Чваков Димыч : другие произведения.

Три бочонка красного

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Последние истории из жизни Славки Салеева, моего друга... вечная ему память... А всё, что я посвящаю своему сокровенному другу здесь


ТРИ БОЧОНКА КРАСНОГО

  
   - Это раньше "Комсомольская правда" была лапидарно-красной. А нынче пожелтела изрядно.
   - И что?
   - А то! Вчера купил номер и почувствовал, как далеко мы продвинулись по пути демократических преобразований, создающих иллюзии эйфории политкорректности и плюрализма. Тьфу, выражения-то, какие позорные. Нормальный мужик от этого словесного поноса с ума сойти может. А политики - ничего, живут. И вполне припеваючи.
   - Так среди них мужиков-то всего полтора человека с четвертью осталось. Остальные как раз и повывелись...
  
   Раннее утро. Мой рабочий день начнётся... минут через несколько, а Салеев уже час как на смене.
  
   Славка только что разлил утренний кофе, мне в кружку, себе - в стильную чашечку из саксонского фарфора с обломанной жизненными обстоятельствами ручкой, мне с кусочком сахара, себе - абсолютно горький. Мы сидели в уютном офисе, раньше - кабинете (он же - наполовину мастерская), и рабочий день раскручивал свой маховик над нашими приходящими в норму после глубокого зимнего сна головами.
  
   Был декабрь.
  
   Был декабрь? Хм, нет. Скорее всего, декабрь не был, он стоял, как обычно стоят морозы в северных широтах: на упругих ногах густого непроницаемого тумана, который не в силах порезать на куски даже галогенные фонари в самое светлое время суток.
  
   Салеев пригубил немного колумбийского кофе редкого сорта робуста и начал развивать свою мысль:
   - Сейчас в центральных газетах можно такое прочитать, чего во времена нашей молодости лишь социально неадаптированные или совершенно свободные от общественных заблуждений люди себе могли позволить. И то - большей частью не на бумаге, а в заборно-наскальном творчестве.
  
   Помню, у одного из моих старших братьев был дружок из таких, из свободных. Странный парень. Что-то среднее между стилягой, хиппи и любителем слабых наркотиков и крепких спиртных напитков. И звали его...
  

НЕРУ ИЗ ВОЛЖСКИХ ПРЕДМЕСТИЙ

  
   Своё прозвище "Неру" Равиль получил по имени знаменитого борца за независимость Индии Джавахарлала Неру, исповедующего ненасильственный приход к власти. Класса до восьмого парень учился с моим брательником в одной школьной параллели... Потом ушёл куда-то в ПТУ, но поговаривали, что Неру там долго не задержался - выгнали его за пропуски занятий.
  
   С той поры Равиль предпочитал работать время от времени, подённо, разгружая машины вместе с мужиками на какой-то оптовой базе. Неру трудился лишь тогда, когда кончались деньги на самое необходимое. А требовалось ему не так и много: ел он чуть побольше воробья, что твой китаец в неурожайный год - "горсточка риса в горячей руке, цитатники Мао шелестят", портвешок пил дешёвый, а "травку" курил только ту, что доставалась ему в качестве комиссионных за распространение небольших партий, в основном - среди учащихся ПТУ. Там клиентура самая надёжная, самая постоянная. Обычно при деньгах. Хоть и невелика стипендия, а всё уже - свои личные деньги, не мамины-папины, отчёта не требуют, как правило.
  
   Одевался Неру эпатажно, особенно для нашего провинциального городка. Узкие брюки-дудочки канареечного цвета в крупную зелёную клетку, из-под которых всегда видны красные носки, заношенные до состояния перкали - они светились насквозь так, что можно было различить буйную растительность на лодыжках Равиля. Вероятно, другой подобной пары носков у Неру больше не было, и оттого они застирывались буквально до дыр.
  
   Летом Неру ходил в ковбойке и жилетке с вытертой шёлковой грудью, явно с чужого плеча, а зимой - в обычной телогрейке.
  
   Иногда брат затаскивал меня в гости к стиляге Равилю. Тот жил вдвоём с матерью, которой всякий раз не оказывалось дома, когда к сыну кто-то приходил. И у Неру была своя, совершенно отдельная комната - большая редкость в то время. Там-то впервые я и узнал, что такое "джаз на костях" и проникся божественными звуками музыки Чака Берри, трубы Армстронга, голоса Эллы Фицжеральд.
  
   А уж, какое было наслаждение копаться в старинных фолиантах с иллюстрациями, защищёнными бумагой, похожей на папиросную, не передать, слов нет. Книги эти беспорядочно валялись у Неру по всей комнате, пизанясь кособокими стопками там и сям. Богатство это досталось ему от отца, который уехал в столицу на заработки, там и сгинул. Впрочем, Неру данное обстоятельство не очень угнетало. Он был фигурой самостоятельной, примером для подражания не только несоюзной молодёжи, но и самых активных комсомольцев. Последние, правда, привыкли скрывать свои истинные чувства. Такое было время, не мне тебе объяснять.
  
   Мы, пацаны младшего школьного возраста, очень любили, когда Неру заглядывал в наши края на окраине Димитровграда, сам-то он жил где-то в центре. В такие дни старшие парни, уже подростки, разрешали нам покрутиться рядом с собой. Таково было обычное требованье Неру к "свободным народам доброй воли". Особенно было здорово, когда летом огромной компанией отправлялись, как сейчас говорят, на пикник.
  
   Уходили на пустынный берег Черемшана, купались, ловили рыбу и раков. А вечером пекли картошку на углях, старшие пили "портюшу", курили "травку", а мелким пацанам - ни-ни, исключительно чай или какао с коржиками. Только, разве что, дадут нам пару раз дёрнуть обычную беломорину - вот и весь неформат. Ты спрашиваешь, откуда такое роскошество - какао с выпечкой? Объясню. Если Неру недавно получал расчёт за погрузочно-разгрузочные работы, то обязательно всех угощал. Пацанов младшего возраста - в первую очередь.
  
   И так мы могли сидеть на берегу почти до полуночи, покуда не приходили родители и не разгоняли восхитительный "джем-сейшн" при помощи ненормативной лексики и нормативного ремня из кожзаменителя, такой легко можно было купить в любом галантерейном магазине, и никакая "Педагогическая поэма" близко не стояла!
  
   Но пока нас не начинали загонять по домам, можно было полежать, глядя на звёзды и вести непринуждённый разговор о девчонках и о том, что скоро, буквально вот-вот, в город приедет специальная комиссия, чтобы набрать здоровых и умных пацанов в космонавты.
  
   Но самое интересное начиналось в тот момент, когда Неру брал гитару и как бы нехотя принимался исполнять композиции собственного сочинения. Песни те казались мне очень необычными, даже - шедевральными. Некоторые фрагменты помню до сих пор. Самая знаменитая из песен была ярко выраженным образчиком советского плакатного искусства. Миролюбивое прозвище Неру никак не соответствовало воинственному настрою этого протяжного воя под гитару, но никто из больших отроков с уже полученным неполным средним, кто мог бы уличить Равиля в несоответствии имиджу лидера индусского народа, делать это не спешил.
  
   Да, кстати, вот послушай. Куплет этот мне казался тогда, во времена моего детства, чем-то невообразимым, смелым, вдохновенным, предвестником новой, невероятной, сказочной... взрослой жизни. Чем-то никак не меньшим, чем полёт Гагарина. Оцени сам.
  
   Ракета меж-континентальная,
   лети в Америку, лети.
   Многоступенчатая, дальняя.
   Ракета, мать её етти!
  
   И другая песня из репертуара Неру меня поразила. В ней был некий девиз той свободе поведения, которой не было практически нигде, если в этом месте оказывались взрослые. Там, в мире на свою беду выросших детей, вечные собрания, митинги, демонстрации. А здесь... вольный дух, товарищество, настоящее счастье. И Неру, хоть и не пацан уже, но не стал скучным, не превратился в вечно недовольного жизнью запойного пролетария. Взрослый, но совершенно не вписывающийся в рамки уложений, которые в школе завуч обухом в наши тупые головы вколачивал с марксистской прямотой и ленинским прищуром в глазах.
  
   А ведь текст-то такой, в сущности, дурацкий и ёрнический.
  
   Два дня мы похмелялись,
   на третий день нажрались,
   а на четвёртый - просто волком вой...
  
   Интересно, когда-то эти слова казались мне картинкой из какой-то незнакомой и прекрасной жизни, которая ждёт меня в будущем. Когда я уеду из родного города навсегда. Что ж, позднее случалось мне переживать нечто подобное, и даже не раз случалось, как ты понимаешь. Но никогда я не мог достичь того состояния лёгкой возвышенности, в которое впадал нетрезвый Неру, исполняющий свои пассажи на расстроенной гитаре.
  
   Позднее, когда мне было лет, кажется, тринадцать, Неру куда-то пропал. Болтали, что его задержал пограничный наряд при попытке перехода "рубежей нашей великой Родины", а потом Равиля осудили на длительный срок. Но подтвердить или опровергнуть это известие никто не мог. Вот так ушёл из моей жизни стиляга Равиль по прозвищу Неру. Ушёл, но многое оставил в душе впечатлительного парнишки.
  

* * *

  
   И тут наше размеренное провинциальное питиё кофе нарушил Kin-Soft. Приход этот оказался очень кстати, поскольку его, Kin-Soft-а участие в обсуждении меню предновогоднего дружеского фуршета было просто необходимым.
  
   - Ты что будешь пить за праздничным столом? - не замедлил я взять быка за рога.
   - Вино. Желательно - красное. Желательно - не испанское.
   - Отчего такая нелюбовь к нашим иберийским плантациям винограда? Ты же летом как раз там отдыхал десять дней. Барселона, Коста Дорадо, верно?
   - Верно. Оттого и не хочу испанского вина.
   - Птичья болезнь?
   - Перепил? Нет, не в этом дело. Просто не понравилось и всё.
   - А точно? Правду говоришь? Не переусердствовал, часом?
   - Нет, просто в путёвку входило посещение винных погребов. Когда отправились на дегустацию я специально только по чуть-чуть пробовал, чтоб не опьянеть потом на жаре. Так вот, пропустил всего три бочки...
   - Чтоб не опьянеть? А так бы и пять пропустил? - это уже Славка включился в разговор. - А бочки большие? Литров по триста! Да ты гигант, Илья!
   - Нет, я из всех бочек пил, а три пропустил.
   - Понятное дело - чтоб не опьянеть. Вот я, чтоб не опьянеть пропустил бы не больше литра.
  
   Чуть позже, когда наш дорогой Kin-Soft осознал всю суть и значение происходящего, проще говоря - проникся марианской глубиной наших со Славкой ироничных впадин и трещинок, настойчиво рекламируемых Эфирой Рамадановной (так Славка называл рокершу Земфиру), мы дружно приступили к совместному изучению новогоднего меню из разного рода разносолов, прилагающихся к карте вин.
  
   Kin-Soft очень быстро устал от рассуждений, связанных с удовлетворением желудочных потребностей. Такое с ним происходит всегда. Что поделаешь, молод ещё, не постигнул несмелой робкой красоты и тонкостей чревоугодия. Думаю, придёт и его время, начнёт понимать разницу между русскими пельменями, украинскими варениками, киргизскими мантами, итальянскими равиоли, узбекскими чучвара, грузинскими хинкали, китайскими позами и вонтонами.
  
   А пока Kin-Soft сказав нам лишь одну фразу, самоустранился. Фраза была следующей:
   - Вот завтра придёт Виталий, с ним и порешаете, каким быть новогоднему столу.
   - Завтра - уже поздно. Список должен быть утверждён и одобрен немедленно. Впрочем, мы не станем ждать милостей от твоей доброй воли и немедленно вызовем Беляева пред наши светлые очи. Крибле-крабле-... - Славка хитро улыбнулся и продолжил произносить заклинание уже в другой тональности и ином сказочном флёре. - Ахалай-махалай... сирдык-кирдык... тири-бири-вась-вась, киш-миш, кала-бала-хари!
   - Не получится, - сказал Kin-Soft , - ничего не получится. На улице морозно, а вы хотите, чтобы Виталика с утра пораньше понесло на работу в выходной день? Не выйдет ваш фокус, дядечка Салеев. Это всё равно, что хлопнуть в ладоши одной рукой.
   - И что - вызывает затруднение?
   - А то нет! Вот как ты это сделаешь?
   - Хочешь, покажу?
   Славка весело хлопнул себя по бедру ладошкой, звонко, с оттяжечкой хлопнул, а потом ворчливым тоном произнёс:
   - Да, ты, мил друг, всего только полтора года, как в новой должности (Илья нынче ведущий инженер-электроник и одновременно - системный администратор), а уже разучился... мыслить в нужную сторону.
   - В нужном направлении, - поправил Салеева Kin-Soft.
   - Ты тут векторами не сильно атмосферу возмущай. Лучше смотри, что из моего шаманства вышло.
  
   И тут дверь распахнулась. На пороге стоял румяный с мороза Виталий, стыдливо скрывая подмороженный нос в дебрях капюшона своей "аляски" цвета "морозная осень" (в отличие от моей, исполненной в цветовой гамме "тундра неогороженная"). Он пришёл, как и обещал ранее во время телефонного разговора. Kin-Soft об утреннем звонке знать, разумеется, не мог, и потому ему пришлось смириться с тем, что Славик прекрасно умеет шаманить.
  
   Переговоры на высшем уровне продолжились в расширенном варианте. Правда, до "большой семёрки" (а именно в таком составе намечалось провести фуршетные мероприятия, посвящённые Новому году) было ещё далеко, но пятидесятипроцентный барьер явки был преодолён, стало быть - никто теперь не рискнёт обвинять нас в кворумном беспределе и подтасовке результатов голосования, на котором всё и решилось. Что решилось? Всё, что касается банкетного стола в обеих его ипостасях - алкогольно-поэтической и закусочно-залихватской.
   А вы как себе думали - в нашем коллективе умеют творчески разрешить вопросы самого ординарного застолья, а не только что - подводящего итог уходящему году.
  
   - Я что-то тоже склоняюсь к тому, что буду пить вино, а не водку, - неожиданно для самого себя произнёс автор этих строк.
   - Как говорит нам Коран, насильно пьян не будешь! - в словах Салеева слышалась многовековая мусульманская и межконфессиональная грусть. Но он принял этот удар, как и подобает настоящему мужчине - прикинул в уме, какая может приключиться польза от такого неординарного решения.
  
   Срочным образом была произведён перерасчёт содержания алкоголя (в градусном эквиваленте) на единицу денежных инвестиций. Получилось изящно и вполне демократично. Вновь избранный американский вождь Барак Обама не замедлил бы погордиться нашей компанией, если бы был не только с ней знаком, но и воспитан в духе своей приёмной кенийской бабушки Сары Огвел Онянго, а не Золотого Иллинойского Тельца.
  
   По магазинам мотались недолго. В связи прямой банкетной необходимостью Виталий выкатил из гаража на собачий холод своего Серого, но механического Волка, удачно маскирующегося под автомобиль ВАЗ-2109, и мы отправились за добычей.
  
   А потом всё, что было назначено для съедения, оказалось в нашем уютном гнёздышке, которое начальство по старинное привычке привыкло называть мастерской ЦКС/радиобюро.
  
   А там уже ждал Салеев.
  
   Морская служба наложила на Славку отпечаток бухты Нагаева. Он никак не мог научиться разговаривать языком своих предков. Салеев до сих пор вместо термина "пол" употребляет слово "палуба". И оттого постоянно чувствуешь, что вот-вот начнёт штормить.
  
   - Давайте слегка подготовим местечко!
   - Ага, тогда телевизор лучше со стола снять.
   - И куда его ставить?
   - Кидай прямо на палубу! Боцман утилизирует.
   - Кто у нас боцман?
   - Так уборщица ж, ёлки-полтарнадцать!
   - А отремонтировать?
   - Зачем? Кому он нужен такой... нежидкий...
   - Такой неплоский?
   - Такой неизящный.
   - Эстет...
   - От Уорхолла слышу!
   - Ого, ну вы и затарились!
   - Так ведь всё по списку. Скоропортящееся накануне докупим.
   - И что-то там ещё у вас? Вне списка? Ага, вот это.
   - Читаю: "Здоровый обед - вкусный дед"!
   - Русским языком питаться будем, получается. С дедушкиной подачи, хех.
  

ЯЗЫКА БРАТЬ БУДЕМ?

  
   - А я, вообще говоря, язык в желе не люблю, - взял слово Виталий. - С детства. Тогда мы в Мичуринске жили. Традиционно по субботам с батей в баню ходили. А у отца традиция была: с соседями после парной и помывки сразу в кулинарию шли. Сами понимаете, пивка выпить, а то - и чего покрепче. Я тоже хвостом увязывался, и мне перепадало какой-нибудь вкусности.
  
   В одну из банных суббот завернули к заветному порогу. Меня отец и спросил, мол, чего мне купить. Я сказал, что хочу язык, имея в виду, конечно же, слоёное кондитерское изделие, а батин друг, который стоял в начале очереди, купил мне заливной говяжий язык. Как я плакал тогда, словами не передать. Почувствовал себя обманутым и преданным. Вот с той поры, я и не люблю заливной язык.
  

* * *

  
   - Подумаешь, язык. Я раньше и сала не ел, хотя фамилия располагает. И не оттого, что татарин. Просто не попадалось хорошего образца.
   - И когда сподобился в первый раз?
   - Не поверишь. После драки. Стенкой на стенку ходили. Зимой дело было. Кто-то нас сдал, понаехало "мусорни"... Помню, тащились по сугробам, будто бы разведчики, которые от погони уходят. Кругом менты...
   - А, знаешь, отчего ментов ментами называют?
   - Ну, милиция там... обмен денег на свободу...
   - Ни черта! Когда патруль к тебе подходит, то, что говорит?
   - Патруль ничего не говорит. Молчит по большей части. Говорит только весёлый сержант с озорными глазами.
   - И что он говорит? Ну-у-у?
   - Предъявите ваши документы...
   - Не-а, не предъявите ваши документы, а так - предъявите ваши докуМЕНТЫ!
   - Теперь понятно! Не в бровь, а в glass!
  
   Помолчали, потом Салеев улыбнулся еле заметно и сообщил:
   - У меня однажды уже в зрелом возрасте дело до членовредительских разборок дошло. Милицию, правда, не привлекали. Бог миловал. И всё из-за девушки.
   Не говорите-ка, брат Гульбарий, ни один порядочный мужик ещё не избежал любовных приключений, иногда переходящих в мордобитие. Ничего в том хорошего нет, уверяю вас, хотя и романтично. Что, кавалер Иванов, не доводилось получать по лицу из-за барышни? Я с тебя поражаюсь, мой махонький дружок. И какой ты после этого, так сказать, инженер человеческих душ, понимаешь? Ну-у-у... да, Бог тебе судия!
  
   Слава задумался на мгновения, будто восстанавливая в памяти те неприятные мгновения, которые случились с ним из-за женщины.
  

РАЗУМ СИЛУ ЛОМИТ

  
   - Учился я в этот период не то на втором, не то на третьем курсе в Ульяновском политехе. Да-да, заочно учился. Но сессии у нас тогда, в советские времена, тянулись, как резинка от старого эспандера - будь здоров: месяц, а то и полтора. Приезжаешь из своей глубинки, тебе две-три недели в жутком темпе начитывают материал вмантуливать, который тем, кто на дневном отделении обучается, целый семестр дают; лабораторные с той же интенсивностью. Какие уж тут терапевтические дозы. Беспредел полный.
  
   Сдаёшь потом эти Лабы, зачёты, курсовики навалом, в суматохе, вперемешку. Не сдаёшь, собственно, а спихиваешь. Голова к концу дня порой ничего не соображает. Бывало, что некоторые путали, по какому предмету зачёт получен, по какому ещё нет - повторно приходили. Мало весёлого-то. Время только зря теряешь, а его можно было на что-то другое потратить.
  
   Но приходит такой момент, когда всё, отстрелялся почти. Зачётка с правой стороны разворота ломится от записей, значит, пора к экзаменам голову готовить. Если ко всему относится серьёзно, с ума можно сдвинуться от этого насыщенного процесса.
  
   А ведь мы же ещё умудрялись и гульнуть хорошенечко. Вот, помню, тогда после занятий длительных, вечерком уже довольно поздним, если быть точнее, отправились мы в ресторан. На людей посмотреть, свой норов показать. И девчонок с дневного отделения с собой пригласили, чтобы спокойней себя чувствовать. А то, сами понимаете, подвыпившему мужчине непременно захочется пригласить даму на тур вальса. А если дама с кавалером, не одна, как былиночка? А если кавалер тот, нервный боксёр с "корочками" мастера спорта самого, что ни на есть, международного класса? Ага, вот-вот... тут и до мордобоя недалеко.
  
   Так что по старинной народной традиции мы и прибыли с дружком институтским "в тулу" со своим, что называется, самоваром. Сидим, музыку живую слушаем, выпиваем, закусываем, танцуем. Девчонки рады. Не часто им удаётся в увеселительное заведение выбраться - у студентов-очников не настолько велик доход, чтобы так вот запросто по злачным местам шляться. Другое дело - заочник, человек самостоятельный, по большей части - обеспеченный, не жадный.
  
   И тут, что называется, в разгар веселья, начинает к моей даме один хлыщ приставать. И так к ней подъедет и этак. Разрешите, де, с вами тур вальса станцевать и угостить шампанским. Расфуфыренный мужик, что твой индюк, только вместо бороды жабо из какой-то бледно-лиловой ткани под самыми брилами болтается. Зрелище не для слабонервных, должен заметить. Тогда же о добрых голландских педерастах нам ничего неизвестно было, вот и злились при виде подобных господ, не понимая, от чего конкретно.
  
   Девица моя ни жива, ни мертва: чувствую, отказать впрямую почему-то не может, но и соглашаться не спешит. Бледная вся, а саму колотит, будто в лихорадке. Понял, нельзя Катерину (так эту девушку звали, если ничего не путаю) в лапы гоголя расфранчённого отдавать. Оттёр его от столика и говорю:
   - Извините, дама не танцует. Она вам русским языком объяснила, неужели непонятно?
   - А вас не спрашивают, молодой человек! Это моя невеста, а вы её по ресторанам водите... И не стыдно?
   - Вот тебе раз. О женихе мне ничего сказано не было. И какая ж она невеста, если с вами даже танцевать не хочет.
   - Посмейте мне здесь ещё указывать! Быстро укорот дам! Хам!
   Настроение у меня всё равно благодушное, невзирая на приключившуюся неприятность, потому замечаю:
   - Не стоит ругаться. Вы бы отношение со своей невестой выяснили для начала. Мне никакой охоты нет - в ваши разбирательства влезать.
   Мужичок ничего мне не ответил, а только схватил Катю за руку, крайне грубо схватил и принялся на неё кричать совершенно жутким образом. Та в слёзы. А франту только этого и нужно, будто подпитывается он чужим негативом. Чисто вампир энергетический.
  
   Взял он потом девчонку за плечи и, ну, трясти, как грушу в период сбора урожая. А сам лыбится, чисто фарфоровый Будда, какой у моего отца на книжной полке стоял. Я не рассказывал разве? Ну, да - с отбитым носом. Только фарфоровую копию по неосторожности, а этого франта...
  
   Тут я не выдержал. Не моё, конечно, дело, но, если не умеешь с девушками обращаться, то лучше при мне руки не распускать. Зарядил я господину под глаз легонько. Тот завизжал, Катю выпустил и в сторону отскочил с криком:
   - Ты мне заплатишь, скотина! Убью, по стенке размажу! Будешь кровью дристать до старости.
   На последнюю реплику я отреагировал адекватно, настолько адекватно, что у мужика на лице случилась полная симметричность осветительной атрибутики. Появился метрдотель с вышибалой подмышкой и заблажил, что не нужны ему здесь драки, что, мол, прямо сейчас вызовет он милицейский наряд, и ещё что-то говорил о каких-то моральных издержках. Оказались они не так уж и велики - хватило трёх рублей, чтобы погасить начавшийся было пожар.
  
   Господин в жабо, тем временем, исчез из поля зрения. Катя же всё не могла успокоиться. А когда в себя пришла, то сказала:
   - Ой, Славочка, это же преподаватель по сопромату. Он и у заочников экзамены принимает... Что ж ты наделал!
   - Позвольте, сударыня, это я наделал? А кто надумал свои личные проблемы за счёт других решать? Тоже я?
   - Ты всё не так понял. Николай Сергеевич давно за мной ухаживал. Я всё отказать не могла, а потом решилась. И тут его словно подменили. Стал он меня всюду преследовать и разные гадости говорить, мол, если замуж за него не выйду, со свету сживёт, ославит перед сокурсниками. Я даже из общаги вечером выходить боялась, если не в компании.
   Прошёл месяц, Николай Сергеевич, вроде бы, перестал за мной волочиться в своей агрессивной манере. Я и успокоилась. А тут такое... Не удивлюсь, если узнаю, что он за мной следил.
   - Ничего себе, Катюша, как ты рассудила. Всё тебе хиханьки, а мне ещё экзамен сдавать. Хотя, конечно, вероятность к этому змею Коленьке попасть - один к четырём. Буду надеяться на лучшее.
  
   Не успели мы успокоиться, как в поле моего зрения вновь обозначился Николай В Жабо Сергеевич. Он расположился через столик от нас с каким-то огромным мужиком, больше напоминавшим аккуратно постриженный кипарис с мордой орангутанга в середине кроны, чем на обычного человека.
  
   Преподаватель сопромата, обнаружив, что вся наша компания его заметила, начал гадливо подмигивать, показывая большим пальцем на своего соседа. Я немедленно догадался, что "оружие возмездия рейха" уже приведено в полную боевую готовность. Требовалось просчитать, как же действовать дальше, чтобы следующим утром прийти на занятия своими ногами.
  
   Понятно, что драку затевать в зале моим оппонентам будет не с руки: реноме преподавателя - прежде всего. К тому же, сражение в пределах "внутренней Монголии" обязательно будет сопровождаться изрядными финансовыми издержками. А вот на выходе из ресторана, там, где начинаются нейтральные степи "Монголии внешней", - другое дело. Там, вероятно, меня и будет ожидать премилая горилла с повадками каннибала - ишь, как шашлык по-карски мурцует - только звон шампуров о металлический прикус гиганта по всему залу распространяется со зловещим текстом: "Я те дам, засранец! Я те дам!".
  
   И ведь даст. А как же быть-то? Такое тут меня зло взяло, что я просто взвился с места и к столу с оппонентами направился. Да знал я уже, что делать стану. Конечно, знал. Я же с головой-то дружу, как вы понимаете.
  
   Короче говоря, перепоручив Катю заботам своего напарника, двинулся я к столу, где сидел Жабо Сергеевич и Орангутанг Гориллович. У преподавателя даже глаза на лоб полезли от неожиданности. Не мог он понять, отчего мне вдруг в голову втемяшилось развязку ускорить.
  
   Подошёл я поближе и сказал как можно развязней:
   - Ну, и что вы, пацаны мои славные, хотите? Помахать кулаками? Давно, видать, в чужих руках не обсирались? Келеш-мелеш, трёшь-мнёшь, сейчас я вам предоставлю такую возможность.
   - Че-го? - привстал Кипарис Каннибалович. - Это что здесь за клоп варнякает? Да я... тебя... С говном покойной Жучки смешаю! Слышь ты, урод?
   - От Спинозы спинного мозга слышу!
   - Коля, я сейчас этому... этому... прыщу грызло-то расплющу!
   - Стой, Витёк! Не видишь, он тебя провоцирует? Дождёмся, когда на улицу выйдет, там делай, что хочешь.
  
   Я не стал дальше дразнить Орангутанга Кипарисовича, а просто предложил:
   - Смелый, говоришь? Тогда пошли сразу на воздух, там и разберёмся, чьи трусы сильней полиняли?
   - Че-го?
   - Выйдем, говорю, шкаф безмозглый!
   - Ну, я тебе сейчас сделаю козью морду!
   И мы направились к выходу. Я двигался быстрым шагом, поскольку свист и сопение господина Кипариса Квазимодовича подгоняло меня в спину.
  
   И вот мы на крыльце ресторана. Маленький я, а напротив преподаватель в жабо и его дрессированный Годзилла Каннибалович, который жаждет немедленной сатисфакции за то, что ему пришлось познакомиться с игрой моего интеллекта, выраженного в словах и словосочетаниях.
   Монстр орал, будто я украл у него туалетную бумагу в самый ответственный момент, ничего не предоставив взамен - ни газеты, ни лопушка, ни фанерки, ни даже трамвайного билета:
   - Держись, гадёныш, сейчас я сделаю из тебя котлету по-киевски с дроблёнными косточками!
   - А ты быстро бегаешь?
   - Че-го?
   - Тогда догоняй!
  
   Свои последние слова я сопроводил стартовой позицией и отчалил на непредсказуемую дистанцию в темпе первого юношеского разряда. Мои добрые друзья - гражданин, увенчанный облаком жабо, и стриженный под "полуДУбокс" кипарис с кулаками - опешили. Они просто не ожидали от меня настолько вопиющей наглости. Да и бегать, видно, с детства были не обучены. Так что вскоре оказался я в полной безопасности и спокойно вернулся в общежитие, куда через несколько минут после меня прибыл на такси мой напарник с девчонками. Вечер мог бы оказаться испорченным, но по дороге ребята посетили привокзальный буфет и прихватили оттуда две бутылки шампанского, а ещё каких-то дефицитных конфет с просроченным сроком реализации. Праздник продолжался ещё достаточно долго... О его подробностях умолчу, чтобы не поколебать нравственных позиций инженера человеческих душ. Пусть засыпает спокойно и спит без кошмаров.
  
   Но на этом, как вы понимаете, дело не закончилось. Иначе стал бы я распинаться битый час перед вами. Верно-верно, экзамен по сопромату принимал у нашей группы тот самый незабвенный Николай Сергеевич. Только теперь он выглядел более торжественно в своём костюме советского клерка средней руки. Особенно знаково выглядели тёмные очки с возможной диоптрической составляющей, прекрасно скрывающие следы вчерашних похождений. Словно и не было их вовсе, и перед студентами сейчас сидит не любитель закатывать истерики в публичных заведениях, а сама социалистическая благонамеренность.
  
   Было совершенно отчётливо понятно, что "ледового побоища" не избежать. И ещё не факт, что псу-рыцарю из ордена заочников удастся удержаться на поверхности. Топить будут! И топить самыми извращёнными способами.
  
   Так, собственно, и вышло. Николай Сергеевич с трудом скрывал своё торжество, когда я скромно к нему подсел со своими записями. Процедура "месть хана Гирея своему проштрафившемуся евнуху" продолжалась минут тридцать. За это время экзаменатор успел насладиться вендеттой а'ля сопромат в полной мере.
  
   Я узнал, что таких лоботрясов и невежд, как я, ещё не видел свет. Что система заочного обучения должна немедленно избавляться от подобных "субчиков, дискредитирующих светлый лик лучшей в мире советской высшей школы". Что нельзя давать дипломы кому попало только лишь потому, что у меня хватает наглости прийти на экзамен неподготовленным. Логики в последнем заявлении практически не обнаруживалось, но Николаю Сергеевичу было совершенно на этот факт наплевать. Гнобил он бедного студента-заочника со знанием дела. И будь на моём месте кто-то со слабыми нервами, неизвестно, чем бы всё закончилось.
  
   Сессия моя затянулась. Всё сдано, кроме сопромата. Пришлось давать телеграмму на родное предприятие, испрашивать разрешение на получение пары недель в счёт очередного трудового отпуска, за свой счёт у нас не полагалось.
  
   Прошло дней десять, я сделал ещё четыре попытки сдать экзамен, но, как вы догадались, всё напрасно. И главное, что обидно, я прекрасно знал сопромат ещё с той поры, когда учился до службы "на флотах" в Новосибирске. И ещё более неприятное - я не просто прекрасно знал предмет, но и знал о своём знании, был уверен в нём. Мало того, Николай Сергеевич тоже прекрасно понимал, что Я ЗНАЮ!
  
   Необходимо было принимать экстраординарные меры, иначе всё могло закончиться не совсем весело. И я отправился к заведующему кафедрой. Тот очень удивился обрисованной ситуации. Никогда доселе не было, чтобы заочник не сдал экзамен за пять попыток. На "удовлетворительно" всегда можно было сговориться. А тут такое дело - нашла коса на кастинг.
  
   Через день я сдавал экзамен целой комиссии. Ух, и пытали ж меня. Столько эпюр распределения напряжений в разнообразных балках, сколько нарисовал я на доске в тот день, не строил целый курс за семестр обучения.
  
   И вот, наконец, заведующий кафедрой взял слово:
   - Что ж, Салеев, вы нам продемонстрировали, что научились разбираться в материале. "Отлично" мы вам поставить не можем, поскольку, как говорится, не с первого раза (многозначительный взгляд в сторону Николая Сергеевича), а вот четвёрка ваша очень крепкая. Поздравляю со сдачей!
   Вылетел я из аудитории счастливый и пьяный от хлынувшего в кровь гемоглобина. Присел на подоконник, чтобы успокоиться, а тут и мой визави вываливается. Увидел, что я ещё не ушёл, и давай меня костерить:
   - Что, доволен? Всю жизнь мне испортил, гадёныш. Теперь хоть с кафедры уходи. Сука ты, Салеев, а не студент!
   Хорошенькое дело - я же ещё и виноват! Взыграло во мне ретивое, и очки с затемнением Николаю Сергеевичу снова оказались очень необходимы. Он визгнул что-то о том, что вызовет милицию, немедленно вызовет, но на этом всё и закончилось. Коллеги-преподаватели суетиться не стали, хотя и видели весь процесс обновления фонарей под глазами. Они просто улыбались и проходили мимо.
  
   Что ты спросил? А всё - больше мне на этой кафедре ничего сдавать не довелось. Я же инженер-энергетик, ё-моё, но никак не механик. Слышал, правда, краем уха, что вскоре Николай Сергеевич уволился по собственному желанию и скрылся в неизвестном направлении. А Катя? Её я встретил через полтора года. Она вышла замуж за своего однокурсника, родила, сидела в тот период в академическом отпуске. Посмеялись с ней, вспоминая давнишнее приключение, погуляли с коляской, будто молодая семья. Но с мужем она меня знакомить не стала. Видно, боялась, что тот приревнует.
  

* * *

  
   Разместив все продукты в надлежащее место до наступления часа "Ч", решили побаловаться чаем с завтрашними праздничными конфетами.
  
   И тут Славик вспомнил о своём самом экзотическом дне рождения, не считая, разумеется, первого, когда он был настолько усталым, выбираясь из материнской утробы, что ничего не мог потом восстановить по памяти.
  
   Следовательно, собственно роды мы рассматривать не станем. Лучше пропустим пару десятков лет в книге жизни моего друга и потом окажемся рядом с нашим героем, чтобы рассмотреть всё в подробностях.
  
   В этот знаменательный год Салееву исполнялось двадцать, и он служил в подводном флоте...
  

САМОВОЛКА

   Прежде чем я передам слово виновнику торжества многолетней давности, попробую обозначить вкратце обстановку в мире. Для чего? А чтобы читателю стало совершенно понятно, в каких нечеловеческих условиях протекала срочная служба, и насколько велик был риск осрамить державу в результате несанкционированного мероприятия в казармах Магаданского отдельного отряда дизельных подводных лодок Тихоокеанского флота.
   Итак! Буквально накануне и в день означенной даты... Материалы прессы подлинные.

Перед дилеммой

   В Пакистане продолжает сохраняться напряженное положение. Конституционный кризис привел к тому, что страна оказалась перед дилеммой: быть или не быть единому Пакистану.
   В Исламабаде и Дакке, Карачи и Читтагонге ждут результатов переговоров между президентом Яхья Ханом и лидером Авами лиг Муджибур Рахманом, которого газеты все чаще называют нынешним фактическим руководителем Восточного Пакистана.
   Лидеру Авами лиг не удается полностью контролировать положение. Сообщение между городами провинции фактически прервано. Правительственные учреждения не работали почти две недели. Ряд иностранных миссий начали эвакуацию своих сотрудников и специалистов с семьями из Восточного Пакистана. Американцы стягивают 7-й флот к водам Бенгальского залива.
   ...Президент Яхья Хан вылетел сегодня в Дакку, где будет вести переговоры с Муджибур Рахманом.
   "Известия" 16 марта 1971 года

Турция без правительства

   Вчера президент Турции Джевдет Сунай выступил с обращением к нации. Он поддержал действия вооруженных сил, которые способствовали отставке правительства. Президент заявил, что предъявленный военными ультиматум является правомерным и не нарушает конституции.
   В заключение Джавдет Сунай призвал политические партии, все слои населения поддержать предпринимаемые усилия для выхода из сложившейся обстановки.
   Сразу же после консультации с руководством вооруженных сил, которая длилась около шести часов, в президентский дворец были приглашены лидеры политических партий. К ним обратились с просьбой к 17 марта представить в письменном виде предложения по сформированию нового правительства...
   "Известия" 17 марта 1971 года

Исход евреев из СССР

   Москва, 16 марта. За 53-летнюю историю Советского Союза зарегистрирован новый, не имевший до сих пор прецедента случай: Москва неожиданно облегчила эмиграцию евреев в Израиль. Ежедневно до 25 евреев покидают границы Советского Союза.
   Решение о расширении еврейской эмиграции было принято в высших правительственных кругах, но официального сообщения о нем до сих пор не последовало.
   "Новое русское слово", Нью-Йорк. 17 марта 1971 года
   А теперь пусть расскажет сам Салеев.
  
   - День рождения в Магадане. День рождения - всё равно, что Новый год. Особенно в период срочной службы. В марте 1971-го исполнялось мне двадцать лет. Первый серьёзный юбилей. Хотелось отметить это дело соответственно, то есть с теми особыми излишествами, которые может себе позволить моряк подводного флота, находящийся на зимних квартирах. Если мне не изменяет память, 17 марта был четверг. А что это значит, как считаешь? Верно, никаких увольнительных нам, срочникам, не полагалось.
  
   Да и мороз тогда стоял в столице Колымского края такой, что ушки заворачивались в трубочку и опадали на заснеженные тропинки со звоном бьющегося хрусталя.
   Нет, ты меня неверно понял. До минус двадцати пяти доходило. Конечно, не то, что здесь случается в том же марте - за сорок. Но вкупе с повышенной влажностью и сильными ветрами - тот ещё комфорт климатический. Правда, в день моего рождения тихо было. Тихо и очень притом туманно. Никакой Лондон с его смогом рядом не стоял.
  
   Так вот, раз мороз, то командование точно никого из матросиков предпочитало за ограду не выпускать, чтоб не проводить потом расследований относительно обстоятельств обморожения.
  
   День в части шёл своим чередом: подъём, зарядка в зале, завтрак, учёба, обед, снова учёба. И вот - закончены занятия, которыми нас, электриков дизельных подводных лодок, да и не только электриков, грузили всё время от похода до похода, от одного автономного плавания до другого.
  
   Вечер. Сидим в казарме. Душа хочет праздника. Деньги имеются в нужном объёме: я заранее начал откладывать, да и ребята скинулись. Снарядили меня и к "чёрной дыре" проводили. "Чёрной дырой" у нас назывался замаскированный пролом в заборе, неподалёку от КПП. Выкатился я из части лёгким пёрышком и по дворам тёмным заспешил к автобусной остановке, чтобы из Марчекана в город выбраться. В самом посёлке отовариться не представлялось возможным, поскольку продавцы во всех магазинах были предупреждены, что люди в форме - это те, кому нельзя отпускать горячительные напитки ни при каких обстоятельствах.
  
   Подошёл к навесу автобусной остановки с тыла, как учили нас классики военной тактики на суше и на море. С опаской подкрался, приглядываясь, нет ли патруля в прицельной дальности. В тумане, впрочем, с пяти метров только и можно что-нибудь различить, так это общие очертания, не более. Получается, сама природа мне сегодня потворствует, окутывая своим белёсым покровом мои намерения, преступные относительно министра обороны, командующего Тихоокеанским флотом и командира отдельного отряда дизельных подводных лодок из бухты Нагаева.
  
   До города добрался без происшествий. Зашёл в магазин, на который мне указали ребята как безотказный относительно служительниц негоции. И верно, не обманули сослуживцы. Только я обозначил свой молодецкий профиль в дверном проёме, как моложавая продавщица сделала еле приметный жест, приглашая подойти поближе.
   - Ну, что, матросик, тебе хлебушка и консерву в томате? - спросила она тоном доброй сказочницы. - Граждане пропустите молодого человека без очереди. У него служба. На защите рубежей он стоит. И не кричите, мамаша, вы всё равно уже на пенсии. Постоите на минуточку дольше, не рассыплетесь.
   Я кивнул продавщице, не зная, как начать разговор о ТОМ САМОМ ПРОДУКТЕ, чтобы другие посетители не поняли, о чём речь. Строгие тогда были времена, нравы почти пуританские, уверяю вас. Протиснулся к прилавку, а женщина через "нейтральную полосу" уже мне хлеб и банку с рыбными консервами протягивает, сама говорит шёпотом:
   - Сумка-то есть касатик? Ага, портфель. Давай сюда. Тебе сколько? Четыре? Подойди со служебного входа. Там и расплатишься.
  
   И вот я стою с тыльной стороны магазина, в портфеле у меня четыре бутылки "Московской", буханка хлеба и две банки килек в томате. Настроение хорошее, несмотря на погоду. Ой, погуляем сегодня с ребятами из отсека! Ой, оторвёмся! И продавщица такая отзывчивая. Интересно, как она узнала, сколько нужно давать закуски? Просто фея, а не женщина.
  
   Рассуждая таким восторженным манером, продвигаюсь к автобусной остановке. И тут... как гром среди ясного неба. Впереди из тумана стаей чёрных воронов вырастает патруль. И, кажется, идут они, эти вороные служители устава береговой службы, прямо ко мне. Всё, пропал. Что делать? Бросить портфель и бежать? Ерунда - поймают всё равно, город-то я неважно знаю. А там - какая разница, с водкой или без. Раз самоволка, то на "губу" загремишь по максимуму. Эх, была, не была... Вытащил я из портфеля одно орудие главного калибра, крышку сорвал (и как только ухитрился?) одним движением и начал пить прямо из горлышка. Пусть берут теперь. Хоть не всё добро пропадёт. Будет, о чём вспомнить. День рождения у меня, в конце-концов, а не просто блажь дурацкая в голову всобачилась.
  
   Мысли крутятся, руки немеют от холода, а по организму тепло обжигающей ледяной струёй растекается. Выпил, бутылку в снег аккуратно поставил, демонстрируя патрулю свои мирные намерения. Только, где тот патруль? Не видать. Не за-ме-ти-ли... Мимо прошли. И так я обрадовался сдуру, что не понял, в какое аховое положение угодил. Что называется, изо льда да в пламень! До Марчекана ещё минут пятнадцать-двадцать на автобусе ехать. В ТЕПЛЕ! Хватит ли заряда молодецкой удали, чтоб не заснуть... Ой, ебатюшки!
  
   Стою кривой, как вопросительный знак, и чёрная точка портфеля с горючим под ногами. Весёлого мало.
  
   Автобус подошёл на счастье очень быстро. Только это помогло не очень-то. Разморило почти сразу, мгновенно, едва у радиатора на переднем сиденье угнездился, что и говорить. Уговариваю себя, дескать, нужно держаться, чтобы праздник ребятам в казарме устроить, а сам глазами моргаю, будто корова недоенная. Последнее, что услышал отчётливо, это командирский голос кондукторши:
   - Остановка - конечная. Марчекан. А вам, морячок, особое приглашение требуется?
   Дальше помню, как вывалился в колючий снег, и кто-то мне помог подняться. Потом возникли голоса, как из погреба. Глухие, песочные и рассыпчатые.
   - Бе-е-е-з уволь-ниии-тель-нооой попёр-сяяя...
   - Дее-е-ень роо-о-ождения у не-е-его...
   - Счи-и-итай, мы его се-е-егодня и роди-и-и-ли. Ах-ха-ха-а-а...
  
   Проснулся я в своём кубрике в казарме. Начал проверять себя на ощущения. Голова - будто сургучом залита: не пошевелить, не подумать толком, сразу боль неподъёмная.
   Лежу под одеялом, одетый, но без обуви. Состояние, как у мидии, которую прищемило раковиной в результате неловкого движения. Всё, хватит рассуждать. Спать, нужно спать, пока есть время до подъёма. Только бы его оказалось побольше... этого времени... ах-хр...
  
   Назавтра мне рассказали, что я каким-то чудом добрался до КПП, но к "чёрной дыре" не пошёл. Ломанулся сразу в лобовую атаку, вероятно, рассчитывая пробиться с боем через "вражеские" позиции. Но, не встретив достойного сопротивления, поскользнулся и упал у порога.
  
   На моё счастье офицера в это время не было. Караульные дотащили меня вместе с портфелем к пролому в заборе и там оставили. Потом позвонили дневальному в казарму, чтоб прислал кого-нибудь - меня забирать. Такой альтруизм караульных обошёлся моим соседям по кубрику вторым зарядом из заветного портфеля.
  
   Но праздник всё-таки состоялся. Хотя и без живого участия непосредственного виновника торжества, но с шутками и анекдотами.
   Не думаю, что много людей может похвастаться таким экзотическим празднованием дня рождения. А я с тех пор больше не пью спиртного из горлышка на автобусной остановке. Чего, кстати, и вам рекомендую принять на вооружение.
  

* * *

  
   Да, совершенно забыл сообщить читателям, что во время Славкиного рассказа мы уже тоже не сидели без дела. Руки были заняты вилками и знаменитыми стограммовыми рюмками от "Росбио". Одно другому не мешало. Не знаю, как там обстоит дело с соловьями, а весь наш спаянный не одним годом совместного труда коллектив можно было кормить и баснями, и солёными огурчиками, и плавлеными сырками модели "Дружба", и другими изысками инженерной импровизационной кухни имени Самого Первого Гранёного Стакана.
  
   Кстати, о первых...
  
   Первым нас покинул Kin-Soft, выполнив недельную норму по пиву, поскольку водку он не пьёт в принципе, а подравняться с остальными членами коллектива очень хотелось. Не выдержали пивопровод и терпение.
  
   И тут Виталию позвонила жена.
   - Чего хотела? Уже в стойло зовёт? - поинтересовался Салеев.
   - Нет, поступила мудро. Попросила, чтобы не забыл купить "Ваниш" для цветного... А ларёк по дороге домой до семи работает. Так что в половину я отчаливаю.
   - Ага, намекнула, чтоб не засиживались, - медленно сообразил я, отмахиваясь от назойливо зудящей мысли об "подогреть шницель в микроволновке".
   - "Vanish" для цветного, для Барака Обамы, что ли? - не понял Салеев.
   - Вот ещё, пусть сам себя обстирывает! - возмутился Виталий.
  
   Когда мы остались со Славкой вдвоём, это обстоятельство способствовало тому, чтобы обсудить меню праздничного стола более подробно. В основном приходилось напирать на морские продукты, а если мясо - только свинина, ибо Земляной Бык, готовый спуститься на грешную землю в полном соответствии с представлениями людей Востока мог обидеться.
   Итак, о говядине - ни-ни!
   Только условились не говорить, как Салееву вспомнилась давешняя история, о которой он не смог умолчать.
   - Когда я на "горке" прапорил, случился со мной один интересный случай...
  

НАЖИВКА

  
   ... Ты же помнишь, что я складом запчастей заведовал и технических жидкостей, когда с помощью простого армейского пайка советского прапорщика целую семью содержал в достатке. Не как Иисус, конечно - тому пятью хлебами удавалось полстадиона накормить. Но сыты у меня дома были все.
  
   Однако и в те благостные времена раз в год приключались у нас в части крайне неприятные события, в результате которых волосы у меня на груди поседели раньше положенного срока. Не стану ходить вокруг да около, не буду дразнить твоё воображение, скажу прямо - случалось это в тот период, когда заведующий продуктовым складом (тоже, кстати, прапорщик) уходил в очередной отпуск.
  
   Тебе, конечно, не понять всей моей грусти. Ты просто никогда в жизни не управлялся с продуктами, которых на складе не то, что с горочкой, но под самый потолок. Представь себе такую картину - каждый день в столовую две туши говяжьи предоставь, две-три коробки макарон, полкуля крупы, три-четыре килограмма масла, десять пачек маргарина, пару мешков картошки, а то и три. И это если не комплектовать недельные пайки для офицеров и "вольняшек". Целый день голова кругом. По складу солдатики-срочники шастают, что-то подносят, что-то выгружают, что-то в столовую тащат. И за всеми пригляд нужен, народ-то в армии ушлый - чуть зазеваешься, уже сам без штанов стоишь, невзирая на ордена и звания. А ведь, кроме этакой-то радости, и свои два склада тоже не бросишь.
  
   Такая, понимаешь, напряжёнка, что вся спина в мыле, не говоря уже о колокольцах. В эти богоданные дни поневоле начинаешь считать, сколько же твоему складскому брату-прапорщику осталось в отпуске прохлаждаться, делая пометки дрожащей рукой в разлинованной тетрадке для несложных арифмитико-логических операций приобщения к материальным ценностям державы.
  
   Ну, да... Не без этого. Скрывать не стану - в условиях дефицита мяса и других продуктов позволял себе некоторые излишества. Но не наглел, ни боже мой. А что, прикажешь бесплатно эту лямку тянуть? Доплат нам никаких за подмену не полагалось. Командир части так, собственно, и говорил:
   - Какая, к чёрту, доплата! У вас разве рук нет, товарищ прапорщик, и задница на месте головы, коли вы не можете свой дополнительный труд на благо отечества обеспечить получением натурального продукта?
  
   Мне второй раз повторять нет надобности. Я парень смышлёный - сразу расчухал, что с каждой тушки, что в столовую оттаскивают, можно хороший шматок оттяпать. Для этого только и нужно, что заранее, за сутки до передачи по накладной, мясо из морозильной камеры вытащить. Как для чего? Чтобы резать аккуратно, без видимых следов. По размороженному.
  
   Что? О чём ты говоришь? Какое там взвешивание! Мясо у нас по головам считали. При получении с мясокомбината общий вес делили на количество туш, получали среднее. По нему и списывали. Это только к предстоящей ревизии перевесом занимались. И ничего, практически всегда всё соответствовало. Плюс-минус пять килограмм - поправка на ветер. На какой, на какой? На северный. Который из замороженного продукта воду замороженную выветривает методом сублимации. Целая наука подобной хозяйственной деятельностью на продуктовых складах занимается. Это вам не в шкапчике сидеть, ёлки-иголки! Какая наука? Кибернетика, чтоб я так жил!
  
   Так вот, ты мне слова вставить не даёшь, капитан ВВС в отставке. Совсем своими вопросами извёл. Слушай лучше, дядька травить станет. Раньше всё присказка была, а теперь самую суть изолью, как фонтан "Самсон, разрывающий пасть льву", что в Петергофе. Видел, наверное?
  
   В тот год пришлось мне бразды правления продуктовым складом в конце марта принимать. В общем, обычное дело - предстояло полтора месяца нелёгкого труда на сплошных нервах. Почему да почему? Сам, что ли, неграмотный, догадаться не в состоянии? Иной раз начальство такие загадки задаёт, что ни одной принцессе Турандот с похмелья не придумать. Скажем, приезжает какая-нибудь комиссия из генерального штаба или штаба РВСН (ракетные войска стратегического назначения, прим. автора) с проверкой, а ты изволь им полкоровы к столу выкатить, изыскав "подкожные" резервы. Это вам не полкилограмма с ляжки отрезать, другой уровень.
  
   Не стану все секреты выдавать, как и почему, чтобы не заставлять нынешних складских армейских службистов краснеть и вставать в неудобную для ведения оборонительных боёв позу.
  
   Сам понимаешь, что не только отцы-командиры проверок не любили, но и наш брат, прапорщик. Даже, наверное, с ещё большим энтузиазмом.
  
   Вот ты мне говоришь, дескать, и родное офицерское сословие меня должно было напрягать своими притязаниями на сверхпайковые продукты. Здесь ты ошибаешься. Местные всё больше в столовой подвизались, там попроще даже, чем на складе овеществить насущные запросы советского воинства. А каким образом на камбузе списание проводилось, я и не знаю вовсе. Не моя епархия.
  
   Ага, значит, только малютка-апрель безуспешно сдал свои позиции, перешедшей в последнюю атаку зиме, сразу же на горизонте обозначилась комплексная проверка из округа. У меня как раз что-то с промышленным холодильником при продуктовом складе случилось. Аммиак весь улетучился. Хорошо ещё никто из бойцов, что у меня при объекте в качестве грузчиков службу несли, не отравился.
  
   Вот не было печали, так тут тебе и министр обороны готов своих сатрапов наслать, и форс... далеко не мажорный в продуктовых закромах части повеселился. Доложил я по команде всё честь по чести. Так, мол, и так - срочно нужно морозильную камеру ремонтировать, а не то без продуктов останемся в одночасье.
  
   Начальник штаба посмотрел на меня невыспавшимся красным глазом - видать, серьёзно к приезду комиссии готовился - и спросил:
   - Много там мясо-то?
   - Не особо, - отвечаю, - тонны две всего осталось. Да ещё двадцать ящиков кур замороженных.
   - Не ко времени ты подъехал, товарищ прапорщик. У нас тут учения полным ходом. Все, начиная от рядового, заканчивая полковником, репетируют достойную встречу родного командования. Вот уедут проверяющие, тогда разберёмся.
   - Товарищ полковник, уже поздно может быть. Испортятся продукты.
   - Вот ещё... выдумаешь тоже - испортятся. Мы отопление на складе выключим. А ты всю мясную продукцию из морозильника вытащишь и туда перенесёшь. На улице мороз. Температуру в помещении с наружной сравняем на раз. Ничего не пропадёт.
   - Так ведь крысы, товарищ полковник.
   - А мы с "губы" провинившихся заставим гонять грызунов, чтоб неповадно было... И тем и другим!
   - Мне бы людей, чтоб мясо вытащить...
   - Нет у меня людей. "Губари" территорию пока в порядок приводят. Каждый человек на счету! Возьми из санчасти, должны там быть больные... ходячие... условно.
  
   Делать нечего, приказ надобно исполнять. О том, как мы вдвоём с доходным армянином, которому поставили диагноз "острый кишечный колит", перетаскивали две тонны мяса, не считая мороженых кур, на расстояние сто метров, рассказывать не стану. Забавного в том мало. Бедный солдатик, столько он от меня "ебуков" наслушался, что, наверное, на всю жизнь хватило.
  
   И вот цель достигнута. Туши лежат на поддонах, ящики с курами здесь же, а два приговорённых к пяти суткам "губы" бойца гоняют вокруг крыс всеми доступными средствами. Я парням сразу выдал тушёнку и рыбные консервы из заначки, чтоб соблазна не было костёр ночью в складе разводить с целью - курицу зажарить.
  
   Ребята попались понятливые, озорничать не стали. Да и службу несли усердно. Я уже начал подозревать, что всё прекрасно закончится. Через два дня приедет комиссия; стало быть, к концу недели кто-нибудь займётся ремонтом холодильника. Вот всё и наладится.
  
   Так бы и случилось, не наступи внезапная, какая-то несеверная весна, сопровождаемая резким повышением температуры. День удалось выстоять, а к вечеру следующего чувствую - беда. От кур пошёл гадкий душок. Мясные туши покрылись противной слизью. Ещё немного - употреблять в пищу эту говядину станет весьма опасно.
  
   Снова с докладом к начальнику штаба. А тот ничего слушать не желает. Орёт на меня, как на пса шелудивого:
   - Прапорщик Салеев, твою мать, завтра комиссия прилетает, а ты со своей хернёй лезешь! Я же тебе по пунктам рассказал, что делать.
   - Товарищ полковник, мясо портится на глазах. Не дай бог, кто-то из комиссии пойти по складам вздумает...
   - А чего молчал, сукин сын? Сразу доложить не мог?
   - Я и докладывал.
   - Сколько вас учить, контрактников недоделанных, комиссия - прежде всего. Бойцы могут и тухлятину поесть. А вот все возможные последствия обнаружения непорядка на территории необходимо исключить!
  
   На складе бойцы-крысобои уже изрядно нервничали, ощущая неземные ароматы по-весеннему зеленеющих кур. Начальник штаба приказал служивым немедленно дислоцироваться к дежурному офицеру для получения дальнейших инструкций по аресту, а меня схватил за грудки и принялся ввинчивать команды методом акустических возмущений:
   - Слушай приказ, прапорщик! Ставлю боевую задачу. До приезда комиссии все последствия твоей халатности, ликвидировать. Мясо уничтожить, чтобы и следов не осталось. Делать всё скрытно, без свидетелей.
   - А помощников мне...
   - Без свидетелей, ты разве глухой! Сумел довести до такого, сам лично и устранишь!
   - Товарищ полковник, а как же списать...
   - Я поговорю с начфином. Удержим всё из твоей зарплаты. Вопросы?
   - Вопросов не имею!
   - Приступать к операции, как только стемнеет!
  
   Домой в тот день я, естественно, не поехал. Остался в части, дожидаясь темноты. А сам всё думал - как же поступить. Если запалить костёр, то следы всё равно останутся. Не сгорит столько мяса до утра. Да и скрытность будет нарушена.
  
   Мысли то и дело прерывались страшными картинками того, как из моего денежного довольствия начнут удерживать половину, чтобы погасить недостачу, в которой, по большому счёту, я виноват не больше начальника штаба. Стоп! Так я же писал письменный рапорт о поломке морозильника и... даже... зарегистрировал его у секретаря. Ага, ещё покувыркаемся. Всё не так плохо.
  
   Такой малости, как надежда, порой совершенно достаточно, чтобы придать мыслительному процессу нужную направленность. Через полчаса я уже совершенно точно знал, что буду делать.
  
   Ещё до наступления сумерек выдернул из больнички мающегося животом армянина. Без свидетелей, товарищ полковник, желаете всё моими руками подчистить? А вот и хрен вам навстречу, уважаемый. Афишировать не стану, но и голову на плаху добровольно склонять не намерен.
  
   Вдвоём мы отошли за склад метров на пятьдесят, разгребли снег и стали копать яму. Земля оказалась промёрзшей сантиметров на сорок. Зато дальше дело пошло хорошо. Фонари я приготовил, ну да, шахтёрские с автономными аккумуляторами. Но они нам не понадобились. Лунного света вполне хватало.
  
   Часа через четыре, когда яма была готова, перевезли туши и ящики с курами на заранее приготовленной тачке. На ней обычно тяжёлые приборы из лаборатории на склад перевозили и обратно. Пришлось закрыть глаза на то, что тележка пачкается, даже под брезент всякая гадость просачивается.
  
   Закопали мы испорченные продукты очень быстро. Теперь оставалось придумать, как избежать интереса со стороны собак. Нет, в части у нас их не было, но могли просочиться через периметр какие-нибудь посторонние.
  
   Оказалось - нет ничего проще: поверх ямы уложили на поддонах шифер, который сняли бойцы из роты охраны со складских крыш ещё осенью. Подвинули мы это богатство с места на место совсем немного. Никто и не заметит. Бывший в употреблении шифер, говоришь? Да, но выбрасывать команды не поступало. Ждали начала дачного сезона - вдруг кому-то из офицеров пригодится.
  
   Завершив выполнение боевого задания, мы отправились на склад, где выпили чаю с припасённым для особых случаев венгерским конфитюром "ассорти". Отблагодарив своего подельника консервами и отправив на больничную койку, я прикорнул прямо за столом.
  
   Разбудил меня громогласный рык начальника штаба:
   - Прапорщик Салеев, вы офицера не видите? Почему честь не отдали?
   - Так точно, товарищ полковник, офицера перед собой не вижу.
   Полковник был настолько возбуждён в канун приезда комиссии, что не заметил прямого хамства в свой адрес. Внимательно обошёл склад, а потом спросил:
   - А где гнилое мясо?
   - Никто этого не знает, товарищ полковник! Кроме... двоих...
   - Ты мне эти шутки брось! Если что, зарою. Так и знай.
   - Не забудьте и мой рапорт при этом к делу приобщить...
   - Какой рапорт? Нет его... Не было, то есть...
   - Станете журнал регистраций переписывать, товарищ полковник?
   - Ну и жук ты, Салеев! Ещё попляшешь у меня... Думаешь, самый хитрый? Ничего-ничего, когда возместишь ущерб, тогда не так запоёшь.
   Последние слова начальника штаба потонули в зубовном скрежете и прозвучали не очень зловеще, не так как хотелось полковнику. Одно недоумение, а не начальственный гнев.
  
   Закончилось всё благополучно. Более чем. Короче говоря, никто с меня убытки взыскивать не стал. Мясо списали как поражённое особым видом биологически грибков-сапротрофов. Холодильник отремонтировали, а начальника штаба перевели в другую часть. Боец срочной службы из Армении, мой помощник поневоле в деле погребения, в конце мая демобилизовался и однажды даже прислал мне посылку с грелкой домашнего коньяка и лесными орехами. Писал, что с животом у него всё нормально, но после армии стал вегетарианцем - на мясо смотреть не может.
  
   А тут уже и лето пришло в наши северные палестины. Шифер потихоньку развезли по дачам, а на его месте выдурила высоченная, в полтора человеческих роста, трава. До середины августа её два раза выкашивали.
  
   И можно бы считать, что истории моей конец, да не тут-то было. Зашёл как-то ко мне на склад командир части. Не просто так из любопытства или из вежливости, а за спиртом. На рыбалку наш "отец родной" отбывал с гостями из Москвы. Не знаю, почему, только захотелось полковнику со мной поделиться. Наверное, настроение благостное оказалось.
  
   - Завтра генерала из штаба РВСН повезу на рыбалку. Местечко хорошее. Просто прелесть. На спиннинг хариус в очередь встаёт, чтобы клюнуть. Только вот беда - генерал-то столичный старой закалки, на удочку любит ловить. А в наших местах только на червя и поймаешь. Никакого теста, никакой крупы. А где их сейчас накопаешь, червей этих. Лето жаркое было, почти без дождей. Сегодня бойцы у меня три часа валандались, ни черта нет. Не знаешь, Слава, где можно червей найти? А то прямо неудобно перед гостем...
   - Не знаю, товарищ полковник.
   - Жаль... Я чего спросил-то - мне сказали, что ты тоже на удочку любишь ловить.
   - В этом году всё никак не удавалось выбраться.
   - А-а-а... ну, ладно. Что-то придётся придумать. Или, может, спирта побольше взять? Чтоб - генерала сразу с копыт долой. А там уже и не до рыбалки.
   - Товарищ полковник, не нужно ничего придумывать. Я, кажется, знаю, где взять червей. Правда, не дождевых.
  
   На месте захоронения сгноённых по весне продуктов и в самом деле оказалась великолепная колония опарышей. Полковник меня буквально расцеловал.
   - Откуда здесь такое... такое... богатство? - только и мог произнести командир части.
   - Это мы здесь отходы из столовой закопали... частично... которые на свиноферму не вывезли... - не стал я вдаваться в подробности.
   - Вот ведь... научились у нас прапорщиков готовить. Из такого, порой, говна, что просто диву даёшься. Ничего-то у них даром не пропадёт, ничего без пользы не стухнет. Наградить тебя, Слава, полагается за находчивость! Только, смотри, никому больше это место не показывай, а за мной не заржавеет.
   - А в каком виде наградить, товарищ полковник? - осторожно поинтересовался я.
   - Эх, ты... суета тележная! Послужи пока, а там всё сам увидишь, - только это и сказал.
  
   Награды я ждал ещё года два, а потом мой контракт закончился: так я и ушёл на "гражданку" без единого ордена. Когда анкетные данные в отделе кадров потом заполнял при устройстве на работу, даже взгрустнул ненароком, ставя прочерк в графе "правительственные награды".
   Обидно же, ёлки двадцать.
  

* * *

ПОСЛЕДНИЙ БАНКЕТ

  
   Банкет был назначен на субботу. В смену Салеева. Стало быть, ему и сдавать. Мы с Виталиком должны были появиться чуть позже, чтобы ещё в две пары рук произвести быстрый манёвр в районе предстоящего застолья.
  
   Но начинать - Салееву.
  
   И в пятницу написал я для Славки инструкцию, от которой у богобоязненных старушек мог сделаться лёгкий обморок, местами переходящий в тяжкую прострацию. Передаю по пунктам:
  
   1. Поверни свой фейс к часовне, соверши намаз.
   2. Убери стол и другой стол, который, собственно, не стол, а банкетная поляна.
   3. Почисти картошку.
   4. Тут и я подойду.
   5. Если я не подойду, то обернись... лицом к часовне и принимайся за селёдку.
   6. Тут и я подойду.
   7. Если я не подойду, то... повернись... сам знаешь - чем, к часовне, и начинай нарезать салаты.
   8. Тут и Виталий подойдёт.
   9. Если Виталий не подойдёт, то - повернись стилом к часовне.
   10. Тут и я подойду.
   11. Если никто не подошёл, то повернись собой к часовне и тихо проклинай нашу непунктуальность.
   12. Тут уж мы точно подойдём.
  
   Если уж быть до конца честным, то в первом пункте моей инструкции фигурировал очень вульгарный и стилистически безграмотный термин. Мне крайне неловко произносить его прилюдно, но попробую. Как говорил мой друг Славка Салеев, стыд глаз не выест.
   Так вот, в первой и самой точной редакции начальный пункт инструкции для "дежурного по Новому году" выглядел так:
  
   Повернись пиздом к часовне, соверши намаз!
  
   Велик язык русский. Тут не поспоришь. В каком ещё языке можно прочитать слово "импотенция" от конца к началу и узнать для себя много нового? Вот я и говорю. Не зря герр Даль бросил свои фатерляндские привычки и сел за составление толкового словаря! Толковый был мужик!
  
   К приготовлению праздничного стола, разумеется, мы с Виталиком чуточку опоздали. И каково же было наше удивление, когда были встречены изящной сервировкой, будто рапортовавших о своей готовности праздничных блюд. Овощи, салаты, селёдка, мясное и рыбное ассорти... И всё это украшено зеленью и нарезано в соответствии со Славкиными фантазиями.
  
   - Я тут вертелся вокруг часовни, как волчок, а вы всё не идёте. Вот и пришлось тянуть на себя одеяло. Осталось пожарить картошку с грибами и разогреть люля-кебабы, - в словах Салеева не было ни грамма обиды, и от этого мне стало стыдно.
   - А чего не позвонил, не поторопил? - поинтересовался Виталик.
   - Сегодня МОЙ банкет, - сказал Славка таинственно. - Всех прошу к столу. Давайте поужинаем! Ха, кстати. Вспомнил. Дурацкий американизм. Давай пойдём поужинать. О! Отличная идея! А причём здесь, извините, идея? Пожрать захотелось, вот вам и предложение. Какая уж тут идея, ёксель? Позвоним родителям? Хорошая идея! Сходим, отольём? Превосходная идея! Тьфу, лучше б в штаны делали, чем идейных из себя изображать.
   Так что давайте безо всяких идей. Выпьем и хорошенько закусим. Под девизом "Нам кризис строить и жить помогает!".
  
  
   - А отчего у вас сегодня столько рыбы? - спросил немного опоздавший к началу дядя Женя.
   - Вообще говоря, балык по-татарски означает - рыба.
   - Вот и хорошо, будет татарской рыбой закусывать.
  
   - А у нас не только балык. Тут ещё много кой-чего водится из блюд современной кухни!
   И Славка зачитал нам банкетное меню, отпечатанное на цветном лазерном принтере и заключённое в мягкие корочки для приветственных адресов к юбилейным, а также иным монплезирам.
  
   Меню было примерно таким:
  
      -- Самурай рубленный в собственном сакэ в побегах дикого винограда и плюща.
      -- Обглодыши креветочные с крабовыми палочками для еды и экзекуций.
      -- "Утиный" стейк под прессой жареных фактов.
  
      -- Лонжероны шутейные в сотейнике для затейника со сметанным Потомаком в кисейных берегах.
  
      -- Суши из мяса минтая, замаскированного под мясо краба, замаскированного под мидию в фисташковом виц-мундире.
  
      -- Салат из брынзы "Ну-ка, брынза, ярче брызни".
  
      -- Поросёнок от фирмы "Parasonic" без хрена и намёков на другие классовые принадлежности.
  
      -- Медальоны из фаршированных бранью крутых перцев.
  
      -- Фигле куриное во фритюре из грушевидного папоротника хвощеватого с ананасной покатухой.
  
      -- Сырные шарики, кубики, конвертики, бантики. Рецепт от "Лего-Пармезан".
  
      -- Курица с яйцом. Гастрономическая магическая шарада. Увлекательная закуска в стиле и ритмике песни "Ты помнишь, как всё начиналось?".
  
      -- Сациви с ножками "Я Бушем Мишу пробуждал".
  
   И действительно, Салеев блистал в тот вечер. Мало того, что стол ломился и вызывал отменные гастрономические ассоциации в стиле ресторана "Арагви" времён расцвета МХТ имени Чайки по имени Левингстон-Заречный. Анекдоты Славкины были остроумны и коротки, истории сногсшибательны. И не беда, что их мы уже слышали не раз. Когда человек рассказывает вдохновенно, его хочется слушать ещё и ещё.
  
   С каждым из присутствующих Славка потягался на руках в стиле армрестлинга, сделав ничью. А мне он проиграл. Я сразу понял подвох и возмутился:
   - Ты чего поддаёшься, дядечка седенький? Почему не в полную силу противоборствуешь?
   - Я восточный человек. Мне положено. Начальник всегда должен быть доволен и ощущать свою правоту, ибо человек с комплексом неудачника не может руководить коллективом. Потому умные подчинённые никогда не станут выпячивать своё несовершенное эго.
  
   А к концу вечера Салеев нашёл способ и возможность остаться с каждым из нас наедине, поблагодарить за компанию и сообщить, что всё это было в последний раз. В последний раз - такое Новогоднее застолье, поскольку летом он уезжает к себе на родину в Димитровград. Навсегда уезжает.
  
   Славка говорил, на глазах его были слёзы, и я почему-то думал, что речь идёт вовсе не об отъезде... и на душе было как-то очень тревожно. Неужели мы оба тогда предчувствовали беду?
  

ПОСЛЕДНЯЯ СМЕНА

  
   А 3-го января у Славки был последний рабочий день. Последний в его жизни. Вечером его увезла неотложка, а в 14:05 4-го января 2009-го года моего друга не стало...
  
   На полуслове оборвался мой рассказ. На полувздохе оборвалась жизнь. Славкина жизнь.
  
   По-английски to try - пытаться!
   Тут рай - пытайся! Забавная аллитерационная комбинация...
   Пытайся, Слава... ангелы ведь тоже когда-то были людьми. Ты станешь одним из тех, кто помогает человечеству не просто существовать в этом жестоком и жёстком мире, но и почувствовать вкус к жизни, ощутить её прелесть, поделиться со своими близкими вновь обретённым чувством.
  
   - Добрые молодцы, в борьбе за дело эзотерического подъёма будьте готовы!
   - Вечно готовы!
  
   Славка, ты меня слышишь?
  
   начало февраля 2009 г.

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"