Весть о двух невестах Олена к утру уже разлетелась по кругозору. Толпа пожирала его глазами на всем пути к Управе. А там от него явно не ждали такой рискованной затеи, как отработать гонцом в соседний кругозор.
- От невест удираешь? - пошутил носок в управе.
- Мать будет ждать меня уже к вечеру.
- Передай ей, что дорога отнимает три дня, и то, если нет большого груза, и кляча не устает. Еду возьми с собой.
Олену дали имена двух носков, у которых он мог переночевать в дороге.
- Поедешь на север, горизонт две тысячи сто. Скажешь в управе, что ты - гонец от двухтысячного, тебя отведут, куда следует. Сейчас возьми еще поклажу из Фонда разума, ее тоже отправишь на север.
Глория ждала его на площади. Увидев мешок, она спросила:
- Не лучше ли будет взять обеих лошадей? Они ведь не привыкли скакать на большие расстояния, да еще с гонцом и грузом на спине. Конь быстро устанет.
Олен отправился в путь. Он ехал на Коне, а рядом бежала Синди Глории с двумя мешками, свисавшими по обеим сторонам крупа. Ко времени белой ночи Олен уже въехал в пограничный лес. Лес составляли деревья северного происхождения и представители флоры джунглей. Все это густо оплетали лианы. Диких зверей он не встретил, не порхали птицы, не летали насекомые.
Дорога соединяла центры двух соседних кругозоров. Она была хорошо выглажена, как казалось, самим временем. Опасностей ждать не приходилось и с этой стороны. Он решил дать отдохнуть лошадям. Спешился и снял груз с Синди. На близкой к дороге поляне в тени какого-то широкого, раскидистого куста он прилег отдохнуть. Лошади рядом с ним спокойно пощипывали траву.
Из легкой дремы его вывел тихий шелест за кустом. Ожидая увидеть лесного зверя, Олен вскочил на ноги и стал обходить куст. Шелест, как он понял, двигался за кустом, как бы уходя от него. Тогда он остановился и отошел к лошадям, но тут же вспомнил, что несет ответственность за груз, который остался лежать на прежнем месте, и побежал назад.
У оставленных им мешков сидел на корточках и смотрел на него неприятного вида носок.
- Боишься меня? - спросил носок, оставаясь в той же позе и глядя на Олена снизу вверх.
- Никого я не боюсь. Так что ты делаешь возле моих мешков?
- Докажи, что они - твои! - ответил наглец, поднимаясь во весь рост, - Если ты - хозяин, ты знаешь, что там лежит.
- Так, может, ты знаешь, что в этих мешках? - тут только Олен понял, что противостояние предстоит серьезное, - Я перед тобой отчитываться не собираюсь, - добавил он и хотел поднять мешки.
Незнакомец удержал их двумя руками, приговаривая:
- Много слов знаешь, глухонемой. Не торопись. Эти мешки я отнесу к себе.
- Тебе они зачем?
- Еще не знаю. Что захочу, то и буду делать с моими мешками. А ты - уходи.
- Негодяй! - воскликнул Олен и кинулся на обидчика. Но встречный удар опередил его, и он отлетел на несколько метров.
Лесной грабитель легко поднял оба мешка, повернулся и двинулся к лесным зарослям. Олен понял, что противник превосходит его в силе, но сдаваться без боя не собирался. Он выломал из куста большую ветвь, оседлал Коня и гикнул, призывая Синди следовать за ним. Олен постарался догнать соперника раньше, чем тот успел войти в гущу леса. Негодяй шел и, оглядываясь, победно улыбался.
Олен поравнялся с ним и наотмашь хлестнул его веткой по глазам. Тот вскрикнул, закрыл глаза одной рукой и, бросив оба мешка, успел ухватить Коня за гриву. Олен спешился с другой стороны и, мгновенно оседлав Санди, стал наносить по врагу удары ветвью, сбивая его вниз при попытках взобраться на круп коня. Он хлестнул и Коня, и конь рванулся вперед, выдернув свою гриву из руки мерзавца. Тот не смог при этом удержаться на ногах и грузно плюхнулся наземь.
Мешки лежали близко от носка, и спешиться, чтобы поднять их, Олен не решался. Надо было отогнать от них не прошеного гостя. Он направил Синди медленным шагом вперед, отрезая мешки от носка и угрожая наступить копытом на повергнутого, но еще опасного врага. Носок понял угрозу и поднялся, чтобы бежать. Оставалось только наподдать ему сзади, что Олен и сделал с превеликим удовольствием. Враг бежал.
Оба мешка были снова уложены на бока Синди. Олен позвал Коня, не мешкая ни секунды, выехал на дорогу и продолжил путь. То, что ему несказанно повезло, он понял, когда сзади услышал крики уже не одного, а нескольких носков. Догнать его они уже не могли. Ему пришлось бы гораздо хуже, произойди все это чуть позже - надвигался густой туман, и в лесу, в тумане, противостоять нескольким разбойникам гораздо труднее.
"Видимо, разбойники - одна из причин, из-за которой никто не хочет быть посыльным", - решил Олен.
Когда он проехал лес, туман уже стал рассеиваться. Олен приготовил себя к предстоящей жаре: напялил на голову колпак из лопуха.
Новый кругозор распростерся перед ним такой же зеленой равниной, как и тот, что остался позади. Только центр его располагался в небольшой низине, а далеко справа возвышались черные конусы, похожие на отходы подземных выработок. Шахта там, что-ли?
Народ уже возвращался с работы, когда Олен доехал до Управы. Строение было точно таким же, как и у них. "Архитектор тот же" - съязвил про себя Олен. Внутри Управы ему встретился один-единственный старик, который пальцем указал ему, куда положить мешки, а затем стал смотреть на него, видимо, беседуя с Оленом мысленно.
- У меня отключено поле, - сказал Олен.
- От страха? - заговорил представитель Управы, - Отказников встретил?
- Встретил, - ответил гонец, предполагая, что на пути ему попались именно отказники.
- Из сруба сбежали две луны назад. Теперь народ пугают. После Свадьбы по домам пойдут. Хоть бы скорее уже.
"Как хорошо быть в курсе дела!" - мысленно воскликнул Олен.
- Забирать сегодня будешь, или ты завтра отправишься?
- А много назад везти?
- Нет, один мешок на этот раз. Там только то, что от науки для вас пришло.
- Ну, давай тогда сразу, пусть уже со мной будет, - решил Олен.
Старик направился вглубь постройки, не переставая говорить:
- И без отдыха назад поедешь? К кому же ты так спешишь?
Олен уже с новым мешком вышел на площадь и подумал, что лучше всего он отдохнет сейчас у какого-нибудь водопада, не привлекая большого интереса местного населения. Там и трава будет для лошадей, и тень от деревьев для него самого найдется.
У ближайшего водопада он расположился под раскидистым деревом. Есть не хотелось. Спать, имея при себе мешок, он уже не решался, - имел горький опыт. Он сел, прислонился к прохладному стволу дерева и стал созерцать игру речной воды, которая всегда привораживала его взгляд и приносила умиротворение.
Некоторое время он и лошади были у водопада одни. Но потом со стороны послышались звуки какой-то возни. Конь заржал. Олен пошел посмотреть, что там творится. Как он понял, местная кляча прогоняла чужаков со своей территории. Пришлось отогнать клячу и перевести лошадей ближе к воде, чтобы они находились перед глазами.
Две женщины в это время забирали белье с разных сторон водопада и говорили, перекрикивая шум потока:
- И родятся же такие уродцы!
- Так моя кляча и гнала их с испугу, наверное.
- И чего только на свете не бывает!
Олен размышлял об обратной дороге. Поджидают ли его в лесу на обратном пути? Вряд ли есть другая дорога через лес в ту сторону. По тропинкам, на ночь глядя, пробираться опасно. И не хотелось бы провести ночь в этом кругозоре. До наступления полной темноты он вполне успеет пересечь лес, если не случатся новые приключения. Отдыхать ли ночью, или добираться без передышки, это будет видно уже за лесом.
Женщины уже несли тюки с бельем по берегу реки. Он решился задать вопрос, рискуя быть не понятым:
- Эй! Скажите мне, что это за черные горы там у вас в кругозоре?
- Не здешний, - сказала одна носка другой.
- Что я, сама не вижу? Весь исковерканный, как и его клячи.
- Так, камень горючий там копают, - ответила вторая Олену.
- Зачем? - решил выяснить Олен.
- Копают, чтоб был. Кузницу чем нагревать будешь?
- Уголь, что-ли? - допытывался Олен.
- Не знаю такого слова, - отметила та же словоохотливая носка, - Надо записать. За что же тебя клячами такими уродливыми наказали?
- Много нужно дать, чтобы взять горючего камня? - вел свою линию Олен.
- За что? Он же - в земле, он - ничей! Сам придешь - рой, сколько унесешь. А, если копают от кругозора, распределяют, как положено.
- Благодарю. А чтоб ты мою клячу не обижала, я покажу, что она умеет, - Олен решил заступиться за честь лошадей.
Он сел на Коня, с которым уже пробовал заниматься выездкой, и показал носкам то, чему успел научить Коня. Женщинам забава явно понравилась.
- Странная кляча, - сказала молчунья.
- А лапы-то, лапы как переставляет! А что ж у нее ни одного горба нет? - снова залопотала вторая.
- А зачем мне ее горбы? Смотри, как шерсть блестит! А? Конь, дай ногу!
И Конь выполнил команду.
Жара спадала. Солнце уже решило отправиться на покой, когда они подъехали к лесу. Олен знал, что лесная тишина обманчива. Но, так или иначе, цокот копыт нарушал ее. Пришлось обмотать копыта коней травой. Тени деревьев занимали все большую часть дороги.
Еще не успело зайти солнце, а луна уже появилась на небе. "Для дороги света мало, для души - как раз", - подумал Олен.
Сумерки быстро сгущались, но несколько десятков метров дороги еще просматривались, когда зловещие силуэты встали поперек пути. Как объяснял позже Олен, на то, чтобы почувствовать страх, у него просто не было времени. На всякий случай, он развязал подпояску своего костюма, и, держа левую руку с нею на отлете, устремился вперед. Метров за двадцать до живой преграды он направил коней наискосок, явно показывая поджидавшим, что направляется к левой обочине. Те сгруппировались тоже влево. "Ну, еще чуть-чуть ближе! Ближе!" Важно было удержать под контролем собственные нервы. Когда перехватчики достаточно хорошо скучились слева, он рванул Коня вправо и смог быстро объехать группу. Синди не отстала.
Вслед им полетели камни и ругань, но это только подстегнуло коней. Других препятствий в ночном лесу они не встретили. Выезжая на опушку, Олен подумал: "Это уже наш кругозор! Наш? Я считаю его своим? Значит, прижился".
Он поднял взгляд к половинке луны и послал ей воздушный поцелуй, после чего сказал, как будто успокаивая ее ревность:
- Я - твой, Луна! Твой, и ничей больше!
Анука:
Я думала, он - хороший, а он пообещал жениться на мне, а сам так и гулял с Арин. Теперь рука болит после вчерашней драки с нею. Я, конечно, успела надрать ей уши, но она разбила орех и кинулась на меня с острием. Пока мама с папой нас не разняли, я не чувствовала боли, хотела врезать ей бревном по голове. Жалко, что удержали.
Мама говорит, что мне еще рано замуж идти. Может, и рано... Все равно в кругозоре мне больше никто не нравится.
Олен теперь достанется Арин... Она его, небось, околдовала. У нее дед - колдун, и сама она такая же.
...А вдруг он еще передумает?..
Майла:
Скорей бы уж эта Свадьба прошла! Это что ж с молодыми делается?! В наше время девушки не кидались друг на друга из-за парня. Вот я бы разве стала тогда бить подружку из-за моего жениха? Да низа что! Я бы его, скорей, убила, если б сказал "да" еще одной. И он это знал. А теперь?!
Анука с Арин, правда, никогда и не дружили. Наша моложе намного.
Да этот парень и не годится нам в зятья. Глухонемой. Как и мать его. Я сегодня попала с ней на выделку шкур. Чудная носка! Ка-ак заорет ни с того, ни с сего! Крокошкура испугалась. Мы там все чуть не померли со смеху. У него же челюсти связаны! Убей и снимай шкуру. А она - нет, не подойду! Сидела потом разминала уже содранные шкуры.
И сынок ее, надо полагать, из той же породы: одно делает, другое не может. Мои дети все умеют.
А девки сейчас в кругозоре - все, как бешенные. Что за молодежь пошла?