Аннотация: История одного из членов нашей семьи в военное и послевоенное время
Мой дед и его кортик
Мой дед, Титяков Валентин Георгиевич, родился 7 ноября (25 октября по старому стилю) 1917 года в шахтерском городке Енакиево, что в Донецкой области. В этот же день, в тогдашней столице огромной страны, случилась октябрьская революция.
Среднюю школу он окончил в 1934 году, с серебряной медалью в нагрузку. С этим багажом, уже в 1935 году, он и направился в город трех революций - Ленинград и поступил в Военно-морское училище им. М.В. Фрунзе. Это было и есть ведущее военно-морское учебное заведение в СССР / России, известное с 1701 года, когда оно называлось Навигацкой школой. Основателем считается, как положено, Петр Великий. В те предвоенные годы вступительный конкурс был очень серьезен. Например, в 1940 году на 300 вакантных мест было получено 3900 заявлений от желающих поступить.
В 1939 году училище он закончил с отличием в числе 625 лейтенантов, направившихся служить Родине на многочисленные граничные моря.
Отличие видимо помогло, и он был распределен по соседству - на Кронштадскую базу, где был назначен в дивизион малых охотников типа МО-IV ("мошка", он же "морской охотник").
МО-IV-- подкласс малого боевого корабля, предназначен для поиска, слежения и уничтожения подводных лодок в ближней морской и прибрежной зоне; несения дозорной службы или охранения транспортных судов и кораблей. Наибольшее развитие МО-IV получили в годы Второй мировой войны. Вооружение их состояло из глубинных бомб и малокалиберных орудий.Штат экипажа в военное время составлял 24 человека (4 офицера, 6 мичманов и 14 матросов). Обычно было меньше.
Великую отечественную войну мой дед встретил в том же Кронштадте, в должности помощника командира катера.
Во время войны, в 1942 году, он женился в Кронштадте на моей бабушке - Новиковой Нине Андриановне. Бабушка тоже посильно участвовала в обороне Ленинграда - дежурила на флотском узле связи. Получаемый ей паек, весьма скудный, был серьезным подспорьем для выживания семьи в то голодное время ленинградской блокады.
В апреле 1943 года Валентин Георгиевич был назначен командиром МО-303 и уже в мае стал участником известного боя 2-х наших катеров против 13-ти вражеских.
Собственно сам бой был подробно описан Чернышовым И.П. в своих мемуарах, рассказ так и назывался "Два против тринадцати". К слову, этот рассказ был частью сборника под общим названием "Балтийские рассказы". Я помню эту книгу с детства - изрядно потертая и в черно-синем переплете. Комментарий бабушки (обращенный нам с братом) был краток и лаконичен: "Почитайте, там про деда вашего написано".
23 мая 1943 года, поздним вечером, катер моего деда в составе парного дозора патрулировал участки фарватера, ведущего от Кронштадта на острова Сескар и Лавенсари (Мощный). Этот фарватер, один из немногих, связывал блокадный Ленинград с внешним миром. По этой "большой дороге" в этот день должен был проходить караван наших судов, а на просторы Балтики собиралась выбраться подлодка "Щ-406". Сигнальщик увидел силуэты 5 вражеских катеров идущих в сторону защищаемого фарватера. Несмотря на численное преимущество врага, командир дозора - капитан-лейтенант Чернышов И.П., находящийся на катере деда, принял решение атаковать.
Тактический рисунок боя представлялся следующим: используя плохую видимость максимально сблизиться с противником и атаковать замыкающий катер, остальные должны развернуться и прийти на помощь. Когда это произойдет, главной целью становится флагман - необходимо нарушить управление. Если этот вариант не получится -- сближение вплотную, нарушение строя и организация "каши". Противник будет разбираться, кто свой, а кто чужой, а для нас практически каждый силуэт -- цель.
После сближения сигнальщик скорректировал количество вражеских катеров: оказывается они шли двумя кильватерными колоннами, то есть всего 10. Удалось рассмотреть, что это быстроходные артиллерийские, противолодочные и торпедные катера, вооруженные скорострельными пулеметами, автоматическими пушками, глубинными бомбами и торпедами и в полтора-два раза превосходящие по водоизмещению "мошки".
Тем временем, противник обнаружил наши катера и стал перестраиваться в одну кильватерную колонну, то есть первый вариант боя не получался, нужно было переходить к завариванию "каши".
Катера резко увеличили скорость и пошли на врага. Расстояние между "охотниками" и отрядом противника быстро сокращалось. Скоро оно измерялось уже не кабельтовыми и не сотнями метров, а всего лишь десятками. В ход пошли даже ручные гранаты.
Необходимо отметить, что изучая различные материалы о морских боях второй мировой войны, мне не встречалось данных об использовании ручных гранат в корабельных схватках как со стороны тех же немцев и японцев, так и союзников. Это, как видится, русское "know-how", весьма эффективное на "пистолетной" дистанции и при абордаже.
Тем временем, наши пулеметчики и комендоры били по ближайшим целям прямой наводкой с предельной скорострельностью. Вражеские корабли начали уклоняться как от огня "охотников", так и от "дружественных" очередей своих. Строй вражеского отряда нарушился, управление им противник явно потерял.
Во время сближения и последовавшего за ним скоротечного боя дед был ранен, но остался в рубке и продолжал командовать. К немцам подошло подкрепление - еще 3 артиллерийских катера, и они попытались отжать наши "охотники" в сторону своих батарей. Однако, маневр был разгадан и наши катера стали прорываться из окружения в сторону фарватера. Чтобы пробиться, МО-303 пошёл на таран немецкого катера, в последний момент вражеский катер отвернул и тут же получил в упор из "сорокопятки" по топливным цистернам - загорелся и взорвался.
Прорвались. Противник отошёл под прикрытием дымовой завесы. В ходе боя было потоплено 2 катера противника и 1 сильно поврежден. У наших тоже были серьезные потери: у обоих "охотников" в рубках и бортах зияли пробоины, ветровые козырьки на мостиках разбиты, около люков виднелись разводы копоти, на палубах во многих местах темнели пятна крови. На кронштадтском кладбище появились новые могилы еще трех балтийских катерников: Николая Каплунова (командир другого "охотника"), Алексея Ивченко и Николая Дворянкина.
Это, как видится, официальные данные. Моя бабушка, в свое время, рассказывала, что реально в экипаже катера Каплунова (которому досталось значительно больше) не раненых практически не было, а "двухсотых" была как минимум половина.
Скупая запись в вахтенном журнале МО-303 гласила: "23 мая 1943 г. 23.43. На севере обнаружены силуэты вражеских катеров. Боевая тревога. 23.56. Сблизились с катерами противника на дистанцию 15 кабельтовых. Открыли огонь... 24 мая 1943 г. 00.54. Заняли свое место на линии дозора. Отбой боевой тревоги".
Таким образом, бой длился 58 минут. Этот небольшой эпизод в противостоянии флотов нашел свое отражение и в сводке СовИнформБюро.
"От Советского Информбюро. Вечернее сообщение 25 мая 1943 года... В Финском заливе 13 катеров противника напали на два наших дозорных катера. Советские моряки вступили в бой с численно превосходящими силами врага, потопили два и сильно повредили один катер противника. Остальные вражеские катера поспешно отошли под прикрытие финских береговых батарей. Наши катера вернулись на свою базу".
За доблесть, самоотверженность и высокое воинское мастерство дед был награжден орденом Красного Знамени.
Оправившись после ранения, дед продолжал служить и до мая 1945 года воевал на Балтийском флоте, где и встретил Победу всё в той же должности - командир МО-303. По семейным преданиям, дед был очень компанейским человеком, любил праздники и застолья. Чуть меньше он любил начальство. Видимо поэтому, он и закончил войну в том же звании и на том же "охотнике".
После окончания войны, в конце 40-х годов, дед был демобилизован. Судя по рассказам бабушки, мирная и спокойная жизнь ему не удавалась. Как и многие из его поколения, кому повезло выжить, он хорошо умел только воевать. Навыки мало востребованные в мирной и не криминальной жизни.
В начале 50-х годов он завербовался на Дальний Восток - стал старпомом небольшого безымянного китобойного судна. Порт приписки - бухта Провидения, там же расположен и поселок с тем же названием. Это красивое, но очень холодное место находится в Анадырском заливе на юго-восточном побережье Чукотки. Семья осталась в Кронштадте.
7 ноября 1954 года день рождения деда совпал, в очередной раз, с годовщиной октябрьской революции. По этому поводу на борту китобоя состоялся, очевидно, неплохой праздник. В результате, по причине закрытых заслонок в системе отопления, весь экипаж угорел и уже не проснулся.
Так и погиб мой дед, ровесник октябрьской революции, в 37 полных лет, на краю необъятной страны которую, когда было нужно, защищал "не щадя живота своего". Точное место захоронения, к сожалению, пока неизвестно. Пока...
От деда мне остался, переданный в свое время бабушкой, офицерский кортик. Бог не дал ей сыновей, из внуков я был старший. А до бухты Провидения я планирую когда-нибудь доехать, по возможности, в компании с правнуком Валентина Георгиевича и постоять на могиле. Тогда же, я думаю, дедов кортик сменит своего владельца. Расти сынок... Как имя заслужишь, так и поедем
Помимо связи поколений, этот вояж поможет нам своими глазами убедиться, в конце концов, как неохватна и противоречива великая страна с кратким названием - Россия. Наша Россия.