Облава остановилась в полночь и возобновилась после четырех утра. Поразмыслив, генерал согласился с Сегеневичем, и личному составу подразделений дали возможность немного передохнуть и поесть, а горожанам поспать спокойно.
Первый день результатов не принес: мутанты явно уходили от столкновений с военными и милицией. Словно кто-то руководил их действиями. Все чаще попадались потревоженные контейнеры с пищевыми отходами, тушки распотрошенных и обезглавленных кошек и собак, множество следов многопалых, босых ног. Зато не поступило ни одной жалобы по поводу нападения на горожан. Почему мутанты так присмирели, не трогают людей, стараются не попадаться на глаза? Чем дольше Сегеневич анализировал поступавшую информацию, отмечая на карте крестиками точки обнаружения следов проявления деятельности мутантов, тем ближе подходил к выводу: главная цель прорыва или проникновения мутантов в город становится все очевидней: пища. Но это не все. Густота крестиков постепенно смешалась в сторону одного из районов города, вблизи грузовой железнодорожной станции. Что им там надо? Район в этой части забит промышленными предприятиями и снабженческо-складскими конторами, жилых домов мало.
Прикинул темпы продвижения облавы: раньше сегодняшнего вечера они туда не подойдут. Если только не застрянут в районе железнодорожного вокзала. Ускорить продвижение? А вдруг, ошибся? Не дай бог, если потом уже в проверенной войсками зоне заметят "головоеда"! Однако о своих предположениях и выводах Сегеневич генералу докладывать не стал: где доказательства? Умозрительных заключений начальник УВД не любил и не поощрял. Надо подождать, когда цепь облавы приблизиться хотя бы к границе подозрительного района...
...В шесть часов утра начальник Управления ФСБ уже был в своем кабинете и мучительно размышлял: что делать дальше? Деятельность сверхсекретной лаборатории обернулась такими неприятными последствиями для города и жителей, что сохранять ее инкогнито и неприкосновенность дальше становилось не просто бессмысленно, но просто опасно. Начальник управления по-прежнему не верил, что маленьких мутантов специально вывезли на свалку и уже там вырастили, хотя причастность лаборатории к их появлению несомненна.
Уже после первых сообщений в прессе, заведующий лабораторией обратился к руководству управления ФСБ за содействием в получении допуска на свалку, разрешения на транспорт и охрану, на вывоз трупов убитых мутантов для исследований. В городе их перегружали в крытые автофургоны лаборатории и увозили по адресу, о котором в Управлении, кроме начальника и его заместителя, мало кто знал.
До сих пор никаких конкретных рекомендаций и сведений о мутантах оттуда на поступало, только очередные просьбы не уничтожать, а попытаться хоть одного взять живьем. Теперь ситуация резко изменилась, пришла пора нарушить секретные инструкции. Предположение Старикова о неизбежности столкновения участников облавы с охраной лаборатории не выходили из головы. Не требовалось особого воображения, чтобы представить возможные последствия такой встречи. А как потом на все это отреагирует Москва? Запросто могут из начальника управления сделать главного стрелочника.
Он посмотрел на телефон и... решился. Пробежал пальцами по клавишам цифрового набора номера. Длинные гудки в трубке сменились мелодичными позывными. Легкий щелчок и сонный голос - все же шесть утра! - откликнулся без особой любезности:
-- Да?
-- Вадим Дмитриевич?
-- Да, -- в голосе послышалось удивление. - Кто это?
-- Начальник областного управления ФСБ.
-- Федор Савельевич? - голос еще больше удивился. - Чем обязан? Разве вы не знаете...
-- Я помню об инструкциях, -- прервал его тот, -- но ситуация чрезвычайная. Надеюсь, вы в курсе, что город прочесывается подразделениями армии и внутренних войск в поисках проникших сюда мутантов?
-- Да, но какое отношение это имеет к нам?
-- Самое прямое. От вас, несмотря на наше содействие, до сих пор не поступило ни одной конкретной рекомендации или разъяснения по сути существ, внезапно появившихся на свалке и способах борьбы с ними.
-- В данное время мы проводим весьма интенсивные исследования. Но проблема сложнее, чем вы себе представляете, -- Тихановского явно коробил напористый тон начальника управления. - Поверьте. Мы тут ни при чем.
-- Позвольте не поверить, -- вспылил было тот, но сдержался. - Хорошо, о происхождении мутантов поговорим позже... Меня беспокоит, что войска могут натолкнуться на ваше учреждение.
-- Не беспокойтесь, Федор Савельевич, -- в голосе Тихановского послышалась усмешка. - Пусть приходят. Внешний осмотр нам не страшен, а внутри мутантов нет. Я вам благодарен за информацию, но не стоило беспокоиться. До свидания, -- в трубке послышались короткие гудки.
Начальник управления помрачнел: каков фрукт?! Что он о себе возомнил? Устроил такую пакость городу и области и еще продолжает пыжиться. Странно, но, может быть, его на самом деле кто-то прикрывает? Надо еще раз потревожить Москву, выяснить точнее...
...Сергей Сергеевич был в ярости. Внезапный налет опергруппы ФСБ в начале рабочего дня на его офис ошеломил. Фээсбэшники задержали ряд служащих и - какая наглость! - его самого. Интересно, с чьей подачи они так оборзели? Когда эти секретчики поймут, что советская власть давно канула в лету? Тупые солдафоны! Чванятся, изображают из себя госдеятелей, а сами алчно распихивают по карманам полученную мзду.
Очутившись в камере предварительного заключения, Сергей Сергеевич погрозил кулаком смотровому окошку: ну, я вам покажу! Потом присел на жесткие, покрытые дермантином, нары и задумался в гневном недоумении: они что, на самом деле решили его в тюрягу засадить? Пусть только попробуют! На суде сразу кое-что всплывает, тем более, в присутствии прессы. Эта информация будет через надежных людей потом доведена до Москвы и, если потребуется, предана публичной огласке.
Хорошо, перед задержанием успел дать соответствующие инструкции доверенному помощнику. Наверняка тот сейчас оседлал телефон и звонит по должностной цепочке, задействует, так сказать, административный ресурс. Ничего, не сегодня--завтра выпустят, если потребуется, под залог. И тогда придет его черед сказать букву "б". Или он совершенно ничего не понимает в устройстве и движущихся механизмах этого криминально--чиновничьего государства.
Неприятности с арестом, задержание большой группы боевиков во главе с Кроликом, неудачная попытка захвата того парня -- основательно лишили душевного равновесия главу фирмы "Крест-ЛТД", настроили на бойцовский, петушиный лад. Он пришел к выводу, что пора показать свою силу местным властям, заодно посадить их на голодный финансовый паек. Эти зажравшиеся хряки, привыкшие за счет дармовых подачек жить на широкую ногу, быстро почувствуют нехватку денег. Надо как следует пощипать фирмы, подкармливающие областных начальников. Сил для этого хватит, только бы из камеры на волю выбраться.
Беспокоила и до сих не найденная биолаборатория: где же ее запрятали? Почему его агентура в ФСБ и УВД до сих пор ничего не разнюхала? Вот это секретность! Судя по всему, из под носа его парней и оперов ФСБ, того фраера увели козлы из лаборатории. Почерк незнакомый. Одно греет: безопасники тоже ни с чем остались. Хоть тут фифти-фифти. Но в остальном - за ним должок. И не один.
-- 9 -
Олега поместили в небольшую, три на три метра, комнату-камеру. Пол, потолок и стены были обиты серыми матами. Люменисцентная лампа прикрыта специальным плафоном. Подушка и матрас на кровати-кушетки набиты ватой. Справа от входа умывальник, рядом с ним - унитаз с крышкой. Дверь обита пластиком. Смотровое окошечко закрывается снаружи.
-- Гостеприимные здесь хозяева, -- с усмешкой произнес Кушнарев. "Врач" ничего не сказал, вышел, захлопнул дверь. Олег подошел к кушетке и прямо в одежде плюхнулся на ватный матрас. С наслаждением скинул башмаки и вытянул ноги. Тут же почувствовал сильные спазмы в желудке. Только теперь вспомнил, что с утра ничего не ел. Хотел потерпеть, но потом подумал: какого черта? Вскочил, подбежал к двери, забарабанил кулаками. Щелкнула задвижка, в проеме открывшегося окошечка показалось чье-то лицо с черной бородкой. Незнакомый мужик спросил:
-- Чего шумишь?
-- Есть хочу! Раз привезли - кормите!
-- Ужин уже был, завтрак не готов. Потерпишь, -- отрезал мужик и захлопнул окошечко.
-- Скоты! Уроды! Жмоты! - разразился ругательствами Кушнарев. Выплеснув гнев, лег на кушетку. Острое чувство голода только усиливало тоску одиночества. Интересно, как там ребята? Чем сейчас занимаются? Или их уже снова забрали в ФСБ и допрашивают? Поймал себя на том, что душу больше волнует их судьба, чем собственная. Почему-то возникало ощущение, что после его поимки, друзья остались без защиты. Абсурд, конечно. Но озабоченность не уходила. Ведь это он втянул их в историю! Раз так, то должен нести ответственность за все, что с друзьями будет потом. Впрочем, если здешние "лаборанты" раньше не определят его собственную судьбу.
Самое печальное и смешное: только очутившись здесь, куда так стремился весь последний месяц, вдруг ясно ощутил всю мелочность своей мышиной возьни. Отомстить вздумал! Кому? Бездушной государственной машине? Тоже мне, Стенька Разин! Ну, убьешь или покараешь одного, второго, а их, бюрократов этих, миллионы! Тех, кому судьба простых людей до лампочки. На первом плане только своя корысть, только свой интерес. Но ведь и многим простым людям все до лампочки. Пока человек находится в положении работяги - охотно ругает и клянет начальство за взяточничество и воровство. Забрался в руководящее кресло - начинает тащить не меньше прежнего.
Тоже самое и в истории с мутантами. Она, кроме его друзей, остальных будто и не касается. В городе обыватели пугают друг друга страшными рассказами и... все. Никаких протестов, демонстраций, петиций, требований - как показывают в телепередачах с Запада про демонстрации "зеленых" или антиглобалистов. Нас травят, облучают, используют для опытов и ничего. Соседа взяли, зато я на воле! Впервые Олег засомневался в своих намерениях: за кого и кому мстить? Разве что за самого себя? А почему бы и нет? Как сказал один великий: каждый человек - это маленькая вселенная. А разве он, Олег Кушнарев, как личность ничего не стоит? Разве он не вправе сам наказать тех изуверов, по чьей вине или сознательному стремлению так пострадал?
Кушнарев даже сел на кушетку, почувствовав в теле знакомый зуд. Тут же спохватился: не дай бог заметят! Его час еще не наступил. Иначе сделают пару уколов с наркотиками и больше не выпустят из под контроля. Пусть пока воспринимают его, как полудохлого, облученного инвалида, обреченного на неминуемую смерть подопытного кролика. Судя по всему, удрать отсюда очень сложно, если вообще возможно без посторонней помощи. Тогда что же, покорно ждать, когда они начнут изучать его, ковыряться в теле, брать пробы на анализ? Ну, уж нет! Сейчас он уже не столь безобиден, как раньше. В любом случае, его смерть им дорого обойдется! Если повезет, можно напоследок и с самим Тихановским рассчитаться. Вот было бы классно!
Эта мысль принесла успокоение, даже острое чувство голода поутихло. Снова лег, закрыл глаза, пытаясь уснуть. Мешала лампа на потолке: ее свет назойливо пробивался даже сквозь закрытые веки. Разбить? Высоко, не допрыгнуть, да и под колпаком она. Со злостью уставился на нее: чтоб ты лопнула, сволочь! Чуть слышный треск и... стало темно. Кушнарев с минуту лежал озадаченный. Что за чертовщина? То ли сама погасла, перегорев, то ли... Только ему телекинеза не хватало! А если вспомнить про фокусы с замедлением времени и вспышками необычайной силы? Чем не фантастика? Ладно, будем считать потухшую лампу случайностью. Через пару минут он крепко спал.
-- 10 -
Олег не знал, сколько проспал, но когда его бесцеремонно, толчком, разбудили, ощущения свежести не было. Голова трещала, сильно тошнило, живот сдавливали сильные спазмы. Он слышал, что при лучевой болезни надо хорошо питаться, но в течение всей этой недели его пищу полноценной и калорийной не назовешь. Открыл глаза и увидел того же чернобородого охранника. Тот положил на откидной столик у стены миску с перловой кашей, кусок ржаного хлеба и железную кружку с чаем. Заметив, что Кушнарев открыл глаза, буркнул:
-- Десять минут на завтрак.
Олег не обратил на его приказание ни малейшего внимания. Молнией метнулся к столику, вынудив охранника испуганно отскочить в сторону и торопливо выскочить из камеры. Честно говоря, даже толком не успел понять: вкусная или не очень была каша? Смел ее в один присест, вместе с хлебом и теплым чаем. В желудке ощущения сытости не возникло, но чувство голода пропало. Дальше что? Не успел подумать, как снова лязгнул замок в двери и чернобородый приказал:
-- Выходи!
Олег с вызовом посмотрел на него, провел рукой по щеке, основательно заросшей щетиной:
-- Мне бы умыться и побриться.
-- Успеешь.
Мрачное выражение лица чернобородого, в случае дальнейших пререканий и запирательств, ничего хорошего не обещало. Кушнарев вышел в коридор и повернул направо, но был тут же остановлен окриком:
-- Налево!
Они прошли по коридору метров десять, свернули налево в небольшой тупичок и остановились перед дверью с номером "22". Чернобородый правой рукой открыл ее, а левой толкнул внутрь Кушнарева. Он очутился среди всевозможного медицинского оборудования, основательно забившего довольно просторную комнату: кушетки, шкафы, кресла, столы, стулья, стеллажи с приборами, какие-то установки. Все белого цвета, с хромированными деталями. С потолка лился ровный, неоновый свет. Среди всего этого нагромождения почти бесшумно передвигались мужчина и две женщины в белых халатах. Мужчина показал Олегу на кресло:
-- Садитесь сюда.
Кушнареву стало страшно: холодок пробежал по спине, свинцом налились ноги:
-- Зачем?
-- Сядь и не спрашивай! - грубо подтолкнул его в спину чернобородый. - А то могу так помочь, что три дня зад чесаться будет, -- он заржал. Пленник затравлено озирался: что, сейчас все и начнется?! Мужчина, поняв его состояние, попытался успокоить:
-- Не надо так волноваться. Никто не собирается ставить над вами опыты. Мы только замерим ваш пульс, дыхание, ритм сердца, возьмем на анализ кровь, соскоб кожи и все. Обычный медицинский осмотр.
Кушнарев верил и не верил. Сделал шаг, другой в сторону кресла и вдруг, резко повернувшись, изо всех сил ударил кулаком в живот чернобородого. Тот, не ожидавший такого, охнул, согнулся пополам и упал. Мужчина в халате шарахнулся в сторону. Женщины испуганно взвизгнули. Олег выскочил в коридор и помчался в сторону лифта. В теле начало ощущаться знакомое возбуждение, но он пытался сдерживаться: еще рано демонстрировать все, на что способен. Заметив на бегу краем глаза дверь с цифрой "7", на ходу толкнул. Она оказалась открыта, Олег буквально влетел внутрь, чуть не упав. Темнокудрый мужчина сидел за столом в белом халате, повернувшись к компьютеру, расположенному на столике справа, что-то разглядывал на экране, щелкая пальцами по клавиатуре. Услышав шум, повернул голову, в его глазах мелькнул страх. Вскочил из-за стола:
-- Что это такое? Кто тебя сюда пустил?
-- Я сам! - с вызовом выкрикнул Олег. - Я пришел сказать, что не собираюсь быть подопытным кроликом!
В этот момент в кабинет ворвалась погоня: несколько дюжих молодцов в санитарных фартуках. Один из них с ходу нанес сильный удар резиновой дубинкой по затылку беглеца. Олег как подкошенный рухнул на пол, потеряв сознание...
-- 11 -
Очнулся довольно быстро. Увидел сидевшего за столом Тихановского. Тот с любопытством наблюдал за пленником. Заметив, что тот начал приходить в себя, участливо спросил:
-- Ну что, все цело? Ничего не болит?
Охнув от тупой боли в затылке и выругавшись, Кушнарев, стиснув зубы, все же встал. Медленно оглянулся: у дверей, с дубинками наготове, стояли два мордоворота в белых фартуках. Их вид неожиданно придал Олегу сил и самообладания: дай срок, поквитаемся! Насмешливо посмотрел на Тихановского:
-- Я вас бить не собирался. Зря так напугались.
В глазах заведующего клиникой мелькнуло удивление, потом загорелись злые огоньки. Но он сдержался, постаравшись придать лицу добродушное выражение:
-- С чего вы взяли, что я испугался? Вас наказали за самовольство: нечего бегать по коридору и отвлекать сотрудников от основных обязанностей. Надеюсь, теперь вы поняли, что убежать отсюда невозможно?
-- Да, охраны хватает.
Тихановский подобрел, жестом предложил сесть:
-- Вон на тот стул, пожалуйста... Вы свободны! - бросил охране. - Надеюсь, отсюда снова не побежите?
-- Я как раз хотел к вам на прием попасть, а меня почему-то из камеры повели в другую сторону.
-- Вы напрасно так отреагировали на предложение моего сотрудника: мы действительно хотели провести лишь безобидное, медицинское обследование состояния вашего организма, -- пояснил Тихановский. - Как иначе начинать опыты, не изучив предварительно общее состояние пациента? А в данном случае, вообще ни о каких опытах и речи нет. Вы отлично знаете, что безнадежно больны, более того, судя по вашему внешнему виду, болезнь прогрессирует. Определив более точно ваше состояние, мы могли бы предпринять какие-то конкретные меры, направленные на замедление или стабилизацию этого процесса.
-- Пациента? - искренне удивился Кушнарев. - Так вы меня еще и лечить собираетесь?
-- Почему бы и нет?
-- Сказки другим рассказывайте... Зачем лечить того, кто отсюда все равно живым не выйдет? Проще разобрать его на запчасти для изучения.
-- Кто вам такое сказал? - удивился завполиклиникой. - Наше заведение изучает воздействие радиации на живые организмы. Вы, исходя из наших предварительных данных, умудрились получить сверхсмертельную дозу радиации и вопреки всему до сих пор живы. Какие еще опыты над вами ставить? Нам остается только наблюдать, регулярно брать анализы, записывать данные наблюдений, опробовать различные препараты, предназначенные для лечения этой напасти. Я подчеркиваю, для лечения, а не уничтожения... Впрочем, -- он досадливо поморщился, -- я думаю, вы хотели со мной встретиться не по поводу лечения.
-- Как раз по этому поводу! Еще раз заявляю: подопытным кроликом не стану!
-- Хорошо, хорошо, оставим эту тему, -- отмахнулся Тихановский. - Признайтесь: вас не удивляет, что мы ни о чем не расспрашиваем?
-- Напрасно, дорогой, напрасно. Мне и так все известно. Абсолютно все из того, что нам надо, -- перехватив недоверчивый взгляд пленника, усмехнулся. - Даже то, что вы не сказали в ФСБ.
Олег вздрогнул, но промолчал.
-- Начнем хотя бы с того, что попав на городскую свалку вы вступили в тесный контакт с мутантами, даже с некоторыми подружились.
-- Нетрудно догадаться: вы меня захватили вместе с одним из них.
-- Кстати, зачем вы его притащили в город?
-- Он сам пришел и отыскал меня. Я его не звал.
-- В вашем чуланчике мы обнаружили немало интересных для нас вещей. В том числе, и предметы из нашей клиники. Сразу стала ясна природа облучения, которое вы получили. Но зачем вы за этими предметами пошли на свалку?
Кушнарев подавленно молчал: что тут скажешь? Тихановский снисходительно улыбнулся:
-- Наивность молодости. Этим только привлекли внимание, нажили кучу неприятностей себе и своим друзьям. А результат?
Олег с ненавистью посмотрел на самодовольное лицо Тихановского:
-- Мне предлагали иной вариант: кучу денег и сытую смерть среди моря удовольствий.
-- И вы, конечно, гордо отказались, решили стать мстителем-одиночкой?.. Впрочем, эта дела минувшие. Как вы сами убедились, нам и спрашивать-то не о чем, -- с притворным сожалением развел руки завклиникой.
-- Тогда зачем я нужен?
-- Э, нет дорогой. Со своими поисками вы стали слишком опасны для нашей биоклиники. Конечно, шансов найти практически у вас не было. Вот именно: почти. А вдруг?.. Понаблюдав за вашей активностью, мы решили не рисковать.
-- Что с моими друзьями?
-- Нас они не интересуют: мало знают. Пусть сами объясняются с ФСБ и бандитами, если те к ним проявят интерес.
-- Значит, моя судьба решена? - спросил Олег после паузы. Завклиникой сочувственно улыбнулся:
-- Посудите сами: надежды на то, что выйдя на волю, будете молчать, у нас никакой. От денег и путевки на юг вы отказались. Болезнь неизлечима и финиш, извините, не за горами.
-- Я знаю.
-- Так какая вам разница: произойдет это печальное событие через месяц или через три? Конечно, как говорится, перед смертью не надышишься. Но как раз в данном случае участие в наших экспериментах продлит вашу жизнь на значительно более долгий срок.
-- Неужели нельзя просто дать мне спокойно дожить отпущенный богом срок?
-- Сами виноваты: предложения утихомириться вам высказывались ни один раз.
Кушнарев удрученно вздохнул:
-- Хорошо, со мной ясно, а как быть с другими?
-- Есть еще облученные? - заинтересовался Тихоновский.
-- Есть и много. Я говорю о мутантах. Зачем вы их поселили на свалке?
-- Мы? Мутантов? - неподдельное изумление отразилось на лице завклиникой. - С чего вы взяли?
-- Но не сами же они там появились?
Тихановский неожиданно рассмеялся:
-- Дорогой, вы слишком преувеличиваете наши возможности... Вы решили, что мы здесь выращиваем мутантов? Н-да... Если бы это являлось хотя бы наполовину правдой, мы бы возгордились.
-- Чем же вы тогда занимаетесь, если не секрет?
-- Конечно, тема наших занятий относится к гсоударственной тайне особой важности, но в данном случае, -- завклиникой сделал многозначительную паузу: мол, все равно отсюда уже не выйдешь, -- мы экспериментируем с человеческими зародышами и недоношенными детьми, которых горе-мамаши оставляют в больницах после абортов.
-- Так я вам и поверил!
-- Я и не прошу верить или нет. Взрослый человек нам мало интересен. Что происходит с его организмом после различных степеней облучения общеизвестно. Ничего нового тут мы не откроем, ибо взрослый организм уже не способен мутировать под воздействием сильной радиации - только разрушается. Зато зародыши - другое дело, тут уже чистая генетика. То, что нужно настоящим ученым, -- с пафосом закончил Тихановский. Кушнарев решил не уточнять термин "настоящие ученые", спросил о другом:
-- Тогда откуда мутанты появились на свалке?
-- Честно говоря, мы пока и сами не поймем. Есть предположение, основанное на результатах расследований проведенных моими сотрудниками. Однако не будем спешить с их озвучиванием. Нам представилась прекрасная возможность дополнить эти сведения, исследовав вас вместе с мутантом.
-- Я могу его увидеть? - вдруг спросил Кушнарев.
-- Для чего?
-- Ну-у, как вам сказать, -- замялся Олег. - Вы мне поверите, если я скажу, что он дважды спас мне жизнь и помог уйти со свалки?
Тихановский задумчиво побарабанил пальцами по столу, вглядываясь в лицо пленника. Олег глаз не опускал: он действительно хотел увидеть Федю. Вадим Дмитриевич нехотя согласился:
-- Хорошо, только попозже. Вас к нему отведут, хотя... Любопытно, как вы с ним будете объясняться? Ведь, насколько я знаю, мутанты не способны произносить человеческие слова?
-- Как-нибудь объяснимся, -- улыбнулся Олег.
-- 12 -
В глубине души полковник Сегеневич так и не определился в своем отношении к мутантам: да, уроды, да со звериными повадками, но разумны ли и насколько? Может, на уровне тихих дурачков, что бродят по улицам города, надоедая случайным прохожим своим полубезумным трепом и лишь периодически осмысленно реагируя на слова и внешние раздражители? Из-за чего, кстати, порой возникает ощущение, что они притворяются.
Мутанты вели себя практически аналогично: в данный момент дружно и весьма осмысленно уклонялись от столкновений и встреч с участниками облавы. Словно демонстрировали людям: мы вас не трогаем и вы нас тоже. Может на свалке они только защищались, а сами и не собирались нападать? Иначе чем объяснить столь продолжительное отсутствие сообщений о нападениях на горожан?
К вечеру второго дня полоса облавы миновала железнодорожный вокзал, вышла в район пассажирского автовокзала, разместившегося на противоположной стороне железнодорожных путей. Солдаты подходили к пустым прилавкам торговых рядов привокзального рынка, спотыкаясь от усталости и вяло переругиваясь между собой. Им уже порядком надоело бесконечное хождение по домам, квартирам, подвалам, сараям, огородам. Сержант, злой и усталый, подгонял солдат нецензурными репликами. Слева от рынка стоял ряд мусорных контейнеров. Вокруг россыпи мусора - привычный признак того, что здесь мутанты искали пищу. Солдаты начали обходить, брезгливо морщась, пахучее место. Внезапно сержант уловил какой-то шорох в одном из железных ящиков. Негромко скомандовал:
-- Стой!
Шедшие рядом остановились, остальные двинулись дальше, но вскоре тоже были остановлены командой, переданной по цепи. Сержант передернул затвор автомата и приблизился к контейнеру. Снова донесся какой-то шорох, несколько бумажек и пакетов выпали из бака наружу через край. Следом из контейнера высунулась испуганная, лохматая, полусобачья рожа. Круглые глаза растерянно уставились на людей.
Солдаты оцепенели, впервые так близко увидев мутанта. Сержант брезгливо сморщился и нажал спусковой крючок, целя в противную рожу. Сухой, раскатистый треск очереди заставил всех вздрогнуть и опомниться. Пули свистнули уже над пустым местом: мутант нырнул внутрь. Тогда сержант прошил контейнер длинными очередями крест накрест. Мутант дико заорал, даже попытался выбраться из бака, но рухнул обратно и затих. Солдаты торопливо задергали затворами и начали прошивать очередями остальные контейнеры. Потом стали прислушиваться: тихо. К месту стрельбы уже подбегал командир взвода с тремя автоматчиками:
-- В чем дело?
-- Одного шлепнули, товарищ лейтенант, -- сержант с гордостью показал рукой на бурое, лохматое тело, лежавшее в мусорном баке.
Лейтенант посмотрел и кивнул:
-- Молодец! Продолжайте осмотр рынка.
Взвод занялся прочесывание рынка и территории автовокзала, а командир взвода сообщил по рации Сегеневичу о причинах стрельбы. Тот поставил фломастером на карте первый кружок, ярко выделявшийся среди массы черных крестиков. Но удовлетворения не почувствовал. Поймал себя на том, что к этим уродам по-прежнему не чувствует злости или ненависти. Убивать их почему-то не хотелось. Вскоре пришли сообщения об обнаружении и уничтожении еще двух "головоедов". Нанеся на карту еще пару кружков, полковник только вздохнул. Похоже, его предположения сбываются: что-то или кто-то концентрирует мутантов, отступающих перед валом облавы, в районе грузовой станции. Вызвал на связь начальника управления УВД, минут пять объяснял про отметки на карте и свои предположения. Генерал надолго задумался. Полковнику даже показалось, что связь прервалась, окликнул:
-- Александр Михайлович!
-- Да, да, я слушаю! - спохватился тот. - Подкинул ты задачку! Сам-то как думаешь?
-- Есть кое-какие мыслишки, но пока рано обнародовать, -- уклонился от прямого ответа руководитель облавы. - Для начала надо перебросить в эту зону для усиления роту из резерва. Уверен, что теперь мутанты станут попадаться чаще.
-- Давай не мелочиться, -- решил генерал. - Получишь две роты. Во избежание возможной угрозы прорыва, они развернутся во вторую линию.
-- Согласен, -- полковник выключил рацию и подумал: а будут ли попытки прорыва? Интуиция на этот счет молчала. На душе было по-прежнему нехорошо: до сих пор мутанты старались по тихому уходить от солдат и милиционеров. Что произойдет теперь, когда нескольких подстрелили?
Яростная стрельба в районе автомобильного моста через реку заставила даже вздрогнуть от неожиданности. Рация отозвалась тревожным докладом:
-- Пять мутантов атаковали наше отделение, осматривавшее приречные кусты. Есть потери.
Сегеневич выругался, потребовал подробностей.
-- Они затаились в кустах и выскочили оттуда, когда ребята были метрах в трех-пяти, -- торопливо пояснял командир взвода. - Троих мы положили, двое удрали. Быстро, сволочи, бегают!
-- Ты о потерях доложи! - прервал полковник. Лейтенант замялся, заговорил медленнее:
-- Один погиб, второй покусан.
-- Так твою растак! Взвод остановить, дальше не двигаться, ждать дальнейших распоряжений! - приказал полковник и повернулся с радисту с рацией многоканальной связи. - Передать по ротам и батальонам: всем остановиться, дать людям передышку и покормить.
Хотел доложить генералу, но тот уже сам вышел на связь. Сегеневич коротко рассказал о ситуации и сообщил, что приказал остановить движение войск.
-- Не поторопились, полковник? - в голосе генерала звучало недовольство. - То, что они сами начали нападать, вам ни о чем не говорит? Передайте по цепи, что мутанты начали нападать на гражданское население. Пусть солдаты и сотрудники милиции забудут про дрему и начнут действовать более энергично т решительно.
-- Что, уже есть такие случаи? - похолодел Сегеневич.
-- Уверен, скоро будут! Ваша главная обязанность: защищать горожан. С подробностями разберемся позднее.
-- Не надо было их убивать, -- устало выдохнул полковник.
-- Кого?
-- Мутантов. Ответные нападения на войска начались только после того, как мы стали стрелять. Надо было просто продолжать теснить их дальше.
-- Не болтайте чепухи! - прикрикнул генерал. - У них что, радиосвязь или общее командование? Давайте обойдемся без гипотез. Я перебрасываю в ваш район еще две роты из других секторов облавы. Немедленно ускорить продвижение войск, пока "головоеды" не начали свой кровавый пир!
-- Но у меня уже появились потери, а в темноте мутанты имеют явное преимущество в зрении! - воскликнул полковник.
-- Они солдаты, -- жестко произнес начальник УВД. - Они вооружены и обучены. Те, кто служит в армии и в органах, давали присягу, и с самого начала должны помнить, что их главное отличие от мирных жителей: обязанность рисковать жизнью и, если потребует обстановка или воинский долг, отдавать ее, защищая беззащитных людей. Вы все поняли, Ян Карлович?
-- Да, Александр Михайлович, -- полковник был подавлен: он хорошо представлял себе, что может начаться в ближайшее время. Но ждать утра нельзя, иначе придется отдать жителей на всю ночь во власть разъяренных "головоедов". Генерал прав: у его подчиненных есть оружие и умение его применять, а у простых горожан?
Приказал радисту:
-- Передать по ротам и батальонам: ужин прекратить, продолжить движение! Темп облавы ускорить. Пусть командиры подразделений сообщат солдатам: там, впереди, мутанты начали врываться в квартиры мирных жителей и убивать их. Надо спешить на выручку!
Предчувствие не обмануло полковника: наступала ночь взаимного истребления. Победитель был известен заранее. Но какова будет цена победы - станет ясно только утром. Последний бой людей с собственными тенями, порожденными радиацией и генными опытами? Станет ли он той страницей в истории человека, которую тот будет торопливо и со стыдом переворачивать, не читая?
О подобных высоких материях Сегеневич, конечно, сейчас не думал. Он, как командир, готовился к бою, который был просто обязан выиграть. Но хотелось это сделать с минимальными потерями. То, что мутанты ответили ударом на удар, говорило не только о жажде мести. Стало ясно: из города они добровольно не уйдут.