Учился я в Киеве с кубинцем Венансио Кастильо Уреко на одном факультете. Был этот смуглый латинский парень похож на настоящего барбудос... только росточком не вышел - полтора метра в прыжке... и то, если в кепке и на коньках.
Написал я и понял, ни к чему мне подставляться, используя старинные, как фекалии саблезубого мамонта сравнения... И то! Попробую сформулировать иначе. Вот так примерно...
Был этот смуглый латинский парень похож на настоящего барбудос... только росточком не вышел - не получалось в яхту "Гранма" забраться без подкидной доски по причине глубокого младенчества... да и позже до Теофило Стивенсона мой герой не дорос - в полном расцвете сил мог только в пупок именитому боксёру дышать.
Не, чёрт... "Дышать в пупок" - очередной штамп, из числа тех, что так опасаются современные литераторы, предпочитая невнятные формулировки, которые читатель забудет, ещё не дорулив до конца абзаца.
Придётся плюнуть в сторону и оставить всё, как есть, а не то завязка истории зависнет, доставив апологетам классических выражений (не похожих на классические же канцеляриты) неслыханное удовольствие моим неадекватным стилем изложения.
Итак...
Свою миниатюрность Венансио компенсировал огромной роскошной бородой, весёлым живым характером и привычкой к крепкому алкоголю, которую успешно развивал всё время заграничного обучения.
Кастильо очень любил Пугачёву... Бывало, поставит пластинку с "Сонетом N90" Шекспира в исполнении примадонны и орёт на всю общагу что-то вроде "...уж если ти раслубишь, так теперрррр...", ударяя раскатистым "эрр" по барабанным перепонкам мирных студентов. А ещё у Венансио имелось одно интересное пристрастие - увлечение народным творчеством. Читал русские сказки, пословицы и поговорки запоем, а потом при всяком удобном случае преподносил собеседникам в качестве божественных откровений, подсмотренных кем-то из кубинских предков прямо на Моисеевых скрижалях. На дежурный вопрос "Как дела?" Кастильо Уреко отвечал с придыханием, выкатывая из орбит роскошные сливы глаз необычайной бархатной поспелости: "Как вы сыкаске - чем далше, тем стрррррашнее!"
Кубинцам за время учёбы разрешалось однажды съездить домой на каникулы за счёт государства. Один раз за шесть лет очень мало, но и билеты до Гаваны уж очень дорогие. Поехал навестить родню и Венансио - зимой на 3-ем курсе. По приезду рассказал замечательную историю.
В первый же вечер отправился он с братьями на дискотеку в бар. А на Кубе принято сосать ром... но очень медленно - цедить, будто кашалот цедит планктон, закатив глаза и рассуждая о прелестных мулатках из Сантьяго или зажигательных квартеронках из Артемиса. Как сказал бы известный киевский (а теперь - израильский) бард Кимельфельд: "А по секрету: так они ж не пьют! Сидят весь вечер, дубят полстакана..."
Заказ в гаванских питейных заведениях делается с порога. Стоит показать бармену один или два пальца - именно столько (в толщину) тебе и наливают на дно широкого - без талии - стакана. Один палец - норма. Таких порций за вечер бывает две-три. Если же человек показал два пальца, то у него какой-то исключительный повод: сильно устал или поругался с кем-то... Бывает и "три пальца". Но это уже экстрим. Людей, делающих подобные заказы, знают на острове Свободы наперечёт и слегка опасаются, подозревая в связях с ЦРУ.
Так вот, Венансио - как юноша благопристойный и фиделебоязненный - продемонстрировал на входе дежурный палец, а потом, получив порцию рома, "наехал" на бармена со свойственной ему "русской прямотой":
- Тебя что просили, камрад? Просили налить рому! А ты?
- Я и налил...
- А сколько просили налить?
- На один палец. Я и налил на один палец...
- Нет, камрад, я тебе показывал "на один палец" не так, а вот так!
В этом месте рассказа Венансио эффектно демонстрировал слушателям указательный перст, подняв его в верх в позицию незабываемого "факела" от клятiх гринго.
У родных братьев и бармена, по словам нашего кубинского друга, глаза разъехались по углам заведения от внезапно приключившегося стресса, а Венансио преспокойно засандалил "сто пятьдесят" рому, что называется - "в одни ворота", и преспокойно же взрезался своей почти воздушной плотью в кордебалет "зажигающих" под музыку девиц. В ритме танца Кастильо не забывал овладевать диалектической полнотой философских учений, рекомендующих проверять, надето ли на прекрасной креолке или же мулатке нижнее бельё, прежде чем отправляться провожать барышню по ночной Гаване. Бывало так, что упоительной красоты девица оказывалась вовсе не девицей... Но - тс-с-ссс... об этом я ничего не знаю.
Добром дело с "убийственной передозировкой" не кончилось - братья привели маму с папой и всех ближайших родственников до третьего колена, чтобы те успели попрощаться со "смертельно отравленным" Венансио. Приехала и вызванная барменом неотложка, чтобы совершить народный кубинский обряд промывания желудка молодому человеку, постигшему тайны таинственного европейского коммунизма так глубоко.
Венансио же, между тем, успел треснуть ещё "сотку" и скрыться от назойливых родственников в окружение двух роскошных барышень, страдающих расстройством памяти, по причине которого они пришли в бар совершенным образом без труселей...
Такая вот история вспомнилась из старинной жизни. Кому-то она покажется убогой и непонятной, незаконченной, как роман "Мёртвые от удушья" одного замечательного, да что там замечательного - выдающегося пульманолога. И я отвечу просто - тот, кто хотел найти решения сокровенных жизненных вопросов, завершив чтение, обратился не по адресу... Ему бы лучше пошерудить кочергой в камине, как завещал Николай Васильевич...
Рукописи не... Эксперимент
Гоголь шарит в Гугле!
Гоголь шерудит угли.
Гоголь доволен.
Главное -- угол не голый...
...как Голем обглоданный богом -
человекомашиной,
механизмом кабалистического осколка из олова
глухо -
Гоголь в печке
кочергой бухает
с насечкой на ручке,
чтоб не выпадала из рук
горгульей летучей,
испуг
по свету рассеивая
теменью темени
поэта Есенина,
осеняет знамением
святым
кусты
купины горящей,
явившейся в сон
явственней настоящего!
Гугол шерудит в голове Гоголя
испареньем ментоловым
мысли гения трогает...
Но не вздумайте утопить меня в саже, дамы и господа...
А подлинную историю эту я использовал в своём шпионском романе "Только шепни мне имя своё" (во второй части).
Приведу здесь означенный фрагмент, чтоб было понятно, насколько чистая правда порой близка к грязному вымыслу...
Что русскому хорошо, то мексиканцу полная текила! Так и знайте, когда разлив пойдёт в этой удивительной стране. Мексике, то есть. Когда я впервые посетил с Аллочкой бар в Акапулько, то поначалу удивлялся, как бармену удаётся двойную и тройную порции в таких низких стаканах умещать? Их, эти порции, местное население пальцами показывало ещё на входе. Один палец - одна порция, два - двойная, и так далее. Четверную, правда, никто из мучачос не заказывал. А бармен всё в одинаково небольшие стаканчики разливал. Может быть, за следующей порцией мексиканцы потом подойдут со словами "повторяю, комрад"? По крайней мере, в наших пивнухах так было раньше принято. Но как бармен всех помнить может в лицо, кто сколько заплатил?
Мои сомнения быстро разрешились, когда я заказал одну порцию текилы для себя и один коктейль "Маргарита" для Аллочки. В такую жару пить больше одного стакана не следует. Я же не пропойца, как эти аборигены. Каково же было моё удивление, когда передо мной поставили немытый стаканчик с остатками от предыдущего клиента. Я возмущаться не стал, уважая местные традиции, и принялся терпеливо дожидаться, когда мне наполнят посуду текилой. Бармен обернулся ко мне и спросил:
- Что-то не так, синьор?
- Где моя текила, козья морда? - вежливо осведомился я.
- Вот, в стакане, - занервничал мексиканец.
- Вот это? - переспросил я, указывая на немытую посуду с остатками жидкости на дне.
- Именно, сэр! - перешёл на подчёркнуто вежливый стиль общения бармен, очевидно, приняв меня за капризного гринго. - Здесь ваша порция, за которую вы заплатили.
Я с удивлением уставился на свой указательный палец, будто ожидал увидеть, что он у меня резко укоротился за последнюю минуту. Нет, не укоротился. Всё те же девять с лишним сантиметров - два с четвертью вершка, если вглядеться через микроскоп. Мексиканец осторожно взял мой палец двумя своими и повернул его горизонтально полу.
Тут до меня и дошло, что у нас с мексиканцами разные системы счисления. Ох, уж, эта Латинская Америка! Они меряют спиртное горизонтально, тогда как у нас принято - исключительно вертикально. Это в начальной стадии употребления. В дальнейшем системы становятся обе горизонтальными, но с разной скоростью. Да, на эту тему можно не только кандидатскую защитить! Однако вернёмся в мексиканский бар, где двоих комрадов осенило откровение. Взаимопонимание пришло к нам внезапно, и я с удовлетворением унёс свой коктейльный стакан с текилой, полный на 94,5 мм, вместо мексиканских 16 мм.
Бармен с тревогой взирал, как я, не спеша, осушаю приятную жидкость с привкусом лекарственного кактуса. При этом он разговаривал с кем-то по телефону. Из-за стойки доносились знакомые слова:
- Амба садор текилас гаммадриласс гринго капут!
Ага, что-то про меня говорит. Неужели разоблачили? Так это не желательно сейчас, когда мы с очаровательной спутницей только-только на пляж собрались. Взяв Аллочку под руку, я поспешил к выходу, перед которым уже заруливала каретка скорой мексиканской помощи. Два вежливых врача всё норовили померить мне давление и уложить на носилки. Успокоились они только после того, как я собственноручно написал расписку в том, что передозировка текилой для меня таковой не является, что я сам несу ответственность за своё здоровье, и разную прочую дребедень.
Для убедительности я шлёпнул печать отдела внешней разведки ФСБ РФ на эту Хорхину грамоту.