Аннотация: иологиченская жестокость, неспособность к свободе и авторитарное мировозрение
В.РАЙХ БИОЛОГИЧЕСКАЯ ЖЕСТОКОСТЬ, НЕСПОСОБНОСТЬ К СВОБОДЕ И АВТОРИТАРНОЕ - МИРОВОЗЗРЕНИЕ
Мы стоим перед несомненным фактом: ни разу за всю историю человечества народным массам не удалось сохранить, организовать и развить свободу и мир,завоеванные ими в кровопролитных сражениях. Под свободой здесь
подразумевается подлинная свобода личного и общественного развития, свобода жить без страха, свобода от всех форм экономического угнетения, свобода от консервативных торможений развития; короче говоря, свободная саморегуляция
жизни. Нам необходимо освободиться от всех иллюзий. В самих народных массах существует сила торможения, которая имеет не только консервативный, но и разрушительный характер. Она постоянно препятствует реализации деятельности
борцов за свободу. Эта консервативная сила появляется в народных массах в виде общего чувства страха перед ответственностью и свободой. Это отнюдь не
моралистические оценки. Этот страх глубоко коренится в биологической структуре современного человека. Тем не менее, в отличие от фашистов, мы полагаем, что эта структура не является врожденной; она сформировалась в процессе исторического развития и поэтому в принципе поддается изменению. Нелегко дать краткое и ясное описание социальной роли страха перед свободой. Возможно, лучше всего начать с репортажа Джеймса Олдриджа, который появился 24 июня 1942 года в "Нью-Йорк таймс" под названием "Англичанам в Африке не хватает стремления к убийству". Приведем фрагмент из этого репортажа.
"Немецкий африканский корпус разгромил восьмую армию благодаря быстроте, ярости, энергии и упорству. В традиционном понимании немецкие солдаты ни на что не годятся. Но ярость и упорство маршала Эрвина Роммеля и
его банды граничат с идиотизмом. Они обладают мужеством и быстротой. У этих головорезов почти полностью отсутствует воображение. Они представляют собой практичных людей, которые жили практичной, трудной жизнью. Их взяли в армию,
чтобы они практично воевали. Это - нацисты, обученные убивать. Немецкие
командиры - это ученые, которые постоянно экспериментируют и совершенствуют
математическую формулу убийства. Их обучали так, как обучают математиков,
инженеров и химиков, которым предстоит решать сложные проблемы. Здесь нет
места ни искусству, ни воображению. Для них война - это чистая физика. Для
психологии немецкого солдата характерно безрассудство трекового гонщика.
Немецкий солдат - это сосредоточенный на своем деле профессиональный убийца.
Он верит, что он самый стойкий солдат на земле. В действительности он легко
теряет самообладание. Противник, использующий такие же безжалостные,
оперативные методы, какие использует немецкий солдат, может одержать над ним
быструю и убедительную победу. Английский солдат - самый героический солдат
на земле. Но не следует смешивать героизм и солдатскую стойкость. Английский
солдат обладает решимостью, но у него отсутствует стойкость, благодаря
которой он мог бы научно убивать своего врага".
Мне не приходилось встречать лучшего описания механического
милитаризма, чем приведенное описание. В нем сразу раскрывается полная
идентичность механистической естественной науки, механистической структуры
личности и убийцы-садиста. Эта идентичность нашла наиболее полное выражение
в тоталитарно-диктаторской идеологии немецкого империализма. Механическое
триединство рельефно выступает на фоне мировоззрения, которое не считает
человека машиной, машину - хозяином человека, а милитаризм - самым ценным
достоянием человека. Это живое мировоззрение нашло свое последнее прибежище
в западных демократиях. Будущее покажет, удастся ли ему пережить этот хаос.
Мое утверждение, возможно, покажется странным какому-нибудь генералу,
тем не менее я полагаю, что поражения демократий, при всем их ужасе и
трагизме, были проникнуты глубокой человечностью, которая составляет полную
противоположность механическому автоматизму. Они содержали признание
ценности человеческой жизни. Олдридж ошибается, упрекая демократических
командиров за стремление сберечь человеческую жизнь вместо того, чтобы
подражать человекоподобным роботам. Он ошибается, когда требует, чтобы
антифашисты научились убивать более механически, более автоматически, более
научно, чем прусские автоматы. Те, кто пытается победить механические
автоматы с помощью их собственных методов, лишь попадут из огня в полымя.
Другими словами, стремясь стать более квалифицированными убийцами, они сами
превратятся в механические автоматы и обеспечат дальнейшее существование
процесса, начало которому положили их противники. И тогда окончательно
исчезнут последние надежды всех живых людей на создание совершенно иного,
вечно мирного общества.
Мы придерживаемся иной концепции антифашистской борьбы. Она заключается
в ясном, бескомпромиссном осознании исторических и биологических причин,
которые приводят к таким убийствам. Искоренить фашизм можно только на основе
такого осознания, а не путем подражания ему. Невозможно победить фашизм,
подражая ему и подавляя его с помощью его собственных методов, и при этом
самому не стать фашистом. Путь фашизма - это путь автомата, смерти,
ригидности и безысходности. Путь жизни принципиально отличается от
фашистского пути; он труднее, опаснее, честнее и оптимистичнее.
Оставим на время все текущие политические интересы и рассмотрим только
один вопрос: каким образом формируется такая полная идентичность машины,
человека и научного убийства. Этот вопрос, возможно, не имеет отношения к
таким вопросам, как: соответствует или не соответствует число построенных
судов числу потопленных судов, доберутся или не доберутся механические
чудовища до нефтяных скважин Баку. Мы понимаем важность текущих вопросов
подобного рода. Если мой дом неожиданно загорится, я в первую очередь,
естественно, постараюсь погасить пожар и спасти все, что еще можно спасти,
из самых важных рукописей, книг и аппаратов. Но рано или поздно я вынужден
буду приступить к постройке нового дома, и тогда мне придется поразмыслить о
причинах, вызвавших пожар в старом доме, чтобы уберечься от повторения
несчастья.
В основе своей человек является животным. Животные отличаются от
человека отсутствием механистичности и садизма. Их сообщества (внутри одного
вида) несравненно более мирные, чем сообщества людей. В принципе, вопрос
стоит так: что привело человека-животного к вырождению и превращению в
подобие робота?
Употребляя слово "животное", я имею в виду не нечто порочное, ужасное
или "низшее", а некий биологический факт. Тем не менее человек составил себе
особое представление, что он - не животное; он был "человеком"; он давно
освободился от "порочного" и "скотского". Человек прилагает значительные
усилия, чтобы отмежеваться от порочного животного и доказать, что он
"лучше", указывая на свою культуру и цивилизацию, благодаря которым он
отличается от животного. Вся его позиция, его "теории ценностей", мораль,
"лицемерные суды" - все это свидетельствует о его нежелании, чтобы ему
напоминали о том, что в основе своей он является животным, с которым он
имеет гораздо больше общего, чем с тем, чем он и мечтает быть. Стремление
человека отмежеваться от животного служит источником теории немецкого
сверхчеловека. Его порочность, неспособность жить в мире с себе подобными,
войны - все это свидетельствует о том, что человек отличается от других
животных безграничным садизмом и механическим триединством авторитарного
мировоззрения, механической науки и машины. Если оглянуться на
многочисленные плоды человеческой цивилизации, то обнаружится, что претензии
человека не только не имеют под собой основания, но и составлены так, чтобы
заставить его забыть о том, что он является одним из животных. Где и каким
образом человек приобрел эти иллюзорные представления о себе?
Жизнь человека разделена на две части: одна часть его жизни
определяется биологическими законами (половое удовлетворение, потребление
пищи, связь с природой); другая часть его жизни определяется машинной
цивилизацией (механистические представления о своей структуре, его
доминирующее положение в животном царстве, его расовое или классовое
отношение к другим группам людей, представления о праве собственности,
наука, религия и т. д.). Жизнь и мышление человека проникнуты
двойственностью: он - животное и не животное, он имеет биологические корни,
с одной стороны, и техническое развитие, с другой. Все представления о себе
человек создает на основе созданной им машины. Создание и использование
машин вселили в человека веру, что благодаря машине его развитие направлено
на достижение чего-то "высшего". В тоже время он придал машине облик
животного. Двигатель паровоза наделен глазами, чтобы видеть, и ногами для
передвижения, ртом для пожирания угля и отверстиями для удаления шлака,
рычагами и другими устройствами для подачи сигналов. Таким образом, продукт
механистической технологии превратился в дополнение самого человека.
Действительно, машины существенно расширяют возможности органов тела
человека. По сравнению с руками они позволяют человеку подчинять себе
природу в значительно большей степени. Машины позволяют человеку овладевать
временем и пространством. Таким образом, машина стала частью самого
человека, любимой и бесценной частью. Он мечтает о том, как машины сделают
его жизнь легкой и приятной. Человек всегда мечтал о наслаждении жизнью с
помощью машины. А в действительности? Машина стала, остается и будет
оставаться самым опасным разрушителем человека, если он сам не обособится от
машины.
Развитие цивилизации, определявшееся развитием машины, сопровождалось
чудовищным непониманием биологической структуры человека. Создавая машину,
человек следовал законам механики и безжизненной энергии. Эта технология
достигла высокого уровня развития задолго до того, как человек начал
задумываться о своем собственном устройстве. Когда, наконец, человек стал
постепенно, осторожно и нередко под угрозой смерти со стороны своих
собратьев исследовать свои органы, он интерпретировал их функции так, как за
много столетий до этого научился создавать машины. Его интерпретация носила
механический, безжизненный, ригидный характер. Механистическое мировоззрение
представляет собой копию механистической цивилизации. Но живая деятельность
принципиально отличается от механической деятельности. Особая биологическая
энергия, оргон, не подчиняется законам механики и электрики. Поглощенный
механической картиной мира, человек не мог постичь живую, немеханистическую
деятельность. Человек мечтает когда-нибудь создать гомункулуса в духе
Франкенштейна или, по меньшей мере, искусственное сердце или искусственный
протеин. Представления о гомункулусе, порождаемые фантазией человека,
создают картину грубого, человекоподобного, механически тупого и угловатого
чудовища. Чудовище обладает огромными силами, которые могут выйти из-под
контроля и произвести ужасные разрушения. В своем фильме "Фантазия" Уолт
Дисней блестяще изображает такой поворот событий. В своих фантазиях о себе и
своей структуре мы не находим выражения для всего живого, доброго,
социального и связанного с природой. С другой стороны, примечательно, что
человек наделяет изображаемых им животных теми свойствами, которые он не
обнаруживает в себе и в своих гомункулусах. Эта особенность также
замечательно передана в фильмах Диснея о животных.
В его фантазиях человек предстает в виде механического, жестокого,
властного, бессердечного, безжизненного чудовища, тогда как животное
предстает в виде общительного, доброго, вполне живого существа, наделенного
всеми человеческими достоинствами и недостатками. В связи с этим возникает
вопрос: отражает ли человек реальность в своих фантазиях? На этот вопрос
следует ответить утвердительно. Человек ярко отражает свое внутреннее
биологическое противоречие:
1. В идеологии: порочное животное - величественный человек.
2. В действительности: доброе, свободное животное - скотоподобный
робот.
Таким образом, машина оказала механическое, механистическое,
"отупляющее" и "закрепляющее ригидность" воздействие на представление
человека о своей структуре. Человек составил следующее представление о себе.
Мозг является "высшим продуктом развития". Мозг человека представляет
собой "центр управления", который направляет отдельным органам команды и
импульсы аналогично тому, как "правитель" государства отдает распоряжения
своим "подданным". Органы тела соединены с хозяином, "мозгом", с помощью
телеграфных проводов, нервов. (Естественно, здесь представлено совершенно
неправильное понимание, так как органы тела осуществляли соответствующую
биологическую деятельность задолго до появления мозга в миллиардах
организмов. Физиологические опыты показали, что существенная
жизнедеятельность продолжалась в течение некоторого времени у собак и кур
после того, как у них был удален мозг.) Младенцы должны выпивать в
установленное время определенное количество молока. Они должны спать
определенное число часов. Их диета должна содержать X унций жиров, Y унций
белков и Z унций углеводов. Человек не должен ощущать полового влечения
вплоть до дня бракосочетания. Это влечение начинает проявляться именно в
этот день. Бог создал мир ровно за шесть дней и отдохнул на седьмой день -
аналогично тому, как человек отдыхает от своих машин. Дети должны изучать X
часов математику, Y часов химию и Z часов зоологию. Все они должны получить
одинаковый объем мудрости. Высший показатель развития умственных
способностей равен ста баллам, средний показатель - восьмидесяти баллам, а
низший - сорока баллам. При девяноста баллах человек получает степень
доктора философии, а при восьмидесяти девяти не получает.
Даже в наше время психическая жизнь остается для человека чем-то
неопределенным и загадочным. В лучшем случае он рассматривает ее как некое
выделение мозга, которое аккуратно хранится в отдельных ячейках. Она имеет
не больше значения, чем испражнения, извергаемые из кишечника. На протяжении
многих столетий человек не признавал существования души и, что хуже,
отказывался от попыток исследовать ощущения и психический опыт. В то же
время человек создавал мистические представления, отражавшие его
эмоциональную жизнь. Тех, кто подвергал сомнению его мистические
представления о жизни, преследовали и наказывали смертью. Таким образом,
человек одновременно формировал механистические, механические и мистические
представления о своей личности. Поэтому его понимание биологии значительно
отстало от умения создавать машины, и он отказался от попыток понять себя.
Созданной человеком машины было достаточно для объяснения отправлений его
организма [53] .
Вызван ли только отсутствием знаний этот разрыв между замечательными
производственными достижениями и биологическим пониманием? Можем ли мы
предположить, что здесь реализуется бессознательная интенция,
бессознательно-произвольное отторжение интуитивного проникновения в сущность
своей структуры? (При проведении экспериментальных исследований оргона меня
неизменно поражал тот факт, что тысячи выдающихся исследователей не обратили
внимания на атмосферный оргон.)
На поставленный вопрос существует неопровержимый ответ: отставание
нашего понимания жизни, ее механическая неправильная интерпретация и
завышенная оценка роли машины обусловливались и обусловливаются
бессознательными интенциями. Непонятно, почему человек не мог создавать
машины и одновременно исследовать живые, немеханические явления с помощью
живых методов. Внимательное изучение поведения человека в важных жизненных
ситуациях позволяет понять природу этой интенции.
Машинная цивилизация означала для человека не только улучшение его
существования как животного; в субъективном отношении она выполняла более
существенную, иррациональную функцию, постоянно подчеркивая, что человек не
является животным, он принципиально отличается от животного. Далее возникает
вопрос: почему в науке, религии и искусстве человек постоянно вопит о том,
что он действительно человек, а не животное, высшее предназначение
человеческой жизни составляет "умерщвление его животной части" и
культивирование "ценностей", ребенка необходимо превратить из "маленького
дикого животного" в "высшего человека"? Почему человек должен отмежеваться
от биологической ветви, на которой он вырос и частью которой он является?
Затем мы должны задать такой вопрос: почему человек не видит опасностей
(психические заболевания, различные виды биопатии, садизм и войны) для
своего здоровья, культуры и разума, которые вызвали это отречение от
биологии? Может ли человеческий разум допустить, что с человеческим
страданием можно покончить только в том случае, если человек полностью
осознает свою животную природу? Должен ли человек понять, что он отличается
от животного лишь более высоким уровнем безопасности жизни и ему необходимо
отказаться от иррационального неприятия своей подлинной природы?
"Долой животное! Долой сексуальность!" Таковы основные принципы
формирования всей человеческой идеологии. Эти принципы остаются неизменными,
независимо от того, рядятся ли они в фашистскую форму расово чистого
"сверхчеловека", коммунистическую форму чести пролетариата, христианскую
форму "духовной и нравственной природы" человека или либеральную форму
"высших духовных ценностей". Во всех этих идеях звучит один и тот же
монотонный мотив: "Мы не животные; это мы открыли машину, а не животное! У
нас нет таких гениталий, как у животных!" Все это усиливает завышенное
значение интеллекта и "чисто" механического аспекта. При этом логика и разум
противопоставляются инстинкту, культура - природе, разум - телу, труд -
сексуальности, государство - индивидууму, высший человек - низшему человеку.
Как объяснить тот факт, что из миллиона шоферов и радиослушателей лишь
очень немногие знают имена изобретателей автомобиля и радио, тогда как любой
ребенок знает имена генералов "политической чумы"?
Естественная наука постоянно вдалбливает человеку в сознание, что в
основе своей он ничтожный червь в мироздании. Честолюбивые политиканы
постоянно твердят, что человек не животное, а "зоон политикон", т. е.
хранитель ценностей, "существо нравственное". Сколько вреда причинила
платоновская философия государства! Понятно, почему человек лучше знает
политиканов, чем ученых. Он не желает, чтобы ему напоминали о том, что в
основе своей он сексуальное животное. Он не желает быть животным.
С этой точки зрения животное обладает не разумом, а "порочными
инстинктами", не сознанием ценностей, а "материальными потребностями". Такие
"различия" любит подчеркивать тот человек, который видит смысл всей жизни в
зарабатывании денег. Если нынешняя смертоносная война и обладает какой-то
разумностью, то эта разумность заключается в обнажении бездонной
иррациональности и лживости таких идей. У человека было бы достаточно
оснований для счастья, если бы он был столь же свободен от садизма,
извращений и подлости и так же проникнут естественной спонтанностью, как
любое животное, будь то муравей или слон. Если предположение о том, что
Земля является центром мироздания и единственной обитаемой планетой,
свидетельствует о тщеславии человека, то представление о животном как