...У тебя седая прядь. Её раньше не было. Не грусти, пожалуйста, не надо! Со мной все будет хорошо! Мы обязательно победим, вот увидишь. А потом, когда закончится война, мы пойдём с тобой в парк, станем есть мороженое и смеяться. Знаешь, мама, я иногда вижу, как это будет: солнечный день, гомон птиц и холодная сладость. Помнишь, папа всегда ворчал на нас, поедающих третью порцию подряд? "Вот заболеете - что мне с вами делать?" Но болел только он...
На улице мело. Ветер гудел в печных трубах, пугал редких прохожих и швырялся снегом. Женщина, стоявшая у окна, аккуратно сложила лист письма в треугольник и спрятала в карман белого халата.
- Тамара Ивановна! - окликнула её медсестра. - Вас только ждём, не опаздывайте.
- Иду, Людочка, иду.
Ночью в больнице, пусть и затерянной в тылу, не бывает абсолютной тишины. Кто-то стонет во сне, кто-то негромко переговаривается с соседом, кто-то курит, тихонько покашливая. На посту горит лампа, уставшая за день сестра сонно клюет носом. Можно продолжить чтение.
...ты спрашиваешь меня, как здесь, а я не знаю, что ответить. Как объяснить войну? У меня нет ни слов, ни желания. Я просто защищаю тебя, мой дом, мой город и мою страну. Да, именно в таком порядке. Наверное, я плохой комсомолец, если страну вспомнил последней, наверное, кто-то иной скажет, что долг каждого в эти тяжелые дни - умереть ради Родины, бросить на её алтарь и кровь, и плоть свою... Но для меня Родина - это ты...
Зимой светает поздно, поэтому возвращаться приходится в темноте. Валенки вязнут в сугробах, наливаются влажной тяжестью. Ничего, ещё пара поворотов и дом. Женщина поправила платок, смахнула слезинку. Это все ветер.
В подъезде двухэтажки уже хлопочет сосед - хромой старик складывает дрова в поленницу. Кивает в ответ на приветствие. Тамара Ивановна поднимается на второй этаж и тихо, стараясь не разбудить сестру, открывает замок двери. Но поздно, чуткий слух не подвел хозяйку.
- Тома? Это ты?
- Я. Спи, ещё рано. - Одежда отправляется на вешалку, валенки к печке. Привычные действия.
- Я выспалась. Тома, как там Леша? Что он пишет? - Сестра кутается в растянутую серую кофту, кашляет. Ей бы на юг...
- Разве ты его не знаешь? У него всегда всё хорошо.
- Твой сын.
Они помолчали.
- Что же ты не ешь? Картошка на плите, теплая ещё.
- Спасибо, позже поем. Ты иди, не стой на сквозняке, а я тут посижу... Почитаю...
...Мама, обещай мне, что не будешь плакать. Пожалуйста! Я боюсь твоих слез. Даже если я умру - не плачь. Не надо. Просто приходи на мою могилу, рассказывай о своей жизни, улыбайся.
Не слушай меня, я пишу всякую чушь! Просто сейчас, когда смолкли пушки, в голову лезут глупости. Вчера мы отбили квартал. Смешно - первые дни я боялся захваченных улиц, жался к стенам, таился в тенях, а теперь воображаю, будто мы играем в козаков-разбойников. Бегаем по переулкам, гоняемся друг за другом. Только вот проигравший не вернется домой...
- Тома! Пойдём, сейчас Левитан говорить будет!
Старенькая радиоточка захрипела знакомым всей стране голосом: "Говорит Москва... Наши войска полностью закончили ликвидацию немецко-фашистских войск, окруженных в районе Сталинграда!.. Раздавлен последний очаг сопротивления противника в районе Сталинграда..."
- Слышала? Историческое событие! - сестра улыбалась, не замечая своих слез. - Мы скоро победим! Прогоним эту сволочь!
- Скорее бы...
- Тома, ты не рада, что ли?
- Рада. Рада, конечно. Просто тревожно стало как-то, неспокойно.
- Не бери дурного в голову! Вот увидишь - война скоро закончится, Леша вернется домой и мы заживем лучше прежнего.
- Да, - женщина ласково улыбнулась, - как скажешь.
Перевалило за обед, Тамара Ивановна собиралась на дежурство, когда в дверь постучали. Она помедлила, но отперла замок. На пороге мялась почтальон.
- Вот.
В руки неловко ткнулась бумажка официального вида. Женщина читала и не понимала - что там написано, что ей приготовила эта записка с печатью. "Ваш сын, лейтенант Иванов Алексей Семенович... проявив геройство и мужество, был убит 20 января 1943г... похоронен г.Сталинград..."
...Вчера умер мой друг. Вот так: только что он был здесь, рядом, шутил и балагурил, а потом его не стало. Земля промерзла насквозь, поэтому могилу вырыть мы не смогли. Зима. А скоро весна, потом лето, осень, и ещё одна зима. Не знаю, сколько ещё продлится война, но я обязательно вернусь. Я вернусь, мама...