Иванова Анна Леонидовна : другие произведения.

Сеньор адмирал гл 6-9

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фанфик по "Одиссее капитана Блада" Постканон. 1689-90 гг. Что было дальше с доном Мигелем? Продолжение "Пути домой". Матчасть условна, посему - местами историческая AU + умышленные допущения автора. Присутствуют цитаты из романа Сервантеса "Дон Кихот". Цикл "Лепестки на волнах", Лепесток второй: Сеньор адмирал, главы 6-9

  
   6. Не пристало гранду гоняться за строптивой девчонкой
  
  
   "Черт меня дернул делать предложение и выставлять себя на посмешище!" 
   Проклятая лихорадка! И его болтливый язык! Тайна, которую он считал надежно погребенной в своем сердце, оказывается, стала достоянием гласности. Де Эспиноса опешил до такой степени, что позволил чувствам взять верх над собой. Но его ярость не испугала Беатрис.
   Сначала миссис Блад, теперь сеньорита Сантана - обе были с ним дерзки и невоздержны на язык. Он что, стареет? Ну, донью Арабеллу по-крайней мере можно понять, но эта девчонка казалась такой скромной и благовоспитанной... 
   Дон Мигель ворочался на ставшей вдруг неудобной постели. Сон не шел, и виной тому было уязвленное самолюбие, гнев и что там еще? Уж не хочет ли он признать, что его интересует эта женщина? Час от часу не легче. Утром все будет выглядеть в ином свете. 
   "Какого дьявола я вообще торчал здесь столько времени?! Раз уж я в состоянии совершать глупости, то путь до Санто-Доминго уже давно мне по силам..."
   Он закрыл глаза и попытался сосредоточиться на своих неурядицах, которые требовали скорейшего разрешения. 

***

  
   Небо уже начинало светлеть, когда де Эспиноса оставил бесплодные попытки продумать свои действия по прибытию в Санто-Доминго. И единственный вывод, к которому он пришел, касался вовсе не его проблем.
   Есть что-то такое в сеньорите Сантана, из-за чего он не может отпустить ее просто так. Он привык добиваться своего и не отступит и сейчас. Утром он еще раз и без гнева поговорит с своенравной дочерью алькальда. Решив это, дон Мигель сразу же крепко заснул, и поэтому он не услышал раздавшихся сначала в доме, потом на улице шагов и негромких голосов. Затем за окнами зацокали копыта и простучали колеса кареты, увозившей Беатрис Сантана навстречу избранной ею судьбе. 
   Де Эспиноса проснулся, когда солнце еще только вставало, но прислушавшись, он понял, что в доме алькальда не спят. Ничего бы удивительного, здесь поднимались довольно рано, чтобы успеть завершить дела до наступления жары, но в это утро все вскочили и вовсе ни свет ни заря. Он ощутил скорее любопытство, чем тревогу и, накинув камзол, вышел из комнаты.
   Слуга алькальда чуть не налетел на него, неуклюже кланяясь на бегу и бормоча извинения. Де Эспиноса остановил его вопросом:
   - Где сеньор Сантана, парень?
  
   - Да как сеньориту Беатрис проводил, так и ушел к себе в кабинет. Знамо дело...
  
   - Так сеньорита Сантана уехала? Когда?!
  
   - На самом рассвете, сеньор.
  
   Слуга говорил что-то еще, но дон Мигель уже быстро шел по коридору.
   "Уехала! Да что она о себе возомнила! И почему, интересно, я бегу?"
   Он распахнул дверь кабинета алькальда, и пригорюнившийся над бокалом вина Хуан Сантана изумленно воззрился на знатного гостя, бесцеремонно ворвавшегося к нему.
   - Сеньор Сантана, - отрывисто произнес де Эспиноса. - По какой дороге поехала ваша дочь?
  
   - Но... дон Мигель, что вы задумали? После вашего разговора Беатрис сказала мне, что вы осознали... ваше заблуждение, и что ваш брак с ней невозможен... Я был огорчен, но....
  
   - У вас найдется хороший конь? - прервал его де Эспиноса.
  
   - Господи, помилуй... как можно, вы еще не оправились от раны, и Беатрис уже достигла аббатства... Это может закончиться неприятностями... 
  
   - Конь, сеньор Сантана! Я неясно выразился? Или, клянусь Господом, неприятности у вас неминуемо случатся. Я позабочусь об этом!
  
   Сантана отшатнулся, увидев ярость в глазах сеньора адмирала. 
   - Хорошо... - в полной растерянности пробормотал он, - если вы настаиваете.
  
   - Рад, что мы достигли взаимопонимания. Распорядитесь заседлать коня и дайте мне кого-то, кто хорошо знает дорогу до аббатства. И будьте так любезны, поторопитесь.
  
   Сеньор Хуан счел за благо повиноваться. 
   Они прошли к конюшням и алькальд кивнул на того парня, которого дон Мигель уже видел утром:
   - Джакобо поедет с вами, дон Мигель. -- он крикнул слуге: - Приготовь Сарацина, а сам бери Марикиту. И быстро!
  
   Оба стояли в молчании, пока слуга седлал лошадей. Хуан Сантана избегал даже смотреть на де Эспиносу. Ему хватило бурного объяснения с дочерью прошедшей ночью. Он не мог слышать их разговор с доном Мигелем, но судя по всему, это Беатрис отказала своему неожиданному жениху, а не наоборот. Право, в нее будто вселилась дюжина чертей! А теперь сеньор адмирал изволит угрожать ему. Было от чего потерять голову бедному отцу...
   Джакобо вывел, наконец, Сарацина, и де Эспиноса скептически оглядел невысокого каурого жеребца.
   - И эту клячу вы называете конем?!
  
   - Сарацин добрый конь, - с неожиданной смелостью сказал обиженный Джакобо, - не смотрите, дон Мигель, что ростом невелик. 
  
   - Дон Мигель! - к ним спешил запыхавшийся Рамиро, - Уж не собрались ли вы совершить верховую прогулку?
  
   - Да, Франциско.
  
   - Но это убьет вас вернее удара шпаги!
  
   - Я крепче, чем тебе кажется, - де Эспиноса уже был в седле, но врач схватил коня под уздцы и тогда адмирал повелительно крикнул, всадив каблуки в бока Сарацина: - С дороги!
  
   Рамиро едва успел отскочить, а возмущенный конь, не привыкший к такому обращению, попробовал заартачиться, но оказался тут же усмирен твердой рукой всадника. Де Эспиноса с места бросил Сарацина в галоп, следом, пригибаясь к шее гнедой кобылы, поскакал Джакобо.

***

  
   Два всадника пронеслись по улицам пробуждающийся Ла Романы, направляясь на север. Как только они выехали из города, де Эспиноса придержал Сарацина и обернулся к Джакобо:
   - Эта дорога ведет в аббатство?
  
   - Да, ваша милость.
  
   - Ты кажешься сообразительным малым, и сеньорита Беатрис наверняка была добра к тебе? Мне важно успеть поговорить с ней до того, как ворота обители закроются за ее спиной. Есть ли короткая дорога?
  
   Джакобо с минуту раздумывал, недоверчиво посматривая на странного знатного сеньора, а потом нехотя буркнул:
   - Есть одна тропка через холмы, там особо не поскачешь, но путь намного короче. Мы выедем на дорогу за лигу до аббатства.
  
   Де Эспиноса кивнул. Даже после небольшого расстояния, пройденного галопом, у него кружилась голова. Теперь же у него появилась надежда догнать сеньориту Сантана. 
   "Я выжил из ума на старости лет. Разве это дело - гоняться за строптивой девчонкой? - насмешливо думал он, направляя коня вслед за Джакобо. - Ну же, кляча, шевелись!"

***

  
   Де Эспиноса был несправедлив к Сарацину, тот проявил себя просто замечательно, чего нельзя было сказать о всаднике. Когда узкая тропа вывела их на основную дорогу, он держался в седле исключительно благодаря своей гордости. В груди пекло, а перед глазами вспыхивали разноцветные круги.
   "Не хватает еще свалиться под ноги этому Росинанту и превратить фарс в драму".
  
   - Вон они, -- обрадовано крикнул Джакобо, указывая влево.
  
   Дон Мигель увидел в клубах желтоватой пыли очертания медленно едущей небольшой кареты и послал жеребца вперед, загораживая дорогу.
   7. Невеста
  
   Дорога вилась, поднимаясь все выше в предгорья. Погруженная в свои переживания Беатрис почти не замечала толчков подпрыгивающей на ухабах кареты и не сразу осознала, что они прекратились.
   - Сеньорита Беатрис, уж не разбойники ли? - встревоженная Лусия привстала и выглянула из окошка.
  
   - Откуда им взяться, - пожала плечами Беатрис.
  
   - Ой!
  
   - Что там, Лусия?
  
   - Там... вы лучше сами взгляните! - растерянно и в то же время с восторгом в голосе ответила служанка, садясь на свое место.
  
   Сеньорита Сантана приоткрыла дверцу и замерла, пораженно глядя на того, с кем она уже попрощалась в своем сердце. Очень бледный дон Мигель верхом на роняющим с удил хлопья пены Сарацине загораживал им дорогу.
   На подкашивающихся ногах Беатрис вышла из кареты, де Эспиноса тоже спешился, и девушка с беспокойством заметила, как трудно ему это далось.
   - Вы... Что привело вас сюда, дон Мигель? - ее голос прерывался. - И... невозможно... ваша рана!
  
   - Мне показалось, что мы не закончили наш разговор, сеньорита Сантана. 
  
   - Разве? Мне, напротив, кажется, что мы до конца прояснили ситуацию, - Беатрис слышала хриплое, тяжелое дыхание дона Мигеля, и несмотря на невольный сарказм, ее беспокойство нарастало: - Вам надо лечь, вы очень навредили себе!
  
   - Если только у ваших ног, - усмехнулся де Эспиноса. - Но прежде поговорим. 
  
   - Хорошо, мы поговорим, но, по-крайней мере, сядьте в карету!
  
   Продолжая усмехаться, де Эспиноса осторожно устроился на мягком сидении и перевел дух.
  
   - Вы очень добры, сеньорита Сантана.
  
   - А вы несносны. И безумны.
  
   - И еще вы как всегда правы, это было безумием. Но я должен был увидеть вас еще раз. Хотя бы для того, чтобы принести извинения за вспышку гнева. Я не мог и представить, что вам известно... то имя, и не сказал вам всего, что собирался.
  
   - Вы сказали достаточно, - прошептала Беатрис.
  
   Зачем она слушает его, ведь она все решила для себя? Следует отвезти его в близкий уже монастырь и поручить заботам сестры Маргариты. Но девушка ничего не могла с собой поделать. 
   - И все же выслушайте меня. Вас не должна смущать... донья Арабелла... в настоящем этому нет места. Сожалею, что мои жестокие слова причинили вам боль. Но я не хотел, чтобы вы питали иллюзии... Буду откровенен и сейчас... - паузы между словами де Эспиносы становились все длиннее, он в изнеможении прислонился к обитой тканью стенке кареты и закрыл глаза: - Вы же здравомыслящая девушка... какая блажь взбрела вам в голову? Со мной вы могли бы вести такую жизнь... которая была бы вам по нраву... Да хоть вылечить всех больных... в Санто-Доминго. Зачем вам хоронить себя за стенами монастыря? Я даю слово не слишком докучать вам... Или я внушаю вам отвращение?
  
   - Но почему? Почему вы так желаете нашего брака? - с волнением воскликнула измученная Беатрис.
  
   Она сидела, не поднимая глаз и кусая губы.
   - Я же сказал... меня подвигла на этот шаг ваша прелесть... которую вы не осознаете... - дона Мигеля словно затягивало в темный водоворот, однако он упрямо спросил: - Так вы... принимаете... мое предложение? 
  
   Потрясенный его поступком разум Беатрис проиграл битву сердцу, и она словно со стороны услышала свой тихий голос:
   - Да...
  
   "Я также безумна, как он! Да поможет мне Бог в таком случае!"
   - Вот и... славно...
  
   Она отважилась взглянуть на дона Мигеля и пришла в ужас от мертвенной бледности его лица, покрытого каплями пота. Дернув крючки, она распахнула камзол на его груди и ахнула:
   - Дон Мигель!
  
   - Пустяки... - де Эспиноса нашел в себе силы улыбнуться, прежде чем потерять сознание.


***

  
   Очнувшись, дон Мигель обнаружил себя в объятиях своей нареченной, поддерживающей его в сидячем положении. Его голова покоилась на груди Беатрис, и он нашел, что это весьма приятно. Камзол с него стащили, а грудь под рубашкой вновь стягивала повязка. Чертова рана все-таки открылась, однако сильной боли или слабости дон Мигель не чувствовал, а значит, все не так уж страшно. Карета раскачивалась из стороны в сторону. Это напомнило ему о "Санто-Доминго", и он понял, что тоскует по кораблю и морю. Скорей бы!  Но все же отплытие придется отложить еще на пару дней: необходимо уладить кое-какие вопросы с Хуаном Сантаной.

Дон Мигель запрокинул голову и хрипло произнес, глядя на встревоженное личико Беатрис, наклонившейся к нему: 
   - Не могу и выразить, насколько очаровательно пробуждение в ваших объятиях, сеньорита Сантана. 
  
   Беатрис тотчас отпрянула:
   - Не сочтите мое поведение непристойным, оно вызвано лишь желанием уберечь вас от толчков при езде, дон Мигель.
  
   - Похвальное желание, - не сдержал усмешки де Эспиноса, выпрямляясь на сидении и откидываясь на стенку кареты. - Куда мы едем? - счел нужным поинтересоваться он, не вполне уверенный в намерениях Беатрис -- учитывая ее характер и необычные обстоятельства.
  
   - В обитель.
  
   Де Эспиноса приподнял бровь:
   - Мне послышалось, или вы приняли мое предложение?
  
   - Да, дон Мигель, но вы были без чувств, ваша рана...
  
   - Я вполне сносно себя чувствую, сеньорита Сантана, - тоном, не терпящим возражений, заявил он, - Небольшой упадок сил - обычное дело после ранения и долгого времени, проведенного в постели. Я слишком разнежился благодаря вашей неустанной заботе. Не будем утруждать еще и сестер-бенедиктинок, у них и без меня хватает страждущих.
  
   - Как скажете, - подозрительно легко согласилась Беатрис.
  
   Сидящая напротив них Лусия хмыкнула, но тут же ее лицо стало равнодушным, даже туповатым: служанка всем своим видом демонстрировала, что на нее не стоит обращать внимания. 
   Сеньорита Сантана, выглянув из окошка, крикнула:
   - Хайме, поворачивай! Мы возвращаемся в Ла Роману! - затем она повернулась к де Эспиносе и строго сказала: - Вам не стоило подвергать вашу жизнь такому риску. Если бы вы из-за своей слабости упали с Сарацина и свернули себе шею, чувство вины, что я послужила тому причиной, отягощало бы мою совесть до конца дней моих.
  
   Де Эспиноса даже поперхнулся от удивления.
   "Вот дерзкая девчонка!"
   - Обещаю больше так не делать, сеньорита Сантана, - нарочито смиренно ответил он и тут же иронично добавил: - Если вы пообещаете больше не перечить мне и не пытаться избегать... своей судьбы.
  
   "Моей судьбы... - сладко замерло сердце Беатрис -- Перечить? Жена должна быть покорна мужу и его желаниям, - она вспомнила, чему ее учили, и те обрывки разговоров, которые ловил ее чуткий слух, и это вдруг наполнило ее неясным томлением. - Каковы же будут его желания..."
   Онас встряхнула головой, отгоняя странные ощущения, и в ее глазах сверкнул непочтительный задор:
   - Боюсь, мне сложно дать такое обещание, но обещаю приложить к тому все усилия.
  
   - Приложите, - уже серьезно сказал де Эспиноса, пристально глядя на нее. - И мы поладим. 
  
   Снаружи ржали лошади, Хайме, пытающийся развернуть карету на узкой дороге, отчаянно ругался с Джакобо. Внутри же кареты царило молчание: гранду Испании и дочери полунищего идальго еще предстояло осознать перемены, так внезапно произошедшие в их жизнях. 
  
  
   8. Санто-Доминго
  
   Река Осама, очень широкая здесь, в самом устье, лениво несла свои мутные воды в Карибское море. Беатрис выглянула из окошка кареты и посмотрела вперед, на Санто- Доминго, лежащий на противоположном берегу. Позади остались Ла Романа, долгие лиги утомительного путешествия, и кто бы знал, что ждало ее впереди? 
   Карета въехала на мост, соединяющий восточный берег Рио-Осама с западным. 
   - Беатрис, посмотри, вон крепость Осама и Торре-дель-Оменахе, - Сантана махнул рукой влево, указывая на темную массивную башню за зубчатыми стенами. - Толщина стен непомерна, но проклятому еретику Дрейку удалось-таки взять крепость. А вон там Aлькaсap-дe-Koлoн, резиденция королевского наместника.
  
   В другое время Беатрис непременно и с большим интересом принялась бы рассматривать и башни и дворец, но сейчас ее мысли были далеко, а сердце то замирало, то пускалось вскачь.
Отец, наряженный в свой лучший камзол темно-серого бархата, также не мог скрыть волнения.
   - Я не понимаю его, - сказал Сантана вдруг безо всякого перехода, но девушка прекрасно знала, кого он имеет в виду. - Зачем ему понадобилось жениться на тебе? Да еще с такой скандальной поспешностью... У меня был очень неприятный разговор с отцом Игнасио...
Беатрис только пожала плечами. Она и сама не понимала сеньора де Эспиносу. 

...До самой Ла Романы они не проронили больше ни слова: дон Мигель дремал, привалившись к стенке кареты, а девушка изучала лицо неожиданного посланного ей Провидением жениха, как будто видела его в первый раз. 
  
   Отец и сеньор Рамиро, оба не находящие себе места от беспокойства, встречали их в воротах. Последний, заметив рысящего позади кареты Сарацина с пустым седлом, и вовсе пришел в ужас. Рамиро не стал ждать, пока Хайме остановит лошадей. Бросившись вперед, он распахнул дверцу и при виде бледного лица своего пациента только всплеснул руками:
   - Всеблагой Боже!
  
   - Брось, Франциско. Я все еще жив, как видишь, - однако, дон Мигель вынужден был опереться о руку врача, выходя из кареты.
  
   Сеньор Сантана в свою очередь воззрился на Беатрис, точно на выходца с того света.
   - Отец, это я.
  
   - Я вижу, дочь. Итак, ты вернулась? - тихо спросил он. - И ты принимаешь предложение дона Мигеля де Эспиносы?
  
   Задавая этот вопрос, он кинул тревожный взгляд на будущего зятя, и Беатрис подумала, уж не опасается ли отец, что тот падет бездыханным или рассмеется и заявит, что им всем это показалось, или вовсе растворится в воздухе. Конечно, ничего такого не произошло, а дон Мигель обернулся и негромко, но твердо проговорил:
   - Мы должны обсудить некоторые вопросы, сеньор Сантана. Я не хочу откладывать свадьбу. 
  
   Еще через два дня де Эспиноса категорично заявил, что больше не намерен оставаться в постели, и каким бы радушным ни был прием и приятным общество его невесты, накопившиеся дела требуют, чтобы он немедленно отправлялся в Санто-Доминго.
   Он желал обвенчаться сразу после празднеств, что вызывало глубокое недоумение у Хуана Сантаны. Однако он не спорил с сеньором адмиралом, успев усвоить всю бессмысленность этого занятия. Церемония предполагалась скромной, де Эспиноса довольно пренебрежительно заметил, что за свою длинную жизнь устал от пышности -- и не слушал робкие возражения огорченного Сантаны. Он ожидал приезда Беатрис и ее отца за две недели до Рождества и великодушно предложил снять для них дом, на что уязвленный сеньор Хуан ответил, что в этом нет необходимости - в городе живет его младшая дочь с мужем.

У Беатрис состоялся весьма тяжелый, больше похожий на допрос с пристрастием разговор с отцом Игнасио. Священник появился в их доме на следующий день после сорвавшегося водворения девушки в обитель и сначала долго беседовал с сеньором Сантаной и доном Мигелем, а потом взялся за Беатрис. Точно спохватившись, он задавал самые откровенные вопросы, сверля ее мрачно горящими глазами. Но ей нечего было скрывать, ведь святого отца больше интересовали вопросы плотского греха, и она отвечала спокойно и уверено, ни разу не дрогнув и не отведя взгляд. Отцу Игнасио пришлось оставить ее в покое, а когда они все собрались в гостиной, он лишь высказал угрозу, что их брак могут признать недействительным, поскольку гранду Испании нужно разрешение самого короля. Это встревожило Хуана Сантану, да и Беатрис тоже, на что де Эспиноса невозмутимо ответил, что берется уладить и этот вопрос.
   В эти дни дон Мигель общался с Беатрис со снисходительной учтивостью, - как и в первый свой приезд. Он перестал отпускать в ее адрес ироничные замечания и колкости, что должно бы радовать ее, а вместо этого она чувствовала почти что сожаление. 
   "Я сама не знаю, чего хочу" - сердилась она на себя.
   Впрочем, возможностей для общения у них практически не было. Лишь перед самым отплытием, улучив момент, когда великодушный сеньор Рамиро случайно ли, намеренно ли оставил их наедине, де Эспиноса сказал, глядя в глаза Беатрис:
   - Вы так смотрите на меня, будто я призрак или скорбен умом. Я отдаю себе отчет в каждом произнесенном мной слове. Да простит меня Господь, но я не могу представить вас в монастыре. Я богат и знатен, в моем доме вы будете пользоваться не меньшей - а то и большей свободой, чем в доме вашего отца. А я не собираюсь быть слишком навязчивым, - он усмехнулся уголком рта. - Испания воюет с Францией, и возможностей обременять вас своим присутствием у меня будет не так уж много. Взамен я требую вашей преданности, и чтобы вы были достойны имени де Эспиноса. Я ясно излагаю?
  
   - Да, дон Мигель, - Беатрис опустила глаза.
  
   "Разочарована? Ты хотела услышать нечто совсем иное? Что он любит тебя, не так ли? Или хотя бы, что ты желанна ему? Еще не поздно все изменить..." - насмехалась вредная маленькая девчонка внутри сеньориты Сантана.
   "Не буду я ничего менять... моей любви может хватить и на двоих"
   "Ну-ну. Блажен, кто верует..."
   Но девушка не пожелала слушать противный голосок, а теперь, глядя на проплывающие мимо окошка кареты дома, ощущала, как ее все больше охватывают сомнения, а внутри смерзается ледяной ком. 
  

***

  
Инес, которой уже сравнялось двадцать три года, вышла замуж прошлым летом за небогатого, но имевшего доброе сердце Родриго де Колона и жила теперь в небольшом доме на западной окраине Санто-Доминго. Когда запыленная карета въехала во внутренний двор, Инес стояла на пороге дома, рядом с невысоким, плотным сеньором де Колон, радушно улыбавшимся тестю и своячнице. Шелковая мантилья не могла скрыть беременности Инес, и распахнувшая дверцу Беатрис радостно захлопала в ладоши. Она соскочила на землю и подбежала к младшей сестре. 
   Сестры ладили между собой, но глубокой привязанности между ними не было: слишком различные натуры не позволяли девушкам сблизиться. Но, проведя год в разлуке, они очень соскучились друг по другу, и ведь им надо было столько всего обсудить!
   Инес сгорала от любопытства: получив письмо отца, в котором он сообщал о предстоящей свадьбе Беатрис сестры, и не с кем-нибудь, а со знатным сеньором, она не просто удивилась, а испытала настоящее потрясение. Конечно, в миловидности старшей сестре не откажешь, но Инес думала, что та давно приняла постриг: письма из дому приходили редко, а дело казалось решенным еще в прошлом году.
  
   Сами обстоятельства знакомства, а особенно то, что Беатрис ухаживала за доном Мигелем в дни его болезни, были донельзя романтичными и казались взятыми из старинной баллады. Правда, будущий супруг был чуть ли не вдвое старше своей избранницы, но этот, по мнению сеньоры де Колон, недостаток искупался его родовитостью и богатством. И теперь при первой же возможности она забросала Беатрис вопросами.
   Они сидели на низком диванчике в комнате, отведенной для Беатрис. В открытые окна долетал отдаленный шум: два возницы не поделили узкую улочку. Отец и Родриго де Колон остались в зале, пропустить по стаканчику-другому после ужина, и Инес ничего не мешало приступить к расспросам. Больше всего ее интересовало, почему де Эспиноса остановил свой выбор на дочери алькальда захудалого городка, и кроме того, вся эта спешка со свадьбой. Но здесь Инес ожидало разочарование: она получила довольно-таки скупые пояснения, и ей пришло в голову то же подозрение, что и их отцу:
   - Беатрис, ведь ты долго ухаживала за доном де Эспиносой, пока он был болен. Так долго и так хорошо, что он предложил стать его женой... От меня-то можешь не таиться, я не выдам тебя. Скажи, у вас было... это?
  
   - Что это? - возмущенно спросила Беатрис, догадавшаяся о ходе мыслей сестры: ну почему все подозревают их в плотской связи, когда ее жених и вовсе намекает, что не намерен особо докучать ей?!
  
   - Ну... он взял тебя, как муж берет жену?
  
   - Нет!
  
   Инес смотрела недоверчиво:
   - И даже не попытался? Он хотя бы целовал тебя?
  
   - Инес, - строго сказала Беатрис, - сеньор де Эспиноса -- человек чести!
  
   - О-о-о, - разочаровано протянула младшая сестра, - даже не целовал? И ты, конечно же, ничего не знаешь о том, что происходит между мужчиной и женщиной?
  
   - Как и ты не знала, - заметила Беатрис, - но это, кажется, тебе не помешало?
  
   Сеньора де Колон лукаво улыбнулась:
   - Не помешало. Но Родриго добрый человек и был терпелив со мной. А то, что рассказывают про сеньора де Эспиносу... - она перестала улыбаться: - Я мало знаю и не хочу тебя пугать, но судя по всему, твой будущий муж вспыльчив и жесток.
  
   - Дон Мигель всегда был достаточно учтив, - однако голос Беатрис дрогнул, а сердце сжалось.
  
   - Наклонись ко мне, - тихо сказала Инес, - тебе будет полезно все-таки узнать кое-что о супружеской жизни.
  
   Младшая сестра зашептала на ухо Беатрис, и у той сразу же заалели щеки.
   - Не может быть! - воскликнула она.
  
   - Тише, не кричи. Еще как может! А еще вот так... - сеньора де Колон вновь приблизила губы к ее уху и едва слышно продолжила делится сокровенным опытом, приводя теперь уже Беатрис в состояние потрясения.
  
   9. Свадьба
  
   Хуан Сантана обговорил последние детали с доном Мигелем и объявил Беатрис, что свадьба назначена на тридцатое декабря. Он также дал ей понять, что до этого дня она не увидит своего будущего супруга.
   "И так скоропалительная женитьба дона Мигеля взбудоражила весь город"
   Беатрис украдкой вздохнула: она все-таки надеялась, что их встреча с доном Мигелем будет возможна. Девушка впервые за свою жизнь не чувствовала под ногами твердой опоры, и оказывается, ей не хватало его насмешливого взгляда и уверенного тона, словно это могло дать ей ту поддержку, в которой она сейчас отчаянно нуждалась. 
   "Церемония состоится в кафедральном соборе Санто-Доминго, так решил сеньор адмирал. Мы обязательно совершим прогулку, и ты все увидишь. Собор очень красив", - в заключение добавил сеньор Сантана.

***

  
Сложенный из золотистого камня собор Санта-Мария-ла-Менор сочетал в себе строгость и изящество линий. Он был старейшим в Санто-Доминго -- и во всем Новом Свете. Беатрис вместе с отцом, сестрой и Родриго де Колоном посетила Рождественскую мессу и пришла в восхищение от великолепного убранства храма, его искусно вырезанных из дерева статуй и серебряного алтаря. 
   За три дня до назначенного срока дон Мигель прислал свадебный наряд - богато расшитое золотыми нитями платье из алого бархата, с узким лифом, украшенным тончайшим кружевом. Инесс с увлечением рассматривала затейливую вышивку и тормошила натянуто улыбающуюся сестру, недоумевая, почему та не разделяет ее восторгов.
   Неумолимое время ни на миг не останавливало свой бег, и вот первые лучи солнца, знаменующие наступление такого важного для Беатрис дня, упали на высокую Торре-дель-Оменахе. Девушка почти не спала эту ночь, бесконечно спрашивая себя, верным ли был ее выбор, пытаясь представить свою жизнь в качестве жены сиятельного гранда и осознавая, что любые ее измышления скорее всего окажутся далекими от реальности. 
   Суета началась в доме Родриго де Колона с раннего утра. В комнату Беатрис притащили большую лохань, служанки сновали туда-сюда с кувшинами, наполняя ее. Наконец ванна была готова, и девушка с наслаждением опустилась в горячую воду. Лусия, смахивая пальцами слезы, занялась ее волосами, бережно перебирая длинные густые пряди.
   - А сейчас-то о чем твои слезы? - спросила Беатрис. - Все устроилось, как нельзя лучше, и дон Мигель не возражает, если ты останешься со мной. Или ты хочешь вернуться?
  
   - Я вас не оставлю госпожа... Как вы будете, совсем одна? 
  
   - Ты как будто не рада за меня?
  
   - Мало ли что... Всегда хорошо, если есть на кого положиться, - уклончиво ответила служанка.
  
   Беатрис не стала допытываться у нее о причинах внезапной смены настроения, ей хватало собственных сомнений и опасений. Единственное, в чем девушка была все же уверена -- это то, что любовь к Мигелю де Эспиноса заполняет ее сердце и как будто становиться все горячей.
   Но все шло так странно... А тут еще слова Инесс про нрав дона Мигеля, и... про то, другое, что неминуемо будет ожидать Беатрис после свадьбы... Она почувствовала, как щеки вновь потеплели: ее смутные догадки о том, что происходит на брачном ложе, не вполне отвечали беззастенчивым откровениям Инесс. Это вызывало безотчетный страх и вместе с тем сладкое предвкушение: младшая сестра не выглядела несчастной - напротив, она со смущенной и лукавой улыбкой призналась, что не избегает объятий мужа. Однако Родриго де Колон весьма отличался от сеньора де Эспиносы...
   Ах, если бы дон Мигель оказался хотя бы вполовину терпелив с Беатрис, как муж Инесс! 

***

  
   В черном с серебром камзоле, гордо вскинув голову, де Эспиноса стоял у алтаря в заполненном людьми храме. Беатрис, которую под руку вел по длинному проходу отец, смотрела в лицо своего будущего супруга. К своему огорчению, она не видела в темных глазах дона Мигеля ни теплоты, ни радости, а его губы были сурово сжаты.
   Сама церемония прошла для девушки как в тумане. Ошеломленная всем происходящим, она едва расслышала обращенные к ней слова священника, и ее ставшие чужими губы с трудом выговорили брачную клятву. В руках де Эспиносы появились тринадцать освященных золотых монет, которые он по древнему ритуалу преподнес своей жене. Беатрис подставила ладони, принимая дар, и, запинаясь, ответила словами о безграничном доверии супругу. Тот коснулся холодными губами ее губ, затем священник объявил их мужем и женой. 
   Дон Мигель подал ей руку и Беатрис оперлась о нее. На выходе она на мгновение споткнулась, по привычке направившись в сторону отцовской кареты, но дон Мигель слегка сжал ее пальцы.
   - Не туда, донья Беатрис. Прошу вас, - и он указал на свой великолепный выезд.
  
   В карете он чуть улыбнулся ей и сказал суховато, но дружелюбно:
   - Во время свадебного пира вам придется столкутся со множеством незнакомых людей, многие из которых раздуются от важности при виде провинциалки. Не слишком придавайте этому значения. До сих пор вы хорошо держались, продолжайте в таком духе.
  
   Беатрис недоверчиво посмотрела не него: уж не изволит ли шутить сеньор муж, ей самой казалось, что ее увлекает неистовый ураган...
   Свадебный пир также запомнился ей какими-то яркими вспышками: блеск золота и драгоценных камней, украшавших роскошные одежды гостей, незнакомые лица, сливающиеся в пестрый хоровод. Растерянный отец и веселая сестра мелькнули и пропали в толпе. 
   Незаметно стемнело, и слуги зажгли свечи в канделябрах. Беатрис казалось, что празднество никогда не закончиться. Она не отрывала взгляда от блюда, стоящего перед ней, и от волнения не могла проглотить ни кусочка из тех изысканных яств, от которых ломился стол. Ей было жарко, тесный лиф стеснял дыхание, и больше всего ей хотелось остаться одной, но она понимала, что этому желанию не суждено исполниться. Дон Мигель сидел рядом с ней, его темная фигура одновременно притягивала и внушала страх. 
   В какой-то момент Беатрис подняла голову и встретилась глазами с пристальным и неприязненным взглядом дона Эстебана де Эспиносы. Она вздрогнула от неожиданности: в Ла Романе тот не обращал никакого внимания на девушку, чем же она могла вызвать его немилость? Неужели тем, что стала женой его дяди? И было в этом взгляде что-то еще, что она не могла понять, но от чего ей стало очень неуютно.
   - Донья Беатрис, - негромко сказал ей муж, - я пригласил актеров позабавить гостей. Сейчас начнется представление, а вам самое время удалится, не привлекая излишнего внимания. Мерседес и Лусия проводят вас.
  
Беатрис только кивнула, не в силах издать ни звука.

***

  
Мерседес оказалась худощавой женщиной средних лет с неулыбчивым лицом. Она сноровисто принялась освобождать Беатрис от такого красивого и такого неудобного платья, и та поняла, что опыта новой служанке не занимать. Нарядно одетая Лусия тоже чувствовала себя неуютно рядом со строгой Мерседес, которая не поддержала начатого ею шутливого разговора. Лусия виновато посмотрела на Беатрис и начала вытягивать шпильки, распуская тяжелые густые волосы своей госпожи. 
   Беатрис разглядывала себя в зеркало, борясь с неуверенностью и время от времени кидая опасливые взгляды на широкую кровать под балдахином.
   "Большинство женщин проходят через это и даже остаются живы, - напомнила о себе насмешливая девчонка. - А некоторые -- подумать только - еще и довольны жизнью. Вспомни-ка Инес"
   Однако пример сестры служил лишь слабым утешением.
   Лусия взяла приготовленную рубашку и помогла Беатрис надеть ее, затем заплела ее волосы в косу. Затем обе служанки поклонились сеньоре де Эспиноса и пожелали той доброй ночи. Беатрис осталась одна и нерешительно присела на краешек кровати. На изящном трехногом столике был поднос с фруктами. Рядом с подносом стояли графин с вином и два небольших бокала. Пламя свечей зажигало в темном вине рубиновые блики и мягко высвечивало детали богатой обстановки, придавая таинственность полутемной спальне. 
   Беатрис помедлила немного и легла. Забравшись под шелковое покрывало, она попыталась собраться с мыслями. Она чувствовала замешательство: дон Мигель был так сдержан, даже холоден. Как знать, не представлял ли он на месте Беатрис ту самую донью Арабеллу и не сожалел ли о своем поспешном предложении. Кроме того, она не могла не думать о том, что в любую минуту дверь откроется и ее муж войдет в спальню. Ее страшило то, что должно случиться этой ночью. Все же постепенно она успокоилась и даже задремала, утомленная волнениями безумного дня.

...Беатрис проснулась, как от толчка. Она открыла глаза, и ее сердце бешено забилось: дон Мигель, сменивший черный камзол на черный же халат, надетый поверх рубахи, стоял в изножье кровати и молча разглядывал жену. Его отрешенный вид окончательно лишил Беатрис присутствия духа. Дрожа как от озноба, она натянула покрывало до самого подбородка.
   "Он здесь только для того, чтобы исполнить свой долг... Я совсем безразлична ему..." - мелькали вспугнутыми чайками ее мысли, и даже та, другая Беатрис, всегда выручавшая ее в трудную минуту, на этот раз молчала.
   Дон Мигель скинул халат и опустился рядом с ней на постель. 
   - Донья Беатрис, готовы ли вы принять меня? - услышала Беатрис его равнодушный голос, и ее страх перерос в ужас. 
  
   Она облизнула пересохшие губы и зажмурилась. Муж осторожно стянул покрывало, потом Беатрис почувствовала его руку на своем колене. Он медленно провел по ее бедру и тяжело навалился сверху. Всхлипнув, она судорожно вцепилась в подол сорочки и стиснула ноги. Несколько мгновений ничего не происходило, потом де Эспиноса вздохнул и снял с нее свой вес.
   - Можно обойтись и без этого, - вдруг сказал он глухо, - К тому же я дал слово не обременять вас своим присутствием. 
  
   Глаза Беатрис изумленно распахнулись. Криво усмехаясь, дон Мигель сидел рядом с ней, и в его глазах была тоска.
   - А как же доказательство... -- неожиданно для самой себя пролепетала она.
  
   - Какое еще доказательство?
  
   Беатрис отхватили растерянность и стыд, отчаянно краснея, она ответила:
   - Свершения брака...
  
   - Хм, и в самом деле. И доказательство вашей добродетели тоже, - кажется, к де Эспиносе вернулась его ирония: - Дело решаемое. 
  
   Он встал с кровати и подошел к столику.
   - Не вполне подходит, но согласитесь, было бы странно отправиться в спальню к молодой жене с кинжалом или шпагой, - проговорил он, беря небольшой нож с закругленным лезвием, предназначенный для фруктов: - Обычно все ножи в моем доме отменно заточены..
  
   - Что... что вы собираетесь сделать? - недоуменно спросила Беатрис.
  
   - Позаботиться о вашей репутации, дорогая жена. И о моей тоже.
  
   Де Эспиноса полоснул себя по предплечью, бормоча:
   - Никогда бы не подумал... Теперь это уже даже не фарс, а пьеска, достойная балагана на деревенской ярмарке...
  
   Из пореза обильно выступила кровь, и он стряхнул несколько тяжелых капель на простыню. 
   - Думаю, достаточно. А теперь спите. 
  
   - А вы? - Беатрис была совсем сбита с толку таким поведением своего супруга, одновременно ощущая облегчение, благодарность и...
  
   "Разочарование" - подсказала вернувшаяся маленькая вредина.
   - Придется побыть еще немного в вашем очаровательном обществе, - добродушно ответил дон Мигель, устраиваясь на кровати поодаль от Беатрис: - Надо же блюсти... репутацию. Спокойной ночи, донья Беатрис.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"