спокойно, опытные воины уже и сами догадались, что дело здесь не чисто. Алан обрадовался, его широкое рыхлое лицо расцвело улыбкой и Хов в очередной раз отметил его сходство с Хряком. Алан почти наверняка приходился Хряку внебрачным сыном. Впрочем ничего странного в этом не было - обычай не позволял кнетам обзаводиться семьей, но неофициальные отношения не возбранялись.
Незаметно они добрались до развилки. Ехавший впереди Антоний привлёк общее внимание, подняв правую руку вверх. Все спешились. На земле отчетливо были видны следы недавней схватки.
- У нас опять появились разбойники. Интересно, кого они здесь распотрошили?
- Не они, а их, слишком много крови.
- Что ты хочешь этим сказать, Антоний?
- Я думаю, что здесь кого-то тяжело ранили, но его взяли с собой, поэтому я думаю, что ранен разбойник.
- Клянусь всевидящим оком, ты прав, и с раненым они далеко не уйдут. В погоню.
--
ОСВОБОЖДЕНИЕ.
Впервые Павел видел гарда в деле и всё увиденное произвело на Павла неизгладимое впечатление. Прочёсывая местность, воины разделились. И первым на разбойников наткнулся Хов. Из-за большой гранитной глыбы Хов не видел ни Павла, ни раненого, поэтому увидев двух людей он просто подъехал к ним, приняв их за местных крестьян, спешился и решил расспросить о проезжих чужаках. То что двое разбойников кинулись на него, один с секирой, второй с мечом, было для Хова полной неожиданностью. Но это был тот самый случай к которому Хов так долго и тщательно себя готовил. Как и многие другие гарды, Хов носил свой меч за спиной, так, что рукоять торчала над правым плечом. Павел не успел и глазом моргнуть как этот меч был уже в правой руке Хова и первый из напавших, решивший атаковать Хова мечом снизу в живот, падал с разрубленной головой. Одновременно Хов сделал левой ногой шаг назад, пропуская второго мимо себя. Его секира просвистела в сантиметре от цели и он ещё только собирался поднять её во второй раз, когда лезвие меча вошло ему сзади в шею. Со стороны казалось, что лёгкий, слегка изогнутый меч Хова лишь коснулся шеи разбойника и прошёл мимо почти не встретив сопротивления, но в следующее мгновение голова бандита отделилась от тела и то что только что было живым человеком повалилось на землю. Вся схватка продолжалась не более нескольких секунд. Хов всего лишь сделал два взмаха мечом
Раненый схватил лук и, повернувшись на бок, лёжа попытался выстрелить. Хов не видел этого и ещё не известно, чем бы всё это закончилось, если бы Павел не ударил его сзади булыжником, размером с кокосовый орех, по голове. Когда подъехали Антоний, Хряк и Алан всё было кончено.
Убитых не стали закапывать, с них сняли всё, что могло представлять хоть какую-то ценность, а тела разложили на земле, что бы птицам было удобно склёвывать мясо. Это называлось небесные похороны. Пока Павел и Алан перетаскивали тела, кнеты устроили совет. Первым начал Хов:
- Что нам делать с Павлом?
- Может вернуться и привезти его в замок?
- Нельзя. Тогда каждая собака в округе будет знать, что барон посылал нас в город, а мы не доехали. Нет, вернуться значит сорвать всё предприятие.
- Прирезать его да и дело с концом, или просто шею свернуть, шейка то у него тоненькая. А нет человека, нет и проблемы, -- предложил Хряк.
- В замке я учил его держать меч. Можно взять его с собой, он будет моим учеником, пока не заслужит меч.
- Антоний, ты не гард и не можешь быть наставником, когда ты нанимался на службу к барону ты давал клятву. Правила ты знаешь. Лучше я его придушу и дело с концом.
Выслушав мнение своих товарищей Хов хлопнул себя по колену и сказал:
- Антоний ты можешь за него поручиться.
- Да.
- Ладно парень поедет с нами. Я буду его наставником.
Поскольку проблема разрешилась все сразу повеселели.
--
В ХАРЧЕВНЕ.
Путешествовать в компании кнетов оказалось ничуть не легче, чем с разбойниками. Правда уже не надо было тащить тяжёлые носилки с раненым, но зато темп передвижения был несравнимо выше. Несмотря на наличие свободной лошади и глубокий порез в ступне, весь путь Павлу пришлось проделать бегом. Первый же переход его чуть не убил. Потом вроде бы открылось второе дыхание. И только Павел успел обрадоваться, что втянулся в этот бег, как темп был увеличен, поскольку Хов считал, что они не успевают к месту удобной ночёвки. Павел уже начал жалеть, что его не прирезали, когда наконец была сделана остановка. Как выразился Хряк: "Чтобы лошади могли помочиться." Павел едва успел отдышаться, как бег продолжился.
Зато ещё до заката они добрались до озера, возле которого планировал заночевать Хов. Они остановились у подножия башни, которая выглядела старой и заброшенной. Несмотря на усталость Павел нашёл в себе силы обойти её вокруг. Она была квадратной, в основании примерно 20 на 20 метров и слегка сужалась в высоту. С востока и с запада к башне примыкали остатки разрушенной глинобитной стены. Заметив интерес Павла Хов объяснил:
--
Когда-то здесь проходила граница. Это остатки сторожевой башни.
Павлу стало интересно. По трещинам он забрался на стену, отсюда был проход вовнутрь башни. Оказалось, что башня лишь снаружи облицована камнем. Все внутреннее пространство башни за исключением маленькой комнаты было заполнено землей. Из этой комнаты узкая лестница вела на крышу башни, здесь была оборудовано что-то вроде боевой площадки, по периметру шли бойницы. Очевидно башня строилась в расчете на круговую оборону.
Снизу его окликнули. Оказывается Алан уже развел костер и теперь что-то крошил в котел с водой. Скоро ужин, а перед ужином Хов обещал устроить ему первый урок. Надо было спускаться.
Второй день пути дался Павлу еще тяжелее, чем первый. Темп был прежний, но стоптанные накануне ноги нестерпимо болели, стук сердца колокольным гулом отдавался в ушах. Привкус крови во рту сводил с ума. Зато прямо в середине дня по дороге им попалась харчевня. Решено было остановиться здесь, чтобы не терять время на приготовление пищи, тем более, что хозяин уверял - дальше до самой Реки ни одного заведения.
Пока Павел и Алан пристраивали лошадей, воины удобно расположились на подушках вокруг низенького столика. Хозяин уже поставил на стол высокий кувшин с пивом, и Хряк уже порядком отхлебнул из него. Испросив разрешения ученики также сели за стол. Прислужник - хромой старик с железным обручем на шее, принес еду. Деревянное расписное блюдо, на котором горой лежали соленые овощи, обильно приправленные красным перцем, чесноком, уксусом и маслом. Рядом положил стопку серых горячих лепешек из муки грубого помола и тарелочку с тонкими ломтиками копченой поросятины. По примеру других Павел отломил кусок лепешки и отправил его в рот вместе с пригоршней соленых овощей. От избытка перца на глазах навернулись слезы и Павел поспешил запить все это большим глотком пива. Хряк одобрительно похлопал его по плечу - мол так и надо. Внимательный хозяин заменил пустой кувшин на полный. Пиво было крепким и хмель разлился по телу. Но несмотря на легкое опьянение он сразу заметил новых гостей.
Они еще даже не вошли, а хозяин уже испуганно заметался по комнате, притащил новую скатерть, принялся взбивать подушки. Хромой прислужник спешно убирал грязную посуду, освобождая самый большой стол для новых гостей. Хов отставил кувшин с пивом подальше и вытер жирные пальцы о замшевый сапог. Хряк перестал жевать и извлек из рукава узкий метательный нож. Антоний переложил свой меч на колени.
Вошедший в комнату не показался Павлу очень опасным. Роста небольшого - пожалуй чуть выше Хова, но такой же жилистый. В ушах золотые, с красными камнями, серьги. Голова, кроме рыжего с проседью чуба, выбрита наголо. Длинные висячие усы тоже рыжие. Серо-зеленые глаза внимательно осмотрели всех сидящих в зале. На несколько мгновений его взгляд остановился на Хове. Затем он едва заметно усмехнулся и по прежнему глядя в зал сказал:
--
Порядок, можно заходить.
От этих слов Павел вздрогнул. Говорил вошедший не на уйгро, как все остальные в зале, но тем не менее Павел понимал каждое слово. Хотя говорил рыжеусый со странным акцентом - не то белорус, не то украинец.
Это не укрылось от рыжеусого, он внимательно осмотрел Павла и всю их компанию. И вдруг широко улыбнувшись спросил:
--
По нашему понимаешь?
--
Да , - Павел ответил не спросив разрешения Хова.