Салеев находился в приятном расположении духа, отчего позволил себе в фривольной манере бродвейского мюзикла исполнить песенку из старинной жизни. Он напевал:
Было там вино "Улыбка",
Были сигареты "Шипка",
От акулы жареный пупок;
Был коньяк из южных штатов,
Пять сортов денатурата
И морковно-жареный шматок...
Пять сортов денатурата... Пять? В самом деле?
- Что-что, какого денатурата... -то?
- Первооснова одного из пяти вышеозначенных сортов... Очевидно же...
- У денатурата бывают сорта? Не представлял, что таковые могут иметься... Вот даже в словаре пишут, что...
...денатурированный спирт или денатурат, прибавлением некоторых веществ сделавшийся негодным для питья, употребляют для освещения, варки пищи, лабораторных и промышленных надобностей; освобожден от акциза...
- Ха! Ты невероятно юн, относительно истории развития человечества и его, человечества, стремления посетить запредельные дали немотивированного счастья за относительно невеликие деньги, а ещё лучше - задаром. Твоё понятие о денатурате искажено заблуждениями на бытовом уровне, причём настолько, что мне, как человеку правдивому и ужасающе энциклопедическому, придётся сделать тебе замечание! И негоже мерить поганым акцизом благороднейший из напитков, однозначное имя которому не найти ни здесь, ни в дальних палестинах... - постороннему взгляду Салеев показался бы возмущённым от бурного негодования. Но со мной подобный номер не прокатит. Я-то знаю, какая ироничная ижица прописалась в Славкиной душе и оттуда сейчас его устами читает наставление-сатиру - дабы окружающие могли проникнуться проблематикой густой этиленовой направленности.
- Итак, поговорим о денатурате как о сортовом продукте. Во-первых, денатурат бывает зажигательный. Это тот, что с примесью авиационного керосина. Он леденит желудок холодом Вселенной, чтобы взорвать потом раскалённой плазмой сверхновой звезды.
Во-вторых, сорт "эль капитано". Что тебе поведать про данный сорт? Он невероятно тягуч, с маслянистыми оттяжками от нефтеналивных танкеров, при неудачной компоновке вестибулярного аппарата вызывает немедленную тошноту и удушье.
Третья марка денатурата самая популярная в народе. Называется "Огни Москвы" по имени одних крайне востребованных во времена моей молодости духов. Денатурат парфюмерный (а'ля Патрик Зюскинд) пробуждает во мне всё невероятно доброе и нежно-прекрасное, едва я начинаю ощущать амбре, насыщенное сочным атмосферой свежеполитого летнего асфальта с нескучными афродизиаками Пятой улицы третьего Интернационала периода моего полового созревания.
С четвёртой разновидностью денатурата не всякий сможет совладать. Этот сорт зовется "Купила мама Лёше". Ты правильно угадал. Именно о галошах речь. Для употребления означенного продукта врачи настоятельно рекомендуют затыкать нос чем-нибудь сильнодействующим (например, резиновой пробкой для грелки или нашатырным 70-ти процентным компрессом).
И наконец, пятый сорт! Этот - с вершины всех галлюциногенных хит-парадов. Он для особых гурманов. Называется "Махавишну". Что-что? Насчёт нирваны ты почти попал. Денатурат в эфирной заливке - это настоящий улёт... Фантазия совершенств, откровение мироздания... омовение Будды в водах Ганга... хрестоматийное вознесение цепеллина в грозовом облаке с грузом каннабиса на борту... братание полинезийских людоедов со своими жертвами в разгар ритуально танца "кай-кай"...
Есть и другие сорта, не о них речь... Ты же требовал назвать пять, вот я и рассказал, как сумел. До всего же многообразия нам и дела никакого нет.
Так говорит Салеев...
Что вы, я не возомнил себя Фридрихом Н., поминающий говорящего Заратустру через два абзаца на третий. Ничуть не бывало. Просто к слову пришлось.
Помолчали, будто и не были вовсе знакомы. Потом Слава спросил со свойственным ему великодушным прямодушием библейского мудреца. Хотя, отчего Библия, если Салеев воспитан на откровениях Корана. Интересно, а в Коране есть свои "библейские мудрецы"? Нет, я вовсе не хотел обидеть пророков и других мудрых людей Востока. Просто дурацкое любопытство. Наверняка и "коранских мудрецов" хватает. Однако...
Славка спросил:
- А спирт-то - как списывать думаешь? Относительно-касательно или "по уму"?
- По уму - это что-то нематериальное? - поразилось моё удивлённое правосознание. Я же со своей стороны еле-еле успевал его, своё сознание, озвучивать. Просто опешил от неожиданности. - И каким образом прикажешь?..
- Проще простого. Ну скажи, можешь одним росчерком пера раскидать по базе данных спиртосодержащие течения замещения материальных процессов процессами же душевного испарения.
- Испарения?
- А ты думал? Не возгонки же...
- А то!
- Делай...
- И сделаю! Будь вполне осязаем для моего овеществления...
И Славик сделался осязаем... Аки человек, коему не чужды мирские принципы добра, справедливости и смирного ладана. Я присоединился. Дозиметр не зашкаливало. В стороне Вифлеема не упало ни единой звезды. Дело сладилось...
И потом уже, незадолго до Нового года, мы с Салеевым снова сидели у нас на объекте. Нет, не просто сидели, картриджи для "лазерников" заправляли. А тут обед нечаянно нагрянул, хотя был, безусловно, ожидаем. По крайней мере, Славкой. Он же ещё за сорок минут до маркированного в трудовом распорядке времени перерыва объявил, как выстрелил.
- Жрать хочу, как из ведра! - сказал Салеев, хитро сощурив свою внутреннюю пару очков. Ой, не зря мы его стали в последнее время называть Очкастым Змеем, не зря. Но это другая история. История о двух парах очков. Внутренние - для гражданской жизни, наружные для трудовых свершений и подвигов.
- Ого! Льёт как из ружья... - ответил я, вовсе ни имея в виду осадки в виде дождя. Просто снегопад с сильным ветром вызывал неадекватные аллюзии с Г.Х. Андерсеном и его Снежной Королёвой (не знаю имени-отчества) в вашем покорном слуге.
А потом мы пошли по улице в поисках радости и утешения изнасилованным желудочным соком желудкам. Ветер был, какой попало, но в основном северо-восточный. Милое дело для 65-ой параллели в северном полушарии. В этих крайне Восточно-Европейских местах обыкновенно так и случается. Позёмок кружил под руку с позёмкой, а ноги наши несли нас со Славиком в сторону института общественного питания. Институт уже не замедлил расставить свои странные "рогатки" и "охренительный гололёд" (оба выражения Салеевские) на нашем праведном пути. А, может быть, всё-таки гололёд был охранительным? Он же так и не позволил нам упасть.
В кафе, где Славка обычно проводил время обеда, затеялись делать ремонт. Пришлось топать в другое место, теряя по дороге иллюзии о глобальном климатическом изменении в сторону потепления и, не дай Бог (!), всемирных потопов.
Кафе "Волна" (или, возможно, "Причал") встретило нас вполне радушно. И тут впервые речь зашла о...
...пангасиусе...
- Пангасиус...
- Как ты выразился? Это не ругательство, случаем?
- В обиходе - морской язык. Хотя на самом деле пресноводный канальный сомик из дельты Меконга. Филе из него очень нежное и вкусное. Ты понял, в чём фикус-покус-то? Во-первых, не морской; и не язык, во-вторых.
- А-а-а... Значит, не болтливый, раз "не язык". Ясен месяц при чудной погоде. А на что похож сей кулинарный изыск?
- Как тебе сказать... Оленя-тюленя-апельсина... Одним словом, пангасиус...
* * *
- Дядя Слава! Как понимать ваши странные аллегории?
- Элементарно... Доктор Шнапсен. Это Салеев таким образом подчёркивает мою классовую принадлежность к ведущим инженерам, которым вовсе не чужд момент употреблений без злоупотреблений. То есть, как это вы не поняли, в чём дело? Разговор о спирте веду. Техническом, разумеется. Ну вот, и опять не угадали. Не пили мы со Славиком спирт в тот раз. Даже не понюхали. У нас дела поважнее нашлись.
Нам бы привести в пристойное состояние матричный принтер, который уже семь лет без отдыха и сна печатает служебные телеграммы по сети АФТН в круглосуточном режиме.
Знал ли японский парень Epson, когда ковал на своём заводе в какой-нибудь Мацусите, что его детище будут эксплуатировать в такой чудовищной, изощрённой манере? Наверное, нет. Иначе бы никогда в жизни не позволил модели NX 1170+ обосноваться в нашем аэродромном диспетчерском пункте в качестве оконечного оборудования АРМ "Планета".
Нет, не позволил бы наверняка. Принтер износился до такого состояния, что вал, по которому, как угорелая, носится каретка с печатающей головкой, выработался и принялся чудить. Слово на рулонной бумаге наезжало на слово, буква спешила оседлать букву, этим безобразием процесс печати приводил в замешательство диспетчеров АДП, и без того устававших воевать с непременно спешащими экипажами воздушных судов, которым вечно недосуг заполнять флайт-планы (по-русски - "вылетные") должным образом в соответствии с требованиями ICAO. А тут ещё эта напасть взялась, как по мановению, из недр telegraph roads (в обиходе - выделенные телеграфные каналы связи), как любил певать незабвенный Марк Нопфлер в своём знаменитом хите недалёкого прошлого.
Что такое, собственно, "выработался вал", поясню вкратце, а то большинство гражданских, чей труд не связан с механикой во всех её Ньютоновских проявлениях, могут принять мои слова за какое-нибудь замысловатое словесное извращение, развесистое, как Приполярная клюква.
А на самом же деле случилось вот что: вал принтера потерял часть своей идеально отцентрированной осанки из-за усердия каретки, в муфте которой часто коксуется прихваченная микрочастицами смазки бумажная пыль. По валу, потерявшему первозданную непорочность идеальной поверхности, головка проскальзывала, происходили "наезды" и "наскоки" букв на букву. А в результате - алфавитный разврат, непредусмотренный авторами исходных вариантов текста.
И что делать в таком случае? Покупать новый принтер? Разумеется. Но в нынешних невероятно овертикалившихся реалиях, когда госкорпорация по ОРВД решила контролировать все денежные потоки, вплоть до какого-нибудь захолустного Семипердяновска, финансирования ждать придётся от двух недель до месяца. Чуткая и вечно голодная до окучивания денежного русла столичная ботва... ой, нет, ошибся - не ботва, а братва - так усердно держит руку на пульсе, что на осознание полезности подобной иерархически-бухгалтерской практики не остаётся времени. Гораздо проще трудоустроить мелкопоместных бесталанных клерков в районе Ленинградского проспекта нашего дорогого (дороже Лондо´нов и Пэ´рижей в смысле стоимости проживания) третьего Рима.
И как же быть те самые две недели (или месяц), если верховоды с московской пропиской лучше нас знают, на что нужно иметь 100%-ый резерв, а на что нет?
А быть нужно так: позвать Славку Салеева, кудесника скрюченных "винчестеров", великого реаниматора блоков питания ("power good", не путать с названием сигнала, его второе имя), хромоногих лазерных приводов, померших "мамок" и, разумеется, принтеров с механическими болями в позвоночнике металлического естества самурайской закалки.
Позвал.
Кудесник дней моих суровых окинул взором близорукого татарского орла (очки наводили на эту мысль) предстоящее поле боя и произнёс весело, как только мог бы это сделать самурай, которому предстояла встреча с императором после того, как подведомственные сёгуну войска позорно бежали с поля боя:
- Шлифовать нужно. Вал совсем прохудился. Позорный вал, в общем. Дрель у нас есть?
- Разумеется. И шлифовальный ворс тоже, и паста ГОИ...
- Тогда приступим.
Салеев разоблачил свои сильные руки настоящего мусульманского гончара, разобрал принтер от японского трудоголика Epson-а и принялся подготовительными пассами создавать атмосферу операционной. Матричный самурайский красавец сиротливо скрипнул своими пластмассовыми шестерёнками, будто жалуясь на технический прогресс, заставивший его унижаться перед странным татарским мачо с чуткими пальцами настоящего электрика с подводным стажем.
Процесс шлифования прошёл успешно, оставив массу следов на Славкиных верхних конечностях и лицевых органах мимического свойства, после чего он заглянул в раскрытую дверь шкафа с ЗИПом и произнёс своё уже ставшее знаменитым:
- Ну, Рабинович! У нас же тут полно технических нитяных перчаток, а ты молчал!
- Слав, я же не мог себе представить, что процесс окажется настолько грязным...
- Рассказывай! Всё ты знал. Теперь не отмоешься, это я о твоём честном имени, а не о своих руках - имей это в виду.
Он незло взглянул в мою сторону и...
По законам жанра под гордым транспарантом "Триллер" Славка просто был бы обязан зловеще расхохотаться или, на худой конец, назвать меня мерзким червём, отъявленным негодяем, Рабиновичем в квадрате, квадратом члена в отставке или кем-то в этом роде... Однако ж, у нас здесь не Флорида, не Невада, не Калифорния и далеко не Сицилия с Корсикой. У нас всё душевнее, по-домашнему. Что называется, без пафосной чешуи позумента. Салеев просто хохотнул и назвал себя на татарский манер гуталин-малаем, то есть мальчиком из песни Леонида Агутина... А что вы так удивляетесь, будто не слышали, как по-татарски будет "негритёнок"? Ну, может быть, не совсем по-татарски, но по-Салеевски - так это точно!
А меня? Меня Славка наградил другим, не менее традиционным прозвищем, отчего я стал ещё более близок солнцеподобному микадо, относительно, его япона-мамы.
Руки же Славика, по правде говоря, оказались по самое "не могу" жутко чёрными, арап с удовольствием мог над ними прослезиться. Но Салеев не был бы Салеевым, если б ему пришло на ум унывать. Он только заметил, что с таким несмываемым (почти татуировочном в стиле Владимирского центра) окрасом очень удобно душить в темноте, если затаиться за дверью в тёмной комнате какого-нибудь криминального района Чикаго и, вообще, штата Мичиган. Он, кажется, ещё добавил:
- Это вам не в шкапчике сидеть!
Салеев, человек метафорично-эпический, по всей видимости, имел в виду Туманный Альбион, где старорежимные англичане привыкли хранить в шкафах викторианской поры скелеты своих усопших родственников.
Потом сели выпить чаю, как в том самом Альбионе принято. Эфиопское происхождение инженера Салеева, нагло вылезающее из рукавов пуловера, несмотря на то, что он смылил половину бруска мыла по фамилии "Земляничная поляна" с кинематографическим шведским акцентом, создавало эффект застолья в ночном, когда сумеречная прохладная мгла скрывает нетрадиционную расцветку кожи от картошки, запечённой в костре.
Правда вместо костра тьму нам разгонял монитор компьютера, а экспозицию "Светит месяц" в стиле модной инсталляции заменял торшер с кистями, принесённый кем-то из дома. Не стану конкретизировать и обращать внимание на собственную персону, поскольку это будет звучать, если не вызывающе, то, по крайней мере, нескромно.
И тут я снова вспомнил наш давешний разговор, в котором присутствовала тема денатурированного спирта в части, касающейся его видов. Спросил:
- Слав, ты только пять сортов описал, а другие?
- И дался тебе тот денатурат? Поговорим лучше о чём-нибудь возвышенном.
- О чём это?
- Например, о пиве. Ты же любишь пиво, не отпирайся. И пьёшь его преизрядно. Но я не о тебе и твоих пристрастиях. Просто хочу сказать, что с приходом рыночных отношений с их макроэкономическими апологетами качество ячменного напитка в стране сильно испортилось. Не согласен? А ты пил жигулёвское году этак в 78-ом? Причём "родные жигули", изготовленные в Самаре (тогда ещё Куйбышеве) или, на крайняк, в области. Это же амброзия - напиток Олимпийских богов, никак не меньше.
Вот раньше были настоящие "Жигули" и в моём родном городе - ведро выпьешь, а тебе всё хочется.
Славка немного помолчал, а потом продолжил:
- Да-а-а-... И не хлебнуть теперь особо натурального продукта в Димитровграде. Собственно, и пивзавод местный, говорят, приказал жить долго и безбедно. А кому, ёлки-иголки приказал? Представляешь - разным мазурикам, которые и слово-то "честь" не слыхивали. Даже в пионерской дружине, даже в комсомольской организации. Посконные души, что и сказать. Хрен-брюле на комиксном ходу.
А ведь когда-то ломовой пивасик в Димитровграде производили - ни в сказке сварить, ни в кеги разлить - а только в бутылки с рельефными пробками, на которых даже номер ГОСТа видать: 3473-78! Закачаешься просто!
Помню, на пивзаводе нашем автоматику ставили. Ещё в советские времена. Автоматика и телемеханика - в далёкие советские и местами судьбоносные годы считалась наукой сродни продажной девке капитализма - кибернетике. Вроде бы парткомом академии наук официально не приветствуется, но без неё, "подстилки" - понимаешь ли - наукоёмкой, и деваться некуда.
Ага, о чём это я? О пиве! Это теперь димитровградский пивзавод на ладан дышит. Руководство акционерное, никудышное. А тогда... Тогда директор носил звучную фамилию, достойную легендарных красных командиров, и вполне ей соответствовал. И сей замечательный руководитель не испугался автоматизированных линий и такой непривычной формы трудовых взаимоотношений, как приглашение шабашников на социалистическое предприятие.
Стоит ли пояснять, что руководил летучей бригадой именно твой "дядечка седенький", как ты меня называешь? Думаю, что нет. Так вот - первым делом заявился я в заводоуправление. Договор подписать, то да сё. Сам понимаешь, раз тоже шабашил в годы торжества советских технологических предпочтений, дело это - серьёзнее некуда. Чтобы после не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы по статье, скажем, 153 УК РСФСР (релиз от 27 октября 1960 года) в местах отдалённых не до крайности.
Так вот, заглядываю в приёмную. Секретарша мне кивает - проходи, мол! Но не очень уверенно кивает, будто не совсем убеждена в том, что следует посетителя без боя пропустить. Но я уже внутри, что говорить-то. Поздно, Клава, кушать новинет, когда УЗИ двойню показывает по всем программам.
Внутри, в начальственном логове, меня ожидал господин моего роста: невысокий, то есть. Невысокий, но меня-то раза в три пошире. На колобка сказочного похож удалью и статью. Причём - не обычного колобка, а такого, которому от лисы удалось уйти с явным преимуществом, круга на два.
А всем остальным убранством, включая костюм и партбилет, директор пивзавода ничем не отличался от представителя номенклатурного бомонда социалистической закваски.
Фамилия у колобка в костюме, готовом лопнуть от переполнявшего его содержимого, оказалась очень знаковой - Котлобай. Только я пивного димитровградского руководителя увидел, сразу понял - передо мной самый настоящий Котлобай. Герой трудового фронта! Без тени насмешки говорю эти слова.
Директор встретил меня встревоженной спиной, торчащей из-за огромного письменного стола. Головы не видно - похоже, чем-то важным был занят хозяин кабинета, если моё появление вызвало в нём некое раздражение.
- Из какого цеха? - осведомился он, приподняв румяный блин лица. - Что-то не припомню. Молодой специалист, что ли?
- Нет, я бригадир. Мы тут автоматику ставить будем. Вот договор принёс на подпись.
- Хорошо, тогда обожди. Я ещё... дегустацию с ночной смены не произвёл.
Произнеся эту судьбоносную для города и области сентенцию, Котлобай снова полез под стол, чем-то там задорно звякнул и поднялся, сжимая в руке пару бутылок пива. Теперь понятно - под столом руководителя стоял ящик с готовой продукцией. Вот, оказывается, что директор делал в не совсем обычной позе перед моим приходом: готовился к дегустации.
А потом, собственно, эта дегустация и началась. Происходила она так: Котлобай двумя пальцами - большим и указательным - натренированным движением откупоривал бутылку, а потом в один глоток заливал её себе в зевающую пасть видавшего вида льва. Прошу заметить, легко открывающихся пивных пробок в те времена ещё не было, зато крепкие социалистические пальцы директора, занимающего своё место не по блату, а по душе, уже наличествовали.
Прежде чем мой будущий работодатель сказал: "Уф, хорошо!" и вытер пот со лба носовым платком, более похожим на простыню для двухлетнего ребёнка (чем на предмет мужской куртуазности!), в его чреве растворилось, если я ещё не разучился считать от восторга, три литра ячменного нектара.
- Уф, хорошо! - сообщил Котлобай мировому разуму своё видение процесса пивоварения, а потом продолжил: - Ночная смена сегодня удалась. Хорошая продукция. Тебе не предлагаю, поскольку молод ты ещё и дегустационному искусству, видать, не обучался. Ну, говори, что ли, с чем пришёл?
Какие слова я произнёс в ответ, думаю, не так уж и важно. Важно другое: сразу мы с таким директором общий язык нашли. Он меня, правда, предупредил, что не станет особо со мной церемониться, если я своей автоматикой начну конечный продукт портить.
Так и сказал, собственно: дескать, увидишь ты, Славка, в жопе абрикосы (причём - с косточками), в случае изменения качества пива, им, Котлобаем, вынянченного.
Что и говорить, человек на своём месте - это звучит не просто гордо, но и архиправильно. Руководитель от номенклатурной братии, пивовар от Бога, убежавший от всех колобок Котлобай - тому ярким примером является.
Думаю, товарищ (слово-то какое забытое) директор настолько любил своё дело, что и пиво в Димитровграде в те времена выпускалось отличное, как говорят - "на ятЪ". Не могло быть иным попросту. Теперь не то. Пивзавод в моём родном городе загнулся - новые отцы-либерал-экономисты оказались не пивоварами, передающими своё искусство из поколения в поколение, а обычными менеджерами. А для менеджера главное - чтобы финансы делали новые финансы. Пипл хавает - и ладно. К чему за качеством следить, коли народ и без того пьёт, только б наливали. Вот и дождались. Нет больше в Димитровграде своего пива. А от консервантов разных у меня реакция аллергическая - будто наждаком по фасаду... как серпом по граблям, ёлки-иголки!
