"О друзья! Видели ли вы когда-нибудь в жизни жертву, которая плакала бы от любви к убийце?"
неизвестный.
ЧАСТЬ I
I
Яркие лучи майского солнца щедро озаряли покои молодой графини Сесили де Сент-Круа. Она лежала и печально смотрела в окно. Ей так хотелось прогуляться в парке, свободно дышать чистым воздухом, объезжая верхом на лошади свои владения; одним словом, вырваться из заточения, на которое ее обрекла тяжелая и мучительная болезнь сердца. С самого детства она не отличалась крепким здоровьем - худощавая, бледная, слабая. И теперь в самом расцвете сил, в двадцать пять лет, когда жизнь только начинается, когда имеешь тысячи франков и вместе с ними молодого красивого мужа - Сесили обречена. Ее лечащий врач уверял, что она скоро излечится, но Сесили не верила. Она знала, что ей недолго осталось смотреть на это солнце, зеленую травку, деревья в парке, звездное небо и луну. С каждым днем силы покидали ее, одолевала слабость. Сесили с тоской вспоминала свое детство в Бретани, шумные игры с крестьянскими детьми, пансион, подруг и, наконец, первую встречу со своим мужем, графом Анри де Сент-Круа. Они встретились на балу в ее собственном доме, в 1675 году. Мать Сесили, вдовствующая графиня Агнесса де Блуа устроила праздник в честь двадцатилетия единственной дочери и богатой наследницы. Граф Анри де Сент-Круа в то время гостил в Бретани у родной тетки по матери, старой девы, баронессы Маргариты де Шавиньи, близкой подруги Агнессы де Блуа. Жизнь в доме тетки протекала скучно и безинтересно, поэтому граф де Сент-Круа с радостью принял приглашение на бал. С первой же минуты знакомства он покорил Сесили своей внешностью и галантностью. Она поняла, что встретила мужчину своей мечты. Многие светские красавицы мечтали о браке с ним, но не многие могли позволить себе такого удовольствия - в то время финансовое положение графа Анри де Сент-Круа оставляло желать лучшего. Спустя полгода после бала Сесили стала графиней де Сент-Круа. Женился он на ней по любви или из-за денег - она не знает до сих пор. Муж всегда нежен, внимателен к ней, щедр, но, когда их взгляды встречаются, она не видит в его глазах огня любви, той страсти, которую хотела бы испытать. После свадьбы она переехала жить в имение супруга, расположенное недалеко от Парижа, что позволяло молодым частенько развлекаться при дворе короля Людовика XIV. В мире и согласии супруги прожили три счастливых года. Это были незабываемые минуты в ее жизни. Минуты счастья и любви. Единственное, что омрачало ее жизнь - запрет врача иметь детей.
"Ваш организм еще не готов к материнству. Вы должны окрепнуть, набраться сил, а потом рожайте хоть каждый год", - уверял ее врач, скрывая истинную причину своего запрета. Уже тогда он видел первые признаки неизлечимой болезни, но молчал, не хотел раньше времени тревожить Сесили и ее мужа, нарушать их недолгое счастье. В течение трех лет добрый старик хранил молчание, но все тайное становится явным. Болезнь прогрессировала. Больное сердце все чаще напоминало о себе. Чрезмерная утомляемость, одышка, учащенное сердцебиение мешали Сесили вести привычный образ жизни.
Она поняла, что серьезно больна. Врач подтвердил ее предположение, советуя как можно больше времени проводить на воздухе в полной тишине и покое. Слова доктора вызвали у Сесили обратную реакцию. Вместо того, чтобы успокоиться, тщательнее следить за своим здоровьем, она впала в депрессию. День и ночь ее преследовали жуткие мысли о скорой кончине. Она была на грани безумия. Страх смерти поборол все другие чувства в ее душе. Сесили забыла о муже, о своей любви к нему. Она смотрела на все окружающие ее предметы так, как будто видит их в последний раз. Обстановка в доме с каждым днем становилась напряженней. Анри утешал свою жену, сколько мог, уговаривал вернуться к прежней жизни, но безрезультатно. Ее отчаяние не имело предела. Врачу снова пришлось пойти на обман. "Голубушка, ваша болезнь не смертельна. Вы скоро поправитесь и будете прыгать, как молодая козочка. Поверьте мне", - говорил он Сесили, а она стояла и не знала - плакать или смеяться от радости. Слова доктора вдохнули в нее жизнь. Сесили схватилась за эту красивую ложь, как утопающий хватается за последнюю соломинку. Она вернулась к былому веселью и развлечениям, вкушая всю прелесть жизни, только теперь уж со строгим выполнением предписаний врача. Сесили стала дорожить жизнью, каждым днем, каждой минутой. Ей хотелось жить, просто жить, радуясь солнцу, небу, воде, окружающим ее людям и не задумываясь над смыслом бытия.
Год назад Сесили совершенно случайно стала свидетелем разговора графа Анри с врачом. Она проходила мимо кабинета супруга, услыхала отчаянный вопль Анри, не удержалась и остановилась у самой двери.
"Ваша жена неизлечимо больна. Я не могу сказать точно, сколько ей еще осталось жить, но надежды на выздоровление нет. Слабое сердце будет медленно угасать, а вместе с ним и его хозяйка", - печально говорил старик.
Вынесенный доктором приговор выбил почву из-под ног Сесили, ей навсегда пришлось проститься с иллюзией выздоровления. Шатаясь, словно пьяная, она добрела до своей постели. Только здесь она могла дать волю своему горю. Сесили долго рыдала, уткнувшись лицом в подушку, пока не успокоилась и не смирилась, поняв, наконец, что от судьбы не уйти.
С тех пор она обрела душевный покой, решив посвятить остаток жизни любимому мужу. Сесили поняла, что только любовь является смыслом всей нашей жизни. Единственное, что ей осталось - любить, любить всецело, всепоглощающе, растворяясь в любви без остатка. Она делала вид, что ей ничего не известно о скорой кончине, продолжая вести себя, как и прежде. А между тем, каждый прожитый день считала очередным подарком Бога.
В начале декабря прошлого года здоровье Сесили заметно ухудќшилось: каждое лишнее движение утомляло ее, большую часть времени приходилось проводить в постели. Сесили нуждалась в постоянной заботе и ласке. Кто лучше матери сможет позаботиться о своем дитя?
Через месяц приехала мать Сесили, чтобы стать сиделкой у постели больной дочери. Граф Анри раза три в месяц отлучался в Париж для ведения дел по управлению имуществом. Останавливался он в доме своего отца, графа Гаэтана де Сент-Круа, владельца одного из парижских салонов. Вечера музыки и поэзии отвлекали графа Анри от мрачных мыслей, он расслаблялся и забывал о своем горе.
Зато для Сесили это были ужасные дни. Она хотела, чтобы муж как можно больше времени проводил вместе с ней. Сесили отпускала Анри в Париж с болью в сердце. "Он едет к женщине! У него там любовница", - твердила она себе. И не укоряла мужа. Ведь во всем виновата только она. Она не смогла родить ему наследника, не могла полностью и всецело предаваться земной любви, доставлять ему удовольствие. В последний раз они любили друг друга, когда птицы улетали на юг, а теперь звонкие трели птиц в парке ласкали ее тончайший слух. Всем своим естеством Сесили желала проводить ночи вместе с любимым, но болезнь не позволяла.
Каждый порыв ее души, каждый трепет тела при приближении супруга, каждое волнение сердца, наконец, страсть к Анри - неминуемо ускоряло ее конец. Да, любовь к Анри приближала Сесили к смерти. Откажись она от любви, от душевных волнений, уединись в монастыре - и она продлила бы свою жизнь еще на три-четыре года, а, может, и больше. Только покой, душевный покой продлевает нашу жизнь.
Проводя дни и ночи в постели, Сесили не могла отогнать от себя невеселые мысли. Как сложится жизнь в этом доме после ее смерти? Как скоро Анри найдет ей замену? После смерти жены граф Анри де Сент-Круа станет очень богатым вдовцом и многие красавицы Парижа поспешат завладеть его рукой и сердцем. По закону бытия спустя некоторое время в этом доме, в ее доме, хозяйкой станет другая женщина, которая подарит Анри наследника. Эта таинственная незнакомка будет носить фамилию де Сент-Круа и занимать то же положение в обществе, что и Сесили. Как это ужасно, но неизбежно. "Всему свое время", - говорил Экклезиаст. Сесили понимала, что ее время пришло. Вот-вот Господь призовет ее душу к себе. Еще немного времени, и она покинет этот дом навсегда. Все ее вещи останутся здесь, а ее не будет. Сохранится только память о ней в душе матери и мужа (вряд ли надолго) да могила в семейном склепе. Она даже не смогла оставить после себя ребенка. Вот какие мысли разрывали сердце Сесили на части, травили душу по ночам.
"Довольно мучать себя! Я постараюсь уснуть. Мне нужны силы. Сегодня приезжает моя любимая кузина Мари. Надеюсь, общение с ней внесет хоть какое-то разнообразие в мою жизнь", - говорила себе Сесили, ворочаясь в постели.
II
Официально младшая кузина Сесили, виконтесса Мари де Босеан считалась дочерью Леонарды де Босеан, сводной сестры Агнессы де Блуа, и виконта Бернардена де Босеан. Фактически Мари приходилась Сесили сводной сестрой. Они имели одного отца, ныне покойного графа Персеваля де Блуа, но не знали об этом. Агнесса де Блуа скрывала от сестер правду.
Граф Персеваль де Блуа, потомок древнего графского рода, родился и вырос в Бретани, получил прекрасное образование в иезуитском ордене. Достигнув совершеннолетия, он отправился в Париж искать счастье. В то время его обширные владения находились в запущенном состоянии и требовали немалых вложений. Оставаться на родине не имело никакого смысла.
В Париже молодой граф де Блуа пристал к партии принца Конде. Уже в начале июня 1652 года ему довелось сражаться против королевских войск, возглавляемых маршалом Тюреном, показывая при этом чудеса героизма и вызывая одновременно восхищение и зависть у товарищей по оружию. Он не щадил ни себя, ни врагов. Бок о бок с графом де Блуа сражались такие известные люди Франции как герцог Немурский, герцог Бофор, Ларошфуко, Клепшан, Таванн, Валон и другие. Он имел много друзей, которые любили его за веселый нрав, честность и благородство. В 22 года Персеваль был красавец-мужчина. Высокий брюнет атлетического телосложения с большими серо-голубыми глазами, заставлявшими, трепетать сердца многих дам. Молодой граф де Блуа испытывал повышенный интерес к представительницам слабого пола и прославился в Париже своими любовными похождениями.
Не желая быть изгнанным из Франции, он перешел на сторону короля. И в июне 1653 года присутствовал на коронации Людовика XIV в Реймсе. На следующий день король покинул Реймс и отправился в армию. Персеваль последовал его примеру. Вскоре граф де Блуа участвовал во взятии города Стеней. Следует заметить, что взгляды молодого Персеваля не были постоянны. Он умел храбро воевать, но в вопросах политики разбирался слабо. Стеней был взят. Воодушевленный победой, граф де Блуа под командованием маршала ла Ферте отправился на осаду Арраса. В сражении его тяжело ранили, так что после освобождения Арраса королевскими войсками ему пришлось на несколько месяцев задержаться в городе. Он остановился в доме своего лучшего друга, маркиза Флоримона Д"Эглемона. Первое время Персеваль плохо себя чувствовал, время от времени открывалась рана, угрожавшая его жизни. Он нуждался в постоянном наблюдении врача и уходе сиделки.
Маркиз Флоримон Д"Эглемон позаботился обо всем. Чтобы развеять тоску своего боевого товарища, он пригласил погостить своих кузин Агнессу и Леонарду. Последние давно желали навестить свою любимую бабушку, маркизу Антуаннетту Д"Эглемон и потому с радостью приняли приглашение кузена.
При первой же встрече с кузинами друга Персеваля поразила удивительная скромность и наивность младшей Леонарды, светловолосой красавицы с голубыми глазами, ничуть не гордившейся своей внешностью. Чего нельзя было сказать о старшей Агнессе, нелишенной привлекательности брюнетке, уже тогда проявлявшей свою властную и гордую натуру. Сестры составляли прямую противоположность друг другу. Казалось бы, по законам физики они должны были притягиваться, но происходило обратное.
Властная Агнесса полностью подчинила себе юную Леонарду. Старшая сестра завидовала нежной красоте младшей, ее молодости и обаянию, пыталась любыми способами затмить ее, но, как не под силу облаку закрыть собой солнце, так и Агнессе не удалось скрыть красоту Леонарды от глаз Персеваля. Молодой граф де Блуа впервые в жизни по-настоящему полюбил. В душе он всегда был романтиком и еще в отрочестве мечтал о чистой возвышенной любви. Встретив Леонарду и влюбившись в нее по уши, он захотел сочинять стихи, писать музыку и очень сожалел, что живет не в Испании, где бы мог с помощью серенад под окном любимой признаться ей в своих чувствах, разжечь пламя любви в ее сердце.
Сколько он ни пытался, но никак не мог остаться наедине с Леонардой, Агнесса, словно тень, преследовала сестру. Кокетство Агнессы, ее томные взгляды раздражали Персеваля. Зато все больше и больше привлекала робость Леонарды. Юная девушка даже не смела смотреть ему в глаза во время разговора. Большую часть времени она проводила в своей комнате вместе с маленькой собачкой Розой, которой дарила всю свою нежность. Общению с сестрой Леонарда предпочитала одиночество. Вечерами Персеваль забавлял сестер смешными историями из походной жизни. Так проходили дни.
Узнав, что через неделю сестры должны ехать домой, Персеваль не находил себе места. Он любил всем сердцем и душой и впервые не мог признаться в своих чувствах. Впервые храбрый воин стал робким и застенчивым. Куда подевались его смелость, находчивость, острый язык? При встрече с Леонардой он терялся, не находил нужных слов, единственное - не краснел. Он желал заключить любимую в объятия и крепко-крепко целовать в вишневые губы. Душевные и телесные мучения в конце концов, заставили Персеваля действовать.
Накануне отъезда сестер он впервые остался с Леонардой наедине и признался в своей любви. Горячий Персеваль не смог удержаться от искушения и поцеловал любимую в губы. От избытка чувств девушка потеряла сознание.
Леонарда любила Персеваля. Может быть, с самой первой встречи, может быть, позже. Она сама не знала, когда именно пришло к ней это прекрасное чувство. На следующий день Леонарда уехала, не успев прошептать такое желанное для молодого графа де Блуа "Да". Она уехала без всякой надежды когда-либо встретить любимого.
С болью в сердце, Персеваль простился с Леонардой, своей настоящей любовью. Он понял, что любим, но не мог понять причину такого странного поведения Леонарды, взвалив всю вину на Агнессу, которую недолюбливал и презирал в душе за жестокое отношение к младшей сестре. Все образы женщин, встречавшихся ему ранее, померкли. Леонарда стала для Персеваля тоненькой ниточкой, которая связывала его душу со всем прекрасным и чистым в этом грязном развратном мире и обществе, погрязшем в пороках. Он понимал, что, быть может, уже никогда не увидит ее, не коснется белой руки и не поймает ее робкий взгляд. Ты должен забыть ее - говорил ему ум, но сердце упорно сопротивлялось разуму. В душе он лелеял надежду на случайную встречу с Леонардой.
В декабре 1653 года граф Персеваль де Блуа возвратился на родину, в Бретань. Во время его отсутствия финансовое положение рода де Блуа значительно ухудшилось. Поместье было заложено, неприкосновенными оставались лишь семейные драгоценности. Позор разорения грозил старинному роду де Блуа.
Старый граф Пьер де Блуа с огромной радостью встретил блудного сына. Все свои надежды на спасение чести рода старик связывал с Персевалем, единственным своим отпрыском, достигшим зрелого возраста. Персеваль был самым младшим в семье. Два его брата и три сестры умерли во младенчестве.
"Ты должен спасти наш род от бесчестья, женившись на очень богатой наследнице. Невесту я уже подыскал", - заявил отец Персевалю в день его приезда. Персеваль долго спорил с отцом, не соглашаясь с его предложением.
- Я еще не готов к браку, к той ответственности, которую он предусматривает. Я еще не нагулялся и хочу кутить с друзьями, наслаждаться обществом хорошеньких женщин. Не обременяй меня семейными хлопотами раньше времени. В конце концов, я хочу выбќрать себе жену по велению сердца, а не по вашему указу - по горячей любви, а не холодному расчету! - твердил с пеной у рта Персеваль.
Но отец был неумолим. Старый граф де Блуа описал весь ужас нынешнего положения дел и те выгоды, которые принесет брак с богатой невестой. "Я не потерплю бесчестья рода!" - кричал Пьер де Блуа сыну. - Скорее приму смерть от собственной руки!" Персевалю ничего не оставалось, как дать свое согласие на брак с девушкой, которую никогда не видел.
На ехидный вопрос сына: "Как же зовут этот "мешок с деньгами"?", старый граф де Блуа сухо ответил: "Ее имя останется для тебя пока тайной, дабы ты не надоедал мне своими расспросами. Могу сказать одно - она умна, очень богата и симпатична! Чего еще желать от жены? Я уверен, она тебе понравится. А пока, сынок, отдыхай, набирайся сил, дабы предстать перед невестой во всем своем великолепии. Я знаю, ты умеешь обращаться с женщинами. И этот "мешок с деньгами", как ты ее называешь, не устоит перед тобой. Даю руку на отсечение."
В начале весны 1654 года граф Пьер де Блуа решил, что пришла пора познакомить сына с невестой. Персеваль ждал этой минуты, мучимый одновременно страхом и нетерпением. Милый образ Леонарды по-прежнему не исчезал из его памяти.
И вот долгожданная минута наступила. Персеваль вместе с отцом сидели в гостиной в доме невесты и вели светскую беседу с будущим тестем и сватом, симпатичным пожилым человеком, прославившимся в молодости своими любовными похождениями на всю Бретань. Хозяйка дома вместе с невестой все никак не выходили к гостям, тем самым, вызывая у них нетерпение. Дочь с матерью хотели как можно больше, заинтриговать жениха, и это им удалось. Персеваль сидел, словно на иголках, ожидая появления невесты. Каждая минута превращалась для него в час и приносила мучения.
Неожиданно приоткрылась дверь гостиной, сердце Персеваля сжалось от тревоги. О чудо! Святая богоматерь! Персеваль не мог поверить своим глазам - перед ним стояла Леонарда. О! Это было блаженное мгновенье, когда он вообразил, что любимая им женщина станет его женой. Ему хотелось расцеловать отца за такой чудный подарок, броситься перед любимой на колени и лобзать ее ноги.
Увидев Персеваля, Леонарда сильно побледнела и начала говорить дрожащим голосом.
- Папенька, маменька изволила просить прощения у наших достопочтенных гостей за долгое отсутствие. Агнесса вот-вот появится в гостиной. С вашего позволения я покину вас и наших гостей.
Каким горьким было разочарование Персеваля! Слова Леонарды убили его душу, всё прекрасное и светлое, что он хранил в своем сердце. Так, значит, Агнесса - его будущая жена. Агнесса, которая никогда не вызывала у него симпатии. И он вынужден будет отказаться от такого чистого и прелестного создания, как Леонарда, ради фурии-Агнессы, только чтобы спасти фамильную честь. Как же ты не справедлив, Господи! Как жестока судьба! Он должен принести себя, свою единственную настоящую любовь в жертву богатству, положению при королевском дворе. Персеваль чувствовал себя беззащитным ягненком на алтаре, окруженным людьми, жаждущими крови.
Сложная штука - жизнь не дала Персевалю возможности выбирать между счастьем в нищете и несчастьем в богатстве. Он завидовал своим крестьянам, своему конюшему, которые могли выбирать себе спутницу жизни по собственному желанию и заботиться о своем пропитании самостоятельно, а ему - дворянское происхождение не позволяло собственным трудом зарабатывать на жизнь. Итак, судьба Персеваля предопределена. Ничего не оставалось, как подчиниться злому року, выполнить свою миссию (спасти род де Блуа от нищеты), принося в жертву собственное счастье.
- Останься, дитя, - промолвил граф Франциск Д"оре, отец невесты. -Сеньоры, я хочу познакомить вас со своей побочной дочерью Леонардой. Я очень люблю мою милую крошку. Она носит мою фамилию, но, увы, ее приданое составляет ничтожную часть моего наследства. Все мое богатство принадлежит Агнессе.
Леонарда робко поклонилась гостям и села рядом с Персевалем. Какие муки испытывали в тот момент два любящих сердца, которым судьба не дала биться вместе, знал лишь Господь.
В молодости граф Франциск Д"Оре не отличался образцовым поведением в делах сердечных. Имел много любовниц среди дам высшего света, но не брезговал и простыми девушками. Однажды он соблазнил молоденькую вдовушку Катрин, жену своего ловчего, который утонул в реке, спасая жизнь Агнессе.
Да, одна из многочисленных выходок взбалмошной девчонки стоила жизни человеку. С самого рождения Агнесса доставляла массу хлопот родителям, росла капризным и своенравным ребенком, требующим беспрекословного подчинения со стороны окружающих.
Эта любовная связь закончилась одновременно рождением милой крошки с круглыми голубыми глазами и смертью ее матери Катрин. Непутевого отца покорили прекрасные глазки малютки, он решил удочерить ее и воспитать вместе с Агнессой. Жена графа, Женевьева, не перечила воле супруга, которого обожала и которому прощала все грехи. Женевьева настолько привыкла к изменам мужа, что просто перестала обращать на них внимание. Граф Франциск Д"Оре, как шелудивый пес, гулял по всем дворам, но всегда возвращался домой с поджатым хвостом, вымаливая прощения у своей хозяйки.
Женевьева, очень любившая детей, но не имеющая возможности больше их рожать, быстро привязалась к приемной дочурке, окружив ее заботой и лаской. Такова история происхождения Леонарды, скромной и красивой девушки, не имеющей богатства. А бедность в те времена была самым страшным пороком. Да и в современном мире бедность не украшает человека.
В апреле 1654 года состоялась помолвка графа Персеваля де Блуа с графиней Агнессой Д"Оре. Красота жениха тешила гордость и тщеславие невесты. Будущий брак полностью удовлетворял самолюбие Агнессы, сбывалась голубая мечта ее детства. Агнесса засиделась в девицах (недавно ей исполнилось 24 года), не потому что не имела достатка в женихах, а потому, что не могла выбрать достойного среди многочисленных поклонников, предлагавших ей руку и сердце. Она выбирала их, словно барышник лошадей на базаре.
Персеваль был первым, кто сразу понравился Агнессе. Молод, хорош собою, прекрасно сложен, из благородного рода. Любовь - для нее не главное. Главное - слава и богатство. Быть богатой и иметь некрасивого или старого мужа она не желала. Ей хотелось и богатства и красивого молодого мужа. Хотела, чтобы все женщины завидовали ей. Ей - Агнессе де Блуа - обладательнице красавца-мужа. Она просто купила себе мужа. Купила как породистую лошадь, как дорогой работы ювелирное украшение. Агнесса понимала это и не раскаивалась. Ее не волновали чувства супруга. Страдая манией величия, она считала себя центром Вселенной и заботилась только о собственном благе. Все и вся должны были подчиняться ее желаниям.
Узнав о помолвке, Леонарда молча страдала, так как никому, кроме Бога, не могла открыться в своей любви. Она хотела уйти в монастырь, но отец не позволил - для пострижения в монахини монастырю необходимо было передать внушительный денежный вклад.
Майское солнце дарило тепло, цвела сирень, а души Персеваля и Леонарды завяли. Влюбленные не имели возможности встретиться и откровенно поговорить друг с другом.
От отчаяния и горя Леонарда лишилась чувств в церкви во время венчания Персеваля и Агнессы.
Через несколько дней после свадьбы молодые отправились в Париж. Они провели там более двух лет. В Лувре Агнесса намного больше блистала красотой супруга, чем собственной. Многие жеманницы жаждали внимания графа Персеваля, и он не отказывал им. Он изменял Агнессе с кем попало и когда попало. Эти измены были своеобразным протестом Персеваля против своенравного характера жены, желавшей держать его в "ежовых" рукавицах. Граф Персеваль де Блуа начал пить, курить, играть в карты, при этом часто проигрывая, швырять деньги направо и налево, не задумываясь над их количеством. Ах, слишком дорогой ценой он заплатил за эту роскошь - всю оставшуюся жизнь ему придется провести в обществе нелюбимой жены, а значит - в пьянстве и разврате. Узы брака с одной сестрой навсегда разъединили Персеваля с другой.
В объятиях парижских куртизанок он забывал о разбитой жизни, старался не вспоминать Леонарду. С помощью вина Персеваль погружался в иной мир - оно дарило ему затмение и освобождало от ужасной действительности.
Агнесса была довольна - она добилась всего чего хотела: ей завидовали, перед ней пресмыкались, стараясь завести дружбу и снискать расположение, у нее были самые дорогие туалеты, драгоценности, кареты, лошади, многочисленная свита. Проще говоря, она имела все, кроме любви мужа, и не расстраивалась, так как никогда к этому не стремилась. Персеваль был для Агнессы собственностью, которая приносила ей доход в виде удовлетворения тщеславия.
В сентябре 1655 года в Париже Агнесса родила дочь, которую назвали в честь матери Персеваля Сесили. Отец полюбил болезненную крошку, но отношения с Агнессой не наладились, каждый из супругов продолжал жить своей жизнью. Осенью 1656 года Персеваль вместе с Агнессой и дочерью вернулся в Бретань. Весть о том, что его любимую насильно выдали замуж за виконта Бернардена де Босеан, шестидесятиќлетнего вдовца, старого друга графа Франциска Д"Оре, потрясла Персеваля. О! Какое кощунство! Какое глумление над красотой! Стоило ему представить двадцатилетнюю Леонарду в объятиях старика, и холодный пот будто душ, обдавал его тело. Ему хотелось кричать во весь голос о страшной несправедливости. Все члены его семьи, и он в том числе, были рабами мнения света, положения в обществе, и, наконец, богатства. Они не смели нарушить вековые традиции, которые передавались из поколения в поколение. Персеваль проклинал себя за слабость, неспособность восстать против устоев общества, в котором он жил. Он стал еще больше пить, но после замечаний тестя пришлось меньше сорить деньгами. Нужно было думать о будущем Сесили. Персеваль дал клятву Господу, что его дочь будет иметь все и выйдет замуж только по любви. А для этого нужно беречь богатство!
Леонарда жила с мужем в небольшом старом замке, расположенном в тридцати лье от Парижа. Она не была счастлива - только обрела покой. Никаких тревог, никаких волнений. Скучная, однообразная жизнь со старым виконтом, проходила слоено по расписанию. Лето 1659 года виконту де Босеан необходимо было провести в Лондоне по королевскому поручению. Чтобы не оставлять молодую красавицу-жену без присмотра, старый муж написал письмо Агнессе де Блуа, в котором просил ее навестить младшую сестру. Узнав о предложении виконта, Персеваль неслыханно обрадовался. Это подарок небес - увидеть Леонарду после пяти лет разлуки. Это просто чудо! Все эти годы он только и жил надеждой на встречу с любимой.
В начале июня Персеваль вместе с Агнессой приехали погостить в старый замок виконта де Босеан. Встреча с любимой потрясла Персеваля, он едва сдерживал свои чувства. Когда он увидел ее впервые, Леонарда напоминала распускавшийся бутон розы, теперь же она расцвела пышным цветком. Поймав ее кроткий взгляд, Персеваль понял, что их любовь не прошла. Несмотря на долгие годы разлуки, они сумели сохранить свои чувства.
Через несколько дней после своего приезда Персеваль сумел найти предлог остаться наедине с любимой. Им предстоял долгий разговор и объяснения. Но ничего подобного не произошло. Они молча бросились друг другу в объятия. Слова были излишни, их губы общались на языке любви. Персеваль и Леонарда были счастливы. Пусть на миг, но счастливы.
И тогда в голове Персеваля зародился безумный, но смелый план, коќторый он вскоре привел в исполнение. Он сообщил Агнессе, что уезжает в Париж, а сам тем временем поселился инкогнито в близќлежащей деревушке и каждую ночь приходил к Леонарде. Судьба подаќриќла влюбленным три месяца счастья, три месяца земной любви. Да, это был настоящий подарок судьбы. Ведь они могли больше не встретиться и не познать радости плотских утех. Это был их рай на земле!
В 1660 году у Леонарды родилась дочь Мари. Старый виконт очень сомневался в своем отцовстве и начал подозревать жену в любовной связи с каким-нибудь слугой или местным крестьянином, следить за каждым ее шагом. Но Леонарду не чем было упрекнуть, ее поведение оставалось безупречным. Виконту пришлось отказаться от своих подозрений и относиться к жене с прежней заботой и лаской.
Шло время, девочка росла, хорошея прямо на глазах. Она унаследовала от матери цвет волос и глаз, во всем остальном очень напоминала графа Персеваля де Блуа, своего настоящего отца. Леонарда считала Мари милым ангелом, посланным ей Богом на радость и в утешение. Мари - дитя ее несчастной и обреченной любви, вечное напоминание о Персевале.
Виконт де Босеан долгое время не мог припомнить, кого ему так явно напоминает Мари, пока не помог случай. Летом 1665 года граф Франциск Д"Оре приехал погостить к ним и привез в подарок большой настенный портрет, на котором были изображены во весь рост Агнесса вместе с мужем и дочерью. Взглянув на портрет, старый виконт застыл на месте от изумления. Наконец-то его осенило! Так вот кто настоящий отец Мари! Так вот кто соблазнил его юную жену и опозорил его имя! Так вот как граф Персеваль отблагодарил за оказанное ему в этом доме гостеприимство!
"Проклятье! Во всем, конечно, виноват этот кобель! Глупышка Леонарда была в то время настолько наивна и неопытна, что не устояла перед его бурным натиском. Знаю, я этих чертовых проходимцев! У них только одни шалости на уме. Бедная Леонарда! Страх передо мной заставил ее скрывать правду. Но я отомщу! Отомщу за ее поруганную честь! Под любым предлогом вызову на дуэль этого нахала и прикончу, как шелудивого пса!" - вот о чем думал виконт де Босеан, пристально глядя в неподвижные глаза графа Персеваля на портрете.
На следующий день после описываемого события, старый виконт, без каких-либо объяснений жене и тестю отправился в Париж осуществлять задуманное. Через несколько дней, на одном из светских приемов, в ответ на приветствие графа Персеваля де Блуа виконт залепил ему звонкую пощечину, что и послужило поводом для дуэли. Граф Персеваль не мог понять причины столь странного поведения виконта, попросту считая, что старик выжил из ума, а виконт вовсе не собирался открывать перед ним свои карты. Виконт де Босеан затеял свою игру, в которой ставка больше, чем жизнь. Когда Персевалю выпало по жребию стрелять первым, то он намеренно промахнулся, пощадив старика. Персеваль попросту проявил уважение к возрасту и прежним заслугам перед Отечеством виконта де Босеана. Стоило Персевалю только захотеть, и он в один миг бы отправил соперника к праотцам, будучи лучшим стрелком в гарнизоне во времена Фронды.
Но виконт де Босеан не пощадил его. Старик собрал все свои силы и выстрелил в цель. Его мишенью было человеческое сердце. Виконт не промахнулся, мушкет не дал осечки - пуля прошла навылет в нескольких миллиметрах от цели. Так перестало биться горячее сердце Персеваля. Он погиб в 33 года, дожив до возраста самого Иисуса Христа-спасителя нашего, но в отличие от Христа не воскрес и уже никогда не ступит ногой на нашу грешную землю. Персеваль ушел на небеса в самом расцвете сил.
Можно ли сказать, что он прожил жизнь зря и стоило ли ему жить дальше? Если он узнал настоящую, чистую любовь, значит, ради этого стоило родиться, стоило страдать и мучаться. Ему стоило продолжать жить ради двух дочерей, двух частичек своего тела и души, ради случайной, мимолетной встречи с любимой Леонардой.
Узнав о смерти Персеваля, Леонарда больше не могла скрывать от мужа и сестры свои чувства к погибшему, настолько искренним и глубоким были ее горе и отчаяние. Она навсегда потеряла надежду на счастливые дни в своей жизни.
Старого виконта де Босеана, вскоре после дуэли арестовали и посадили в Бастилию по приказу короля (дуэли в эту эпоху были запрещены), кроме того, король-Солнце был лично знаком с графом Персевалем де Блуа и не мог простить старому дураку убийства столь отважного воина и известного кутилы.
Измена Леонарды не только телом, но и душой глубоко потрясла виконта. В одно мгновение Леонарда из милого ангела превратилась в глазах мужа в коварную сирену, настоящее чудовище. Старик не мог простить Леонарду и еще до ареста лишил ее и Мари своего имени и состояния. Настоящий скандал разразился в доме виконта во время его ареста.
- Дьяволица! Убирайся вон из моего дома вместе со своим отродьем! Шесть лет обмана, шесть лет позора! Где же были мои глаза? Любовь к тебе просто ослепила меня. Будь же ты проклята, змея подколодная, и твой змеёныш вместе с тобой! - осыпал проклятьями свою жену виконт, не обращая внимания на конвоиров. Глаза старика светились безумием, душераздирающий крик вызывал трепет у прислуги. Леонарда была спокойна. Она с полным безразличием молча слушала проклятия мужа. После смерти любимого никто и ничто не могли растревожить ее душу. Если бы не Мари, Леонарда без сожаления последовала бы за любимым.
После того, как тайна происхождения Мари стала известна Агнессе, она отказалась от сводной сестры и племянницы. Смерть супруга потрясла Агнессу, но не настолько, чтобы слишком долго оплакивать его. Она стала богатой вдовой, и у нее появилась надежда вновь выйти замуж или, точнее сказать, купить новую игрушку. Но, увы, претендентов на ее сердце не оказалось, и в дальнейшем ей приходилось радоваться случайным любовным связям (редким, но дорогим покупкам).
Граф Франциск д'Оре тяжело переживал семейный позор, но любовь к Леонарде и маленькой Мари победила все предрассудки. Он радушно принял их в своем пустынном доме. Смерть Женевьевы незадолго до этой скандальной истории заставила графа д'Оре немного другими глазами смотреть на окружающий его мир, в его душе произошли метаморфозы. Он понял, что нельзя быть рабом общественного мнения и бросил вызов обществу, взяв под свое покровительство опозоренную дочь вместе с внучкой. Что ни говорите, а родительский дом самый надежный причал в жизни человека.
Клеймом позора навсегда было отмечено имя виконтессы Леонарды де Босеан. Леонарде был закрыт вход на все приемы и торжества. Ни одна почтенная дама не желала называть ее своей подругой. От душевной тоски и одиночества Леонарда стала чахнуть прямо на глазах, с каждым днем ее силы таяли, словно воск, нервная система истощилась до предела. Даже Мари не могла развеселить ее. Но Леонарда не раскаивалась в своем поступке и не жалела о том, что повстречала в своей жизни Персеваля. Пусть она была счастлива недолго, зато она любила и не просто любила, а была еще и любима. Известно, что за все в жизни приходится платить. Суровая жизнь представила свой счет Леонарде за безумные минуты счастья. И Леонарда заплатила, причем самой дорогой ценой - жизнью. Ровно через год после смерти любимого Леонарда умерла на руках своего отца, прося прощение и умоляя позаботиться о будущем Мари. Леонарда всего несколько дней не дожила до своего 28-летия. В шесть лет Мари осталась круглой сиротой.
Спустя три года в Бастилии скончался старый виконт де Босеан. Тогда граф Франциск д'Оре смог вернуть Мари титул виконтессы де Босеан, но только титул. Свое состояние виконт завещал своему крестнику, обедневшему шевалье де Реми.
В начале июля 1671 года старый граф Франциск д"Оре умирал от тяжелой и продолжительной болезни. Беспокоясь о будущем Мари, он призвал к смертному ложу свою старшую дочь и именем всех святых заклинал ее выполнить его последнюю волю - воспитать Мари достойной и честной девушкой. Агнесса обещала. И хотя давала она эту клятву, скрепя зубами, но другого выхода у нее не было. Последняя воля умирающего - закон для живых.
После похорон отца Агнесса взяла Мари в свой дом на воспитание и велела ей называть себя, как и прежде, тетушкой. Так и жили под одной крышей две девочки. Темноволосая Сесили и белокурая Мари. Агнесса, боготворила свою Сесили, неплохо относилась и к Мари. Но уже тогда, начала проявляться та разница, что существовала ранее между Агнессой и Леонардой. Сесили была мила, а Мари уже в двенадцать лет без сомнения обещала стать настоящей красавицей. Агнесса не желала Сесили повторения своей судьбы. Она считала, что Мари в скором времени станет опасной преградой на пути к счастью Сесили. Поэтому в 1673 году "заботливая" тетушка отправила Мари на воспитание в монастырь Порт-Рояйль, расположенный в предместье св. Иакова. И теперь, после семилетней разлуки с тетушкой и кузиной, Мари должна была вновь их увидеть.
III
Несмотря на все свои усилия, Сесили не могла уснуть. Ей стало тяжело дышать, не хватало воздуха. Но встать и открыть окно не было сил. Тревожить маму не хотелось, та недавно прилегла после бессонной ночи, проведенной у ее изголовья. Если позвать горничную Симону, то можно разбудить мать, в последнее время она очень чутко спала. Анри дома не было, после обеда он обычно прогуливался по лесу верхом на любимом иноходце Аполлоне. Сесили лежала с закрытыми глазами и старалась ни о чем не думать.
Наконец, слабость настолько одолела больную, что она уснула. Но и во сне Сесили не знала покоя. Приступы удушья вызывали у нее соответствующие сновидения. Ей снилось, будто она, живая, лежит в закрытом гробу и до ее слуха доносится жалобный надгробный плач матери, неописуемый ужас охватил Сесили.
"Выпустите меня! Я жива! Не закапывайте меня!" - кричала она из гроба, но никто не слышал ее. Сесили пыталась встать, но какая-то невидимая сила давила на нее сверху, мешая подняться. Тогда Сесили собрала все свои силы и пронзительно закричала, моля о помощи.
- Мама! Мама! Помогите! - кричала Сесили не только во сне, но и наяву.
Тотчас на зов дочери, задыхаясь от тяжести собственного веса, вбежала графиня Агнесса де Блуа, среднего роста женщина, с морщинистым лицом, рано утратившим привлекательность, маленькими, заплывшими от жира, глазами и тройным подбородком, свисающим чуть ли не до груди. Будь Агнесса маленького роста - ее можно было бы назвать колобком. Ей не было и пятидесяти, но многие из тех, кто впервые видел Агнессу, давали не меньше шестидесяти. Болезнь дочери слишком рано состарила графиню де Блуа, поубавила спеси и заставила немного лучше относиться к людям.
- Что случилось, доченька? Ты звала меня? - с тревогой спросила Агнесса.
- Мама, сядьте, пожалуйста, рядом и дайте свою руку, - попросила Сесили. Агнесса исполнила просьбу дочери.
- Мама, мне страшно. Я не хочу умирать. Я хочу жить: нежиться на солнце, встречать рассвет и провожать закат, радоваться приходу весны и прощанию с осенью, - жалобно говорила Сесили, прижимая материнскую руку к своей груди.
- Успокойся, доченька. Скоро ты выздоровеешь, и все будет хорошо. У тебя еще вся жизнь впереди, - убеждала мать.
- Мама, мне все известно. Я не могу больше жить во лжи, делая вид, что ничего не знаю. Не могу больше так. Мне тяжело одной нести свой крест. Я нуждаюсь в вашей поддержке. Мне так хочется любви. В глазах Анри я вижу только жалость и сострадание, а я хочу его любви. Понимаете, мама, любви! - глаза Сесили горели огнем, она ожила, встрепенулась ото сна. Разговоры о муже, а особенно его присутствие, всегда вдохновляли Сесили, придавали ей сил.
- Боже! Я совсем забыла! Сегодня приезжает Мари! Вы все подготовили к ее приезду? - спохватилась Сесили, вспомнив о приезде кузины.
- Да, дитя мое. Не волнуйся.
Напоминание о Мари, молодой, пышущей здоровьем, девушке, ранило сердце матери и она горько заплакала от горя. Скоро Агнесса останется одна, без любимой дочери. У нее никогда не появятся внуки, и некому будет скрасить одинокую старость. Агнесса крепко обняла дочь и стала целовать ее руки. Сесили не выдержала и заплакала. Известно, что после долгого плача обретаешь покой и умиротворенность, сразу клонит ко сну. Сесили не стала исключением и вскоре уснула. Агнесса осталась в комнате охранять покой дочери. Она сидела и долго с благоговением смотрела на осунувшееся, измученное болезнью, лицо Сесили.
"Скоро вернется Анри. Надо будет поговорить с ним наедине, рассказать, что Сесили все известно. Я думаю теперь его поведение по отношению к ней должно измениться,'' - говорила себе Агнесса. - Еще неизвестно, когда приедет эта чертовка Мари! Эх! Глаза мои б ее не видели! Опять придется притворяться, играя роль доброй тетушки. Как мне уже надоела эта комедия!''
IV
Граф Анри де Сент-Круа отдыхал в тени ветвистой ели. На нем был обычный его наряд: черная шляпа с плюмажем, камзол из черного бархата и испанские ботфорты. Свисавшая сбоку на бедре длинная рапира служила эмблемой аристократического происхождения. Ему было двадцать семь, но выглядел он намного моложе. Многим женщинам нравились его важная осанка, широкие плечи, черные длинные волосы, падавшие на плечи, продолговатое лицо с большими светло-серыми глазами, над которыми располагались широкие прямые брови, немного сросшиеся на переносице, небольшой правильной формы нос. Большой чувственный рот с пухлой нижней губой всегда притягивал их взгляды. Анри был немного ниже среднего роста, но слабый пол не обращал внимания на эту мелочь, покоренный его обаянием и галантностью манер. В двух шагах от хозяина Аполлон, белый иноходец, с жадностью поглощал сочную, еще влажную после вчерашней грозы, траву. Солнце золотило верхушки елей, приятно пахла хвоя. Где-то совсем близко пел соловей, вдруг его перебила кукушка. Немного дальше на старой высокой ели прыгала шустрая белка, она, как и все жители леса, радовалась теплу майского солнца. Только Анри было не до веселья. Мрачные мысли не давали ему покоя. Он постоянно задавал себе вопросы: Любит ли он жену? Любил ли раньше? Что подтолкнуло его на брак с Сесили? Был ли он действительно счастлив рядом с ней? О таком ли счастье мечтал в юности? И не находил ответа. Без сомнения, Сесили нравилась ему, когда он предлагал ей руку и сердце, нравится и сейчас. Но нравится как человек, а не как женщина. Он находит в ней скорее друга, чем любовницу. Сесили не вызывает в нем страстного желания, он не мечтает о ее теле по ночам. Да, он не любит ее, как должен любить мужчина женщину своей мечты. Его сердце не трепещет при встрече с ней, оно остается спокойным. Да, только покой, такой безмятежный покой ощущает он рядом с Сесили - его тихой гаванью. А он хочет бури, шторма, грома и молний. Вот уже пять лет как его душа отдыхает, кажется, будто она уснула и когда проснется - неизвестно. Кто сможет разбудить ее?
Анри знал, что при дворе Людовика XIV многие дамы смотрели на него с восхищением, впрочем, не только на него, но и на деньги, которые он имел. Но ни одну из них Анри не удостоил своим взглядом. Во-первых, они ему не нравились, а во-вторых, долг чести не позволял измены. Он не мог нарушить слова, данное у алтаря, - слова дворянина. Только смерть может разлучить их с Сесили. И вот разлука близка. Скоро Сесили покинет его навсегда, не оставив даже наследника. А он так мечтал о сыне, о продолжении славного рода де Сент-Круа. Теперь придется начинать все сначала. Ради своей мечты (иметь сына) он снова должен будет искать супругу. И вряд ли найдет по сердцу. Чтоб зажигала его кровь, заставила стучать в висках, бешено колотиться сердце.
Анри часто уезжал в Париж и на прогулки по лесу, так как не мог смотреть на медленное угасание жены. При виде ее страданий его сердце разрывалось от жалости. Постоянная одышка Сесили, смертельная бледность ее измученного бессонными ночами лица, глаза, требующие любви, которой он не мог дать ей - все это сводило Анри с ума, омрачая его жизнь. Иногда ему приходилось притворяться, разыгрывая пылкого влюбленного, но это продолжалось недолго. У Анри не хватало сил на долгий обман. Он, понимая, что сердце не обманешь. Анри знал, как сильно Сесили его любит, но, увы, не мог так же любить ее, с такой же силой и страстью. Порою он завидовал ей - женщине, способной на такие глубокие и сильные чувства, которые он, дожив до 27 лет, еще не испытал. В юности он часто увлекался, но не любил.
"Может быть, моя настоящая любовь еще впереди? Где та, кто пробудит в моей душе глубокое чувство? Где же ты?" - думал Анри.
Бойкое стрекотание кузнечика заставило его подумать о настоящем:
- Пора возвращаться домой! Сесили просила не задерживаться. Сегодня приезжает ее кузина.
Он быстро вскочил на ноги, подошел к Аполлону, посмотрел в его умные глаза и бережно смахнул с его уха мотылька. Конь преданно заржал.
V
Анри любил возвращаться домой из леса всегда одним и тем же путем, причем самым коротким. Сначала выезжал на опушку леса, затем поворачивал на проезжую дорогу, ведущую прямо к замку. Вот и сегодня, он, как обычно, ехал по проезжей дороге, вдруг его внимание привлек шум приближавшейся кареты. Он оглянулся и увидел вдалеке, в облаке пыли, большое темное пятно. Анри страдал слабым зрением, потому плохо различал предметы на большом расстоянии, при этом имел очень чуткий слух, мог улавливать каждый шорох.
Не придавая шуму особого значения, Анри продолжал свой путь. Спустя несколько минут грохот усилился, заставив Анри вновь оглянуться. На этот раз он сумел хорошо рассмотреть быстро мчавшуюся вперед карету, запряженную парой гнедых жеребцов. На козлах сидел пожилой возница. Еще несколько секунд, и карета без всяких хлопот обогнала бы его, удаляясь в пыльном облаке дороги, но случилось непредвиденное. От быстрой езды у кареты отвалилось колесо. Лошади громко заржали и рванули к обочине. В любую минуту карета могла перевернуться. Возница с выпученными от страха глазами свалился на землю, чудом избежав гибели под колесами.
Никем не управляемые лошади неслись в сторону оврага. Еще немного - и карета свалилась бы в овраг. Недолго думая, Анри пришпорил Аполлона и стрелой помчался на помощь. Анри сумел своими сильными руками на лету остановить норовистых жеребцов. Они приподнялись на дыбы, дико заржали, затем опустились на землю. Усмирив лошадей, Анри тут же бросился к карете, открыл дверцу и увидел лежащую на полу без чувств очаровательную девушку.
Ее длинные золотистые волосы небрежно разметались по полу, рядом лежала красивая шляпка из светлого шелка с длинными лентами. На белоснежной девичьей шее висела нить жемчуга. Серый плащ немного закатился снизу, и можно было увидеть подол искусно вышитого разными шелками лилового цвета платья из недорогой ткани. Красивые ножки в белых чулках были скрыты от посторонних глаз, виднелись только кожаные башмаки на толстых подошвах. Сердце Анри замерло при виде очаровательной незнакомки. Он хотел прикоснуться рукой к ее щеке, но девушка помешала ему, тут же открыв глаза. Она смотрела на Анри нежным и проникновенным взглядом, как на своего ангела-спасителя.
- Сударыня, вы не ушиблись? С вами все в порядке? - с тревогой спросил он.
- Я в порядке. Просто очень испугалась и до сих пор дрожу от страха. Мне даже страшно представить, что было бы со мной, если бы не вы, - голос девушки трепетал от пережитого ею ужаса.
- Не беспокойтесь, вы в безопасности. Позвольте, помочь вам, - с утешением говорил Анри, подавая девушке руку. Она с благодарностью приняла его предложение.
Не успели они выйти из кареты, как незнакомка, увидев лежащего, недалеко от них, посреди дороги возницу, воскликнула:
- Святая Богоматерь! Я совсем забыла о Кристофе, моем бедном слуге! - и побежала к нему. Ее золотистые волосы развевались на ветру, переливаясь на солнце, и вызывали невольное восхищение у Анри. Он не остался на месте и побежал вслед за ней. Кристоф лежал на земле и тихо стонал, ему трудно было подняться на ноги - все тело болело от ушибов. Лицо покрылось дорожной пылью, левый глаз напух от удара, на губах запеклась кровь. Верхние передние зубы были выбиты. Он плевался кровью. Но в целом, Кристоф еще неплохо отделался - руки и ноги целы и невредимы, только от страха слабое сердце вылетало из груди.
- Кристоф, ты живой! Слава деве Марии! - с радостью говорила незнакомка, склонившись над возницей. Девушка хотела поднять своего слугу, но Анри опередил ее. С его помощью Кристоф успешно стал ногами на землю.
- Спасибо, господин, спасибо! Да продлит Господь ваши лета! Вы спасли жизнь моей доброй хозяйке! Всевышний возблагодарит вас за это! - шепелявя, говорил Кристоф. Затем упал в ноги Анри и стал целовать его ботфорты, повторяя слова благодарности.
- Вставай! Не выдумывай! - строго произнес Анри, подавая руку Кристофу. Поднявшись на ноги, шатаясь, возница, поковылял к своей хозяйке.
- Старик, ты еще слаб и вот-вот упадешь. Я помогу тебе добќраться вот до этой ели, - Анри своим перстом указал на высокую мохнатую ель, одиноко растущую прямо у обочины дороги, - там ты немного отдохнешь, пока мы с твоей хозяйкой решим, что делать дальше.
Кристоф попытался возразить, но девушка перебила его:
- Ты слышишь, что тебе сказал господин. Будь умницей и не перечь ему.
Старик опустив голову, молча слушал свою хозяйку. Он всегда выполнял любое ее желание, даже если не был с ним согласен. Такова участь всех слуг. Воля хозяина для них закон.
- Я снова рядом с вами, мадемуазель. Каковы будут ваши указания? - шутя спросил Анри незнакомку. Она понравилась ему, и он хотел предложить ей остановиться на ночлег в своем замке. В суматохе Анри совсем забыл о долгожданном приезде кузины Мари.
- Ах, какая же я неблагодарная! - воскликнула девушка. - Простите меня, сударь! Прошу вас! Опасаясь за жизнь своего слуги, я забыла принести вам свою благодарность. Ведь вы спасли мою жизнь, рискуя собственной. Вы мой ангел-спаситель! - воодушевленным голосом продолжала незнакомка. - Благодарю вас, сударь. Сам Господь послал вас. Последние слова она произнесла как-то несмело, немного волнуясь. Анри в ответ пристально взглянул в ее небольшие, чуть раскосые глаза цвета небесной лазури и произнес мягким голосом:
- Мадемуазель, я очень польщен вашими словами. Не каждый день меня называют ангелом-спасителем и тем паче такая очаровательная девушка, как вы.
Незнакомка не могла долго выдержать его взгляда. Багровый румянец вспыхнул на ее щеках, и она отвела глаза в сторону.
- Мадемуазель, не стоит делать из меня героя. Я просто выполнил свой долг, - продолжал Анри.
- И весьма успешно, - прибавила девушка, избегая его взгляда.
Анри слегка улыбнулся. В его глазах вдруг загорелся лукавый огонек, который, как ему еще совсем недавно казалось, потух навсегда.
Граф Анри де Сент-Круа раскланялся перед девушкой по всем правилам, существовавшим в то время при дворе Людовика XIV, и торжественно произнес:
- Мадемуазель, позвольте представиться. Я граф Анри де Сент-Круа, владелец...
Его только что начатую речь прервал радостный возглас незнакомки:
- Не может быть? Какое совпадение! Вы муж моей кузины Сесили! Мой ангел-спаситель оказался моим кузеном! Это просто чудо. Необыкновенное чудо! Как я благодарна небесам! - Она говорила так быстро, что ее невозможно было перебить, и в заключение своей речи подпрыгнула и по-детски захлопала в ладоши.
Анри молча стоял и любовался юностью и беззаботностью девушки. Вот он и увидел Мари. Такой же веселой и счастливой была Сесили в день их первой встречи. А как изменилась теперь. Воспоминание о жене вновь возвратило его к мрачной действиќтельности. Глубокая печаль отразилась на его красивом лице. На глаза выступили слезы. Заметив резкую перемену в настроении кузена, Мари удивилась. Сразу стала серьезной и осторожно спросила:
- Что с вами? Вы не рады встрече со мной?
- Нет, нет, - поспешно ответил Анри, пытаясь скрыть свое горе. - Я очень рад нашей встрече. Просто, глядя сейчас на вас, я невольно вспомнил Сесили, и немного расстроился. Моя жена обречена. Дорогая кузина, я должен предупредить вас - Сесили не должна знать правды.
- Успокойтесь, кузен. Я все знаю. Тетушка Агнесса мне обо всем написала. Я искренне надеюсь, что мое присутствие в вашем доме внесет хоть какое-то разнообразие в монотонную и тоскливую жизнь моей любимой кузины, - грустным голосом говорила Мари.
- А теперь позвольте поблагодарить вас, кузина.
- За что? - спросила Мари. Ее небольшие глаза раскрылись от удивления.
- За ваш приезд и ту миссию, которую желаете выполнить в моем доме. Сесили уже больше недели с нетерпением ожидает вашего приезда. Ей так хочется перемен.
Глазами, полными слез, Мари печально смотрела на Анри. Ей хотелось чем-то помочь ему, облегчить его душевные муки. Но как это сделать - не знала.
- Не плачьте, дорогая кузина. Лучше позвольте поцеловать вашу прелестную ручку в знак нашей дружбы и взаимопонимания, беседуя с вами, я понял, что вы нужны не только Сесили, но и мне. Ваше присутствие отвлекает меня от грустных мыслей.
Мари дала ему свою руку, чувствуя к Анри глубокое доверие и симпатию. Тот запечатлел на ней поцелуй. Они стояли и смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Мари первой нарушила молчание:
- Я не могу понять, почему Господь, - она подняла свои красивые глаза к небу, - забирает у нас самых дорогих и любимых существ в расцвете сил и молодости. Моя мать умерла, когда мне было шесть лет. Если б вы только знали, как мне не хватает ее. Она была всегда такой доброй, ласковой и отзывчивой со всеми, но очень грустной. Какая-то печаль точила ее сердце. Хоть я и была тогда несмышленым ребенком, но все замечала. И до сих пор не могу понять причину печали в ее огромных, как небо, голубых глазах, ведь отец обожал ее, просто боготворил.
Мари говорила задумчиво, стараясь вспомнить образ матери, который со временем начала забывать. На душе у нее стало так тоскливо, так невыносимо больно. Глубокая печаль в глазах кузена вызвала у Мари откровенность, она поделилась с ним не только своими мыслями, но и чувствами.
- Вы немного счастливее меня, кузина. Вы видели свою мать живой, слышали ее голос, могли ощутить тепло ее руки. А я был лишен всего этого. Моя мать умерла вскоре после моего рождения. Отец не пожелал более вступать в брак, он воспитывал меня в строгости и повиновении. Так что в детстве я так и не узнал материнской ласки и заботы, сколько ни просил об этом Бога. Но однажды Господь, видно, вспомнил обо мне и послал двух ангелов с небес - Сесили и ее мать. Ваша тетушка Агнесса заменила мне родную мать. Впервые я почувствовал материнскую заботу и тепло. Моя теща окружила меня вниманием, словно маленького мальчика. Недавно она призналась мне, что всю жизнь хотела иметь сына, но, увы, ее желание так и не исполнилось. А теперь Господь забирает у нее единственное дитя - мою дорогую жену Сесили. - Последние слова Анри выговорил с большим трудом. Комок слез подкатывался к горлу, но, как настоящий мужчина, он держал себя в руках.
- Я понимаю, как вам тяжело сейчас. Я тоже очень люблю Сесили. В детстве она была моей единственной подругой. В монастыре я часто вспоминала ее, томясь в одиночестве. За столько лет я так и не нашла там себе подругу по душе. Сесили немного своенравна, упряма, но в душе очень добрая и ранимая. Лучшей подруги, чем она, мне не найти. Знаете, я боюсь смотреть ей в глаза, чтоб не выдать себя, не показать ту боль, которая сидит в моей душе, с тех пор как я узнала, что болезнь кузины неизлечима.
- Да, нам с вашей тетушкой с каждым днем все труднее и труднее скрывать от Сесили горькую правду. Порой, когда взгляд Сесили проникает в самую глубину моего сердца, мне кажется, что ей обо всем известно. И тогда мурашки пробегают по моему телу. Меня возмущает собственная беспомощность. Я - такой крепкий и здоровый мужчина - ничем не могу помочь ей. На моих глазах Сесили из привлекательной молодой женщины превращается в настоящую старуху. Ее хрупкое тело сохнет, как осенью листья. Она скоро превратится в пушинку, чтобы навсегда улететь из моего дома. Понимаете?! - Анри говорил, как на исповеди, ища в глазах собеседницы поддержку. Ему нужно было выговориться, рассказать кому-то о том, что так давно лежало тяжелым камнем на сердце. В лице Мари он нашел родственную душу. Анри видел, что кузина не просто слушает его, но еще и понимает каждое его слово.
Мари кивнула ему в ответ. Граф тяжело вздохнул и продолжил:
- Боже! Как беспощадна смерть! Я не был фаталистом, никогда не верил в судьбу, но теперь поверил и понял, что человеку не убежать от своей судьбы, не избежать ее козней.
- Dum spiro spero, - задумчиво произнесла Мари. - Никогда не теряйте надежду.
- Я вижу, моя кузина не только прелестна, но еще и умна, - заметил Анри.
Мари зарделась, как роза, от похвалы - таких слов ей никто никогда не говорил.
- А, может, встреча с вами тоже судьба? - спросил, улыбнувшись, Анри.
Мари промолчала в ответ. Как известно, молчание - знак согласия. О чем думала Мари в тот момент, Анри так и не узнал.
- Что-то мы с вами заговорились. Пора возвращаться домой, - Анри решил сменить тему разговора. - Сесили наверняка волнуется.
- Вы правы, кузен, - подтвердила Мари. Она давно уже хотела поговорить о другом. Разговрр о Сесили утомил ее.
- Итак, дорогая кузина, я помогу вам взобраться на моего любимого иноходца Аполлона, а сам буду идти рядом, держа его под уздцы. Так мы где-то через час и доберемся до замка.
- А как же мои вещи?! А Кристоф?! - в недоумении спросила Мари.
- Ваш слуга останется здесь - охранять карету. Когда мы прибудем в замок, я немедленно распоряжусь прислать сюда моих слуг. Они заменят колесо и доставят ваши вещи в целости и сохранности. Так что вам не стоит волноваться, - пояснил Анри.
- Но я боюсь за Кристофа. Он стар, к тому же, слаб после падения. Ему может стать хуже, думаю мне лучше остаться вместе с ним, пока вы не пришлете своих слуг, - возразила Мари, глядя кузену прямо в глаза.
- Повторяю вам - не волнуйтесь! На все воля божья! Кристоф не так слаб, как вам кажется. К тому же, я не могу оставить вас посреди дороги без надежной защиты. На дорогах сейчас небезопасно. Всякое может случиться. Ну что, я убедил вас в своей правоте, дорогая кузина?
- Пожалуй, вы правы. Я очень благодарна вам за заботу, кузен.
- Пустяки. Это мой долг, - с достоинством ответил Анри.
... По дороге в замок Анри продолжал беседу со своей очаровательной спутницей.
Сдержанная в разговоре Мари поражала графа своей наивностью. Она была немного дикой, очень часто смущалась, особенно когда Анри рассказывал пикантные истории о маркизе Монтеспан, катастрофическими темпами теряющей расположение Людовика XIV, и госпоже де Ментенон, все больше и больше завоевывавшей внимание короля-Солнце. Не забыл Анри упомянуть и об известном случае, не так давно происшедшем с госпожой Субиз благодаря которому она утратила благосклонность короля, и о ее преемнице госпоже Людр, и, конечно же, о девице де Фонтанж - новой фаворитке короля.
- Вы только послушайте, какие стихи написал герцог Сент-Эньян по поводу очередной любовной победы нашего короля. На этот раз над девицей де Фонтанж.
Здесь величайшего героя зрим везде,
Последней лишь его победы нет нигде,
Из всех одержанных побед над городами,
Из всех побед его над юными сердцами,
И выше и трудней, достойнее похвал,
Победа та, что он недавно одержал
Над сердцем той, кто так любовь пренебрегала,
Которая любви законы презирала.
- Признаюсь, эти стихи не очень хороши, но мадемуазель де Фонтанж нашла их прекрасными. И король согласился с ее мнением. С тех пор они имеют большой успех при дворе, - не унимался Анри, ободренный расположением кузины к своей персоне.
- А мне они тоже нравятся. Вы видели ее? Интересно, какая она? - не скрывая любопытства, спросила Мари. Ей нравилось слушать Анри. За время беседы с ним она узнала намного больше новостей, чем за весь период пребывания в монастыре.
- Да. Это красивая, стройная девушка, с очень светлыми белокурыми волосами. Безжизненность и вялость в ее движениях сначала не нравились Людовику XIV, но он быстро изменил свое мнение. Теперь она его фаворитка. Кстати, она ввела во всеобщую моду новую прическу, получившую название а ля Фонтанж. Я думаю вам, дорогая кузина, эта прическа тоже будет к лицу, - заметил Анри, окинув взглядом ее роскошные золотистые волосы.
Мари покраснела. Она не имела ни малейшего представления об этой прическе и не знала, что ответить кузену.
- Если вы захотите, то Сесили поможет вам ее сделать.
- Ну, что ж. Можно попробовать, - уверенно ответила Мари. Она была не против изменить свой облик.
... Рассказ Мари о своей жизни в монастыре составлял огромный контраст по сравнению с забавными историями кузена, тем не менее, Анри с большим вниманием слушал свою собеседницу.
VI
Теплой июньской ночью Мари в просторном пеньюаре в голубых цветах стояла у открытого окна и печально смотрела на луну-свидетельницу ее душевных мук и переживаний. Серебряный лунный свет щедро заливал липовую аллею перед замком, сам замок и особенно покои Мари. Из окна веяло прохладой.
Только здесь, в своей спальне, вдали от посторонних глаз, Мари могла дать волю своим чувствам. Забыть о долге, и мечтать о своем счастье. Она стояла, не решаясь сесть за стол, зажечь свечу, взять перо и написать в своем дневнике о первых днях пребывания в доме кузины Сесили. Последнюю запись Мари сделала в дневнике еще в мае, накануне отъезда из монастыря. С тех пор не прошло и месяца, а жизнь ее круто изменилась. Мари было страшно признаться себе самой в том,что она любит своего кузена, графа Анри де Сент-Круа, мужа ее дорогой и любимой кузины Сесили, не говоря уже о том, чтобы написать о своих чувствах в дневнике, который всегда кто-то случайно мог прочесть. Мари сама себе задавала вопрос: "Когда? В какой именно день? И почему я полюбила Анри?" И пыталась ответить: "Может, с первого взгляда, в тот день, когда он спас мне жизнь? Или во время совместных утренних прогулок по липовой аллее? А может, когда я после обеда читала вслух книги кузине, а он сидел у ее изголовья и бросал на меня нежные взгляды, заставлявшие трепетать мое сердце?"
Нет, она не знала, когда именно влюбилась в Анри. Зато была глубоко уверена в своей любви к нему. При одном воспоминании о нем ее бросало в жар. Тишина и покой царили в этом доме. Лица его обитателей были отмечены печалью и унынием. Здесь никто никогда не шутил и не смеялся. Мари казалось, что тень смерти, словно призрак, бродит по замку в поисках добычи.
Мари никак не могла забыть свою первую встречу с кузиной в этом доме. Настолько ее поразило исхудавшее лицо больной. Образ Сесили казался таким тусклым и невзрачным на фоне пышного убранства спальни. На двух огромных окнах висели тяжеловесные, расшитые золотом, портьеры красного цвета. С потолка спускались красивые фигурки - бронзовые канделябры. На полу небрежно лежала шкура убитого медведя. Золоченые, обитые парчой стулья у окон, напротив - тяжелая, красного дерева, кровать. Слева от нее - комод и туалетный стол из того же дерева. Над туалетом висело большое овальное зеркало в золоченой раме. Было здесь и распятие, оно висело на стене, у изголовья больной, оберегая ее сон. Покои Сесили были светлыми и просторными, но немного душными. Последнее пристанище больной наполнял запах различных лекарств и настоек.
Мари хорошо запомнила кузину восемнадцатилетней девушкой: худощавая, среднего роста брюнетка, с длинными вьющимися волосаќми, круглым лицом, высоким лбом, большими миндалевидными глазами карего цвета, греческим носом и немного большим ртом. Все считали тогда Сесили милой, симпатичной девушкой.
Теперь же Мари с трудом узнала свою кузину. Сесили очень изменилась. Круглое личико вытянулось, черты лица заострились. Мари не могла равнодушно смотреть на синие мешки под глазами кузины, ее впалые щеки, желто-зеленый цвет кожи. Но Сесили изменилась только внешне - душа и характер остались прежними. Она с огромной радостью и радушием приняла Мари в своем доме, считала не только своей кузиной, но и подругой, доверяла все свои тайны. В день приезда Мари она проговорила с ней до рассвета. Сесили лежала в постели и с большим оживлением, не умолкая, подробно рассказывала Мари о своей супружеской жизни. При этом глаза Сесили светились такой любовью, что Мари в душе начала завидовать своей кузине. Воспитанная в строгих правилах монастырской жизни, Мари даже не смела думать, что сама может быть способна на подобные чувства.
А теперь испытывала такую же любовь. Мари называла себя великой грешницей. Как посмела она полюбить мужа своей кузины. Пусть тайно, пусть в глубине своей души, но это грех! Тысячу раз повторяла себе Мари, что ее любовь преступна, что она не имеет права даже думать об Анри, пока его жена дышит, ступает ногой по грешной земле. Ее ум понимал, но не сердце! Сердце любило и желало ответной любви, в то время, когда ум молил Бога избавить ее от этой любви.
Тетя Агнесса менее радушно встретила племянницу, но Мари не обиделась. Она привыкла к несколько холодному отношению с ее стороны. К тому же, Мари прекрасно понимала, насколько больно тете смотреть на племянницу - здоровую привлекательную девушку, в то время как собственная дочь считала подаренные судьбою дни.
Мари поселили в небольшой комнате с более скромным убранством, чем у кузины. Посредине стоял маленький из орехового дерева стол, рядом золоченый стул. Слева от небольшого окна с голубыми занавесями - туалетный столик, на котором стояла бронзовая фигурка, изображающая Орфея и Эвридику, любимых мифических героев Мари.
В детстве Мари очень любила слушать мифы древней Греции. Каждый вечер перед сном мама рассказывала ей все новые и новые истории из жизни древних эллинов. Почти каждый миф Мари знала наизусть. В своих детских снах она вместе с Гераклом чистила авгиевы конюшни, сражалась с немейским львом, искала золотое руно с Ясоном и похищала огонь с Прометеем.
Аргонавты, Геракл, Прометей и другие мифические персонажи стали героями ее снов, а Орфей и Эвридика затронули ее сердце. Узнав, что Орфей после возвращения из царства мертвых так больше никогда и не увидел Эвридику, маленькая Мари горько заплакала.
"Мама, почему он оглянулся? Почему?" - спрашивала Мари.
Леонарда молча смотрела на дочь, не зная, как объяснить ребенку, что именно недоверие погубило Орфея, навсегда лишило счастья. Не оглянись он, доверься своей судьбе - и был бы счастлив с Эвридикой.
После этого случая Леонарда подарила Мари на день рождения статуэтку, изображающую Орфея и Эвридику. Вручая свой подарок дочери, она сказала:
- Вот видишь, теперь они вместе. Запомни, доченька, любящие сердца нельзя разлучить, где бы они ни были.
Мари запомнила слова матери навсегда. Шли годы. Порою Мари становилось грустно, она смотрела на эту фигурку - последний подарок матери (до следующего дня рождения дочери Леонарда не дожила), вспоминала маму и убеждалась в правоте ее слов - любящие сердца действительно нельзя разлучить. Пусть она не может прикоснуться к материнской руке, не может услышать биение материнского сердца, пусть пройдет еще много лет, но ее мать всегда будет рядом с ней.
Над столиком висело небольшое зеркало в серебряной раме. По правую сторону от окна стоял комод из красного дерева. На стене возле кровати, расположенной слева от двери, как и во всех покоях обитателей замка, висело распятие - молчаливый свидетель ее слез и молитв, обращенных к Богу. Все было очень уютно и просто. Сесили, обычно плохо спавшую ночью, утром одолевал сон. По этой причине именно в этот час Мари вместе с кузеном могли спокойно гулять по тенистой липовой аллее, разбитой прямо посредине парка, занимавшего большое пространство вокруг замка.
Может быть, тогда и родилась их любовь. Да, и у Анри тоже. Мари не из тех, кто первой бросается на шею. Она не влюбится просто так в первого попавшегося мужчину. Граф Анри де Сент-Круа своим поведением заронил зерно любви в ее пламенное сердце. Благодаря нежным проникновенным взглядам, которые он украдкой бросал на нее, в душе Мари расцвел цветок любви. Но она не показывала виду. По-прежнему оставалась приветлива и почтительна с кузеном. Но не более. Ни капли кокетства нельзя было заметить в ее поведении. В его присутствии Мари ощущала некоторую робость и смущение. Она часто отводила взгляд от его смелых красивых глаз, боясь самой себя, боясь выдать свою тайную грешную любовь.
До обеда Анри вместе с женой проводили время в заросшей виноградом беседке, расположенной недалеко от дома. А Мари в этот час отдыхала в своей комнате после бессонных ночей, проведенных у постели больной. Мари в последние дни было стыдно смотреть в глаза кузине. Она боялась, что Сесили каким-то образом, быть может, шестым чувством, узнает тайну ее сердца. Совесть мучила Мари, точила душу, словно ржа железо. Но ее сердце уже не было свободно. Анри поймал его в мышеловку, как маленького глупого мышонка.
После обеда Мари читала вслух книги кузине в ее спальне. Почти за месяц они осилили "Энеиду" Вергилия и "Декамерон" Джованни Боккачо. Сейчас читали "Беседы о любви" Аньолы Фиренцуоли. Сегодня успели прочесть новеллу первую, в которой двое влюбленных, несмотря на все опасности и трудности, выпавшие на их пути, благополучно вернулись во Флоренцию и жили счастливо до самой смерти.
Ах, если бы и в жизни все было так легко и просто. Но счастье улыбается влюбленным чаще всего только в книгах. А в жизни все происходит иначе. Да.. Жизнь - сложная штука. Завтра они прочитают новеллу вторую, еще Сесили очень хотела, чтобы Мари прочитала ей "Гептамерон" Маргариты Наваррской. Осуществит ли она задуманное или нет - никто не знает. Все в руках божьих. Долг Мари - усердно молиться Богу и днем, и ночью, прося продления дней больной.
Часто во время чтения в покои жены заходил Анри. Он садился подле Сесили и внимательно слушал, как читала Мари. Что больше нравилось графу: голос чтицы, сама чтица или содержание книги - для всех оставалось загадкой. Анри по-прежнему был нежен и внимателен к жене, выполнял любой ее каприз. Но был ли он верен ей в своих помыслах - неизвестно.
Тетя Агнесса тоже иногда заходила послушать чтение Мари, чтобы хоть немного развеять постоянно преследовавшие ее горькие мысли.
Поздно вечером Анри развлекал своих жену, тещу и кузину игрой на скрипке. Они собирались в спальне Сесили и с удовольствием слушали музыку. Мари не могла не заметить, с каким восхищением Сесили смотрит на мужа, сколько нежности и боли было в ее взгляде. Нередко в конце игры Сесили не выдерживала и начинала плакать, и никто и ничто не могли ее утешить: ни добрые слова матери, ни нежная забота Мари, ни ласки мужа.
Так проходили дни, в течение которых родилась и продолжала свое существование преступная любовь Мари к мужу кузины. А ночи Мари проводила в покаянии, в молитвах Богу. Ее приводил в ужас голос собственного сердца, молящий о любви. И ей хотелось стать глухой, чтобы не слышать этот голос.
VII
Смеркалось. Мари полной грудью вдыхала веявший из открытого окна душистый аромат цветущей липы, она сидела за столом в своей комнате и при свете свечи читала стихотворение Маргариты Наварской, современницы Эразма Роттердамского и Пьера де Ронсара. Эта замечательная поэтесса писала в начале шестнадцатого века, сейчас подходил к концу семнадцатый, но как близки были ее стихи душевным переживаниям Мари. Каждая строка, каждое слово находило отклик в душе Мари.
Спаситель мой, что я могу добавить?
Пред тобою нет нужды лукавить:
Ты с тайн скрываешь полог темноты.
Ты видишь, помыслы мои просты:
Тобой дышать, тебя любить и славить.
Я научилась ни во что не ставить
Земную власть. Кому же мною править,
Как не тебе, средь этой суеты,
Спаситель мой. Лишь ты один сумел меня избавить
И оградить от зол, на путь наставить.
Плоть, дух и мысль питаешь только ты.
Яви свою заботу с высоты
И помоги мне жизнь мою исправить,
Спаситель мой.
Она несколько раз перечитывала последние строки и не знала, как назвать Анри. Да, он ее спаситель. Он спас ей жизнь, подарил возможность радоваться земному бытию, и в то же время погубил ее. Ее чистую и невинную душу. Сгорая от любви к нему, Мари вынуждена была скрывать свою любовь от всех и прежде всего от него - виновника ее душевных мук.
"Тобой дышать, тебя любить и славить", - ах, как знакомо Мари это чувство. Как часто она думает об Анри. В последнее время только он и питал ее плоть, дух и мысль.
Стемнело. Свет полной луны сквозь пышную листву высоких лип пробивался в покои Мари. Глаза девушки слипались от усталости. Прошлую ночь она, как всегда, провела подле кузины и теперь валилась с ног. Постоянные переживания за жизнь дочери настолько измучили Агнессу, что она слегла в постель. Врач предписал ей полный покой и тишину, тем самым прибавив забот Мари.
Мари отложила книгу и стала готовиться ко сну.
Среди ночи ее разбудил громкий крик Сесили. Мари, не раздумывая, бросилась на помощь кузине. Ее сердце сжималось от страха, что она уже не застанет Сесили живой. Спальня кузины находилась на самом верхнем этаже замка. Поднимаясь по высокой узкой лестнице с дубовыми перилами, Мари вдруг вспомнила, что почти раздета и ей пришлось вернуться в свою комнату, чтобы прикрыть одеждой тайны своего тела. На это у нее ушло не более пяти минут.
- Сесили, что произошло? Почему ты кричала? - прямо с порога, залетая в комнату кузины, испуганно спросила Мари. На ней был просторный пеньюар в голубых цветах, густая шаль прикрывала матовой белизны девичьи плечи, длинные волосы разметались в разные стороны. Дрожащей от волнения рукой она держала подсвечник.
- Мне приснился страшный сон, кузина, - объяснила Сесили. Она лежала в постели, облокотившись на подушку, и держала за руку Анри. Он сидел на стуле возле ее кровати. В эту ночь была его очередь оберегать сон больной.
- Очередной ночной кошмар. Прости, Мари, что я нарушила твой сон. Ты и так не досыпаешь ночей по моей вине. Я так благодарна тебе за твою заботу, - продолжала Сесили.
- Не стоит благодарности, Сесили. Твой покой - мой покой. Я люблю тебя и готова прийти на помощь по первому твоему зову, - немного успокоившись, сказала Мари.
Не успела Мари закончить фразу, как поймала на себе изумленный взгляд Анри, заставивший ее покраснеть. Анри был первый мужчина, который увидел ее в таком виде. Мари, как статуя, стояла с подсвечником в руке, сгорая от стыда и не зная, куда скрыться от его любопытных глаз. И тут Сесили, сама того не понимая, пришла ей на помощь.
- Я слышу на лестнице шаги моей матери. Мари, прошу тебя спустись к ней и все объясни.
- Хорошо, кузина. Я с удовольствием выполню любую твою просьбу.
Мари направилась к двери, но голос Сесили остановил ее:
- Подожди, Мари Я совсем забыла. Передай моей матери, чтобы сегодня ночью она не заходила в мою спальню Мы с Анри хотим побыть наедине.
Последние слова Сесили сказала немного тише. Мари оглянулась и встретилась глазами с кузиной. Подруги поняли друг друга без слов. И тут Мари впервые почувствовала уколы ревности. Она догадалась, что в эту ночь вот в этой комнате между Сесили и Анри произойдет то, чего никогда не будет между ней и Анри.
Мари с досадой в душе поспешила навстречу тетушке.
Сесили и Анри облегченно вздохнули. Наконец-то они остались одни.
- Дорогая, может, ты все-таки расскажешь мне, кого или чего ты так сильно испугалась во сне, - настаивал Анри, гладя рукой ее мягкие, как шелк, волосы. Он смотрел ей в глаза и ждал ответа. Сесили молчала, вместо ответа она перехватила его руку, поднесла ее к своим влажным теплым губам и нежно поцеловала.
Разве могла она сказать мужу, что сегодня ночью ей приснилось, будто она, мертвая, лежит в гробу, а рядом стоит он и сжимает в своих объятиях Мари, ее любимую кузину.
Нет, он никогда не узнает об этом страшном сне, который в первый раз заставил ее предположить, что ее муж и кузина могут питать друг к другу иные чувства, помимо родственных. Сердце Сесили сжималось от ревности. Конечно, все может быть. Вот уже целый месяц, как под одной крышей с Анри проживает такая милая очаровательная девушка. Мари - настоящий цветок! Поневоле можно влюбиться в нее, тем более, когда собственная жена не способна дать то, чего желает любой нормальный мужчина. Сколько раз за последнее время Сесили уговаривала Анри провести с ней ночь. Она хотела сделать ему последний подарок - ценою своей жизни. Да, ради него она была готова на все. Но Анри отказался.
- Сесили, слишком дорогая цена за минутное удовольствие. Я не позволю тебе принести себя в жертву любви, каковой бы сильной она не была, - повторял Анри. Несмотря на все мольбы и просьбы жены, Анри оставался непоколебим. Он никогда не допустит, чтобы Сесили умерла по его вине. Нет! Анри всегда был тверд в принятом решении. И Сесили пришлось смириться. Больше она не говорила на эту тему с Анри. Сейчас он рядом с ней и ей хорошо, а что будет завтра - ее не волнует. До завтра еще нужно дожить. Часы ее жизни вели счет каждой прожитой ею минуте. Она не могла, просто не имела права впустую тратить время, дарованное ей Богом. И все же этот сон посеял в душе Сесили сомнение. На всякий случай, она специально сказала Мари оставить ее наедине с мужем, вложив в интонацию своего голоса скрытый смысл. Таким способом Сесили хотела напомнить кузине, что Анри пока еще ее муж и принадлежит только ей. Она не намерена была ни с кем делить его, даже с дорогой кузиной.
"Надо будет попросить маму присмотреть за ними", - приняла решение Сесили.
- Анри, пусть это будет моя маленькая тайна, - наконец заговорила Сесили. Она продолжала держать руку мужа в своей, и он не возражал.
- Хорошо. Я не буду больше тревожить тебя. Отдыхай, - ответил Анри и нежно поцеловал ее в губы. - Я твой верный страж и обещаю усердно нести свою службу, - уже шутя продолжал он.
- Ты мой единственный защитник, мой ангел-хранитель и мой повелитель. Только ты один властвуешь над моим сердцем, моими мыслями и душой. Ты - моя прекрасная любовь, - восхищенно говорила Сесили, все крепче и крепче сжимая его руку. - Ну, обними меня, владыка сердца моего, я хочу уснуть в твоих объятиях, - попросила Сесили. Анри исполнил ее просьбу. Он прижимал к своей груди хрупкое тело жены, а сам представлял на ее месте другую, ту, которая недавно ушла из этой комнаты, унеся с собой его мечты.
...Анри до утра просидел подле жены, как и обещал, не сомкнув глаз. Разные мысли приходили ему на ум. Некоторые из них приводили Анри в ужас. То ему казалось, что вместо Сесили в постели лежит больная Мари, то вспоминал счастливые дни, проведенные с женой при дворе короля, то представлял склоненную над гробом дочери Агнессу де Блуа, а то очень ясно видел лицо священника венчающего его с Мари. Полный хаос царил в его голове. Никакой последовательности, никакого порядка. "Что ждет меня впереди? Что?" - вот какой вопрос волновал Анри. Он искал на него ответ и не находил.
Во сне дыхание Сесили становилось тяжелым, прерывистым. Анри не мог спокойно смотреть на ее страдания. Совесть грызла его. Он понимал, что его долг - любить свою жену и заботиться о ней. Но грешные мысли о Мари все чаще и чаще посещали его.
VIII
В тот же день после обеда Анри зашел в спальню жены послушать чтение Мари. На этот раз она читала новеллу пятую из "Гептамерона" Маргариты Наваррской. Голос Мари был нежен и приятен. Анри сел на стул возле окна и не сводил глаз с кузины.
Розовая лента украшала ее пышные волосы. Мари давно просила Сесили сделать ей прическу а ля Фонтанж, и вот сегодня кузина уступила ее просьбе. Новая прическа делала Мари еще красивее, придавала лицу еще больше нежности и обаяния. Скромное, некрасиво пошитое платье розового цвета очень точно подчеркивало все достоинства ее тела. Мари напоминала цветущую розу в летнем саду, а Анри походил на садовника, который усердно ухаживает за цветами, чтобы потом сорвать их для своего удовольствия.