Аннотация: Вероятность вполне очевидного... На Приполярном Урале слишком много нехоженых троп (не путать с литературными тропами)!
ПОЧЕМУ А.С.ПУШКИН ТАК И НЕ БЫВАЛ НА ПРИПОЛЯРНОМ УРАЛЕ
(статья, не уголовная... может быть)
Когда я думаю о гениальном поэте нашей эры Александре Сергеевиче Пушкине, то, порой, сомневаюсь в истине, данной нам априори, действительно ли лучше никого и не было НИКОГДА. Но стоит открыть томик его, Пушкина, стихов... Стоит только вспомнить какие-то крылатые фразы, которые на слуху...
Жаль, что многие из ныне живущих так и не узнают, что вполне, казалось бы, расхожие истины когда-то таковыми не были. Это гений Пушкина сделал их крылатыми... Что в имени тебе моём? "Что в имени тебе моём? Оно умрёт, как шум печальный волны, плеснувшей в берег дальний, как звук ночной в лесу глухом"... Что в имени тебе моём? Как это здорово, ёмко и немного грустно от сиюминутности бытия...
Не стану более отыскивать "народных фраз" в творчестве Пушкина. Думаю, что и "дядя честных правил" для молодёжи знаком непременно... Сомневаюсь только, что большинство из них знает, кто это их так ловко развёл, что они в своей, типа, речи употребляют классические выражения... которым скоро исполнится два века...
Пушкин - это наше ВСЁ! Так было написано на плакатах, посвящённых 200-ой годовщине гения. А задумывался ли кто-нибудь из организаторов, что означает этот лозунг НА САМОМ ДЕЛЕ? Думаю, нет. Административный ресурс, манёвр финансами, идеологическая составляющая, электорат - вот термины, которыми они привыкли оперировать. И когда я слышу голос бывшего министра обороны бывшего СССР, маршала Язова, который уверяет, что его настольными авторами являются Пушкин, Лермонтов и Достоевский, то не могу ему поверить... Человек, пославший давить свой народ танками, Пушкина, возможно, читал, но не ОЩУЩАЛ... Равно как и верховный главнокомандующий 1993-го года, расстрелявший ИДЕОЛОГИЧЕСКИХ противников МАТЕРИАЛЬНЫМИ снарядами...
Я всё время чувствовал, что мне не нужен ничей указ, когда я пишу. Пишу, может, плохо, может, отвратительно, как уверяют меня господа из лагеря НЕВЕРУЮЩИХ в силу простого слова, не сдобренного матерным сопровождением. Но сейчас, когда я беру в руки творения гениального поэта, то ощущаю только одно... Корни моего графоманства лежат в начале позапрошлого века, когда жил и творил Пушкин.
Раньше мне не удавалось понять, что сам я прорастаю из его стихов, из его лёгкого слога, да, простят мне мою самонадеянность... Почему нужно достигнуть определённого возраста, чтобы осознать очевидное? Я не пытаюсь поделить ответственность за свои художества с великим, не подумайте. За них отвечу сам. Просто вся современная литература, тем или иным образом, начиналась от Пушкина. А теперь, господа и дамы, попытаюсь вам кое-что объяснить, покуда меня не растерзали за обмусоливание очевидных посылов...
Многие, прочитав "Царя Никиту" считают, что постигли Пушкина. Он, де, хотел быть раскрепощённым "по самое НЕ МОГУ", но цензура не давала. Попробую согласиться с таким суждением. Не писали в то время подражательских "картинок" только ленивые авторы. Самый известный из них, кстати, Барков. Ну, так что с того? Грязь и физиологичность быстро надоедает. Всегда интересней недосказанность, тонкий намёк и лёгкий муар. Но если бы стиль "Царя Никиты" и "Луки Мудищева" стал основополагающим, то, я думаю, человечество давным-давно прославляло бы только авторов непристойностей.
Кстати, большинство из создателей такого рода литературы вовсе не являются талантливыми, они ничего нового в литературное творчество не привносят, но считают себя новаторами, когда вся их, так называемая, литературная деятельность сводится к обычному рифмованию ОЧЕВИДНЫХ слов с низкопробными экивоками. Про ритмическую основу таких произведений даже говорить не стану...
Но хватит о малом, хотя и до бесконечности напыщенном собственным значением. Вернёмся к Пушкину. Пушкин для человека 19-го века путешествовал довольно много. За годы своей жизни он сумел посетить невероятное количество самых разнообразных мест.
Остаётся пожалеть об одном: Александр Сергеевич был человеком настолько занятым, что не смог приехать к нам на север республики Коми и не оставил здесь, соответственно, материальных и нематериальных следов своего пребывания. Завидую любому Аксакалу, который сможет найти материалы о Пушкине и его посещении Кавказа практически под каждым кустом кизила или барбариса.
Так все-таки, почему Пушкин не был на Приполярном Урале? Этот вопрос, я думаю, мучает не только меня одного... Вот освобожусь чуть-чуть и напишу, пожалуй, статью об этом удивительном факте непосещения...
А теперь я как раз освободился. Будете слушать?
* * *
Существует мнение, что Пушкин, будучи, по рождению, горячих африканских кровей, не решился посетить Приполярный Урал, испугавшись сурового климата этих мест. Однако это далеко не так.
Не многие знают о том, что Александр Сергеевич всею душой стремился в наше сказочное Лукоморье, где вместо знаменитого дуба на въезде, а, вернее сказать, на влёте, стоят каменные "болваны" под общим названием Мань-пупу-нёр, что означает на языке манси - Гора Малых Богов. Пушкин буквально грезил этим путешествием в высокие широты, мечтал о нём. И только цепь житейских обстоятельств не позволила ему осуществить свою мечту. Я сознательно не стал употреблять термин "осуществить проект", предполагая, думается, не без оснований, что сам Александр Сергеевич не одобрил бы такого названия. Почему стремился, спрашиваете? Так вот почему...
Друзья-туристы приезжали к Пушкину в его квартиру на набережной реки Мойки под нумером 12 и, обычно, принимались хвастать о том, какие красоты встречались им на каждом шагу близ горы Манарага ("Медвежья лапа") и горы же Колокольня у истоков реки Кось-Ю на Приполярном Урале.
Александр Сергеевич пил свежезаваренный грог с Гоголем... скорее всего, моголем, и мечтательность наполняла его кудрявую голову гения. Он уже видел себя сплавляющимся по большой воде на саморубном плоту, себя бороздящего траверс на Манараге* (с одного медвежьего когтя на другой), бросающим спиннинг... э, нет, невод возле Средних Ворот, там, где сёмужные ямы.
Кальян довершал дело. Одухотворённый Пушкин выгонял гостей, наказывал Натали, чтобы не смела громко воспитывать детей, а сам удалялся в чулан, где уже ждали его заранее наточенные перья и свечи восковой спелости. "Урал подо мною. Один в вышине..." - писал Александр Сергеевич. И вот уже все 24 строки нового стихотворения "Урал" уютно развалились на гербовой (экономить при написании шедевров гению не пристало) бумаге. Пушкин мечтательно откидывался в кресле-качалке, привезённом с аукциона "Кристи" расторопным Добролюбовым, на нём сам Вильям Амадеевич Шекспир все свои лучшие сонеты ваял, и думал про Урал.
Думать-то он думал, но всякий раз ему представлялся Кавказский хребет, Владикавказ, многочисленные аксакалы и сагибы, абреки и чебуреки. Нет! Нельзя идти против исторической правды. Он ведь не абстракционист какой-нибудь, хоть и гений. Нельзя читателей в заблуждение вводить!
Дрожащей рукой Александр Сергеевич зачёркивал "Урал", исправлял его на "Кавказ" и предавался мечтательности. Эй, Матрёна, перезаряди-ка мне кальянчик! Вот съезжу на Приполярный Урал следующим летом, тогда напишу что-нибудь посвежее... Мысли путались, гений задрёмывал, чтобы через двадцать минут быть снова готовым творить.
Про Штирлица-Исаева в том дремучем 19-ом веке ещё никто и не слыхивал. Таким образом, практически ни один жандарм и сатрап из 3-его отделения не догадывался, что Пушкин опередил своё время... на те самые двадцать минут, задолго до народного артиста Тихонова. И это всё, не считая прекрасной лирики! Гений гениален в любом своём проявлении!
Да, вернёмся в чулан. Пробуждался Александр Сергеевич, и рука его сама тянулась к стилу. Рождался очередной шедевр "Монастырь на Сундуке**". Строки извивались туристическими тропами и ложились на бумагу, как вибрамы путешественников на плечи далёких перевалов. "Высоко над семьёю гор, Сундук, твой царственный шатёр..." Дунька, чаю мне! С пряниками и лимоном! Ай, да Александр Сергеевич, ай, да... сын кобелиной супруги!
Но первое возбуждение проходило, пытливый ум гения успокаивался и начинал анализировать. Опять призрак социалистического реализма в литературе вставал перед Пушкиным во всей своей Горькой красе и взывал к гордо реющему буревестнику и неуклюжим пингвинам, вечно прячущим что-то жирное в скалах или, там, утёсах.
Со слезами на глазах Александр Сергеевич менял название горы Сундук на гору Казбек и стремился забыться в малиновом варенье, которое притаскивала глупая дворовая девка вместо коньяка. Конечно, против исторической правды не попрёшь! Нет на Приполярном Урале монастырей, и не воздвигалось никогда. Пушкина посетило, было, одно прозрение о том, что можно бы поехать на Урал и построить там монастырь, чтобы ничего не исправлять в своём творении, но... Но со средствами как раз было неважно, поскольку только поутру принесли счёт из "Яра", где накануне гуляли всем Царским Селом на именинах Кюхельбекера. А искать спонсора в разгар ссылочной декабрьской компании 1825-го года - всё равно, что испрашивать у собственной супруги благословления на роман с княгиней Воронцовой, хотя, вполне вероятно, что и графиней.
Тут некоторые читатели могут меня поправить, что в 1825 году Александр Сергеевич ещё не был женат. Но разве это что-то меняет в существе вопроса? Ну, не было на Приполярном Урале монастыря, не было! Таким образом, становится абсолютно очевидной необходимость поездки на Приполярный Урал. Пушкин приступил к сборам. Купил себе на "блошином" рынке туристический рюкзак французского производства, брошенный одним генералом в 1812-ом году, заказал в Михайловском, чтоб ему навязали лаптей покрепше, насушил пимикана и ржаных сухарей с солью, и стал дожидаться лета.
Но летом все планы гениального литератора были разрушены коварными "курами" госпожи Воронцовой. Она всё про "тужюр-лямур" пела Александру Сергеевичу, а он внимал, как настоящий джентльмен и кавалер. Так незаметно и лето кончилось. Что за беда, скажут многие, можно ведь и осенью махнуть поближе к Полярному кругу? Верно. Ну, а как же тогда быть с Болдинской осенью? Карантин, доложу я вам, не шутки. Заразу государь не позволял разносить на задворки империи, будь ты хоть гений, хоть кто. Опечалился Александр Сергеевич и забылся в своих "Маленьких трагедиях". Полетели денёчки, посыпались градом через прохудившееся решето среднерусского неба, и наступила новая осень.
Один раз, той как раз осенью, Пушкин совсем, было, собрался посетить Приполярный Урал. Он и карты прикупил с этой целью. И не только игральные, надобно отметить. Хотя во время длинного пути по бездорожью только игра в подкидного "по маленькой" и кружка-другая доброго вина могла скрасить унылый досуг, по пути ведь болотистая местность и никакой тебе "глубины сибирских руд" не предполагалось. Александр Сергеевич и одеждой тёплой запасся, преизрядно в долги влезая. Но тут случилась с ним простуда. Сидит себе Пушкин за столом в Михайловском, где уже вся дворня готова сопроводить своего кумира в дальнюю дорогу к Уралу, и чай с малиной сушёной пьёт. Не вышло в тот раз.
А в другой раз совсем иначе получилось. Тогда Пушкин накануне отъезда решил написать небольшой политический памфлет в стихах, чтобы отомстить Николаю Палкину за свою Кавказскую ссылку. Прилёг он на оттоманку, глаза закрыл и начал сочинять. В России некто плохо правил... Нет, не годится. Так только дилетант может написать. Да, и намёк какой-то несерьёзный получается. Тиранов нужно прямо по имени называть, иначе не памфлет выйдет, а унылая сатира в духе начала горбачёвской перестройки имени Политбюро Яковлевича Лигачёва. Даже думать о таком сочетании инициалов противно...
Хорошо, начну всё иначе. Никола Палкин Русью правил... Опять плохо. Слишком унизительное для государя имя "Никола" так и выпирает из строки. А ежли "Николая" всобачить, то ритм гулять начнёт... Стоп-стоп, этак гению писать не дОлжно. Nikolay First rules Rusiyu. Это вообще по-английски... Боже мой, как мучительно быть великим! Мой дядя самых честных правил...
Так-так-так, а вот это уже на что-то похоже. Правда, коронованный тиран опять в стороне остался, зато какая строчка замечательная! Сочиню лучше "Евгения Онегина", а памфлет после напишу...
И тут такое вдохновение посетило Александра Сергеевича, что он и забыл, как всю дворню ещё с обеда взбаламутил, к поездке на Приполярный Урал подбил. Пишет и пишет при свете лучины, а под ногами гуси гуляют ощипанные. Няня Родионовна едва перья успевает затачивать. Сутки минули, вторые... так и не поехал Пушкин на Урал. Из головы все планы долой, когда такая масть ложиться. То-то потомки долго будут вспоминать Онегина, то-то будет, чем в школе на уроках литературы заняться. Поэма-то, судя по всему, очень поучительная выходила. Энциклопедия русской жизни, никак не меньше! Так ведь это же опять всё в Болдине случилось! Такое, понимаете ли, заколдованное место для гения!
Ещё и в четвёртый раз собирался Александр Сергеевич на Приполярный Урал. Всё, решил, теперь непременно поеду. Сколько же можно самому себя обманывать? Пора, брат, Пушкин! А то, что же получается: в Бесарабии и на Кавказе был, в Одессе и в Михайловском прогуливался, не говоря уже про Петербург с Москвой. Столько там мест Пушкинских, даже неудобно становится, если скромностью украшен изрядным манером, как и полагается камер-юнкеру.
Недавно, кстати, ещё одноимённый поэту музей изобразительных искусств открылся. А на Урале Приполярном ни следочка гений не оставил, ни артефакта исторического. Как же так? Нехорошо получается. Люди обидеться могут.
Одним словом, собрался Александр Сергеевич, сидит себе на чемодане в Михайловском, ямщика ждёт, который удалую четвёрку в путь-дороженьку дальнюю впрок овсом кормит. Слышит Пушкин на дворе шум да гам. Выглянул в оконце, а там народу столичного две кареты дилижансовых полнёхоньки. Все гости разом в дом попёрлись, но не по колхозному, а ноги о коврик на крыльце вытерши. Столичная жизнь тому способствовала и правила гигиенического самообразования. Галдят гости наперебой, шампанским стреляются и Пушкина подбивают.
А приехали в Михайловское такой компанией, что всем на зависть. Пущин, друг верный, ананасы достаёт на закуску. Кюхля длинноносый, ну, тот, который Кюхельбекер, если в полный рост... Ну, чьи именины ещё в "Яре" по большому счёту отмечали, помните? Так вот, этот Кюхля маску Гоголя одел и русского пляшет. Пойду ли, выйду ль я, да... И-э-хх, и-э-ххх, эх! Горчаков, канцлер нержавеющий, работу в департаменте бросил и карлой бородатым предстал. Это его потом Александр Сергеевич в "Руслане и Людмиле" изобразил. Не по злобЕ какой, не подумайте, а так, для смеха.
Ну, Горчаков-то хоть тогда ещё с Бисмарком не тягался на малых оборотах, не стал на Сергеича обижаться и силу свою политическую на однокашнике тренировать. Африканские страсти, мол, и всё такое. Тем более, гений... Вона, ему какой нерукотворный памятник отгрохали! Ну, сам воздвиг, так сам... Запретить нельзя... Нет такого уложения в Своде Законов империи.
Из-за спины Горчакова выглядывает Анна Петровна К* из тогдашней мелодрамы "Я помню чудное мгновенье..." Румяная вся, да ядрёная. "Поехали, Шурик, к цыганам", - говорит с загадочным придыханием. Её подруга и тайная соперница, княгиня (а, может, всё-таки графиня, ведь муж-то граф, как-никак?) Воронцова строит глазки из супового набора господина Оливье... по ранжиру строит, делая вид, что и не ревнует вовсе к этой "бульварно-будуарной особе" с Пушкинского бульвара. Тоже куда-то Александра Сергеевича устремить хочет, наверное, в Крым, в Алупку, во дворец Воронцовский.
Вяземский напротив ни к чему не призывает, а успокаивает прибывших: "Не видите, гений в народ собрался, а вы ему пробки в колёса! Говорил же, незачем Пушкина отвлекать! Лучше бы самопишущую ручку попытались изобрести для нашего Александра Сергеевича, изверги!" Хозяин, конечное дело, немного в оторопь пришёл. Сами подумайте, с каких, таких резонов взялись вышеназванные господа и дамы на гостевой волне в аккурат перед обедом ездить?
Александр Сергеевич так и спросил, не мудрствуя лукаво, чего, дескать, гости незваные припожаловали? За всех Горчаков ответил, ему в Сенате не привыкать. "19 октября на носу, брат Пушкин, - сказал он, - а мы ещё и не подумали, как отпраздновать... юбилей Лицейский". "Хорошо, - Пушкин ему отвечает, - 19 октября вот-вот разразится... Осень, стало быть (хорошо, что не Болдинская, прости меня, Господи, грешного)... Тогда, какого рожна, моншеры, вы на санях приехали?" Тут уже рассудительный Вяземский вступил: "Так ведь, хотели мы на колёсном ходу отправиться, но потом подумали обстоятельно и решили, что всё равно возвращаться уже по снегу придётся... Так чего зря колёса переводить? Правильно я излагаю, господа?" "Эге, эти надолго замыслили...", - смекнул Александр Сергеевич и уже готовился смириться с новыми обстоятельствами, в уме подсчитывая прямые и косвенные убытки Михайловскому хозяйству. Придётся с музеем "Пушкиногорье" покуда обождать... Только тут жизнь сделала новый зигзаг.
Пушкин гостей кивком приветил и быстро их пересчитал. Кого-то не хватало. И точно, стоит Бенкендорф на крылечке. Топчется, войти не решается. "Заходи, брат Христофорыч (не Колумбов ли сынок?), раз приехал. Не стану тебя гнать, хоть ты мне и кровушки-то попортил, ни один гематолог не сосчитает! Не держу я зла, поскольку немедленно уезжаю на седой Приполярный Урал, где не место обидам и ожесточению".
Гости закричали: "И мы тоже хотим с тобой в Приполярье ехать! Возьми с собой!" Подумал немного Пушкин и сказал: "Хорошо, поехали! Только, чур, сначала шампанское допьём! Сколько там его у вас?" Вяземский повеселел, оживился и ответил: "Да, сущая ерунда! Всего двенадцать дюжин! С ананасами, правда, немного хуже. Два бочонка маринованных и полтора десятка копчёных в фольге". Пушкин пригубил полбутылки "кликошки" и ответил: "Это ничего! На первое время хватит. В случай чего, огурцов по дороге купим! А сани нам, в самый аккурат, на севере пригодятся".
Выехали затемно. Головной возница, смешавший шампанское с козьим молоком, частенько останавливался в лютом голодном лесу, откуда глазенапились на телеги, полные туристов, одичавшие коровы, отставшие от обоза Наполеона в Отечественном исполнении 12-го года. Всё шло замечательно. Но вскоре оказалось, что дорогу к Приполярному Уралу помнит один Афанасий Вяземский, но он, как на грех, заснул и на все попытки его разбудить костерил экспедицию морским извилистым загибом, который слышал от адмирала Нельсона лично, когда служил в качестве шпионки леди Гамильтон Кентского уезда Трафальгарской волости.
Таким образом, пришлось ехать исключительно по интуиции. Её не оказалось ни у кого, кроме госпожи К*. Как вы наверняка знаете, женская интуиция самая правильная в мире. Когда в предутреннем небе показались огоньки, Пущин вскричал: "Братья! Я вижу землю обетованную! Это и есть Приполярный Урал".
Цыгане из ресторана "ЯрЪ" не стали возражать, когда Иван Пущин так неосторожно намекнул на их происхождение, поскольку медведь сегодня был в ударе, и они предполагали расквитаться весьма скоро. Но не на того напали. Пущин вёл себя осторожно. С медведем "барыню" танцевать не стал, рогатиной в нос его не тыкал, а только всё подбадривал Пушкина, который усомнился, туда ли они приехали.
"Где горы?" - постоянно спрашивал Александр Сергеевич, и скупая слеза поэта лилась на простую бумагу. На гербовую уже не хватало денег. Когда рядом цыгане с шампанским в серебряном ведёрке со льдом и съевший не один пуд соли и побелевший от неё медведь, сбежавший от помещика Троекурова, всегда происходит именно таким образом.
Так мимоходом автор этих строк в своей необыкновенной исследовательской манере установил одну мало известную истину. В 19-ом веке все дороги вели не в Рим, как считалось ранее, а, как минимум, в "ЯрЪ", по крайней мере, в Российской империи.
Внезапно у путешественников в одночасье кончились не только деньги, но и кареты, лошади, мужское бельё (с женщин снимать не стали из соображений галантности) и крепостной ямщик, в количестве три, а в карты везло плохо. Пришлось вызывать такси и ехать домой за валюту.
Вот так и получилось, что не удалось нашему гениальному поэту посетить заповедных мест Приполярного Урала. Но, если хорошенько подумать, то это и к лучшему. Как знать, исполни свои планы Александр Сергеевич, насладились бы мы тогда "онегинской строфой", прочитали бы "Маленькие трагедии" и "Капитанскую дочку"? Как знать, как знать? Я лично в этом не вполне уверен...
* - Манарага - название горы на Приполярном Урале, в переводе с мансийского означает "медвежья лапа". Она и в самом деле походит на поднятую к небу лапу с пятью вершинами-когтями. По другой версии слово это означает в переводе с древне-арийскогоМанящая к Солнцу, или точнее, Манящая, заставляющая двигаться к Солнцу, поскольку ГА могло означать только Движение ...
** - Сундук (или Шапка) - название горы на водоразделе рек Вой-Вож Сыня и Вангыр (левый приток Кось-Ю) на Приполярном Урале. У Подножия Сундука в настоящее время находится туристическая база "Озёрная" Национального парка республики Коми "Югыд Ва";