Это случилось в середине 80-ых годов XX-го века. Я тогда только-только институт гражданской авиации в Риге закончил. Года полтора или два - точно не вспомню - работал инженером посадочного локатора. И тут в нашей несокрушимой и легендарной армии отчего-то дефицит авиационных специалистов случился. Что делает в подобных случаях министерство обороны? Верно - просит помощи у гражданских коллег. Причём в ультимативной форме - как в своё время дон Вито Корлеоне семью Дженко Абанданде. Тут уж об отказе речи не идёт, понятное дело.
А кого гражданские коллеги захотят оторвать от производственного процесса? И снова угадали - молодых специалистов. Вот и мне выпала несказанная честь послужить два года старшим лейтенантом в одной из воинских частей ВВС в Челябинске.
Челябинский военный институт (в описываемый период времени - высшее военное училище) авиационных штурманов функционировал аж с 1936 года. При нём - учебная авиабаза, на которой стоял учебный авиационный полк, где готовили, как штурманов из училища, так и переучивали кадровых военных лётчиков на другой тип воздушных судов. Аэродром Шагол служит одновременно и для воинской части и для курсантов училища. Два в одном - как пошутил бы нынче какой-нибудь резидент какого-нибудь клубка "клаба".
Среди переучивающихся в нашей части лётчиков было немало и таких, кто служил в Западной группе войск и в Чехословакии. Ребята там тёртые, ушлые, опытные. Знали, чего на исторической родине не хватает - вот и везли с собой на военно-транспортном борту безо всякой таможни барахлишко на продажу: обувь (в основном женскую и детскую самых ходовых размеров), бельё женское, бижутерию, косметику, джинсы - и не какие-то там "чебурашки", а "лицензионные трузера", пошитые европейскими братьями по социалистическому разуму.
Лётчики специально подкапливали денег перед командировкой в "союз", и накупали товару по полной. После реализации по несуществующим официально, но имеющим место быть рыночным ценам этакого богатства из дружественных стран соцлагеря, рубли обменивались на чеки Внешпосылторга (своего рода заменитель валюты) - для военных, служащих за границей, провернуть такую операцию не составляло труда. А потом на чеки (их ещё бонами называли) можно было приобрести массу замечательного дефицита в сети магазинов "Берёзка": или немедленно, или чуть позже - при окончательном возвращении в СССР. Вплоть до шикарных мебельных гарнитуров и автомобилей марки ВАЗ безо всякой очереди и записи!
Коммерция на высоте: вложил в ГДР или ЧССР один переводной рубль, а получил в Челябинске два или даже три, в зависимости от товара. Всё это хорошо в теории. Но как же офицеру ВВС "нажитое непосильным трудом" в неведомом для большинства советских граждан зарубежном раю реализовать? Не самому же идти на рынок в свободный от полётов день, верно? Так можно и в военную прокуратуру загреметь.
Решение, как оказалось, лежит на поверхности. Кто-то придумал схему, и ей впоследствии пользовались все лётчики, командированные на учёбу из-за границы. Решение проблем продажи брал на себя институт официанток местных ресторанов. И верно - клиентура у них небедная, в шмотках "от кутюр" нуждающаяся, да и реализация, что называется, по совместительству с основной деятельностью вносит приятное разнообразие в скучную банкетную жизнь с почти ежедневным рукоприкладством и иными злоупотреблениями, так не свойственными человеку общества развитого социализма. Да и помощь военным пилотам не бесплатная, разумеется, а за какую-то долю, размер которой за давностью лет позабылся не только непосредственными участниками процесса, но и агентами "железного Феликса", надзирающими за добропорядочностью военных, временно пребывающих за рубежом по долгу службы. Во время переподготовки "иностранцев" в СССР за ними присматривали. Впрочем, "сыны Андропова" своими наблюдениями с работниками ОБХСС вряд ли делились, иначе бы Западная группа войск потеряла боеспособность, лишившись большого количества пилотов, а злачная составляющая челябинского общепита - львиной доли официанток. О том, чего бы лишились модницы и модники Южного Урала, в том числе секретари райкомов разного уровня сытости, и говорить не приходится.
Одной из точек, через которую намеревались толкнуть свою контрабанду знакомые мне офицеры - два "старлея" и два капитана - был ресторан "Малахит", тот самый, что поныне находится на улице Труда. Он и в середине 80-ых годов прошлого века числился фешенебельным заведением с живой музыкой. В те времена они назывались "с ансамблем", и в них "по чесноку" лабали и пели оркестранты, а не как сейчас модно - когда под музыку формата "минус один" какой-нибудь глистоподобный дрыщ фальцетистым тенорком тянет из себя и посетителей жилы, призывая выйти на танцы, а его подельница с помятой причёской "Бабетта пришла с войны сеновала" и облезлым маникюром елозит по ноутбуку одним пальцем в поисках очередной инструментальной композиции.
И вот, что мне рассказали о своей негоции лётчики, с которыми судьба свела меня в офицерской гостинице, где мы жили по соседству.
Затарив один баул образцами продукции, парни отправились в ресторан, не забыв переодеться в гражданское - чтобы не дразнить комендантский патруль, если вдруг выпадет столкнуться с оным на улицах города. Да к тому же при внезапной эвакуации - мало ли что могло произойти при совершении контрабандной сделки - в таком виде было бы комфортней уходить от погони.
Отстояв обязательную для советского гражданина очередь в прямой видимости человека в ливрее, офицеры ВВС попали, наконец, в цепкие лапы менеджера зала ресторана "Малахит", по тогдашнему - администратора. Он подозрительно покосился на объёмную сумку и поинтересовался:
- Молодые люди, это не будет вам мешать? Может быть, оставите в гардеробе?
- Ни в коем случае, мастер!
- Не положено!
- А вдруг договоримся?
- Не исключено, - поделился сомнениями администратор и подмигнул отчего-то сразу двумя глазами.
Договорились.
Офицеры заняли столик неподалёку от эстрады, где уже вовсю играл и пел вполне приличный ансамбль.
- Прощай, любимый город, уходим завтра в море.... - старательно и душевно выводил солист в микрофон известную песню.
К столику подошла смазливая официантка с выражением "ой, до чего же славные красавчики!" на кукольном лице. По тому, как она уставилась на сумку, стало совершенно ясно - дамочка определённо "срисовала" намерения военных. Поэтому разговор был недолгим, баул с образцами перекочевал в подсобку, и можно было сделать заказ - не только же по делам негоции парни в ресторацию завалились. Грех не воспользоваться благосклонностью судьбы, сумевшей помочь так быстро наладить отношения с нужными людьми, и не обмыть начало сотрудничества.
Когда принесли холодные закуски и кое-что в запотевшем графине, лётчики выпили и расслабились - ещё бы, только утром в транспортнике через границу летели, а тут уже родная земля и связанные с этим обстоятельством приятные воспоминания и волнительные предвкушения.
Только сейчас представители славных военно-воздушных сил огляделись и обратили внимание, что через столик от них сидит морской офицер в форме контр-адмирала в окружении двух цыпочек совершенно неземной красоты и нескромно обнажёнными ногами "от бедра", нескромно же декольтированной грудью и ароматами духов "Climat", свободно преодолевающими расстояние, разделяющее два вида вооружённых сил в отдельно взятом ресторане.
Ага, теперь понятно, кто заказал песню о завтрашнем морском походе. На вопрос, знает ли официантка офицера, та не стала таиться и сразу выложила всё, что ей известно:
- Это подводник с какой-то атомной субмарины. Недавно вернулся из похода, приехал в отпуск - родителей проведать. Теперь вот отдыхает. И не первый день, кстати. Денег у него тьма - может себе позволить.
Последнюю фразу служительница подноса и блокнота произнесла с заметным придыханием. По всему чувствовалось, она в предвкушении того волшебного мгновения, когда сможет получить от подводника подъёмные, которых должно хватить на приобретение нескольких килограммов элитного чая.
Официантка ещё говорила, когда морской офицер поднялся и прошёл к эстраде. Соло-гитарист, судя по всему, исполняющий роль казначея кабацких лабухов, с удовольствием принял от моряка купюру (возможно, несколько купюр). А потом зазвучала музыка.
- А волны и стонут и плачут, и бьются о борт корабля... - выводил солист оплаченную подводником композицию.
После второй рюмки в душах военных летчиков почти одновременно что-то щёлкнуло, взыграло ретивое, и они принялись советоваться. И было о чём - весь зал слушал песни на морские темы и с обожанием смотрел на контр-адмирала. Впрочем, может быть, не совсем весь, но женская его половина совершенно точно. А уж говорить о том, что две киски по обе стороны моряка так к нему и ластились, будто дрессированные козочки с осиной талией и грудью, упирающейся в подбородок, излишне - и так понятно.
По мнению молодых офицеров, подобные реалии никак не способствовали дружбе смежных видов вооружённых сил. Как же так - "сушёный кальмар" один сидит сразу с двумя барышнями, остальные дамы тоже не прочь к нему за стол... а тут четыре сокола в самом соку пропадают без надежды заслужить внимание. Во всяком случае, это парням показалось, и на первый взгляд, с ними было трудно не согласиться.
- Чёрт, зря без формы пошли! - озвучил сомнения всех старший из квартета.
- Теперь уже поздно, - вздохнул меланхоличный старлей, положивший взгляд на одну из "подводных" цыпочек.
- Нет, не поздно! - перебил его старший лейтенант "номер два" и поспешил к эстраде.
Через минуту ансамбль, невнятно скомкав "плачущие волны", грянул патриотично-маршевое:
- Всё выше, и выше, и выше стремим мы полёт наших птиц!..
- Ну, каково?! - Гордый собой "старлей номер два" махнул внеочередную рюмку водки и с победным видом уставился на контр-адмирала. - Правда эти моцарты только припев знают, но ничего. Зато три раза исполнят... - Ещё один многозначительный взгляд в сторону моряка. - Чтоб знал, с кем связался.
Подводник виду, что понял намёк, не подал. Повернулся к своим барышням, налил им шампанское, что-то сказал, и малышки принялись хохотать. И он с ними за компанию - громко и раскатисто.
- Вот гад, ещё смеётся! - обиделся первый старлей, который "положил глаз". - Надо было какую-то другую песню заказывать, которую музыканты знают.
- Не умничай! - старлей "номер два" от возмущения даже не выплюнул косточку от маслины, отправив её в бездонную темень истекающего соком желудка. - Сам бы тогда с лабухами разговаривал...
- Ничего-ничего, сейчас мореман умоется, - сказал старший из капитанов и сделал шаг к сцене.
Это его действие привело к вполне предсказуемому результату - музыканты повторили "всё выше, и выше..." на бис. Все три припева!
Тут уж подводник не выдержал. Он закусил бутербродом с чёрной икрой выпитый фужер коньяка марки "Двин" и распахнул пухлый бумажник, который извлёк из внутреннего кармана кителя. В результате ансамбль "для нашего гостя из солнечного Североморска" исполнил без перерыва парафраз на тему трёх песен: "Усталая подлодка", "По морям, по волнам" и "Севастопольский вальс". Это был удар под дых.
Молчащий до сего момента капитан ВВС потерял свой дар безмолвного созерцателя и заговорил с возмущением человеческим, но не совсем добрым голосом:
- Парни, а он нас унизить хочет! Вот дьявол... морской! Нужно отвечать... Иначе мы себе потом не простим. Кто знает песни про авиацию?
Внезапно оказалось, что после длительного перелёта и тщательной тренировки внутренними водочными компрессами ослабленные организмы офицеров ВВС потеряли всякую сообразительность - никто ничего не мог вспомнить, как ни старался. Паника накрыла стол, за которым сидела отважная четвёрка лётчиков.
- Что будем делать? - жалобно спросил старлей "номер два". - Он же нас уконтропупил.
- Не плачьте, барышня! - Куражливо улыбаясь в пространство, старший из капитанов покрылся багрянцем, как молодой томат. - У вас есть я! Давайте сюда деньги. Сейчас мы ему покажем, голубчику! Музыканты наверняка сами что-то знают на авиационную тему - не первый год, чай, лабают. Предложу им самим выбрать!
Те и выбрали.
Когда солист на сцене задубевшим от однообразия языком в пятнадцатый раз завершал судьбоносный припев "... и в каждом пропеллере дышит спокойствие наших границ", моряк на всех порах подошёл к столику с молодыми летунами. Две длинноногих дамочки кружили вокруг него, словно две чайки, изголодавшиеся по ласке. При этом они клекотали что-то нежное и запретно-эротическое диссонансом взлётно-подъёмному пафосу фразы "всё выше, и выше, и выше..."
Когда "корабли" сблизились, и "левый борт украсился дымами", подводник сделал роскошный оперный жест рукой снизу вверх.
- Я - отчаливаю! Взлетайте!
Пройдя пару шагов, моряк повернулся и добавил:
- Развлекайтесь, господа офицеры!
- А как вы догадались, товарищ контр-адмирал, что мы...
- Сам был когда-то таким же бакланом, как вы, товарищи лётчики. Честь имею!
Следующий день вновь был выходным для четвёрки молодых военных. И они отправились в "Малахит" прямо с утра, как было уговорено с официанткой, чтобы передать ей вещи на реализацию. Ресторан для посетителей ещё не открывался, но предупреждённый заранее администратор без вопросов проводил "снабженцев" от военно-воздушных сил СССР на второй этаж. На сцене ресторана репетировал вчерашний ансамбль. Соло-гитарист орлиным взором углядел знакомые лица, заулыбался, сделал отмашку, и зал наполнился бодрыми звуками "Марша авиаторов".
- ...всё выше, и выше, и выше!.. - вокалист превзошёл сам себя, исполняя припев. А потом - о, чудо! - спел и всю песню целиком.
И было непонятно, то ли он успел выучить слова сегодня с утра, то ли вчера дурковал, подкупленный коварным подводником. Можно было спросить об этом у него самого, да некогда на ерунду размениваться - негоциантов от ВВС ждали дела куда как важнее, чем дискуссия на музыкальные темы.