Приключения и неприятности - такие забавные вещи, всегда по непонятной причине преследуют человека, как раз в тот момент, когда он этих напастей всячески избегает. Не стали исключением из этого неписанного правила и наши путешественники. Желание отведать домашней пищи и отдохнуть хоть одну ночь по-человечески и под крышей дома завело их в итоге на небольшой крестьянский хутор, точно специально попавшийся по дороге, где за умеренную плату можно было получить все мыслимые в провинциальной глуши услуги: пищу и кров.
Крестьянин так же инстинктивно привязан к своему жилью, как зверь к своему гнезду или норе, и эта привязанность сквозила во всем устройстве добротного, даже по местным меркам каменного домика крытого аккуратной черепицей. Начать с того, что оба окна и дверь выходили на юг, чтобы обеспечить больше дарового света. Количество дверных и оконных проемов умышленно выбрано минимальное, поскольку за каждую 'дырку' приходится платить приличный налог, по этой причине даже в городах сплошь и рядом встречаются дома с заложенными кирпичом 'лишними' окнами. Место для хутора, на небольшой возвышенности и на самом каменистом участке годной для виноградника земли, было, без всякого сомнения, выбрано исключительно удачно. Вода по склону холма стекала вниз самотеком, не задерживаясь и подтопления ввиду разливов реки можно было не опасаться. К самому дому вели всего три высокие ступени, искусно сделанные из досок и колышков и засыпанные щебнем. Внизу по самой границе владений крестьянина, вдоль тропинки, тянулся грубый плетень, скрытый за живой изгородью из шиповника и еще каких-то колючих кустов неизвестного растения. Ограждение не против людей, взрослый человек перелезет без особого труда - непреодолимое препятствие для коз, свиней и прочей скотины. Увитая плющом решетчатая беседка, в которой были расставлены простые столы и грубо сколоченные скамьи, как бы приглашавшие путника остановится, передохнуть, выпить молодого вина и заодно перекусить немудреными деревенскими яствами. Строение закрывало своим зеленым шатром весь вид между домом и проселочной дорогой. Внутри ограды, по самому верху откоса, на клумбах перед фасадом красовались розы, левкои, фиалки и прочие неприхотливые цветы. Кусты жимолости и жасмина красиво сплетали свои ветви над кровлей беседки, хотя и не ветхой, но уже поросшей мхом. Справа от дома рачительный хозяин пристроил вместительный хлев на 3-4 коровы. Утрамбованный участок земли перед этой постройкой, сколоченной из почерневших, но крепких досок, служил двором, в углу был сложен огромной кучей навоз. По другую сторону особняка стоял навес с соломенной крышей, подпертый шестью бревнами, там хранился виноградарский инструмент, пустые бочки и вязанки хвороста, наваленные вокруг выступа, образованного домашней печью, топка которой в крестьянских домах почти всегда устроена под колпаком очага. К дому примыкал большой и ухоженный виноградник, предмет неустанной заботы владельца, обнесенный живой изгородью и заботливо обработанный, как у всех местных крестьян принято: земля была так хорошо удобрена, лозы так умело рассажены и окопаны, что ветви их начинают зеленеть и со временем плодоносить первыми на три лье в окружности. За тою же оградою кое-где покачивались жидкие верхушки фруктовых деревьев - миндальных, абрикосовых и слив. Между виноградными лозами обычно сажали картофель и бобы - ни один квадратный метр плодородной почвы не должен пропадать впустую. Кроме того, к усадьбе принадлежал еще расположенный позади дворика и вытянутый по направлению к реке большой участок, сырой и низменный, но весь без остатка занятый полезными посадками. Чрезвычайно удобное место для разведения излюбленных овощей рабочего люда: белокочанной капусты, огурцов, чеснока и репчатого лука - и все огорожено забором-плетнем с широкой калиткой, в которую с трудом проходили возвращавшиеся с пастбища тучные коровы, меся по дороге копытами землю и роняя по пути дымящиеся навозные лепешки.
Внутри все и мебель и посуда оказалось под стать небогатому жилищу пейзанина, сумевшего в бурные годы революции урвать правдами и неправдами неплохой кусочек земельных владений соседнего монастыря или репрессированного конвентом роялиста-помещика. Хотя в крестьянском обиходе для стряпни обычно употребляют только два предмета - сковороду и котел - в этом доме в виде исключения имелись еще две огромные медные кастрюли, подвешенные под колпаком очага над переносной плиткой. Несмотря на такой признак зажиточности, вся остальная обстановка соответствовала внешнему виду дома. Вино, предназначенное не для продажи, а для собственного потребления, хранилось в глиняном кувшине, столового серебра в доме сроду не водилось - ложки были из дерева или металлические оловянные, вилок не было и в помине, зато тарелки и блюда - фаянсовые. Вокруг основательного дубового стола столпились, словно цыплята возле курицы, некрашеные грубые и тяжелые стулья, пол в жилище правда был земляной - доски стоят слишком дорого - недоступны простому крестьянину, но чистенький и заботливо посыпанный желтым речным песочком. Каждые пять лет по давней традиции стены белились мелом, равно как и массивные балки потолка, к которым были подвешены на крюках куски копченого свиного сала, вязанки лука, пакеты со свечами и мешки для зерна. У глухой стены в древнем ореховом шкафу, стоявшем рядом с хлебным ларем, лежало кое-какое белье, сменное платье и праздничная одежда всей семьи. Из предметов роскоши в наличии было разве только ружье на стене возле очага, но огнестрельное оружие у местных жителей встречается часто, даже пожалуй слишком... Никто не встретил путников, прошедших через калитку заливистым лаем - не держал крестьянин в своем хозяйстве и сторожевого пса, не принято здесь, еще недавно собаки были типичной принадлежностью только господского дома.
Гостеприимным владельцем этого маленького уголка Франции оказался некий 'папаша Фуршон', так обычно принято величать на селе домохозяина и главу семейства, впрочем на вид мужику, как и его супруге было не более сорока. Семейство у Фушона оказалось на удивление небольшим: жена и две несовершеннолетние дочери, правда позднее из разговора с хозяином выяснилось, что были у него еще и взрослые сыновья, но они по разным причинам отсутствовали: один подался в город на заработки, другого забрали в прошлом году конскриптом в армию. Нельзя сказать, что незваных гостей, 'не пойми кого' сразу приняли радушно, но прирожденное умение Самойловича ладить с людьми и несколько серебряных монет быстро прорвали плотину недоверия.
Особое внимание сразу же привлекла к себе старшая дочь хозяина, девица в юном возрасте, что называется шекспировской Джульетты. Анна-Мария, простая крестьянская девочка, была не по летам развита, что свойственно многим натурам, которым суждено так же преждевременно увянуть, как преждевременно они расцвели. Тоненькая, хрупкая, смуглая, как листок табака, миниатюрная, девица была не по росту сильна, в чем вскоре убедились оба Александра, ни Сашка и Самойлович не удержались от соблазна и соответственно предприняли попытки ухаживания. Француженки в провинции, как правило, в массе красотой не отличаются, но эта молоденькая девушка была приятным исключением, совсем как в старой оперетке 'Соломенная шляпка', где там Миронов напевал: 'Зубки жемчуг, а губки - коралл, хороши так же взгляд и улыбка...' Расстояние между нижней губой и подбородком было так мало, что, взяв Анну за подбородок, вы обязательно задели бы и губы, но вы не замечали этого недостатка, любуясь красотою ее зубов. Вы невольно наделяли душою эти блестящие, гладкие, прозрачные, красиво выточенные зубки, которые не скрывал слишком большой рот с губами, похожими на причудливо изогнутые кораллы. Ушные раковины были так тонки, что на солнце они казались совсем розовыми. Цвет лица, хотя и немного смуглый, однозначно говорил об удивительной нежности кожи. Если правы некоторые знатоки, утверждающие, что любовь основана на прикосновении, то нежность этой кожи, несомненно, волновала так же сильно, как запах дурмана. Грудь, да и все тело поражали своей худобой и изящностью, но в соблазнительно маленьких ножках и ручках чувствовалась необычная нервная сила, живучесть организма. Сашке девица напомнила почему-то Марину Влади в юности, память услужливо подсунула скверную черно-белую фотографию из какого-то журнала. Тут скорее всего сработала установка даже не на внешнее сходство, а на стереотип поведения, каким запомнилась актриса по кинофильмам.
Вот только в руки эта привлекательная 'ласточка-рыбка' упорно не давалась, ласки, объятия и поцелуи - пожалуйста, под юбку - никак, вырывается девчонка, вплоть до драки: обет видите ли она дала остаться до свадьбы девственницей. Резонное замечание Фигнера, что, дескать мужу все одно больше достанется, действия не возымело и пришлось удовлетвориться в основном внешним осмотром, да "ощупом". Вдвойне удивительно, особенно если учесть, что вела себя молодая особа с ними более чем 'вольно'. Обладательница редкого двойного имени то и дело с какой-то развратной кокетливостью покачивала, как бы встряхивала бедрами, отчего при каждом шаге колыхалась ее белая в синюю полоску юбка. Не давала она покоя ни Александру, ни его спутнику весь вечер, то на колени залезет на правах полу-ребенка вслед за сестрой, то толкнет как бы случайно, а уж глазками шаловливыми прямо насквозь прожигает, точно неизвестными еще в 1800-х лазерами. На младшую, 3-х или 4-х летнюю сестренку внимания, по вполне понятной причине гости не обратили, та находилась в столь юном возрасте, что ее можно было счесть еще существом бесполым. Александр даже имя девочки не запомнил, тем более что мать и старшая сестра каждый раз называли ее иначе, различными детскими прозвищами.
-Играется, травит нас дрянь такая... -сказал тогда в полголоса разочарованный Самойлович, а его собрат по несчастью вынужден был согласиться с таким точным определением.
Обет, обет... обед - накормили у папаши Фушона их распрекрасно, до отвала поэтому вскоре кокетничавшую напропалую Анну-Марию не сговариваясь решили оставить в покое. Разве, только пощипывали Аньку временами за круглую попку, благо девчонка не возражала и не шумела лишний раз по этому поводу. Все эти 'развратные действия' происходили прямо на глазах у родителей девушки - нравы на селе простые, близость к природе сказывается. Разве только безуспешные попытки сблизиться предпринимались в отдалении: на заднем дворе возле уборной, в разросшемся до состояния джунглей винограднике, или в уютной беседке.
Скорее всего так все бы и закончилось без каких либо происшествий, но наступил вечер. Деревенские жители свечи экономят и спать ложатся сразу, как только на улице стемнеет. Сашка и его компаньон отправились на чердак, чтобы не стеснять хозяина и его семью, все равно в доме кроме супружеского ложа других кроватей и коек не было. Если в стены папаша Фушон вложился по полной, сразу видна хорошая профессиональная кладка и материал использовали прекрасный, то на потолок не то денег не хватило, не то данный элемент конструкции жилища был сочтен незначительным. Все выглядело как в старом добром советском гараже, кое-как струганные и плохо необтесанные толстые доски, положенные поверх сосновых балок. Земли для тепла как в России в этих южных краях на потолок не подсыпали, зато там нашлось немало свежего сена, а что еще надо для ночлега усталому путнику с дороги? За годы странствий и походов Сашка настолько привык к этому "естественному матрасу", что когда случалось спать на нормальной кровати, то зачастую чувствовал себя "не в своей тарелке".
Едва они устроились на новом месте, только расстелили дорожные плащи в качестве подстилки, как неожиданно объявились конкуренты, точнее конкурентки. Пришла собственной персоной Анна-Мария, да не одна, а в компании с младшей сестренкой, обе раздетые - в одних ночных рубашках, сшитых из тонкого полотна заботливой матерью явно "на вырост". У старшей девочки под мышкой было зажато аккуратно свернутое в трубку одеяло, что не оставляло ни малейшего сомнения о их намерениях и цели визита. Вот те на, оказывается, здесь дети спят не с родителями, как нередко принято в крестьянских семьях, а отдельно. Может быть просто хозяин решил приласкать сегодня ночью жену и отослал девочек прочь...
-Давайте уходите отсюда! Убирайтесь в беседку или в сарай. -совсем невежливо набросилась на обоих Александров старшая девица, -Мы здесь завсегда ночуем!
С большим трудом, отмобилизовав все свои дипломатические таланты, Самойловичу удалось все же решить пограничный конфликт, чуть было не переросший в открытое столкновение. Закончили на том, что чердак честно поделили на две половины, прочертив углем линию на полу, и клятвенно заверили девочек, что граница "на замке" и никаких покушений на них не будет.
Деревенская ночная романтика, нет скорее вечерняя, уже сентябрь на дворе и темнеет достаточно рано. Сверчок тарахтит где-то за кирпичной трубой, старается изо всех сил, пряный запах свежего сена, сквозь узкое оконце светит полная луна, и совсем рядом девки шепчутся, жаль до них сегодня не добраться. Младшая что-то настойчиво требует от старшей, а та отнекивается и придумывает различные предлоги, чтобы отказать в просьбе, к сожалению, во французском Александр еще не настолько силен, что бы разобрать чего они там... Постепенно перебранка на "девичьей" половине прекратилась, и теперь стали слышны какие-то странные звуки.
-А ну глянь! -толкает его локтем в бок Самойлович, -Днем она свои перси показать не захотела, а теперь соизволила!
Александр приподнялся, принял сидячее положение и был немедленно вознагражден поистине царским зрелищем. Действительно они попеременно с обеда и до вечера уговаривали Анну-Марию показать грудь, но нисколько в этом не преуспели. Платье у девушки было без выреза "декольте", детская в сущности одежка и раздеваться для них девчонка не пожелала - обет у нее. Только здесь во Франции Сашка по достоинству оценил "европейский" вариант женской одежды, не привившийся в среде российского простонародья. При вертикальном положении девицы все чинно-благородно, видна только шея и верхняя часть бюста, но вот стоит ей нагнутся, как сразу положение меняется. Особенно заметно у молоденьких, у них груди еще не обвисли и сплошь и рядом соски как бы невзначай выскакивают наружу. По дороге не раз и не два путешественники останавливались поговорить с местными крестьянками, занятыми стиркой белья и заодно полюбоваться на "открывшиеся перспективы". Молодые женщины и девушки не особенно стеснялись, смотри на здоровье, обычно проблемы начинались, когда возникало желание потрогать руками.
Минут пять они молча любовались открывшейся в лучах лунного света картиной, прямо "Мадонна с младенцем", со скидкой на возраст и габариты конечно. То, что днем только угадывалось, скрытое под полотном одежды, теперь было выставлено на обозрение. Ночная рубашка у Анны-Марии была спущена с плеч на уровень живота, и любопытному взору теперь полностью видны ее прекрасные "персики" с аккуратными пятнами ареол и даже пупок из под складок ткани шаловливо выглядывает. Младшая сестренка, стоя на четвереньках рядом вовсю "использовала" один из молодых и не отвисших еще сосцов по прямому назначению. Вскоре Фигнер не выдержал и стал донимать девчонку расспросами. Та охотно объяснила, что малышку недавно отлучили от груди, в деревне детей зачастую вскармливают долго, иногда лет до 5-ти, если за это время не появятся другие претенденты на материнское молоко. И вот теперь ребенок долго не может заснуть, капризничает, если не дать ему привычной "титьки", пусть даже и пустой. Но видно было, что и самой Анне эта процедура нравится, она даже глаза закрыла от наслаждения. Фигнер немедленно стал уговаривать девицу раздеться полностью и показать все остальное, раз уж сделала первый шаг, то пусть последует и второй. Но здесь его ждал жесточайший облом, девушка обозвала его и заодно и совершенно непричастного к этому безобразию Сашку "похотливыми дурнями" и "козлами" напомнив, что по давней традиции кормилицы могут не скрывать грудь от мужчин в ходе работы. Ну а после заманчивого предложения "посодействовать", ведь ласкать соски губами может не только маленький ребенок, Анна-Мария зло сверкнула глазами и с негодованием отвернулась. Теперь можно было видеть только ее спину, сзади ничего особо привлекательного... подросток, как подросток.
-Нет, ты братец посмотри на нее, кому только такое чудо в жены достанется? -продолжил философствовать обиженный отказом в лучших чувствах Фигнер. И в самом деле, во первых - молоденькая француженка, во вторых - красивая, в третьих - наивная, глупенькая дурочка. Сидит на чердаке с незнакомыми парнями и демонстрирует им свою обнаженную грудь... и в самом деле несмотря на развитые формы в сущности еще ребенок. Редкое явление, обычно им по дороге попадались такие "мамзели" из молодых да ранние, настолько опытные по части секса и прожженные до мозга костей, что можно смело клеймо ставить на них, как на презервативах "Проверено электроникой."
Через полчаса все кончилось и сестры спокойно уснули, а вот Александр по старой привычке все никак не мог провалится в "объятия Морфея", постоянно балансируя на границе между сном и бодрствованием.
За полчаса до полуночи снизу неожиданно раздался шум, как будто там или спорили, или даже бранились несколько человек. Сперва Сашка резонно предположил, что чета Фушон чего-то не поделила, но сквозь тонкий настил пола явственно доносились еще и незнакомые мужские голоса, похоже к папаше заявились гости и скорее всего из разряда "хуже татарина". Фигнер тотчас бесцеремонно растолкал Анну, девушка спросонья ответила, сразу же успокоив их. Она сообщила, что это сборщик налогов пришел и сейчас отец его выгонит вон, такое уже случалось на прошлой неделе. Но вскоре все на чердаке вынуждены были проснуться, поскольку даже маленькой девочке, стало ясно, что "сборщик" заявился к Фушонам не один и внизу происходит что-то необычное.
-Посмотри сюда, не иначе теперь во Франции подати собирают натурой?! -Самойлович быстренько расковырял ножом щель между досками и поспешил поделится результатами наблюдений с напарником.
Александр подошел к импровизированному "глазку", внизу прямо на супружеском ложе мамашу Фушон интенсивно "драл", так что кровать под ним трещала, какой-то неизвестный, здоровенный и заросший щетиной мужик, еще как минимум трое ждали рядом своей очереди, а сам хозяин скучал в одиночестве накрепко привязанный к массивному дубовому стулу. Сквозь небольшое отверстие всю обстановку оценить было нельзя, так например было пока неизвестно в точности сколько "гостей" пожаловали, и как они вооружены, но ни малейшего сомнения в сущности происходящего внизу теперь не было.
-Бандиты? -Александр судорожно стал нащупывать рукоятку ТТ под одеждой, оружие оказалось на месте. Затем, стараясь не производить лишнего шума,он кинулся к своему к вещевому мешку, надо проверить и приготовить гранаты.
-Они родимые, а мы Сашка почитай в ловушке! Как же я так опростоволосился! -схватился за голову его напарник, но тут же моментально начал действовать, паниковать было не в его правилах.
Первым делом Марии было приказано следить, чтобы ребенок не закричал и никак не выдал их местоположение. Очень разумная и своевременная мера, поскольку внизу разбойники как раз начали расспрашивать с пристрастием хозяев, куда делись дети, видимо одной бабы на четверых им было мало. Но ни раскаленная кочерга, ни другие не менее убедительные "аргументы" такого же рода на папашу Фушона не подействовали. Мужик, сколько его не прижигали, упорно твердил, что обе дочери заночевали сегодня у родственников в деревне, пытать бабу пока не стали, поскольку она была занята важным делом - сношением с одним из бандитов и судя по всему надолго. Женщина почти не сопротивлялась, предпочитая вероятно иметь дело только с одним "любовником", а не с двумя-тремя сразу. Скорее всего провинциальные "джентльмены удачи" заглянули к фермеру только затем, чтобы утолить голод и поразвлечься, на большую добычу здесь вряд ли стоило рассчитывать.
Сашке было велено контролировать люк, ведущий на чердак, и если что, то сразу бить на поражение. Приобретенный в ходе путешествия опыт однозначно свидетельствовал, о том, что "по-хорошему" с этой публикой все одно не сладить. Сам отец-командир занялся оценкой сложившегося положения и поиском приемлемого выхода, благо мелких щелей в полу хватало - надо было только расширить их для наблюдения. Что до риска быть преждевременно обнаруженными, то здесь им опять повезло - бандиты настолько сильно орали и ругались, да еще и насилуемая женщина периодически кричала. На этом фоне звуки шагов по мягкому сену, шепот и шум производимый режущими инструментом были абсолютно неуловимы, надо было только следить, чтобы щепки и мусор не привлекли внимания собравшихся внизу.
Положение складывалось как в шахматах - патовое. Разбойников, как установил Фигнер, было четверо, но возможно снаружи оставлен еще один на страже у лошадей, ведь судя по вооружению "незваные гости" явились сюда верхом. Если бы с этой шайкой они столкнулись в другом месте, то капитан ни минуты бы не колебался и сразу же пустил в ход револьвер, как тогда у костра. Шесть патронов в барабане, еще столько же в запасном, плюс еще восемь зарядов у напарника давали безусловное преимущество в любых стычках с малыми группами. В самом неблагоприятном случае в ход пошли бы ручные гранаты и наконец холодное оружие.
Проблема была в другом: они не на войне, где такие схватки вещь обыденная, можно сказать повседневная, там принято действовать по "молодецки" - увидел врага и бей не задумываясь о последствиях. Задача у маленькой группы, которую возглавляет капитан артиллерии Фигнер совершенно иная, надо добраться незаметно до Парижа и совершить успешное покушение на императора Франции. Поэтому встревать в различные вооруженные разборки с местными им не с руки, не то слово, скорее даже противопоказано. В случае гибели или даже серьезного ранения одного из членов группы, миссия будет безнадежно провалена, в одиночку шансов добраться до Бонапарта, практически нет. Им не нужен бой честный или не очень, противника, неожиданное препятствие на пути к цели, надо просто уничтожить и обязательно с минимальным риском для себя.
-Сашка, ты часом не сможешь перестрелять их прямо из люка? -вскоре пришла ему в голову мысль.
-Рикошеты в этой каменной коробке будут как в бильярде. Этих гопников я положу, но там еще Фушон и его баба, как с ними? -Александр вовремя вспомнил, об одной очень неприятной особенности своего оружия.
Всем изделие тульского завода хорошо, но вот в качестве полицейского пистолета совершенно непригодно. Как утверждал инструктор в свое время познакомивший Сашку с ТТ, его пуля пробив человека вполне может поразить и следующего за ним и еще черт знает куда после этого улетит, если на войне с этим недостатком мирились, то для гражданского применения такой пистолет оказался абсолютно непригодным. Дом у Фуршонов относительно маленький, стены каменные и тут даже капсюльный револьвер применять опасно - судя по техническому описанию и ему помешают рикошеты, не то что ТТ с его мощным патроном. Как впоследствии оказалось и физически этот замысел Самойловича реализовать было непросто. Дело в том, что в подражание "господам" хозяин не ограничился обычной лестницей с перекладинами, а построил целый пролет со ступенями, как на второй этаж и заодно снабдил это сооружение перилами. Высунутся из люка головой вниз и открыть огонь невозможно - не было обзора, мешали перила. Надо сначала спустится по лестнице хотя бы ступенек на десять и неизбежно привлечь к себе внимание.
-Бить сверху вниз через щели! -предложил было Фигнер, но и это решение не подошло. К великому сожалению все противники, кроме одного, занятого на постели с женщиной, на месте не сидели. Бандиты то открывали сундуки и рылись в вещах, то выбегали на улицу в погреб за вином и закусками. Процесс потребления хозяйских запасов шел безостановочно, а поскольку выпивка сопровождалась обильной закуской. то скорых результатов действия вина ждать не следовало.
-Не пойдет, а если они в ответ по нам начнут прямо через доски садить? -и Александр глазами указал напарнику на Анну-Марию в углу, где побледневшая как полотно девочка прижимала к себе младшую сестренку. Он, Сашка согласен рискнуть, тем более, что ему постоянно везет, но вот девки... да и те двое заложников внизу... их за что подставлять?
Действительно, у каждого из разбойников как минимум при себе три ствола, и они в любой момент могут выскочить прочь из дома, выйдя таким образом из сектора обстрела. Непонятно так же, что делать с тем, кто устроился на женщине, выпущенная сверху пуля может поразить обоих. Осталось единственное возможное действие, спустится вниз и в открытую взять их в "ножи". Вот только против коротких клинков у Сашки и Фигнера разбойники располагают длинными - палашами и саблями, так что расклад получался не очень хороший. Эффекта внезапности нет, более того вниз придется сходить поодиночке на виду у противников - лестница узкая. Был еще один вариант, самый верный и надежный но одновременно и самый подлый: сидеть и ждать, когда те "гости" внизу насытятся вином и женским телом и уйдут прочь. Но о нем даже думать не хотелось...
-Кабы заставить их по одному наверх подняться? -ломал голову Самойлович, но пока ничего придумать ему не удавалось.
Время шло, внизу бандиты виртуозно материли сообщника, им тоже хотелось секса. Испуганная Анна-Мария прижалась сзади к Сашке, словно к некой опоре и защите в этом мире. Девчонку, что называется трясло, скорее всего даже не дрожь у нее была, а мандраж. Александр, улучив минуту оглянулся и толкнул слегка девушку, пусть придет в себя, а то вибрация предается ему, даже рука с пистолетом трясется. Минут на десять подействовало, а затем снова началось "дыр-дыр-дыр", словно внутри у девчонки скрыт небольшой, но мощный перфоратор. Анна между тем переместилась, потихоньку пристроилась сбоку-слева, заглядывает исподтишка в лицо. От вчерашней смелой девицы-кокетки, сильно бившей Сашку по рукам ничего не осталось, теперь в наличии только смертельно испуганный ребенок, глаза так и просят: "Спаси меня!" Только Александр хотел было ее успокоить и ободрить, как вдруг раздался звук, точно воду из чайника выливали, подозрительно зажурчало совсем рядом под боком.
-Ты?! -он пихнул локтем в бок девчонку, но та замотала головой в ответ. Оказывается не она, а младшая сестра от испуга обмочилась, или может быть Анна-Мария ее слишком сильно сдавила когда в руках удерживала. Рот малышке старшая надежно закрыла, а вот другую дырочку не смогла, впрочем физиология такова, что ее и невозможно руками заткнуть.
Секунду другую Сашка в белом свете луны наблюдал, как медленно растекается большая лужа, надо же, а девочка по виду совсем маленькая, почки, что ли в чрезвычайной ситуации работают интенсивнее... И тут до него дошло, что пол на чердаке дырявый и вскоре эта специфическая влага, которую ни с чем не спутаешь, польется вниз, прямо на головы той компании, что жрет за хозяйским столом халявный окорок, запивая даровое угощение крепкой виноградной водкой.
-Быстрее вытирай!!! -чуть не заорал он в ухо опешившей девице, но вовремя сдержался от крика. Кое-как, найденной рядом ветошью, соломой и отчасти мокрой рубашкой снятой с малышки утечку они все же ликвидировали.
-Что там у вас? -отвлекся Фигнер, прикидывавший как бы незаметно разобрать крышу, чтобы вылезти наружу, в маленькое чердачное окно человек определенно не проходил. Александр объяснил, и напарник, сочтя происшествие несущественным, только махнул рукой, вернувшись к старому занятию. Однако последствия этого маленького и смешного инцидента были куда значительнее...
Устав следить за проемом люка, Сашка провертел самым кончиком ножа небольшую дырку, не любопытства ради, а исключительно для наблюдения за возможными подходами и как оказалось вовремя. Опоздай он немного и положение бы сильно осложнилось, а так необходимая информация поспела вовремя.
Несколько капелек желтоватой жидкости все же просочились вниз и угодили прямо на нечесаную шевелюру одного из разбойников. Тот, почувствовав влагу, пригладил волосы рукой, понюхал ладонь, втягивая запах большими ноздрями, и сразу же на эвероподобной и давно немытой физиономии заиграла гаденькая ухмылка. Стараясь не привлекать внимание сообщников, он бочком-бочком потихоньку двинулся в сторону лестницы на чердак, расположенной у задней, глухой стены дома.
-Жак, поросенок, ты куда собрался? -немедленно остановили его собутыльники, только что 'приговорившие' одну бутылку виноградной водки, и теперь взявшиеся за вторую.
-Хочу под крышей прошарить, мало ли еще какое добро Фушон там прячет! -уклончиво заявил Жак, не желая делить девок с сообщниками. Он первым их оприходует, а остальные уж пусть потом наслаждаются.
-Да х... на него, сперва давай допьем вторую! -задержали его приятели, и пришлось на время покориться, слишком сильное рвение неминуемо вызвало бы подозрения, пошли бы расспросы, и тогда вряд ли вышло задуманное.
Судьба, судьба-злодейка загнавшая Сашку с Фигнером в ловушку на чердаке фермерского дома сама же и подкинула им ценный бонус. Через несколько минут Жак полезет наверх и теперь надо решить одну задачу - сделать так, чтобы он остался здесь навсегда, но при этом не привлечь внимания его соратников. Вряд ли бандит сунется в незнакомое помещение "дуриком" без проверки - не настолько он пьян, а поднявшись по лестнице человек поневоле упрется лицом в скат крыши, поэтому должен будет обернуться и обязательно осмотрит весь чердак. Каким-то образом надо сделать так, чтобы Жан или как его там на самом деле, не заметил никого из собравшихся наверху, по крайней мере, пока стоит ногами на лестнице. Вроде бы неразрешимая проблема, но Самойлович нашел оригинальный, единственный правильный выход, не совсем красивый и "благородный" правда, но жизнь отнюдь не рыцарский роман. Здесь противника не вызывают на поединок с раскланиванием и самурайскими церемониями, а все больше норовят ударить первым и неожиданно - так больше шансов на успех.
Минута и Анна-Мария насильно усажена под окном, там, где лучше всего освещено. Пошла вторая, и ночная рубашка с девчонки безжалостно сдернута, за подол и вверх, только швы треснули с сухим щелчком. Девица пискнула мышкой и попыталась прикрыть наготу, но ее весьма грубо заставили убрать руки, и помогли раздвинуть колени, обалдевшая от такого обращения Анна почти не сопротивлялась, покорно выполняя все требования. Еще минута - Фигнер, Сашка и младшая сестра Анны-Марии поспешно прячутся в темном углу, справа от проема люка. Это не случайность, и не прихоть, а тонкий расчет - дезертир, судя по одежде, представляющей смесь гражданского платья и военной униформы, должен разворачиваться через левое плечо. Всех, кто поступает иначе, принято наказывать, как в "демократической" армии Наполеона, так и в "палочной" российской. Успели вовремя, за четыре минуты, только они убрались в укрытие, как лестница натужно заскрипела под тяжелыми коваными сапогами.
-Ы-ы-ых!!! -только и выдохнул разбойник, стремглав бросившись к окну, где его ожидала девушка.
Вышло как задумано, Фигнера с Сашкой, и тем более маленькую девочку Жан не увидел, его взгляд был сразу прикован к Анне-Марии. Фигурка у девчонки действительно потрясающая, а уж поза такая, что соблазнит даже упертого в женоненавистничестве монаха-аскета. Согнутые в коленях ножки разведены далеко в стороны и женское естество, обычно тщательно скрываемое от посторонних глаз, призывно распахнуто, словно приглашает войти. Сашка и сам залюбовался, благо даже в лунном свете все было прекрасно видно, растительности у девчонки в паху почти нет, только редкий, почти незаметный темный пушок. Презентация вышла великолепная, куда там холодным глянцевым сукам из Плейбоя, тех сколько не подбривай и не гримируй, все одно на снимках выглядят раскрашенными куклами. Единственный неудачных штрих, отчасти портящий великолепную картину - соленые слезы неудержимо катятся по кукольному личику девчонки, оставляя заметные, влажные следы-дорожки на щеках. Но до этого ли распаленному похотью бандиту - срывая с себя пояс, штаны и побросав оружие, он просто летел стрелой, скорее всего ничего вокруг кроме маячившего впереди полураскрытого женского полового органа Жак не замечал.
Чуть-чуть он не успел, клинок подоспевшего сзади Фигнера ударил точно между ребер, пронзил сердце и разбойник мягко повалился, придерживаемый за шиворот невидимым врагом на землю. Причем головой Жак угодил точно между прекрасных ножек Анны, кажется даже слегка ушиб девушку, та едва успела отодвинутся назад в последний момент, игра слов - "лбом в лобок". Это уже несущественные мелочи, одного ликвидировали, но остаются еще трое, рано или поздно они заметят отсутствие сообщника. Труп совместными усилиями быстро задвинули в дальний угол, предварительно подложив под него сено и тряпки, чтобы кровь не протекла вниз и раньше времени не встревожила остальных.
Теперь надо как-то завлечь наверх оставшихся противников. Один по прежнему изо всех сил "дрючит" хозяйку и слезать с нее не намерен, двое других шатаются по дому и периодически бранят "секс-рекордсмена", им после выпивки тоже хочется бабы, вот на этом их и решено подловить. В это раз без стрельбы не обойтись, поскольку на чердак скорее всего кинутся сразу двое. Цели распределили так: того, что появится в люке, полностью возьмет на себя Фигнер, а вот второго Сашка должен "снять" прямо на лестнице, для этого он спешно готовит отверстие, по замыслу 'рикошето-опасные' пули ТТ должны уйти вниз в земляной пол. Приготовления закончены, но беда - те два деятеля, похоже, о своем Жаке совсем забыли, надо им как-нибудь ненавязчиво напомнить и пригласить наверх. Лучше всего если это сделает девушка, судя по всему, господа внизу сильно жаждут попасть в общество 'прелестных созданий'.
Фигнер попытался заставить Анну-Марию закричать, но тщетно, девчонка только бессильно хрипела, жестами показывая, что голос у нее "отнялся". И не такое от сильного испуга бывает, он уж прикидывал, не кольнуть ли Анну слегка кончиком ножа в ляжку, но жалко было портить такую великолепную фигурку. Она по-прежнему беззвучно льет слезы, да прикрывается разорванной впопыхах ночной рубашкой, судя по всему девица "приманкой" свое уже отработала сполна и более послужить не сможет.
-Черт, ну я и дурак! Сашка дай сюда младшую!
Александр удивился, но приказ выполнил передав напарнику девочку, одеть которую все никак руки не доходили, хотя в голове давно такая мысль билась, как бы не простудилась часом. Затем события развивались быстро, как в дурном голливудском боевике. Самойлович сделал "очень страшное лицо - щас съем", и без того напуганный ребенок заверещал, так как это умеют только маленькие девочки, одним тоном на высокой частоте. Внизу после этого вопля началась форменная катавасия, женщина закричала, видимо в панике, испугавшись, что насильники доберутся до дочерей: "Анна беги!", а бандиты радостно встрепенулись и оставили спиртное и копченое сало в покое: "Девки!!!"
Сашка едва успел занять назначенную позицию, как на лестнице уже снова бухают тяжелые драгунские сапоги. Эти двое оказались не в пример умнее своего незадачливого сообщника, и действовали более осмотрительно.
-Эй Жак, где ты там? -громко окликнул отсутствующего один из них, по виду наиболее опытный, годами старше и со шрамами от сабельных ударов на лице, скорее всего вожак банды, и не дожидаясь ответа сразу же выдернул из-за пояса длинный кавалерийский пистолет.
-Свинья, боров хитрожопый, не хочет с товарищами целками поделиться? Сыновей у Фушона дома нет, неужто девки малые нашего Жака задавили? -наивно предположил его сообщник.
-Доставай свои пушки, не по нраву мне сие! -скомандовал главарь и оба осторожно направились наверх, дело приняло серьезный оборот, было слышно, как разбойники поспешно взводят курки и готовят свое оружие к стрельбе.
Скрипят ступени, шаг, еще шаг, в проеме люка показывается сперва ствол пистолета, затем еще один и кончик макушки, опытный враг медленно движется спиной вперед, его не поймаешь на ту самую уловку, что недавно сгубила простака Жака. Но на Александра и его напарника работает сама природа, они уже давно сидят в полумраке, а вот вошедшим из ярко освещенной свечами комнаты потребуется некоторое время, чтобы глаза адаптировались к такой перемене. Эти жалкие, почти неуловимые мгновения все и решили... Выстрелы в замкнутом пространстве ударили оглушительно, квадратный проем озарился огнем, словно на краткий миг открылась дверь адской печи. Бандит, будучи смертельно раненым все же успел разрядить свои пистолеты, но прицелится у него не было времени - револьвер Фигнера на два выстрела главаря ответил тремя. Пока напарник занимался люком, Александр сумел дважды точно поразить противника, стоявшего прямо под ним на лестнице, один раз голову, другой в спину - не такое уж простое занятие, учитывая, что врага он видел лишь частично, через небольшую щель и фактически пришлось действовать вслепую. Отстрелялся по ним успел только один супостат, и то похоже его пули ушли вверх в небеса, по крайней мере свиста Сашка не услышал. Мимолетный взгляд через плечо, как там девчонка - все в порядке, ни ее, ни мелкую свинцовые шарики не зацепили. Плачут только, не скорее даже ревут девушки от страха, и что-то Анна-Мария все никак не оденется, вместо этого закутала в свою рубашку сестренку.
Еще звенит в ушах отзвук недавних выстрелов, в горле першит от едкого порохового дыма, а Александр уже бежит вслед за Фигнером вниз, там остался еще как минимум один противник. У самого люка неожиданно удается перехватить глоток свежего воздуха, одна плитка черепицы полностью исчезла, разбитая на мелкие кусочки пулей, образовалась дыра в которую можно свободно просунуть руку. На полдороги неожиданное препятствие - тело главаря, сложившись пополам скатилось вниз прямо на труп второго бандита образовав непроходимый завал, приходится Сашке прыгать через перила, прямо на обеденный стол, хрустит посуда под ногами.
С последним противником помогла разобраться его жертва - мамаша Фушон, просто неоценимый вклад внесла баба. Женщина быстро смекнула, что происходит и изо всех сил вцепилась в насильника, обхватив его руками и ногами за поясницу, надо полагать силы у крестьянки, постоянно работающей в поле, были - это не городская изнеженная белоручка. Здоровый мужчина конечно бы сумел сбросить такую обузу и добраться до оружия, но для этого потребовалось время... а Фигнер с ножом подоспел быстрее. Точный удар кулаком в висок временно "отключил", пытающегося освободится из вдруг ставших нежелательными объятий бандита, а затем его технично зарезали как барана, предварительно оттянув за волосы голову назад - чик по горлу острым лезвием кинжала и все закончилось. Так быстро и бесславно прямо на женщине, во время любовного акта и погиб последний из членов маленькой разбойничьей шайки. Тяжелый к слову оказался мужик, больше центнера весом, как он только "мадам Фушон" ребра не переломал в процессе столь грубого соития - уму непостижимо, но синяков ей набил немало, долго потом бедная страдала.
-Хотел сперва заколоть мерзавца, как того первого наверху, но побоялся бабу клинком задеть. -пояснил напарник подошедшему Александру и тут же накинулся на стоящего в замешательстве помощника, -Чего рот разинул? Возьми на прицел дверь и окно, кабы еще на стреме у них кого не было!
Сашка немало подивился тогда, как капитан ловко с ножом обращается, ведь вроде нигде офицеров такому 'подлому' или 'воровскому' искусству не обучают. Тот же штабс-капитан Денисов, уж каким опытным фехтовальщиком был, но коротким клинком пользоваться не умел. Александр, конечно, некоторые несложные приемы и финты к тому времени знал, но до такого высокого профессионализма ему было как до луны. Позднее секрет открылся, оказывается напарник, готовясь к покушению, не один месяц тренировался на бойне, отрабатывая удары и осваивая необходимую технику самоучкой, отчасти в этом непростом деле помогли навыки савата и фехтования. Пока Сашка контролировал дверь, Фигнер не торопясь разрезал веревки у папаши Фушона, сменил барабан в револьвере и затем втроем они отправились обследовать двор. Здесь обошлось без происшествий, часовых бандиты не оставили, зато под навесом в ходе разведки обнаружили пяток вполне приличных верховых лошадей. Животных расседлали и бережно укрыли попонами от ночной прохлады, Фушон положил им в кормушку свежего сена, и вылил в поилку несколько ведер чистой воды, набранной из колодца, но судя по всему, кони в отличие от хозяев-разбойников были сытыми и к предложенному угощению не притронулись. Осмотрев территорию хутора и его окрестности, и не обнаружив более ни одного противника, троица вернулась в дом. А там их встретили плач, крик и стон, Анна-Мария с сестренкой пытаются спуститься вниз к матери, несмотря на категорический запрет Фигнера, но не могут это сделать по тем же причинам, что и ранее Сашка, а прыгать с высоты боятся.
-Иди принимай девок! -коротко распорядился Самойлович и не удержался, налил себе из оставленной на столе бутылки маленькую стопочку - надо снять неимоверное напряжение, более в эти сутки он к спиртному не притрагивался, и своему напарнику запретил употреблять.
Александр осторожно принял и затем передал в руки жены хозяина, успевшей к тому времени одеться, сперва младшую дочку, а затем прямо в его подставленные руки сверху, точно козочка спрыгнула и Анна-Мария. Нельзя сказать, чтобы прижимать к себе молодую обнаженную девушку было неприятно и обременительно, какая все же у нее гладкая шелковистая кожа... у Сашки даже некий орган снизу чуть было не воспрянул от такой нагрузки, явно желая оказать помощь рукам, но обошлось, а то бы не миновать неприятного объяснения. Слезы, рыдания, крики, объятия... смущенный Фигнер, как мог заверил Фушонов, что "обет не нарушен", Анна с ними осталось девушкой, а почему гуляет в костюме праматери Евы - так это чисто технические нюансы. Выглядело это оправдание немного коряво и не очень правдоподобно, но хозяева на радостях поверили, тем более, что девчонка слова Самойловича подтвердила.
Потихоньку-помаленьку страсти улеглись, тела погибших в короткой стычке бандитов мужчины вытащили на улицу, и прикрыв первой попавшейся под руку рогожей, сложили у беседки, подальше от коновязи. Лошади обычно не любят запах свежей крови, и как правило нервно реагируют на такой раздражитель. В доме хозяйка присыпала свежим песком пол, скрыв подозрительные темные пятна, а вот ступени чердачной лестницы придется долго скоблить ножом, красная жидкость успела глубоко впитаться в дерево - эту работу оставили на следующее утро. Разбросанные ночными незваными гостями белье, одежда и прочие вещи вернулись в сундуки, а уцелевшая посуда - в старый кухонный шкаф. Постепенно все следы былого варварского разгрома исчезли, и вскоре о происшествии напоминала только всхлипывающая Анна-Мария, которая все никак не могла успокоиться, как не утешали ее мать и сестра. Сама 'Фушониха' в первый момент тоже попыталась немного повыть и поплакать, но муж ее быстро урезонил, стукнув для порядка мозолистым кулаком по столу.
-Чего стонешь, чай не девочка - не впервой? Дети и скотина целы, заначку грабители не нашли! -с крестьянской суровой прямотой обрушился на нее папаша Фушон. Однако вскоре и сам суровый отец семейства немного 'размяк', и пожалев женщину сбегал куда-то на улицу и приволок большой, литра на три, кувшин с ароматным содержимым. Глинтвейн или 'горячительное' вино - напиток довольно дорогой, занимающий весьма видное место в жизни крестьянина. Продукт покупной, его более или менее искусно изготовляют бакалейные торговцы и содержатели питейных заведений и кофеен. Составляют его из хорошего виноградного вина, а так же сахара, корицы и разных пряностей. Глинтвейн, по мнению искушенных знатоков, согревает и утешает лучше всех настоек или водок, известных под названием: ратафии, зверобоя, перцовки, черносмородинной, желудочной настойки, анисовки, солнечного спирта и прочего. 'Горячительное' вино встречается во Франции повсюду вплоть до самых границ и соседней Швейцарии. На Юре, в диких горных уголках, куда иной раз забредет настоящий турист, содержатели гостиниц, доверяясь словам коммивояжеров, именуют этот, кстати сказать, превосходный продукт 'сиракузским вином', и всякий, кто нагуляет себе волчий аппетит, поднимаясь на вершины, с великим удовольствием заплатит три-четыре франка за бутылку 'горячительного'. Морванские, бретонские и бургундские жители рады любому предлогу - пустячной боли, незначительному нервному расстройству, только бы выпить лишнюю рюмочку любимого 'горячительного'. Женщины во время, до и после родов запивают им посыпанные сахаром гренки. Глинтвейн, как неуемная роскошь, разорил много крестьянских семейств. И не одному мужу приходилось 'поучить' руками жену, пристрастившуюся к этому напитку.
В другое время скуповатый по натуре крестьянин не стал бы потчевать супругу, детей и гостей таким изысканным вином, но после пережитого потрясения это было оправданно. Чашка-другая пряно пахнущей жидкости привели в должный порядок и мать и старшую дочь, и даже младшей налили, совсем немного с наперсток. Сашка тоже было захотел отведать сельского деликатеса, но вредный Фигнер ему не дал.
-Тебе братец пить на ночь вредно! Соизволь-ка сходить на чердак и поищи там, сам знаешь что. -вовремя одернул сунувшегося к вину напарника капитан и протянул ему фонарик.
Добрый час пришлось Александру ползать на четвереньках по необструганным доскам настила в поисках стреляных гильз. Такие следы оставлять, да еще в жилом доме, где их случайно могли найти, определенно не стоило. Фушон вряд ли побежит закладывать властям спасителей, скорее всего он будет молчать. Но высокотехнологичное изделие 20-го века может попасть в руки кому-нибудь еще... Одну гильзу он нашел почти сразу, а вот за второй пришлось пострадать, с большим трудом удалось отыскать ее и выковырнуть из щели между досками, где застрял этот крохотный полый латунный цилиндр. Пока Александр ползал по чердаку и разглядывал различные темные уголки, куда могла бы закатится гильза, то поневоле прислушивался к разговорам внизу, Самойлович без особого труда уговорил папашу Фушона не обращаться к властям, как тот первоначально намеревался. Но скорее всего мужика убедил не он, а наиболее веский аргумент - тот, что находился в данный момент у коновязи под навесом. Три лошади из пяти, оружие, вьюки с награбленным на большой дороге добром и прочие полезные в хозяйстве мелочи, вроде крепких сапог. Все это буквально свалившееся на голову имущество жадный крестьянин счел достаточной компенсацией за насилие над женой, испуг детей и собственные ожоги от раскаленной кочерги.
-На рассвете свезу эту падаль в лес и сброшу в овраг, хрен кто дознается! -клятвенно пообещал Фушон, прикинув, что так поступить безусловно выгоднее. Ведь жандармы все отберут, вплоть до последнего паршивого пистолета за десять франков.
Остался только еще один спорный момент, как бы мужик, или кто-нибудь из его семейства не сболтнули, что видели многозарядные пистолеты у двух прохожих, заночевавших у него в доме. Но с другой стороны 'многозарядный' в местном понимании однозначно означает 'многоствольных', до других вариантов техника еще не дошла. Подобное оружие не такая уж редкость, у перебитой ими шайки в арсенале среди прочих был и один небольшой двуствольный пистолет английской работы - известная фирма, если судить по клейму, то так называемая 'малая дорожная модель'. Такие игрушки, обычно избегаемые военными из-за высокой стоимости и ненадежности, весьма ценятся, как у путешественников, так и у 'романтиков большой дороги'. Добавим еще, что он выстрелил из ТТ дважды, а его напарник выпустил из револьвера только три заряда - по современным для 1800-х годов меркам не бог весть какая запредельная скорострельность, да и селяне в оружии разбираются слабо. Прикинув и просчитав в уме все возможные варианты и придя к следующему умозаключению, Сашка окончательно успокоился, скорое разоблачение им по этой части определенно не грозило. Спрятав гильзы в карман и убрав туда же фонарик с ручным генератором, он не спеша спустился в дом и занял место за столом.
Детей к тому времени уже уложили на единственной кровати в доме, где обычно помещался хозяин с супругой. Спящая Анна-Мария трогательно обняла младшую сестренку, а на лице у девочки застыло выражение счастья, как все же мало бывает нужно иногда людям от жизни. Взрослые в ту ночь уже не легли, бодрствовали до рассвета, как бы еще кто-нибудь нехороший в гости не наведался. Маленькая группа, напавшая на одинокий хутор, вполне могла оказаться небольшим разведывательным отрядом или частью большой банды, вроде той у Романа и теперь следовало опасаться акции возмездия со стороны соратников уничтоженных разбойников. Пока сидели, то от нечего делать разговаривали, точнее говорил в основном хозяин, Фигнер лишь слушал и иногда вставлял слово-другое. Александру же с его прикрытием 'под дурака' и вовсе встревать в беседу не полагалось.
Оказалось, что Фушон в прошлом городской житель, но в годы революции перебрался в деревню, в то время в сельской местности было спокойнее. Сперва он попробовал свои силы на госслужбе, так проработал некоторое время школьным учителем в Бланжи, но потерял это место вследствие дурного поведения и своеобразных взглядов на народное образование. Он больше помогал ребятишкам делать из страниц букварей кораблики и петушков, нежели обучал их чтению. А когда ученики воровали фрукты, бранил их так оригинально, что его наставления могли сойти за уроки, как перелезать через заборы. В Суланже до сих пор пересказывают его ответ опоздавшему в школу мальчугану, который пробормотал в свое оправдание:
-Да я, господин учитель, гонял по воду теленков.
-Надо говорить: 'телят', животная!
Не преуспев нисколько в учителях он пошел в почтальоны. На этом посту он ежедневно подвергался выговорам. То забывал письма где-нибудь в кабаке, то подолгу таскал их в своей сумке. Подвыпив, бравый почтальон относил письма, предназначавшиеся одному селению, в другое, а в трезвом виде читал их. Поэтому его скоро уволили. Не преуспев на государственном поприще, Фуршон в конце концов обратился к производственной деятельности. В деревнях предприимчивые крестьяне вдобавок к сельскому хозяйству всегда занимаются каким-нибудь ремеслом, и таким образом все они как будто находят дополнительный источник честного существования. Он принялся за кустарную выделку веревок, ибо этот промысел требует самых ничтожных предварительных затрат. Алчность казны, установившей налог на окна и двери, теряет всякую силу для производства, действующего под открытым небом. Сырье берется взаймы и возвращается в виде готового изделия. Откуда у него хутор? Известная история, здешний монастырь в годы Конвента полностью 'раскулачили', а у Фушона как раз дядя-лавочник помер и оставил ему небольшое наследство. Хватило на несколько арпанов бывшей церковной земли, еще немного угодий дали за женой в приданное. Он в течении трех лет собственноручно выстроил дом, беря материалы то там, то здесь, получая подмогу то от того, то от другого, потаскивая из разрушенного монастыря камень, кирпич и всякий ненужный хлам или выклянчивая его. Старую дверь садовой беседки, разобранной для переноски на другое место, он приспособил к своему коровнику. Окно взял из прежней уничтоженной теплицы. Спасенный от солдатчины, старым приятелем сыном общественного обвинителя в местном департаменте Фуршон, покончив с постройкой дома и устройством виноградника, тут же и женился. Двадцатипятилетний парень в ту пору, свой человек в деревне, в меру плут, только что сумевший добыть изрядный кусок земли и слывший хорошим работником, сумел выставить в благоприятном свете свои отрицательные достоинства и заполучил в жены дочь фермера из баронских владений, расположенных по ту сторону бывшего монастырского леса.
Крестьянин пожаловался, что негде пасти коров и прочий скот, приходится постоянно совершать потравы на господских и казенных лугах. Выручают только дружеские связи с достойными людьми из числа сельских стражников или помещичьи сторожей, последним даровая выпивка в нужный момент затуманивает зрение и умеряет служебное рвение. Коровы, привязанные на длинных веревках, при первом же окрике послушно возвращаются на вытоптанное общественное пастбище, нисколько не сомневаясь, что по миновании опасности смогут продолжать даровую трапезу на соседском 'господском' лугу. Рожь и пшеницу в этой местности пейзане сроду не сеют, выручает виноградник, истинный кормилец и источник крестьянского благосостояния, вино всегда в цене. Если год неудачный, то приходится подбирать колосья после жнивья на чужих полях и остатки неснятого винограда на кустах, но во Франции этим даже зажиточные крестьяне постоянно занимаются, а к последним Фушон себя не причислял. Все верно, глухая провинция, края бедные и скудные, совсем так та тмутаракань где несколько лет тянул солдатскую лямку Сашка. Здесь уже нельзя использовать землю так же, как в близких к столице поместьях, сельскохозяйственной продукции которых обеспечен верный сбыт в Париже. Здесь нельзя рассчитывать на твердый доход от долгосрочной аренды, от сбыта продукции, чего обычно не без труда но добиваются разбогатевшие арендаторы других департаментов. Такие фермеры приезжают в собственных кабриолетах и сами привозят очередные взносы кредитными билетами или же поручают уплату своим комиссионерам на Центральном рынке Парижа.
Ночь долгая, закончив с экономикой и местными сплетнями, собеседники плавно перешли на политику. В первую очередь конечно говорили все об одном о том же человеке, уже давно ставшем для одних предметом обожания, а для других искренней ненависти. В глазах народа Наполеон, неразрывно связанный с народом миллионом солдат, все еще остается королем, вышедшим из недр революции, человеком, который отдал народу национальное имущество. Его коронование было освящено этой идеей, но бесконечные войны, континентальная блокада и главное - постоянные рекрутские наборы разоряли страну. Особенно страдали крестьяне, в городах из-за многолюдства как-то этот бич был менее заметен.
-На кой черт мне эта Польша? Пора нашего императора остановить, он совсем свихнулся! -негодовал раскрасневшийся от выпитого вина Фушон, -Одного сына у меня уже забрали, второй не стал дожидаться и ушел в город... Кабы парни были со мной, так поди грабители и не сунулись сюда.
Фушон принялся рассказывать, подробно объяснять какими способами местные аборигены 'косят' от почетной службы отечеству. Это городские богачи могут выставить заместителя, а здесь у людей лишних денег нет. Намедни он ходил со своим подручным продавать помещику веревки. Его в замке все давно знают, а вот помощника, соседского мальчишку барин, отставной генерал и его супруга увидели впервые, и мальчик привлек внимание помещика.
-Из него выйдет превосходный солдат, -заметил тот. -Парень прошел хорошую подготовку. Я вытерпел не меньше его, и вот видите, каков я стал!
-Извините меня, господин генерал, я нигде в казенных книгах не записан, -ошарашил старого вояку мальчуган, -Мне не тянуть жеребья. Мамка-то моя невенчанная с родителем, и родила она меня в поле. Значится, мамка-то укрыла меня от солдатчины. И Мушем я только так зовусь, могу зваться и по-другому. Когда подрасту до жеребьевки, пойду бродяжить по Франции! Меня не изловишь!
-Вот так наш прострел генерала посрамил! -воскликнул мужик и добавил, что с 1800 года пошло такое поветрие, некоторые семьи брак не оформляют, укрывая своих отпрысков от солдатчины, но это самые бедные, есть и другие способы. Одни, чтобы избежать солдатчины, выбивали себе зубы, другие отстреливали или рубили указательный палец, третьи скрывались в леса.
Большую часть ночи они караулили втроем, женщину все же уговорили лечь спать вместе с детьми. А ближе к утру, когда нестерпимо клонит в сон, решили все же перейти на схему '2+1', когда двое бодрствуют, а один отдыхает. За полчаса до рассвета пришло время расслабится и для Александра, за столом спать чертовски неудобно, на земляной пол не ляжешь, а лавок у Фушона в хозяйстве не было заведено.
-Ложись на кровать с краю. -предложил хозяин, и в самом деле девчонки завернулись в одеяло, он им никак не помешает...
'На войне засыпал как убитый, правда мало я спал на войне...' - строка из неизвестной песни, но это не про Александра, он все эти годы после перемещения в 'чужой век' можно сказать, что вообще не спит, лишь иногда отключается на считанные минуты. Полезная привычка, пару раз она ему спасла жизнь, и неоднократно выручала от различных неприятностей.
Между сном и явью, сумеречное состояние - реальность иногда смешивается с причудливыми обрывками сновидений и трудно понять, что вокруг происходит. Например, какое сейчас время года? От пола тянет прохладой, но не холодом, значит осень, а может быть и весна... Где он находится, а поди разбери, все в голове перемешалось реальность пополам с какими-то кошмарами, в старые добрые времена достаточно было включить свет и наступала определенность. Протянутая рука Александра упирается слева в человеческую плоть: женщина, нет скорее если судить по запаху и молодому, пахнущему молоком дыханию - девушка...
Глаша, любимая... это она, какой дурацкий сон однако приснился, никогда ведь он никаких сновидений не видел, а тут целая эпопея. Как будто его жену зверски прикончил местный помещик, и чтоб ему отомстить Александр отправился во Францию для покушения на Наполеона с этим как его... Фигнером, что ли, что это еще за черт? Нет, это определенно бред - ночной кошмар созданный разыгравшимся воображением на основе когда давным-давно просмотренных псевдо-исторических фильмов таких как 'Анжелика - маркиза ангелов'. Его благоверная Глашенька, а так же и свояченица давно не крепостные, он их сам лично выкупил, да и за что ее убивать - ведь девчонка мухи в жизни не обидела. Пока одна его длань обследовала соблазнительные женские формы, вторая как бы сама отправилась за пазуху и там - холодный металл. Пистолет... какого черта... вспомнил - ему же завтра ехать в Москву вместе с Денисовым, обычно он всегда держит оружие под подушкой, а тут похоже забыл, может быть задремал прямо в одежде, с ним такое случается.
В какой-то неуловимый момент у Александра как бы произошло 'замещение', события последних месяцев представились сном, игрой воображения, словно их и не было вовсе. Воображаемая, мнимая реальность полностью вытеснила из его сознания настоящую, и сон стал явью. Он стал прокручивать в голове детали предстоящей поездки, вспоминать, все ли что нужно подготовил. Так теща заранее снабдила его длинным списком различной дребедени, которую надо приобрести для домашнего хозяйства: от 'женского' мыла ценой 30 копеек фунт, до каких-то булавок и иголок, велено было посмотреть почем нынче полотно, подходящее для пеленок.
-Зачем пеленки матушка? -подивился тогда унтер-офицер, как минимум года два-три детей у них с Глашей не будет, разве что, теща - себе кого-то завела и снова рожать собирается...
-Тьфу на тебя охальник! О твоих внуках забочусь. -угадала его мысли женщина, и отвесив непутевому зятю шуточный подзатыльник, расхохоталась, она давно уже посвятила себя исключительно дочерям, больше после утраты супруга в этой жизни у нее никого не осталось.
А вот Глаша ничего купить не наказала, забыла за различными заботами похоже, слишком она у него еще молодая и неопытная... Сашка несколько минут прикидывал, разбудить жену и спросить или нет. Он не решился, слишком уж ровное и легкое у нее, почти детское дыхание, грех тревожить такой безмятежный сон.
Стоп, а где же Машка, ведь рядом была, куда она делась?! Паническая мысль на секунду другую пронзила ледяной иголкой сознание, он пошарил рукой за Глашей и успокоился, здесь она негодница такая. Почему не с ним, так она ночью 'до ветру' из избы выбегала и вернувшись легла на другой край кровати. Окончательно успокоившись, он осторожно потрогал, поласкал грудь спавшей рядом жены, стараясь нащупать через ткань ночной сорочки небольшие, почти детские соски. Странное дело, в последний раз когда он это проделывал, ощущения были другие, тут груди по размеру что-то вроде 'персика' или даже среднего 'апельсина', а тогда на Псарском пруду Глашенька померяла свой бюст и разревелась - он неловко утешил, что 'вырастет еще'. Скорее всего связано с тем, что там она стояла, а здесь лежит на спине, другая поза и мышцы расслабились - в анатомии Сашка надо сказать был не силен и не стал докапываться до причину странного феномена. Кто это еще может быть - только Глаша, вот и Машка за ней пристроилась, прижалась к теплому боку сестры, можно и ее нащупать, спит как убитая, только носиком сопит простуженно. И одеяло с него стянули полностью без остатка, чтоб укрыть получше это вечно мерзнущее по ночам, мелкое и весьма пакостное 'сокровище'.
В какой-то момент у него возникла идея заняться с Глафирой любовью, но накануне девчонка уже и так сильно 'пострадала', и поэтому он решил ее сегодня поберечь. Что поделать, проклятый деревенский консерватизм, девки готовы терпеть боль и неудобства, но чтоб было 'по-людски'. Дарья дочку обычно потом утешает: "Живот на живот - и все само заживет", что поделать традиция, черта с два сломаешь. Любые новации по части секса однозначно воспринимаются негативно, чуть что, так сразу начинается скандал и слезы: 'Экий срамник, экий кобель!', или как вариант: 'Грех-то какой Сашенька, прости господи'. Прошлым вечером Александр попытался заставить жену лечь с ним спать обнаженной. Не преуспел, какое там, Глаша руками замахала как вертолет лопастями, или ветряная мельница крыльями - 'срамно, срамно'. Начал он тогда ее как ребенка уговаривать и упрашивать - смотри: окна в доме занавешены, дверь на крючок заперта. Никто из посторонних его застенчивую Глашеньку не увидит, за исключением разве, что ее же младшей сестренки - Машки, но ведь та еще маленькая и к тому же близкая родственница... Мария, к слову, своей наготы не стесняется совершенно, и пока сестра при свете керосиновой "летучей мыши" зашивает ей порванную ночную рубашку, спокойно разгуливает по дому в чем мать родила, да и во двор так нагишом выйти может, если ее не удержать.
-Бери пример с сестренки! -пошутил Сашка и не преминул ущипнуть младшую за тощую попку, в ответ его больно стукнули в бок маленьким но твердым кулачком, это Машке такое обхождение не понравилось, и она моментально отомстила обидчику.
-Да что ты Сашенька городишь, экий срам! Она ж еще дитя малое и неразумное. -застеснялась Глаша, покрывшись густым румянцем до корней волос, словно не сестре, а ей предлагали пройтись в костюме Евы по единственной улице села.
Но так она выглядела совершенно бесподобно, и Александр чуть было не накинулся на девушку, помешала как всегда свояченица Машка, как бы случайно влезшая между ними. Спор закончился тем, что удалось уломать упрямую девчонку на компромиссное решение: пойдя навстречу настойчивым требованиям мужа, Глаша согласилась одевать на ночь свою старую "детскую" сорочку, из которой давно выросла. Это одеяние все же доходит ей только до трети бедра, а не до икр как нормальна "взрослая" ночная рубашка - прямо монастырь какой-то, хоть дырку в этой длинной хламиде не прорезай на уровне паха. Всякий раз когда Сашка пытался заняться с супругой любовью проблема с ночной рубашкой доставляла ему немало тревоги, пока возишься с ней, то всегда есть риск разбудить Марию, которая обязательно пристроится рядышком с сестрой.
Да послал бог супругу, ну ничего уже тут не поделаешь, намедни Сашка вернулся со стрельбища раньше времени и увидел, как его ненаглядная вместе с сестренкой не то в куклы играют, не то ревизию детского "хозяйства" проводят. Разложили на длинной лавке все свои девчоночьи сокровища: сшитых из каких-то тряпочек куколок с глазами-пуговками, цветные камешки и стекляшки, небольшую коллекцию птичьих яиц в коробочке, и нечто знакомое - склянки и шприцы из уничтоженной Машкой аптечки, добралась она все же до красивого пластикового ящика с красным крестом на крышке, как от нее не прятали. Не такая уж необычная для 19-го века картина, здесь в деревне нередко новобрачная, наутро после свадьбы, бежит к матушке, чтоб забрать свои цацки-игрушки. Несмотря на законы ранние браки у крепостных, да и у части казенных крестьян скорее общепринятое правило, чем исключение.
И все же Сашка удержатся не смог, чтоб хоть не приласкать на последок, на дорожку молодую жену. Он совсем немного "порукаблудит", только погладит ей грудь, животик и может быть еще пониже... Глаша скорее всего даже не проснется. Пусть отдыхает и набирается сил, через неделю, по возвращению из первопрестольной Александр ей устроит "безумную ночь любви". Двинулись с богом и не спеша, первая остановка - грудь, какие все же у нее маленькие соски, как только будет кормить ребенка, но на прикосновение весьма чувствительные... Девушка, откликаясь на ласку томно потянулась под одеялом, и Александру пришлось срочно убрать руку с большим трудом аккуратно просунутую в вырез сорочки, чтобы случайно не разбудить Глашу. Второй пункт - детский плоский животик с ямочкой пупка, теща все страдает: "Кормлю, кормлю своих ненаглядных кровинушек и никак раскормить не могу...". И в самом деле, питаются дети солдатки, а заодно и зять-унтер заметно лучше чем остальные односельчане. Молоко и яйца на столе каждый день, мясо правда реже попадается - просто негде его летом хранить, зато в достатке чай и сахар, да и Дарья обыкновенно по выходным от соседского помещика приносит то домашней колбаски, то еще какую снедь. Вот только сложением девчонки у нее не вышли, худощавые и мелкие, особенно младшая Мария - одни кожа да кости, скорее всего на всю жизнь такими и останутся.
Третий и конечный пункт, чтоб туда попасть пришлось завернуть немного наверх короткую глашину сорочку. Холмик лобка и "заветная" дырочка, в которую недавно так зверски и жестоко вломился Сашка. Надо сказать, что название женского органа не случайное, и не сам он его придумал, а выпытал у жены. Они каждый вечер, кроме субботы вдвоем моют перед сном Машку, иначе нельзя - весь день эта "цыганочка" носится по деревне в компании с малыми ребятишками и собирает попутно массу пыли и грязи.
-Глаш, скажи, как вот это место девки называют? -и Александр указал пальцем на низ живота младшей ее сестрички, где обозначилась некая щелка-складка, совсем как у пластиковой куклы-пупсика.
-А ты поди не знашь и ведашь? -Глафира по обыкновению собиралась отчитать любопытного Сашку, за очередную "срамоту", но природное женское любопытство ее удержало.
-Только по-ученому... ну и по по матерному, а как ваши деревенские девки между собой эту штуку обзывают не в курсе. -признался в своем невежестве Сашка, чем немало удивил молодую супругу, она то наивно полагала, что муж, будучи старше ее на десять с лишним лет по этой части "все ведает". Оказывается просто, функционально и даже довольно целомудренно, по меркам ХХ века. Применительно к бабе говорят - "дыра", к девке - "дырка" или "дырочка" в зависимости от возраста, а к мелочевке вроде Машки - и вовсе без названия. Матерные и похабные термины предназначены исключительно для парней и "запретных" песен-частушек исполняемых исключительно на свадьбах, некоторых праздниках, на Духов день в частности, и лишь изредка на посиделках молодежи. Да вот еще, на исповеди девки и бабы обычно упоминают "срамное место" или короче - "срам".
-Я значится не дырява! -серьезно заявила тогда Машка, изрядно насмешив супругов, Глаша вынуждена была даже рот рукой прикрыть. Мелкая не поняв толком, о чем идет речь, и тут же взялась за старое, -Глаш, Глаш не хочу мыться, вода холодна!
-Сашка давай держи ее, она вырывается, хулиганка эдакая. -быстро распорядилась Глаша, обычно водные процедуры устраивали прямо во дворе возле колодца, но сегодня пасмурно, дождик накрапывает и прохладно. Мария видимо воспринимала происходящее как игру, и ухитрилась за какие-то десять минут купания обрызгать все вокруг, обычное явление, почти каждый вечер так, а уж шуму сколько...
Александр осторожно, одними кончиками пальцев потрогал нежные складочки, едва-едва выступающие из юного женского лона. Никогда он еще ни разу не вводил внутрь этой самой дырочки пальцы, жена относилась к таким позаимствованным из будущего любовным ласкам крайне негативно, а тут будто невзначай указательный у него сам согнулся и попал точно посередине. Его палец на полпути у "вратам любви" вдруг наткнулся на некое непонятное, но эластичное препятствие... заставив недоумевать Сашку: что за черт в самом деле, ведь свою Глашу девственности он лишил пару месяцев назад, не совсем удачно, правда, тогда вышло, но в конечном результате сомнений не было. Он осторожно надавил на преграду, попытавшись продвинутся "вперед и вверх" хоть на сантиметр и тут... партнерша неожиданно судорожно дернулась, громко всхлипнула и попыталась сжать посильнее бедра, точно она хотела вытолкнуть прочь из своего тела, проникший туда инородный предмет.
Александр внезапно, как будто невидимый переключать сработал в голове перешел от мнимой реальности, созданной игрой сознания к настоящей и надо сказать, что особой радости при этом перемещении не испытал. Дорого бы он дал, чтоб остаться в том иллюзорном мире, но нельзя... Не Глаша рядом лежит, той уже давно нет - дочка французского фермера, с которой они познакомились вчера, а в пяти шагах за столом Фигнер мирно беседует с хозяином. Среди обычных запахов жилища чуть-чуть различим аромат сгоревшего пороха, последний едва уловимый признак ночной заварушки, где они положили сразу четверых. Значит, кошмар на проверку оказался реальностью... слов нет... нет подходящих и цензурных, чтобы описать состояние Сашки в этот момент, одни матерные выражения остались. Он быстро выдернул из-под одеяла руку и вскочил с кровати, надеясь успеть, прежде чем девушка окончательно проснется. Вроде обошлось и не успел он ее пальцем "пробуравить", даже не надорвал ей целочку скорее всего, но объяснятся с Анной-Марией по поводу происшествия совершенно не хотелось. Все в порядке, девчонка едва глаза открыла, повернулась на бок, но вскоре снова "отрубилась", утренний сон - он самый крепкий. Может быть Анне приснилось, что ее насилуют страшные разбойники, в краткий миг пробуждения она убедилась, что все в порядке, и снова провалилась в мир ночных иллюзий досматривать ужасное, но такое интересное "кино".
-Что так рано вскочил? -по-русски спросил и прищурился напарник Александра, когда он так делал то становился удивительно похожим на кота, разглядывающего мышь. Впрочем и так в лице у Самойловича было что-то кошачье, он как-то однажды даже рассказал, что в детстве сверстники его "кошаком" дразнили.
-Да так, приснилось кое-что... -Александр махнул рукой и попытался придать физиономии прежнее спокойное выражение, получалось плохо. Сонный Фушон, клевавший носом не заметил или не придал внимания тому обстоятельству, что гости иногда между собой общаются на незнакомом ему языке, но все же длинные диалоги вести при нем не стоило.
Утро постепенно вступало в свои права, прогоняя остатки ночной мглы, на птичнике истошно заорал, опоздав примерно на час, уцелевший от загребущих лап грабителей петух. Поднялась хозяйка и сразу же разбудила старшую дочку, младшей дали подремать еще полчаса. Крестьяне встают рано и сразу принимаются за работу, что в России, что здесь во Франции. Началась привычная суета, прекрасно знакомая Сашке еще по жизни в далекой Сосновке, где он временами включался в ритм этой непростой и нелегкой сельской жизни.
Наскоро перекусив остатками вчерашнего пиршества, вместе с хозяевами стали собираться и Сашка с Фигнером, но сначала пришлось помочь папаше Фушону избавится от следов вчерашнего визита разбойников. Окоченевшие за ночь трупы сложили на дно телеги, благо эта крестьянская повозка в Европе имеет высокие борта, в России такую обычно называют иначе - "фурой". Сверху накидали соломы и теперь разве, что бродячая собака учует запах крови, а так все выглядело более-менее благопристойно. Сапоги и часть верхней одежды погибших бандитов куда-то бесследно исчезли, не иначе подсуетился хозяйственный мужик, непонятно когда только успел. Дальше пути должны были разойтись, путешественники двинутся вперед по дороге, в сторону деревни, а Фушон отправится со своим "мертвым" грузом в противоположном направлении, до ближайшего казенного леса, "кормить волков" - по его собственным словам.
Как опытный наездник, Самойлович выбрал для себя и для спутника двух лошадей, намереваясь воспользоваться в полной мере подвернувшимся даровым транспортом, остальных великодушно, как и условились накануне ночью, оставил хозяину хутора. Вьюки, кобуры, переметные сумы и даже плетеные сетки для сена и запасная упряжь - все было брошено. Барахло, добытое прежними хозяевами-мародерами в ходе удачных налетов, полетело на землю, им лишний груз в пути не нужен. Из трофеев вчерашней скоротечной схватки взяли только двухлитровый медный чайник, вещь безусловно полезную в длинной дороге, хотя пока и нечего было заваривать - разве, что зверобой или еще какую травку удастся найти. Напоследок оказали фермеру последнюю услугу, он попросил подвезти дочерей до ближайшего села, решив на всякий случай отправить девочек на время к родственникам жены.
Анна-Мария с помощью отца легко вскарабкалась к Сашке, ее пристроили сзади на крупе кобылы, а младшую посадил прямо перед собой его спутник, благо ребенок много места не занимал и не мешал управлению лошадью. Кавалерист Сашка, надо честно сказать - аховый, сумел освоить пока только азы, поэтому ему подобрали самую смирную лошадку, с другой он бы просто не справился. Не было у него за эти годы большой практики, да и быть не могло. В основном если и приходилось ему иметь дело с конями, то только по части вьючить-запрягать-седлать, и пару раз пробовал свои силы в качестве кузнеца - подковал нескольких обозных лошадей...
-Ты Лександр не сильничай ея, а токо поправляй! Умна скотина сама пойдет, куды надобно. -наставлял его в свое время фельдфебель Матвей, первый и единственный, если не считать штабс-капитана Денисова, учитель унтер-офицера по "конской науке". Действительно есть в таком подходе определенный резон, сколько раз наблюдал в России Сашка, как мужик на телеге с ярмарки возвращается: хозяин зачастую пьян-распьян в дым и лыка не вяжет, куда ему управлять, но лошадь сама благополучно довозит его до родимой избы. Можно и возчиков-чухонцев вспомнить в Питере, их там "вейками" прозвали местные, сколько он сталкивался с ними - ни одного трезвого никогда не видел, но ведь как-то справляются. Видимо прав был Матвей, когда утверждал, что "Она поди поболее какого енерала сображат!"
Путешествие в седле совсем не то, что пешком, сразу появляется время полюбоваться природой и надо сказать посмотреть в этой провинции есть на что. Солнце немилосердно печет поднывшись уже высоко, зимородок сидит у берега пруда, кузнечики стрекочут, сверчок трещит, стручки каких-то бобовых растений лопаются с сухим треском, маки изливают густыми слезами свое снотворное зелье, и все так отчетливо вырисовывается на фоне ярко-голубого неба. И погода хороша и природа ей под стать. Примерно через полчаса после того как они расстались с Фушоном, путешественники миновали настоящий средневековый "рыцарский" замок. Сразу повеяло Вальтером Скотом и прочими Айвенгами и Робин Гудами, давно уже забытыми героями далеких школьных дней. Это первое такое сооружение, какое увидел Сашка в своей жизни, различные развалины и стены городов не в счет. Небольшая крепость, на который они смотрели примерно десять минут, пока ехали по дороге, производит среди этого ландшафта воистину чарующее впечатление. Пусть замок не замечателен ни размерами своими, ни архитектурой, все же он не лишен некоторой археологической ценности и безусловно красив. Это старинное здание XV века построено на пригорке и опоясано широким и глубоким рвом, все еще наполненным водой. Оно сложено из булыжника, но ширина его невысоких стен местами не менее 3-х метров, что однозначно свидетельствует о позднем происхождении укрепления, когда в ходу уже была артиллерия. Раньше, как пояснил сведущий в фортификации Фигнер стены делали выше и тоньше, от стрел и такое укрытие сгодится. Суровая простота сооружения красноречиво повествует о жестокой и воинственной жизни феодальных времен. Этот поистине первобытный замок состоит из двух обширных красноватых башен, соединенных длинной вереницей жилых и хозяйственных помещений с окнами, каменные переплеты которых напоминают грубо высеченные виноградные лозы. В замок ведет наружная лестница, построенная посередине здания; она заключена в пятиугольную башню с маленькой дверцей под остроконечной аркой. Нижний этаж, переделанный внутри при последнем короле - Людовике XIV, а также второй - увенчаны огромными черепичными крышами, которые кое-где прорезаны окнами с лепными фронтонами. Перед замком - широкая лужайка, на которой недавно срубили деревья, раньше был парк, а теперь только чернеют еще не выкорчеванные пни. По сторонам въездного моста расположены две сторожки, в которых скорее всего живут привратники или другие слуги. Домики отделены друг от друга жиденькой и простой, по-видимому современной, оградой. Справа и слева от лужайки, разделенной пополам мощеной дорожкой, находятся конюшни, хлевы, амбары, сарай, пекарня, курятники, людские. Все это помещается, как видно, в развалинах двух флигелей, некогда составлявших одно целое с нынешним замком. В стародавние времена этот замок, вероятно, был квадратным и укрепленным с четырех углов; его охраняла огромная башня со сводчатым крыльцом, у подножья которой, на месте теперешней решетки, был подъемный мост. Две толстые башни, конусообразные крыши которых сохранились в первозданном виде, и вышка средней башни придавали всей усадьбе совершенно своеобразный вид. Колокольня такой же древней церковки возвышалась в нескольких шагах от замка и вполне гармонировала с ним. Солнечный свет играл, сверкая и переливаясь, на всех его крышах и башнях. Весь этот оборонительный и жилой комплекс был доступен наблюдению с дороги, которая проходила по склону холма. С чисто военной точки зрения такое положение неприемлемо, и случись война и стала бы крепость легкой жертвой умелого артиллериста, но вот для туристов - самое то, все прекрасно видно словно на карте или на макете местности.
Анну-Марию за спиной у Сашки быстро укачало и девушка спокойно уснула прильнув к спине своего спутника и спасителя и обхватив его за пояс руками. Ее младшая сестра напротив всю дорогу бодрствовала. Александр и его тезка, оставшись одни, сомлевшую девушку можно было не считать спокойно разговаривали на родной языке, без риска быть разоблаченными случайными свидетелями. Малышка тоже путалась поучаствовать в их беседе, вставляя то одно словечко, то другое, чем не мало потешила путников и скрасила им двухчасовую дорогу до селения. Девочка, хоть и говорила вполне осмысленно, но настолько забавно коверкала слова, что трудно было разобрать и каждый раз приходилось угадывать, Сашка даже и не пробовал это было выше его лингвистических способностей.
-Сие что такое? -Фигнер, без всякой задней мысли указал девчонке на пару деревьев, причудливо сросшихся стволами. Ответ заставил засмеяться обоих, ржали так, что старшая сестра малышки проснулась и испуганно заерзала сминая блузу Александру. Непонятно, что в самом деле хотел сказать ребенок, но получилось громко и отчетливо: "П...да!"
-И в самом деле очень похоже! Она родимая. -меланхолично отметил Сашка, стараясь поскорее "проглотить смешинку", что-то невесело ему было совсем в последнее время опять стала подкатываться тоска.
В другой раз маленькая "дама" Фигнера раскричалась, так громко что, опять разбудила Анну-Марию. Пришлось остановится, чтобы выяснить в чем же дело и устранить причину возникшей тревоги.
-Ей надо в кустики! -подала из-за спины Александра голос девушка, она то без затруднений понимала "язык" на котором изъяснялась ее сестра. И Анна было попыталась спрыгнуть с лошади, чтобы оказать содействие своей младшей сестричке, но Сашка, увидев отмашку напарника, вовремя ее удержал.
-Не стоит беспокоится мадемуазель! -галантно ответит Фигнер, точно истинный француз, и помог ребенку справить малую нужду.
Для этого ему даже не потребовалось покидать седло, ловкость рук и никакого обмана. Как-то так он малышку, удерживая на весу руками, быстро повернул, сложив буквой N, что юбочки сами по себе оказались у нее вверху, а обнаженная беленькая попка внизу. Рад-два-три, начали - и брызнула тонкая струйка прямо на копыта лошади Александра, стоявшей рядом, та подозрительно скосила набок морду и обиженно фыркнула... но более никак на такое издевательство не отреагировала. Анна-Мария при виде такого забавного фокуса совсем по-детски засмеялась, словно серебряный колокольчик зазвенел сзади, за спиной у Сашки. Что-то снова защемило у него в глубине души, ну почему он и эту встретил поздно, когда уже ничего нельзя изменить? Почем он всегда опаздывает... почему?
Время неумолимо шло, оставались позади километры и вскоре сквозь деревья замелькали дома у околицы, а потом показались деревенские кровли, теснившиеся вокруг высокой конической колокольни, - на солнце сверкали жестяные полосы, скрепляющие по углам ее черепичную крышу. В таких крышах есть что-то самобытное, они свидетельствуют о том, что близка граница Савойи, где их встречаешь на каждом шагу. Долина здесь расширяется. Уютные домики, разбросанные по небольшой равнине и вдоль реки, придают много прелести хорошо возделанной местности, - со всех сторон ее обступили невысокие, но заметные холмики, и кажется, будто выбраться отсюда невозможно. Немного не доехав до селения, расположенного по южному склону холма, Фигнер осадил лошадь в вязовой аллее перед целой оравой мальчишек и спросил, где находится дом их односельчанина по фамилии Бенаси. Анна-Мария бывала в деревне очень редко - мать ее одну не отпускала и толком местной географии не знала, поэтому на нее полагаться не стали. Дети начали переглядываться и бесцеремонно рассматривать незнакомцев - так изучают они все, что впервые попадается им на глаза: сколько любопытства в каждом лице, сколько разнообразных мыслей! Самойловича местные как-то сразу приняли за "своего", а вот Сашка им не приглянулся, сочли его "пруссаком", немцев традиционно на юге не любят. Немного погодя самый шустрый босоногий мальчишка, с живыми и черными как смоль, озорными глазами, повторил за Фигнером по привычке, свойственной детям:
-Дом мельника Бенаси, сударь? -и паренек поспешно добавил: -Сейчас я вас проведу.
Он зашагал впереди лошади, то ли желая похвастаться, что указывает дорогу приезжему, то ли из детской услужливости, а быть может, просто повинуясь той настоятельной потребности в движении, которая в этом возрасте управляет и душой и телом. Путешественники ехали по главной улице селения - улице каменистой, но извилистой, окаймленной домами, - видно было, что ставили эти постройки как кому заблагорассудится без всякого архитектурного плана, сразу повеяло далекой но такой родной Россией. Это вам не Германия, где даже сточные канавы и дорожные кюветы выровнены по линеечке, для полноты картины не хватало только зловонных куч навоза перед домами, но загадка природы - их то как раз и не было в помине... Тут пристройка с печью вылезла прямо на середину дороги, там островерхий домишко выступил боком и чуть не загородил часть ее, а подальше малый ручеек изрыл ее канавками. Они увидели кровли, крытые потемневшей дранкой, еще больше крыш соломенных, несколько черепичных и семь-восемь крытых железом - разумеется, над домами местной сельской "элиты": кюре, мирового судьи и местных богачей. Это была настоящая провинциальная глушь, деревня как будто стояла на краю света, ни с чем не связанная, всему чуждая, точно жители ее составляли одну семью, оказавшуюся вне общего исторического движения, с которым их соединяли лишь самые неприметные нити да сборщик податей.
Недолго они кружили по селению, мельник - фигура в сельской местности известная, как фельдфебель в роте. Вскоре справа показалась белая стена, за которой виднелись деревья и большой дом, сложенный из дикого камня, а прямо впереди находилась высокая ветряная мельница из красного кирпича. Девочек сдали с рук на руки толстой, из-за множества нижних юбок и природной стати мельничихе, самого Бенаси дома не застали, он с раннего утра отправился в город - разбираться с налогами, оставив распоряжаться по хозяйству жену.
Наступил трогательный момент прощания, Анна-Мария так расцеловала Сашку, что у него даже мыслишка проскочила, что надо было по дороге остановится на часик и попросить ее о небольшом одолжении, теперь девушка вряд ли стала вспоминать о своем "обете". Фигнеру внимания и поцелуев уделили меньше, разве, что младшая сестра охотно его всего обслюнявила - еще бы он так о ней заботился дорогой, прямо на руках носил даже "куда и царь пешком ходит". Но и ему перепало, бойкая и словоохотливая баба, жена владельца мельницы и тестя Фушона сообщила массу интересных и безусловно полезных сведений для путешественников.
Между тем, уже покидая селение Александр не мог не заметить некоторой нервозности и возбуждения как у местных жителей, так и у приехавших по разным делам хуторян. Люди толпились у стен административного здания, где были расклеены знаменитые бюллетени Наполеона. Крестьяне из окрестностей, в блузах, куртках, треуголках и колпаках приезжали на своих высокобортных фурах-телегах, якобы для продажи ржи, овса и ячменя, но на самом деле просто для того, чтобы узнать новости. Слышалось дребезжанье колес и хлопанье веревочных бичей. Женщины не отставали от мужчин. Они быстро шли по всем ведущим к селению дорогам, подоткнув длинные юбки и с корзинами на головах.
-Бандиты или шуаны? Может появилась в округе большая шайка и угрожает городу? -Александр попытался получить информацию у Фигнера, но тот опасений спутника не разделял.
-Набора в ряды Великой Армии в народе ждут. В немецких землях восстание против французского владычества и Австрия опять зашевелилась. -и он прибавил, что еще, по устойчивых слухам, французов знатно вздрючили в Испании, там капитулировал целый корпус с приданными отдельными частям.
-Да похоже, что империи Бони приходится несладко?
-Да и хрен с ней! Помрет, рыдать не буду! -жестко и коротко отрезал Фигнер, проблемы Наполеона его абсолютно не интересовали. Он поспешил сменить тему разговора, на более приятную, -А девочка никак тебя приметила? Так уж смотрела нам вслед, так смотрела, все глазки проглядела, я грешным делом думал, сорвется и побежит догонять.
Александр промолчал, ничего не ответив, и в самом деле, что-то такое неуловимое он ощутил, какая-то струнка немного шевельнулось в его душе. Но сейчас нельзя, у него есть ЦЕЛЬ, ради которой они и прутся неведомо куда. Судьба распорядилась так, что теперь Анне-Марии суждено остаться в прошлом, но ее в отличие от многих своих женщин промелькнувших незаметно, он ее запомнил навсегда.
-Поди-ка остался бы у этого папаши Фушона примаком, коли предложили? -продолжал осторожно прощупывать собеседника хитрый Фигнер, -Не каждый день такая хорошенькая девушка попадается, особливо здесь на чужбине.
-Брось Самойлович, я и не думал никогда по-настоящему! -возразил Сашка, отводя от себя тонко замаскированное обвинение, -Года три-четыре назад такое случись, обязательно бы попробовал, но не сейчас...
-Да я тебя не виню братец, просто немало наших пленных и раненых солдат с последней войны здесь обосновалось навсегда. -в примирительном тоне продолжил собеседник, -Можно людей понять, всем жить охота, нашел себе служивый бабу, пошли детишки и все - про царя с присягой можно и запамятовать. Такое и в наших палестинах случается.
Сашка только пожал плечами, идея "свалить за бугор" неоднократно посещала его все эти годы, проведенные в начале 19-го века. Удерживала унтер-офицера отнюдь не присяга, а патриотизм в узком его понимании, если такое понятие распространяется вообще на столь малые объекты как полк например, или даже на отдельную небольшую группу друзей-сослуживцев. Кроме того всегда, как будто была возможность вернутся домой в век 21, а когда стало понятно, что назад дороги нет в его жизни появилась ОНА - Глаша и затмила все остальное.
-Да к слову, не все наши нижние чины на землю осели и в города прибились, -снова поднял тему Фигнер, -Кое-кто и в войско к Бони завербовался или в жандармы на службу поступил! Смотри братец, коли увидишь рожи рассейские средь голубых али желтых мундиров - скорей беги подальше, они для нас страшнее самого Фуше выходят. По дурости могут начальству донесть, что земляка встретили. И еще твой дружок Булгарин где-то по Франции болтается с другими такими же полячками-изменничками.
Сашка только кивнул, все верно: российские поляки-ренегаты опаснее всего, это он еще со времен Фридланда на собственной шкуре усвоил, едва не став жертвой банды мародеров из их числа. А вот насчет Фаддея Булгарина, официально поступившего волонтером в Великую Армию, Самойлович погорячился, судя по всему, этот - не из тех, кто так просто "сдает" своих, что бы там Пушкин про него не писал. Александр Сергеевич, судя по всему, еще тот перец, непонятно зачем умудрился обгадить многих вполне приличных людей, начиная от Пугачева и кончая тем же Фаддеем. По крайней мере тогда в Тильзите поляк сразу честно перед началом разговора предупредил Сашку, что собирается уйти из российской императорской армии, где его дальше поручика не пропустят. Все остальные мало-мальски знакомые "паны" обычно при таком раскладе старались выпячивать свой дутый "великопольский патриотизм", и конечно же ругали почем свет стоит "москалей". Хотя если по совести, то поляков в империи Александра Первого преследовали ничуть не более, чем скажем тех же русских староверов...
Глава 09. Опять на большой дороге.
Так уж повелось в народе, помяни черта и он обязательно тебе по пути попадется. Не обошлось без этого и у наших путников, разве, что в качестве нечистой силы выступили столь нелюбимые Фигнером поляки. Следующей точкой, через которую пролегал маршрут в Париж, должен был стать провинциальный город М, до которого рассчитывали добраться засветло. Первоначально ехать напрямую через поля и луга, но от такой затеи пришлось отказаться, по соображениям безопасности. Фигнер быстро смекнул, что два "гражданских" всадника, да еще в поле привлекут больше ненужного внимания, чем на шоссе. На открытой местности верховой превосходно виден издали, в чем друзья-товарищи очень быстро убедились на собственном примере. Не успели они отъехать и десяти верст от села, как пришлось срочно прятаться в придорожных кустах, в поле наблюдательный Сашка заметил кавалерийский разъезд, судя по форме - "канарейки", жандармы. Хорошо, что укрытия - густые заросли высокого кустарника были поблизости, вот только никак не получилось "сбатовать" лошадей, иначе говоря, положить их на землю для маскировки. Кобылы упорно не хотели "чуточку прилечь", как не старался вокруг них Фигнер. Старый казачий прием, давно принятый в российской легкой кавалерии в Западной Европе, скорее всего, был совершенно неизвестен. Пострадали они минут десять и плюнули, решив, что если обнаружат, то придется бросить лошадей и уходить пешком через заросли, где конный не пройдет. За это время жандармы, числом не более десятка совершенно спокойно проехали мимо. От следующего контакта с представителями властей им так легко отделаться не удалось. Через три часа они напоролись на полуэскадрон улан, двигавшийся по дороге в противоположном направлении. Место было открытое, спрятаться негде, а пытаться убежать или вступить в бой - бессмысленно. Теперь вся надежда на ловкость Фигнера, да на документы, которые он успел ночью подделать.
-Стой!!! Стоять на месте мерзавцы, кто такие, куда едете! -с оглушительными криками и бранью на них налетело сразу человек десять. Большие кавалерийские пистолеты мелькают в руках уланов, угрожают и наводят, суют стволы чуть не прямо в лицо, но курки не взведены. Реальной опасности пока нет, так - пока их пугают просто.
Галдеж стоял страшный, видно сразу, сборная солянка - каждой твари по паре, природных французов раз-два и обчелся, остальные - "добровольцы" всех сортов и народов, даже один темнокожий в это сборище затесался.
-Кто понимает по-французски? Немедленно позовите сюда офицера! -сразу же потребовал от окруживших его и Сашку солдат Фигнер.
-Пся крев, быдло нас еще и поучает? -завозникал было один, по виду типичный западный "брат-славянин" с поблекшими серебряными нашивками сержанта, и даже демонстративно взялся за саблю, но на глазах у начальства вынужден был подчиниться справедливому требованию.
Вскоре к задержанным подъехал лейтенант, исполнявший обязанности командира этого, судя по всему, сводного подразделения, куда, как впоследствии удалось понять из обрывков разговоров улан, слили остатки или точнее отбросы различных пострадавших в Испании и в Пруссии частей. Такое впечатление, что собрали воедино всех закоренелых нарушителей дисциплины, мародеров и отловленных по разным 'медвежьим углам' дезертиров...
Средних лет офицер привлекал к себе внимание наблюдателя, прежде всего красивым складом тонкого лица безупречно овальной формы, разделенного носом на две совершенно симметричные части, что редко встречается у французов. При всей правильности черт лицо его не было лишено выразительности, быть может, благодаря гармоничности цвета лица, где преобладали смуглые и красноватые оттенки, свидетельствующие о действенном мужестве. Светло-карие живые и проницательные глаза не скрывали мысли и всегда прямо смотрели в лицо собеседнику. Высокий и чистый лоб оттеняли густые черные волосы. Честность, решительность и святая доверчивость одушевляли это прекрасное чело, на котором невзгоды солдатской жизни проложили морщины. На нем без труда можно было прочесть любое промелькнувшее подозрение или недоверчивость. Как все военные, принятые когда-то в отборную кавалерию, начальник отдельного эскадрона охраны по своему еще тонкому и гибкому стану мог почитаться статным мужчиной. Сразу было видно, что "этим сбродом" он командует только благодаря несчастливому стечению обстоятельств. В военной карьере выпускника Сен-Сира произошел, как в бы сказали в ХХ веке досадный 'сбой'. Провинился где-то, в чем-то офицер, всем генералам и особенно их вздорным женам не угодишь... Тем не менее, своих буйных "бойцов" этот человек жестко держал в кулаке, чем невольно вызвал симпатию и даже невольное уважение со стороны Сашки.
Самойлович спокойно предъявил для проверки все необходимые бумаги: паспорта, рабочие книжки и письмо-подорожную якобы от управляющего имением графа Х. Вроде бы все сходилось, не зря он просидел без сна всю ночь, вытягивая из Фушона необходимые сведения. Не зря он потратил время подделывая подорожную, здесь Европа и ездить без паспортов и прочих "плакатов" крайне нежелательно. Впрочем, в России давно такой же порядок. Недаром говорят, что без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек, поэтому любой начинающий жулик или авантюрист, прежде всего запасается соответствующими бумагами.
Лейтенант не торопясь и обстоятельно с должным вниманием изучил все предложенные ему документы. Как будто все чисто, без сучка и задоринки, управляющий имением извещал префекта, что три дня назад в имение прибились две брошенные лошади, судя по клеймам принадлежавшие военному ведомству. Поскольку в данное время послать в город никого нельзя, все работники заняты на обработке урожая, то он вынужден воспользоваться услугами двух посторонних сезонных рабочих, имярек - указаны фамилии и имена с точность совпадающие с предъявленными паспортами. За труды им выплачен задаток в три франка, остальную сумму положенного вознаграждения должен выдать сам префект премиальными за находку ценного казенного имущества. Ничего подозрительного или из ряда вон выходящего, крупный помещик или другой землевладелец никогда не станет возиться с вытравлением клейм и перепродажей - себе дороже, а держать лишних лошадей на своей конюшне невыгодно, слишком большой расход кормов. Обычно они так и поступают, сразу стараются избавиться любыми законными путями от нежелательной находки, мизерное казенное вознаграждение совершенно не покрывает расходов на содержание и транспортировку лошади, овес нынче дорог. Надо сказать, что Фигнер с подделкой постарался, даже личной печатью графа бумагу скрепил, у него целая коллекция была таких штампов, специально оставлявших на бумаге размытый оттиск, вроде и есть, а ничего толком не разобрать. Законный вопрос внимательного и дотошного читателя, а почему же обладая столь богатым арсеналом фальшивок, Фигнер не пустил его в ход раньше? Ведь в этом случае продвижение путешественников бы сильно ускорилось, но сперва немного истории... Готовится к покушению на Наполеона капитан, а в ту пору еще поручик начал несколько лет назад. Тогда военно-политическая ситуация была несколько иной и Фигнер планировал проникнуть во Францию, как все нормальные заговорщики - через практически неподконтрольную императору Вандею. Однако за последующие годы многое изменилось: так их могли задержать британцы, которым Наполеон в данный момент был выгоден, без него антифранцузская коалиция моментально бы развалилась как карточный домик. Кроме того шуанов изрядно прижали, а Фуше наводнил мятежную провинцию своей агентурой. Вот и получилось так, что нужные документы подготовить успели, благо верный человек в Париже постоянно снабжал образцами бланков и печатей, а разведать новый маршрут уже не хватило времени. Отчасти это промах удалось ликвидировать путем обстоятельного опроса местных жителей, особенно помог папаша Фушон и его болтливая теща...
Несмотря на бесспорные и убедительные вроде доказательства смутное подозрение у лейтенанта осталось, как бы залетные добры молодцы не присвоили себе и денежки вознаграждения и военных лошадок. За долгие годы службы в кавалерии он уже не раз сталкивался с жуликами и конокрадами всех мыслимых мастей, а его нынешние подчиненные так и вовсе представляли собой великолепную коллекцию подонков общества. Поэтому красавчик-офицер немного подумал, поморщил умный лоб и принял нужное и разумное решение.
-Сержант Волёдиджёвски, возьмите своего как его... запамятовал - рядового Збышека и отправляетесь вместе с этими людьми в город. Заодно соблаговолите получить там, в мэрии билеты на постой для нашего эскадрона. Приказ понятен?
-Так точно ваше благородие! -молодцевато и нарочитой придурью, гаркнул сержант-поляк, несколько минут назад высокомерно обозвавший "этих людей" быдлом. Похоже, что и о своем командире он был не самого высокого мнения.
-Да гляди, чтобы все было ладом, а не как в прошлый раз получилось, когда нам отвели каменный сарай на кладбище. Смотри сержант, коли узнаю, что берешь взятки от горожан - галун долой!
Таким образом, путешественников насильно снабдили весьма и весьма нежелательными попутчиками, которые по замыслу лейтенанта должны были проследить за тем, чтоб казенное имущество попало по назначению. По идее ничего страшного не произошло, за вычетом того обстоятельства, что отдавать так быстро лошадей Фигнер не собирался, город он предполагал обойти по окраинам и двигаться верхом дальше, а теперь придется заехать туда, сдать четвероногую добычу взятую у Фушона, а далее топать пешком, как собственно передвигались и раньше.
-Ладно, попробуем в таком разе пристроится на дилижанс, может быть места на империале для нас найдутся. -шепнул он Сашке, но не получилось, судьба снова распорядилась иначе, по своему хитрому и никому не известному заранее плану.
Между тем, пока они ехали, уланы-квартирьеры не молчали, а вовсю обсуждали грядущие перспективы. Оба воина были уже не первый месяц на мели и сильно возмущались тем обстоятельством, что во Франции приходится жить исключительно на одно жалованье, которое уже давно проиграно в карты на полгода вперед. Все, что удается взять на разбойниках, полностью отбирает казна, а местных жителей пощипать не дают под страхом сурового наказания. Вот в Испании, другое дело - там разрешали делать все, что душе угодно и даже больше, жаль только что, местные аборигены "освободителей" не любили и пленных обычно не брали. Польские ландскнехты по всем признакам уже давно страдали от хронического безденежья, обычного для всех представителей этой профессии, и настойчиво искали выход из создавшегося финансового кризиса. Знакомое и понятное Сашке состояние, в провинции тогда и у него частенько было "денег мало длинный шмель - ты в кибитку не ходи", а иногда хочется и выпивки, да тот тут говорить - и женщину тоже. Выход господа уланы нашли быстро, при этом не прошло и получаса, как расстались с эскадроном, резво упылившим по имперскому шоссе на запад.
-Послушай земляк! Давай убьем этих бл...х хлопов, а лошадей ихних загоним барышникам, вот и деньги. У меня на примете один знакомый жид в предместье, скупает краденных коней задорого. -откровенно предложил сержанту Збышек. "Паны" особо не стеснялись присутствием посторонних слушателей, переговаривались громко - считая, что польский язык их попутчикам не понятен, а может и не считали нужным таится от какого-то убогого "быдла".
-Никак нельзя, здесь тебе не Испания, могут и на шибеницу отправить. -возразил сержант, но по лицу было видно, что идея его заинтересовала. Збышек продолжил уламывать земляка, упирая на то обстоятельство, что свидетелей преступления нет, и впредь не будет, а командир приказал им сопровождать перегонщиков только до города, дальше у них свои задачи. Так получается, что не сможет к ним придраться начальство, даже если очень захочет: не было ведь прямого приказа привести и сдать перегонщиков вместе с лошадьми в префектуру. Не додумал немного обычно предусмотрительный на такие мелочи лейтенант, а значит не грех и воспользоваться открывшейся возможностью.
-Да кто к бисовой матери дознается? За тридцать верст до города свернем на старый, малоезженый шлях, как бы путь спрямить, пообедаем в лесу и опосля убьем этих бродяг. -продолжил убежать приятеля Збышек, постепенно завоевывая его доверие, -Смотри, какие у них торбы с собой, сразу видать - мазурики, никак набрали где-то чужого добра. А где нам еще денег взять, разве того русского офицера с денщиком евоным сыскать, за поимку коих 100 тысяч золотом сулят.
-Рубить их хлопотно и опасно, кабы не обвинили потом нас, а пальбу могут услышать проезжие... -продолжал колебаться второй поляк, но чаша весов уже заметно клонилась в одну сторону.
-Брось, на шум никто не прибежит, дурных нема. Лошади под ними знатные, у младшего офицерская, кровная английская кобылка без пороку, нам таких не дают, не меньше тысячи франков на круг выйдет!
Сержант возразил, что ни один нормальный перекупщик, а тем более еврей, столько не даст, даже за чистокровного "араба" без пороков. Барышники-лихоимцы обычно предлагают не более 800-900 франков за краденую лошадь, однако была еще и нормандка "немца", как между собой уланы сразу окрестили Сашку. В сумме получалось очень даже неплохо, можно полностью рассчитаться с долгами и останется на выпивку и на оплату услуг гулящих девок не самого низкого сорта.
-Пся крев... Збышек ты змей-искуситель, договорились... после обеда мы хлопов прикончим. Застрелим, и поди докажи, что сие не шуаны сотворили. -цинично и по-деловому подвел итог деловых подсчетов сержант, и добавил чуть позднее приятелю, -Но с жидом-барышником будешь сам рядится, меня не впутывай, ничего не знаю и не ведаю!
Александр с большим трудом подавил искушение достать из наплечной кобуры ТТ и прямо тут же на месте и разделаться с наглыми мародерами, польский язык он достаточно хорошо освоил за время службы и содержание переговоров попутчиков для него не было тайной за семью замками. Но командир - Фигнер упрямо сохранял олимпийское спокойствие, а значит, время для разборок еще не наступило. Между тем спутники-поляки наконец приняв решение успокоились, и стали живо обсуждать различные мелкие подробности, делить шкуру не убитого пока медведя. Збышек все больше прикидывал, кого из местных городских проституток стоит 'осчастливить' предстоящим визитом, а его напарник напротив уже смаковал детали предстоящего кровавого 'дела':
-Мне друг так без затей хлопов резать скучно, никакой радости, мало ли я быдла порубил. Выхолостить их, к примеру, как герильясов тех проклятых испанских, живот распороть, абы кишки вывалились, пускай потом сами умоляют добить!
-Не дури сержант, нам ведь с тобой только ливры нужны. Я бы и греха на душу лишний раз не взял, да ведь обязательно донесут до префекта суки. А делится деньгами с ними я брат не хочу. -весьма сдержанно и даже 'гуманно' попытался урезонить своего разошедшегося приятеля Збышек.
Так вот и ехали вчетвером и час и два, с виду мирно и заодно исподволь 'ножи друг на друга точили'. Уланы предавались этому увлекательному занятию явно, полагая, что французы их не понимают и ни в чем не заподозрили, а Фигнер с Сашкой тайно - обмениваясь лишь взглядами, с виду все выглядело мирно и пристойно, однако рано или поздно обстановка должна была взорваться кровавой стычкой. Долгожданная развилка, сержант всех заворачивает на проселок, якобы для того чтоб выгадать лишних пять-шесть километров. События пока развиваются в точности, как они сговорились с предприимчивым Збышком, а значит, теперь иного выбора уже нет. Спустились с мощеного камнем прекрасного шоссе на узкую дорожку четверо всадников, а по ней до города суждено добраться только двоим из них, но пока неизвестно будут ли это уланы в пропитанных пылью синих мундирах или их спутники в серых рабочих блузах сезонников-пролетариев...
Время - обед, у спутников Сашки и Фигнера с собой ничего съестного кроме водки в казенных баклагах не оказалось, пришлось их кормить напоследок. Уланы точно голодные волки жадно смели почти весь недельный запас продуктов, которыми снабдил своих спасителей на дорогу папаша Фушон, и кажется даже и не насытились до конца. Покончив с хлебом, сыром и копченым салом стали они сели пить чай, в качестве которого выступил уже знакомый Сашке по дальним странствиям зверобой, собранный в придорожных кустах. Поляки правда прикладывались временами еще и к своим водочным фляжкам, время шло все четверо расположившись возле костра, молчали и пока ничего не происходило, но рано или поздно должна была наступить неизбежная развязка.
-Эй ты шваб, свинская морда, вставай и поди сюда! Бегом! Да, я тебе скотина бл...я говорю! -сержант поднялся на ноги, и немедленно обратился к Сашке. Увидев, что тот никак не реагирует на приказ и по-прежнему сидит на земле поспешил подтвердить распоряжение весьма болезненным пинком тяжелого кавалерийского сапога. Пришлось Александру подчиниться, намерения поляка пока были неясны, может быть, просто куражится от нечего делать, от скуки.
-Пособишь пану вахмистру сесть в седло! -распушил грязные усы и гордо задрал нос 'шляхтич', а что сабля есть, значит и власть хоть плохонькая, но имеется - чем не 'пан'. Знакомая до боли по Польше картина, не раз и не два видел такое унтер-офицер, посещая по различным служебным делам панские усадьбы. Опытному наезднику не трудно использовать для указанной операции стремя, казаки еще и пику применяют, но как же быть пану без гонора и без 'понтов'? Влезают они обычно на лошадь с помощью хлопа, тот руками делает 'ступеньку' под барский сапог - это польские крестьяне. Но бывает, что мужика без особых церемоний ставят раком на четвереньки и используют в качестве живой скамейки под ноги, заодно и сапоги об его свитку можно попутно обтереть от липкой дорожной грязи - обычная участь хохлов, или как их тут чаще называют - малороссов.
Помогать пану сержанту по второму варианту у Сашки не малейшего желания не было и он покорно выразил готовность подсадить его руками. В момент, когда тот уже ухватился за луку седла и занес вторую ногу готовясь удобно усесться, 'хлоп' осторожно заглянул снизу 'пану' в глаза и понял, что началось, то чего ждали уже добрых три часа - сейчас будут его убивать. Сержант не обращая внимания на свою живую подставку, незамедлительно потянулся правой рукой к пистолетам в ольстре, а значит, еще секунда и пиф-паф-ой-ой-ой. Глупый 'шваб' рухнет прямо под копыта с простреленной головой, а затем оба поляка дружно кинутся с обнаженными саблями на Фигнера, которого ошибочно сочли куда менее опасным противником. Но за мгновение, до того как сержант должен был вставить вторую ногу в стремя, его 'ступенька' вдруг неожиданно ожила и превратилась в катапульту. Сашка с такой силой поддал поляка вверх, что 'пан вахмистр', не успев вытащить тяжелый пистолет, кувырком перелетел через лошадь, и грузно, как мешок с песком плюхнулся по другую сторону на мох и низкую траву лесной опушки.
-Пся крев! Кто посмел!!! Убью бл...кого говнюка!!! -завопил, словно павиан в период гона шляхтич, ища налитыми кровью глазами обидчика, а Александр уже был рядом, проскочив под брюхом лошади, этот хитрый приемчик, и заодно шутку с 'посадкой в седло' ему под Тильзитом однажды показал за отдельную оплату водкой знакомый казачок, большой специалист по таким интересным трюкам. Правда, тогда в роли незадачливого наездника выступал сам Сашка, собственной персоной, но это технические мелочи, не заслуживающие подробного описания. Станичник еще обещал научить другой полезной технологии - как правильно панов резать надо, но к сожалению не получилось, 13-егерский полк отправили на другой день из Тильзита на зимние квартиры и больше с этим 'инструктором' Александр не встречался.
-А-а-а! -тяжелый кулак сержанта проскакивает на головой, улан целился в ухо, но Сашка в последний момент чуть присел и 'нырнул' под удар, он вообще был скверным боксером, но поляк и того хуже - тот привык бить покорных рабов, которые ни увернутся, ни закрыться или в ответ ударить не смеют. Пока его противник боролся с силами гравитации и инерции Александр успел врезать правой ему в корпус, бил сильно, но старался при этом максимально сберечь собственные пальцы от повреждений, они ему сегодня нужны не для драки.
Убедившись на собственном горьком опыте, что 'по-народному' с врагом не разделаться улан изменил тактику, одним неуловимым движением выхватив саблю из ножен. Судя по тому, как быстро и изящно он это проделал, можно было понять, что перед Сашкой стоит не новичок, а профессионал и холодным оружием противник пользоваться умеет. Александр и не собирался драться с сержантом врукопашную, кулак - плохое оружие против длинного клинка в умелых руках фехтовальщика, и отработанные приемы самбо теперь не помогут, остается единственный возможный вариант - немедленное бегство. Улепетывая прочь по ведущей в лес просеке, он боковым зрением успел заметить, что Фигнер по-прежнему спокойно пьет чай из маленькой глиняной кружки и второй улан не проявляет никаких заметных признаков беспокойства, словно этих двоих происходящее не касалось никоим боком. Удивится этому странному обстоятельству и осмыслить не было времени, сзади натужно как паровоз пыхтел, задыхаясь от непривычно быстрого бега разъяренный 'пан сержант'.
-Хех, пся крев! Хех, хех... матка боска... Стой трус поганый! -как и все кавалеристы пан улан предпочитал седло и ноги доброго коня передвижению пешком и вот теперь ему приходится в полной мере расплачиваться за это упущение, да еще и тяжелые длинные сапоги предательски цепляются шпорами за траву и выступающие из земли корни давно заросшей почти до состояния звериной тропы узкой лесной дороги.
Александр в легкой по меркам 19-го века и удобной обуви - спасибо предусмотрительному Самойловичу, без особого труда оторвался от преследователя на добрых сорок метров и теперь настало подходящее время объяснить поляку 'кто пропал, кто пан', тем более, что просека кончилась и впереди был виден почти непроходимый завал из упавших деревьев. Сашка добежал до препятствия, и повернулся лицом к сержанту, теперь есть в запасе есть несколько секунд, чтобы достать пистолет, изготовится к открытию огня. Но больше опытному стрелку, хорошо знакомому с материальной частью своего оружия, на подготовку и не надо - такие операции он проделывает не задумываясь, "на автомате".
Увидев, что удиравший ранее противник остановился и судя по всему, готов принять бой, подставившись под его саблю, улан радостно взвыл, словно дикий зверь, как хищник загнавший в ловушку долгожданную добычу. Сейчас его любимый клинок вдоволь попробует человеческого мяса, давно, почти месяц со дня последней стычки с бандитами-шуанами ему не доводилось никого рубить. Буквально на мгновение сержант остановился в своем порыве, заметив, что враг достает из-за выреза блузы какую-то небольшую железку, по виду - обычный цельнометаллический карманный пистолет и прицеливается. Но сержанту-улану не раз ходившему в лихие атаки на ощетинившиеся штыками каре пехоты и привыкшему к громоздким почти полуметровым кавалерийским 'дурам', такое оружие на беглый взгляд показалось жалким и смешным. А внушительная дистанция, с которой глупый 'шваб' собрался открыть огонь из этого ублюдка и совсем успокоила, усыпив последние возникшие подозрения. С такого расстояния пуля из слабого пистолетика даже одежду не пробьет, эти женские побрякушки опасны только при стрельбе в упор - он своей длинной саблей достанет жалкого и ничтожного труса раньше. Как и любой истинный кавалерист поляк сильно недооценивал возможности огнестрельного оружия, используя пистолеты только тогда, когда до врага нельзя было дотянутся клинком или пикой, это обстоятельство и сгубило пана. Он даже не попытался уклониться в сторону, чтобы затруднит своему противнику прицеливание, так и продолжил движение вперед, прямо навстречу собственной гибели, выписывая в воздухе саблей какие-то просто фантастические финты.
Александр застрелил преследователя хладнокровно, быстро и без особых затей и 'ковбойства', точно так же как раньше машинально дырявил ранее мишени в тире. Хватило одного патрона, мозг врага умер мгновенно, пробитый насквозь пулей из ТТ, превратился в серую с небольшой примесью крови массу, но тело сумело продвинуться еще на несколько метров и только потом колени подломились и улан повалился навзничь. Длинная, красивая и острая как бритва сабля выскользнула из бессильной, немеющей руки и мягко воткнулась в лесной дерн, оставшись стоять вертикально, как надгробный памятник смелому, но чрезмерно спесивому и недалекому умом хозяину. Возвращаясь обратно на опушку, откуда они вдвоем начали этот смертельный забег, Сашка даже не прикоснулся к чужому клинку, он очень спешил - его товарищу могла потребоваться помощь.
Однако, на исходном месте, все как будто выглядело мирно и спокойно. Фигнер деловито собирал вещи: чайник, кружки, фляги, прочие жалкие остатки обеда, и вьючил дорожные мешки вместе с доской-контейнером на лошадей. Второй улан исчез бесследно, словно испарился и только тлеющий в костре кивер-конфедератка, да примятая во время боьбы трава со следами свежей крови свидетельствовали о том, что нижний чин Збышек совсем недавно отправился в те же самые дали, что и его сообщник-сержант, не бегать ему больше по борделям в поисках приключений.
-Мог бы и быстрее управится с паном! -сделал Фигнер беззлобный, но вполне заслуженный выговор подоспевшему Сашке, -Садись в седло, надо срочно уезжать отсюда.
Уланских лошадей они увели с собой, через несколько километров сделали короткий привал, и тогда спутник Сашки ловко разрезал своим ножом ремни сбруи и седла, освободив животных от обузы и от лишних примет заодно, теперь они 'ничьи' или 'вольные', пусть сами ищут себе нового хозяина. Тащить с собой в дальнюю дорогу такую явную улику, не было никакого смысла. Тут же и сменили 'засвеченные' при последней проверке у драгун документы. Были они родом из Арраса, стали из Эльзаса, кому какое дело? Александра и вообще сделали в этот раз прусско-поданным, чтоб случайно под набор в ряды Великой Армии не попал. Надо запоминать новые имена и фамилии, но одно утешает - теперь нет необходимости косить под 'дурака', и слава богу, ибо порядком уже надоело изображать придурка.
-Мешай при разговоре французские слова пополам с немецкими, примерно так многие и говорят в той дыре, -распорядился его спутник и немедленно привел пример, которому надо было неукоснительно следовать впредь, -Nein, monstsir oftitsir, rien fu!
В переводе с франко-немецкого жаргона сие означало примерно следующее: 'Нет, господин офицер, я ничего не видел!' На таком убогом суржике изъяснялись неграмотные эльзасские крестьяне из глубинки, и он был вполне по силам Сашке, одинаково посредственно владевшему обоими наречиями. Сам же Александр Самойлович был по жизни полиглотом и одновременно неплохим актером, по крайней мере, везде умудрялся сойти за местного, если вдруг возникала такая необходимость. Для него не составляло большого труда сменить 'южный' акцент, на северный 'германский'. Опасность разоблачения по дороге невелика, кто будет подробно расспрашивать проезжих? Да и в любом случае за общение с местными отвечает Самойлович, а на долю Сашки остается: "Да, нет, иди к черту...", для такого диалога с лихвой хватит и его скромных познаний в немецком языке.
Город они миновали еще засветло, пришлось местами проехать через растянувшееся поперек пути на несколько километров предместье, не было ни малейшего желания делать большой крюк. Судя по всему, сегодня был какой-то народный праздник, по декорированным флагами и фонариками улицам шатались изрядно подвыпившие мужчины разного возраста от совсем безусых юнцов, до солидных уже 'молодых людей' с бородками и брюшком. У всех головные уборы были украшены разноцветными ленточками и цветами, последний раз такое Александр видел в Польше, во время какого-то местного празднества. Откуда-то слышалась музыка военного оркестра, игравшего бравые марши, а вдали на центральной площади у префектуры на разные лады гремели и рокотали барабаны. Люди танцевали, взявшись под руки, громко кричали, били каблуками ботинок в землю и по-ухарски заламывали шляпы, чтобы казаться веселыми, но что-то натянутое и неестественное было в этом действии. Они вели себя словно солдаты, получившие приказ петь песни и веселится. Многие из них плакали и ругались, но при этом не переставали петь, как безумные. Другие целовались, рыдали и тоже пели и орали что-то пьяно-неразборчивое, правда временами можно услышать выкрики: "Франция!", и "Наполеон!". Вот только девушек и женщин среди гуляющих по неизвестной причине было совсем немного, очень странно, поскольку слабый пол обычно составляет как минимум половину в любой веселящейся толпе. Ветер эпизодически доносил до слуха путников обрывки дроби отбиваемой по хорошо выделанной коже: 'тра-та-та... тра-та-та... мы ведем с собой кота, чижика, собаку, Боньку-забияку... вот кампания какая'. В одном месте Сашка невольно задержался, бросив мельком взгляд наверх, руки сами по себе натянули поводья, вслед за ним остановился и его спутник. На втором этаже в больших, в рост человека окнах, задрапированного местами национальным французским триколором двухэтажного особняка, стояли совершенно голые молодые женщины - ни единой тряпочки на белых и гладких телах, точно мраморные античные статуи в греческом храме. Девицы совершенно не стеснялись своей наготы и гордо демонстрировали проходящим и проезжающим внизу мужчинам свои 'достоинства', как живая реклама порнофильма. Одна из них, миловидная, невысокого роста молодая брюнетка с курчавой, точно у негритянки копной волос на голове и маленькой родинкой у самого виска, едва заметив искривившиеся от удивления лица путешественников внизу тотчас отреагировала - немного присела на полусогнутых ногах, но не до конца, не на корточки и быстро раздвинула колени как можно шире. Затем она как-то совсем неизящно, по-скотски или по-животному раскорячилась, подавшись тазом далеко вперед. В финале этих манипуляций девица широко развела и растянула в стороны пальцами складки своего женского полового органа, выставив все так называемое красно-розовое 'естество', или как еще французы любят выражаться -'туннель любви' на всеобщее обозрение публики... Другие бабенки наверху, от такой дикой шутки товарки весело захохотали и заржали, точно молодые кобылы на первой случке с жеребцом. Увидев смущение Сашки и его попутчика, девки дружно, как по команде призывно затрясли весьма внушительными бюстами - 'только мячики прыгают', в точности как в одном пошлом рекламном слогане НТВ времен горбостройки.
-Эй купцы-цыгане, заходите к нам бродяги, у нас весело! -кричали сверху голые молодые бабы, или девки, черт их не разберет и махали руками, приглашая путников присоединится к всеобщему веселью.
-Ну и бл...во, смотри, как они зазывают... Может сделаем остановку на полчаса и зайдем? -с трудом двигая вдруг пересохшими губами спросил Фигнера обалдевший от увиденного Сашка, такой жесткой порнухи он еще здесь ни разу не видел, -Нет ты только глянь, что она делает... чуть наизнанку себе не вывернула!
-Быстрее вперед! -и его спутник ударил каблуками в бока свою кобылу, заодно подстегнув трофейным хлыстом и лошадь приятеля. -Давай скорее отсюда, пока эти пьяные шлюхи нам на головы не отлили!
Не то, что бы Александру эти распутные и бесшабашные девки сильно глянулись, просто в какой-то момент они показались подходящим средством забыться, закрыть вновь растревоженную душевную рану, словно крепкая водка для подавление боли. Слишком сильно фермерская дочка напомнила ему ту едмнственную, что он недавно безвозвратно утратил, по собственной же глупости.
Лошади быстро вынесли их за пределы шумного предместья, хорошо хоть здесь, вдали от центральных улиц народу на улицах было не так много, похоже народное гуляние уже подходило к концу. Никто к проезжим не прицепился, лишь в одно месте на перекрестке притормозившего было Фигнера схватил за стремя с истошным воплем "Слава императору!" вдрызг пьяный старик, судя по истрепанному мундиру - ветеран многочисленных войн, что шли в Европе с начала века...
-Знаешь, что за праздник у них? -спросил своего спутника Фигнер, когда они снова выбрались на шоссе и сам же и ответил, -Набор, конскрипты жребий бросают и гуляют. Вот публичные девки и стараются, у них выручки за день больше чем за месяц выходит, рекруты поди никаких денег не жалеют. А нам туда соваться не след, как бы не загребли вместо недостающих.
-Совсем как у нас... -вздохнул Сашка, ему и в голову не приходило, что здесь в Европе можно натолкнуться на чисто 'российские' реалии... Как все это знакомо, сколько раз еще такой "праздник" будет повторятся? Непроизвольно из темных глубин памяти на белый свет вылезли строки:
Шагают бараны в ряд
Бьют барабаны
Кожу для них дают
Сами бараны!
-А ты братец, я погляжу бунтовщик? -ухмыльнулся Фигнер, но распекать спутника не стал, не было смысла, царившее в городе настроение повсеместной безысходности и его задело, прямо как угар.
Рекруты из мещан в России-матушке точно так же отмечают - 'дым коромыслом', если не повезло и сдали под 'красну шапку', стараясь напиться до потери сознания и 'отлюбить' весь доступный женский пол в пределах досягаемости. Обычно им охотно составляют компанию различные друзья и родственники. Некоторые невезучие бедолаги из числа 'провожающих' позднее проснувшись в депо, или в остроге - как кому повезет, с удивлением из уст армейского 'ундера' узнают, что умудрились 'записаться добровольцем', заместителем вместо совершенно незнакомого человека. По такой незамысловатой схеме, издавна принятой у ловкачей-мошенников, в ряды российской армии угодил его приятель, ефрейтор Гриша. Похоже, что чего-то подобного опасается и осторожный Фигнер.
Ничего удивительного в таком разгульном поведении нет, будущие солдаты как минимум лет пять проведут без женщин и с сильными ограничениями по части употребления алкоголя. Только убедившись, что 'православный воин' не сбежит и не запьет-загуляет на свободе, отцы-командиры его с течением времени начнут отпускать в увольнение. Правда, надо сказать, что Александра за хорошее поведение удостоили такой чести раньше - на третьем году службы... С другой стороны у французов вроде бы служивых в казармах не запирают, а при короле, как жандармский сержант рассказывал, и вовсе 'демократия' была - всех на ночь отпускали, кроме наряда и караула. Кто французам мешает, потом на службе напиться досыта вина или в публичный дом сходить непонятно - но видимо натура человеческая едина, раз забирают в армию, значит надо пить и гулять по полной.
Захваченных у бандитов лошадей путешественники использовали по полной программе. Правда, были некоторые весьма неприятные ограничения, так оказалось, что лучше всего передвигаться в сумерках, или даже ночью, днем они привлекали слишком много ненужного внимания со стороны разных встречных-поперечных. Рано или поздно какой-нибудь бдительный стукач-патриот донесет жандармам или полиции о встреченных на дороге неких 'подозрительных личностях'. Одну проверку они уже успешно выдержали, но многократно искушать судьбу не стоит, это как русская рулетка с одним зарядом в барабане револьвера. Поэтому вскоре с шоссе убрались на проселок, в темное время суток там было безопаснее - меньше шансов нарваться на проверку документов, да и проще решить проблему с "топливом", на одном подножном корме далеко не уйдешь, надо покупать овес для четвероногих спутников. Продовольствие и фураж брали у крестьян, стараясь заезжать на отдельные хутора, а деревни, кабаки и постоялые дворы старательно избегали.В сельской выше был риск нарваться на очередную банду, но и на шоссе временами 'шалили' разбойники. За время путешествия верхом их только однажды обстреляли случайно встретившиеся по пути 'мужики с ружьями', но пара выстрелов 'для острастки' из револьвера поверх голов сразу же отбила у тех разбойников охоту преследовать всадников.
За семь дней удалось продвинуться, по грубым подсчетам примерно на 300 километров, не бог весть какое достижение, но и не так плохо, особенно по российским меркам. Все хорошее в этой жизни, как известно, имеет тенденцию быстро кончатся, и к исходу восьмых суток после разборок со славными франко-польскими воинами-грабителями, Фигнер решил, что пора вернуться к старой схеме передвижения. Лошади - это безусловно хорошо и относительно быстро, но уж очень сильно они демаскируют их маленькую группу и вызывают у встречных совершенно ненужные подозрения. Так ведь можно в итоге невзначай добиться того, что рано или поздно кто-нибудь сопоставит их с той разыскиваемой парочкой - офицер плюс денщик. Не все же время им будут попадаться навстречу туповатые гопники-сержанты, рано или поздно можно наткнутся и на умных...
-Достаточно мы уже наследили, ежели пропавших уланов хватятся, то обязательно зачнут искать их попутчиков. Посему спешиваемся! -решил он, взвесив все возможные доводы "за" и "против".
С четвероногими спутниками поступили так же, как и с их сородичами, захваченными ранее у поляков - отпустили на волю. Седла и сбрую долой, сбросили в первый же попавшийся овраг и вперед лошадки, вы теперь свободны, как мустанги в прериях... еще одна весомая улика уничтожена, или по крайней мере на длительное время спрятана. Есть смысл вернуться обратно на мощеное камнем имперское шоссе, дилижансы по проселкам не ходят, а на редкие крестьянские повозки рассчитывать не стоит.
Века идут, а люди не меняются, как там в 'Белом солнце пустыни' было?
Сухов: Ты как здесь оказался?
Саид: Стреляли...
Примерно такая же история вскоре случилась и у Сашки с Фигнером. Виновником очередного ЧП оказался Самойлович, была у офицеров российской императорской армии, да и у других обладателей эполет такая нехорошая привычка: 'ходить на выстрелы'. Пока они прямо по лугам и по опустевшим уже полям, ориентируясь по компасу, пытались выйти к шоссе, откуда-то справа, со стороны высоких зарослей кустарника, и молодой поросли на вырубках по левую руку, услужливый ветер донес 'пах-пах-пах...', а затем спустя несколько минут еще раз повторил ту же музыку.
-Не охотники, в кого там палить? -заинтересовался Фигнер, и тут же изменил направление движения, точно магнитом его туда неудержимо потянуло, -Пошли посмотрим!
-Может обойдем нафиг, что мы там потеряли? Мало нам последних передряг? -попробовал остановить его Сашка, но какое там... с таким же успехом можно было попытаться удержать торнадо. Пришлось ему бежать вслед за "отцом-командиром", не бросать же его одного.
-Да мы только посмотрим, а встревать в дело не станем! Тут совсем недалече, судя по шуму шагов с тысячу, как раз за теми кустиками. -убеждал Сашку Фигнер, указывая на южную оконечность вырубок, и Александр только вздохнул. Такое было с ним однажды на той, уже путем подзабытой войне, в Восточной Пруссии. Тогда отправленного на рекогносцировку местности со взводом поручика Яковлева похожим образом влекло 'на выстрелы'. С большим трудом его удалось от этого удержать, благо у Александра к этому времени был уже некоторый авторитет и неопытный офицер к его словам прислушался. Но здесь уговорить Фигнера не получилось, и пошли они как тот Саид из 'Белого солнца' искать совершенно ненужные приключения на свою задницу. Что поделать - эпоха такая... "новым временем" зовется. Правда насчет расстояния немного ошиблись, и добираться пришлось почти час.
-М-да... -от увиденного у Самойловича аж челюсть отвисла, -Сашка бинокль у нас в тайнике далеко запрятан? Никак не могу понять кого эти тати там у сундуков раком сношают?
-Мальчика. -ответил ему Александр, от природы наделенный необычайно острым зрением, его и самого действие происходящее в данный момент на поляне, ограниченной зарослями кустов немало шокировало. Такого ему ни разу не доводилось видеть и в ХХ веке. Одно дело в анекдоте про поручика Ржевского, как там: 'Разврат, раз в рот, раз в зад', и совсем другое - наблюдать эту отвратную и противоестественную картину своими глазами, пусть даже издали с приличного расстояния.
Если не считать сцены нетрадиционной любви, то более ничего странного они не обнаружили. Судя по всему, разбойникам необычайно повезло, они 'взяли' дилижанс, из числа совершающих регулярные рейсы между городами. Это громоздкое сооружение, 'убийцу дорог' ни с чем не спутаешь. Вон он, огромная коробка на высоких колесах, стоит в тупике на краю опушки, лошади уперлись в кусты и дальше не пошли. Неясно только как такой 'монстр' здесь оказался, до шоссе километров пять не менее, а по проселочным дорогам они обычно не ездят. Бандитов было человек десять, по крайней мере, столько насчитали с первого взгляда, двое предавались как раз тому милому занятию, которое так удивило Самойловича, еще один рылся в каком-то сброшенном с запяток экипажа не то сундуке, не то чемодане, а вот остальные видимо отдыхали, но наблюдение за подступами все же вели. На морду лица эти провинциальные 'джентльмены удачи' не сильно отличались, от тех, кого доводилось уже видеть раньше. Побрить, подстричь, прилично одеть - не отличишь от обычного горожанина или крестьянина, но здесь эти люди, как показывала практика, быстро утрачивали нормальный человеческий облик. Из пассажиров дилижанса уцелели, судя по всему считанные единицы, в траве возле высокого колеса Сашку сразу заметил сидящего связанного мужчину в 'интеллигентом' облачении, даже очки присутствовали, правда разбитые - чиновник или может быть врач, сейчас это уже не важно. Дальше взгляд невольно цеплялся за хорошо одетую по городским меркам, красивую и еще молодую женщину, на вид ей больше 25 дать было нельзя. Она, стоя на коленях, пыталась что-то объяснить одному из разбойников, возможно главарю этой шайки. Этот мужик выглядел намного внушительнее остальных своих сообщников и вроде бы отдавал распоряжения. Кроме того на этой площадке, ограниченной с одной стороны кустами, а с другой лугом присутствовали еще 'действующие лица': мальчик, точнее подросток которого впрочем в данный момент превратили в 'девочку'. Были и просто девочки, в смысле: дети - женского пола, целых трое - погодки, старшей 7-8 лет, а младшей может быть 4... европейская одежда начала века 19-го, принятая в среде буржуазии и дворянства, немного 'старит' детей добавляя им несуществующие годы. Маленькие такие крошки-ангелочки, двое младших прижались к старшей девочке, словно она способна была их защитить от грядущего неизбежного. Самая младшая - совсем как его Машка, промелькнуло на мгновение в голове у Александра, и точно повинуясь некоему приказу, память подсунула ему на секунду как бы мгновенный снимок маленькой свояченицы, единственное, что у него осталось от недолгой, но счастливой 'той жизни'.
-Девочки поди-ка ее будут? -сразу предположил Фигнер, такие основания были, если судить по фамильному сходству, -Наверное за них уговаривает главного... просит чтоб не тронули, деньги сулит, а может и еще чего.
-Может не будут ее и малолетних девок "употреблять", раз сразу с мальца начали? -неуверенно предположил Сашка. О бандитах-насильниках слышали и не раз - обычная практика грабежей на большой дороге, это только в романах разбойники они все до одного "благородные", но вот о шайках педерастов что-то не доводилось ни разу. С другой стороны в теории такое вполне возможно, и здесь все же Европа...
-Кто их скотов знает... Что же нам теперь делать, напасть на эту компанию? -колебался Самойлович, не зная как поступить, они ведь здесь во Франции совсем не для того что бы всех защищать всех обиженных и угнетенных, у них совсем другие задачи, -Да нас самих может уже за тех поляков-драгун ловят! Спасем этих бедолаг, а они заложат жандармам в первом же городе...
-Смотри сам, начали граждане бандиты с задницы, а закончат вот на них! -Александр указал напарнику на девочек. Он напомнил Фигнеру, что старшая из сестер многократное сношение с взрослыми дяденьками может быть и переживет, а вот остальные вряд ли... а значит выбора нет, -Решайся командир, иначе грех на тебе одном будет!
-Была, ни была... Вещи сложим здесь возле пенька, место приметное, потом подберем. Давай заходи справа, стреляешь после меня, -обреченно плюнул под ноги тот, и продолжил, -Бей сначала вожака, а потом остатних, как получится.
Они разошлись примерно на тридцать шагов, чтобы выйти к поляне одновременно, но с разных направлений. Не совсем понятный прием для уроженца века ХХ, но здесь этот тактический изыск вполне оправдан, огнестрельное оружие в начале 19-го столетия такое, что сплошь и рядом когда целятся в тебя, то нередко попадают в стоящего рядом. Скрытно подойти или подползти на дистанцию прицельного выстрела из пистолета тут было невозможно в принципе, кусты кончаются на краю поляны, затем еще тридцать метров до дилижанса - а дальше идет поле, сплошь открытое пространство, где противники легко могут достать ружейным огнем. Поэтому они заранее приняли все необходимые меры безопасности.
Между тем, нетрадиционная 'любовь' на фоне природы шла вовсю, и всего в каких то шестидесяти метрах от укрывшихся за кустами Самойловича и Сашки. Пока они прикидывали 'стрелять-не стрелять', бандиты быстро сменяли друг друга, последняя парочка была слишком уж шумная по сравнению с остальными. Судя по крикам, от мальчишки требовали взаимности, иначе говоря - подмахивать задом и головой в такт движениям партеров, но он видимо такого сексуального опыта еще не имел и поэтому "любовники" свою жертву вовсю 'учили' кулаками. Вскоре наступил финал, один из насильников, тот, что пристроился со стороны головы подростка, сделав свое дело спокойно ушел прочь к остальным соратникам. Второй же, пару раз судорожно дернув задом напоследок, и грязно, но выразительно выругавшись, вынул из тела жертвы свой член и вместо него одним быстрым движением воткнул юнцу в задний проход пистолет, с размаха загнав оружие почти по самый замок. Раздался пронзительный визг мальчишки, затем последовал глухой хлопок, и моментально еще один леденящий душу предсмертный вопль вдогонку, в котором уже ровным счетом ничего человеческого не было. Примерно так вопила косуля-подранок, припомнил Сашка, когда один раз он на охоте с первого выстрела не сумел убить животное. Пришлось тогда пустить в ход нож, почти как умирающий человек бедная тварь стонала-верещала, пока острая сталь не прекратила мучения раненого животного.
Происшествие мгновенно спутало все планы, враги на опушке разом вскочили на ноги и схватив оружие стали взводить курки, озираясь по сторонам и ожидая нападения, и что самое неприятное - поскольку выстрел раздался со стороны кустов, то и почти все внимание у них сейчас было приковано к этому сектору, откуда и должны были появится Сашка с Фигнером. Разобравшись с причиной тревоги, главарь мухой подлетел к 'шутнику' и отвесил ему пару хороших увесистых подзатыльников. По крикам и брани можно было сделать закономерный вывод, что "виноватого" наказали не за убитого мальчика - того уже все члены шайки "испробовали", а просто за причиненное остальным 'беспокойство', да и пистолет могло разорвать от такого нестандартного применения.
Сашка быстро посмотрел влево, напарник остановился, замер и видимо ждал дальнейшего развития событий, в данный момент выйти из кустов на открытое место, значит неминуемо подставиться под залп 4-5 стволов разом. Надо ждать пока те 'мужеложцы' на поляне успокоятся и вернутся к брошенным занятиям. Пока же оставалось только одно - стоять и смотреть...
Женщину на 'любовь' собравшиеся 'джентльмены' уговорили очень быстро, даже без слов, главарь решительно приставил дуло пистолета к головке одной из девочек, демонстративно взвел курок, и у матери не осталось выбора, как предложить себя для ублажения всей честной компании. Сашка закусив губу, с трудом давил в себе желание бросится вперед, не время... не время еще... А между тем рядом царило буйное веселье, разбойники сопровождали процесс добровольно-принудительного раздевания жертвы сальными шуточками, прибаутками и восклицаниями. Дело шло относительно медленно, несмотря на то, что добровольных помощников - хоть отбавляй. Нижних юбок у этой горожанки оказалось немало, как листьев на вилке капусты, а еще всякие крючки-шнурки-завязки-подвязки, прямо ходячий галантерейный магазин. И тут неожиданно случилось еще одно крайне нежелательное событие, атаман бандитов вдруг схватил одного из своих подчиненных за шиворот, как раз того самого 'залетчика' и недвусмысленно указал стволом пистолета на отдаленные кусты. Такое впечатление, как будто он что-то заподозрил и приказывает провинившемуся произвести ближнюю разведку окрестностей. Сашка с тревогой уставился на Фигнера, далеко разойтись они к тому времени не успели и пока еще друг друга сквозь заросли видели. Тот дал отмашку, условный сигнал отойти назад, к месту, где сложили контейнер и прочие вещи, иначе их могут преждевременно обнаружить. В любом случае вражеского разведчика надо немедленно ликвидировать, ни в тылу, ни на фланге в момент атаки он им не нужен - и лишняя помеха и угроза. Но добраться до исходной точки Александр, равно как и его напарник не успели, события развивались быстро. Разбойник, видимо опасаясь, что на его долю "любви" не достанется - насытившись сексом сообщники женщину прикончат, кинулся исполнять приказ главаря даже не быстрым шагом, а скорее бегом.
Хрустят раздвигаемые кусты, трещат ветки под сапогами - разбойник торопится выполнить поручения своего 'вождя'. Кажется, ему велели пройти вырубки насквозь и выйти к полю со стороны которого и появились Сашка с Фигнером. Судя по производимому шуму 'любитель молоденьких задниц' уже где-то рядом, скорее всего в пяти метрах впереди и левее... Сашка постарался слиться с землей, прижавшись спиной к высокому пню, эх дорого бы он сейчас дал за камуфляж, серые и голубые цвета одежды рабочего слишком хорошо видны на фоне начинающей желтеть листвы. Судьба, столь неоднократно безжалостно пинавшая уроженца иного века в этот раз его сохранила, враг прошел буквально в двух шагах и ничего не заметил, возможно - его ослепило заходящее солнце? В любом случае Александр был не намерен упускать такой уникальный шанс. Рывок, предательский хруст ветки под ногой, здоровый мускулистый детина - вблизи он казался даже страшнее чем с первого взгляда. Враг был почти на полголовы выше Сашки и заметно шире в плечах и обладал немалой физической силой. Он пытается обернуться на звук, и достать из-за пояса пистолет, но не успевает. Буквально доли секунды, неуловимые отрезки времени все решают. Несколько минут они, ломая кусты и производя, как сначала показалось 'страшный шум' топтались на месте, один пытался вырваться, другой взяв врага на удушающий прием - удержать и задушить. Здоровый как бык противник напрягает изо всех сил мышцы шеи и рук, пытаясь разорвать смертоносный захват, а Александр все никак не может его задавить. Сколько бы они бодались - неизвестно, скорее всего, победа все же досталась бы Сашке, поскольку здоровяк сразу же совершил ряд грубых ошибок, полностью отдав инициативу в руки противнику. Со стороны поединок выглядел, скорее всего, как схватка самбиста с культуристом, техника и расчет противостояли грубой физической силе. Но эпическая "борьба гигантов" надолго не затянулась, развязка наступила быстро. Как черт из табакерки из-за куста малины выскочил второй Александр, который Самойлович, в его руке тускло блеснула сталь, и уже через пять секунд все было кончено, всего два точных удара, примерно так на бойне убивают лошадей. Бугай даже глаза выпучил в последний момент перед смертью, делая титанические усилия в попытке разорвать захват, а толку - все одно прикончили за милую душу, ведь не всегда в таких случаях мышечная масса помогает.
-Здоровый черт... Они там все такие! -немного расслабился Сашка, переводя и дыхание стараясь использовать полностью краткий миг отдыха.
-Мишень большая, тебе попасть легче! -зло оскалился Фигнер, опять поразительно похожий на представителя семейства кошачьих, только в этот раз вместо домашнего кота перед Александром был леопард. -Пошли живее, пока там бабу в конец не засношали!
Они ускоренным шагом пробираются обратно, откуда ранее вели наблюдение при первом неудачно нападении, стараясь не производить при движении лишнего шума. Но эта предосторожность, скорее всего лишняя, с опушки доносится сперва гул голосов - разбойники шумно обсуждали "кому первому достанется", такое впечатление, что чуть не подрались в ходе столь оживленной дискуссии. Затем шум мужских голосов перекрыли такие дикие отчаянные крики принуждаемой к сексу женщины, что легкий хруст веток или даже щелчок обломившегося под ногой сучка вряд ли бы кто услышал. На рубеж атаки оба Сашки вышли как раз к тому моменту, когда жертва насилия полностью разделась, легла на землю и закрыв лицо руками, приготовилась 'отрабатывать' за дочерей. Но не тут-то было, ее тотчас рывком за волосы подняли обратно на ноги, один бандит раздвинул женщине колени и пристроился впереди, а другой в этот момент прижался к круглым белым ягодницам - получился своего рода живой бутерброд. Несчастная бабенка пронзительно орала так, что уши закладывало... И надо сказать это "шумовое прикрытие" в немалой степени содействовало успеху предприятия, отвлекая остальных членов банды от наблюдения за подступами к опушке. Кроме того парочка любителей экстремально группового секса выбрала на редкость удачную позицию, как раз в профиль к Александру, они и стали первыми мишенями для пуль выпушенных им из ТТ.
Нападавшие выскочили из кустов в разных местах почти одновременно, Сашка с замиранием сердца пробежал оставшееся расстояние - шагов пятнадцать, самый опасный участок, где его запросто могли "снять" выстрелом из ружья и упал на колени, дальше свое веское слово должен был сказать Токарев. Его напарник напротив, не останавливался ни на секунду, а открыл огонь на бегу, сближаясь с противниками, но двигался он не прямо на направленные в его сторону стволы, а в последний момент метнулся влево.
Перестрелка длилась в лучшем случае минут пять, а может и меньше, времени никто не засекал, но каждая секунда этого быстротечного, жестокого боя по степени напряжения показалась вечностью. Сразу после того его выстрелы свалили разбойников с женщины Сашка попытался уложить предводителя, но оказалось, что его опередил Фигнер, и бандит уже давно волчком катается по траве, щедро поливая примятую растительность кровью из простреленной груди. Но оставались еще цели, и это были отнюдь не безответные мишени в тире, они не стояли на месте, а носились туда-сюда и вели ответный огонь. Круглая пуля, выпушенная и гладкоствольного карабина просвистела совсем близко и невольно заставила его пригнутся. Но упасть на землю-спасительницу было нельзя ни в коем случае, другой противник, расстреляв впустую свои заряды, выхватил саблю и к кинулся к Александру, расстояние не бог весть какое и любитель холодного оружия рассчитывал решить дело одним точным ударом. Скорее всего, бандит считал, что у Сашки тоже на руках два-три обычных пистолета и теперь разрядив их, враг остался совершенно безоружным. Танец с саблями правда, закончился, так и не начавшись, поскольку даже самая маленькая пуля все достает дальше, чем самый длинный сабельный клинок. Остальные противники за исключением одного-двух в основном стреляли по мечущемуся взад-вперед перед ними Самойловичу или пытались его рубить, и Александр без особого труда выбивал их последовательно, одного за другим. Неприятное исключение составлял один сильно 'вумный', тот сразу засел в укрытии образованном ящиками и сундуками, сваленными возле колес экипажа, и вел огонь оттуда. Александру осталось только благодарить оружейников начала века, обычно забывающих снабдить оружие нормальным прицелом... да чрезмерно осторожного бандита, тот из-за укрытия не высовывался и поэтому стрелял практически вслепую. Этого последнего, оставшегося в живых члена шайки, точным выстрелом уложил Фигнер, обойдя с тыла, тот как раз только что, выпалив в Сашку, лихорадочно по-новой заряжал свой кавалерийский карабин.
По идее, в части огня противники Сашки и Фигнера имели определенное преимущество, простая арифметика: револьверу и пистолету нападавших, 6 + 8 зарядов, банда могла противопоставить 10х3 выстрелов со своей стороны. Как будто по всем исходным данным бой должен был идти почти на "равных", но это только в отвлеченной теории, а в реальности оказалось иначе. Почему же этого не получилось, и в результате вышел почти безнаказанный расстрел одной стороны другой? Причин несколько, прежде всего трое членов банды, по разным причинам не смогли принять участие в общей схватке. Затем стоит учесть, что только в голливудских "фильмах про пиратов" бойцы таскают на себе все свое оружие, весь арсенал сразу. Но в жизни как правило берут что-то одно: или пистолеты или карабин, поэтому часть стволов осталась лежать в ольстрах и кобурах, а до стреноженных лошадей никто добраться в скоротечной схватке не успел. И наконец самая важная причина - необычная тактика нападения. Почти все внимание было уделено Самойловичу, поскольку он пытался зайти с фланга. Повинуясь команде старшего "взять резвого" на его перехват кинулись почти все члены шайки, против Сашки остался только один запоздавший. Александра, поскольку он сразу опустился на колени, да еще и пригнулся сразу же сочли "трусом" и все в первую очередь кинулись разбираться со "смелым". А тот умело использовал известные возможности своего оружия и недостатки вражеского. Дело в том, что ударный кремневый замок дает небольшую произвольную по времени задержку - ее практически невозможно учесть, и вследствие этого обстоятельства очень трудно стрелять по быстро движущимся целям. Александр из своей винтовки на последней войне вообще по таким мишеням огня не открывал, ждал пока противник остановится, или замедлит движение. И это не смотря на то, что у него замок был ручной, штучной работы, снятый с дорогого дуэльного пистолета. Шансов поразить Самойловича, пока он бежал, у бандитов, таким образом, было совсем немного, несколько пуль правда пролетели рядом в опасной близости, но в целом смелый расчет оправдался. Со своей стороны он выждал пока враги уплотнятся в компактную группу, или иными словами, все так или иначе соберутся "на одну линию". Обычно так всегда случается при погоне, кто-то вырывается вперед, кто-то напротив отстает. Выбрав подходящий момент Фигнер "залпом" выпустил по противникам пять зарядов из револьвера, убив вожака и выведя из строя еще одного разбойника. Не такое уж плохое достижение, если учесть, что все было проделано в движении и огонь пришлось вести с максимально возможной дистанции, иначе напарника Александра просто изрубили бы в котлету саблями и палашами. Но самое главное он на время отвлек всех членов банды от Сашки, пока те осознали, какую опасность представляет из себя второй стрелок, было уже поздно - в строю осталось только трое, с остальными справился калибр 7.62 миллиметра...
-Александр поди сюда! -позвал напарник, полагая, что все уже кончено. Двоих раненых, но подающих явные признаки жизни врагов он уже успел хладнокровно прирезать, остальные вроде были 'готовы'. Прежде чем встать на ноги Сашка на всякий случай перезарядил свой пистолет, полезная привычка приобретенная на последней войне. Затем он поднялся и неторопливо двинулся по направлению к Фигнеру. Однако по дороге передумал и решил сперва помочь женщине, та стояла на коленях немного наклонившись вперед и судорожно вздрагивала, а один из убитых Сашкой 'партнеров' -насильников навалился ей на спину, его руки по прежнему были сомкнуты на шее жертвы, но простреленная голова бессильно откинулась набок в сторону. Зрелище было жуткое, как будто мертвец по прежнему продолжал сношение с женщиной.
Когда Александр был уже в нескольких шагах от своей цели, когда краем глаза он уловил справа, где по идее никого в живых уже не было какое-то быстрое движение и это спасло ему жизнь. Он успел свалиться на землю, прежде чем ударил выстрел, и пуля просвистела почти на самой головой.
-Б..ть! -Фигнер выхватив свой любимый нож, кошкой метнулся к единственному уцелевшему в бою разбойнику, замах, короткий неотразимый удар и теперь поставлена последняя точка в этой кровавой драме. Потом выяснилось, что стрелявший в Сашку молодчик еще в самом начале перестрелки одним из первых получил пулю в живот из револьвера и упал. Дыра там у него была в брюхе огромная, но как ни странно, оружие рассчитанное, на то чтобы убить лошадь с человеком на этот раз не справилось. Ненависть дала ему силы протянуть еще несколько минут, несмотря на ранение никак не совместимое с жизнью. И надо сказать, что он почти преуспел в своем стремлении отомстить, Сашку спасли только его великолепное зрение, обострившееся после очередного контакта с машиной времени, да боевой опыт последней войны, давший толчок развитию и без того хорошей наблюдательности...
Прикасаться к убитому врагу он побрезговал, и поэтому стал сбивать его с бабы ударами ноги. Но тот все никак не сползал, а женщина напротив опустилась под тяжелым грузом на четвереньки. Наконец потерявший последнее терпение Сашка нанес своему мертвому противнику необычайно сильный пинок, до его ушей долетело что-то вроде негромкого 'чпок', точно бутылку пива открыли и мертвец наконец свалился со своей жертвы. Теперь стало понятно, почему последняя во время сношения так орала, словно ее резали тупым ножом по живому - 'девайс' у этого мужика был по размерам вполне сравним с конским.
Сашка попытался поднять пострадавшую и поставить на ноги, но это оказалось не так просто, похоже у нее что-то там в башке замкнуло и она пребывала не то в шоке, не то в ступоре. Фигнер между тем развязал единственного найденного живого мужчину-пассажира, они поговорили немного и затем ушли вверх по старой лесной дороге. Оттуда по-видимому и прибыл на опушку дилижанс, если конечно он не с неба на эту площадку упал или не приехал прямо через луг, но при этом не оставив на траве и на мягкой почве никаких заметных следов.
Александр, таким образом, был вынужден один возится со свихнувшейся бабой, напарник куда-то умотал. Она была как бы мертвецки пьяная, поднимут - снова валится, на слова и похлопывание по лицу не реагирует. В итоге он ничего лучше не придумал, как оттащить ее к девочкам, рассчитывая, что вблизи своих детей она скорее придет в себя. Те сидели на земле в дальнем углу, где кончалась опушка и начинался луг, но пока Сашка тащил свою ношу, старшая из девиц осмелела и двинулась осматривать поле боя, особое внимание, как и следовало ожидать у нее вызвал тот дохлый 'кентавр', которого так долго потребовалось Александру спинывать с ее мамаши. Пришлось отогнать неразумную девку обратно к матери и сестрам, и поскольку она упиралась, то Александр весьма невежливо, не обращая внимания на протесты, схватил за руку и поволок. За этим занятием его и застал вернувшийся Фигнер, а равно и его новый спутник. Как Александр и угадал сразу, единственный уцелевший пассажир дилижанса оказался врачом по профессии - он даже внешне здорово походил на того обрусевшего немца-хирурга, с которым однажды судьба свела унтер-офицера на минувшей войне. Все остальные погибли в скоротечной схватке с бандитами на проселочной дороге, проходившей в 500-х метрах севернее этого места. Доктор в самом начале стычки попытался спрыгнуть на ходу, но вышло неудачно, он ударился головой о землю и потерял сознание, очнулся уже связанным по рукам и ногам на опушке. Остальным повезло еще меньше, если и были среди них раненые, то до момента оказания квалифицированной медицинской помощи ни один не дожил.
Прибывший медик сперва осмотрел мальчика, помощника кучера, точнее его труп - с такими повреждениям шансов выжить у жертвы извращенного насилия не было. Бандитов еще до него обследовал Фигнер и холодным оружием 'вылечил' от жизни, тех, кого не взяла пуля - любой уцелевший член шайки мог впоследствии оказаться крайне нежелательным свидетелем. Поэтому вскоре эскулапу пришлось заняться последней пациенткой, женщина к тому времени немного оклемалась, но окончательно в себя так и не пришла.
Александр сперва не понял, что медик от него хочет, какой помощи но тот жестами показал, что нужно зафиксировать и подержать ноги женщины в верхнем положении, пока он произведет необходимый осмотр. Мужик попался, надо сказать, не из брезгливых, Александр только взглянул туда - весь низ живота и задница у пострадавшей вымазаны кровью и еще чем-то непонятным липким, скорее всего она просто напросто "обделалась" от особо интенсивной "любви". 'Помощник смерти' возился минут десять, а в это время напарник Сашки пытался вытащить из кустов и завернуть дилижанс. Занятие творческое, поскольку лошадь не машина и заднего хода не имеет. Заставить ее пятится, да еще впряженную в повозку - истинное мучение, а Фигнера там была целая шестерка попарно цугом. Понаблюдав за титаническими усилиям товарища по несчастью Александр про себя решил, что все же придется лошадок выпрягать по одной, иначе из этой дыры не им выбраться. Между тем закончив работу, доктор объявил, что все в порядке и серьезных травм у мадам нет, так - лишь мелкие ссадины и разрывы. Он тут же 'припахал' себе в помощницы старшую из девиц, вдвоем они все пострадавшее 'хозяйство' обмыли водой из дорожной фляжки и обтерли носовыми платками. Затем ее и еще среднюю врач погнал собирать разбросанную по всей опушке женскую одежду, малышка пока осталась с матерью в качестве "утешительницы". Освободившийся от медицинских обязанностей Сашка отправился между тем на помощь своему соратнику, к вящему удивлению, тот за прошедшее время как-то сумел развернуть громоздкий дилижанс, и теперь осталось только подобрать раскиданное вокруг барахло, трупы решили не трогать - это работа для жандармов и полиции.
-Твой лекарь нас часом не властям сдаст? -озвучил Александр терзавший его в течении последнего получаса вопрос. -Он ведь все видел, как мы стреляли...
-Не донесет, я его знаю... и он меня тоже. Мир тесен, в Италии мы встречались и хирург Поль де Люпо мне кое-чем в этой жизни обязан. -без обиняков заявил Фигнер, но более ничего объяснять не стал, поскольку не любил лишний раз распространяться о своих связях и знакомых. Вскоре однако он вспомнил о стрелянных гильзах от ТТ и погнал Сашку их собирать - лишних вещественных доказательств следствию оставлять не хотелось. Всем хорош пистолет Токарева, но в плане конспирации сильно проигрывает даже самому паршивому револьверу. Александру, вынужденному ползать добрых полчаса по траве и протирать штаны, осталось только горько сожалеть, что его современники сделали выбор в пользу такой системы, а не нагана например.
Совместными усилиями женщину, оказавшуюся родственницей высокопоставленного чиновника, кое-как с помощью дочерей и доктора одели и усадили в повозку. Когда Сашка в последний раз ее видел, то с детьми она уже вполне осмысленно разговаривала, а доктор заверил, что 'все обязательно пройдет'. По дороге к городу Фигнер между тем инструктировал своего старого знакомого, на предмет, что можно сообщить полиции, а что не стоит. Поль ему иногда возражал - так они подбирали наиболее достоверную версию происшествия. Сошлись на том, что дело надо представить так, будто на банду 'поджаривателей' Салламбье напали конкуренты, или потерявшие терпение крестьяне решили сами свести счеты со знаменитым местным рекетиром, державшим в страхе весь департамент. Эти крутые ребята успешно грабили окрестные села и даже маленькие города, выбивая у местных мужиков деньги с помощью пытки огнем, отсюда и такое странное название. Ранее вождем по слухам у них был некто Брюкселюа, прозванный в народе Неустрашимым за беспримерный "подвиг мужества". Напав на одну богатую ферму с шестью сообщниками, он просунул одну руку в отверстие, сделанное в ставне - хотел открыть засов, но когда попытался ее вытащить, то почувствовал, что она затянута в прочную петлю. Жители фермы, разбуженные шумом, устроили эту ловушку. Между тем светало, и становилось очевидно, что попытка ограбления провалилась, рядом в поле появились жандармы. Брюкселюа увидевшему замешательство своих подельников, пришло на ум, что сообщники из боязни оставить в руках полиции опасного свидетеля, могут его пристрелить или зарезать. Тогда свободной рукой он вынул обоюдоострый нож, с которым никогда не расставался, отрезал себе кисть и убежал вместе с другими, не обращая внимания на боль. Позднее все же главаря жандармы поймали и теперь он отбывание наказание на каторге. Его следующий преемник оказался хитрее, решительнее и беспощаднее к своим жертвам. По словам доктора, столь поразившая Фигнера и Сашку участь мальчишки, помощника кучера, объясняется просто - преступники таким замысловатым способом решили наказать своего информатора, "наводчика" введшего их в заблуждение, и немного перестарались.
-Новые разбойники, с коими вы так удачно соизволили расправится - они умные, законы эти господа знают хорошо почти как юристы, -продолжил свой занимательный рассказ де Люпо, -А посему в живых никого не оставляют, мы с мадам Венсан - первые, кто побывал у них в руках и уцелел. Нет свидетелей, трудно доказать и причастность к преступлению, коли поймают. Салламбье, ловкий сукин сын однажды словили, так отделался лишь тремя годами тюрьмы за кражу, больше ничего ему поставить в вину не удалось.
-Как вас сюда старина с шоссе занесло? -не преминул спросить старого знакомого Фигнер.
-Кучер дилижанса на развилке возле Шарле увидел плакат, что якобы мост впереди сгорел и там было предписано направление объезда. Скорее всего, это была ловушка, вместе с почтой и казенными бумагами в этот раз должны были тайно везти еще и деньги, крупную сумму серебром, груз сопровождали двое жандармов в штатском, да мы их с вами их на проселочной дороге нашли - рядом лежат.
-Не иначе кто-то в префектуре состоит в доле? Что-то я не заметил гор золота или ассигнаций?
-А вы что, мой любезный Александр думали, что только у Вас в России воруют? -вопросом на вопрос ответил его собеседник и совсем невесело рассмеялся, -У нас тоже умеют... и строгие законы кодекса Наполеона совсем не мешают! Надо просто знать, как их правильно обходить, лазеек ведь много. Бандиты же были очень недовольны, что их обманули, я эту историю от них и узнал, поскольку до вашего появления они кричали и бранились - выясняли, кто виноват и что делать дальше.
-И все же ехали бы вы с нами в город, -предложил, когда пришла пора расставаться де Люпо, -За головы 'поджигателей' обещано хорошее вознаграждение.