- Когда наступит темно, страшно будет! - прошептал Митя чуть слышно. За окном автомобиля чудачила ранняя осенняя метель, занося дорогу и заставляя металлические с резиновыми лопатами "дворники" работать практически непрерывно.
- Ничего, брат, - отозвался папа, - засветло доедем. Ты, главное, не переживай. Это снежные заряды тебя с толку сбивают. Видишь, порыв прошёл, и опять светло стало.
- Смотри, пап, машинка. А шофёра нет. Куда-то ушёл.
- Ясное дело, ушёл грибы собирать, - сказал папа и улыбнулся.
- Под снегом? - удивился Митя.
- Видать, грибник очень заядлый. Даже сквозь сугроб всё видит, - предположил папа и улыбнулся ещё шире.
Митя ничего не сказал, крепко задумался, внимательно изучая в окно автомобиля мелькающую панораму зимнего леса.
Вскоре поравнялись со стоящим на обочине уазиком - со стороны встречной полосы. Водитель сидел в нём, запрокинув голову. Судя по всему, отдыхал, утомлённый долгой дорогой.
- Смотри, папа, а дядя грибы прямо в машине собирает, - сообщил догадливый Митя.
Отец от неожиданности резко затормозил и засмеялся в голос.
- Наверное, у этого водителя есть специальная утка...
- Утка?
- Ну да, которая помогает собирать грибы, не выходя из машины.
- А давай такую же купим, папа. Вот здорово будет! Мы сидим, а она грибы в лесу собирает.
- Нет уж, Митяй, нам утка не нужна. Мы с тобой сами хоть куда - хоть за грибами, хоть за ягодами. А с уткой далеко ли уйдёшь? У неё же лапы короткие и походка вразвалочку. Такую даже иная черепаха догонит.
Некоторое время ехали молча. Митя снова смотрел в окно на заднем сиденье и о чём-то сосредоточенно думал. Потом спросил:
- Папа, а тебе бывает страшно?
- Конечно... Я же человек, и ничто человеческое, как говорится... А ты чего вдруг спросил?
- Я вот думаю, если на нас нападут дикие волки или медведи, мы сумеем от них отбиться... или умчаться?
- Ах, ты об этом. Понятно. Не переживай, Митяй, у нас в двигателе столько лошадок - ни один самый быстрый и самый дикий зверь не угонится.
- Папа, а как там лошадки помещаются? Они совсем маленькие, меньше пони?
- Как тебе сказать. Это только так говорится, что в двигателе столько-то лошадиных сил. На самом деле, в нём одни железяки: цилиндры, шатуны, клапана, камера сгорания... Просто принято сравнивать мощность автомобильного мотора с тем количеством лошадей, который он может заменить. Понимаешь?
- А мотор тоже живой?
- В некотором роде - да. Только у него вместо крови бензин.
- Хорошо, что нас не смогут догнать, - удовлетворённо сказал Митя. - Теперь я не буду бояться.
- Да, брат, догнать-то нас по дороге не смогут, но с воздуха напасть - это запросто. Помню, по этой же дороге ехал. Прошлым летом дело было. На меня орлан напал. Спикировал на лобовое стекло, крылья расшаперил и весь обзор закрыл. А голова к стеклу прижата. Я от неожиданности чуть в кювет не вылетел. Хорошо, там спуск к нему пологий. Смотрю на грозный профиль птицы, и орлан на меня жёлтым не мигающим глазом пялится. Жуткое дело, сынок. Дороги не видно, скорость большая. Потихоньку притормозить сумел и у обочины остановился. А у самого руки дрожат... И есть отчего: будь дорога влажной, вылетел бы в кусты и перевернулся вместе с птицей.
Папа замолчал. Митя в нетерпении заторопил отца, стараясь вывести того из оцепенения нахлынувших воспоминаний.
- А потом что? Ты его победил, да?
- Как же - победишь такого. Если б ты видел, Митяй, сколько яростной решимости у этого парня было в момент нападения - когда он мне обзор закрывал, по стеклу лобовому стелясь. В общем, не рискнул я выйти из машины. Подождал немного, покуда орлан отдышался и в небо взмыл, а сам тоже успокоился и дальше поехал. Ничья у нас тогда получилась.
Тем временем за окном сгустились сумерки, дорогу освещали лишь фары дальнего света да иллюминация от проезжающего встречного транспорта. Луна на авансцену выйти не спешила, поскольку снежный шлейф небесного занавеса никак не желал раздвигаться.
Путешествие затягивалось. Добраться до города затемно не получилось из-за непогоды, а теперь скорость движения упала ещё сильнее - на асфальте образовалась ледяная корка, а в "зимнюю резину" папа модницу "Мазду" ещё не переобул.
Митя на заднем сиденье задремал и больше не тревожил отца вопросами и рассуждениями о порядке вещей и явлений.
А тот вспомнил случай двухгодичной давности. Тогда ещё в их семье не было автомобиля, и они ездили в гости к Митиным дедушке и бабушке на поезде, а не своим ходом, как нынче. В Ярославле их встречал "дедунец" на старенькой "шестёрке" и доставлял в Кострому. И обратно потом отвозил, когда отпуск у гостей заканчивался.
*
Хорошо отложился в памяти тёмный осенний вечер, когда поспешали в Ярославль к ночному поезду. Ехали вчетвером: три мужчины, представители трёх поколений одной семьи. Двое старших впереди, а на заднем сиденье маленький Митя безмятежно спал у мамы на коленях. Движения на трассе практически никакого, только кусты вдоль по обочинам мелькают. Скорость приличная, за сотню.
Время позднее, пассажиры начали задрёмывать. И тут нарождающийся сон прервали посторонние резкие звуки: визг тормозов смешался с какофонией резинового вальса впечатываемых в асфальт шин. Машину вынесло на встречную полосу, на которой на счастье не оказалось транспорта. На заднем сиденье ойкнул разбуженный Митя. Но ещё до этого, все успели заметить, как перед лобовым стеклом промелькнуло что-то огромное, напоминающее неправдоподобно большое копыто. Дьявольское наваждение?
Оказалось, что прямо перед машиной дорогу вздумало переходить лосиное семейство, хотя знак "Осторожно, дикие животные" должен был появиться только через десяток-другой километров. Но лосей никто правилам дорожного движения не обучал, где им можно ходить, где нельзя, поэтому они и выбрали самый удобный для себя маршрут. Лосиха с телятами пробежали быстро, а лось-папа замешкался в свете фар и чуть было не стал виновником аварии.
Водитель сидел бледный и глубоко дышал в поспешно открытое окно, стараясь прийти в себя. А сзади мудрый Митя поучал его:
- Дедушка, ты неправильно ездишь. Зачем лосика обидел? У него же дети совсем маленькие, почти, как я. Кто бы их кормить потом стал?
Митин папа нервно улыбнулся и сказал:
- А кто бы бабушку стал кормить, если б твой лосик не по капоту, а по стеклу попал?
И действительно, на капоте обнаружилась приличная вмятина от безразмерного копыта. Лобовому стеклу тоже, видно, досталось от лосиной ноги, поскольку по нему поползли трещины, напоминающие тонкую паутину. Было тихо: ни одной машины, ни в сторону Ярославля, ни в сторону Костромы.
Само же лосиное семейство почему-то в лес углубляться не спешило. Четыре любопытные головы высовывались из редкого березняка, как бы спрашивая: "Ну, как у вас дела? Не очень вам навредили? Извините, на ремонт денег дать не можем, сами живём на подножном корму, безо всякого государственного вспомоществования".
Когда "жигулёнок" отъезжал с места происшествия, Митя прилип к окну и усиленно махал рукой гордому лесному красавцу, а тот в ответ качал тяжёлой головой и трубил на своём лосином языке: "Будешь в наших краях, мальчик, заходи. Я тебя запомнил. Угощу спелой брусникой".
И ещё один случай вспомнился, поднявшись из глубин памяти, будто метеозонд к вершинам стратосферы; случай, связанный с поездкой по трассе Кострома - Ярославль. Было это в начале конца перестройки. Тогда кругом наплодилось неимоверное количество избушек на гнилых куриных окорочках, напоминающих быстро замороженные "ножки Буша старшего". Носили эти мало презентабельные сооружения, например, такие гордые названия, как "Кооператив Глория", где самым славным из всего личного состава был пьяный хромой грузчик; "Кооператив Рог Изобилия", где в изобилии водились самодельные сосательные карамели в виде липких колбасок, завёрнутых в макинтош фантика из линялой бумаги, нарядные банки просроченного импортного пива, и милые пузатики контрафактной "пепси-колы", растворяющей желудок в три приёма.
Но это всё присказка, а сказка так начиналась. Поздней осенью ехали в Ярославль к ночному поезду, поскольку на дневной тогда билетов невозможно было достать. По сведениям науки, поезда ходили полупустые, но, тем не менее, их на железной дороге привыкли называть по-другому. "Не знаете, что ли, что у нас все составы полуполные идут? Какие могут быть билеты в таких стеснённых обстоятельствах?" - говорили рассерженные кассирши и возвращались к своему излюбленному занятию: перемыванию костей "этой фифе Люське", которая вчера охмурила постового Пустопорожнего, проставившись поллитровкой первача, который сама же лично нагнала подпольным способом в стиральной машине "Сибирь".
Против монополии чугуннодорожной разве попрёшь, если блатом вовремя не обзавёлся? Вот и ехали потому в ночь-полночь за тридевять земель, чтоб на паровоз приземлиться вовремя. Отъезжающим-то что, постель застелил - и баюшки, а провожающему обратно пилить одному. Не слишком-то весело. Но деваться некуда - в путь.
До самого Ярославля домчались без приключений. А в город заезжали со стороны московской трассы, поскольку на костромской что-то перерыли, как это принято и поныне накануне зимы. Обрыв теплотрассы или, там, водопровода - обыкновенное дело.
Не успели и один квартал проехать, как машину милиция остановила. Так, мол, и так, не видели ли по дороге серую "девятку" с таким-то номером. Сказали, как есть, что не видели. Через пару сотен метров опять останавливают господа от департамента правопорядка с тем же вопросом. И ещё два раза пришлось беседы вести, из которых выяснилось, что в угоне машина, и ГАИ её всем миром в угол загоняет. Ещё через квартал впереди показался кооперативный, работающий круглосуточно ларёк, одновременно и "Пирог Изобилия", и "Славная Глория" в одном флаконе. Музыка там играла что-то из жизни "милого бухгалтера", который не желал есть колбасу, "два кусочика" так на столе и оставил.
Перекрёсток освещён хорошо, чтобы те, кому ЭТО НУЖНО "как из ружья", быстро дорогу к источнику жизни находили. Двое или трое таких нуждающихся мелочь пересчитывали, чтобы приобщиться к гуляющему бухгалтеру не только духовно, но и вполне цивилизованно, сиречь банкетно. Стакан, впрочем, у них был свой. В то время, пока внимание пассажиров было к ларьку приковано, произошло следующее: из-за поворота вылетела на огромной скорости ТА САМАЯ серая "девятка", которая неслась навстречу безо всяких признаков торможения, ослепляя встречный транспорт дальним светом. Старейший член семьи, сидевший за рулём, очень хладнокровно, как тогда всем показалось, ушёл на встречную полосу, вылетел на пустой тротуар и остановил машину.
Потом у него спрашивали, а что было бы, если бы угонщик вздумал снова на свою сторону дороги перестроиться. Тот ответил, что у него было в запасе секунды две, и он бы всё равно успевал уйти от контакта. Спросили-то потом, а тогда - еле в себя пришли, ощутив липкий страх в районе позвоночника. Сердца пассажиров бешено колотились, во рту пересохло.
Между тем, лихач на серой "девятке" попытался вписаться в поворот, но не справился с управлением и со всей дури протаранил куриные ножки обоих ларьков. Жалобно пукнув, где-то внутри торговых точек полопались электрические лампочки, с грохотом разлетелись ящики с "левой" водкой, а сами героические Талалихины (угонщик оказался не один) вместе с остатками серого кузова застряли на полпути из служебного выхода "Рога Изобилия" к витрине "Глории", осыпавшейся товаром к ногам очумевших от неожиданности продавцов. Клиенты ночного пункта общественного тонизирующего питания, которые только минуту назад пересчитывали мелочь, бросили это непродуктивное занятие и приступили к процессу приобщения к мировому эфиру, не сходя с места. Бухгалтер всё ещё продолжал радовать атмосферу мелизмами нежных саратовских голосов, временами срываясь на противный бас. Магнитофон, судя по всему, был не готов к схватке с противником в лобовой атаке и потому притормаживал в самых неожиданных местах партитуры.
Хозяева обоих кооперативов мешкали недолго. Вооружившись подручными средствами, благо их много нарубило фюзеляжем серого истребителя, принялись обучать угонщиков хорошим манерам. Вскоре к ним присоединились сильно повеселевшие клиенты. А участники несостоявшегося ДТП поехали дальше, поскольку поезд ждать не будет. А когда машину остановил очередной патруль ДПС всё с тем же вопросом - мол, не встречалось ли угнанное авто, ответили наперебой с гордостью видавших виды бывалых людей:
- Видели, квартала за два отсюда. Наверное, одними из последних. Можете сразу реанимацию вызывать, а ещё лучше кого-нибудь из убойного отдела, если сами не поторопитесь.
Когда глава семьи возвращался в Кострому, то обнаружил на месте происшествия двух безмятежно спящих клиентов, которые сжимали в натруженных кулаках свою кровную мелочь. Рядом с ними некий господин в чесучовом костюме оплакивал останки серой "девятки", присевшей на обода, и лишившейся блестящего кузова, а сотрудники ГАИ ударными темпами ликвидировали беспорядок на улице, перетаскивая знаменитую карамель в линялых бумажках в патрульную "буханку". Всё остальное, видно, уже вывезли в "камеру вещественных доказательств", как завещал легендарный милиционер Грищенко из "Зелёного фургона". Беспокойство, что кто-нибудь вспомнит номер автомобиля, чуть не ставшего участником лобового столкновения с "девяткой", и служители Фемиды остановят её владельца в качестве свидетеля, оказалось напрасным. Всё обошлось. Очевидцев наезда на ларьки и так хватало. А лишний свидетель расхищения кооперативной собственности никому бы ко двору не пришёлся.
*
Митя проснулся, когда уже въезжали во двор дома. Солнце сжалилось над путниками и демонстрировало останешние лучи своего одеяния из коллекции "Осень-зима 2***". Всё-таки добрались до вечера. Успели. Время распухло от сырости и позволило это сделать. Пухлое время неторопливо, как известно. А поджарое напротив - спешит по кушерям, ломая минутный усик часов о рёбра жёсткости Адама, будь они хоть Евой (множественное число), хоть шпангоутами пустой породы. Но Мите эти философские тонкости ни к чему. Ему всё ещё хочется спать. И только.