- Случилось это лет примерно NN-адцать назад. Тогда я долг свой Родине отдавал, её подводной дивизии - естественным образом - мать. Отдавал, не жалея ни подчинённых, ни себя, любимого. Любому срочнику в сухопутной части нынче отпуск положен за время прохождения службы, только короткий. А мореманы разве хуже? Им тоже положен. Уже побольше. Как-никак, три года палубу топчешь ботинками типа "гады", а не два кирзой грунт давишь, как сухопутные братья по оружию. Впрочем, раньше не всё так однозначно было. В наше время отпуск бойцам-срочникам полагался лишь в качестве поощрения за какие-то армейские заслуги. Да, собственно, и в морфлоте те же вилы, только вид сбоку.
Обычно отличившимся подводникам в Магадане отпуск предоставляли после окончания автономки. Зимой, как правило. Я с нетерпением ждал своего часа. Но всё у меня как-то не складывалось. Не получалось никак. То капитальный ремонт в отсеке намечался, то какие-то учения на рейде, и всякий раз без Салеева не обойтись. Начальник электрической части на нашей "сударушке" С-613 так и говорил, что без меня вся служба завалится, как домино в колонну по одному выстроенное. Шутил, конечно, но в каждой шутке, сами знаете, только доля шутки.
Год я терпел, два терпел. Потом не выдержал и рапорт настрочил. Так, мол, и так. Сил никаких старшинских не осталось совсем. Только на раз до ветру сбегать. Либо в отпуск меня проводите с почестями, либо я в одностороннем порядке свою службу прерываю и ухожу гражданских тёток за сиськи хватать почём зря.
Ничего, отпустили. Куда деваться. Таких, как я, подводных электриков ещё поискать. Не зря же сам Ляксеич из меня старшину по электрической части лепил. И кстати - не как все подводники, зимой ездят, в разгар лета в отпуск отправился за три недели до очередного автономного похода. Собрал я свой фанерный чемоданчик, изнутри фотографиями Аллы Ларионовой обклеенный, и к ближайшему автобусу помчался, чтоб в аэропорт "Сокол" угодить к московскому рейсу.
Через два дня, пожалте бриться, уже стоял я у порога своего дома на родине. Повезло, честно говоря, с погодой. А то, случалось, по неделям Магадан закрыт бывал. Какой тут отпуск, сами подумайте.
День-другой, покуролесил, как водится. Потом с ремонтом старикам своим помог и заскучал вслед за тем. И вот от нечего делать потащился на пляж городской.
Река-то у нас в городе - будь здоров, охренительной ширины! Матушка наша, кормилица, Волга! Вернее, не река даже, а Куйбышевское водохранилище. Не то, что какая-нибудь хилая Амозоновка со струю из носа шириной. Целое море, хотя и достаточно пресное. Там не только моторные лодочки и катера, якорь мне в раскоряку, елозят туда-сюда по водной глади. Настоящие экскурсионные теплоходы и баржи самоходные снуют периодически. Но не об том речь, господа.
Вышел я на пляж, шкурку с себя скинул, всем местным красавицам военно-морской загар свой продемонстрировал: лицо, шея и кисти рук кирпичные, зато все остальные запчасти синюшные, словно у социалистического цыплёнка, даром, что без пупырышков. Окунулся я в воду разок-другой, а загорать мне, как бы, и не к чему. Не приучен с детства.
Стал вдоль пляжа прогуливаться. К домику спасателей подошёл. Глядь, а там мой школьный корешок в моторе копается. Мотор-то лодочный. Или "Вихрь", или "Прогресс". Не так и важно. Хотя... правильно, тогда "Прогрессы" ещё не выпускались. Значит, точно - "Вихрь". Или "Ветерок", может быть? Хорошо-хорошо, не стану вас заставлять присутствовать на сеансе насилия над моей памятью. Продолжу с того места, когда одноклассника в одном из спасателей узнал.
Привет, говорю, дурила с Нижнего Тагила. Узнаёшь дружбана своего однояйцового? Как не узнать, узнал. Перекинулись мы парой слов, да на вечер встречу отложили. Он же на работе. Ему, брат ты мой, агрегат нужно концу смены, кровь из носу, перебрать, поршневые кольца заменить и на ходу движок проверить. Что ж я мешать своими сопливыми воспоминаниями буду? Да ни в жисть! Побыл немного рядом с Костяней (так дружка моего звали) и снова пошёл искупнуться.
Жара стояла такая, что можно порося натурально в песке изжарить безо всякого дополнительного подогрева. Знай, только специй туда подбрасывай, если не сильно на мусульманской диете повёрнут.
Но тут такая штука: прежде чем в воду залезть, я в сарайчик заглянул, где лодка спасательная стояла. Так, из любопытства какого-то, а не с тайным умыслом. Кроме спасательных кругов, вёсел, буйков свежевыкрашенных, там ещё столик такой аккуратный стоял. А на столике том, чего только нет. Всякие запчасти от моторов лодочных. Всё блестящее и красивое. Тут у меня сорочий приступ случился. Знаете, как эта птица всё яркое, нарядное обожает? Ну вот, и у меня что-то вроде того приключилось. Беру я, значит, гаечку самую блестящую в руку, подкидываю её с молодецким посвистом и вместе с нею на пляж выхожу.
Только тут и спохватился, что чуть было не утащил запчасть. По всему, видать, нужную, раз её в такое сияние привели. Но обратно возвращаться охоты никакой. Взял я и гаечку ту моему дружку рядом с мотором положил. Думаю, найдёт потом, сам в сарай приберёт, куда следует. Искупался, сходил к лоточнице, мороженого съел, кваску попил. Прилёг на скамеечку и задремал.
Просыпаюсь. Вечереет уже. Сразу мысль: "Не договорились, где с Костяней станем друзей-товарищей вспоминать. А он, поди, ушёл давно. Не век же ему на работе хвост трубой распускать, келешь-мелешь, трёшь-мнёшь. Вскочил я быстро. Смотрю - чудны дела твои, Господи. Одноклассник-то ещё даже и не думает с мотором заканчивать. Разбирает. Ну, думаю, наберут детей в подводный флот! Даже поганый движок за почти полный рабочий день перебрать не может! Чисто Рабинович, а не Костя, чтоб ему не икалось!
Костян когда-то почище всех одноклассников в мопедах разбирался. Неужели что-то приключилось, раз он талантом своим воспользоваться не в состоянии? Одеваюсь и к нему свои мослы передвигаю. Что вам сказать, Костя мой - весь аж чёрный стоит, чуть не плачет. И не только руки радикально гуталиновые, но и с лица мой друг тоже на негуса мозамбикского смахивает. Я к нему:
- Что, Костян, такое приключилось? Чего буйну голову повесил, как импотент, какой, свою премудрую хозяйству?
А он мне отвечает:
- Веришь, нет, Славка, пятый раз двигатель перебираю. А всё время лишняя гайка остаётся. Хоть убей, не пойму, откуда она отвалилась!
Тут мне и пришла в голову глупая идея - сознаться. А зря, скажу я вам - не пришлось мне в тот вечер воспоминаниями заниматься за дружеским столом. Еле ноги унёс, гарпун мне в жабры!
И опять вы меня своим Веллером сразить пытаетесь. Ну, подумайте сами, "Легенды Невского проспекта" были изданы в начале 70-ых годов? Да, не утверждаю я вовсе, будто историю конфликта Папанина и Кренкеля* в то время знал. Сами же понимаете, что история имеет тенденцию повторяться. Это всё от мракобесия, келешь-мелешь, трёшь-мнёшь. Алле морте, перепихне, прейскуранш!
Так что проблемы не только со спиралью... да-да, временную в виду имел, а вы о какой подумали?
Славка задумчиво уплетал буженину, своим внутренним миром соприкасаясь с небесными и прочими сферами, где водились мусульманские ангелы и прекрасные девы-одалиски в шальварах из шамаханского шёлка.
Потом взгляд его прояснило, и он заметил:
- Вот вы все думаете, откуда моя фамилия происходит? От слова соль? Так ведь нет. Все мои предки через букву "а" писались. И знаете, что это означает? Что там у вас с головной шевелилкой, господа? Неужели не догадываетесь? А я вам скажу. Это таким неявным манером Аллах предоставил мне карт-бланш относительно запрещённого Кораном свиного мяса. Вот именно, чтобы я, не стесняясь, мог употреблять в пищу не только баранину.
У меня ещё в армии на субмарине случай был. В соседнем отсеке служил у нас один парень из-под Полтавы. Мичманом служил. Одним словом, настоящий "сундук". И вот получил как-то этот мичман посылку с родины. Меня пригласил на вечерний чай. Сидим мы с ним, самогон тихохонько из грелки по стаканам разливаем, а он мне и говорит, дескать, сало тебе можно? Я говорю, что если на закусь, то непременно. Вот "сундук" мне и отрезает тоненький кусочек первородного украинского продукта. Протягивает и смотрит испытывающее. Я возмутился, что ты, парень, говорю, издеваешься? Нам, татарам, никто таких тоненьких кусочков не предлагает обычно. Мы мужики основательные, нам, как для себя, отрезать требуется. Тут мой "сундук" развеселился, меня по плечу хватил и говорит:
- Я знал, что ты свой! Я знал. Не зря у тебя такая фамилия знаковая... Сало ив! Точно, ты татарский хохол!
Такое вот слово "лярд мажён",
Такое вот слово в ля-мажоре.
Такое вот имя - лярд.
Это не имя в соль-миноре,
Это не имя в сало-мажоре
Такое вот имя лярд!
А вы говорили - сало!
И, как бы, в подтверждение своих слов Славка зацепил вилкой смачный шматочек нашпигованного чесноком сала с чудным рисунком розового восхода над островом Хонсю поверх мясных прожилок, изображающих, видимо, дубовую рощу. Зацепил и отправил вдогонку за перчёной бужениной, от которой пахло ароматами подпольных восточных базаров. Почему подпольных? Так не всех же мусульман Аллах наделил красивой фамилией Салеев, не так ли?
Славка говорит. Славка умеет говорить...
- Я в детстве водки мог выпить... два самовара и ещё чекушку...
- Заливаешь...
- Если самовар наливать не полный, то нормально... Не заливаю...
Славка говорит. Славка умеет говорить... А ещё, как оказалось, он умеет стрелять из маузера имени Михаила Веллера и есть продукты из свинины по сепаратному соглашению с самим Аллахом.
* - имеется в виду легендарная история о лишней детали к маузеру, подброшенной Кренкелем Папанину, изложенная Михаилом Веллером в рассказе "Маузер Папанина";