Александр печально глядит на следы недавнего погрома, тезка разнес вдребезги без того убогую обстановку конспиративной квартиры и все никак не может успокоиться. Хозяева или постояльцы 'отеля' на шум не прибегут, здесь в трущобах на окраине 'столицы мира' хоть стены проламывай, никто и не почешется, такие уж порядки. Полиция в столь экзотических местах появляется редко, да и спешат стражи порядка побыстрее уйти, а то ведь можно и 'под ребро' случайно получить ножом от местной публики. Редко Фигнер так 'из себя выходит', можно сказать первый раз за все время их совместной работы, и к сожалению повод есть. Как в частушке вышло в этот раз: 'Мы с приятелем вдвоем работали на дизеле, он мудак и я мудак, у нас дизель спи...ли!'.
Самойлович наконец перестал буйствовать, перестал сокрушать все вокруг и присел на чудом уцелевший табурет, дух переводит.
-Баран я Сашка... ...ять! Что теперь делать будем? Эх... невезуха... Дай записку, еще раз прочту.
Мятая серая бумажка, красивый канцелярский почерк с завитушками, господам 'русским офицерам' некто, пожелавший остаться неизвестным предлагает явиться на 'рынок у моста', а там - к памятнику для ведения переговоров о дальнейшей судьбе их ценного имущества. Время встречи назначено - 'после обеда', день любой, можно идти хоть сейчас. Сегодня утром в очередной раз Александр отправился к тайнику в пригородном лесу, возникла у них потребность в деньгах. Он не обнаружил там ничего, ни плоской титановой коробки-контейнера, ни карабина, вообще ничего! Пусто, кто-то их опередил... и оставил на месте 'клада' записку в мелком аптекарском пузырьке, что недавно погиб по каблуком ботинка Самойловича, остались лишь мелкие осколки стекла.
-Полицай... сволочь... он нас все же выследил, больше некому, надо было его сразу тогда и порешить, черта с два бы кто дознался. Теперь мы у него в руках, без карабина и оптики Бони не достать.
-Чего он хочет от нас, есть догадки? -осторожно осведомился Сашка, Фигнер вроде успокоился, но зачем лишний раз травить человеку душу.
Напарник ответил не сразу, он сперва встал, расправил плечи, пригладил взъерошенные волосы, затем одним рывком, быстро как зверь подскочил к чердачному окну, затем к двери и прислушался, не идут ли за ними, и лишь потом продолжил разговор.
-Чисто вроде, филеров не видать, ты ничего подозрительного не заметил, пока сюда шел?
-Нет.
-Хорошо... мы на свободе, не знаю надолго ли только, у нас на руках 'стволы' и немного денег, документы относительно надежные есть, так?
-Так, и значит Фуше и полиция не при делах? Чья-то самодеятельность, можно договорится с ним?
-Соображаешь дружок... -криво усмехнулся Александр Самойлович, -А то бы уж в камере сидели давно и показания следователям давали. Денег эта скотина хочет, как всякий наш казенный патриот, больших денег, ведь даже на награду от папы Жозефа не польстился!
Фигнер пояснил в чем загвоздка, речь идет о сумме, выделенной на проведение операции по устранению Наполеона, двести тысяч рублей серебром, по весу - целый обоз, упомянутой в тайном меморандуме Фуше, волей случая с тем секретным документом они уже знакомы.
-Ладно, поздно сегодня, смеркается и не успеем. Завтра пойдем на свидание с ним, воскресный день... А пока обратно к Мора ночевать, девки его там тебя поди заждались, в постель еще не лезут?
Сашка лишь вздохнул, есть такая беда, но как нибудь 'дурачок' и в этот раз справиться.
Выходной и в начале 19-го века выходной, люди отдыхают, пьют вино, девушки по улицам шастают уже в летних нарядах, красота... а им приходится 'парится'. До обеда сидели у папаши Мора безвылазно. Одно хорошо, мамзелька Нана и мелкая ее сестрица куда-то смылись сразу после завтрака и Сашке никто не докучал. Никакого тебе томного 'Дурачо-о-ок!', как любит Нанетта растягивать слова, губки поджимая. Он не обидчивый, но когда тебе постоянно напоминают, о твоих мнимых или реальных недостатках - раздражает, 'достает', знаете ли.
Таинственный 'рынок у моста' оказался совсем рядом, два пробежать быстрым шагом квартала, для человека, еще недавно прошедшего 'пол Европы' - пустяки. Старинное сооружение, живая история, так и хочется увидеть рядом мушкетеров в красивых плащах с королевскими лилиями, или стражников в морионах с алебардами, но чего нет, того нет. А вот старый, двухэтажный мост через приток Сены сохранился с тех времен неплохо. Как раз такой собирался Манилов построить на пруду у себя в поместье, верхний ярус занимают лавки и склады, нижний предназначен для пешеходов.
Рынок на месте, куда он денется ведь самый базарный день, вовсю торгуют и продуктами и всякой всячиной, толкучка не толкучка, но народу несколько тысяч точно собралось на 'пятачке', толпа плотная и местами дорогу можно проложить только локтями. Снова пришлось дать по шаловливым ручонкам карманному вору, их тут как грязи, в этот раз попался с поличным не подросток, а какой-то замызганный старикашка и заработал хорошую плюху сперва от Сашки, а затем и от его начальника. Памятник они отыскали без труда, торчит на многоголовой и многоликой массой народа 'статуя'. Кого почтили парижане, что за деятель и не разобрать, какой-то то ли генерал, то ли король, судя по 'одежке'. По голове 'истукана' прошелся якобинский лом или кувалда поработала, а бронзовая табличка давно отправлена в утиль, цветной металл в цене, из него отливают полевые пушки.
Фигнер влез на постамент, рассудив по обстановке - в таком сборище таинственный незнакомец вряд ли их издалека увидит, если останутся внизу. Долго ждать не пришлось, из толпы подходит к ним 'девица' лет десяти на вид, обычный городской ребенок, единственная деталь, что отличает ее от большинства парижских ребятишек - обута она в сабо. Громоздкие деревянные ботинки-колодки, своего рода спецобувь торговцев, ремесленников и бойцов рогатого скота на бойнях.
-Месье, вам записка! -в руки российских горе-киллеров переходит мятый клочок бумаги, там три цифры: шестерка и два нуля.
-Губа не дура у комиссара, хочет сразу все... Сашка... черт, держи девку, а ее расспрошу!
Легко сказать ему, а вот удержать попробуй? Девчонка в слезы сразу же, прохожие пялятся на них, лишнее внимание гостям из далекой России не к спеху.
-Месье, я ни при чем... мне дяденька велел передать, десять су дал. Меня все тут знают, мы с мамой рыбой торгуем возле ворот. Не забирайте меня в участок! -ревет и заливается горькими слезами, вообразила юная парижанка, что нарвалась на агентов полиции в штатском и сейчас ее 'повяжут'. Может у компании 'Матушка и я' лицензия на торговую деятельность просрочена, а может и еще какие грехи за душой есть.
-Ладно пусти... -решает Фигнер, от такой зареванной свидетельницы проку мало, да и бестия-комиссар наверняка в гриме пришел на встречу, а может и вообще прислал посредника вместо себя.
Девчонке он щедро выдает 'на конфеты' пару мелких монет, небольшая компенсация за потоки слез и волнения, она вроде бы довольна, благодарит 'добрых месье' и уходит прочь.
Фигнер лезет обратно на верхотуру, на постамент, показывает толпе три пальца, немой торг начался с невидимым продавцом. Пять минут ожидания, приходит следующий курьер, мальчишка-беспризорник, цену удалось немного сбить, начало неплохое. С 'гаврошем' обращение не столь деликатное, как с представительницей прекрасного пола, тут же за ушко его, да на солнышко.
-Кто послал? Я сегодня песец злой, говори, иначе пришибу! -прессует малолетнего посланца комиссара жестокий Фигнер.
Узнали они немного, мальчишка упираться и разыгрывать из себя героя не стал и в итоге даже чуточку заработал в звонкой монете. 'Гад' где-то здесь, может быть совсем рядом стоит, но найти его в толпе невозможно, пока сам себя как-то не выдаст.
Так они и вели аукцион часа два, записка и Самойлович орлом на постамент взлетает к побитому революционерами 'королю'. Правая рука - целые числа, левая покажет дроби, язык жестов... комиссар согласился на три с половиной, меньше не берет. Последняя присланная бумажка, в ней сообщение на это раз - длинное, точные инструкции по месту, времени и способу передачи денег будут завтра курьером. На сбор необходимой суммы отведена ровно неделя и ни дня больше. К следующему воскресенью триста пятьдесят тысяч франков золотой монетой вынь да представь... сумма кругленькая. Пытался Сашка прикинуть сколько это в современных ему долларах будет, посчитать не дали, не до того вдруг стало.
-Эй итальяшка, слазь сюда ушлепок ватиканский, я тебя научу пальцы гнуть! -подошли из толпы два 'деятеля', похожи как братья-близнецы, у обоих наглые рожи кирпичом, бычьи загривки, 'мыщца' играет под сюртуками, знакомый уже типаж.
Рекэт местный пожаловал учить 'понаехавших чурок', или просто 'любители' выискались, а кто их знает? Фигнер быстро спустился, раз зовут столь настойчиво. Расклад честный пока, двое на двое, но у базарных 'быков' руки в глубоких карманах рукоятки складных ножей щупают в предвкушении драки. Одного эти ребята не учли, одного существенного обстоятельства, в 'ножички' с ними никто играть не станет на этот раз. Упустили граждане аборигены первый и самый удачный момент для начала ближнего боя, а второго им не дадут. Не надо в таких случаях никогда предупреждать или пугать, решился и бей немедленно... а так два выстрела и два 'жмурика'. Деваться им с Самойловичем все равно некуда, придется стрелять на поражение, а дальше уж как получится. 'Валить' этих двух придется ему, шеф подстрахует револьвером, так договорились на подобный случай, опыт - сын ошибок трудных. Есть надежда... местные обыватели не поймут сразу, что случилось, с бездымным порохом они не знакомы, да и выглядит его пистолет их ХХ-го века по меньшей мере 'несерьезно', вроде как детская игрушка.
Глаза в глаза, игра нервов, нечаянная капля пота со лба тает по пути к бровям, естественный наркотик - адреналин потихоньку отравляет кровь в жилах. Стоит Сашка и ждет, что те двое боевиков предпримут, рукоятка Токарева под блузой крепко сжата и палец уже взвел заранее курок. Народ вокруг расступился, кто-то спрятался за лавки подальше от греха, а кто посмелее - напротив вперед подался посмотреть, бандитские разборки не редкость в Париже, совсем как в 90-е другого века и другой страны. Ой...сейчас прольется чья-то кровь, только бы посторонних пулей не зацепить случайно, есть такой существенный недостаток у ТТ, не 'полицейское' это оружие ни разу.
-Фараоны! -выкрик из толпы, очень своевременное предупреждение от народа, быстрый взгляд налево через плечо, там вдали видны 'маячками' высокие кивера солдат национальной гвардии, полиция пожаловала, очень даже к месту.
Разбежались гладиаторы как тараканы под тапком, не получилось 'корриды' на потеху скучающим обывателям, Сашка с Фигнером в одну сторону кинулись, 'быки' в другую. Патруль же так ничего и не заметил, идут беспечные солдатики, трубки глиняные покуривают, да на девок поглядывают, порой случается и щупают красоток за разные выступающие выпуклости. Хорошая у них форма, заметны представители власти издалека и обычно местный 'криминал' всегда успевает уйти заблаговременно.
-Куда теперь? -спросил Александр, когда они оказались по другую сторону чудного двухэтажного моста.
-Известно куда, к жидам за 'рыжьем'... только бы успели они до выходных. Я один вечером пойду, а ты уж давай отдыхай и сил набирайся.
-Не кинут нас с деньгами? -У Сашки были сомнения на этот счет
-Исключено, лишь бы до Фуше не дошло, что кто-то в Париже стал золото собирать. -заверил его более компетентный в финансовых и житейских вопроса товарищ.
Пока они разговаривали и прикидывали, что и как, добрались до жилища папаши Мора, а там уже и ужин, нужен? Да пожалуй, после стресса на 'сытно покушать' очень даже тянет всегда. Пост у них французов, рыба на столе, вроде же не соблюдают? Оказывается, соседка с мадам Мора за какую-то услугу расплатилась морской снедью. Селедка жирная и здоровая как сом, но под специи и рюмку виноградной водки употребляется на ура. Дальше начнется привычное времяпровождение, папаша Мора развалится в единственном в доме кресле и станет вспоминать, как он Бастилию брал. С каждой новой стопкой у него число поверженных врагов-роялистов возрастает в геометрической прогрессии. Единственный и постоянный его слушатель - жена сядет за вязание напротив мужа, к свету окна поближе, а Сашка пойдет в свой угол, где его ждут и не все никак не дождутся 'девки'.
Неделя пролетела незаметно, работали они вместе с остальной бригадой на новом объекте. Отсюда с чердачного этажа дом на набережной Вольтера виден прекрасно, замысел Фигнера теперь 'дошел' до Сашки. Как так вышло... а просто, бюрократия она такая, бюрократия. К моменту написания грозной 'бумаги', перекрывшей потенциальным 'убивцам' доступ в квартиры, и на крыши домов набережной Вольтера, этого хитрого 'места' еще не существовало в природе. Домовладелец на смежной улице рядом со зданием министерства полиции решил надстроить чердачный этаж при смене кровли, высота здания увеличилась на два с лишним метра и 'тот самый' парадный подъезд стал доступен для наблюдения. Обстановка изменилась и существенно, но никто из многочисленных людей Фуше, задействованных в охране императора, даже и не почесался, они продолжают тупо выполнять отданные им год назад указания.
Двойная удача, крышу здесь крыть не надо, папашу Мора подрядили на перестройку чердака под наемные квартиры. Сперва хозяин дома хотел использовать новую площадь иначе, а затем передумал - жилье даже на окраинах дорогое, а здесь почти центр города.
Куда подевалась прежняя бригада, та что крышу делала, почему их не 'напрягли'? Вопросы к Самойловичу, как-то он ухитрился конкурентов удалить, вроде бы конфликт у них вышел с нанимателем, но история темная и Сашке не известная.
День воскресный, день на удивление тяжелый, инструкции от Жавера, в этот раз комиссар не счел нужным скрывать свое имя, получены еще в пятницу посредством 'курьера' прямо на квартире у папаши Мора. Очередного гамена, 'сына улицы' они допрашивать не стали, ибо бесполезно, правила конспирации враг соблюдает четко и пока никак его не достать, а хотелось бы. Лучик света в темном царстве, комиссар перенес дату встречи на вторник, может что-то и у него не заладилось с подготовкой, дополнительные указания выдаст в понедельник.
-Пошли! -короткое распоряжение, и вот уже Сашка вместе с Фигнером отправляются в гости к представителям местной финансовой мафии.
Одеться ему приказано прилично: чистая блуза, новые парусиновые штаны и самый 'шик' - недавно вошедший в моду картуз с козырьком, по размеру почти как укороченный солдатский кивер. Самойлович 'косит' сегодня под мелкого буржуа, цилиндр, тросточка в руке и позолоченные часы с цепочкой на 'пузе', маскарад приходиться устраивать на задворках, что бы семейство Мора не задавало лишних вопросов.
Не форт Нокс конечно, но и не грязная еврейская лавочка в российском пограничном городке, где Фигнер договаривался о переводе средств за рубеж. Чистенький такой, небольшой ломбардик, где скучает за стойкой пожилой 'иерусалимский дворянин' в ермолке и с пейсами до колен, пленная канарейка в клетке чирикает, обстановка вполне цивильная как в аптеке. Ни пыли, ни грязи... а там, помнится, тараканы под сапогами хрустели и прикоснуться без риска замараться к стенам было невозможно. Сюрприз... оказывается ломбард в нижнем этаже доходного дома к подпольному банку не относиться никак. Прикрытие это, или ширма, подземный ход ведет отсюда к каменному особняку неподалеку, никто из посторонних и не догадается, что эти два здания как-то связаны между собой, у них ведь даже стены общей нет.
Фигнера встречают хозяева как своего, с распростертыми объятиями, еще бы - богатый клиент пожаловал, процент с него хороший взяли, да и сами по себе казенные российские денежки явно не раз успели в умелых руках 'обернуться' за год. Дело ведут хозяин со старшим сыном. Барон, титул семьей явно куплен еще при короле во времена д`Артаньяна, люди солидные без преувеличения, не уровня олигарха первой империи Жюльена Уврара, но где-то рядом. Одних охранников Сашка насчитал почти целый взвод, двадцать семь бойцов на глаза им попалось, по виду - мужики надежные, огонь вода и медные трубы ими пройдены давно. Само строение вполне выдержит и ударную волну от ядерного взрыва, не в эпицентре конечно, а рядом. Войны, революции, якобинцы, Бонапарт, кто за ним следующий... пардон, тут все свои и давно закуплены, от префекта полиции, до последнего нацгвардеца, что стоит и дрожит от ночного холода на посту неподалеку. Разве объявится новый Чингисхан и устроит тотальное разграбление и разрушение Парижа, форс-мажор. И даже могущественный министр полиции Жозеф Фуше банкиров подпольных не трогает никогда, себе дороже, полезешь с обыском, так чего доброго на родственников императора тут наткнешься ненароком.
Открыта толстая бронированная дверь, за ней каменные ступеньки, спуск в подвал, в хранилище ценностей. Внимание Александра привлек странный механизм встроенный в стену, банкир-младший увидев интерес гостя охотно пояснил, что это за аппарат. Специальный клапан, в случае опасности подземная комната-сейф заполняется водой из Сены примерно за минуту, не лишняя предосторожность от разного рода неожиданностей и любителей чужого добра, коих хватает в Париже. Акваланг еще не изобрели и, что бы достать золото после затопления, придется откачивать воду ручными насосами, быстро не получиться.
Последний столбик золотых монет исчезает внутри прочной кожаной сумки. Сашка пробовал поднять, тяжела собака... один такой 'кошелек' ему тащить, другой достанется Фигнеру. Триста тысяч франков золотом, пятьдесят все же ассигнациями, английскими фунтами, серебра во Франции ходит много, а вот с желтым металлом определенный 'напряг', не успели собрать к установленному сроку. Банкир предлагал ювелирными изделиями выдать недостающую часть, но Самойлович, прикинув сколько фунтов добавиться к и без того тяжкой ноше, отказался наотрез и взял валютой. Пожатие рук на прощание, у черного входа банкирского особняка 'руссо-туристо' ждет закрытый экипаж, если кто-то и следит за ломбардом, то долго ему придется ждать их там.
План был простой, покружить пару часов до наступления ночи по вечерним улицам на даровом транспорте и далее отпустив извозчика, добираться пешком на новую конспиративную квартиру. На этот раз 'хата' вполне приличная, меблированный комнаты с пансионом, даже ужином должны кормить по утрам, не притон дешевый, где за стеной вечно пьяные разборки и скандалы. С пудами золота на руках в трущобы податься они не рискнули, это как с факелом в пороховой погреб лезть, рванет от малейшей искры - и костей не соберешь.
Пошло все не так, совсем не так... первоначальные замыслы летят к чертям, а вроде задача простенькая была, собирались пройти полторы версты по пустынным улицам ночного Парижа.
-Готовь ствол попаданец, мы спалились! -коротко шепнул Самойлович бывшему сержанту, мог бы и не напрягаться, Сашка хоть и дурак по 'легенде', но не слепой.
За их спинами повис 'хвост', сомнений нет, подозрительный субъект 'прилип' к ним, едва они вышли из экипажа на перекрестке, вскоре к нему из переулка присоединился еще один. Через сотни две шагов преследователей стало четверо... переход на быстрый шаг, тяжелая сука-сумка оттягивает левую руку, чуть сустав из плеча не выворачивает. С такой ношей не побегаешь, сзади 'кадры' не отстают ни на шаг и постепенно сокращают расстояние, уверены - беглецам не уйти. Полиция? Не похожи, рожами не вышли, больше напоминают преследователи тех самых 'братков', с которыми Сашка и Фигнер чуть было не схватились на рынке неделю назад. Скорее всего досадное совпадение приключилось. 'Они', бандиты вели наблюдение за домом банкира, может даже подкоп потихоньку к нему рыли из каретного сарайчика по соседству, а тут шальные деньги сами в руки идут, объявились двое 'лохов' с тяжелыми сумками на выходе, можно и не долбить каменистый грунт, надо только догнать и отнять, задача предельно упростилась.
Сумасшедший бег, пот рекою по спине течет, новенькую блузу потом пришлось выбросить на тряпки, темную полосу не отстирать без помощи химии. Если и существует такая дисциплина в олимпийских состязаниях, как забег с грузом в руках, то они с Самойловичем рекорд мировой определенно побили. От места, где отпустили экипаж, до так называемой площади Правосудия по карте километра три, а пронеслись они за какие-то минуты, если не секунды. Александр даже и запомнил толком, как 'в порядке отступали', в памяти отложился лишь какой-то длинный мостик по пути. Шеф на ходу кинул монету дедушке-охраннику, преграждавшему путь и дальше... вот они уже посреди 'площади' стоят спиной к спине и ждут, любят французы давать громкие имена разным сомнительным 'дырам' и закоулкам. Убежать от погони не получилось, очень похоже - их специально гнали на засаду, как собаки зайца под ружье охотника. Местные аборигены лучше знают разные ходы выходы у себя, а они с Фигнером в Париже - чужаки. Впереди восемь фигур медленно приближаются цепью, сзади пять настигают неспешным шагом вразвалочку, с флангов глухие каменные стены домов и лишь один верный союзник теперь - Луна светит сверху как мощный прожектор.
Золото тишину любит не только в Сибири, и во Франции тоже, только это их и спасло. Бандиты, или кто там они на самом деле - история умалчивает, собирались разделаться с Сашкой и его напарником 'втихую', сработать холодным оружием. Команды 'огонь' не было, за спиной ударил выстрелом револьвер Фигнера, и Александр тотчас выхватил ТТ из кобуры, как по условному сигналу. Восемь раз он 'отработал' по живым мишеням, словно на стрельбище, условия идеальные для пистолета, а ночная мгла никак не мешает, скорее даже на руку в первый момент - усыпляет бдительность противника, а затем уже все равно.
Пустой магазин в карман летит, снаряженный - в ТТ вставляется, можно продолжить. Разворот, что там у Самойловича творится, как обстановка? Фигнер подтвердил свою репутацию неплохого стрелка и в этот раз, трое 'бандюков' смирно лежат рылами в брусчатку, один на четвереньках собачку изображает, а вот пятый - стоит твердо на ногах и в правой руке у него двуствольный пистолет, лунный свет играет на латунных деталях ударно-кремневого замка. Александр не раздумывая, на автомате, взял на прицел уцелевшего 'гада'. Напарник расстрелял барабан револьвера и теперь меняет его на запасной, теряются драгоценные секунды, а тот вдали уже поднял свою 'двустволку'. В последнюю секунду мушка Токарева сместилась чуть вверх, это 'боевой процессор' в голове у Сашки отработал и внес необходимые коррективы. Фигура у последнего противника 'странная', неестественно толстая, словно что-то лишнее поддето под верхнюю одежду, а ведь не зима на дворе. Панцирь или бронежилет на нем? ТТ без труда возьмет и местную тонкую сталь, но лучше не рисковать и бить в голову наверняка, она у врага не прикрыта ничем кроме картуза. Выстрел, последний из любителей халявного российского 'рыжья' шатается сраженный. Готов 'браток' полностью, два ствола не помогли против одного, еще немного и камни мостовой его примут в холодные объятия вслед за подельниками. 'Бац-бац-бац' - справа ожил огнем, скороговоркой зачастил револьвер Фигнера, одна пуля уходит в 'толстяка' и две достаются 'подранку'.
Тишина как обухом по голове после оглушительного грохота пальбы, опять пусто на площади имени Право- или Лево- 'судия', весь активный 'криминальный контингент' истреблен подчистую, положили и недобитого ранее 'бобика' вместе со всеми. Вроде все, и свидетелей короткой ночной перестрелки нет, если только кто-то из бандитов, сильно хитрый пятой точкой, намеренно задержался в процессе погони? Александр опускается на колени, ему надо обязательно собрать стрелянные гильзы, привычка уже выработалась, и немедленно получает болезненный пинок от 'старшего'.
-...ять! Тут казармы рядом... сто шагов по прямой! Сумку и в зубы и бегом за мной!
Остаток бессонной ночь они провели в каком-то пригородном лесу или парке, сидели в кустах 'на чемоданах', в смысле - на сумках с золотом, и лишь под утро осмелились вылезти оттуда в город. Кое-как на извозчике, пришлось временно плюнуть на конспирацию и нанять 'тачку' в одну лошадиную силу, добрались до временного убежища, с ужином опоздали, здесь задержавшихся ждать не принято, чем не шведский стол. Не беда, всегда можно и в харчевню сходить или на худой конец у разносчиков перехватить наскоро свежую булку хлеба. На на подготовку к рандеву остались одни сутки... так просто, даже в обмен на драгоценный карабин, Александр Самойлович Фигнер расставаться с российским казенным золотом не намерен, есть у него одна занятная идейка. Не то, что бы такой жадный от природы, однако, не привык он как-то терпеть поражения.
Отвлечемся от наших героев, им есть чем заняться, и немного сместим фокус повествования в пространстве и времени.
Понедельник, утро, набережная Вольтера, министерство внутренних дел первой империи, или министерство полиции, называют и так и так, благо должность министра внутренних дел Наполеон упразднил. Для герцога Отрантского, более известного в народе как 'лионский мясник', плохие новости... префект на докладе перед ним стоит и трясется, весь бледный как полотно. Чертову дюжину трупов подняли вчера ночью под самым его носом, на площади Правосудия. Преступники дожидаться полицию на месте побоища отчего-то не захотели и скрылись в неизвестном направлении.
Не то, что бы слишком много мертвяков 'привалило' за одну ночь, в Париже, случается, и больше людей погибает от рук уголовников в сутки, но что бы в одном месте и за раз... Обычно убийцы тела своих жертв бросают в Сену и всплывают трупы уже в другом департаменте, вниз по течению, а то и вообще в море их уносит, статистика по столице при этом не портиться, здесь якобы мир и покой царят.
Человек в расшитом золотом мундире с трудом оторвал уставшие глаза от листа бумаги, от доклада, потер сухими пальцами горячие виски... Вот ведь столичные 'деловые' ему удружили за выходные, дальше некуда! Конкурент, давно его уже подсиживающий, Жан Савари наверняка нашепчет корсиканцу, что Фуше не контролирует ситуацию в Париже, а может и вообще министр полиции в сговор с местными 'авторитетами' вошел, интересы государства требуют убрать от дел сомнительного бывшего якобинца.
Префект еще здесь потеет и от страха воняет как старый солдатский сортир. Он уже не нужен, надо будет обязательно сменить идиота, такие 'залеты' прощать нельзя ни в коем случае. Толку то, что ты - 'маленький император' в своем городском департаменте, папа Жозеф делал в молодости 'секим башка' настоящим королям порой, да и сейчас с ним сам Наполеон вынужден считаться.
-Вон отсюда! -приказ как удар ножа гильотины, дверь звонко хлопает за чиновником-неудачником, завтра его отправят дослуживать в какой-нибудь 'медвежий угол' страны, или вышвырнут за порог с мизерной пенсией.
Все ли потеряно? Нет, погоди Анн Жан Мария Савари, рано празднуешь незаслуженную победу, Жозеф Фуше еще побарахтается, тем более - до вас с Бони дурная весть пока не дошла. Дюжина с лишним 'жмуриков' за одну ночь, какая трагедия, право? Многовато для Парижа выходит, а если их 'тушки' раскидать по последующим дням, то получится в пределах нормы, пусть подохнут якобы в госпитале от ранений, какая разница - от перестановки слагаемых сумма не изменяется. Сейчас задача номер один - вовремя пресечь 'неудобную' информацию, не дать ей ходу вверх по вертикали власти. Он командовал в свое время войсками в Вандее на подавлении мятежников, и знает, как из поражения легко делается победа, надо лишь правильно отчитаться в донесении командованию и дело в шляпе.
Сигнальный шнурок дернут, раз, второй... тихий топот по застеленному коврами коридору, влетает запыхавшийся от бега молодой порученец, лицо красное, глаза так и пышут усердием.
-Начальника цензурного отдела сюда срочно! -спокойным тоном бросает министр, первое правило у него - никогда не показывать на людях эмоций, начальник для подчиненных всегда гранитный сфинкс, перед которым рабы падают ниц.
-Если хоть слово о площади Правосудия проскочит в газетах, поедешь надзирателем на Кайенну. -дается четкая инструкция прибывшему чиновнику, угроза отнюдь не пустая, и пресса ничего лишнего не узнает.
В принципе и все закончено, командир батальона национальной гвардии, чьи нижние чины обнаружили трупы - свой человек в доску, почти родственник Фуше, женат на его троюродной племяннице, да и формально офицер подчинен министерству, до императора правда о происшествии не дойдет. Свои же чиновники, что причастен к делу, языки прикусят сразу, нрав у Жозефа крутой, что не так - закопает виновного или сам, или через многочисленных 'друзей'. Никто никакого расследования самостоятельно проводить не будет, пока факты не придут в соответствие с мнением министра или пока 'верхи' не напомнят исполнителям - пора заняться, порядок такой в полиции еще со времен первого Людовика.
И все же надо разобраться, что там у них стряслось внизу, чего криминальные авторитеты не поделили, а ну как каждый день пойдут такие занятные 'подарки'?
Снова обрывается шнур и задыхается порученец, молодой и резвый, пуская побегает, ему положено. Под хозяйские очи вызван Этьен Видок, формально, помилованный императором, бывший уголовник числится мелкой сошкой в хозяйственном отделе министерства, а по факту выполняет важную роль посредника между министром и парижскими преступным миром.
Дело весьма деликатное, поэтому аудиенция Видоку дается в специальной комнате, где и стены и двери обиты войлоком, во избежание любопытных ушей, вход туда замаскирован под шкаф для документов в кабинете Фуше. Святая святых министерства, тайный кабинет, куда допускаются только избранные, о его существование император представление не имеет, хоть и пытается в свою очередь следить за министром полиции.
-Ваше превосхо... -начал было Этьен, но его оборвали.
-Без чинов земляк, давай садись, поговорим. -нагнав страху на чиновников Фуше вдруг решил немного поиграть в 'демократию', бывают у него таки странные желания иногда, -Давай выкладывай, что там вчера ночью за сражение вышло, я по глазам вижу ты уже знаешь и немало.
-Кто-то положил шайку братьев Ксавье, всех до единого. И это не наши сработали, зуб даю.
-Постой, а что этим деревенским 'конеебам' в Париже понадобилось? С каких это пор конокрады стали в городах работать? -папа Жозеф, хоть и не занимается непосредственно уголовниками, но многие 'знаменитости' из криминального мира ему известны.
Видок пустился в долгие объяснения: конъюнктура изменилась, зима холодная вышла, крестьяне в этом году окончательно 'оборзели' и все чаше дают вооруженный отпор грабителям... вот и подались сельские бандиты в город, на зимние квартиры.
-Я и по старой памяти пристроил Ксавье к делу. Велел разузнать кой-чего для меня. Завелась на моем участке непонятная парочка, что за люди, никто не знает. Вроде обычные мужики, но чуть, что - за 'волыны' хватаются, точно 'деловые' и сутенеров у меня обидели не по делу.
-А сам не пробовал их пощупать?
-Недосуг мне, то Булочник наедет, у меня с ним плохие отношения, то еще чего случится. Префект постоянно нагружает лишней работой, недавно искал вора-форточника, стырившего у его жены меха, позавчера у нас десяток фонарных столбов увели вместе с фонарями, дел невпроворот. Ксавье под руку подвернулись, я их и подрядил. Думал я сначала, молодые бездельники из 'господ' в разбойников заигрались, что ли... пока трупы там на площади не появились.
-Так они, двое против тринадцати и справились? Ты не ошибся землячок, может еще кто был?
-Клянусь, не наши 'блатные' работали, я бы знал тогда обязательно. Этих двоих клоунов заметили рядом свидетели, привратник у моста видел и описал, и баба одна, горничная, успела проснуться и в окно выглянула, но та уже только со спины убегающих разглядела. Там стрельба была сильная, словно рота залпом палила, в домах народ пока глаза продрал и ставни открыл, а на улице одни 'жмуры' лежат и остывают.
-И все же кто, по твоему, эти черти? -разговор стал приобретать совсем другой оборот, и Фуше, как истинный профессионал сыскного дела сразу почуял знакомый запах 'красной дичи'.
-Ваше превосходительство... -после небольшой паузы, Этьен Видок незаметно перешел на официальный тон, -Не поверите... это русские, те самые, кого вы ищете, капитан Фигнер и его подручный нижний чин. Они вроде как на войне, в разведке и валят всех подряд, кто им мешает. Наши 'блатные' так не в жизнь не станут, иначе за месяц бы друг друга порешили без остатку.
-Не смеши меня сынок, столько лучших агентов землю носом роют, год уже роют и ни одной нормально зацепки кроме фальшивок. Я почти миллион франков из рептильного фонда дополнительно потратил на поиски и ничего! А они якобы, чуть ли не рядом ходят, и может быть... -тут словно что-то кольнуло министра, если и в самом деле Видок не ошибается, то очень может статься, видел Фуше уже однажды неуловимого капитана Фигнера, память на лица у Жозефа великолепная.
-Приметы! -коротко потребовал он от Видока, настала пора фактов, в сторону отложим догадки.
Пока Этьен торопливо перечислял приметы, вдруг снизошло 'озарение', а ведь так и есть, это те самые чумазые дорожные рабочие... Их не нашли потом как не искали, исчезли словно призраки, зато в канализации саперы откопали странную вещицу. Артефакт к делу не приобщен, министр оставил пистолетик-игрушку себе на память о странном происшествии. Фигнер, Фигнер, сумасшедший капитан, ну как мы тебя используем... во благо Франции, а заодно и в личных интересах кое-кого, чего тут стеснятся? Почему бы нет, судьба сама подкинула остро заточенное орудие для решения задачи, с которой он безуспешно бьется последние десять лет, и грех упустить такой шанс. Мелькнула мысль, что следует отыскать источник утечки информации и показательно покарать виновных, Видоку о русских террористах ничего знать не положено, не тот уровень доступа... потом, не сейчас.
-Этьен! -после короткой паузы продолжил министр, тугодумом он никогда не был, и долго колебаться не в его правилах, птицу-удачу стоит сразу же хватать за хвост, пока не улетела, -Поручаю тебе дело исключительной важности. Ты найдешь мне этих 'гостей' из Москвы, недели тебе хватит?
Видок кивнул, слава богу Фуше увлекся, обычно он бывает проницательнее и на мякине его не проведешь, но сегодня что-то у него 'не сработало', значит... получилось! Он переиграл самого Жозефа Фуше, обманул этого дьявола и надо развивать успех.
-Полицейских агентов не привлекать, даже 'в темную' не использовать. Работаешь ты сам и твои люди, предлог... скажи им, надо поквитаться за побитых 'котов'. И самое главное - не трогать их без моего ведома, только следить! Докладывать будешь лично, секретаря я предупрежу, если что разузнаешь ценное, так буди и ночью. Что еще у тебя по ним?
-Вот подобрал на площади, где они топтались...-и Этьен вытряхивает на стол содержимое небольшой коробочки.
-Что за хреновина? -Фуше недоуменно разглядывает небольшой латунный тонкостенный цилиндрик, -Ладно, это загадка для венсенской стрелковой школы, пускай там умники головы ломают... они у меня в долгу. И все же, как двое смогли положить дюжину в открытой стычке лоб в лоб?
-Сам не пойму, свидетели утверждают в один голос, была сильная стрельба, а у Ксавье и его парней пистолеты заряжены, они не успели ими воспользоваться, так все быстро произошло, минута или может две.
-Хорошо, я это дело возьму на контроль, распоряжусь, чтобы вскрытие обязательно сделали на совесть, и врачи исследовали тела убитых. Может что-то и проясниться по результатам.
-Можно и не делать, и так понятно чем завалили моих конокрадов, дырки от пуль видны, я таких на войне насмотрелся вдосталь. Только калибр у некоторых уж очень мелкий, как будто гвоздем с мизинец в мясо ткнули. Ксавье-старший панцирь напялил под блузу, словно почуял, что расстреливать начнут, ему не помогло, в лоб пулю получил.
На том и закончилась дружеская встреча двух аррасцев в секретной комнате. Фуше доволен, а его 'крестник' вдвое, чуть ли не на седьмом небе от счастья. Не собирается Этьен Видок до конца своих дней 'ишачить' на министра, он стремится сорвать хороший куш и там хоть в дикую Москву, с большими деньгами ласково примут везде. Золотом запахло всерьез, про тяжелые сумки у тех двоих он 'забыл' рассказать грозному начальнику. Со временем 'папаша' догадается, да поздно уже будет, птичка упорхнет из клетки на волю.
Жавер у него давно под наблюдением, но комиссар пока 'пустой', а русские в свою очередь сидят на крючке у старой парижской ищейки. Братцы-акробатцы Ксавье не случайно оказались в нужном месте и в нужное время, им было поручено следить за ломбардом и окрестностями. Он догадался откуда русские добудут деньги, не из посольства же, набитого доверху агентурой Фуше появятся желтые кружочки с чеканным профилем императора, есть и другие надежные источники. Невелика мудрость, рассадил своих наблюдателей возле всех 'сомнительных еврейских лавочек', их всего-то шесть на весь Париж... и клюнула рыбка золотая, теперь бы только не сорвалась.
Напрашивался вроде бы очевидный вывод, стоило взять и Фигнера с деньгами сразу? Зачем Видоку такой неоправданный риск, Ксавье уже попробовал наскочить 'дуром' и теперь в морге его режут хирурги-студенты. Ему проще Жавера прижать, когда шантажист получит условленную плату за молчание, заодно и рассчитаться за прошлое с этой скотиной, а к русскому офицеру у него обид нет... он его даже и не встречал ни разу на своем извилистом жизненном пути.
Пока Этьен Видок медленно спускался по широкой лестнице министерства к парадному подъезду и строил грандиозные планы на будущее, его земляк в бешеном темпе строчил коротенькую 'любовную' записку одной знатной мадам, светской львице и содержательнице известного политического салона, естественному месту обитания дипломатов, а до кучи и прочих 'шишек' и 'тузов'. Словесный мусор в сущности, но там, среди разных завитушек, спрятана одна условная, кодовая фраза, которая в ближайшие недели изменит Францию, а может и весь остальной мир за кампанию. Баба, хоть ее и вознесли в годы Директории любовники высоко, та еще дура, обязательно прочтет послание министра вслух своим гостям, да еще и поиздевается вволю над 'этим импотентом', и сообщение обязательно дойдет до адресата.
Пока неподалеку готовились 'великие дела', Александр сидел сиднем на новой квартире, как Илья Муромец на печи и скучал. Фигнер убежал по делам, на работу им сегодня не выйти, как бы Мора не выгнал за прогул? С другой стороны еще в пятницу вроде бы наметился длительный простой, им не поставили вовремя оконные рамы и внутренние двери. В таких случаях здесь рабочих просто отпускают 'погулять' в неоплачиваемый отпуск, как и там... откуда он прибыл. Делать абсолютно нечего и пистолет почищен после вчерашних приключений, пива бы выпить, а нет его в квартире. Окно открыто настежь, прохладный весенний ветер колышет белые занавески, впервые они так низко 'живут'. Второй этаж, до этого ютились исключительно на чердаках, или на последнем этаже - но это уже у папаши Мора. Внизу, во дворе доходного дома, свободные от работы горничные, молодые деревенские девки, собрались в уголке гурьбой и что-то обсуждают, галдят как стая чаек, только, что крыльями не машут. Ночные горшки, бидоны для молока, ведра, метелки и швабры валяются вперемешку на земле. О чем девушки толкуют? Его познания во французском языке уже позволяют худо-бедно говорить, и речь 'народную' он разбирает. Что? Убийство? Слух у Сашки невольно обострился... а нет, до вчерашней перестрелки сплетницы еще не добрались, на слуху у 'бабского радио' недавняя известная 'трагедь', когда зарезал один, благородный или не очень, человек целую семью подчистую, из ревности конечно, а как еще. Адвокат умело 'отмазал' подзащитного, вместо заслуженной гильотины получил ревнивец пять лет тюрьмы, зато сколько разговоров потом. Эй, а это кто еще? Сашка осторожно отодвинулся от оконного проема, едва в просвете ворот мелькнул новый силуэт, военный? Расслабься бывший сержант, уж кого, кого а такого 'ряженого' за тобой не пришлют даже в Париже. Безусый 'вьюноша' лет семнадцати в форме гусара, очень младший офицер 'молоко на губах не обсохло' заявился непонятно зачем. Ментик, кивер, ташка с номером полка, штаны с позументами, шпоры малинового звона, сабля колесом, еще какие-то непонятного назначения побрякушки и цацки... посадите на коня, посмотрите на меня? Молодой человек пристает с просьбой к горничным, уговаривает передать записку для мадемуазель... дальше не слышно, девки дружно ржут как кобылы. Он их уговаривает, а в ответ ему игриво намекают, что с таким, блестящим в некоторых местах, кавалером и они сами бы не прочь заняться любовью. Зачем тебе тощая 'мамзель' гусарик, вон же какие девки рядом, кровь с молоком в них по весне играет, как молодое вино в мехах.
Условный стук в дверь, конец утомительному затворничеству, вернулся Фигнер и массу известий принес, хороших или нет, время покажет. У Мора его ждал курьер от комиссара с целым пакетом, где и оговаривались конкретные условия обмена денег на 'имущество'.
-Я уже успел съездить туда, и раньше бывал, только давно. Парк заброшенный там, при короле гулянья устраивали, но в год перед революцией подавили народу много при раздаче подарков. Теперь только студенты и школяры туда гризеток и разных полу-шлюх возят 'гулять', так им дешевле обходится, но пока не май месяц и никого нет.
-На засаду там не нарвемся часом?
-Вряд ли, место неудобное, и действует Жавер в одиночку. Не пойму я одного, как он собирается получить золото и уйти оттуда живым. Свидание комиссар назначил нам возле старой лодочной пристани. Забыл сказать, река прямо через лес протекает - пополам режет как нож, не Сена, а приток ее.
Полученная информация и ее краткое обсуждение пробудили у Самойловича жажду деятельности, он снова исчез на час и вернулся с большим дорожным кожаным сундуком, привез приобретение на извозчике, одному такой носить неудобно. Забавное сооружение, предок чемодана ХХ-го века, много в нем лишнего железа и дерева, предназначен для размещения на специальной платформе экипажей, обычно позади пассажиров. Слесарный инструмент у них был с собой, его Фигнер притащил утром от Мора, видимо уже тогда у него возникла определенная идея и теперь он приступил к реализации своих замыслов 'в металле' и соответственно привлек и Сашку. Провозились они до самой ночи, но вышло в итоге, именно то что, хотел Самойлович. Другое дело - как такой громоздкий 'чемодан-кошелек' доставить за пятнадцать километров, да еще с начинкой из золотых монет, экипаж ведь не наймешь на такую поездку? Ответ будет утром, Фигнер лишь полусловом обмолвился и намекнул напарнику, что транспортная проблема им полностью решена.
Будет день, пища... с рассвета неожиданное открытие, отец-командир прикупил где-то лошадь и легкий экипаж вроде английского кэба, где возница сзади сидит. Почувствуй себя Шерлоком Холмсом... как раз таратайки в фильме и колесили по улочкам советского 'Лондона' - Риги. Где 'паркуется' его приобретение, Самойлович так и не сказал, да Сашка и не спрашивал, не его забота. По словам Фигнера кобылка стоящая, молодая трехлетка и необычайно резвая, поэтому досталась ему относительно дешево, в городе для извоза сильно шустрые лошадки не годятся. Покупка сделана им давно, еще до истории с Жавером, в рамках подготовки к покушению, когда убедились, что пешком или на наемном транспорте скрыться после акции не выйдет, а так вроде бы шанс неплохой появляется, если не 'тормозить'.
-Молнией я ее назвал. Разгонится, и хрен остановишь, разве только в стену направить. -так охарактеризовал свое приобретение он, что же по лошади и кучер, такой же отмороженный, вечно его 'несет'.
Действительно, 'молния' им досталась, до парка добрались на удивление быстро, с ветерком пролетели по не проснувшимся парижским улицам, распугивая дворников и молочниц, в одном месте едва не стоптали зазевавшегося 'полицая'. Мелькнула за спиной городская застава с вечно открытым полосатым шлагбаумом, пережиток эпохи феодализма, кусочек грунтовой дороги - даже пыли глотнуть толком не успели и вот уже деревья по обе стороны пошли, лес... приехали.
-Тишина какая поутру, так бы еще и прикорнул часик. А летом тут под каждым кустом шевеление, захочешь отлить и места не найдешь, везде сплошной амур! -пошутил Фигнер, и в самом деле заброшенный парк встретил их пустотой, тем лучше, лишние глаза и уши им не нужны.
Роса на траве сверкает гранеными бриллиантами в лучах всходящего солнца, одинокая птаха чирикает в верхушках деревьев, но на пробуждение природы от сна любоваться нет времени. С утра и до обеда они тщательно исследовали и сам лес, и заросший местами камышом берег реки в назначенном комиссаром месте. Фигнер не поленился раздеться и в воду зайти, он заглянул под гнилые доски пристани, там мало уже что от нее осталось. Попутно выяснили, что речка в этом месте глубокая, дно крутое, три шага и уже по горло проваливаешься, такое впечатление, это даже не река, а канал судоходный. Течение на стремнине сильное и мутная коричневая вода несет в Сену разный мусор, паводок еще не прошел.
'Выстрела в спину не ожидает никто', Жавер не тот человек, которому можно доверять хотя бы на один процент из ста. Противоположный берег притока Сены они проверить 'обходом' не успели, но там как раз напротив пристани чуть ли не луг, открытое пространство и стрелку со штуцером укрыться невозможно. Тем не менее Александр долго разглядывал камыши, жидкие кустики, кромку леса и даже непрозрачные воды реки... чисто, его тренированный глаз ничего не 'зацепил'. Вряд ли 'городская крыса' Жавер понимает толк в хитрых вопросах маскировки в полевых условиях, здесь что-то другое их ждет.
-Оттуда нам угрозы нет. -Фигнер опустил бинокль он занимался тем же самым, что и его напарник, время обед, а там еще час и жди 'продавца', как указано в инструкции с точностью до пяти минут.
-Эскадрон жандармов у нас в тылу не 'нарисуется' одновременно с Жавером?
-Вряд ли, спятил он от жадности, нет ему расчета делится еще с кем-то 'рыжьем'. Иначе бы давно нанял бойцов себе в помощь.
Бутерброды, лимонад, пара яблок... обед не очень сытный, но 'собак перед охотой не кормят', да и не до еды сейчас.
Александр прикинул, как могу развиваться события после назначенного срока, все зависит от того насколько и в самом деле 'поехала крыша' у Жавера. Основных вариантов, по его мнению, всего три. Первый, самый простой и тупой, комиссар в открытую подъедет к ним, произойдет обмен и... Сашка его убьет. Так заранее договорились с Фигнером вчера, слишком опасный свидетель, может сорвать все их планы, может и вообще их уничтожить подчистую. Что бы там Самойлович не наговорил комиссару, каких бы гарантий безопасности не дал - последнее слово в переговорах скажет ТТ. Второй вариант, пострелять по Жаверу не получиться, тогда ему рот заткнет вчерашнее 'изобретение' Фигнера, зря что ли они весь день занимались творчеством? Третий вариант и самый опасный, комиссар заявиться не один, а с группой силовой поддержки и придется действовать по обстановке. К сожалению, пока остается лишь гадать, но скоро узнаем.
Последний час до рандеву остался, Сашка неподвижно лежит в укрытии, что сам себе оборудовал, он 'прикрывает подступы', предосторожность не лишняя. Фигнер на лодочной пристани, открыто уселся прямо на чемодан с золотом, изображает комитет по встрече.
Не ждали, время пришло и ... Жавер появился не со стороны дороги, он не пришел, не приехал, а ...приплыл по реке! Нельзя сказать, что его появление было внезапным, Александр вовремя заметил вывернувшуюся из-за речного мыса маленькую одноместную лодку, плоскодонный ялик с единственным пассажиром и одним веслом в корме. Моментально отреагировал и его 'старшой', секунда и в руке Самойловича 'из ниоткуда' возник револьвер. Самое время бы появится и сообщникам комиссара, если таковые у него есть, Сашка невольно насторожился, однако никто не пытается скрытно приблизится к ним, никто с тыла не заходит, комиссар и в самом деле один.
Стрелять... пока нельзя, легкую лодку вместе с ее содержимым быстро унесет течением, вплавь не догонишь, и как назло лошадь с кэбом они оставили далеко, метров за пятьсот отсюда.
Разоделся 'Жабер' как на парад, а тогда зимой под бомжа успешно подделывался, нельзя сказать, что новый наряд ему к лицу. Темно-синего сукна сюртук, жилет малиновый, желтая цепочка часовая из карманчика видна, белоснежная рубашка фландрского полотна с высоким стоячим воротом, штаны полосатые из легкой нанки и только с головным убором подкачал, такие уродливые шляпы в Париже уже не носят. Кого-то он напоминает, нет - ну вылитый Дуремар из 'Золотого ключика', тот вроде тоже возле воды вечно ошивался и силуэт такой же 'засущенный'. Правда, в отличие от киношного, этот - персонаж вполне реальный и совсем не комический, Сашку он однажды уже чуть не убил.
К берегу комиссар причаливать не стал, остановил свой ялик возле толстого бруса, торчащего в оконечности пристани, куда уже не подойти - досок настила нет, и ловко пришвартовался к торчащей из воды деревяшке с помощью веревочной петли. Тут его Александр едва и не 'снял' выстрелом, вовремя он опомнился. Драгоценный контейнер Жавер поставил заранее на скамейку рядом с собой, почти на самый борт. Чуть что, одно неловкое движение локтем и нырнет 'ценное имущество' в мутную воду, а глубина там метра три-четыре и на дне наверняка чуть не лес растет... первое очко в матче комиссар выиграл. Фигнер напрягся весь как пантера, он может быть и допрыгнул бы до 'гада', с того места, где стоял, и взял его в 'ножи', но где гарантия, что утлая лодочка не перевернется от толчка? И револьвер ему в ход не пустить, по тем же самым соображения, что и напарнику.
Патовая ситуация, надо решать детскую задачу, как перевезти на одном плоту капусту, козленка и волка... Придется вести диалог, Самойлович убирает оружие, а у его противника вроде бы и нет ничего.
-Добрый день господин капитан... деньги принесли?
В ответ напарник Сашки раскрывает и откидывает крышку чемодана, блестит 'золотишко' на солнце, видны до половины высоты столбики монет, аккуратно переложенные картоном и тонкими дощечками, чтоб не рассыпались и не смешались при перевозке.
-На вид как настоящие, -довольно лыбиться Жавер, а глаза у него хитрые, хитрые...
-Достаточно?
-Нет господин капитан, позвольте мне одну монету для проверки взять, восьмую из шестой колонки слева.
Фигнер вынимает золотой кружочек и кидает в сторону ялика, комиссар поймал на лету. Проба на зуб... потом увеличительное стекло в ход пошло, о рукав сюртука желтый кружочек Жавер потер и вот - наполеондор исчезает в жилетном кармашке. Деньги счет любят, но обстановка не та, в подвале у банкиров возились три часа без малого. Здесь так не пойдет, могут появится нежелательные свидетели, или у одной из сторон не выдержат нервы.
-Ну как мы порешим? -активность проявляет лишь комиссар, его 'торговый партнер' пока выжидает, -Если я отдам Вам вашу 'игрушку', вы меня тут же и положите?
-Слово офицера тебя устоит? -пожимает плечами Фигнер, уловка вряд ли сработает, так и выходит.
-Брось капитан, ты то и в самом деле офицер там у себя в России, охотно верю. А вот твой приятель кто, может он - наемный убийца? Он ведь где-то отрядом притаился, старину Жавера не обманешь, а вдруг он тебе и не подчиняется?
Тягостное молчание... пока Фигнер ничего предложить не может или не хочет.
Выход из положения находит комиссар, не то додумался сейчас, не то 'домашняя заготовка'. Из жилетного кармана Жавер достает часы, открывает крышку, смотрит туда, затем разглядывает мимо проплывающую большую корягу, словно оценивает силу течения.
-Давай так поступим... ты задвинешь сундук на самый конец причала, где доска кончается, подберусь поближе... Я заберу золото и сразу же выложу вашу коробку рядом. Затем обрежу веревку и вниз по реке сплавлюсь... У тебя и твоего сержанта будет время осмотреть ее, коробки содержимое, и если решите, что я вас обманул - стреляйте, пока я не уплыл далеко... четверть минуты я полностью в вашей власти.
-Изволите рисковать Жавер? Я ведь могу и сразу в тебя, сукиного сына, пулю всадить, -на этот раз честно предупредил собеседника Фигнер, -Есть такое желание!
-Воля ваша, только учтите, я взял с собой письмо для 'папы Жозефа', а пятью лье ниже, у впадения в Сену большая пристань, где рыбаки всегда сидят с удочками, вода там на пляж выбрасывает постоянно всякую дрянь вроде утопленников. -снова улыбается, показывая желтые клыки Жавер.
И второе очко отходит в пользу полицейского комиссара. Пока контейнер не будет проверен, трогать его - Жавера нельзя, иначе есть вероятность 'все ниточки обрубить'. Может там у него на лодочной скамейке муляж стоит, или он как-то ухитрился вскрыть титановую коробку и изъять оттуда что-нибудь особо важное? Вроде бы там на редкость надежный замок и титан пока еще не умеют резать, но заранее только экстрасенс может определить, что и как.
Пришли стороны к соглашению, условный свист, зовут Сашку. Приходится ему покинуть укрытие, происходит в точности так, как предложил Жавер, пока он стабильно выигрывает. Единственный момент, когда расчеты комиссара чуть было не рухнули в буквальном смысле этого слова, затрещала, ломаясь под тяжестью сундука полу-гнилая доска, единственная уцелевшая из настила причала на дальнем конце. Обошлось, Жавер успел подхватить драгоценный груз, продемонстрировав немалую физическую силу, а ведь со стороны выглядит как 'дохдяк', но первое впечатление всегда обманчиво. Ответная посылка - контейнер в руках Фигнер, и тот немедленно передает его напарнику.
Пальцы Александра привычно нащупывают скрытые в облицовке контейнера потайные кнопки, двойное нажатие, щелчок кусок пластикового 'дерева' отскочил в сторону, открыв доступ к наборным дискам кодового замка. Вжик-вжик-вжик, комбинация установлена, крышку вверх и камень с души, все содержимое на месте: карабин, оптический прицел, глушитель, боеприпасы и прочая мелочевка. Контейнер без них не вскрывали, и лишнее доказательство тому есть, кроме беглого осмотра. Замок изнутри снабжен счетчиком сработок, а последние три цифры Сашка запомнил хорошо. Было 381, а теперь стало 382... оказывается вещь полезная, а раньше казалось - бессмысленная 'шняга'.
Глаза вверх, что там на реке? Прокололся комиссар, неправильно рассчитал, и третье очко отходит к команде 'руссо-туристо облико-аморале', до ялика сорок метров, дистанция для ТТ не запредельная. Пусть жадный Дуремар сдохнет прямо на горке неправедно добытого золота. Бледная физиономия Жавера 'расплывается' за вороненой мушкой пистолета, сомнений нет и колебаний нет. Сашка просто солдат, он выполняет приказ и нажимает на спусковой крючок, а отвечают за его действия по цепочке Фигнер и далее вплоть до Царя в Питере. Толчок снизу-справа сбивает прицел... отпускаем?
-Не надо, не спеши! -вмешивается Самойлович, и приходиться подчиниться, а цель тем временем медленно но верно выходит из зоны поражения.
-А как же... комиссара... он же уходит!
-Я вот колечко на память выдернул, не удержался, -простодушный ответ Фигнера сразу снимает все дальнейшие вопросы по технической части.
Капитан разжимает кулак, на его ладони заляпанное грязью стальное кольцо, продетое через предохранительную чеку. Жавер увез с собой в дорожном сундуке кроме золотых монет и бумажных фунтов вдобавок и мину-ловушку, бесплатное приложение из века двадцатого. На 'рационализаторское предложение' ушла та самая граната 'за бога и круля', что волей случай избежала знакомства с Наполеоном. В момент передачи денег, было незаметно удалено кольцо, ранее скрытое под комком грязи снаружи чемодана и активировался механизм 'адской машины'. Теперь чемодан-сундук можно нести, трясти, ронять и пинать, ничего страшного с ним не произойдет. Можно вынуть оттуда и до четверти общего груза 'желтого металла', и то же без последствий обойдется. Ловушка сработает, когда новый хозяин начнет перекладывать наполеондоры в другую тару или захочет пересчитать их. Вряд ли Жавер, с учетом его склонностей, станет 'трясти деньгами' в людном месте, а значит и жертв кроме него не будет.
-А если комиссар успеет письмо для Фуше отправить? -возник вопрос у Сашки.
-Блефовал он, нет пристани и рыбаков нет, бывал я в тех краях однажды, ненароком занесло. Жабер, тот еще мазурик, пренепременно донесет, но лишь когда окажется по ту сторону Ла Манша, когда до туманного Альбиона доберется, или как-то иначе из Франции отбудет. А посему времени почтить визитом нашего Друга (Фигнер не договаривает - Бони, надо полагать, других пока не завели они во Франции) остается неделя. Форсируем приготовления, завтра с утра проверишь стрельбой карабин, остальное я сам осилю.
-Считаешь, в ближайшие дни сумеем Его перехватить?
-Два раза в неделю у корсиканца визит в дом на набережной. Привычки свои он редко меняет.
Вечер того же дня, Париж, предместье, не аристократический Сен-Жермен-де-пре, но и не пользующийся дурной славой остров Ситэ, куда в темное время суток в одиночку лучше не соваться. Накрапывает с хмурых небес холодный дождик, весна в этом году порой так походит на осень, что иногда и не поймешь, какой время года на дворе. Солидный мужчина в летах, но еще не далеко старик провожает взглядом удаляющийся наемный фиакр, из которого он только, что вышел. 'Карета' скрылась за углом улицы, не слышно цоканья копыт по мостовой, пора ему в путь, надо пройти немного но и не мало, не больше шестой части лье по почти пустынным улицам, с которых плохая погода и сумерки согнали людей, обычно даже поздним вечером здесь жизнь если не кипит, то хоть 'признаки подает'. Непривычно, и даже отчасти гнетет чувство одиночества, когда за спиной нет привычного силуэта охранника... Знакомый дом, проходной двор, скрипят плохо смазанные петли двери черного входа, крутая лестница винтом ведет на второй этаж. Давненько, лет уж с десяток здесь он не бывал, а ничего не изменилось, даже темное пятно от сырости на кирпичной стене все той же формы, так ни кого руки и дошли побелить.
Занятная квартирка, небогатые соседи скорее всего давно решили, что помещение снимается кем-то для свиданий с женщинами, так и есть отчасти. Никто не встречает хозяина в прихожей не кому отдать вымокший плащ и тяжелую трость, прислуги нет и в помине, здесь она не нужна. Жозеф Фуше прошелся по комнатам, проверил на всякий случай, нет ли нежелательных свидетелей. Старая, но полезная привычка, сохранившаяся у него со времен, когда на троне сидел последний Людовик, а он сам еще гонял школяров в Нанте. Пальцы ловят пустоту, захотел снять головной убор, а у него сегодня не форменная треуголка, а 'цивильная' шляпа с короткими полями, британские мода постепенно покоряет континент. Правильно мыслят англичане, хорошую вещь придумали, есть куда кинуть перчатки, а отдельные личности носят под тонким фетром цилиндра небольшую фляжку с алкоголем в специальном кармане, одного такого, пойманного с поличным на рабочем месте, 'рационализатора' министр без всякой жалости недавно уволил без пенсии.
Никто тут не живет, но бывают люди регулярно по долгу службы, ярко горят зажженные перед самым приходом гостя масляные лампы, протоплен камин, окна плотно закрыты толстыми и непрозрачными шторами. Везде порядок, разве, только 'казенный', не женская рука его наводила. На столе в гостиной желтеют номера прошлогоднего 'Монитора', забыл доверенный человек убрать или обновить? А ну проверим, как они служебные инструкции исполняют... под старой газетой притаился пистолет, не дешевый 'пугач' за десять франков, а дорогой и современный с ударно-капсюльным замком, новинкой оружейной техники, поди еще и ствол нарезной? Это уже лишнее... Впрочем и раньше ему применять оружие не приходилось ни разу, хоть общался порой с такими 'друзьями', что страшно было спиной к ним повернуться.
Сколько в таких укромных местах дел провернули за последние пятнадцать лет и не счесть... Нет, Робеспьера валил не Фуше, он сам в ту пору возглавлял Club des Jacobins, за что его до сих пор пинают в верхах разные аристократишки. А вот Дантона, жирную свинью, именно Фуше познакомил с мастером Сансоном, специалистом по гильотинам, не сам лично свергал, но руку к устранению неуемного фанатика приложил.
Веселые времена... сегодня ты в Конвенте или в комитете общественного спасения большая 'шишка', а завтра на эшафот волокут, или прирежут где в тихом углу и свалят на происки роялистов. Никто не знал сколько кому отведено, убийства, заговоры и перевороты шли один за другим непрерывно вплоть до захвата власти корсиканцем, теперь уж никто и не помнит даже, что и Директорий на самом деле было две, а не одна, как принято считать, давно преданы забвению имена консулов, всех кроме первого. Хаос прекратился не по волшебству, и не сам собой, сказочно обогатившиеся и 'поднявшиеся' после передела собственности олигархи захотели стабильности. Гильотина неразборчива, она истребляет с одинаковым усердием всех подряд, от 'вышедших в тираж' якобинцев, до 'спалившихся' биржевых дельцов, и не всегда удается откупиться золотом от созданного рояльным мастером 'аппарата'.
Вскоре Робеспьера сменил Баррас, но очень уж дорого обходился он деловым людям, по миллиону франков в месяц одних подношений брал, а кроме него ведь еще четыре 'директора', и полтысячи маленьких 'баррасиков' в совете пятисот...
В любом случае, 'порядок' Директории вышел мнимым, жили как на вулкане и рвануть могло в любую минуту. Городские пролетарии и прочая 'мелкота' ничего не получили вообще, крестьянам кинули обглоданную кость - лучшие земли достались 'лучшим' людям, как всегда, а третье сословие изрядно поредело и многие оттуда переместились в самое нижнее. Ненадежной была и армия, единственная опора режима, обкрадываемые спекулянтами и барыгами всех мастей солдаты и офицеры временами выходили из повиновения. Поэтому и решили найти 'спасителя'... идея давно витала в воздухе, еще с первых дней революции. Наполеон Бонапарт первоначально не являлся единственной кандидатурой, были на примете и другие, к примеру - Жубер, Гош, Моро или Массена, много их имелось, генералов, сумевших себя проявить. Жестокий отбор постоянно шел среди военачальников республики в первые годы, а когда стоит за спиной комиссар конвента с расстрельной командой или тень гильотины видна, то поневоле научишься побеждать, или на твое место придет другой.
Однако, диктатор - это не просто 'крутой' генерал, любого туда не выдвинешь. Одни оказались слишком принципиальными, вроде республиканца Моро. Жозеф Фуше, сошедшийся тогда близко с финансовыми тузами, их ликвидировал, кого в изгнание отправил, кому помог пасть на поле брани, а кто-то отравился 'грибочками'. Другие, более покладистые и беспринципные как Массена, слишком любили деньги или обладали иными явными недостатками, и на роль вождя армии не подходили. Когда все возможные кандидатуры перебрали и пригодился Бони, прозябавший до поры, до времени у Барраса на побегушках. Обильное финансирование и 'раскрутка' в прессе, быстро сделали свое дело и молодой генерал пошел в гору. Провальная египетская экспедиция, закончившаяся капитуляцией на условиях противника, не затормозила рост его популярности, и кое-кого, мешавшего взлету новой звезды, Жозеф опять же устранил.
Кто же тогда знал, что корсиканец начнет подражать не то Цезарю, не то даже Александру Македонскому? Пост императора предполагался 'фиктивный', финансовые круги хотели иметь 'на троне' послушного исполнителя своей воли, а получили подобие недавно свергнутого короля...
Стук копыт и шуршание колес за окном, подъехал фиакр извозчика. Человек, которому назначена встреча явился, вот уже скрипят ступени на лестнице со стороны черного входа и щелкает замок двери.
Если бы при встрече этих двух государственных деятелей присутствовал шпион императора, то пришлось бы ему 'челюсть с пола поднимать', злейшие и непримиримые враги в дружеских объятиях? А почему бы и нет, политика дело тонкое и Тайлеран, хоть и постоянно демонстрировал на людях показную враждебность к министру полиции, на самом деле теплых отношений с ним не прерывал.
-Не думал я, что меня ты позовешь сюда... квартирка ведь известна половине Парижа? -с порога начал гость, необычная обстановка его немного смутила.
-Напрасные тревоги, про сие место уже давно все забыли, и мои люди сюда девок водят, а не агентов. Не пропадать же зря казенному добру, раз до сих пор числится на балансе министерства. А посему мы в полной безопасности... в крайнем случае решат, что я завел любовницу.
Улыбки на устах, уж кто-то, а Шарль Мори́с де Талейра́н-Периго́р прекрасно знал, что уже десять лет, как Жозеф обихаживает только девушку - мадам Власть, и других пассий у него нет, и быть не может.
Откупорена пузатая бутылочка золотистого токайского, Фуше пристрастился еще при Робеспьере к венгерским винам и для него услужливым сотрудником был сервирован небольшой столик в гостиной. Разговор пока лениво вертится возле второстепенных тем, ни тот ни другой собеседник не решаются спросить 'в лоб', хоть и оба понимают, зачем сюда пришли.
-Как там наши титулованные шлюшки поживают? Тереза все так же свою задницу демонстрирует в салоне через прозрачную ткань?
-Отстал ты совсем от жизни приятель, муслин и шелк уже давно не в моде, вернулись нижние юбки и корсеты. Император решил поддержать нашу промышленность и торговлю, отсюда и перемены. А бабы... годы берут свое, но они до сих пор ведут светскую жизнь как и раньше. Утром - с банкиром ужин, вечером в Оперу - с генералом или министром, ночью - с молоденьким офицериком кувыркаются. Античный Рим эпохи разложения и упадка... только, что не Калигула у нас правит.
-Значит все как встарь в салонах, кроме моды ничего не изменилось? Мадам Жозефина еще мемуаров не пишет? Хотел ей дать совет, чем перечислять всех своих любовников, проще указать, кому отказала из нашего круга. Список выйдет короткий: я, ты и трое братьев Бонапарт. Хотя... постой, за себя я не уверен, однажды утром проснулся головой на ее голой ляжке. Баррас тогда устроил оргию с девочками - 'афинскую ночь', напились мы до бесчувствия и опиума покурили вдобавок слегка как бедуины.
Бесконечно пережевывать сплетни, или предаваться воспоминаниям нельзя, на самом деле встреча сугубо деловая, и первый шаг сделал Тайлеран.
-Ты все же решился Жозеф? Столько лет тянул, а тут...
-Дальше уже нельзя, вопрос о моей отставке возник еще три года назад. Косиканцу не понравилось... я в его отсутствие мобилизовал национальную гвардию, когда англичане полезли к нам. Мои недоброжелатели искали повод, но найти не смогли, с Увраром у них не получилось, не собрали весомых улик.
-Понимаю... кого он невзлюбил, то возле себя держать долго не будет, -человек во фраке откинулся на спинку дивана, бокал с недопитым вином замер в его руке.
Старый соратник Фуше ожидал чего-то подобного, но все же известие не из разряда 'привычных'.
-Бони давно бы выкинул меня на свалку, но сперва колебался, а затем русские удружили с тем самым Фигнером, создав ему нешуточную угрозу. В конце месяца император покинет Париж, а в ставке его безопасность полностью обеспечивает Савари... Вместо меня посадят на время войны его ставленника, или Рене сам сразу же въедет в министерство, так или иначе - мне конец.
-Когда? -вопрос короткий и жгучий, словно выстрел.
-На этой неделе или на следующей. -ответ же на редкость неопределенный и темный, как облачко сгоревшего пороха.
-А ты не опасаешься, что смерть нашего 'цезаря' ляжет пятном на твою репутацию... -как истинный дипломат собеседник сразу же подумал о последствиях.
-Ну Шарль, не ожидал от тебя такого! -зрачки глаз у Фуше, как у кота увидевшего мышь, -Не сам же я его буду валить, корсиканца с нашего пути устранит Фигнер... а затем я возьму его, пригодится как лишний козырь при переговорах с Царем.
-Выходит русские террористы совсем не миф? В свете уже давно над тобой смеются, предполагают, что ты их выдумал, дабы продержаться лишний год в кресле министра полиции.
-Не миф... не миф... Копают они под Бони уже давно, подошли очень близко. Есть у меня по ним определенная информация.
-Повторение истории с Кадудалем не получиться? Много шуму, а эффект равен нулю? Может тебе просто изловить их и сдать Бонапарту, продержишься еще немного, хотя бы до конца войны, а там может шальная пуля или ядро прилетит... и вопрос решиться в нашу пользу.
Жозеф Фуше поморщился, словно лимонная долька попалась на закуску, а не сладкий виноград. Воспоминания о неудавшейся попытке устранения первого консула ему неприятны, но что поделаешь, уже ничего не изменить. План был выверен и отработан до мелочей, но в последний момент, буквально за час перед взрывом, соратник Жоржа Кадудаля, заменил часовой механизм бомбы 'надежным' фитилем, и вдобавок не сумел вовремя разжечь огонь. Результат косности и врожденной криворукости, свойственной многим представителям привилегированного сословия старой Франции. Последствия акции - два десятка трупов обывателей, а Бонапарт со своей бабой отделались легким испугом. Единственный плюс, удалось под шумок тогда устранить последних влиятельных якобинцев, но это уже мелочи, Фуше бы и так их постепенно убрал.
-Ребята крутые Шарль... наши деревенские вандейцы им в подметки не годятся. Одна попытка у них уже была, открыли совершенно случайно, и до сих пор никто ничего и не знает об этом покушении. Я тогда держал Фигнера и его унтер-офицера в руках, но выскользнули и ушли не оставив следов. Вот только презент на память подарили. -министр извлек из кармана своего сюртука маленький стальной двухствольный дерринджер и положил на стол между газетой и бутылкой вина.
-Забавная игрушка... Неужели из подобной смешной пукалки можно кого-то отправить на небеса?
-Вряд ли, мои эксперты забраковали, огнестрельная рогатка, пока не знаю, зачем им понадобился сей пистолетик.
На самом деле Фуше не знал много, никаких точных сведений Видок ему не предоставил, да и не предоставит. Этьен не ищет русских, он занят подготовкой ловушки для Жавера. Но парадокс, министру точная информация и не нужна, интуиция и догадки заменяют ему факты в условиях дефицита времени. Пистолет он сегодня утром отыскал в своем личном архиве, когда наводил порядок и жег 'лишние' бумаги, на всякий случай... за десять лет скопилось много разного хлама, хватит на несколько смертных приговоров Жозефу и еще кое-кому из его окружения.
-Мне нужны деньги, много денег... так старина Ришелье обычно говорил, только не для войны, а для ее жрецов. Корсиканец сильно разбаловал генералов, аппетиты возросли, не как в прежние годы. Я наскреб четыре миллиона франков, и в фондах министерства у меня еще два есть, на национальную гвардию и гарнизон Парижа хватит, но этого недостаточно. -поставил вопрос ребром Фуше, Тайлеран ему служит в качестве посредника между ним и олигархами, собственно и раньше Шарль был 'на кассе', доставал средства, и теперь вся надежда только на него.
-Уврар даст обязательно, на Бони он обижен сильно, в тюрьме посидел слегка, и на потаскушке своей император его насильно женил. -не замедлил с ответом собеседник. -А вот остальные... я не уверен.
-Дави на них как можешь, объясни им, что поддерживать других кандидатов не резон, кто поскупиться, тот потеряет все. Победят роялисты или республиканцы, начнется заново передел собственности, останутся у власти Бонапарты - не избежать войны с Россией, и чем закончиться... да той же дележкой власти и денег.
-Каким образом ты надеешься удержаться наверху после Бони? Ведь есть законный наследник престола, и у него найдутся многочисленный сторонники, как в армии, так и в обществе? Может, пока не поздно, сделать ставку на Бурбонов? Их, по крайней мере, поддерживают Британия и Россия.
-Наследник скорее у нее, у Марии-Луизы, -Жозеф залпом опрокинул бока и допил остатки токайского, -Наставила эта молоденькая коза рога мужу с любовником из придворных. Мои люди выкрали всю ее тайную переписку и если, что, то поедет мадам со своим потомством обратно в Австрию к родителям.
Фуше объяснил, полностью открыл карты, он собирается балансировать между императрицей и кланом Бонапартов, благо различных компрометирующих материалов у него в избытке на обе стороны, и силовая поддержка кое-какая имеется, опыт тревожного 1809-го года не прошел даром. Вмешательства извне он не ждет, по крайней мере на время необходимое ему для захвата власти, дальше он как-нибудь выкрутиться, определенный задел по переговорам с Британией есть, а русским можно сдать остатки Польши в крайнем случае. Старого друга и сообщника - Тайлерана он посадит на министерство иностранных дел, кого военным министром намерен выдвинуть - пока не решено, но есть пара кандидатур на примете и так далее.
-Императором мне не стать, но место в регентском совете рядом с Марией-Луизой я заслужил по праву. В купе с постом министра полиции... реальная власть фактически будет у меня одного. Корсиканцы не рыпнуться против, иначе потеряют свои жалкие бумажные короны, австриячка на троне империи - фигура номинальная, а наследник когда еще вырастет. Одна беда... генералы и маршалы... слишком хорошо они запомнили день 18-е брюмера, найдутся желающие повторить.
Фуше на мгновение мысленно вернулся в прошлое, тихий провинциальный Аррас - куда ему до кипящего страстями Парижа, и общество 'Розатти'... не клуб якобинцев. Всех старых 'друзей' оттуда из 'Розатти' пришлось ему прямо или косвенно устранить в ходе политической борьбы, остались в настоящее время только двое из них в игре. Участь корсиканца уже решена, но придется убрать еще и Карно вместе с ним, Лазар - готовый лидер для республиканцев, а сторонников республики 'зачистить' до сих пор не удалось и он может создать серьезные проблемы. К черту воспоминания, надо жить настоящим днем, а не вчерашним.
-За успех Жозеф?
-Да... давай выпьем, давай! -токайское, под которое шел разговор, отодвинуто далеко в сторону, 'за победу' они пьют коньяк.
Полуразрушенный причал и две зловещие фигуры рядом с ним давно позади, остались за изгибом реки, а комиссар все никак не может прийти в себя. В самый критический момент, как назло, у него еще и мочевой пузырь взбунтовался... едва-едва удалось ему подавить болезненные позывы. Первые сомнения в правильности, заранее сделанных расчетов, возникли сразу, как только он увидел, чем вооружен Фигнер, но отступать уже было поздно, решил рискнуть, авось да пронесет. Встречал Жавер и раньше разнообразные 'многоствольники', доводилось видеть и в оружейных лавках и среди улик. Многозарядное оружие - достаточно редкое, весьма ненадежное и вдобавок громоздкое, не даром военные его не любят и практически не используют, а здесь ствол и курок представлены в единственном числе, зато имеется блок из пяти или шести камор на оси, компактный, легкий и без сомнения - эффективный механизм, еще неизвестная во Франции 'машинка'.
Но окончательно он понял, что проиграл и вот прямо сейчас его убьют, лишь тогда, когда второй русский достал из под блузы свой 'аппарат', на обычный пистолет 'это' походило не более, чем лошадь на верблюда. На уловку с 'разоблачительным' письмом, якобы заготовленным для полиции, противники не 'клюнули', впрочем особой надежды и не было у него на этот трюк.
Жавер закрыл глаза, до сих пор 'не отпускает' ощущение... ужас и бессилие, мышцы словно окаменели, ни пошевелиться ни вздохнуть. В роли беспомощной мишени ему как-то не довелось еще побывать ранее, несмотря на богатый опыт разного рода драк и стычек. Пятьдесят шагов, расстояние для верного ружейного выстрела, а не для пистолетного, ведь ни один профессиональный дуэлянт не попадет в противника даже при сорока? Он, считал в себя в безопасности, но напарник Фигнера поднял свое необычное оружие, прицелился... и комиссар почувствовал каждой клеточкой своего тела, что он обречен умереть. Кому достанутся наполеондоры теперь уже неважно, река себе их заберет скорее всего, неуправляемая лодка с тяжелым грузом обязательно затонет.
Определенно, стоит все же посетить ему церковь, хоть и не особенно верит он в бога, его отпустили с миром, вольно или невольно, но отпустили... У Фигнера с компаньоном в последнее мгновенье возникли какие-то разногласия, и странный механизм в руке мнимого 'пруссака' так и не выбросил разящий свинец в сторону медленно удаляющегося Жавера, рокового и точного выстрела не последовало.
Всем хорош его план, и деньги взял и живым ушел от 'руссо террористо', но есть один недоработанный пункт, возвращение в Париж. Пришлось ему положиться на 'добрую волю' наемного извозчика, поиздержался бывший комиссар в погоне за золотым тельцом изрядно и денег на приобретение экипажа у него не было, а в аренду без солидного залога не дают. За следующим поворотом реки должен его ждать легкий закрытый фиакр, а что если... парижские извозчики - те еще мазурики, обмануть клиента у них считается нормой.
В условленном месте никого нет, хитрый мужик, сразу его физиономия комиссару не понравилась, да искать другого времени не было, сообразил, что 'барин' в полицию не пожалуется. Жавер еще и глупость сделал непростительную, вперед извозчику заплатил, но иначе тот везти за город отказывался наотрез. Под ногами предательски хлюпает вода еще одно лье и пойдет ялик ко дну, утлое суденышко вряд ли доберется даже до Сены, до города не доплыть тем более, выбор невелик... или тонуть или выбираться на берег. Не без труда он выбрался на сушу, пришлось замочить новые нанковые брюки, не говоря уж о ботинках. В руках тяжелый дорожный чемодан-сундук не унести, придется взвалить на спину. Со стороны, забавная картина получается - прилично одетый господин решил поработать грузчиком, хорошо хоть никого в ранний час в парке нет.
Зачем он так вырядился? Пришлось ему поневоле сменить 'кожу' и приодеться прилично для встречи с Фигнером, оборванец с тяжелым грузом дойдет до первого полицейского или национального гвардейца, и его задержат. У них 'наработано' давно, тащит клошар что-то - значит украл, да и не один извозчик такого сомнительного седока не возьмет из опасения, ведь привлекут за соучастие. После пятой сотни шагов Жавер изрядно устал, годы все же не те для таких физических упражнений... пот градом со лба, ноги болят от напряжения, а спина... про нее уж лучше и не думать совсем.
За кустами невдалеке инородное черное пятно, экипаж? Быстрее туда, там спасение. На счастье комиссара нашелся еще один любитель природы, решил проехаться по окрестностям Парижа. Лошади лакомятся, обрывают первые, нежные листья с кустов, на козлах длинной двухосной повозки скучает кучер, седоков не видно, может решили немного прогуляться?
В другое время бы Жавер десять раз подумал и прикинул, стоит и связываться, не ловушка ли, но не сейчас, парк почти кончился. Дальше придется идти целое лье по открытому месту, и не исключено - нагонят в поле возвращающиеся туда же в город русские. У причала, где и произошла встреча, капитан Фигнер его отпустил, но кто его знает, а вдруг теперь передумает? Свидетели есть лишние... их немного, убьют и их заодно, слишком много поставлено на карту.
Несмотря на уговоры и обещание щедро расплатиться кучер, не соглашается взять нового пассажира.
-Ты чего папаша чудишь? Меня же хозяин выгонит, если клиенты в полицию пожалуются, я ведь не от себя работаю. Жди их , а там решим.
-Кого хоть привез?
-Студент девку молоденькую снял, в кусты пошли 'гулять', обычно таких прямо на сиденье дерут, а тут вишь - стесняется она.
-Давно ушли?
-Полчаса прошло, да ты подожди, земля холодная, не долго им там миловаться. А вон - идут уже!
Из-за жидких кустов появляются новые действующие лица, юноша бледный, и виду и и по одежде и в самом деле студент и молоденькая девица-гризетка ему под стать. Мадемуазель румяная как яблочко спелое, покраснела, сама невинность. Не проститутка, и не белошвейка решившая немного подработать 'ночной бабочкой', а видимо по-любви у них отношения. Жавер хороший физиономист, столько лет в полиции проработаешь, поневоле богатый опыт приобретешь. Эти трое никак с преступным миром не связаны, ни единого признака, уж 'старых знакомых' он бы опознал моментально. Юнец, и в самом деле, из небогатых студентов, девка - швейка у модистики, подушечки пальцев у нее исколоты иголкой, а кучер смахивает на 'сошедшего с круга' приказчика из мясной лавки.
-За что со старого места тебя поперли, мясо хозяйское жрал тайком, или на бабу позарился?
-А твое какое дело? -огрызается небритый молодой мужик, значит угадал Жавер, и этот тоже не из 'блатных' родом.
Осталось только объяснить попутчикам, что сам комиссар делает в столь ранний час в парке, да еще с увесистым дорожным чемоданом в обнимку. А то ведь не ровен час, кликнут добропорядочные обыватели на городской заставе полицейского и сдадут ему. Вот будет потеха, когда бывшие коллеги возьмут 'дезертира' Жавера с 350-ть тысячами франков золотом на руках.
-Брат у меня помер в деревне. Наследство от него, ездил забирать свою долю. Думал, может что стоящее дадут... а там лишь свинец, дробь, пули, литейные формы и еще железо разное. Охотником покойный был заправским, вот и оставил мне столько пудов 'добра'. -и далее комиссар рассказал, что он якобы решил сэкономить на проезде и добраться с грузом до города на лодке, но едва не утонул по пути, что собственно - отчасти правда.
'Легенда' получилась не очень правдоподобная, однако, сойдет для обывателей-ротозеев, а с полицией Жаверу в любом случае встречаться не резон. Для стражей порядка он еще придумает что-нибудь, попасть бы только поскорее в Париж. Уходить отсюда надо срочно, в спину ему буквально 'дышат' два чужих ствола. Фигнер и его сообщник могут появиться с минуты на минуту, они ведь не на себе тащили такую тяжесть за пятнадцать верст, а значит и у них 'транспорт' есть.
Повезло и в этот раз, уламывать долго никого не пришлось, кучер согласился сразу, ему лишние франки не помеха, а девушка с парнем немного посовещались, для приличия видно, и не против взять попутчика, места в экипаже всем хватит. Вроде все удачно, разве только ушло у его последнее серебро на оплату проезда, теперь придется разменивать золото и не 'засветиться' бы сильно при этом процессе, слишком уж крупные монеты у него.
-Я через заставу не повезу, в объезд поедем, -сразу же предупредил бывший мясник, а ныне кучер, Жавер не стал встревать и расспрашивать зачем и почему, ему хоть как, лишь быстрее уехать. Так даже лучше, больше шансов разминуться по дороге с Фигнером и его подручным.
Полчаса пути, лошади неутомимо идут легкой рысью, мелькают верстовые полосатые столбы, до Парижа осталось всего ничего. Девица рядом с комиссаром невольно прижимается к нему плечиком на поворотах, корсаж у нее немного сполз вниз, левая грудь слегка обнажилась в вырезе платья и временами виден даже коричнево-розовый сосок, самый краешек. В голову невольно лезут самые неподходящие в такой момент мысли, а она ведь очень даже ничего, свеженькая такая миловидная блондинка, вот бы ее... Теперь Жавер может себе позволить и женщину завести, хватит жить монахом. Может не в Швейцарию податься к сыру и коровам поближе, а за океан в Луизиану сразу махнуть? Купить поместье и негров, гарем из мулаток молодых завести... а почему бы и нет? Он теперь богат, а на 'благородство' в Америке обычно не смотрят, там все решают деньги и только деньги.
Непредвиденная задержка, мадемуазель гризетка вдруг захотела выйти 'на минуточку', потребность у нее возникла.
-По кустам не набегалась? -грубо шутит кучер, но девчонка не обижается, лишь одаряет его и остальных спутников милой улыбкой, приходится остановиться.
Пришла пора Жаверу немного поухаживать за 'дамой', он помогает ей выйти из 'кареты', галантный кавалер из бывшего полицейского никакой, но что уж тут поделаешь, раз студент задремал и о подружке не заботиться совсем. 'Минуточка' затягивается на добрых четверть часа, потерявший терпение комиссар даже собирался окликнуть нерасторопную девку, куда она там провалилась, но не успел. Вот уже прелестное создание спешит к экипажу и на ходу платье кокетливо оправляет, как будто за кустами времени у нее не было на прихорашивания. Жавер подался немного вперед, рассчитывая подсадить юную 'мамзельку' в фиакр, а заодно задницу у нее как бы невзначай пощупать и оценить, если получиться... секунда и ситуация резко меняется, как по волшебству и отнюдь не к лучшему.
Не даром он рыскал столько лет по парижским улицам и трущобам, изучая повадки местных 'зверюшек', его не проведешь. Вовремя комиссар успел заметить, как девушка жестом вроде как волосы поправить пытается, а на самом деле условный знак сообщнику подает, и правая рука у нее за спиной скрыта. Такой прием, взятый из арсенала уличной шпаны, ему хорошо знаком, он прекрасно знает, что последует дальше и принимает меры. Резкий рывок влево и уход в сторону, горсть песка пополам с солью и перцем летит мимо Жавера и прямо в лицо 'студенту' за его спиной, ременная удавка-гаррота, предназначенная для укрощения 'лоха', пропадает даром. Не глядя, в сам момент разворота в сторону экипажа комиссар наносит удар ногой девушке, по ощущениям - вроде попал удачно, что-то там у нее хрустнуло под подошвой ботинка. Корсаж или косточка какая пострадали, смотреть некогда, разберемся позднее. Дубинка, верное и испытанное во многих переделках оружие, сама выскакивает в руку из потайного кармана сюртука, короткий выпад и ослепленный сообщницей 'студент' получает тычок в солнечное сплетение, затем контрольный в голову удар. Вторично 'круго-о-ом', пытающуюся встать на ноги и запутавшуюся в длинной юбку девку концом дубинки по темечку приголубить, пусть полежит и отдохнет немного, пора 'принимать достойно' кучера, тот уже слез с козел. Мужик движется навстречу, делая изо всех сил 'страшную рожу' и размахивает ножом, пытаясь запугать противника, боится, трусит... но идет вперед.
-Крак-к-к, -твердое полированное дубовое дерево встречается со сталью.
Жавер отбил дубинкой неловкий выпад противника, 'мясник' целился ножом ему в живот, и угадать его намерения было легко. Финт, обманное движение, конец дубовой палки со свитом проноситься возле самого лица здоровяка, тот вынужден перейти от нападения к обороне и пытается прикрыться руками. Молниеносное движение заканчивается ударом в голову, но не сверху, где его уже ждут, а сбоку. Пораженный, словно выстрелом в упор, враг валиться как подкошенный на прошлогоднюю пожухлую траву.
Мастерство не пропьешь, талант в землю не зароешь, а комиссар по праву считал себя 'ассом дубинки', одаренным художником, гением этой разновидности ручного оружия. Разве только предпоследняя стычка с русскими вышла неудачно и возникли сомнения в собственных силах, когда он не смог сходу завалить противника и в результате его самого чуть не прибили. Там коса нашла на камень, Жавер нарвался на людей подготовленных, знакомых с приемами рукопашного боя без оружия, поэтому и не получилось ничего. Для Парижа такие бойцы - большая редкость, здесь у них нож культивируется, бокс в почете по ту сторону Ла-Манша, а 'родной' французский сават 'прописан' в Марселе и других портовых городах среди моряков, да и то один из них на тысячу что-то может реально.
В этот раз он вышел победителем, однако радоваться рано... В полотне на мольберте скоротечной стычки не хватает одного завершающего мазка, или последнего кирпичика в законченном вроде бы строении, не складывается логичная и непротиворечивая 'картинка'. Если эти трое обычные, начинающие грабители а не профессионалы, то почему не напали прямо там у реки, духу что ли не хватило? Такое впечатление, встреча у них не случайная - была хорошо организованная засада, и на Жавера целенаправленно охотились, только кто стоял за спинами 'любителей'... вопрос пока остается без ответа. Комиссар вернулся к фиакру, девицу он обязательно прихватит с собой и расспросит на досуге 'пленницу'. Жавер спешно поднял с земли закинул девку словно мешок с картошкой внутрь экипажа. Он уже намеревался устроиться на сидении кучера, как боковым зрением уловил со стороны придорожных кустов какое-то постороннее движение. На новую угрозу отреагировал быстро, но 'четвертый', которого не доставало для общей картины происшествия, оказался еще быстрее... Комиссар на этот раз не успел, опоздал на какую-то долю секунды, не смог подставить дубинку. Ловкий удар сзади по затылку отправил его во временное небытие, очнется Жавер позднее и в совершенно незнакомом месте.
Голоса... двое, нет скорее - трое что-то впереди обсуждают, выделяется один и женский, кажется, уже знакомый. Он с трудом разомкнул опухшие веки и осторожно открыл глаза, стараясь не привлекать к себе внимания 'полупочтенной публики'. Помещение без окон, размером с гостиную в дешевом доходном доме, в дальнем углу видны обломки гнутых досок и одинокий ржавый гвоздь, специфический кислый 'дух' в несвежем воздухе, когда-то раньше был винный погребок. В центре комнаты большой и крепкий дубовый стол, на него водружен дорожный чемодан, рядом большой бронзовый подсвечник с четырьмя рожками и пара дешевых пистолетов кустарной работы, 'свиные ножки' на жаргоне трущоб. Возле внушительного кожаного 'золотого тельца' как попы у алтаря собралась троица... те самые, а кого ты Жавер еще ожидал увидеть?
Попытка пошевелится - какое там, не выйдет, не мечтай. Зафиксировали надежно, он прочно привязан к стулу и едва дышит, грудь туго давит прочная пеньковая веревка. Ноги заботливо притянуты ремнями к ножкам стула, если и удастся каким-то чудом высвободить из пут руки, то все равно справиться с 'ними' не выйдет. На помощь не позовешь, во рту кляп, и вдобавок нижняя челюсть перевязана шейным платком, узел где-то сзади на основании шеи.
Девка, как помойная крыса в мусорном ящике, роется в сундуке с деньгами, теперь она не кажется ему привлекательной, как при первой встрече. Под глазами у нее черные круги, следствие недавнего сильного удара по голове, да и в целом 'мадам' еще та, строго на любителя продажной любви. Вероятно работает девушка в паре со 'студентом', как конкретно... вариантов много, и на преступную стезю вступили они совсем недавно, а 'кучер' взят со стороны для силовой поддержки. Почему раньше опытный полицейский ничего не заметил, не почуял явного подвоха, не распознал фальши? Сработал стереотип, в последние годы службы он специализировался исключительно на серьезных преступниках. Профессионалы криминального мира женщин на дело никогда не берут, а что на Жавера вдруг выйдут 'любители' уровня опустившихся до грабежа парижских обывателей, он не мог допустить даже в мыслях.
-Смотри, ассигнации... бумажки не наши, они что-то хоть стоят? -девица извлекла очередную находку из кожаного нутра чемодана, в ее руках пачка банкнот.
-А то... на одну такую 'бумагу' можно тебя снять на ночь, на пять купить кровную английскую кобылу, а за десять и сама британская королева у меня отсосет. -смеется ее любовник, шутки под стать шутникам.
-Глянь Рене, а наш 'легавый' очухался! -юнец заметил, что Жавер пришел в себя и наблюдает за ними.
Двое остались возле стола, а 'кучер' медленным шагом двинулся туда, где находится стул со связанным комиссаром, он пострадал в короткой потасовке больше всех, голова его перевязана окровавленной тряпкой, пол-лица и глаз скрыты гигантским синяком и его намерения ничего хорошего комиссару не сулят.
-На... получай фараон проклятый! -за словами следует удар, неумелый, но необычайно сильный, и если бы кляп не сыграл роль боксерской капы, то с передними зубами Жавер бы простился навсегда.
Второй удар, на этот раз - справа в ухо, бывший мясник размахивается с наслаждением, потягивает мышцы, испытывая физическое удовольствие от расправы, почти как от любовного акта с женщиной. Стул со скрипом и треском валиться набок, а с ним и комиссар, голова его больно бьется о старые, пропитанные нечистотами доски пола.
-Ладно тебе, ишь разошелся. Этьен же велел до него не трогать пока! -одергивает сообщника студент, избиение немедленно прекращается.
Они поднимают стул и Жавера заодно, за спинами преступников виднеется девушка, успела схватить со стола один из пистолетов, и теперь не знает, что с ним делать, тугой курок никак не поддается слабым пальцам, взвести его ладонью второй руки она так и не додумалась.
Пять минут долой, ситуация разрядилась полностью и про пленника на время забыли, пистолет занял место на столе, а начинающие бандиты вернулись к прерванному занятию, к ревизии содержимого дорожного чемодана своей жертвы.
-Ты чего со своей долей, с десятью тысячами делать будешь? -спрашивает 'кучер' сообщника, -Я на обзаведение пущу, лавочку бакалейную присмотрел по сходной цене.
-Закачусь в Тампль или Англетер, в карты мне везет... при удачном раскладе возьму вдвойне или втрое.
-Смотри, как бы шальные деньги до настоящего Тампля не довели. -намек на название улицы произошедшее от известной тюрьмы.
-Сколько 'рыжья', никогда столько не видал в жизни. Рене... а может пошлем к черту Этьена, разделим меж собой? Тут тысяч по сто на брата выйдет!