"Я знаю всё, но только не себя"
                                     Франсуа Вийон


     Темень улочек, петляющих за Гоcпромом,
     Запах палой листвы всё живущее сводит с ума,
     Чья-то пьяная тень мельтешит у витрин гастронома 
     Я названий не помню - я помню дома.

     Здесь всё ветхо теперь, и ползут из щелей тараканы,
     Половица скрипит под нетвёрдой ногой старика,
     Чай снимают с плиты, а потом разливают в стаканы
     Животворную влагу крутого, как ртуть, кипятка.

     Здесь отец мой сидел с где-то найденной пьяною бабой,
     А меня, пацана, выгонял на трескучий мороз, 
     Я на улице рос и в пять лет матерился не слабо,
     А в двенадцать меня принимали блатные всерьез.

     Я удары держал, а когда пропускал, то не плакал,
     Если кости ломали, сознанье терял, но молчал.
     Что ж осталось от детства? Лишь вечная драка,
     А другого я видимо попросту не замечал.

     Голод мучил меня, в школе мучили нудной наукой:
     Ты способный - учись. Я учился, спустя рукава.
     Вычитание цифр для меня было смертною мукой,
     Но зато с этих лет покоряться мне стали слова.

     Я стихи повторял, как монахи молитву,
     Каждой найденной рифме я в душе возводил своей храм,
     Подрезая карманы зажатой меж пальцами бритвой,
     Как заклятия, их  я всегда про себя повторял.

     И спасали они - я не гнил за колючкой колоний,
     Хоть вокруг, словно грушки, осыпались мои корешки.
     Раз в четырнадцать лет по совету очкарика Лёни
     Я в газетку забрел - что принес? - я ответил: стишки.

     Ухмыльнулся редактор: ты, я вижу, парнишка не гордый.
     У других всё шедевры, да вот не хватает корзин.
     Оставляй! - Я оставил, прошло в ожиданье полгода
     Вдруг пришёл гонорар - с круглой суммою: рубль ноль один.

     Кто так всё подсчитал, и учёл в гонораре копейку?
     Я добавил полтинник - мутной жужки купил бутылёк.
     Пил в подъезде с горла, долго в сквере сидел на скамейке:
     Да, теперь я велик, но зачем же я так одинок?