Окно с внешней стороны почти совсем заслоняли какие-то балки. Тамара сидела в комнате и пыталась что-то рассмотреть в доступном для обозрения клочке неба. Сгущались сумерки, с улицы доносились звуки отъезжавших автомобилей, - работники из местных отправлялись по домам.
Дина отдыхала после работы, лежа поперек кровати и прислонив к стене вертикально поднятые ноги.
- Хватит тебе в эту щелку смотреть, - донеслось с кровати, - Отдохни и пойдем гулять.
- Я в небо смотреть люблю.
- Так я же и говорю: сходим, подышим морским воздухом. Там и неба побольше, как я понимаю, - и фыркнула, - Романтика, тоже мне! В небо смотреть. Это в тебе гормоны играют. В такой толпе тут живешь, а все - одна. А гормоны, они нами руководят, как хотят. Все - по Фрейду, вся жизнь, таков закон природы.
- Какой там закон?! - наконец-то повернулась к ней Тамара, - Вот у Ньютона - закон, я понимаю: хоть молодое яблоко, хоть старое - все равно вниз падает. А Фрейд полстолетия утверждал, что секс - всему голова, а после семидесяти лет заголосил, что сексуальным желанием можно управлять. Вот тебе и закон. Тут даже и не правило. Как только у него все поотсохло, так и отменил свой закон.
- По Ньютону - падает, по Фрейду - поднимается. Все равно, вся жизнь - по Фрейду. Это я тебе говорю. И не говори мне, что про Марс думаешь, когда в небо смотришь.
Дверь рывком отворилась, в комнату вошла Вера и включила свет:
- Что вы в темноте сидите? Я пойду помоюсь. Телефон оставляю. Если позвонят, телефон выключите, чтоб не гремел долго.
Она взяла полотенце и флакончики и отправилась в душевую.
- Во, видела? - Дина села на кровати, по-турецки подобрала ноги и прислонилась спиной к стене, - Не успела работу отмотылять, уже полна энергии. Сейчас за ней хахаль подъедет. А мы давай чайку попьем "на сугрев души", если больше нечем ее согреть.
Дина встала с кровати и занялась кипятильником.
- Ой, у нее уже климакс в разгаре, а она - туда же! - косо уставясь в закрытую дверь и имея в виду Веру, заявила Тамара.
- Зато у нее хахаль на пятнадцать лет моложе ее самой. Учись, молодежь! - Дина доставала печенье из тумбочки.
Зазвонил телефон. Тамара взяла его в руки и, прежде чем нажать кнопку, прочитала имя:
- Армен, - сказала она, - Армянин, что ли?
- Этот - армянин, - между делом ответила Дина.
Вошла Вера, обернутая полотенцем, и стала торопливо вытаскивать из шкафа одежду.
- Тебе звонили,- сообщила ей Тамара.
- Я слышала.
- А болгарина ты куда дела?
- Послала. На все четыре стороны.
- Быстро же ты с ним управилась.
- Так, если видно, что мужик не годится, лучше сразу обрывать отношения, - Вера достала фен и вставила вилку в розетку.
Дина повернулась к Тамаре и подняла вверх указательный палец:
- Я тебе говорила, - законы природы: естественный отбор, гормоны играют, Фрейд выигрывает.
Тамара, смеясь, отодвинула от себя "указующий перст":
- Дался тебе этот Фрейд! Говорят тебе, - не сгодился болгарин, пришлось поменять. Отстань. На меня Фрейд не действует.
- Не ври, - дразнила Дина, - Ты только сознаться не хочешь. А Верка без мужика вон совсем бы усохла, - не этот, так тот. Она все равно кого-нибудь ухватит, и, если повезет, то - надолго. Натура! Главное, отбор вполне естественный, и - все по Фрейду.
Вера отвела от волос горячий фен:
- По Фрейду? Ты когда-нибудь колготки с кожей, с мясом со своего ребенка сдирала? Кожа превращалась в кисель. За день все всыхало и впивалось в нее, в кожу. И ни отмочить, ни мазями размягчить те колготки и бинты было невозможно. И каждый день повторялась эта страшная пытка!
Вера накидывала на себя одежду и продолжала говорить:
- Живу по Фрейду, говоришь. Да я и помыслить себе не могла, что в тот самый день, в мой День рождения начнется эта погибель. Муж явился за полночь, гости уже разошлись. А он пришел со службы и ни цветочка не принес. И не извинился, как я ожидала. Я злая была. А он сел при полной амуниции в кресло и стал смотреть выключенный телевизор. А потом и говорит, не глядя мне в лицо: "Вам надо уехать". А больше ничего он не имел права сказать. А все было, как всегда: и воздух, и ночь, и весь этот день весенний! Двадцать шестое апреля, мой День рождения! Кто же знал, что началась погибель?! Дочке было меньше года.
В дверь заглянула Кармен:
- Что у вас случилось? - спросила по-испански.
- Чернобыль... - тихо ответила Дина и Кармен застыла у двери.
- Ас висто? ( "Ты видела?")
- Она жила рядом, - по-испански ответила Дина и по-русски обратилась к Вере, - Так что ж ты не уехала?
- Уехала, да не так далеко. А дочка моя, разве ж она училась? Разве у нее было детство? Она проболела все свое детство. Из школы то и дело отпускали то одного, то другого. По болезни. Представьте себе: все дети - инвалиды! Тот лысеет, у того уши вздуваются. Ой, лучше не вспоминать! Насмотрелись мы. А мы с кожей мучились. Экзема, - нам говорили. Мужа на Урал служить перевели. Я отказалась с ним ехать. Я сказала, что я - не декабристка и родную Беларусь не оставлю. К тому же специалисты, именно специальные врачи, были собраны у нас, как я думала. А ребенку все хуже становилось. Потом в Испанию их отправлять стали на лето. Побудет дочка лето тут, возвращается с нормальной кожей. За зиму снова мучение возвращается. Четыре года она летом гостила в одной семье в Андалусии. А в пятый раз ей не разрешили выехать из страны. Как так можно?! Я - в столицу, в органы, - и слушать не хотят. Почему? Не знаю. Наверное, боялись, что она уже большая стала и может остаться за рубежом. Я у них спрашивала: "Вы своим детям кожу своими руками живьем сдирали когда-нибудь?" Я этим гадам в кабинете кричала: "Засрали весь мир, так дайте ж ребенку выжить!" И после этого мое сознание отключилось. Нашатыря мне поднесли и выпроводили.
- А виновных за Чернобыль хоть нашли? - тихо спросила Тамара.
- Не знаю. Нехай ищут. А я свою дочку заново не рожу. Такой ей и жить свою жизнь... А потом я пошла к французам, испанского посольства у нас не было.
Зазвонил телефон. Вера взяла трубку:
- Подожди, Арменчик, я сейчас... - сказала она и отложила телефон, - И вот, я - здесь. И с армянином ли, турком или кем другим я все равно буду настраивать свою жизнь здесь, в Испании. Тут хорошо моему ребенку, тут я и должна жить. У дочки сейчас кожа слабая, но это уже - кожа. И дочка даже взяла сейчас мою работу там, в городе, пока я работаю здесь. Так что в моих гормонах ничего зазорного нет. Нам нужна семья и нормальная жизнь, в конце-то концов.
- А муж твой где?
- Да он на Урале кралю себе и нашел. Тесть сказал, что я сама виновата: нельзя было мужа одного отпускать. Нехай живет. По Фрейду, - горько усмехнулась Вера.
Кармен, не понимая, что именно говорилось, так и простояла все это время у двери, глядя круглыми от ужаса глазами на метавшуюся по комнате женщину.