Чваков Димыч. Вольная воля

ВОЛЬНАЯ ВОЛЯ

Вольная воля

Под джаз поджарив

сотню скрипок -

наёмник, висельник, игрок, -

я обожаю

пьесы Грига

и вью уже который срок

своих земных скитаний дерзких

на песню Сольвейг ночь и день ...

А Бог, как будто бы в отместку,

всё тень наводит на плетень -

чтоб я с ума сошёл, нелепый,

сорвав не куш, а голос свой...

...и Вечный Жид в нетленном небе,

как в полосе прифронтовой,

махнёт, не глядя, смерть на муки

однообразного житья,

когда от скуки дохнут мухи,

ну а на волю не летят!

любовь как религия

выгнутый в пустое пространство

я кричал, нелепый, люблю...

ваше детородное чванство -

это недоброженный брют...

это недоеденный ветер,

это цеп устава в устах...

ты меня предашь в этом свете...

ты меня предашь до поста...

я тебя прощаю вовеки

ты моя свирепая суть...

а твои неспелые реки -

- это просто... мыло... забудь!

Мало сути

Лето - жаркая страна,

люди стонут, будто птицы.

Солнце выпито до дна.

и в окне чернеют лица,

как в окладах образа,

что веками не отмыты.

Поднимается лоза

от непарного копыта.

Значит, высветлил Господь

нам дорожку в этот вечер,

значит, плачет ночью плоть

Иоанновой предтечей;

значит, нет страшней беды,

чем без света оказаться.

Вечер яростный остыл

в блеске звёздных анимаций.

И домой уже пора,

чтоб откинуть сна забрало.

В нём алмаз - пятьсот карат,

солнце с привкусом металла,

лето, страшная жара,

птицы стонут, будто люди.

Мысли - суп из топора:

много соли, мало сути...

лис тают лица

Лис стая

лиц тает

сто Я,

листая ли

с тайное?

лис тики

ток стикерсов -

лиц блики

"сникерс" и -

пики:

блеск

Сикейроса,

Витторио де Сики

вес

и Киплинга Рикки-Тики-...

...-Тави...

...голос...

Наг гол... и с

фальцетом в пятой октаве...

ухожу в полкасанья

Я стендалями глотку тешил,

принимая снаружи дидро...

Ах, золя, ты куда же? И где же

из "дюймовочки" траурный крот?

Где же красная шапочка мести -

карбонариев пыточный знак?

Вам служить? А не слишком ли чести

много будет для ваших "метакс"?

Нету смысла в пустых обещаньях,

толку тоже в предавших друзьях...

Ухожу я от них в полкасанья,

сам себя из обоймы изъяв...

В объезд

стороной объеду

я четвёртый Рим...

заблудились беды,

приключившись с ним!

а вот в Риме третьем -

позабыть нельзя -

притащили сети,

будто бы язя,

мертвеца живого

с ножиком в боку...

нимфу-недотрогу

в собственном соку...

я устал немного,

позабавил вас...

этакая погань,

не точивши ляс...

Точка пространства

Угнетение? Нет, никогда...

я свободен, как точка пространства

сам себе отрывной календарь

не по Гегелю чту вольтерьянство,

не по Фрейду гуляю по снам,

как сомнамбула петель вязальных.

Как либидо, лютует весна

на платформах перронов вокзальных -

там, где я прохожу вдоль путей -

из огня прямо в медные трубы...

И блестит у меня на хвосте

новостями исписанный купол -

шапито неуёмной мечты

с акробатами, тиграми, пони.

Не сжигал за собою мосты,

не прощался с тобой на перроне.

Я свободен, как птица-душа

в произвольном квадрате пространства

мне довольно себя уважать,

чтобы чтить от души вольтерьянство.

Мореход

Я учился ходить - да по водам

в Галилее и также - близ,

презирая законов моду,

без путёвок, билетов и виз...

И глазели вокруг мальчишки

на бегущего, блин, по волнам...

Так прославился, даже слишком,

подарив акваланг пацанам...

Мне теперь аппарат не нужен,

я гуляю, где сам захочу:

будто пьяный, по грязным лужам

или по морю - чудом из чуд!

Пространственно-временной континуум

(легенды и мифы древней Скандинавии, "Оракл"-ом клянусь)

я теги расплетал дежурным свистом -

да в унисон прокисших образов...

встают шеренги пьяных интуристов

под аромат линейки "пуазон",

они чухонью славятся болотной,

суомский край забив под облака...

гуляем мы с травою приворотной,

прервавши грома длительный раскат,

в котором Один прячется, наверно,

постукивая молотом о щит...

Валгалла дразнит призраком инферно

и статикой в динамике трещит...

и JavaScript по тегам растечётся,

украсив приложениями стиль,

его подстрочник я уже покоцал

и с Одином в Валгалле совместил...

Снайпер на морозе

Маринке 2.0

Расслезилась ярость глаз

по предместьям.

Не ложилась в этот раз

в перекрестье

ни одна простая цель,

ну ни чуточки...

Только шрамы на лице -

вроде шуточки -

на морозе отдают

болью стылою.

"Упоенья нет в бою...

Может, вымолю?"

Свернул

С наскоку не прикроешь лжи,

впадая то и дело в раж...

Свернул ты с правильной межи,

приняв за милость свою блажь -

ты в ней навек запечатлён

или хотя бы до весны...

Дрожит в снегу замёрзший чёлн

однажды брошенной страны,

однажды преданной любви...

...себе не лги - ты виноват.

Душа пока ещё кровит,

как по смоле текут дрова...

Как от зари кровит рассвет

неувядающей земли...

На лжи настоянный адепт

заблудшей пастве лгать велит.

Штаны

Ушил штаны,

заузил угол зренья.

Не стану ныть:

"Остановись мгновенье!"

Иду-бреду,

шагаю по асфальту,

не упаду,

не сделав прежде сальто.

Нет, кругозор

не слишком-то приятен:

каков позор -

на солнце много пятен!

оборотень

Alma Celeste с признательностью

я не волк, серой тенью тебя обнимая...

я не волк - я попал под раздачу флажков;

мне претит эта чаща не в меру лесная

с какофонией звуков минорных рожков.

уходил по полям, танцевал на болотах

танец просто вервольфа... со мной волколак...

не хватило разбега для старта полёта,

а в зрачках отражался охотничий флаг;

загоняли меня и в лесу, и в оврагах,

только я уходил, огражденья круша,

и плескалась не юшка под заревом флага,

а моя полукровка - больная душа!

Йов тачка

Непонятым уйдёт в небытиё

моё неугасимое светило.

Мотивами наполнен до краёв,

я ощутил прилив незримой силы

и поспешил, как в бешбармак баран

идёт послушно жертвенной овцою.

Нет, впрочем, не овцою... на таран

лечу, едва прикрыв лицо я.

Навстречу вылетают города,

усмешки, крики, вечные терзанья,

завязанные в узел провода,

обрывки слов, оставленные зданья,

петардовые плети из огня,

непонятые кем-нибудь скрижали,

расколотая молотом броня,

серпом любви возделанные дали,

отложенные в сторону дела,

припрятанная в примусе заначка,

припевы ненаписанных баллад

и протоплазмы гендерная тачка!

Исход (версия)

Вшитый в глаз, как офсетная плёнка

(убиваюсь и плачу навзрыд),

паутинкой морщины тонкой

твой хрусталик, внимающий стыд,

мне казался каким-то убогим

да блестел, как монета в пыли

на краю занесенной дороги,

уводящей от зноя молитв.

Ты нас вёл сорок лет по пустыне,

раздавая советы и свет...

Мы тебя никогда не покинем,

мы так истово верим тебе...

Разойдутся восставшие воды,

избавление нам принеся...

сорок лет - продуктивные годы,

как, наверное, сто шестьдесят,

как, пожалуй, века и эпохи,

как в грядущее эзо-мосты...

Ты сорвался на выдохе-вдохе,

по скрижалям заветов святых...

Стакан кармы

Нам нирвана - как мышеловка:

непрерывно воняет сыром.

Видишь, серо? Пошла массовка

с писком, давкою - штрихпунктиром

в эйфорию блестящей кармы,

в долгий путь лапидарных радуг,

по велению командарма

лёгкой конницей из засады.

Нам нирвана - как чирей в лопе:

за столом и не почесаться.

Карма чёрная дхарму топит

списком, оптом реализаций.

Налей!

Сдувая пламень лихолетий

с глубинных гендерных огней,

ловлю в ладони лодок ветер

и в микроскоп, как Карл Линней,

смотрю на пляски инфузорий -

на эвтаназию нулей,

моим напевам кантор вторит

и третий день кричит: "Налей!"

А я - усталый, будто Будда,

гостей позвавший на порог,

назло сатрапам пить не буду

ни бренди, ни коньяк, ни грог...

Электрум

Сыграем бессмертье на скрипке

чуть-чуть недоверчивых струн,

мерцание ретро-улыбки

загадочней тысячи лун

смиренней рубахи для психов,

отважней собачьих бегов,

страшнее крестьянского лиха,

античней ахейских богов.

Риторикой смежности драмы,

отрадным смятением строк

впрягаюсь диезами в гамму,

как к золоту льнёт серебро.

минорный мажор

минор солёных доз...

и жаба Ангелина -

омертою стрекоз

за чашкой капучино...

тебя я приструню -

попробуй-ка на ощупь

моё тугое ню,

как есть - святые мощи!

схвати меня вот тут,

тебя я умоляю...

твой крик за страсть сочту,

моя Горгона злая...

сочту твоих следов

в снегу кровавый росчерк...

Полина Виардо

чернее тёмной ночи...

куда светлее дня

отпетая взаимность...

колокола звонят,

массируя интимность...

Авророю Дюпен

сегодня очарован,

мажор: эксперимент

и соль простого слова -

вот главное из всех

возможных откровений...

минор пустых бесед

мажор досужих мнений!

*он не терпел...*

он не терпел банальные трюизмы,

старался их банально избегать...

и в том добился сверх-автоматизма

и, углубляясь задницей в кровать,

в продавленном матрасе кувыркался,

всё извивал себя в спираль пружин,

а языка запыхавшийся галстук

в одну из складок ловко заложил,

как у ломбарда грустные повесы,

банкроты, нищие и разное ворьё

"рыжьё" сдают в металлолом по весу,

пока барыга это всё берёт...

он не терпел избитых старых истин,

кондовый стиль считая за "ботву"...

предвосхищал дуэли подлый выстрел,

нацеленный в конкретную братву...

он не считал повинностью вендетту:

предпочитая руки не марать,

передавал долги парням отпетым,

обученным из мести убивать...

он не терпел, но в крёстные не вышел -

поддонок настоящий, а не дон...

был взорван громко, похороны пышны,

остался только пенис, миль пардон,

от этого бандитского отродья:

каким он жил, таким же и исчез...

и говорят не зря у нас в народе -

чем толще партизан, тем гуще лес!

Аллюр крестовой масти

В крестах - по краешку шеврона

неподдающейся судьбы...

промчался я манером конным -

конём, завидевшим кобыл...

Гуляя мимо стран кошерных,

в кошмарных отблесках зари

империй, смятых планомерно,

где неизвестные цари

уходят в прошлое гурьбою,

сметая снежные посты...

живут, болезные, разбоем,

забыв давно, что значит стыд,

я захандрил, отдался грусти,

непродуктивной и слепой...

Мой друг, меня приводит в чувство

лишь то, что связано с тобой.

Другие, собственно, не вправе

венчать на гения царя.

Увы, я слишком не красавец,

не цезарь, люди говорят...

Я тут не стал противоречить,

раз мимо кассы, так и пусть.

Ты пляшешь в платье подвенечном

под музыку с "Европы-плюс".

А я играю на гармони,

и прячусь белочкой в дупло.

Моя амбиция не тонет -

воображений сладкий плод!

Жертвоприношение

Кривой кинжал и тазик под печёнку,

для крови небольшой блестящий жбан.

Кривой кинжал - язык, что жало, тонкий -

и тихая невнятная божба.

Стоял не близко, к Ближнему Востоку

свой профиль лишь чуть-чуть оборотя,

как статуя сакрального пророка,

которого рабы распять хотят.

Жреца ухмылка признаком похмелья

сверкает в отражении ножа;

здоровый дух в большом здоровом теле,

лишь руки потихонечку дрожат.

Алтарь измазан юшкою невинных,

а боги жаждут, боги крови ждут.

Язычество - замедленная мина,

затянутый на шее zipper-жгут!

Пояс и маятник

(революция отдыхает)

"Как тонка под нежной кожей шея -

затяни потуже поясок!" -

ворожила сука-ворожея

карканью вороны в унисон.

Государь - отчаяньем низложен -

бес в ребро и седина в висок.

Как нежна на тонкой шее кожа -

затяни потуже поясок!

Гильотина опустилась смерчем,

бабочкою схлопнув образок;

амплитудой жизни изувечен

маятника тоненький носок.

*буйный*

в глазу человека спица ресницы,

а в колеснице дней

проносятся мимо чужие лица,

будто в кошмарном сне...

мелются дни и бредовые ночи

нервным порывом струн,

ты по асфальту рассыпался, точно

пудра для VIP-трибун...

твой менуэт - лишь парение праха,

сети пустых причуд...

ближе-то к телу чужая рубаха

под рукавами пут!

челночное

изломанный челнок -

экстаз разоблачений;

тягучее весло - по золоту воды,

приветствуют волной

пришельцев свет и тени,

несёт челнок поток - лохматый поводырь!

касается струны,

как капля, медиатор;

просторами реки я упиваюсь вновь;

вы так удивлены,

что вся она в заплатах

и солнце за кормой с утра погребено!

мелодиею свет

однажды поразивший,

стремлюсь ворваться в туч седую бахрому,

а ветер в голове -

попутчик явно лишний,

и ваш лукавый взор - как гендерный хомут!

изнеженный судьбой,

потешник странствий дальних,

обыденность зажёг сияньем алых струн;

в малиновом жабо,

с приталенностью сальной

дрожит на дне пророк, как праведник в аду!

Закат и ветер

Уходит потихоньку бабье лето,

закат спешит в отдельный кабинет.

Он кастингом в себе убил поэта,

а мог бы стать приличным шансонье.

А мог бы стать и быть, а не казаться,

а мог бы разневестить свой альков

и, отметая залп пустых оваций,

ополовинить орды дураков.

Уходит от причала странствий ветер,

готов уснуть на бархатной волне;

и беспроводно-беспробудны сети

во всей вселенной... городе, стране...

А мог бы передать или отдаться

в струю фанданго гендерных весов,

не опасаясь лжи и провокаций,

не наблюдать с любимою часов!

один шаг

Посвящение Лере Крок

Твой ритуал

убийственен... и нежен...

как будто смерти долгая стрела...

А ритм твой ал -

к несчастью, живо режет,

как зуб мангуста кобру пополам...

Твой крок* как вскрик:

он быстр и еле виден

как визг лисы, разорванной в ночи...

Ты вся внутри,

ты сдавленный эпитет,

в котором даже сладкое горчит...

* - крок - укр. шаг;

Дожить до пятого акта

Пришлось бы расстрелять в четвёртом акте

всю эту кодлу датского литья,

чтоб доиграться... до конца спектакля

и на банкете не травить хотя б.

Здесь мне помог один седой патриций,

не из теней, а из живых отцов.

А облака протяжно пахнут ситцем,

как "протокол Сионских мудрецов".

И беден Юрик в погребальном пьянстве,

в обличие адепта колдовском.

Я не люблю, но знаю лютеранство,

а по ночам шепчу: "Манон Леско...",

хоть эта притча мало помогает,

стремительно под горочку летит...

В моих устах она совсем другая:

сбивает сон, харизму, аппетит.

Распну, пожалуй, сразу в первом акте

придворное притворство скромных дум.

У Гамлета решительный характер -

отцу на радость, маме на беду.

фонетика подсознательного

словами общаться приучен,

я долго учился молчать;

молчать часто попросту лучше,

чем заумь пороть сгоряча:

и мудрым покажешься многим,

и голос-то свой сбережёшь.

и вот - популярность в итоге,

предание очень свежо

о том, что не стоит ругаться,

кричать или лезть на рожон!

тогда избежишь диффамаций,

и в этом особый резон:

молчащему верят, и знают,

молчание - щедрость души:

была бы задумка иная,

то взялся бы с помпой грешить,

но я не спешу, потихоньку

грешки приберу за собой,

ведь рвётся, где громко, но тонко:

всегда разведут на "слабо"!

словами молчу год от года,

слогами общаюсь едва...

такая, вы знаете, мода -

молчать и тихонько кивать!

Не ищи

(la fatal)

Ворона каркнет поутихнут ссоры,

умчатся в ночь предвестником беды,

начертанной брутальным режиссёром

по пене волн разверзшейся воды.

И что-то в наших душах отзовётся,

как будто бы случайно, невпопад

простым движеньем непростых эмоций,

которые и есть твоя судьба.

Чего ж желать, когда она невинна

да и ничуть при этом не дурна.

Возьму в свой дом, пожалуй, половину;

другую - заберет себе луна,

прорезанная в солнечном сплетенье,

как боль и холод колдовских причин.

Когда пришёл ко злу с непротивленьем,

то помощи у силы не ищи!

Лицемерики

по мотивам произведений Владимира Бродского

В Костроме для "Гринписа" раздолье:

вместо моря всё рощи да поле;

здесь глумись-не хочу,

есть простор для причуд -

пограничник не выстрелит солью.

Космонавт Мбокани из Киншасы

нёс прогресс толерантности в массы:

трансвеститов плодил,

сто врагов опустил

из агентства постылого NASA!

Нынче с ведьмами плохо в Толедо,

я туда с Торквемадою еду,

бывший я матадор,

разведу здесь костёр -

отпущу всем грехи до обеда.

и также безо всяких мотивов

Футболисты отправились в Сочи,

им медали Мутко напророчил.

Пусть зима и февраль,

в снежной корке вокзаль,

но медалей-то хочется очень!

По ухабам и ямам заМКАДа

едет вдаль президентская "Лада";

вот такое кино -

в сотый раз мимо нот,

не хватает эмоций и мата.

В парче и бархате искусства:

Светоч рока Bon Jovi

в рейдер ставит условие:

чтоб ни водки, ни виски;

и Bon Jovi не тискать

на концерте в Тамбове!

Живописец один - Пиросмани -

перепутал, где рёбра, где грани.

Есть в Тифлисе базар

с именем Авлабар,

Пиросмани до роз туда тянет.

Поэтесса по имени Стелла

рифмовать очень живо умела:

там, где "розы", "мороз"

и немножечко "слёз"...

А лицо Стелла красила мелом.

Нобелеватое:

Айзек Ньютон, гуляя по саду,

испытал вдруг большую досаду:

нету яблонь, срубили злодеи -

не придёт в лоб огромный идея...

И уехал сей сэр в Баден-Баден.

Один Black Jack не ведал сраму

и называл себя Обамой,

кругом него одни лжецы,

а он себе - Отец и Сын

и Дух почти святой рекламы.

Под Думой

Либерал Моветон Демократий

о себе выражался в квадрате!

Только множить на ноль -

хоть до ночи изволь:

пустота хороша на закате.

Коммунист по фамилии Фига

часто лазал в дежурную книгу.

Это был "Капитал",

Маркс конкретно достал,

завязавшись в тугую интригу.

Быт заедает:

Моя мама нашла где-то папу,

у него очень мощные лапы,

а ещё - громкий рык

(он нормальный мужик),

только жаль, что по жизни растяпа.

Покупаю "мезим" я в аптеке,

собираю конкретные чеки:

пятьдесят наберу -

получу "резалют"

и раствора клистирные реки.

из века...

и помчалась квадрига под горку,

и запели со свистом кусты...

надоело по пёрышку дёргать

славы лавров дурные цветы...

ну а листья созрели для перлов,

раз с лаврушкой сегодня никак -

польска бозка покамест не вмерла,

дружба дружбой, но есть и табак,

от которого голову кружит

и дурманит амбициям в такт

пропаганды "святое" оружие

да святой посполитый кабак...

эта насмерть застывшая служба

да рубной православный пятак...

вертикаль

хрусталь хрустит под ломтем сапога

стекляшками потешного оркестра

не верьте, это просто суррогат,

а с виду тянет на большую мессу...

на лапоть щей в казане бытия,

как бешбармака в житницах Казани,

азу в разлив нахлебники струят,

намясников своею статью раня...

простыл кумыс - от кума до кумы

его поставка крайне эпатажна...

а под окном некормленый Таймыр

стоит стоймя - медведь многоэтажный!

за форточкой Диксон дымит трубой

и небу ноздри ласково щекочет

его крутой курительный прибор

зевает днём, но не зевает ночью...

на станции рассол и суета -

поднялся вой забытых фаворитов,

сочится мирры проливной нектар

на ложноножки грустных сапрофитов...

От Ромула до поп-корна

Музы-язвы язык развязывали,

жалом звонким частушки пели

в меццо-сутолоке привокзальной,

пассажиров топя в веселье.

Музы джигу плясали так нервно -

ах, столица, понты, баранки!

Заслонив мир Герсилией верной,

к Риму тянутся сабинянки

от моих наплетений аллюзий -

в них был Ромул волчицей вскормлен,

как Америка поп-кукурузой,

не доев и полпуда соли

с мировою культурою слова,

положившись на комикс бреда -

мол, присмотришься... раз и готово:

аберрация глаз-фасетов!

Тени ковбоев

Не мечтай о покое в полёте, душа...

Я тебя снарядил - быть над миром смотрящей.

Если хочешь спокойствия, нужно решать:

настоящая ты или тень настоящей...

Не носи в себе злобу и пороха стынь

в угрожающей гильзе людского порока.

Ты рассеешь рутину движеньем простым.

А в рутине вариться - ни толку, ни проку!

Ты летай, беспокойная, в душной ночи

не свивая в полки орды единоверцев.

У меня бы нашёлся с десяток причин,

чтобы к жизни добавить горчицы и перца.

Но не стану, пожалуй, я этим грешить.

Успокойся, душа, оставайся собою.

Над огромной планетой летят миражи,

как по прерии снов тени снежных ковбоев

Осёдлость

сосновых шишек щурятся уголья...

пыхтит в саду ленивый самовар,

а за забором - дикое раздолье,

где тучный шмель, как истинный гусар,

на бреющем срывает запах нежный,

нектара пробу теша за щекой...

скрипит сверчок за печкой безмятежно,

струит мне август сказочный покой...

и поспевают свежестью метафор

простые безыскусные стихи...

хоть я давно в себе прирезал графа,

но всё саднят старинные грехи...

и всё зовут в далёкую дорогу,

а я опять себя в себе браню...

и вдоль болота острая осока

вскрывает вены ветреному дню...

*страстное*

...я рыбок не кормлю который год

и не желаю ветром насладиться...

твоё здесь солнце больше не живёт

ты будто лёд... а где же утопиться?

я бьюсь в сетях коварства твоего

порой убить готов тебя невольно...

я не певец... мой друг... помилуй Бог...

и не пою когда мне очень больно...

я сотни раз тебя переживал

твою походку лёгкую в тумане

но видно кто-то строгий начертал

лишь силуэт в полуденной рекламе

где ты уходишь будто невзначай

и на бегу не мешкаешь нисколько

куда летишь ты... ангел... отвечай?

не заслужил... не выслужил... и только

остался на пруду зелёный лёд

в анабиозе осень отдыхает...

твой крик легко дыхание прервёт

одним глотком во рту моём растает...

и я сверну к тебе на полпути

презрев свой долг и прочие напасти...

ты для меня - пропавший аппетит...

петитом в кегль! все 8 пунктов страсти!

Соитие

Сейчас есть ты, а раньше - только я,

теперь мы вместе пустоту тревожим...

Твоей планеты скользкие края -

как суррогат почти змеиной кожи.

Сейчас есть мы, а раньше - только ты,

отныне вместе будем днём и ночью,

моих комет развязные хвосты

сияют ярче среди многих прочих...

Сейчас есть я, чуть раньше - только мы

неслись в пространстве молодой вселенной...

И пел нам песню, и шумел камыш...

И я ушёл, тобою вдохновенный!

Ремонт

Д-д-д-достаточно, хватит.

Мне нравится без церемоний...

Агонии невразумительной...

И-и-и неееервы - бесц-ц-цен-н-н-ных нитей

прядильных,

жиклёров консервы

предельно бессильные,

как в клавикорд клавесина струны...

насильно.

И стиль

но,

как к постели кастелянша патроны подносит

наволочек и пододеяльников,

мой механический гуру

меняет прокладки у сальников.

Смеет,

стало быть, мастер...

(тьма тлеет

в подфарных подглазниках...

карбюратором чую)

... вплетает в прободения партитуру

моих деталей сусальность

почти золотую

никель и хром - брутально!

Я даже не протестую...

Как шапито на подносе

осенью...

бель

мо

на стекле лобового обзора... в прозе...

Елозит дворник,

старый сводник

с трухлявой резиной в обозе,

проржавленный окоченевшей усталостью...

Негодник!

Это не поворотник любовно тискать

контактным проводом медным. Сыска

ть

его, провод то есть...

возможно, у электрика в ножнах...

Остальное, знать, повывезли

производители шпрот и цветных металлов с риском

для жизни?

Какой там жизни!

Без риска даже для бизнеса...

Так что там с проводом меди

медово-талой?

Достали?

Но этого мало.

Бензином высокооктановым

напиться дайте,

изверги...

Рода человеческого в ангаре не стало.

Как бы не покалечиться...

Ах, да, ещё свечи...

...конвекций потоков встречных...

и поперечных...

Переходим на газ?

А как же энергетическая безопасность?

В должниках оказаться

вечных -

это раз!

Вторая причина -

какая без бензина автомашина?

Насмешка,

газомобиль октановобессильный,

пешка!

Хорошо, не до жиру...

хозяин пижонить вздумал?

Только быстрей бы прибор для тестирования...

Ура, я, кажется, выживу!

Мотор зачастил шумно...

Легко на сердце от песни. Весёлой

нет праздности в этом ангаре.

Приёмник заработал,

аккумулятор в норме: плотность не хуже рассола.

Не допустим аварий!

Мой двигатель - сердце

с масляными капельками пота...

Закройте дверцу!

Закройте капот и...

поехали, мой авто-Страдивари!

В ритме скерцо

и без всяких аварий....

Соло-гитарист

(рок-фантазия, возможно, баллада)

Я - рок-балда - от рока же рождён,

баллады грив закручивая в струны,

вставал травой, скоблил тату ножом,

где по груди умчались в небо гунны...

Атилла выл не песню, а призыв,

гортанным стоном запугав собратьев;

а впереди - отменные призы:

осколки пышных римских демократий.

Я рок играл на радуге души,

порвав струну оранжевую с красным;

и мой халат не звёздами расшит,

и не сжигает душу понапрасну.

Она ж поёт, представьте, о любви -

какой порок для "тяжкого металла"!

И вторит обертоном царь Давид,

и в караоке набирает баллы...

цел лукоморский дуб

цел лукоморский дуб

с русалкою и цепью,

с учёным - из котов -

и дядькою морским,

а я к нему бреду

с одной заветной целью

в хитиновом пальто

немыслимой тоски:

пусть детство мне вернут

под сводом влажных радуг,

а вовсе бы не лжи

и беспримерных врак

о том, что, де, войну

нам в качестве награды

Всевышний предложил -

сome on! et cetera...

встаёт над дубом сим,

как океан эмоций,

безбрежная заря

вечернего тепла;

поеду на такси

без адреса и лоций,

чтоб получить заряд

эпических баллад!

легко вскочив в седло,

сражаться с Головою

не стану, не с руки -

я мирный гражданин...

здесь властвует тепло,

хоть ветры грозно воют;

затуплены штыки,

и в карте красных вин

царит Христова кровь

с просвирками от тела,

и правит тут Гвидон,

а не имперский бред...

под материнский кров

скользит мой парус белый

среди постылых льдов

и либеральных бед!

Дышите ровно!

Волной шагов

врага уполномочу

ловить мой взгляд

неистовый в ночах.

Виктор Гюго,

порвав "Эрнани" в клочья,

отыщет клад

и повод промолчать,

когда меня,

мятежного, увидит,

как будто бы готового к войне!

Менять коня -

пожалуй что, не выйдет:

коль истина по-прежнему, в вине

а трезвость - норма жизни, безусловно,

то налицо духовный парадокс.

Спокойно, господа! Дышите ровно:

"за трезвенников!"- это только тост.

Космогония струнного оркестра

По леденцовости созвездий

кометы тянутся струной.

Колками истины предвестник

вселенских духов гаммы в строй

движеньем воли изъявляет,

рождая благости поток.

Сон демиургов, "обло лайя",

порой немыслимо жесток.

А разум, дух созвездий ломких -

как воспалённый леденец.

Вселенной расширенье скомкав,

смеётся скорбно Бог-отец.

Его сомнения, и мука,

что принял каждый из детей,

всего лишь отраженья звука -

немых по статусу вестей.

*расстрига*

ангел... милый... и ты со мной?..

я сегодня какой-то небрежный...

равнодушит меня напускное

испытанье безумной нежностью...

...различаю с трудом щекой

на которой бледнее тела

омертвевшею дурой-строкой

след иголки заиндевелой...

...не понять мне и не постичь

отражений зигзаги-стробы...

мне ещё бы себя расстричь...

Приэльбрусьем по центру Европы!

Шесть слогов на не санскрите

О, резкие краски,

о, яркие чувства!..

Я морем обласкан,

в облипочку узком

купальнике модном -

такое вот чудо! -

я здесь инородный,

но чуточку Будда!

Я - родственник Кришны

по линии Вишну

наверно, престижно

и, в общем, нелишне -

оплот синтоизма

во мне процветает...

Брахманами избран,

по небу витаю,

как облак смиренный

унылого зраку -

взбивается пена,

сгущается вакуум...

Где ж, резкие краски

и тонкие чувства?

Я Буддой обласкан...

...но, право, не густо...

Сорвался век

Да, мы бы встали сталью у виска,

насильем жидким полные, как клизмы.

А вместо крови - импортный вискарь

для полного растленья организма.

А вместо сердца пламенный iPod

с желудочками супер ДжиПиЭса.

Дрожит от джипа вытертый капот

хромированным выменем прогресса.

Мы есть всегда, мы также будем пить

эфир со спиртом первого отжима...

Моторный век, сорвавшийся с цепи,

срывает пломбы с сердца Фокусимы.

Гаер примеряет маску героя-любовника

Я поединок с песни начинал,

когда пивали по двойной единой.

Крутилась пред очами ветчина

над очагом. Темнее ночи "Гиннес"

струился в платонический бокал -

в котором яду нету, ну, ни капли! -

на солнце нежил тучные бока.

Софитами сияния в спектакле

меня прижгло на сцене этих грёз,

как яркий прыщ с головкою из гноя.

И опий нежно кутал в дымку мозг

комедианта, гаера, изгоя!

Я поединок продолжал, в дурман

классически, как в омут, погружаясь.

Орал помреж, мол, что мой дом - тюрьма,

что никого, де, я не уважаю!

Да только слов не слышу, не кричу,

не содрогаюсь при одном лишь виде.

Я поединок продолжать хочу

чтобы меня - хотя б - запомнил зритель,

когда я в ночь растерзанным уйду,

героем не поспевшего романа.

"Я - дон Гуан!" - опять кричу в бреду,

а в голове проспавшие вулканы

стремят на волю выстрелить бедой,

как будто им мешало что-то ране...

Скорей на сцену, милый друг, а то

я прямо в сердце так внезапно ранен.

Метафор-строк потешные полки

знамёна в мою честь склонить готовы.

Войду в свой круг - всем Виям вопреки -

и с песней в битву отправляюсь снова!

Сыграем в "ящик"

"...есаул Саул из Сеула

по сусалам Давида Сасунского стулом

врезал с истовостью вестового", -

программа "двести" звенит "Итогом"!

Вестимо - стимул сильный...

"...со скидкой камеры морозильные

со склада под ключ,

самовывоз заказчика..." -

вещать продолжают суки.

Совсем измучили,

где-то были кусачки -

отхвачу провода во имя науки,

предварительно встав на карачки!

Так и убил бы субтильного диктора...

Но нельзя, не всосав поллитру...

Вот так и спивается народ православный,

не уставая испить и попеть "о главном"!

В надир

Расстоянья беззвучных твоих расставаний

разделили судьбу, как морщины межи.

Ты сегодня опять - этим именем ранен -

уезжать в никуда сотый раз поспешил

и пошёл по перрону, тяжёлым дыханьем

разгоняя бомжей, пассажиров, невест.

Нет подлее и гаже шагреневой дряни -

если сразу не рвётся, то вскоре разъест

твою жизнь прободением стройных иллюзий,

когда фактам нельзя аргументы вменить:

кругозор откровений намеренно сузив,

попадают в надир, когда нужно - в зенит!

ранняя весна

Любови Бурель в подарок

февраль озябший, забереги вплавь

отправив по известному маршруту,

шугой волны рождет в устье сплав

счастливого смятения и шуток.

шумит вдали загадочный прибой,

съедая лёд о скалы побережья:

он без тебя, а лучше бы, с тобой -

и одинок, и посерел, и грешен...

февраль на солнце выцветает влёт,

мрачнеет по полям тяжёлым паром;

его подтаял ледовитый флот,

не выдержав масштабного удара,

который обозначен как весна

в календаре и снах тысячелетий...

и первый лист, зелёный, что гранат,

белёсой бахромой рисует ветер.

Весна, моей души дружок

На труп сугроба вывалив лучи

из солнечной в проталинах котомки,

мир песню пел, как страстные грачи,

азартно, смело и конечно - громко.

Моя весна, моей души дружок,

огромная и тёплая находка,

как ты нежна, как пестуешь лужок

который изумрудом неба соткан!

Пора на пару взять с тобой купель,

наполненную слёзами капели,

и помянуть лохматую метель,

и босиком в твою пуститься зелень!

Рисуй!

Рисуй мне, ветер, бахромою туч

чуть-чуть весны и чуть побольше страсти;

пошевели сопливую листву

нефритовой, почти прозрачной масти.

Молочный блеск зелёного дождя

отсуети три горсти по гектару.

Тебя, мой друг, позднее наградят -

был ураганом в юности недаром.

А вот теперь остепенился, сник,

в блаженном царстве нежного цветенья...

Так нарисуй и к небу протяни

мазками света крашеные тени!

Полевой сезон

по мотивам стихотворения "Геолог" Разбойниковой Елены

Геологу много ли надо?

Чтоб чайник кипел на костре,

чтоб отблески искр звездопада

играли с рассветом в крикет.

Рюкзак чтобы полный породы,

и - времени нету грустить.

И чтобы подпела природа,

когда бы к костру погостить

собралась однажды под вечер

весёлым в ущелье снежком.

Разлуку работою лечат,

с любимой работой легко.

И нету счастливей бродяги,

все беды ему нипочём.

Горят на закате аншлаги

зарниц расписным кумачом.

Выбор велик не слишком

От сметы - смерть, сплошная скука,

одна лишь пресная печаль...

Дрожит по бедности наука,

боясь до смерти отвечать

за неустроенность коварства,

пустых бесед накоротке...

Венец пожалован на царство,

иных регалий этикет

не ясен, смят, размыт в основе

невольно-выточенных дней...

Он непременно жаждет крови:

мол, на войне - как на войне.

Без сметы - смерть, одна разруха,

сплошная, понимаешь, дурь.

Ей "ни пера, - споёшь, - ни пуха!"

или иную ерунду,

она пуста, как откровенье

давно небитого бомжа...

От сметы к смете ходит гений,

забыв, в чём зиждется душа!

не быть, не стать

не быть рабом,

не отряжать досаду -

все тиражи - в один отвал обид

и хладным лбом,

как надолбом домкрата,

тугую мысль настойчиво долбить!

не стать скотом,

не отменять надежду

на лучшие и честные деньки,

а что потом -

когда приспичит вешать

на ёлке расписные огоньки?

стремиться ввысь -

туда, где ветер странствий

планирует стремительный полёт!

куда же вы?!

в наклонное пизанство

пролезть хотите в этот смутный год?

в этот год...

Не ходил в революцию босым и,

отвлекаясь на змей и невест,

упивался "смирновской" с матросами

да на бронь бронепоезда лез.

Не тужил на фронтах от отчаянья,

взявшись мать и отца поминать...

До рассвета глушил неприкаянно

песней гнусною грай воронья-т...

Увлекался баварским и гёссенским -

по гештетам слонялся и пил.

И окрасил по осени хной виски -

кровью смертных свой труп окропил.

Имя долго потом да не выветришь,

не сумеешь забыть палачей,

что смеются в алькове пустых витрин

у вождя на лохматом плече...

...в этот год уходили традиции,

да идеи пускались в распыл...

...революции без репетиции -

бред уверенный сивых кобыл,

каббала и камлание мерзости,

унижение бедных сирот...

...месяц в небе блестящим блином висит

в этот новый неведомый год...

расстрел

передёрнул затвором иллюзий

над затылком седой командир...

а крупье - неуверенный лузер -

получил от вселенной клистир

откровения в ритмике регги

и минорных стенаний посыл...

бледных радуг надстрочные теги

ноздреваты, как летошний сыр...

выстрел грянет, как будто щеколда!

ощетинившись, выскочит зверь

из тепла на космический холод,

в щепки выбив закрытую дверь.

передёрнув засовами глухо,

мне палач говорил о любви;

выстрел веточкой хрустнул над ухом...

я убит

Комментарии: 7, последний от 23/04/2018. © Copyright Чваков Димыч (nudless@mail.ru) Размещен: 28/02/2018, изменен: 28/02/2018. 112k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия Скачать FB2
Аннотация: А Бог, как будто бы в отместку, всё тень наводит на плетень

Чваков Димыч : другие произведения.

Вольная воля