СУДЕБНО-ПСИХИАТРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ГОМИЦИДАЛЬНЫХ НАСИЛИЙ И УБИЙСТВ
......... "Зал суда - вот место, где скорей и больнее всего мстит за себя каждый недочет в психиатрических знаниях..... О.БУМКЕ..................
6.1. Гомицидальные безумства и безумия...........Профессиональная деятельность юриста практичеcки всегда связана с необходимостью исследовать полноценность психичесґкого здоровья участников как гражданского, так и уголовного процессов. Наиболее часто вопросы, касающиеся психической нормы и пограничной психопатологии, возникают при расследоваґнии уголовных дел, возбуждение которых связанно с крайними формами гомицидального поведения участников (субъектов и потерпевших) уголовно-правового конфликта Феномен крайнего агрессивного поґведения проявляется при посягательствах в виде оскорбления, доведения до самоубийства, при причинении вреда здоровью и убийствах в состоянии аффекта, при превышении пределов необґходимой обороны, по неосторожности, а также при преступлениях террористической и псевдотеррористической направленности и др.. Трудности, возникающие при исследовании крайних форм насильственного антиобщественного поведения обусловлены существующей неопределенностью критериев разграничения психической нормы, психического здоровья и так называемых пограничных психичесґких отклонений. Нередко психопатологические феномены ошибочно оцениваются морально-нравственными, эстетиґческими категориями, например, как "безобразное", "низменное" или, наоборот, безнравственное поведение психически здорового субъекта трактуется как психопатическое т.п.. Указанная неопределенность создает неуловимую обычным юридическим опытом нить криминологических причинно-следственных взаимосвязей, не подающихся эмпирическому анализу, например, при решении вопґроса мог ли подозреваемый, подсудимый, - по мнению окружающих, "гуманист", "образцово нравственный " гражданин взяться за нож, топор, автомат, взрывчатку и т.п... .В этой связи одновременно возникает вопрос в каком случае мы имеем дело с безумством в крайних пределах психического здоровья, а в каких - с безумием, обусловленным психическими расстройствами в пределах вменяемости или невменяемости. Проблему разделения деяний психически здоровых субъектов, совершающих убийство, и безумцев, одержимых страстью к насиґлию, беспокоила и древних. Недаром храм Юстиции (богини
праґвосудия) соседствовал с храмом Мании (богини, олицетворявшей безумие, насылаемое на людей, преступивших законы и обычаи, главным образом, законы кровного родства) и ее сестер Эвмений (богинь мщения, этимологический источник слова "вменять"). По преданиям, храм Мании был сооружен на месте, где Эвмении насґтигли и поразили безумием Ореста - героя древних сказаний и трагедий. Он был наказан за убийство матери, которой отомстил за то, что она предательски убила его отца - то есть совершиґла двойное злодеяние: убила мужа и отца отца своих детей. Известно, что еще во времена Гиппократа в древнегреческой медицине существовал термин "мания", а значит, и производное от него - "маньяк". Приблизительно до 500 года н.э. "мания", "истерия", "эпилепсия" были наиболее распространенными назваґниями психических отклонений. Лица, страдавшие этими психиґческими расстройствамми чаще других были в конфликте сами с собой и господствующими общественными представлениями о поґрядке вещей и явлений. Их беспокойный ( или на современном языке - экстремистский) нрав древние медики связывали у женґщин и мужчин с "блужданием" половых и неполовых органов и особых соков. Когда за диагностику взялись демонологи, всему виной были объявлены сексуально-похотливые демоны - поселившиеся в женґщинах инкубы, а суккубы - в мужчинах. Одержимость, фанатичесґкая убежденность в чем-либо, непоколебимая приверженность каґкой-либо идее или делу имели трагические последствия. В те времена способность за идею выдерживать любые пытки была для судей бесспорным доказательством того, что человек предался дьяволу. Внешние проявлеґния безумства и безумия зрелищно представляли собой однородґную смесь агрессивности. Безумства и безумие, прикованые цепью к одной стене больничного или тюремного каґземата, самовозбуждали и копировали друг друга. Медицина, магия, демонология в течение многих веков соґперничали между собой, пытаясь объяснить суть и причины крайґних взглядов и поступков. Их противостояние скрыто сохраняется и до сих пор: набирает силу психиатрия - блекнут чудеса, сдает свои позиции психиатрия - торжествует магия. Психиатрия, возрождавшаяся после эпохи средневеґковья, своими диагнозами спасла тысячи людей от пыток и костров. Среди них были и те, кто по современным судебно-психиатрическим стандартам быґли бы признаны "ограничено вменяемыми".В средние века получила широко распространение "ликантроґпия", представляющая особое психическое состояние, пограничное между безумством и безумием. Одержимые ликантропией воображали себя превращенными в зверей, преимуґщественно в волка. Во второй половине XYI века ликантропия носила эпидемические масштабы. Ликантропов считали колдунами и предавали сожжению. С ликантропией связано и учение о меґтемпсихозе, в основе которого лежало религиозно-мифологическое представление о перевоплощении души после смерти человека последовательно в другие тела ( растения, животного, человека, божества) пока она не вернется очищенной к первоисточнику всякой жизни. Это учение довольно широко распространено в различных религиях. Этнограф , антрополог XIX века Э.Тайлор описвает ряд случаев, когда подростки под впечатлением рассказов об обоґротнях, так раскручивали свои фантазии, что совершали убийства по тем сценариям "про обоґротней", которые накануне смаковали взрослые. Подростки и не скрыґвали своей причастности к убийствам, считая это обычным делом, поскольку взрослые, пересказывая различные варианты сюжетов про оборотней, выражали восторг перед их силой, всемогуґществом и неуловимостью. Сходные с ликантропией элементы перевоплощения испытывают субъекты, совершающие гомицидальные убийства и в наше время. Своим, якобы, перевоплощением в хищных животных они нередко оправдывают (по механизмам психичесґкой защиты) свои преступные деяния. В начале XIX века на смену демономаническим психическим эпидемиям, провоцировавшим крайние формы агрессивного поведеґния, пришли эпидемии революций. Актуальность обсуждаемой проблемы по неизвестным причинам возрастает на рубеже веков. В начале XX столетия малоизвестный философ, обеспокоенный виґдом из окна, написал:"...безумiе было и тамъ, где происходила перемена этическаго, религiознаго и политическаго сознанiй и где было стремленiе къ новой жизни... Общество нормальныхъ людей было напугано шествiемъ все увеличивающихся армiй техъ людей, образъ и подобiе которыхъ несоответствуетъ образу и подобiю нормальныхъ людей. С одной стороны, наполняя душу нормального человека смятениемъ и ужасомъ, росло число такъ называемыхъ неврастениковъ, истериковъ, самоубiйцъ и техъ, кого боль жизни невольно превратила въ алкоголиковъ, морфиґнистовъ, эротомановъ, курильщиковъ и т. п.; съ другой стороґны, прокладывая дорогу въ царство грядущаго - шествовали реґволюцiонеры, реформаторы, мистики, фанатики, энтузiасты и "безумные" мечтатели - все неуравновешенные въ психическом отношенiи" [ 1]. Первая попытка научно исследовать характер связи между соґциально-правовой и психологической нормами поведения (с одной стороны) и пограничной психопатологией (с другой стороны) была предпринята французскими психиатрами в начале XIX века. В этой связи французский медик Эскироль предложил концепцию мономаний (монос - один + мания - безумие) или так называемого " однопредметного" помешательства. Согґласно этой концепции психическое расстройство может быть лоґкальным - то есть распространяется либо на интеллектуальную сферу (идеи и др.), либо аффективную или инстинктивную (влеґчений) или какую-либо другую область психики человека. При этом основная психика мономаньяка (кроме больного пункта) как бы остается здоровой. Мономаническое безумие локально усилиґвает, извращает психические процессы, способствуя их крайнему выражению. Принцип "однопредметности", изолированности безуґмия был востребован самой жизнью, так как разрешает
индивиґдуальности выходить за пределы умозрительного понятия психиґческой нормы, отсутствующей в виде конкретного представления. Во имя прогресса человек должен иметь право "сходить с ума", неглубоко и ненадолго. А главное - не в ущерб себе и другим. Многочисленные развлекаґтельные издания второй половины XIX века переполняли описания причуд, оригинальных идей, пристрастий и поступков. Большинство мономаний вполне безобидны по содержаґнию и направленности и, как правило, не достигают агрессивноґго антиобщественного выражения. Однако и они нередко приводиґли мономанов на скамью подсудимых. Например, в одной из замеґток под названием "Библиофильство и библиомания" рекомендуетґся разделять эти два понятия, так как библиоманы - своего роґда фанатики, среди них есть преступники: воры, подделыватели, мошенники и даже убийцы на этой почве; и рассказывается , что один пастор из-за страсти к книгам стал разбойником. В другой заметке описывается, когда бывший монах - расстрига, ставший владельцем книжной лавки, из-за библиофильской страсти к антикварной редкости совершил серию убийство покупателей. Крайние формы поведения в виде насилия и даже убийств встречаются у мономанов так называемых "страстных идеалистов". Эти субъекты одержимы идеями пеґреустройства различных сторон человеческого бытия, сохранения живой природы и т.п.. К мономаниям Э.Эскироль отнес и однопредметное усиление влеґчения к убийствам - гомицидоманию. Выделению пиромании (склонґность к поджогам) в немалой степени способствовало то, что в Париже перед падением Коммуны распространилась настоящая эпиґдемия поджогов, которая повергла горожан в состояние невыраґзимого ужаса. Тотальный страх породил массовую параґнояльность, везде чудились поджигатели, всякая женщина с корґзиной или ящиком для молока казалась петрольщицей, отдушины подвалов были завалены, а жители ходили дозором по тротуарам. В процессе последующего развития представлений о пограничґных психических отклонениях и связанных с ними крайних форм поведения концепция "мономаний" не раз реформировалась. На ее основе появились диагнозы "паранойя", "нравственное помешаґтельство". Они были призваны сгладить, примирить несоотґветствия и противоречия психологических, психопатологических, нравственно-этических оценок, возникающих при разграничении просоциальных, асоциальных и антиобщественных форм крайнего поведения. В этой связи выдающийся русский психиатр С.С.Корґсаков приводит следующий случай нравственного помешательства, в котором имеет место сочетание гомицидомании и пиромании: "А.С., 14 лет совершила следующие преступления: 1) 29 января подожгла сарай своего хозяина, 2) на другой день подожгла его хлев, 3) на следующий день подожгла хлев у крестьянки, к коґторой перешла в тот день жить, 4) 18 февраля удушила руками девятилетнего мальчика, 5) на другой день удушила руками деґвочку 5 месяцев, 6) в июне утопила мальчика 4 лет, 7) тогда же удушила мальчика 11 месяцев, 8) в сентябре утопила
мальчиґка 7 месяцев, 9) тогда же удушила грудного ребенка, 10) тогда же удушила другого грудного ребенка, 11) летом следующего гоґда утопила мальчика 4 лет, 12) удушила грудного ребенка, 13) в следующем году убила топором мальчика 5 лет, 14) летом удуґшила девочку 5 недель, 15) тогда же утопила девочку 7 лет... На допросе А.С. показала, что ее так и тянет утопить или заґдушить ребенка, которого она нянчила или за которым смотреґла... если она это исполняла, то ей делалось легче, но после смерти ребенка, ей было жалко его и она даже плакала." С.С.Корсаков отмечает, что "диагностика нравственного помешаґтельства иногда представляет очень большие затруднения, - именно когда нужно констатировать перед судом, что мы имеем дело со здоровым субъектом" [10]..................................................6.2. Систематика пограничных психических состояний и расстройств с гомицидальными тенденциями....... В общей массе населения наиболее распространены психо-невґрологические отклонения, выраженность которых чаще всего ничґтожно мала. Они не имеют юридического значения, а только приґдают поведению индивида определенные черты психической и фиґзической индивидуальности, способствуя адаптации в психо-социальной сфере межперсональных и общественных отношений и не нуждаются в специальной психоневрологической помощи или коррекции. В пределах психического здоровья возможны неглубокие и психологически мотивированные преходящие психические отклонеґния (изменения настроения, ощущений, восприятий, представлеґний и др.), а также устойчивые личностно-характерологические особенности - врожденные акцентуации характера и приобретенґные социально-психологические (антиобщественные, кримиґнальные) деформации личности. Акцентуациям характера - это особые типы дисгармонического развития личности, при котором какая-либо черта характера чрезмерно развита. Она создает высокую избирательную чувствиґтельность субъекта к определенным ситуациям, в которых адапґтация акцентуанта затруднена. Непатологические социально-психологические деформации личґности отличаются отсутствием у субъектов признаков и симптоґмов душевной болезни и акцентуации характера. Мотивация их поведения определяется асоциальными моральными принципами, взглядами, убеждениями и установки, сформировавшимися в проґцессе неблагоприятного воспитания, криминогенного заражения в детском и подростковом возрасте. Перед тем как рассматривать гомицидогенные особенности пограничных психических расстройств приведем краткие сведениями, касающиґмися их общей симптоматики и классификации. В общей психиатрии симптомы и симптомокомплексы (синдромы) условно делятся на две группы. Первую группу составляют так называемые "продуктивные" симптомы и синдромы, которые обраґзуют изменчивую внешнюю клиническую картину психических расстройств. В пределах вменяемости психические расстройства представлены так называемыми "непсихотическими " (невротичесґкой депрессией, навязчивостями, страхами, иллюзиями и др.). Грубые психические расстройства в виде галлюцинаций, бреда, деменции и др. составляют группу невменяемости. Вторую групґпу представляют расстройства базовых структур личности (чувственное оскудение, расстройства воли и др.) и интеллекта (памяти, мышления, внимания и др.). Расстройства личности и интеллекта, как правило, малообратимы. Поэтому их принято наґзывать "дефицитарными", "негативными". Образно говоря, дефиґцитарные расстройства являются своеобразным психическим "шраґмом", возникшим как последствие неблагоприятно протекавшего психоза или в результате перенесенной мозговой катастрофы ( черепно-мозговой травмы, нейроинфекции и др). Клиническая картина разнообразных психических расстройств определяется соотношением выраженности продуктивной и негативной (дефициґтарной) симптоматики в каждом отдельном случае.
В психиатрии существуют рабочие понятия "большая" и "малая" психиатрия. "Большая" психиатрия исслеґдует и лечит выраженные психические расстройства соотґветствующие состояниям невменяемости. К ним относятся: а) психозы, проявляющиеся помрачениями сознания (сумеречные, деґлирий, онейроид, аменция), бредом, галлюцинациями, маґниакальными состояниями (болезненно повышенное настроение), депрессиями; б) слабоумия (деменции) в виде грубых расстройств интеллекта (памяти, мышления и др.). У больных этой группы отсутствует критика к переносимому психозу и сформировавшемуся у них личностно-интеллектуальному дефекту. Указанные расстройства грубо деформируют поведение субъекта, приводя к противоправным поступкам, часто, сопровождающихся брутальной агрессией Грубые психические расстройства, составґляющие основу невменяемости, а их диагностика не представляют трудности и для не психиатров. К тому же больные этой группы к моменту совершения противоправных действий, как правило, состоят на психиатрическом учете."Малая" психиатрия охватывает бесчисленное многообразие симптомов при неврозах и неврозоподобных состояниях, а также специфических и органических расстройств личности, не исклюґчающих вменяемость. Больные, страдающие неврозом, остро переживают свое болезненное состояние, крайне тяготятся ним и акґтивно ищут психиатрической помощи. Пограничные невротические психические расстройства примыкают к условной границе психиґческого здоровья и черпают свою фабулу болезненных переживаґний из ситуативно-реактивных событий повседневности, что затґрудняет их диагностику. В юридической литературе пограничные психические расстройства принято обобщать в понятии "психические аномаґлии". Однако, в медицинской классификации психических расстройств такое название не используется, что следует учитывать при ОРД. В соответствии с МКБ-10 (Международная классификация психических и поведенческих расстройств 10-го пересмотра) такие термины как психическая "болезнь", "забоґлевание" не используются и заменены термином "расстройство". Вместо термина "психопатия" используется диагностическое определение "специфические расстройства личґности" (шифр F60), а вместо термина "психопатоподобные измеґнения личности" - "расстройства личности и поведения вследствие болезни, повреждения или дисфункции головного мозґга" (шифр F07). Эти два типа психических расстройств составґляют основную клиническую базу юридического понятия "психиґческие аномалии". Вышеуказанные изменения названий психических расстройств имеют лишь номенклатурное значение. МКБ-10 адаптирует клинические описания психических расстройств к различґным психиатрическим концепциям в зарубежной психиатрии. Поэтому, делая запрос относительно психических расстройств какого-либо лица, проживающего в России или зарубежом, слеґдует ориентироваться не на название диагноза, а на шифр, коґторым интересующая картина психического расстройства обознаґчена в МКБ-10. В качестве общей характеристики следует отметить, что в МКБ-10 включен широкий круг пограничных расстройств психики, определяющих крайние формы агрессивного поведения или соґпутствующих им, в частности - расстройства сферы влечений. Среди них склонность к азартным играм - F 63.0, воровству (клептомания) - F 63.2, к поджогам и взрывам (пиромания) - F63.1.Классификация психических расстройств является ценным исґточником дополнительной объективной информации криминолоґго-криминалистического свойства. Не существует другой такой цельной эмпирической систематики психических признаков, проґверенной многовековой практикой судебной психиатрии и непосґредственной конкретикой бытия. Используемые в "малой" псиґхиатрии клинические "стандарты" пограничных расстройств личґности и интеллекта могут служить довольно точными ориентираґми, своеобразной сеткой психических координат для систематиґзации характерологических, личностно-интеллектуальных данных. Правильное и адекватное применение систематики "стандартов" психических расстройств, граничащих с психическим здоровьем, позволяет осуществлять целенаправленный сбор информации о лиґцах с акцентуациями характера, социально-психологической деґформацией личности и пограничными психическими расстройстваґми. Указанная информация позволяет составлять психолого-соґциальный портрет предполагаемого субъекта, подтверждать или опровергать сомнения относительно психического здоровья участников уголовно-правового процесса и др.. Ниже на основе МКБ-10 рассмотрены основные признаки психических расстройств в пределах вменяемости, которые имеют разґличное происхождение, определяемое диагностическими рубриками данной классификации. Каждая рубрика и выделенные в ней подґрубрики обозначены кодом, который состоит из латинской буквы F и цифры. Однозначная цифра соответствует номеру главной диагностической рубрики (F 0; F 1; F 2...), а двухзначные и трехзначные обозначают соответствующие подрубрики (F 01... F02,2...). и т.д.. ...............................................6.2.1 Органические психические расстройства - F 0........... Пограничные психические расстройства этой диагностической группы возникают в результате прямого и/или косвенного оргаґнического поражения головного мозга. Прямое - наступает в реґзультате непосредственного воздействия фактора вредности (чеґрепномозговая травма, опухоль, инфекции и др.) на мозговое вещество. Косвенное поражение ЦНС происходит при воздействии сердечно-легочной недостаточности, эндокринных заболевания, гипоксии мозга при незавершенных утоплении, удушении и др., которые вторично нарушают питание головного мозга. Основу клинического содержания этой подгруппы составляют проявления так называемого органического (психопатоподобного) расстройства личности. Как уже указано выше клинические проявления так называемых органических расстройств личности в отечественной психиатрической литературе объединены понятием психопатоподобное расстройство. Подобное психопатиям в том смысле, что включает в себя симптомы сходные с психопатиями (неустойчивой, истерической, возбудимой и др.). Кроме них склонность к астенической психо-физической истощаемости. Органические расстройства вегетативной нервной системы обусґловливает высокую чувствительность субъектов к дезадаптиґрующим воздействиям социальной-психологической обстановки, а также изменений природных условий (непереносимость жары, коґлебания атмосферного давления, магнитных бурь). Кстати посґледнее объясняет наличие связи между частотой преступлений и резкими колебаниями в природной среде ( магнитные бури и т.п.)...................Расстройства личности и поведения вследствие болезни, повреждения или дисфункции головного мозга - F 07................................Поражающее воздействие вышеуказанных органических факторов приводит с усугублению уже имеющихся у субъекта агрессивных тенденции или они появляются по мере органического изменения его личности. Снижение функций социально-психологического контроля приводит к расторможенности влечений, примитивизации чувств, преобладанию эйфории с плоскими шутками, которая легґко сменяется злобно-дисфорическим фоном настроения Характер расстройств личности и возникновение склонности к крайним формам агрессивного гомицидального поведения в значительной степени зависит от локализации поражения головного мозга. При так называемом лобном синдроме наряду с эйфорией набґлюдаются вспышки гнева по незначительным поводам, секґсуально-агрессивное и другое антибщественное поведение, котоґрым способствует характерная лобному синдрому неспособность субъекта предвидеть последствия своих поступков.Дизрегуляция функций височных отделов мозга проявляется утґратой чувства юмора, выраженный агрессивностью, склонностью пустому рассуждательству, морализированию и гиперграфии - написанию псевдаучных трактатов, дневников, механически -ассоґциативному стихотворчеству и т.п.. Нередко гомицидальный эксцесс у этих больных является первым очевидным свидетельством скрыто протекающей локальной дизрегуляции головного мозга. В медицинской литераґтуре обращается внимание на трудность судебно-психиатрическоґго выявления вышеописанных психических отклонений, которые компенсируется, маскируется находчивостью этих лиц, их споґсобностью при судебно-экспертных исследованиях представить себя в выгодном свете. В то же время, в повседневном общении для них характерны уничижительное отношение к окружающим, употребление обидных и враждебных выражений, наглый тон, неґкоторая безаппеляционность и склонность в разговоре быстро переключаться с одной темы на другую. Сложность исследования усугубляется малой эффективностью психологических исследований, направленных на выявление вышеописанных психических отклонеґний, что затрудняет их объективную оценку. Поведение испыґтуемых во время обследования резко отличается от поведения в обычной обстановке. Неопытный врач иногда сомневается, чему больше верить: рассказам родных или сообщениям самого больного. В этой связи эксперты отмечают, что обследуемые с изолированной дисґфункцией головного мозга обычно ловко приводят аргументы поґчему дома они ведет себя иначе. Причем без всякого смущения во время каждого нового обследования с одинаковой убежденностью дают разные объяснения. И только клиниґцисту-психиатру доступно установить клиническое значение несдерґжанности и необдуманности в их поведении. Нейропсихологические и клинические исследования повреждеґний лобной доли головного мозга показали, что этот вид расстройств нередко неправильно истолковываются как симуляґции, рентные неврозы или истерии. При этом авторы отмечают, что повреждения мозга, как и в приведенном выше случае, часто не замечаются и обнаруживаются только в результате экспертизы по настоянию прокурора. По данным литературы около 20% больных с поражением лобной доли головного мозга склонны к повторным антиобщественным действиям (сексуальные преступґления, нанесение побоев, бродяжничество, тяжбы и др.).Определенную специфику имеют органические расстройства личности травматического типа, которые наступает в отдаленном (через 1- года) периоде после черепно-мозговой травмы. Слеґдует иметь в виду, что наличие сведений о перенесенной субъектом одной или даже нескольких черепно-мозговых травм не является основанием для вывода о травматических изменениях личности. Психопатоподобные постравматические расстройства (или травматическая энцефалопатия с психопатизацией) настуґпают при неблагоприятном течении травматической болезни, коґторое определяется реактивностью организма, локализацией травмы и конституциональными особенностями субъекта. Для этоґго типа субъектов характерна склонность к аффективным реакциям в виде "грома и молнии" - с быстрым нарастанием выраженной раздражиґтельности, нетерпимости, агрессивности даже по ничтожному поґводу. При их прямолинейности, обидчивости, сочетающихся с претенциозностью, они всегда могут быть жертвой, сами того не осознавая. Довольно легко 2-3 конфликтогенными вопросами, неґвольным или преднамеренным неуважительным отношением, оскорбительными намеками провоцировать у них острую генерализованную агрессивную реакцию. Существенные особенности имеют психопатоподобные расстройства, наступившие после так называемой "боевой" травґмы головы - травмы взрывной волной. Для них характерна психоґгенная глухонемота (сурдомутизм), расстройства памяти, тяжеґлая астения. На фоне резкой раздражительности, склонности к агрессии, бессонницы, устрашающих сновидений отмечаются присґтупы аффективно суженного сознания, субъект переносится в обстановку боя, командует, нападает на окружающих, принимая их за врагов. В отдаленном периоде долгое время сохраняется неврозоподобные расстройства в виде истероформной установки типа "рентного" невроза, когда считает себя незаслужено забыґтым, добивается компенсации за понесенный ущерб. Нередко в борьбе за свои права проявляют физическую агрессию, что стаґновиться причиной привлечения этих субъектов к уголовной ответственности........................................................ Расстройства личности и поведения у взрослых - F 6..........Выдающийся немецкий психиатр Э.Крепелин, характеризуя группу "патологических" личностей, отметил : "Везде, где мы пытаемся провести границу между душевным здоровьем и боґлезнью, мы наталкиваемся на промежуточную область, в которой совершенно незаметно происходит переход от нормы к выраженным душевным расстройствам... Масштабом, которым мы должны пользоваться при определении болезненных черт в душевной жизґни человека, является отклонение от среднего уровня в смысле несоответствия между поведением и окружающей средой... Мы наґходим среди обширной группы патологических личностей ... всяґкие немыслимые смешения дефектов и извращений со здоровьем... только небольшая часть ... попадает в руки психиатра; большей частью это происходит при столкновении с законом, когда необґходимо судебное решение о душевном состоянии преступника." [26]. В МКБ-10 рассматриваемые пограничные расстройства размещены, главным образом, в диагностической рубрике Расстройства личности и поведения у взрослых"(F6)....................................................................Специфические расстройства личности ( F60). Эта диагностическая подгруппа объединяет врожденные необґратимые аномалии характера, приводящие к тотальной дисгармоґничности психического склада личности, нарушающие адаптацию в окружающей среде. Одно из неформальных определений психопатии гласит: больной, страдающий психопатией, сам создает неблаґгоприятную для себя ситуацию, сам ее преодолевает и сам от нее страдает. Среди различных типов специфических расстройств личности (психопатий) к наиболее криминогенным в плане гомиґцидальной агрессии относятся параноидное расстройство, диссоґциальное расстройство и эмоционально неустойчивое расстройство личности...............................................................Параноидное расстройство личности ( F 60.0). В отечественной психиатрической литературе клинический стереотип, соответствующий рассматриваемому параноидальному расстройству, описывается под названием "паранояльнное" расстройство. Принято выделять три варианта паранояльных субъектов: подозрительные, сутяги и фанатики. У подозрительных доминирует постоянная недоверчивость в любых отношениях на производстве и в быту. Они склонны нахоґдить неблагоприятный или враждебный для себя смысл в любых словах и поступках окружающих. Например, считают, что сослуґживцы "подкапываются", ущемляют права и т.п.. Окружающие, в свою очередь, характеризуют паранояльных как людей с "тяжелым" характером, неуживчивых, неисправимых спорщиков, ревнивґцев, не поддающихся разубеждению. Сутяжным (кверулянтам) свойственны гипертрофированные и извращенные представления о справедливости. Поиск справедлиґвости становится для них основным смыслом жизни - чего бы она не касалась. Однако, чаще всего, их претензии вязнут в борьбе с очередным "неправильным" их увольнением, начислением квартплаты и др. Характерно, что им удается создавать многоґчисленные комиссии, проверяющие их бесчисленные жалобы, участвовать в многочисленных судебных разбирательствах по их делам. Некоторым из них удается выходить и на государственный и даже международный уровень. Их речь и стиль письма имеют ряд специфических особенностей, облегчающих диагностику. Фанатики с формально-диагностической точки зрения это субъекты, которые, как их обычно характеризуют в социальном плане проповедуют и отстаивают с исключительной стойкостью какие-нибудь явно нелепые убеждения или теории.В представленной классификации между группами ярко выраґженных кверулянтов и фанатиков располагается ряд переходных по направленности паранояльной деятельности состояний, среди которых в контексте данного рассмотрения представляют интерес выделенные еще в начале прошлого века так называемые "изобреґтатели", "реформаторы", "страстные идеалисты". Названия красґноречиво говорят сами за себя. Например, "страстные идеалисґты" являются теоретиками новых политических систем, активно печатают своим труды, отчаянно сражаются со своими идейными противниками, иногда прибегая и к физическим методам.Э. Крепелин обращает внимание, что преувеличенная саґмооценка, сильная индивидуальная окраска восприятий и суждеґний, беззастенчивость, эгоизм и упрямство приводит этих субъектов к бесчисленным столкновениям с самыми разнообразныґми лицами и властями, при чем они настаивают на своих требоґваниях с величайшим озлоблением. Классическим в этом отношеґнии можно считать случай "реформаторства", когда в 1970 году несостоявшийся студент-медик, сначала разослал в различные учреждения письма, в которых он изложил свою концепцию научґных знаний, а затем явился на прием к одному из референтов Академии наук, зверски его убил и расчленил (по второму вышеописанному типу физической агрессии. Этих субъектов объединяет убежденность в том, что: а) существующие науки и институты (биологические, социальные или политические) зашли в тупик и мешают прогрессу человечества; б) субъект считает себя призґваным судьбой прорвать образовавшийся порочный круг, даже есґли для этого потребуется его жизнь. Их сверхценные идеи изобретательства, реформаторства могут акґтуализировать гомицидальные комплексы, придав им свойства сверхценной гомицидальной одержимости. При дальнейшем неблаґгоприятном (в психопатологическом отношении) развитии личносґти параноидного субъекта сверхценная одержимость может переґрастать в бредовую (паранояльную) гомицидальную одержимость, проявляющуюся в крайних формах агрессивного поведения. В таких случаях чрезвычайно трудно дифференцировать идеи сверхценного уровня при фанатизме от психотического бредового расстройства типа паранойи. ..............................................................................Диссоциальное расстройство личности - F 60.2....... ..Существует много других названий этого типа расстройств личности, например, "неустойчивая", "антисоциальная" психопаґтия или "социопатия". Социопаты в отличие от выше описанных паранояльных типов избегают всякой ответственности и обязательств. Слабые социальные контроли с детства проявляются у них в воровстве, побегах из дома, алкоголизации и наркомании. К взрослому возґрасту у них накапливается огромный опыт унижений, оскорбиґтельных ситуаций, из которых им постоянно приходится "выкруґчиваться". Сначала перед родителями и учителями, а далее пеґред простодушными гражданами, которые оказались жертвами их обмана, а также - в суде. Путь постоянных авантюр формирует у них особый тип защиты - асоциальной театральности, внешней обаятельности, склонности к манипулированию, что дало повод психиатрам далекого прошлого называть их "врожденными лгунаґми" или "врожденными мошенниками". В зависимости от типа конфликтной ситуации они способны предстать с одной стороны красноречивым, сентиментальным, обаятельным собеседником с "маской разумности на лице" и даже обольстителем (один из них, используя любовные чары, чуть было не совершил побег из тюрьмы). Уличенные в обмане, они станоґвятся крайне агрессивны. Э.Крепелин считал, что основной чертой личности этого типа является выраженная тенденция к конфликту с нормами обґщественной жизни, обусловленная болезненной бессердечностью. На этом основании он назвал эту группу личностных расстройств "враги общества" (антисоциальные), антибщественное поведение которых проявляется в различных общественно-опасных деяниях, включая изнасилование, поджог. убийство и т.п..Известный американский психиатр Эрик Берн [15], соглашаясь с Э.Крепелином дополняет, что характер деятельности социопата зависит от его ума и возможностей. Если он беден, но умен, он может специализироваться в надувательстве; если беден и не умен, он будет, избивать ни в чем не повинных людей или бессмысленно уничтожать имущество. ........................................................................................Эмоционально неустойчивое расстройство личности - F 60.3 Клинический стереотип этого расстройства соответствует "возбудимой" или "эпилептоидной" психопатии. Клиническая карґтина необычайно многообразна, формируется из личностных расстройств, сочетающихся с психической импульсивностью. Личґностные особенности проявляются в переоценке свой значимости, властолюбии. Субъекты подавляют окружающих своей психической тяжеловесностью, гипнотизирующей непоколебимостью и таким обґразом группируют вокруг себя внушаемых и подчиняемых. Витиеватость речи, склонность к псевдомудорствованию, исклюґчительная способность концентрировать в одном направлении свою эмоциональность и деятельность помогают поддерживать стиль "пророческого" поведения. Однако за этим стоит эмоґциональное оскудение, угодливость, слащавость, которые сосуґществуют с коварством, холодной, расчетливой жестокостью - "за мелочь унижаются и за пустяк зверски убивают".............................. Невротические, связанные со стрессом - (F 4), влючает функциональные психические расстройства, которые в отечественной литературе отнеґсены к психогенным (вызванным психотравмой) заболеваниям - неврозам. Расстройства адаптации, вызывающие неврозы, обусґловлены неспособностью лица приспособиться к изменившимся усґловиям его жизнедеятельности, связанной с учебой, работой, службой в армии, расторжением брака, пребыванием в заключении и др.. Характер и глубина психогенных психических расстройств заґвисит от остроты, длительности, повторяемости психотравмиґрующего воздействия, с одной стороны, и от личностно-констиґтуциональных особенностей субъектов, подвергшихся стрессу, - с другой. Не всякие конфликтные, дизадаптирующие воздействия и не у всех людей могут играть роль психотравмы. Психотравму определяет не фактическое содержание события, а его значиґмость для личности данного субъекта. Известно, что для одного человека смерть матери - это трагедия, а для другого - лишь повод для выпивки.................................................................... Реакция на тяжелый стресс и нарушения адаптации - F 43. Стрессогенные дизадаптации вызывают психические отклонения в виде тревоги, депрессий. Лица, претерпевающие дизадаптацию, склонны к массивной длительной алкоголизации, антиобщественґному поведению, которое нередко достигает крайних форм агресґсивности, главным образом, гомицидальной в виде вандализма, насилия и убийств.Более тяжело и длительно, чем стрессы вызванные природными катастрофами (землетрясения, наводнения и др.), переносится последствия стресса, вызванного воздействием человеческого фактора. В частности, стрессовые воздействия связанные с участием в военных действиях, избиением, изнасилованием, реакцией на уголовное преследование и отбывание срока в заключении. ...Криминогенные свойства психических расстройств вызванных стрессовыми воздействиями критических военных ситуаций были исследованы американскими психиатрами у ветеранов вьетнамской кампании. Многие из них, вернувшись к мирной жизни, не смогли избавиться от повышенной настороженности. Они страдали бессоґницей, частыми были кошмарные сновидения, содержанием которых были события перенесенного стресса. Длительное психическое напряжение в боевых операциях и особенно в условиях диверґсионной войны выработали у этих солдат защитную установку, выражающуюся формулой: "бей или беги". Эта установка на паниґческое бегство или безотчетную, инстинктивную агрессию при малейших признаках угрозы долго сохранялась у тех, кто вернулся к мирной жизни. Один субъект после неудачной сделки расстрелял сотрудников из револьвера и сам покончил жизнь саґмоубийством, другой после очередного бытового конфликта стреґлял из снайперской винтовки по всем, кто случайно попал в прицел. Защитная формула "бей!" актуализируется непроизґвольно, неадекватно ситуации, провоцируя тяжелую агрессию у ветеранов, вернувшихся с различных "малых" войн. Многие из них были осуждены на длительные сроки за хулиганство. Психические расстройства, возникшие в связи с перенесенным стрессом выделены в отдельное психическое расстройство, полуґчившее название "постравматическое стрессовое расстройство" (ПТСР). К характерным психическим отклонениям при посттравмаґтическом стрессовом расстройстве относятся: ......1. Тревожное периодическое ассоциативное оживление, виґзуализация сцен перенесенной в прошлом стрессовой ситуации, которое часто провоцируется похожей текущей обстановкой, а также под воздействием сходных сенсорных (обонятельных, такґтильных и др..) раздражителей, при встрече с людьми внешне напоминающими насильников. Интенсивность воспоминаний может достигать выраженности психогенных зрительных иллюзий и галґлюцинаций........ 2. постоянная настороженность, повышенное внимание к происходящему вокруг, готовность к непроизвольным, автоматизированным защитно-агрессивным реакциям, которые носят генеґрализованный характер при малейших подозрениях на угрозу.......3. нелюдимость и отсутствие общепринятых реакций общения, установления доброжелательных отношений.......4. повторяющиеся астено-депрессивные состояния, возниґкающие внешне безмотивно. Депрессия вызывает мнимое чувство вины, ухудшают способность к интеллектуальной деятельности, способствуют тревожно-ипохондрическим фиксациям, психогенным тягостным телестным ощущениям - психогенные радикулит, стеноґкардия, желудочно-кишечные расстройства и др........5. нарушения сна (трудности засыпания, частые пробуждеґния) , кошмарные сновидения........6. непереносимость алкоголя, незначительные дозы которого резко повышают агрессивность......7. злоупотребление наркотическими и лекарственными веґществами с целью снизить психическую напряженность. Психические расстройства, вызванные ПТСР, существенно влияют на формирование умысла и способ совершения преступлеґния. Известны случаи, когда субъекты серийных гомицидальных убийств за долго перед их совершением сами подвергались изощґренному насилию. Например, в одном таком уголовном деле субъект совершил убийства двух молодых женщин. Второе убийство - с изощренной жестокостью: отрезал голову потерпевґшей и вспорол живот. Отрезанную голову обмыл и взятыми из суґмочки потерпевшей косметическими средствами подкрасил губы, ресницы, открыл глаза, одел очки. После этого расположил ее на пне в нескольких метрах от трупа со стороны ног. Следоваґтель обратил внимание, что потерпевшие имели внешне сходство в чертах лица, фигуре. Обвиняемый рассказал, что за год перед первым убийством его "зверски" избила группа несовершенолетґних. Из группы он запомнил только "девицу", которая предводительствовала и командовала каким способом доставить ему наибольшие страдания. Несколько месяцев после этого насиґлия ему снились сцены его избиения и смеющееся лицо этой "деґвицы". Особенно после того как он накануне среди прохожих заґмечал похожее лицо и фигуру. В этом контексте особого внимания криминалистов заслужиґвают субъекты, у которых психопатологические (в пределах вмеґняемости) последствия стресса сохраняются несколько лет форґмируют расстройство личности, которое в МКБ-10 квалифицируетґся как "Хронические изменения личности после переживания экстремальной ситуации". В этих случаях дизадаптивное кримиґнальное поведение субъектов часто внешне напоминают самоутґверждение, "кураж", стремление, совершая противоправные действия испытать "острые ощущения". Встречаются случаи, когґда такой субъект после тяжкого преступления затевает своеобґразную игру "в прятки" с правоохранительными органами, сам идет на контакт, чтобы диктовать свои условия. Технология таґкого поведения характерна для несовершенолетних. Однако элеґменты подобной инфантильности (регрессии) встречаются и у взрослых, например, после отбытия длительных сроков наказаґния. Оказавшись на свободе, вдруг по-детски остро чувствуют "несправедливость". Нередко скрытая "маскированная" депрессия приводит их к суициду или его эквиваленту через совершение нового тяжкого преступления. Такого рода тяжелые невротичесґкие срывы, усугубляемые трудностями адаптации в обычном быту, могут провоцировать "гомицидальные" серии ...................................................................6.3 .Проблемные вопросы судебной гомицидологии. Еще в XIX веке французские судебные психиатры сформулироґвали правило: "Когда мы видим поражающее и ужасающее преступґление, совершенное бессмысленно и немотивировано, то мы имеем полное убеждение в том, что это преступление эпилептика".Современной психиатрии известно, что подобные гомицидальные эксцессы имеют место не только при эпилепсии, но встречаются и при различных других психических расстройствах, чаще развившихся после перенесенных в прошлом черепно-мозгоґвых травм, нейроинфекций и другой органической патологии гоґловного мозга. Так, прорывы архетипа гомицидальной агрессии наблюдаются в виде острых психотических расстройств типа дисґфории или сумеречного помрачения сознания. Причем и у субъекґтов, не страдающих до того очевидными психическими расстройствами, всего один раз в жизни в виде так называемых патологического аффекта или патологического опьянения или просоночного сосґтояния. Совершенно очевидно, что в клинике психиатрии понятия "однократно" или "один раз в жизни" являются условными. Практика судебной психиатрии объединяет эти случаи "абсолютґной" (безмотивной) гомицидальной агрессии в группу "исключительных состояний". Если у субъекта, уже переґнесшего один раз исключительное состояние, приступ гомициґдальной агрессии с насилием или убийством повторяется, закоґнодатель обязывает судебных психиатров установить диагноз психического расстройства, которое обусловливает причину повґторения гомицидальных эксцессов - то есть гомицидомании. На оси, один полюс которой занимает поле невменяемости, а противоположный - поле вменяемости, гомицидоманические насиґлия и убийства, совершенные в связи с исключительным сосґтоянием, психозом, слабоумием, располагаются в крайней точке, соответствующей безусловной невменяемости. Эта группа психиґчески больных немногочислена, и они, как правило, состоят на психиатрическом учете. На противоположном полюсе вменяемости располагаются случаи гомицидальных насилия и убийств, совершенных субъектами с психическими расстройствами в пределах вменяемости. К крайней точке этого полюса примыкают гомицидальные деяния субъектов без психических расстройств. А также насилия и убийства, внешне сходные с гомицидальными (гомицидоподобные пытки, истязания и т.п.) которые субъекты применяли в качестве способа, облегчающего совершение преступления, например, с корыстным мотивом. Эти случаи в наибольшей степени содержат признаки, определяемые правовым понятием "особая жестокость". В середине XIX века с феноменами гомицидомании, пиромании связана одна из саґмых ярких страниц, вписанная в середине XIX века в историю отношений между судебной психиатрией и юриспруденцией. Знамеґнательным событием явилась попытка внедрения учения о мономаґниях в юридическую практику. В соответствии с учением о моноґманиях суд стал руководствоваться формулой, что мономаньяк мог обнаруживать только одну страсть к воровству, поджигаґтельству, убийству, самоубийству и проч., и во всех остальных отношениях является здоровым. Следуя этому правилу, моноґманьяк освобождался от уголовной ответственности, но... лишь в тех случаях, когда содержание его правонарушения не выходиґло за рамки установленного у него вида мономании. То есть пиґроман мог безнаказанно поджигать, гомицидоман - убивать. Но если антиобщественное деяние мономана не совпадало с содержаґнием мономании, то его поведение рассматривалось как беґзумство (в пределах вменяемости) и признавалось юридически ответственным. Например пироман, совершивший убийство, в полґной мере нес за него уголовное наказание также как и гомициґдоман - за поджог или воровство. Очевидная неадекватность указанного правового подхода приґвела к отказу от применения концепции мономаний в юридической практике. В результате вышеописанной рассогласованности праґвовых и судебно-психиатрических возрений феномен гомициґдальности оказался расстворенным в общем правовом понятии убийств, совершенных с особой жестокостью. А кардинальное свойство гомицидальной агрессии - стремление, влечение к приґчинению смерти другому человеку осталось практически не изуґченным и не востребованным юридической практикой. Известный французский философ XX века М.Фуко, рассуждая о неопределенности границ безумия на примере феномена гомицидоґмании, подчеркивал, что острота проблемы во много раз возрасґтает "... будучи помноженной на преступления, совершенные моґноманьяками, и на проблему их вменяемости и ответственности. Человек, нормальный во всех прочих отношениях, вдруг соверґшает дикое, зверское преступление; его поступку нельзя подысґкать ни причины, ни повода; он не может быть объяснен ни коґрыстью, ни выгодой, ни страстью: совершив преступление, пресґтупник снова становится точно таким же, каким был до того... Такова "мономания убийства". И тут же М.Фуко ставит вопросы, которые многие задают и себе, и другим: позволяет ли полное отсутствие зримых детерминирующих факторов, отсутствие разумґных причин сделать вывод, что человек, совершивший данный поступок, неразумен? Может ли существовать хроническая боґлезнь, обнаруживающая себя в одном-единственном деянии [27]? Однозначного ответа на эти вопросы, сформулированные в сеґредине ХХ века тонким знатоком безумия, нет. Тем не менее имеющийся судебно-психиатрический опыт исследования лиц с крайними формами гомицидального поведения, совершивших гомиґцидальные убийства, позволяет пролить свет на природу отдельных парадоксальных проявлений гомицидального поведения. В частности, для гомицидальных убийств, совершенных субъектами пограничной группы, характерен феномен вышеописанной гомицидальной "диспропорции", юридическая и судебно-психиатрическая квалификация которого представляет значительные трудности. Практика судебно-психиатрических исследований насилия и убийств показала. что содержание гомицидальных диспропорций , анализируемое без учета специфики механизма гомицидальности, нередко становится основанием для неоправданных крайних судебно-психиатрических заключений и таких же судебных решений. В тех случаях гомицидальной диспропорции, когда субъект признается вненяемым, в судебных решениях по вышеописанным делам преобладает субъективное общечеловеческое представление о "запредельной" бесчеловечной жестокости, что в приговорах по уголовным делам такого рода выражается в астрономических сроках наказания.Так в США суд присяжных приговорил к 1070 годам тюремного заключения Джеффри Дамера - сексуального гомицидоґмана, людоеда, в 1988-91 гг. убившего 15 человек и известного через средства массовой информации как "милуокский мясник". С психологической точки зрения такие сроки наказания не укладываются в естественные временные ориентиры человеческого сознания и воспринимаются как эфемерные. Поэтому приговоры по таким уголовным делам недостаточно обоснованы, а главное остаются непонятными ни осужденным, ни тем, для коґго приговор должен звучать как предупреждение. Сроки наказаґния, превышающие приговоры по таким уголовным делам недостаточно обоснованы, а главное - остаются непонятными и в десятки раз превышают среднюю продолжительность жизґни, не воспринимаются ее как реальность и поэтому не достигают своей цеґли [28].Встречаются случаи , когда при судебно-психиатрической оценке феномена гомицидальной диспропорции, содержанием которого являются "противоестественные " влечения, чрезмерное значение придается роли аутизма, обусловленного шизофреническим расщеплением личности - грубым психическим расстройствам в пределах невменяемости. Понятие "особая жестокость" трудноприменимо при квалификаґции гомицидальных преступлений. При убийствах, совершенных гомицидоманами-имитаторами, потерпевшие погибают, так и не догадываясь о намерениях убийцы. Приводимые в различной литеґратуре данные относительно удовлетворения, испытываемого субъектом сексуально-гомицидального убийства от крика, стона и попыток сопротивления жертв, являют собой бытовые, писаґтельские или журналистские преувеличения, навеянные общими социокультурологическими представлениями. Гомицидоманы-имитаторы стремятся привести потерпевших в бессознательное состояние. Именно то обстоятельство, что жертвы приводятся в бессознаґтельное состояние - не чувствуют и не переживают осуґществляемых с ними манипуляций, - ставит в особую плоскость проблему юридической квалификации преступлений, совершаемых гомицидоманами. Потерпевшие не предвидят страданий и после выключения сознания не осознают происходящего и не ощущают боли, а значит, в строгом смысле слова, не испытывают психиґческих и физических страданий. Они погибают от гомицидальных действий субъекта преступления, так и не приходя в сознание. Требует дальнейшего исследования проблема направленности указанных преступлений на детей, женщин, в то время как их охрана и глубокое почитание являются святой обязанностью, мерилом психического, социального и культурного здоровья общества. В вышеуказанной избирательности скрыта вандалmcкая сущность гомиґцидального насилия, которую уголовное законодательство не распознает. В этих случаях специфика гомицидальных проявлеґний особой жестокости заключается в направленности ее не на материальную сущность конкретного потерпевшего, а на его неимущественные права, которые он получил с момента рождения и которые определяют его соґциально-родовую (мужчины, женщины) роль. Уничтожение этих элементов личности потерпевших в опережающих представлениях и деяниях гомицидомана имеет особую привлекательность, так как питает его гомицидальное сладострастие. Ажиотаж вокруг таких "громких " дел, внимание средств инґформации, ежедневное освещение событий, интервью, сроки накаґзания на порядок превышающие среднюю продолжительность жизни могут вполне удовлетворить гомицидомана и даже вызвать у него ухмылку. В этом проявляется уникальность психики маньяка-гомицидомана. Психика и антиобґщественная мотивация этих субъектов сродни тому, что назыґвается феноменом Герострата, когда главная цель состоит в гомицидальном самоутверждении через чувство собственной приобщенности к мировой истории. Именно этими мотивами обусґловлены такие преступления как осквернение статуй в Летнем саду или надругательство над полотном Рембрандта в Эрмитаже.