Чваков Димыч. За ёлкой

ЗА ЁЛКОЙ

- Я слышал, у вас много платят...

- Мне хватает.

- А сколько всё-таки?

- Все мои. Я, во-первых, подписку давал, а, во-вторых, у тебя же ничего не выпытываю.

- Вот, блин, Слава... Подписку ещё приплёл. Секретный сотрудник, что ли?

- Секретный, не секретный, а коммерческая тайна - прежде всего!

- Ну, хорошо, не говори. Я знаю, что вам платят много. Чего машину не купишь?

- Как научусь толком пешком ходить, немедленно приобрету себе тачку, чтоб деньги в ней возить. А машина-то мне за каким, извините за выражение, биномом?

Автомобиль летел по гололёду с тридесятым присвистом. Человек за рулём чувствовал свою несомненную предновогоднюю правоту, но ему не хватало интеллекта, чтоб подчеркнуть люмпенское превосходство позавчерашнего пролетария, над работником умственного труда, моим другом Славкой Салеевым.

Слава опаздывал на работу, автобус, как водится при цейтноте, приехать не спешил, но тут подвернулся старый знакомый, счастливый владелец побитой дальневосточной молью и северной коррозией "Мазды". Повезло - повёз. И вот впереди уже показалась цель путешествия - здание аэровокзала.

И тут что-то случилось на проезжей части пролетающей мимо (по своим делам) эволюции. Удар. Толчок. И некуда деваться. Так, а, может быть, почти так спел однажды известный классик авторской песни, иначе говоря - всенародный бард Советского Союза.

Оба героя, водитель и пассажир, завалились набок. Вместе с автомобилем. Вылезать на свет божий пришлось через одну дверь, ту, которая со стороны пассажира, поскольку вторую заклинило невероятно неудачно появившимся на обочине плотным сугробом. Салеев отряхнулся и воткнул в тугую плоть морозного воздуха риторический вопрос:

- И ты предлагаешь мне купить машину! А вот тебе - иллюстрация о вреде автотранспорта. Не успеешь среагировать на текущие обстоятельства современной действительности, и уже в кювете валяешься. И ты хочешь, чтоб я всякий раз платил за эвакуатор, замену шаровой опоры и т.п.? Ты вот говоришь, что на крайняк, машину можно использовать в качестве блядовозки. Вижу теперь, что точно насношаешься, только не с бабами. А впереди-то год Быка! То есть, травка и тёлки! Некогда под автомобилем валяться, будто других дел нету.

* * *

К утренней селекторной планёрке Славка всё же успел. Только потный и красный, невзирая на забортный морозец. Видать, бежал последние метры в унисон дыханию северо-восточного ветра. Таким возбуждённым и мокрым я его и застал, когда пришёл на работу сам.

- Так спешил, что позавтракать не успел, даже кофе не попил, - сказал Салеев.

Заварили чай и заговорили о ёлке, мол, пора её уже и ставить - до Нового года меньше недели осталось. Именно после этого замечания Славка и ударился в воспоминания.

- Как ты знаешь прекрасно, сейчас проблем с выбором искусственных ёлок нет, а в те далёкие времена, когда моим сыновьям хорошо постриженный английский газон мог показаться дремучим лесом, в канун Нового года необходимо было отправляться в лес за зелёной принцессой детского праздника. Это в больших городах - ёлочные базары, полные корявых сосен и дорогущих кедров, а в наших палестинах - всяк гражданин сам себе праздник устраивал при помощи топора, пилы и браконьерской удачи. Впрочем, Фортуна тогда редко какому нелегальному порубщику изменяла, поскольку о партии "зелёных" никто и не слыхивал. Из зелёного в СССР водились тогда отнюдь не доллары, а обычные "трёшки" рублёвого насыщенного содержания, летом - кузнечики, зимой же - те самые новогодние деревья хвойных пород.

Да, кстати, заговорил о сыновьях, а ведь ошибся. Я же тогда в СМП-234 работал главным энергетиком, следовательно, Серёжка - младший - ещё не родился в то время. Но разницы большой нет - одному ребёнку праздника хочется ничуть не меньше, чем двоим. Стало быть - изволь, папаша, ёлочку принести и украсить её самым сказочным образом.

Помню, так совпало, что день 31 декабря по календарю выходным оказался. Последняя рабочая смена - тридцатого. Контора у нас на левом берегу Печоры была, в посёлке Изья-ю, если помнишь. Каждый день туда приходилось ездить на рабочем поезде. От вокзала минут тридцать пять-сорок пилить, от платформы же "Макаронная фабрика", правда, чуть меньше. А в общей сложности - около полутора часов езды. Печора - не Москва, очень уж долго получается по нашим меркам, но деваться некуда, поскольку работа приличная, оклад жалованья не в пример другим строительным организациям позначительней будет.

Контора наша на краю посёлка располагалась. Одноэтажный барак, несколько балков и пара вагонов в тупике. А за ней, за конторой, то есть, болото круглое, диаметром с полтора километра. Летом-то оно топкое, зато зимой замерзает за милую душу. Стоит болото преодолеть, там и ельник отменный. Деревце для дома на ночь новогоднюю выбрать - как два пальца об асфальт.

Вот я себе и думаю, что в обеденный перерыв сгоняю в лесок, пока светло. Немного пораньше уйду. Как раз и успею обернуться. План есть, пора его реализовывать. Да не всё так просто оказалось. С утра на пленэре тишь стояла бархатная, можно сказать - изумительно в воздусях. А часам к одиннадцати вьюга разыгралась не на шутку. Правда, когда в лес на лыжах шёл, всё было прекрасно. Ветер в спину подгонял - милое дело.

Выбрал я пушистое деревце, спилил аккуратно и в обратную путь-дорогу отправился. Только тут и ветер сменил генеральную линию. Если б в лицо дул, всё бы хорошо, а то - сбоку принялся на меня наваливаться. Укрыться негде, идёшь по болоту, гладкому, будто блюдо, в одной руке пила, в другой ёлка. Тащишься, будто глупый пингвин, а тебя вбок-то и валит. Парусность большая, на ногах не устоять.

Как только я первый раз пытался из сугроба подняться, мне это удалось достаточно просто, уж не знаю, почему так вышло. Зато потом накувыркался вдоволь. На карачках расшаперишься, пытаешься встать, а тебя снова вниз, в свеженькую лыжню сдувает. И опереться-то не на что. Разве только, догадливый ты, - именно на ёлку!

Короче говоря, когда я в своём кабинете обозначился, был мокрый весь, будто мышонок после купания в тазу с водой. И бросало ж меня - то в жар. То не в жар!

Всё с себя снял и на батарею отопления вывесил для просушки. Сам переоделся, во что под руку подвернулось: была какая-то спецодежда в шкафу на моё счастье. Переоделся и только тогда стал свою добычу рассматривать. И тут - вместо радости и восторга от красоты неземной - испытал сильнейшее разочарование. Все-то веточки на моём трофее поломаны, хвоя осыпалась частично. Жуткое зрелище. И ничего, собственно, в том удивительного - сколько раз мне моя ёлочка из снега подняться помогала - не сосчитать. А вес у меня хоть и поменьше, чем у трёх толстяков, но, всё-таки, не бараний. Вот теперь и додумай, что я вместо новогоднего дерева в контору притащил.

А тут и смеркаться принялось, по-зимнему быстро и споро. Поезд рабочий отправлялся в шесть вечера, так что теоретически я ещё успевал разжиться новой ёлкой. Рабочий день короткий, так что уже в четыре можно отправляться в новую экспедицию. Но теперь-то без фонаря точно не обойтись, чтобы лыжню свою давешнюю разглядеть и дерево приличное выбрать, а не какое придётся.

Что ещё нужно с собой захватить, каким реквизитом экипироваться, чтобы не получилось, как в первый раз? Пилу лучше топором заменить - нести удобней. Для ёлки мешок необходимо взять и верёвку, чтобы спеленать родимую, парусность уменьшив. Одеться следует полегче, чтоб подниматься в случае падения оказалось не слишком так проблемно. Ага, ещё - нужно палку с собой лыжную прихватить, хотя бы одну. Верно-верно, елку-то поберечь надобно.

Всё так и сделал, как наметил. До ельника без приключений добрался. Где-то с краешку леса деревце завалил, вытащил на болотную гладь. Тут луна из-за тучки выглянула. Посмотрел я на добычу - опять неудача. В лесу при фонарном свете хорошо смотрелась, а снег когда с ёлки слетел, оказалось, что пушистость её почти на нуле.

Плюнул с досады, снова в ельник вернулся. Тщательно деревья на вшивость проверял. И наконец (о, чудо!), упаковал в мешок отменный экземпляр, классическая ель, практически без изъянов.

Обратная дорога была медленной и мучительной, я всё упасть на своё сокровище боялся, еле-еле лыжами шевелил, будто нерпа на сносях. Но донёс добычу до конторы без эксцессов. Только тут меня в очередной раз ожидала вереница разочарований. Во-первых, я снова был мокрым от пота - видно, очень много сил тратил на то, чтоб на ногах удержаться. Во-вторых, одежда на батарее - артефакт давешнего похода - ещё не просохла. В-третьих, рабочий поезд в Печору уже ушёл. Теперь, хочешь, не хочешь, а изволь дожидаться двух часов ночи, когда пойдёт пассажирский на Воркуту.

Но меня таким невезением в уныние не привести. Позвонил домой. Предупредил, что задержусь. Потом главному инженеру домой звякнул. Он как раз в посёлке жил, а не в городе.

- Славка, ты? Ёкарный гуталин, а чего не дома?

- За ёлкой ходил, а поезд уже ушёл.

- Так и хорошо! Я как раз тут в гости собрался. Пойдём вместе, а то там вместе с моей одни бабы. Не с руки мне в женском коллективе без компаньона кирять. Потом тебя на воркутинский посадим. Ну что, согласен?

- Пошёл бы, да одеть нечего. Сижу почти голый на палубе, как Робинзон после дождя, вся одежда промокла.

- Не переживай, подгоню я тебе что-нибудь. В следующем году отдашь, хех. Какой у тебя размер? Подойдёт. А рукава и брючины подкатаешь. Сейчас так даже модно.

Через двадцать минут я сидел в УАЗике главного инженера, упакованный в его же одежду. Ёлка осталась стоять в кабинете, отогреваясь с мороза. Одна мысль меня не оставляла: "Только бы не забыть её, когда поеду домой!"

* * *

Проснулся я оттого, что кто-то жужжал над ухом, как назойливая муха. Уйди, уйди, насекомое! Не мешай мне спать. Но муха не унималась. Она хватала меня за подмышки, шевелила и всё время что-то монотонно бормотала с какой-то чудовищной неземной укоризной:

- Ты зачем эту палку в дом притащил? Весь коридор уделал, а ведь я убирала... Одежда чужая! Как на шуте смотрится. Хорошо ещё - трусы-то свои!

- Ты кто?

- Совесть я твоя. Верочка Ивановна, помнишь?

- Вот же, три шешнадцать, ничего не помню. А ёлку-ту я привёз?

- Эту?

Дежа вю! Не иначе. Смолистую клюку с обломанными ветвями я уже видел вчера два раза. Странно, а где тогда последний Новогодний релиз "Ёлки праздничной, свежевырубленной"? Неужели это она, моя раскрасавица? А что же случилось-то?

Позднее позвонил главному инженеру и выяснил, что в гостях я выпил граммов сто пятьдесят и захмелел, будто безусый юнец из подготовительной группы детского сада "Орлята Ильича". Понятное дело, организм целый день находился в стрессовой ситуации: то его потеть заставляли на студёном ветру, то скакать по кабинету почти неглиже, то снова в лес идти...

Меня уложили спать, а перед поездом влили в мой начавший заболевать организм ещё стакан водки, "для сугрева" и профилактики простуды. О ёлке вспомнили в последний момент, но бежать в контору было уже некогда, потому схватили некое подобие праздничного дерева, которое кто-то забраковал и оставил возле железнодорожной станции.

В дороге и это сомнительной красоты деревце подверглось испытаниям. Оно валялось по всему тамбуру, где меня пытался удержать на ногах сопровождающий сотрудник из нашей конторы. Он к моему счастью тоже опоздал на рабочий поезд и потому был вынужден исполнять роль ангела-хранителя. В Печоре меня загрузили в такси, а ёлку положили в багажник. Правда, дереву пришлось обломить верхушку, чтобы оно туда влезло.

Посмотрел я с утра на ту дровину, что притащил домой накануне, в глаза сыну взглянул, потом умылся и пошёл в лесопарк, что рядом с моим домом. В конце-концов, чем маленькая сосна не новогодняя ёлка?

* * *

Салеев тихонько вздохнул, заново переживая то давнее приключение с многочисленными походами через замёрзшее зимнее болото. А потом продолжил начатую тему:

- На следующий год купил я искусственную ель. С тех пор никаких предпраздничных эксцессов со мной не случалось. А для новогоднего духа нужно взять еловую, а лучше - пихтовую веточку, ошпарить её кипятком и поближе к батарее положить. Запах такой, что с ног сшибает!

- А я в вазу пару-тройку еловых веточек ставлю. Ёлка же тоже искусственная. Когда сын был маленьким, тогда всякий раз за натуральной ходил, а теперь, и пластик за настоящее дерево сойдёт.

- И всё равно для детей Новый год пахнет мандаринами и апельсинами.

- Это раньше, когда цитрусовые в дефиците были. Только в Новый год и наешься от пуза.

- Не скажи, нынче тоже так же. Наверное - менталитет.

- Скорее всего, судьба!

* * *

А у меня другая история связана с добычей новогоднего дерева.

В тот далёкий уже год, числа 30 декабря я тоже собрался за ёлкой. Сыну Илье почти за три месяца до этого стукнуло четыре года, и мне пришло в голову, что парень уже достаточно созрел для небольшого зимнего приключения, благо за город ехать не было необходимости. Мой бывший сослуживец по вычислительному центру Гена Шаевич как раз пригласил меня в гости на седло барашка с параллельным вырубанием праздничной ёлки в окрестностях его дома.

Гена жил тогда в посёлке Восточный рядом с Печорской ГРЭС. Там-то как раз, отойдя метров триста от дома, можно было выбрать красивое деревце для новогоднего празднования. Шаевич уже неоднократно - года два или три подряд - приглашал меня на настоящее почти браконьерское мероприятие. Всё никак я не мог надумать, а тут решился.

Собрались мы с сыном и поехали. Для маскировки взяли с собой полотняный мешок, чтобы в автобусе никто не подстерёг с нелегально спиленным деревцем и не затребовал административный штраф с последующим наказанием по месту работы. Гена встретил нас с Ильёй радушно и предоставил широкие охотничьи лыжи, чтобы быстренько форсировать неширокую полосу сугробов до ближайшего леска.

Когда вышли на дело, уже стемнело. Время чуть за полдень перевалило, а солнце почти скрылось в жиденьком мареве горизонта. В наших краях в декабре это совсем не удивительно. Но, как сказал классик социалистического народного фольклора, темнота - друг молодёжи, и наша троица выдвинулась к месту дислокации еловой флористики.

Мы с Геной оставили Илью на тропинке, наказав строго, чтобы никуда не думал убегать, а сами, взяв пилу, пошлёпали по глубокому снегу. Возвращались практически в полной темноте, подсвечивая себе дорогу фонариком, поскольку луна предательски закатилась за тучное морозное облако, взбитое Хозяином Ночи, как пуховая подушка.

Илья стоял на тропинке в позе пограничника Карацупы (только без верного пса Ингуса), мужественно сжимающего кулаки в вязаных варежках. Нас с Геной он завидел издалека и, судя по всему, очень обрадовался. Я показал сыну маленькую лесную красавицу и спросил, не заробел ли он нас поджидаючи. Илья правдиво ответил:

- Было страшно, волки глазами сверкали! Но я их не боялся. У меня же лыжная палка. Честное-пречестное, папа! Правда же, я взрослый теперь?

И нам с Шаевичем не оставалось ничего иного, как подтвердить, что одним взрослым мужиком на планете стало больше. Вы спросите, действительно ли волки сверкали глазами, стараясь испугать моего отпрыска? Нет, это были не волки. Просто лесок, где водятся новогодние деревья, находится в низинке, и оттуда хорошо видно, как вдалеке светят автомобильные фары машин, спускающихся с горки в направлении ГРЭС. В темноте вполне сойдёт за глазища страшных голодных волков. Особенно в воображении мальчика четырёх лет от роду.

* * *

Я заканчивал рассказывать историю о СВОЕЙ ёлке, когда нас в кабинете уже было трое. Виталий заскочил на минутку - не его же смена - да так и остался.

- А когда я служил неподалёку от Хатанги, там тоже были ёлки, но какие-то чахлые, - сообщил нам бывший пограничник.

- Витаминов не хватало, - пояснил догадливый Салеев.

- Вот и шестиглазый серафим соврать не даёт!

- Шестикрылый?

- Не знаю, как у тебя, Славка, дела с крыльями, а глаз - точно шесть! Когда паяешь мелкосхемы.

- Шестиглазый хер-Рувим, подумал я вслух.

- Сам ты Йоулупукки! - не растерялся Салеев.

А Виталий тем временем уже начал украшать искусственную ель к предстоящему корпоративному фуршету. Вечерок обещал быть жарким. Полная Акапулка!

29 декабря 2008 г.

Комментарии: 76, последний от 20/03/2013. © Copyright Чваков Димыч (nudless@mail.ru) Размещен: 29/12/2008, изменен: 01/05/2015. 18k. Статистика. Рассказ: Проза Бик зур, бик зур секрет Скачать FB2
Аннотация: ...Салеев чистит пёрышки перед Новым Годом...

Чваков Димыч : другие произведения.

За ёлкой