Что мы знаем о глубине? Не той абиссали, на которую умело погружаются знаменитые исследователи мирового океана и даже, говорят, один президент континентальной державы. О глубине литературности речь веду.
Так что же мы о ней знаем? Я, собственно, почти ничего. Именно потому и пришёл в состояние китайского штопора - когда закручен по самый кадык, а пробку вытащить твёрдости не хватает. В связи с какими событиями? Да с конкурсными же: следует оказать услуги консультационного характера добровольцам, остановившим свой выбор на твоей кандидатуре в качестве экзекутора, наперсника, гуру и пр. и пр., а ты ощущаешь себя не настолько уж и имеющим право - указывать что-то вполне себе сформировавшимся литераторам. Скандал!
И что делать прикажете? Не включать же задний ход, коли обещал организаторам поделиться своим мнением с теми самыми добровольцами, которые посчитали вашего покорного слугу достойным говорить, в том числе и благоглупости - не всегда с умным видом, кстати - в адрес конкурсных текстов.
Что ж, назвался груздем, не в свои сани не садись, как говорят в Вятской губернии в разгар сезона свадеб "по залётным обстоятельствам".
Пожалуй, не стану отступать от старинных традиций и напишу обзор в свойственной мне манере хард-рока, джаза, фанка, хип-хопа... Ой, это из другой оперы. Извините, чужая партитурка попалась.
Сороковик А.Б. Алконавт
Супруга спившегося Гришани после беседы с врачом решается на достаточно суровую меру. Она хитростью способствует отъезду мужа на зимовье охотника, приходящегося ей дальним родственником. Возможности выпить на удалённой заимке у героя не остаётся, а Терентий Игнатьич ещё и заставляет его работать наравне с собой. Григорий решается на побег из таёжного плена, но проваливается в полынью. Спасённый охотником, он некоторое время находится между жизнью и смертью, и как раз тогда Гришаню осеняет озарение - он решается "завязать" по-настоящему. Для этого герой отказывается возвращаться к людям ещё на сезон, чтобы избежать городских соблазнов.
Таков, если коротко, сюжет рассказа.
Теперь посмотрим, каким образом автор решал поставленную перед ним задачу - показать перерождение человека от тёмного алкогольного зверя к светлой в недалёкой перспективе личности. Насколько это ему удалось.
Буду копаться в мелочах. Но вовсе не от вредности или зависти, а исключительно для того, чтобы сделать текст лучше. На мой непросвещённый взгляд, разумеется.
"...На пятый день Гришаня взбунтовался. Он орал, переходя на хриплый визг, угрожал милицией, топал ногами - требовал немедленно отпустить его домой. Терентий Игнатьич молча слушал, подкладывая в печку-буржуйку со стоящим на ней закопчённым чайником щепки и тонкие веточки. Когда огонь разгорелся, подбросил дровишек покрупнее, закрыл заслонку. Потом сгрёб Гришаню в охапку, выволок за порог и начал не спеша, основательно дубасить своими длинными руками с пудовыми кулачищами.
Гришаня настолько оторопел, что даже не пытался сопротивляться. Да и куда сопротивляться-то! Игнатьич - огромный, словно медведь, здоровяк, хоть и старше него лет на двадцать, шутя мог в одиночку справиться с дюжиной таких Гришань. Бил он его молча, без всякой злобы, словно выполнял не очень приятную, но необходимую работу. Вполсилы, чтоб не калечить, но чтоб дать почувствовать свою полную над ним власть. Остановился, присел рядом на корточки". Начало рассказа изобилует краткими наречными формами. Я сначала хотел придраться - слишком уж в глаза бросилось. Однако, проанализировав, понял - в данном случае такая манера изложения весьма хороша, поскольку вкупе с характерной народной речью Игнатьича создаёт очень зримую картинку жизни на охотничьем кордоне. Только вот повторять второй раз "чтоб" я бы на месте автора не стал. Да и сформулировано весьма невнятно. Кто должен был почувствовать свою власть? Получается, что Игнатьич... Но это и так очевидно. Думаю, всё же Терентию Игнатьевичу хотелось, чтоб Гришаня ощутил полную власть над собой. В воспитательных целях. Как бы я написал, в какой редакции? А вот в такой:
"Вполсилы, чтоб не калечить, но дать-таки почувствовать подопечному свою полную над ним власть".
"Легко поднялся, пошёл в избушку. На пороге оглянулся и, как ни в чём ни бывало, позвал Гришаню..."
В данном случае имеем две ошибки в одном флаконе. Во-первых, вместо частицы "ни" необходимо использовать частицу "не". Во-вторых, наречное выражение запятыми не выделяется.
КАК НИ В ЧЁМ НЕ БЫВАЛО, наречное выражение
Не требует постановки знаков препинания.
Он буквально расцвёл на глазах и уже через два-три часакак ни в чём не бывалопринимал гостей. А. и Б. Стругацкие, Жук в муравейнике. Генерал в разорванном мундире приблизился к императору икак ни в чём не бывалопродолжал докладывать с прерванного места... Б. Окуджава, Свидание с Бонапартом.
Более подробно можно познакомиться с упомянутым правилом в справочнике Д.Э. Розенталя, глава XXIX, параграф 114 "Цельные по смыслу выражения".
"Ему очень хотелось убить этого крепкого, как сибирский кедр, старика и сбежать из ненавистной лесной глуши - назад, к людям". На месте автора я бы использовал тире, а запятую убрал. В такой редакции предложение выглядит более точно.
"Но как он с ним управится? Даже сонный, Игнатьич был гораздо сильнее него". А спящий? Как-то не очень удачно с логикой. Убить спящего просто, какой бы он ни был сильный. Тут, видимо, автору следовало обозначить, что Гришаня просто злился, но убить бы ни за что не решился, поскольку одному из леса не выйти... да и грех это великий - убить человека. Не совсем же герой мозги пропил, а?
"- У, тварь кержацкая, фашист недобитый, сволочь, скотина скотинская, - Гришаня встал на четвереньки, поднял сжатый кулак, нелепо замахнулся на маячившую вдали фигуру, - чтоб ты сдох, подлюка, гондурас... - дальше пошли заковыристые эпитеты и глаголы из ненормативной лексики".В предлагаемом фрагменте с прямой речью слова автора представляют собой законченное и совершенно независимое предложение. В связи с этим обстоятельством предлагаю автору заменить запятые точками, а строчную букву в начале продолжения прямой речи - прописной.
Подобного рода конструкции всегда вызывают споры среди апологетов "правильнописания". С одной стороны, авторская редакция совершенно правильная, но, как говорится, всё дело в нюансах. Отдельное предложение на месте слов автора можно таковыми и не считать, и тогда можно сослаться на Розенталя ("Справочник по русскому языку. Пунктуация", раздел 14, параграф 48, примечание 2) и прийти к моей версии написания.
Но с другой стороны - субъект, которому принадлежит прямая речь, хоть и опосредованно, но указан. Так что получается - всё дело в трактовке.
Не буду настаивать на своём видении проблемы. А зачем тогда написал огромный абзац? Просто решил обратить внимание на то, насколько глубоки глубины нашей литературности. Абиссаль, да и только.
"...А зачем, собственно, убивать этого медведя? Можно же просто сбежать от него. Неужели в этой грёбаной тайге совсем нет людей? Геологов, что ли... Да и сёла какие-нибудь должны быть. Ну не может же этот проклятый кержак ничего не покупать целую зиму!.." Слишком велика концентрация связок "это" на единицу печатного слова. Лучше бы поправить.
"Гудит, искрится через щели заслонки рыжее пламя. Трещат, постреливают дрова, накаляя железный печной бок тусклым багровым жаром.
Похрапывает в своём углу Игнатьич, лениво пляшут по стенам неяркие сполохи печного огня в обнимку с чёрными, нестрашными, домовитыми тенями". По-литературному вкусная и жаркая вишенка на ледяном торте зимней тайги. Не знаю, как кого, а меня впечатлило.
"Не выдержал Гришаня, не дождался, когда Игнатьич в село отправится. Да и не собирался онтот никуда". Поскольку из контекста невозможно сделать однозначный вывод, к кому из героев относится личное местоимение "он", лучше заменить его указательным местоимением "тот".
"Проговорился Игнатьич, что в эту зиму никуда заходить не будет, старыми запасами обойдется. Это чтоб, значит, Гришане соблазна не было - к людям пробраться да сбежать от него". Будь я на месте автора, от повтора связки "это" отказался бы точно.
"Старик не посмеет сунуться, Гришаня сразу скажет, что тот его против воли в чащобе держал, за это и под суд можно угодить! Это ерунда, что договор какой-то подписывал, он же тогда с бодуна был, не соображал ничего!" Снова повтор связки "это", от которого желательно избавиться.
"Вот она, речка! Правда, не так близко она оказалась, уже вечер скоро". И в данном случае повтор местоимения лучше бы не использовать. Мелочь, казалось бы? В общем-то, да. Только аккумуляции подобного рода мелочей зачастую приводит к не очень приятному ощущению в процессе чтения. И сюжет хорош, и язык авторский добротен, более того - роскошен, но вот что-то не даёт покоя, оставляя осадок неудовлетворённой читательской потребности в прекрасном. Не слишком пафосно задвинул?
"Но ничего, до темноты он успеет - дымок-то совсем рядом, только реку перейти. Бояться нечего, мороз вон какой, замёрзло всё, бронёй стало. Вот так, напрямки, к пологому берегу! Лёд крепкий, не опасный, идти только скользко... Там какой-то камень торчит изо льда, скала, или как оно называется. Надо бы к нему поближе, возле него лёд, наверное, ещё прочнее. Вотуже совсем рядом, опереться на него, отдохнуть, а затем уже рукой подать!" Две серии повторов, от которых я бы предпочёл отказаться. От "ужей" так уж точно.
"Гришаня не успел ничего понять, как следом провалился под лёд он сам, как мгновенно намокла, пропиталась тяжёлой холодной маслянистой водой его меховая куртка и бродни (*), обычно лёгкие, тёплые, не мешающие движению". Немного смутили "тёплые бродни". Вероятно, автор имеет в виду какие-то особенную зимнюю обувь, а я привык, что бродни - высокие резиновые сапоги, ходить в которых по морозу - сомнительное удовольствие. Торбаса знаю. Это высокие сапоги из шкур пушных зверей (чаще всего - северных оленей). Они по высоте как раз очень напоминают бродни, но никто их так не называет.
"Лёд хрустел и ломался под руками. Он пытался вытянуть руки подальше, зацепиться за прочный вдали от полыньи лёд, но тело в намокшей одежде тянуло вниз, на дно". С точки зрения формальной логики получается, что именно лёд пытался вытянуть руки, что само по себе абсурдно. Думаю, следует вместо местоимения в данном случае использовать указание на конкретного героя. Имя, наверное, не стоит, поскольку упоминалось предложением ранее. А вот какое-нибудь существительное вполне подойдёт. Например: "бедолага", "незадачливый беглец" и т.п.
"Захотелось перестать бороться, разжать скрюченные, цепляющиеся за скользкий лёд руки, но вдруг Гришаня увидел бегущего к нему человека". Если "скрюченные", то, видимо, всё-таки не "руки", а "пальцы". Скрюченные руки - это из области медицинских патологий. Как думаете, автор?
"Не было холода, воды, снега. Был невесомый полёт над пустотой, было сухое тепло, окутавшее его снаружи и почему-то блаженно растёкшееся изнутри..." Сначала хотел обратить внимание автора на "былинные" повторы, а потом сообразил, что в предлагаемом контексте набор из трёх одинаковых глаголов очень хорошо и точно передаёт состояние теряющего сознание человека. Если автор написал так намеренно, то мой низкий поклон ему за умелое обхождение с глаголами. Впрочем, даже если по наитию - это не даёт повода усомниться в авторском мастерстве.
"Гришаня пытается поднять голову, разглядеть сидящего напротив, за пляшущим огнём человека - неужели Игнатьич? Как же он успел к нему в полынью? Смутно помнится, как онтот вытаскивал его на берег, срез'ал заледеневшую одежду, разводил костёр, переодевал в сухое". По-моему, несколько раньше мы уже рассматривали подобное не совсем удачное использование личного местоимения вместо указательного (местоимения же), что было бы логичней.
"И колючие морозные звёзды пытались упасть с неба и вонзиться ему в глаза, когда он поднимал голову. Он испуганно закрывал их и опять то брёл, то плыл, пытаясь спастись от ледяного языка, который облизывал его снаружи, забирался внутрь и погибал там от нестерпимого жара, поднимающегося навстречу.
...Снова гудит, искрится через щели заслонки рыжее пламя. Трещат, постреливают дрова, накаляя железный печной бок тусклым багровым жаром. Только не пляшут на стенах тени, притаились по углам". Автор намеренно повторяет ряд фраз, описывающих очаг в зимовье. Только теперь он в представлении героя уже не такой добрый и уютный. Очаг - как зерцало русской революции... пардон, зеркало состояния Гришани, его мятежной души. Хороший приём. Приветствую.
"И так на промысел не выйти, так этот ещё, дурак, сколько шкурок утопил!" Лучше обойтись без повтора.
"И такая тоска навалится! Что про меня скажут? Сдох алкаш, ну и ладно? Ох, не хочу я так! По-человечески жить хочу..." Может быть, подобрать к "тоске" какое-нибудь прилагательное, чтобы не повторяться?
"- Не передумаю! Пить брошу, новую жизнь начну, бизнес с Танькой откроем...
- Спать пора, - перебил его Игнатьич, - завтра на тропу чуть рассветёт, сезон закрывать. Там поглядим, бизнес... Вычухайся сначала!
- И то, верно, - Гриша вздохнул и поднялся, - вычухаться надо..."
Что сказать в заключение? Отмечу, что история автору удалась. И старый охотник Игнатьич, и попавший к нему на перековку Гришаня не выглядят ходульными. Они оба живые и обладают индивидуальной манерой разговора и мысли.
Сюжет истории незамысловат, но невероятно актуален. И верно говорят, что бросить пить могут немногие - для этого нужен какой-то сверхмотивационный импульс, посылаемый Высшими силами. Для Гришани таким импульсом послужила смертельная опасность, когда он провалился в прорубь, а потом чудом остался жив. Фатум? Ну да, наверное. Но, как говорят карточные каталы, любая импровизация должна быть тщательно продумана и спланирована.
Так и здесь - только тот, кто предначертал переосмысление героем своей никчёмной судьбы, находится очень высоко. Выше даже, чем стратосфера - в сфере Духа. Или это и есть автор рассказа? Не уверен. Но что знаю точно - преображение Гришани от одного полюса (полного неприятия борьбы со своей тёмной половиной) до другого (осмысленного отказа от алкоголя) выписано правдиво и точно. Как говорится, автор, возьмите орден с полочки!
Об авторских находках и стилистических шероховатостях повторно говорить ничего не стану, об этом сказано в процессе чтения. Удачи в конкурсе!
Жил-был художник один, бабу имел и холсты... А ещё имел мечту - слиться в творческом экстазе с великим северным городом. И даже переехал в Северную Пальмиру вместе с молодой супругой, и даже прославился в тамошних кругах творческой интеллигенции невысокого пошиба в качестве гения.
Но дальше всё было не так сказочно. Развод. Запой. Очередная пассия. Временный творческий взлёт... но не очень высокий - не выше тротуарного поребрика. Потом - новый развод. Случайные связи, в том числе с экзальтированной старухой, возомнившей себя юной любовницей. Тоскливое существование в коммуналке с неприкаянными по жизни соседями, которые умирали от собственной дурости и неумения понять, для чего является на свет человек - создание Божье.
И как логическое завершение всему - одинокая старость, болезнь и смерть, более похожая на ритуальный акт жертвоприношения в честь древнего бога Приапа.
Таков вкратце сюжет не слишком простого для восприятия рассказа, но изобилующего прекрасными образами и авторскими находками. Однако - обо всём по порядку.
"Такой великолепный, величественный город - на ладони у него, провинциального мальчишки! У Медного всадника стоял долго". Я бы предпочёл написать "близ Медного всадника".
"Казалось, Пётр подмигивал, брал на слабо, подстрекал на смелые начинания. Да, здесь бы он развернулся!" Для большей ясности не мешало бы уточнить - кто такой "он".
"Да, здесь бы Шитов развернулся"!
"Родители, уже не чаявшие сбыть беспутную дочку, тут же ухватились за неё - руку перспективного художника - как за соломинку". По-моему, не совсем точно сформулировано. Да, выражение, заключённое в своеобразные скобки из тире, всё объясняет. Но хотелось бы, чтобы не оставалось возможности двойного толкования. Вот, скажем, если отбросить то самое выражение, заключённое между двумя тире, что получим? Да-да, получается - родители ухватились за дочку, будто за соломинку. Эге... что-то здесь не то. Я бы написал в иной редакции. Вот так, например:
"Родители, уже не чаявшие сбыть беспутную дочку, тут же ухватились за руку перспективного художника, как за соломинку".
"Афроамериканец врезал граммов пятьдесят, запихал в безразмерный рот половину гамбургера и проглотил, не жуя. После чего уставился на Шитова выпуклыми рачьими глазами... Шитов - на него. В какой-то момент Шитову показалось, что сейчас негр достанет из-за пазухи саксофон и заиграет хриплый джаз".Концовка абзаца просто блестящая! Так и представил себе Би Би Кинга, слегка нагруженного "Столичной".
"На саксофоне негр играть не стал, вытер салфеткой похожие на кислородные баллоны губы и ушёл поступью каменного гостя". Ещё одно замечательное предложение из разряда high-end.
"Его неудержимо влекло в этидворы, похожие на колодцы, хотелось прощупать изнанку глухих подворотен. Не хватало слов, чтобы выразить восхищение древностью стен с осыпавшейся штукатуркой, с тёмными провалами глазниц и не замаранной душой, обитающей в грязных подъездах. Шитов чувствовал этудушу, сливался с ней!" Никакого особого литературного криминала в повторе связки "это", собственно, нет, но мне показалось некорректным невольно связывать бесчувственные "дворы" с чувствительной "душой".
"Дом на набережной Мойки напоминал ему себя любимого. С виду потрёпанный жизнью, а на деле - крепкий и гордый! Величественный". В самоидентификации герой не слишком-то поскупился на образы. Самолюбование, выдаваемое за объективность. Наверное, и большинство из нас с вами так себя позиционируют в обществе, хотя зачастую не имеют на то никакого права. Мантия величия, чтоб её! Или таки мания?
"Вторую свою жену, смазливую маникюрщицу Верочку, Шитов застал с любовником через два года после свадьбы". Понимаю, что необразованный старик мог назвать "маникюршу" "маникюрщицей", но уж никак не Шитов - практически живой гений от изобразительного искусства, хотя и в юности.
"Вид волосатых ягодиц между гладких ног жены не просто оскорбил художника, он осквернил саму идею, атмосферу его питерского дома". Да, особенно оскорбителен ярко выраженный брутально-самцовый характер той части тела, где избыточного оволосения обычно не встречается.
"Шитов выгнал Верочку и ушёл в запой. Обливался пьяными слезами, размазывая по щекам сопли, и писал портрет. Совершенно синяя женщина с толстыми грудями, обвисшими под тяжестью ярко-красных сосков, и теперь смотрела на него несимметричными глазами с засунутого в угол портрета. Красный и синий в сочетании дают фиолетовый - цвет раскаяния. Но сколько человеку можно раскаиваться? Все острые чувства давно притопила тягучая аморфная скука". Хм, скука... А не в этом ли причина всех бед героя? На мой взгляд, в неумении себя занять - как раз и находится корень зла, из которого потом прорастают ядовитые побеги морального разложения.
"Сосед говорил такие умные вещи, замешанные на восточной мудрости, что в медвытрезвитель его брать не решались и сразу оформляли в психушку". Если речь идёт о настоящем времени, то налицо неточность - с 12 октября 2011-го года в России не осталось ни единого вытрезвителя. Впрочем, всё это условности.
"Мысли соседки были далеки, она не понимала, о чем говорит Шитов. Извинившись за беспокойство, онаженщинаубежала к себе. Через стенку отчетливо донеслись крики и шум борьбы". На месте авторов я бы отказался от повтора личного местоимения "она".
"- Карим помер! - выдохнула она и обвисла. - Пошел в туалет и...
- Заключение о смерти зафиксировало кровоизлияние в мозг. Видимо, сосед чересчур сильно напрягся. Отношение Шитова к покойному резко изменилось". Назначение выделенного цветом тире мне непонятно. Это же текст от автора, а не продолжение слов соседки, верно?
"Шитов вообще уважал мертвецов. Одно время он даже работал над почившими и, подобно Лесковскому тупейному художнику, придавал их лицам выражения спокойствия и возвышенного созерцания за весьма неплохие деньги. Только эта категория граждан, по его убеждениям, не была способна на гадости. Чтобы увидеть ум, честь и совесть нашей эпохи, полагал Шитов, надо посетить кладбище - все достойные уже там". Так-так, следы поклонения Прозерпине наметились в Шитове ещё в довольно молодые годы, как я понимаю.
"Дочь её, Зоя-Самосвал, пошла в мать. Но валяться предпочитала на кучах щебня или песка. И не просто валяться, а принимать соблазнительные позы. Чаще всего стояла на коленях, уткнувшись головой в землю. Со стороны кажется, будто работает, что-то ищет, а она просто спит". Прэлестно-соблазнительная поза "жук-скарабей прячет своё богатство в исподнем фараона"! Браво!
"- Ты мне снилась в гробу. Выглядела потрясающе! - говорил он восхищенно.
Горькая правда оставляла осадок в душе Клавдии Петровны. Фенобарбитал был прав. В гробу она смотрелась бы лучше, чем в застиранном до дыр халате. Женщина не хотела этого признавать и возмущалась. Они ссорились и снова засыпали". Какая чудесная чернушка с элементами гротеска! Пришёл, заметил, оценил! Это я о себе, если кто-то не понял.
"Вскоре туда заселилась Анна Семёновна Теребитько". За фамилию - жирный плюс авторскому коллективу!
"Имя Анна у Шитова ассоциировалось с рельсами. Виной тому было творчество Льва Толстого и Булгакова, ни дна им, ни покрышки! Теребитько, строгая женщина с солдатской выправкой, работала контролером. Могла взглядом останавливать трамвай, по запаху выявляла безбилетников и определяла количество наличных в кошельке, не заглядывая в него. Таланты у неё были неограниченные, одна беда - с мужиками не везло: умирали в медовый месяц. Убивала их взглядом, утверждали сплетницы. Тяжелый у неё был взгляд, чугунный. Посмотрит, как гирей по башке шарахнет. Не везло, в общем, ей в любви". Хороший абзац, душевный. Только небольшая передозировка "былинности" несколько его портит. Убрать хотя б один повтор для улучшения породы, а?
"Как она прошляпила "сюрприз" судьбы, знал один бог". По-моему, в русском языке упоминание Бога со строчной буквы допустимо в единственном случае - в разговорном "ей-богу". Во всех остальных - следует использовать букву прописную.
"Женская глупость непостижима, как загадка Атлантиды: неизвестно, где и как рождается, и неизвестно, где и как умирает". Отменно!
"Мало кто понимает, что мир устроен нормально лишь до тех пор, пока он тебя не переломал". Интересная мысль. Чем-то она созвучна размышлениям старины Эрнесто устами старика Сантьяго.
"- Но человек не для того создан, чтобы терпеть поражения, - сказал он. - Человека можно уничтожить, но его нельзя победить".
"Её годы вылетели в трубу, оставив после себя запах гнилых зубов и пепел на висках". Блеск!
"Он собирался заклеить полосками из газет рассохшиеся рамы, да так и не собрался. Сказывалась лень, усугубленная одиночеством. От свистопляски за окнами Шитову стало неуютно и тревожно. Ему казалось, что именно в такиеподобныемоменты приходит смерть". Я бы отказался от повтора.
"Теперь же старуха нагло, бессовестно и громкоголосно набивалась в жёны". Наверное, всё же - "громогласно".
"Но к другому врачу Шитов не пошёл. Дома его ждала потрясающая новость: в ту злополучную рождественскую ночь скончалась Ольга Карловна, а фельдшера, вызванные соседями, перепутали этажи и вломились в его квартиру... Что это? Провидение? Она умерла, своей смертью его смерть поправ... Шитов послушно пил прописанные таблетки и чувствовал себя лучше". Нечто кармическое есть в этой ошибке медработников. Или даже романтическое. Так можно было бы сказать, если бы не нарочито гротесковое описание погрязающих в болезнях и маразме стариков, умирающих вместе с эпохой. Авторы - намеренно или нет, не знаю - стараются вызвать чувство отвращения к героям. Вернее, не так - брезгливого сострадания к людям, завершающим свой жизненный путь в рамках рассказа. К неприкаянным чудакам зачастую такое отношение в обществе. Так к чему усугублять? Наверное, здесь имеется какой-то скрытый смысл, который пока не виден. Скорее всего, он "выстрелит" в финале истории.
"Незаметно миновали зима и серая, дождливая весна с легким запахом сирени". Неоднородные прилагательные запятой не разделяются.
"Зажатая меж гранитных берегов, несла свои воды Мойка, стремясь влиться в Неву и в Балтийское море. Устроивший западню город крепко держал пленницу каменными ладонями и бессовестно кормил собственными нечистотами. Впрочем, внешне всё выглядело пристойно: ржавые трубы, по которым стекал в реку смрадный коктейль из бывшего болота на Марсовом поле, были укрыты асфальтом и гранитом, а над ними нависали пёстрые вывески магазинчиков, ресторанов и прочих необходимых для населения учреждений". Нет, господа и дамы, так писать могут только настоящие литераторы. Очень образный язык, просто завораживающе-волшебный!
"Окна Шитова выходили на Мойку. Созерцание мутных вод да говорящий ящик с бесконечной рекламой - вот и все его развлечения с тех пор, как зашедшая в подъезд старуха с косой увела за собой более-менее общительных соседей. Старик врезал дополнительные замки, чтобы безносая гостья не смогла войти к нему так же запросто, и чувствовал себя почти в безопасности". Прятаться от старухи с косой за замками - лишь увеличивать вероятность встречи с ней, поскольку тогда уж точно в случае крайней необходимости медики не сумеют проникнуть в квартиру. Но что до логики старику Шитову! Он от неё так же далёк как от идеалов молодости.
"Глядя на холодные воды реки, он представлял себя то рыбаком, вытаскивающим на берег полный невод золотых рыб, то неотразимым серфингистом на гребне пенистой волны, а то - мускулистым мачо, выносящим на руках красотку из изумрудных вод". Многовато "вод" на единицу печатной площади. Желательно поправить.
"Тем более что тьма промежная рассеялась, из-за Адмиралтейского острова появилось солнце, окрасившее кармином соски тяжёлых голубоватых грудей". Не осмелюсь посоветовать автору/авторам заменить неологизм "промежная" на обкатанный в долгих литературных игрищах термин "кромешная", ибо понимаю его биологическую сучность... пардон, сущность.
"Соседи, в основном, ветхие бабушки, одним глазком сами заглядывающие уже в мир иной, на все лады обсуждали происшествие.
- С пятого этажа сиганул.
- Одинокий.
- Сумасшедший.
- Удачная смерть.
- Да уж, от любви и смерти не скроешься.
- Царствие ему небесное...
Старуха в клеёнчатом фартуке и с седым хохолком, выбивающимся из-под косынки, сосредоточенно корпела над Шитовым и придавала его лицу выражение полного блаженства". Так и подмывает спросить, а не обэриут ли Ювачёв помог герою настолько сладостно свести счёты с жизнью - в минуту наивысшего подъёма, причём - не только душевного? И не говорите мне, что Хармса рядом не было!
Помните, я спрашивал себя, как именно "выстрелит" авторский замысел в финале истории и "выстрелит" ли вообще? Думаю, залп оказался не таким уж и холостым.
Лично мне представляется так: показав жизнь непутёвого "питерского дна", авторы продемонстрировали нам, что в мире всё совсем не так ярко и отвязно, как выглядит на рекламе "Skittles", не говоря уже о её более откровенной версии. Жизнь полна грязи и помоев? Да, всё верно, но и от нашего подхода к миру и нашего с ним обращения зависит многое. Если не всё.
Герой истории, неудачник Шитов, всё-таки успел понять эту простую истину. Женщина, любившая его странною любовью и подарившая ему шанс переосмысления, когда героя случайно спасли врачи неотложки, помогла ему в этом. И он решил поставить эффектную точку в своём незадавшемся существовании. И поставил. Не слишком нравоучительно получилось, но это всё, на что оказался способен старик. Жил, предавая юношеские идеалы, не в ладах с самим собой, зато умер на мажорной ноте.
Возможно, ошибаюсь - совсем не об этом текст, но я воспринял его именно так. На такой задумчивой сентенции и завершить бы обзор, который назвать консультацией язык не повернётся, да накопились вопросы, как говорят представители трудовых коллективов, когда их приглашают на совещание к руководству.
Интересно, как авторы трактуют фамилию Шитов сами для себя? Ну не с потолка же её взяли, в самом деле. Или таки с потолка? Не верю! Шитов от английского sheet - бумага, лист бумаги, саван, парус; bed sheet - простыня; clean sheet - безупречное прошлое, незапятнанная репутация или от shit - дерьмо, вздор, чушь, враки? "Шит" - как много в этом звуке, ёпрст!
Я для себя понял следующее - весьма хороша будет следующая логическая цепочка, отражающая сюжет в полном объёме: чистый лист - парус - вздор - дерьмо - парус - саван. Как-то вот так.
И ещё.
Что-то есть в рассказанной истории от эпитафии поэта Ивана Баркова, написанной к собственной кончине - "жил грешно, умер смешно", не находите?
Герой этого непростого для восприятия произведения - психически нездоровый человек - находясь в замкнутом пространстве медицинского учреждения, погружается в выдуманный мир, созданного им города. Здесь, в этом городе, он и герой-любовник, и мачо, готовый связаться с нелегальным бизнесом, и супермен, побеждающий врагов с лёгкостью необыкновенной.
Здесь его мир, который вступает в конфликт с реальностью и заставляет героя искать какие-то пути выхода из ситуационно-психологического тупика. В результате - попытка побега с убийством санитара и последовавшая за этим смерть-освобождение из замкнутого пространства вечно мокрого виртуального города то ли мечты, то ли кошмара.
Написано невероятно достоверно, от первого лица. Доктор Рагин, вероятно, был куратором нашего героя, отчего и рассказ получился настолько затягивающим в воронку воображения нездорового подсознания.
"Вы спрашиваете, о чем бы я написал, если бы у меня были бумага и карандаш? Я бы написал о городе. Ах, если бы у меня были бумага и карандаш! Нельзя, говорите вы? Ну, ладно, тогда я расскажу вам о нем". Обворожительный "былинный" повтор. Был бы я барышней осьмнадцати годочков, непременно бы воскликнул: "Ах, как красиво, маменька, пишет этот корнет А*!"
"Здесь стекло и бетон небоскребов сменяются виноградом, лавром и мрамором частных вилл: так нарочитость капслока, долженствующая продемонстрировать деловую хватку авторской мысли, превращается в претенциозный курсив, а в конце рассыпается многоточием..." Виноград, если мне не изменяет память, растение солнцелюбивое. А если "...здесь царят вечные сумерки, а солнце и луна являются персонами нон грата", то каким образом виноградники существуют, вообще говоря? Вопрос прост, как дверная ручка. Хотелось бы получить такой же простой ответ или пожелать автору произвести некоторую коррекцию образов. Но это вначале хотелось, когда ещё было непонятно, что речь идёт о фантазиях героя. А вовсе не о реалиях бытия.
Хотя, как знать, может оказаться, фантазии психа - реальней самой реальной жизни.
"А что у нас в качестве многоточия? Старые, поросшие кустарником терриконы городской свалки по ту сторону реки. За реку я не хожу. Да и что там смотреть? Туманы, болота да пустоши". "А почему они не ходили к реке? Они боялись водоворотов и стреженей, ветра и волн, омутов и глубинных трав. А может быть реки просто не было? Может быть. Но как же она называлась? Река называлась". Почему-то напомнил Сашу Соколова этот фрагмент рассказа.
"...гель для душа! гелиотропы для душеньки!" В сборник избранных афоризмов "Самиздата", будьте любезны!
"...неоновые огни одноименного бара взбегали и все не могли взбежать вверх по стене..." Одноимённые с чем/кем? Бар назывался "Бар" или "Неоновые огни"?
"...где обиженно гудело и мрело повелительное наклонение глагола "гнуть", и над всем этим на радость психоаналитику возвышалась башня городской ратуши с круглым циферблатом часов, чей циклопический глаз был виден со всех концов города". Каюсь - к сожалению, значение глагола "мреть" мне неведомо. Неологизм? Похоже, нет - просто я чересчур невежествен. Что ж, попытаюсь разобраться в значении означенного термина.
--
слабо виднеться, обозначаться сквозь струящийся, переливающийся воздух или во мраке, в сумерках; расплываться в очертаниях.
Гни О, огни гни, огни во, огниво - о, согнул своё подсознание в бараний рог авторского умысла... или, там, замысла. Одноглазый безбашенный психоаналитик со стрелками усов на "без пяти час", как у синьора Сальваторе мной бы гордился!
"Всё сквозило, сияло, текло, проливалось и всё отражалось во всём: электрические фонари в витринах, витрины в лужах, наполненных не водой, а гудроном, красной тушью, чернилами, зеленкой или жидким серебром; косые росчерки огненных зигзагов и молний в плавных изгибах автомобилей, которые, словно лодки, проплывали мимо, опираясь на два столба белого света спереди и два рубиновых сзади". Чёрт, какой поэтичной, оказывается, может быть проза! Пиит, нечаянно заснувший во мне, проснулся и принялся дико завидовать этим роскошным образам (ударение поставьте по своему вкусу).
"Но едва все это начинало складываться в осмысленную комбинацию, как вдруг людской поток расступался, и сквозь блеск и плеск уличного движения проходил трамвай, искрящий, как метеор, в то время, как по стенам домов проплывала его гигантская тень, похожая на древнюю кистеперую рыбу". Запятую я всё же предложил бы автору поставить. А вот трамвай получился такой живой в своём искрящемся великолепии, что я вознамерился вскочить на его подножку немедленно... И только гражданский долг консультанта удержал меня от этой легкомысленной затеи.
"Ночь - самое подходящее время для того, чтобы творить реальность". Странно, я всегда считал, что ночью границы реальности размываются, мрея на реях воображения. А тут такая перпендикулярная сентенция. Дайте сообразить.
Ага, точно - именно ночью коммунальщики моют улицы, меняют фонари, ремонтируют светофоры, убирают снег. То есть - творят новую реальность. Хорошо же, не находите?
И ещё - ночью не спят, а фантазируют психически нездоровые (на взгляд общества) люди.
"Чересполосица света и тьмы уплотнялась до своего предела, сгущаясь так, что, казалось, можно было потрогать ее руками, а сердце раскисало, словно тесто, и уже нельзя было понять, отчего фонари превращаются в лучистые звезды: то ли дождь заливает глаза, то ли слезы". Такой прекрасный стиль изложения, каковым славится автор, не стоит разбавлять банальным "былинным" повтором.
"Прохудившееся небо текло, проливалось, набухало электрическим напряжением и вдруг вспыхивало и лопалось с таким грохотом, что мне казалось: еще немного, и я пойму, что все это значит - эта ночь, этот город, этот ровный белый свет, на мгновение делавший видимыми самые глухие закоулки моего прошлого...
Безлюдный городской парк.
Озноб предвкушения.
Девушка с наполненной солнцем копной русых волос, вопросительно подняв брови, смотрит на меня серыми глазами поверх детской книжки с картинками.
"Что стряслось у тёти Вали? У неё очки пропали!"
Что это значит? Нет, не успел понять: свет погас, и темнота осталась непроницаемой. Давным-давно, когда солнце еще вставало над моим горизонтом, я находил отраду в этой непроницаемости, гордился ею, как своей личной тайной, лелеял ее, эту темноту моей души, но в последнее время что-то пошло не так: все чаще из прорех в этой темноте тянуло хлоркой, пыхало адским жаром, и я торопился вернуться домой". Я не зря процитировал огромный фрагмент рассматриваемого текста. Мне хотелось обратить внимание читателей на то, как мастерски владеет автор приёмом намеренных повторов связок "это" для усиления восприятия - в первом абзаце. Затем повтор вопроса "что это значит?" - ещё один безусловно удачный момент. Но вот дальнейшие повторы мне не показались уместными. С чем это связано? Наверное, с перегруженностью отглагольных фраз между связками "это". Они теряются за потоком слов и уже не могут сделать текст более упругим. Более того, они выглядят достаточно инородными в структуре длинного предложения.
"...затесалась похожая на книгу коробка второсортного достоевского мармелада". Браво! Роскошный образ.
"Почему я решил поселиться в этой дыре, спрашиваете вы? Во-первых, это не имело значения..." По-моему, от повтора связки "это" в данном случае лучше бы избавиться.
"Назовем это лирическим отступлением, паузой жизни, заполненной туманом, которая была нужна мне для того, чтобы сменить отсыревшую пару ботинок на новую и спуститься на первый этаж". Лирическое отступление на добрую треть рассказа - смелый авторский эксперимент. Впрочем, для текстов, где фабула не всегда даже второстепенна, а на первый план выходит психоэмоциональная составляющая воздействия на читателя с фрагментарными аллюзивными посылами, такое "расточительство" нельзя отнести к недостаткам. Однозначно. Я сам давно хочу написать этакое эссе с предисловием на уровне потока сознания страницы на три-четыре. А затем раскрыть сюжет в маленьком абзаце в пять строк. Хочу, но всё не решаюсь.
"...официантка с лицом, похожим на коровью грудь..." Мысленно аплодирую! Снимаю шляпу, феску, кипу...и киплю от восторга, будто Иван Иванович - нет, не Иванов! - Самовар.
"Однажды я согласился, и оказалось, что он из тех людей, которые начинают с мизинца, когда считают, загибая пальцы.
- Контрабандный алкоголь, - перечислял он, - девушки, наркотики, оружие... Он с недоумением уставился на большой палец, который остался непосчитанным.
- Меня интересует безымянный, - сказал я, - и, возможно, указательный". Хорошо! Как же хорошо, чтоб я так жил, как пишет этот автор!
"Этот пистолет я видел первый раз в жизни, а вот девушка показалась мне знакомой. Должно быть, я уже встречал ее где-то: на городском рынке, в кино или среди ее коллег по ремеслу, выставлявших себя на показ в витринах сомнительных кафе, откуда на глянцевый асфальт выливались потоки развратного малинового света. Я будто бы уже знал этот кокетливый голосок, эту прямую челку, эту профессиональную ужимочку, когда она, неуверенно посмеиваясь, бочком, впервые вошла в мою дверь, мой город и мою жизнь". Скорее всего, автор со мной не согласится, но я бы предпочёл убрать связку "это" в начале фрагмента текста, чтобы не путать мух с котлетами, а девушек с оружием.
"...правду, горькую, как ушная сера". Отличный образ!
"Несмотря на то, что мне был приятен душноватый запах ее духов и рыжий пушок подмышек, я думаю, что ей следовало бы чаще принимать душ". "Что"-кать совсем не обязательно.
""Да?" - спрашивала она, недоверчиво приподняв бровь, если я просил ее о необычной услуге, и ее лицо становилось похожим на вопросительный знак". На месте автора, я бы предпочёл не повторять местоимение "её" буквально через пару слов.
"И, наконец, радостное "yes!", сопровождаемое энергичным жестом (как будто дергала за умозрительный шнурок воображаемого сливного бачка), если я давал ей двадцатку сверху". Если предложение начинается с присоединительного союза "и", после которого следует вводное слово/вводное выражение, запятая ставится только в конце этого слова/выражения. Более подробно можно узнать у Розенталя (Розенталь Д.Э. и др. "Справочник. Пунктуация", глава XXVI, параграф 99, пункт 7).
"Ее рот всегда был готов округлиться в искусственном восхищении: "О, ты был сегодня в ударе, миленький!", а глаза затуманиться слезою поддельной страсти, но я в буквальном смысле видел ее насквозь, что было неудивительно, если принять к сведению, что она вполне могла быть плодом моего воображения". По-моему, в данном фрагменте наблюдается избыток "былинности", от которой не худо бы избавиться, как от литературного паразита.
"...она подолгу валялась в постели, с рассеянным бесстыдством отражаясь сразу в четырех местах: висевшим над кроватью зеркале, полированной двери стенного шкафа, черном окне и глубине моей памяти". Литературный квадро-эффект да и только. Отменно!
""Он странный", - так девушки говорят о тех, в чьей жизни для них не находится места". Не хватает запятой.
"...который был вынужден спасаться в покупных объятиях от ночных кошмаров, этих оборотней реальности.
Дурацкая привычка - ложиться спать. Сколько себя помню, я спал только потому, что так принято, но делал это с неохотой и был рад всякую минуту вернуться обратно к бодрствованию, торопясь прихлопнуть будильник с такой поспешностью, как будто от этого зависела моя жизнь. В некотором смысле так оно и было, потому что сквозь всякий сон просвечивало, как лунный свет сквозь мираж, замкнутое пространство, в котором вращался мой поврежденный ум..." На мой непросвещённый взгляд самоучки без мотора в выделенном фрагменте несколько больше повторов, чем может себе позволить настоящий мастер художественного слова.
"Прошло лето, наступила осень, в метеорологическом смысле являвшиеся синонимами". Неудачно сформулировано, на мой взгляд, из-за несоответствия единственного числа и множественного. Может быть, стоит написать немного иначе? Вот так, например:
"Прошло лето, наступила осень - в метеорологическом смысле понятия, являющиеся синонимами".
"Все как будто было по-прежнему: барабанил дождь, серели сумерки, темнота под городским мостом являла свою чернильную суть. Небо моей души все еще было плотно обложено черной ватой..." Повторы, как мне представляется, здесь ни к чему.
"...однажды из-за туч вдруг выкатилась маленькая тусклая луна, похожая на глазок тюремной камеры". Прекрасный образ!
