Благодарю свою сестру
за сохранение рукописи.
|
Над столицей великой Средне-галактической империи лил дождь. Да-да, вопреки уверениям придворных льстецов, присутствие коронованных особ отнюдь не помешало тучам собраться над императорским дворцом еще три дня назад и наплевательски отнестись к метафорам и гиперболам поэтов двора, разразившись препротивным дождиком. Ну ладно бы сверкали молнии, ломались бы столетние дубы в главном парке столицы, падали бы на землю птицы, не в силах опередить грозу на своих опаленных небесным огнем крыльях, пусть бы удары грома сотрясали весь дворец, включая пятнадцать подземных этажей! Это было бы достойно славы столицы. Так нет же! Уже третий день, не переставая, лил холодный, однообразный и более чем прозаический дождь. И он мог разбудить в душе не восторг перед буйной силой стихии, а весьма гадкое чувство дискомфорта и, быть может, какой-то тоскливости и, кто знает, возможно, неудовлетворенности жизнью, если бы хоть кто-то удостоил этот самый природный каприз своим вниманием. Ибо если небу планеты Троон были глубоко безразличны все жители столицы, то и жители, надо смело сказать, относились к своим небесам с таким же глобальным презрением. Побольше света в комнатах, плотнее закрыть окна тяжелыми шторами, и где он там этот дождь? Не видно его и не слышно. Вот и отлично.
Именно по этой причине всюду в императорском дворце сияли ярчайшими огнями все люстры, светильники, лампы, лампионы, стены, потолки и даже полы; не переставая, звучала наивеселейшая музыка. Впрочем, нет! Не всюду. В личную библиотеку принца Зарт Арна, казалось, сползлась вся тишина этого огромного дворца, вспугнутая даже в самых потайных уголках назойливыми мелодиями. И вот здесь она задремала под шорох дождя за окном, окружив единственного человека в этом огромном помещении непроницаемой защитой одиночества. И вправду, удивительное дело, в самом центре императорского дворца сидел, глубоко задумавшись, человек, сидел в полном одиночестве, в полной тишине, да еще и в полутьме. Ведь нельзя же назвать полноценным светом голубоватое сияние передающей аппаратуры, неясно очерчивающее контуры фигуры этого, одного из самых загадочных людей в Галактике. Ох, сколько легенд существовало о нем. Сколько различных, большей частью самых неправдоподобных и глупых, предположений всплывало в памяти жителей галактики при одном упоминании имени - Джон Гордон. А между тем, история этого человека была проста. Он был обыкновенным отставным солдатом в своем родном ХХ веке, клерком в заурядном бюро. И был он человеком, насквозь пропитанным всеми предрассудками своего времени, и в особенности одним, особенно удивительным, - умением держать свое слово. По чистой случайности именно с ним принц Зарт Арн поменялся сознанием в процессе своего похвального изучения древней истории. Поменялся на время, конечно. Откуда принцу было знать, что в то время, пока он, принц, находится в двадцатом веке, а Джон Гордон в его теле, соответственно, в двадцать втором тысячелетии, помощник принца в лаборатории по переносу сознаний будет убит злейшим врагом Империи? Сам Гордон будет похищен, спасется только чудом и настолько мастерски сыграет роль принца, что даже родным отцу и старшему брату не придут в голову сомнения относительно подлинности личности непослушного младшего принца. Нет, этого Зарт Арн не мог предвидеть, беря с Гордона слово, не выдавать тайны опыта, и обещание совершить обратный обмен сознаниями. И то обстоятельство, что Джон Гордон выполнил свое обещание, потрясло не только чувствительную душу принца, но и всех остальных, правда, очень и очень немногочисленных жителей Галактики, посвященных в этот секрет. А что до остальных, то те ничего не знали и только удивлялись, откуда взялся этот странный друг императорского дома. Потому и строили всевозможные невероятные и глупые предположения, очень забавлявшие, кстати, самого Гордона.
Итак, Джон Гордон пытался изучать военную историю Империи. Сидя одиноко в личной библиотеке принца и изнывая от скуки, он выяснял подробности битв, донельзя однообразных. Но не давалась ему военная история. Наконец, Гордон вскочил и подошел к окну. Над столицей лил дождь. Далеко над Хрустальными горами сверкали зарницы, их свет отражался, преломляясь, от хрустальных пиков и скал, вспыхивал тысячью маленьких радуг и разноцветных лучиков. Сияние озаряло небо, а потом все гасло. И серый сумрак дождя казался вечным. Как же болезненно воспринимал его смотрящий в окно человек . Его сознание неодолимыми волнами заливали воспоминания. Лианна! Правящая принцесса Фомальгаута, исчезнувшая четыре года назад, стояла сейчас, как живая, перед мысленным взором его памяти. Любимая пропала бесследно уже четыре года назад, во время Выборных Игр в королевстве Фомальгаут. И с тех пор, несмотря на все усилия королевства, и безумные попытка самого Гордона, не было найдено ни единой зацепочки. А ведь вся галактика была буквально перерыта вдоль и поперек. И, тем не менее, вот уже четыре года главная башня королевского дворца в столице Фомальгаута Хатхире посылала в небо черный луч траура. Гордон в тысячный раз подумал о том, что ему делать дальше, У него, по-прежнему, не было ни одной детали, позволяющей зацепиться. Ждать? Но ждать он плохо умел.
Внезапно раздался звонок стереовызова, Гордон обернулся, перед ним возникло стереоизображение принца Зарт Арна. Трудно было не узнать эти великое множество раз транслированные черты лица, темные спокойные глаза, нос с горбинкой, сверкающий обруч на черных волосах до плеч, и уж особенно-то сверкающую эмблему кометы на груди этого высокого и худощавого человека. Принца не трудно было бы узнать даже и в темноте благодаря сверканию знака его королевского достоинства, то есть, кометы, но в данном случае такой необходимости не возникало, так как его высочество появился вместе с ореолом света из своих покоев.
- Скучаешь, Джон? В полутьме и тишине? Это, конечно, в твоем духе. Однако не желаешь ли ты для разнообразия заглянуть ко мне? Мне бы хотелось кое-что с тобой обсудить. - Принц слегка улыбался.
- Как скажешь, 3арт, - ответил Гордон, выключая считывающую приставку, до сих пор повествующую о битве вблизи Сириуса.
- Что же ты хочешь мне рассказать такого интересного? - поинтересовался Гордон несколько спустя, жмурясь от яркого света, оказавшись в покоях принца.
Некоторое время принц молча созерцал своего друга, удобно развалившегося в кресле, а потом ответил:
- Тебя приглашает на весенний бал некто Микута Таи. Настоятельно просит передать тебе приглашение.
- Прах ее побери! - Гордон поморщился. - Неужели принцу Империи, нет, ты подумай, Зарт, принцу Империи нет другого дела, как передавать дурацкие послания от какой-то Микуты Таи?
Гордон очень не любил Микуту. Во время своих безумных странствий ему не повезло спасти ей жизнь. Гордон вытащил женщину из болота на горячей планете Спики, куда она умудрилась свалиться, едва приотстав от своей туристической группы. И с тех пор высокородная советница госпожа Микута Таи не называла Гордона иначе, чем "мой спаситель". Джона передернуло, когда он вспомнил интимный шепот последнего послания: "Джон, мой спаситель, вы опять мне снились этой ночью..." Ему стоило большого труда не выходить за рамки вежливости, составляя ответные послания. И вот, пожалуйста, в это сомнительное дело вмешивается принц Зарт.
- Ты, думаю, не знаешь, Джон, но госпожа Микута Таи приходится женой Новеру Таи, одному из наиболее влиятельных баронов Геркулеса. Императорский дом очень дорожит дружбой барона Таи. Ты ведь в курсе, какая сейчас обстановка в Скоплении?
Вопрос был риторическим. Конечно же, Гордон был в курсе. Еще бы он не был в курсе, когда каждый день вслух и шепотом обсуждалась очередные поступки сепаратистки настроенных баронов Скопления Геркулеса.
Во всем было виновато последнее применение Разрушителя. Оно принесло победу Империи над х"харнами и свободу Галактике, но, именно благодаря применению столь грозного оружия, сместилось равновесие звезд и планет. И особенно пострадала пограничная область Скопления Геркулеса. Империя помогала жителям Скопления, конечно же, помогала, но энергии все равно не хватало. Гордон понимал мятежников, выступающих даже против Троона. Еще и не то можно учинить, когда твоя планета падает на солнце. Гордон подумал о Шорр Кане. Если бы не подрывная работа этого деятеля, обстановка в Скоплении была бы гораздо спокойнее. Принц, видимо, думал о том же человеке.
- Странные у тебя друзья, Джон, - произнес он без всякого перехода. - Как я подумаю о том, что Шорр Кан жив только благодаря тебе, так мне досадно становится...
- Как ты жесток, 3арт, - усмехнулся Гордон, - Он же мне тогда жизнь спас. И, между нами говоря, он спас и Империю. Он был просто великолепен тогда, на Хатхире...
Гордон замолчал. Молчал и Зарт Арн, внимательно рассматривая свое кольцо-печатку.
- Во всяком случае, - сказал он наконец, поднимая глаза на Гордона, - мы теряем контроль над событиями в Скоплении. Наших посланников вчера оттуда с позором выставили.
- А что они там учинили? - заинтересовался Гордон.
- Они учинили... Знаешь ли ты, Джон, что в тонкостях этикета баронов Геркулеса путается даже электронный советчик? 3наешь ли ты, что любой человек, который не воспитывался при дворе барона с детства, навсегда остается в их глазах невежей? - принца, видимо, глубоко задевало это баронское презрение. - Знаешь ли ты, что баронесса тратит на свой туалет от 8 до 16 часов в сутки? А ты слышал когда-нибудь о кодексе цветов, принятом у них? Знаешь ли ты, что средний житель Конфедерации баронов различает 124 оттенка красного, 316 оттенков розового и, я не помню, сколько оттенков малинового? Я уж не говорю про оранжевые, рыжие и бордовые цвета, а также про все прочие цвета радуги. И если тебе выпадет несчастие перепутать цвет Зимнего восхода на Черной планете с цветом Корвикоры в момент распускания бутонов, то берегись. Это расценят как оскорбление тому барону, при дворе которого ты допустил столь вопиющее преступление, - принц увлекся и не замечал впечатления, которое производила его обвинительная речь на Гордона.
- И ты хочешь, - медленно начал землянин, - чтобы я отправился в этот вертеп добровольно?
Зарт Арн оборвал себя на полуслове, пристально посмотрел на друга и улыбнулся своей особой улыбкой, которая надежно поддерживала его славу, одного из самых проницательных людей галактики.
- Не волнуйся, ты же отправишься по приглашению. По личному, приглашению госпожи Микуты Таи. А она - женщина предусмотрительная, несмотря на всю пылкость и нежность ее души.
Принц Зарт имел основания забавляться, глядя на Гордона, побледневшее лицо которого вдруг вспыхнуло, а глаза потемнели. Перед ним возникло ангельское личико с преданным взглядом пустых голубых глаз, пухлые ручки на его, Гордона, плечах и восторженный голос: "О, мой спаситель!"
- Как же ты можешь так сильно не любить эту очаровательную женщину? - начал принц невинным голосом. - Ну, я - это ладно. Все мы слабые люди. Но ты-то, Джон Гордон... Ты-то! Как же ты можешь быть способен на такое чувство?
Гордону было не смешно. Его прославленное чувство юмора куда-то испарилось.
- Хорошо, - буркнул он, - я поеду. Хоть какая-то смена впечатлений.
- Но береги себя, - сразу посерьезнел принц. - Ты постоянно рискуешь собой. У меня пропал дар речи, когда я узнал, что ты отправился на планету Серых пустынников. Тебе всегда везло, но не искушай судьбу больше, а? Я бы не стал говорить с тобой о баронах, но ситуация более, чем критическая. И вдруг такая удача. Госпожа Микута просит меня упросить тебя оказать ей честь своим посещением. Честь! Ты понимаешь?
- Чего уж там... Все ясно, - сказал Гордон. Он принял решение и был теперь спокоен.
- И еще, - сказал Зарт Арн, подходя к его креслу. Принц положил руку на плечо Гордону и слегка сжал пальцы. - Сходи со мной сегодня в лабораторию. У нас есть для тебя подарок.
Лаборатория - это была гордость Зарт Арна. Сразу после победы над х"харнами он поклялся было догнать их и уничтожить в их собственном гнезде. Но тут же методическому уму его высочества стало ясно, что сперва нужно выработать защиту против потрясающей телепатической мощи пришельцев. И вот была создана лаборатория, в которую собралась лучшие умы человечества и негуманоидов. Насколько было известно Гордону, мысль работала в двух направлениях.
Среди негуманоидов выискивались индивиды с особенно развитым телепатическим даром, и делалась попытки этот дар разработать. До сих пор некому нечего путного не удавалось. Несмотря на то, что каждую неделю Гордону сообщали, что они открыли что-то новое. Потрясающей силы и очень перспективное. И так - каждую неделю.
Вторая группа занималась технической защитой от всякого рода телепатических воздействий. Ее возглавлял лично принц Зарт Арн.
- Ах, принц, - не раз говорил советник Лианны, Коркханн, - вы идете по более легкому пути. Уверенны ли вы, что он самый лучший?
- Нам дорого время, - резонно отвечал принц.
- И вот они чего-то добились, - подумал Гордон, держа в руках невесомую и почти невидимую связку тончайших нитей.
- Все очень просто, - говорило между тем странное существо, стоявшее на четырех коленчатых конечностях, пристально глядя на Гордона десятью парами лиловых глаз, в которых светился мощный интеллект. Двумя конечностями оно пыталось отобрать у Гордона невесомые ниточки сложнейшего прибора. Зустрелл был ведущим ученым лаборатории, большим другом Джона Гордона и отчаянным любителем саквы. Впрочем, этот напиток любили все.
Ученый наконец забрал у Гордона свое изобретение и принялся наматывать ниточки вокруг Джоновой головы, сопровождая свое занятие тирадами таких технических подробностей, что даже у Зарт Арна, неподвижно стоявшего в глубине лаборатории, взгляд утратил всякую осмысленность. Видимо, его высочество сначала пытался разобрать, что это такое Зустрелл рассказывает о том приборе, в создании которого принц принял самое деятельное участие и до сих пор, вероятно, считал, что разбирается в принципе действия вершины научного поиска его собственной лаборатории.
Гордон-то даже и не пытался ни в чем разобраться. У него уже выработался рефлекс, отключаться сразу, как только Зустрелл устремлял на него пристальный взгляд своих десяти пар глаз и начинал страстно говорить о своей работе в лаборатории. Во все остальное время, впрочем, Зустрелл был очень мил, а когда начинал танцевать свои родные танцы, так просто неподражаемо обворожителен.
- ...Таким образом, поле зервитальной экстраполяции, благодаря такельному рембинсу и резонансу, индуцированному консонансом частот электрических синапсов и рецембельных тевелов, благодаря чему делается возможным максимальное аппроксимирование ретроидной энтероптистидности, замыкается.
- Замыкается? - переспросил Гордон. - Это хорошо. В этом что-то есть.
Зустрелл безошибочно уловил в его голосе насмешку и холодно ответил в том духе, что он понимает невысокую нарративную ценность своего резюме для Гордона, но любой специалист оценил бы его изящество и лаконичность.
- Да? - сумрачно протянул Зарт Арн. - А что это вы говорили относительно возможности максимального аппроксимирования ретроидной энтероптистидности? Я правильно говорю? Очень красиво звучит.
Глаза Зустрелла посинели от боли и обиды. Принц его некогда не понимал и для общения со своим подчиненным всегда использовал телепатических посредников. Зарт Арн, тем временем, взял инициативу в свои руки.
- Друг мой, - сказал он Гордону, - то, что на тебе сейчас надето, это - прибор, который защитит тебя от телепатического удара любой силы. В то же время, очень трудно догадаться, что на твою голову что-то надето. Прибор практически незаметен и очень удобен в обращении. Одевается мгновенно... При необходимой тренировке, - добавил он, видя скептическое выражение на лице Гордона. - Это наш пробный первый экземпляр. Мы его изготовили тебе в подарок. Конечно, ты вряд ли будешь использовать наш прибор по его прямому назначению, но у него есть ряд еще кое-каких приятных свойств. Например, ни один удар по голове не будет для тебя смертельным.
- Спасибо, - сказал Гордон. - Я буду носить вашу штуковину постоянно, хотя бы в память о ее создателях.
&***
- 0, вы всегда были для нас самым романтичным человеком во вселенной. Никто не знает, ни откуда вы появились в ней, ни почему вы стали доверенным лицом императорского дома. Это страшная тайна? Вы нам ее раскроете? Это так интересно. Все постоянно видят вас рядом с принцем, даже император с вами советуется. И вы спасли мою матушку! Ах, я мечтала вас увидеть...
Гордон пропускал мимо ушей большую часть воркования юной девицы, стараясь только не пропустить вопросов, на которые было бы необходимо ответить. Он про себя проклинал свою судьбу. Ох, уж этот восторженный вопль "о, мой спаситель", который испортил Гордону радость от встречи с планетой, так похожей на весеннюю Землю.
По каменным ложам среди ярко зеленевшей травы, среди мелких камешков, по дорожкам - всюду струились, журчали, о чем-то рассказывали ручейки и ручеёчки. Темная зелень густых кустарников окружала крошечные водоемчики, чуть повыше, в горах уже сгустился туман, в котором вырисовывалась очертания благородного замка. И вдруг! "О, мой спаситель!"
- Прах тебя побери, - подумал тогда Гордон и обернулся, чтобы встретить поклоном госпожу Микуту Таи. Госпожа Микута выпрыгнула из флаера в чем-то изысканно-туманном и сверкающем, изысканно присела в реверансе и совершенно изысканно подала руку для поцелуя. А потом она принялась говорить. И с тех пор Гордону казалось, что в мире больше не существует тишины.
- Ах, я познакомлю вас, Джон, со своей очаровательной доченькой, Элистрисс! Ах, пойдемте, пойдемте, вам помогут подготовиться к торжественному празднику Открытия весеннего бала! Ах, я так счастлива, так счастлива!..
И вот, Гордон был вынужден сидеть на пиру в честь открытия бала.
По одну руку сидела непрерывно воркующая Элистрисс, бывшая просто копией своей маменьки, а по другую - обреталась томная девица, которая время от времени молчаливо одаряла его взмахом длиннющих ресниц и горячим взглядом темных глаз. Гордон был ей благодарен за то, что она молчала. Он прикидывал для себя возможность незаметно исчезнуть между концом пира и началом танцев, прогулок, фейерверков.
- О, неужели, - щебетала между тем Элистрисс, - неужели вы все еще ищете среди звезд свою принцессу? Как романтично. Исчезнувшая принцесса... Верный рыцарь... Ну, скажете хоть слово. Мне хочется попробовать вот это блюдо. Не могу же я говорить и одновременно есть. А вы все молчите. Расскажете нам о принцессе! - Элистрисс закончила наматывать на золотую вилочку фиолетовый шнурок какого-то изысканного кушанья и энергичным движением отправила это сооружение в рот, устремив на Гордона требовательный взгляд прозрачных голубых глаз. Гордон, ясное дело, совершенно не собирался обсуждать с ней принцессу Лианну и в надежде сменить тему разговора обратился к своей соседке слева:
- Неужели вас тоже интересует пропавшая принцесса Фомальгаута? Мне кажется, что вас гораздо сильнее должны интересовать безнадежные взгляды ваших поклонников с правого зеленого конца стола.
Лучше бы Гордон оставил свою наблюдательность при себе и промолчал, так как его соседка внезапно произнесла, томно растягивая слова:
- Нет, почему же, принцесса меня очень интересует. Кажется, она была во дворце в Трооне в день своей помолвки с принцем Зарт Арном. Мы смотрели в детстве передачу. Принцесса Лианна была тогда очень пикантна. Принцесса ведь до сих пор считается невестой Зарт Арна, не так ли?
- Ах ты, нахалка, - внутренне задохнулся Гордон, отгоняя от себя видение серых задумчивых глаз Лианны. И сообщил вслух, небрежно окидывая девушку взглядом:
- Да, несомненно, пять лет назад для вас - это детство. Вы были, тогда еще совсем ребенком, - добавил он с притворным сожалением.
Элистрисс поняла, что надо спасать положение, и защебетала с удвоенной скоростью.
- О, пять лет назад было прекрасное время. Не надо было выбирать каждое утро, какой из старых туалетов одеть сегодня. Можно было в любой момент изготовить себе новый. Прекрасное было время, не правда ли, Керин?
Но Керин была теперь настроена агрессивно.
- Да, - протянула она, - энергии тогда было достаточно. А теперь ее не хватает даже для примитивных преобразователей материи. На Трооне должны были бы уже понять, что общее благо - это, конечно, хорошо, но нельзя решать все проблемы Империи за счет суверенных баронов Геркулеса.
- Неужели вы думаете, что это возможно? - холодно поинтересовался Гордон.
- Что именно возможно?
- Решить все проблемы Средне-галактической империи за счет небольшого Скопления Геркулеса? - Гордон в своем вопросе подчеркнул, на его взгляд, ключевые определения.
- О, что вы, что вы! - Элистрисс продолжала играть свою роль миротворца, - Мы прекрасно понимаем, что Империя нам помогает изо всех сил. Мы очень ценим ее помощь.
- Было бы, что ценить, - тут же сказала Керин, не меняя ни выражения лица, ни тона своего голоса. - Неужели же одну-две прямые передачи энергии? Милостыню! Ты, Элистрисс, все прекрасно понимаешь, когда не корчишь из себя неизвестно что, как сейчас, - и Керин с невинным видом медленно опустила ресницы, знаменуя окончание своей тирады. Со стороны это выглядело так, как будто две девушки наконец-то вовлекли в разговор неприлично молчаливого гостя.
- Не слушайте ее, - тут же нашлась Элистрисс, - Керин всегда была очень доброй, но экстравагантной девушкой. Но мы все ее очень любим. И мы не верим ни одному ее слову, сказанному в плохом настроении. Вы лучше посмотрите на эстраду. Эта пара - лучшие акробаты Геркулеса. О, смотрите, смотрите!
И Гордон смотрел на лучших акробатов Геркулеса, а про себя думал о том, что скажут девушки друг другу, когда окажутся наедине. Он почему-то ясно представил себе Элистрисс, которая холодно скажет Керин, что если бы та была умнее, то никогда бы не давала волю своей злости в присутствии невежественных пришельцев из столицы. А Керин останется только в ярости сказать подруге какую-нибудь колкость и выйти, хлопнув дверью. Помимо созерцания этой яркой картинки, Гордон внимательно изучал ближайшую дверь, прикидывая, можно ли к ней подобраться незаметно и достаточно ли быстро он сможет попасть в свои апартаменты. Но тут он перехватал восторженный и в некоторой степени хищный взгляд госпожи Микуты Таи и понял, что на спасение нечего и рассчитывать. Ему придется вытерпеть пытку до конца.
Но все когда-нибудь кончается. В утренних лучах зари окончился и Весенний бал. Причем закончился он вполне благополучно для Гордона. Никто не замечал его многочисленных промахов и ошибок в этикете. А госпожа Микута Таи всякий раз изображала на своем прелестном личике выражение совершенного счастья, стоило ей взглянуть на Гордона. И из уважения к ней никто не подал виду, что Гордон способен совершить что-нибудь недостойное. Но землянина подвела его наблюдательность, не позволившая ему оставить без внимания то, что только в его одежде не было никакого намека на зеленые и синие цвета или, в крайнем случае, на фиолетовый цвет. Гордон вел себя крайне разумно; постоянно наблюдая за окружающими, не делал резких движений. Но он не мог никак отогнать от себя очень неприятное всегда, а в особенности на шикарном балу, чувство неловкости и дискомфорта. Он не знал, что он делает неправильно, что он будет должен сделать в следующую минуту. Неоднократно Гордон с благодарностью вспоминал Зарт Арна, постаравшегося обучить его самому верному варианту средне-галактического языка. Принц слыл знатоком лингвистики, и никто не сомневался, что тот язык, на котором говорит его высочество, и есть самый верный. И только ощущение непогрешимости собственной речи грело Гордона в тяжелые минуты. Когда он подал руку Элистрисс и через секунду понял, что этим он пригласил ее на какой-то в высшей степени загадочный танец, единственное, что его тогда утешало, что его признание в невежестве было произнесено совершенно правильным и вполне литературным языком. Только к утру закончился церемониал, который только очень и очень заносчивый пижон мог бы назвать праздником. Гордона довели до его покоев, резонно предположив, что сам он никогда до них не доберется. Оставшись один, землянин свободно вздохнул, усердно отгоняя от себя мысль, что это - только начало.
Подойдя к небольшому столику он увидел, что для него пришло послание. Машинально нажал на кнопку, но при первом же взгляде на отправителя встряхнулся и потрясенно опустился в кресло. С экрана проектора понимающей широкой усмешкой его приветствовал правитель Федерации Графств Границы Шорр Кан.
- Здравствуйте, Джон! Не кажется ли вам, что мы слишком давно не общались? Это просто неприлично для таких добрых друзей как мы с вами, - Шорр Кан стал серьезным и несколько секунд вглядывался в невидимого ему Гордона. - У меня есть для вас очень важное сообщение. Прилетайте сразу, как только сможете. На всякий случай сообщаю вам шифр вызова моего личного флаера, находящегося недалеко от того дворца, где вы сейчас меня слушаете. Флаер доставит вас к моему кораблю, который сразу же стартует в направлении моей столицы. Если вы, конечно, хотите. Но я вас жду, начиная с этого момента. Сверим часы, как говорили в ваше время, Джон. Сейчас 5.30 по-средне-галактическому.
Гордон машинально посмотрел на великолепные часы в простенке между окнами. Стилизованные стрелки действительно показывали половину шестого. Гордон перевел взгляд на экран.
- До встречи, - сказал бывший диктатор и заговорщицки подмигнул.
Экран погас. Гордон откинулся в кресле и подумал, что он, наверное, не имеет права улетать отсюда, не выполнив просьбы принца Зарта. Надо бы детальнее изучить ситуацию в Скоплении Геркулеса. Гордон подумал еще. Неожиданно его живому воображению представилась во всех подробностях предстоящая неделя празднеств. И в мозгу землянина ярко вспыхнули 4 цифры шифра вызова. Еще не совсем отдавая себе отчет в своих действиях, он подтянул поближе диктофон, набрал личный номер госпожи Микуты Таи и принялся диктовать ей послание, всем-всем своим видом и голосом пытаясь выразить сожаление в связи с тем, что ему приходится покинуть столь изысканное и несомненно, о, несомненно, приятное общество из-за неотложных дел, неожиданно настигших его именно тогда, когда он собирался так хорошо провести время. Гордон отключил диктофон и прошел по длинной анфиладе комнат к балкону, на ходу проделывая с браслетом связи необходимые манипуляции. И уже ожидая флаер, подумал о том, что в сущности ему здесь больше нечего делать. Он вспомнил митинг на центральной площади перед выключенным центральным распределителем энергии для бытовых целей. Вспомнил и отдельные реплики на сегодняшнем балу. В Скоплении Геркулеса был серьезный энергетический кризис. Правительство Скопления очень удачно свалило всю вину на центральное правительство Империи. И теперь повсюду слышалась крики восторга по поводу Федерации Графств Границы, которая обещала заключить союз и оказать необходимую помощь несчастному Скоплению Геркулеса. А кто стоял во главе Федерации, хоть это имя почему-то ни разу не было названо? Шорр Кан! Ну вот он, Джон Гордон, и слетает к Шорр Кану, а там выяснит, что сможет.
***
Столица Федерации Графств Границы - планета Метелла впечатление производила. Она, казалось, была создана только из черного базальта. Так подумал Гордон, когда он разглядывал окружающий пейзаж. Суперсовременный корабль Шорр Кана садился медленно, бесшумно, без всякого эффектного пламени из дюз и прочей пиротехники, привычной Гордону. Землянин изучающе рассматривал спокойные сопки, покрытые свежей густой травой, почти скрывавшей черные древнее валуны. Всюду цвели и качались нежные белые цветы. Вдалеке виднелись деревья, удивительно напоминавшие земные сосны. А за обрывами и каньонами море сливалось со светящимся небом, в котором невидимо царило горячее, но очень далекое солнце этой планеты. Зеленые лучи, зеленые дорожки на воде, зеленые отсветы придавали величественному пейзажу неземное спокойствие.
Корабль опустился и через минуту тишины послышался настойчивый рокот приближающейся машины. Из-за ближайшей черной скалы со сбегавшим по ней ручейком показался вездеход, скользивший, по дороге, мощенной черным базальтом. Вездеход затормозил около площадки, на которую опустился корабль. Бесшумно откинулась дверца, снабженная знаком булавы с графской короной, на землю упала лестница, и по ней начал спускаться хорошо знакомый Гордону человек. Четыре члена экипажа корабля приветствовали его восторженными криками за спиной Гордона, а сам Гордон быстро направился к прибывшему повелителю Границы. Ибо это и был Шорр Кан.
- Шорр Кан, как это ни странно, я очень рад вас видеть.
Шорр Кан, спустившись на последнюю ступеньку лестницы, поднял руку в величественном приветствии.
- Я приветствую вас, мой друг, и почту за честь оказать вам гостеприимство в моем любимом Замке-у-моря. По его суровому лицу промелькнуло что-то, напоминавшее отблеск теплой улыбки.
Команда корабля сзади Гордона замерла.
- Наверное, и глаза восторженно закатили, - раздраженно подумал Гордон.
- Благодарю вас, мои солдаты. Рад, что на вас можно положиться, - милостиво обратился к команде Шорр Кан, - займитесь теперь кораблем. Проходите, друг мой.
Гордон внимательно взглянул на человека, успевшего назвать его другом дважды за такое короткое время, и рука об руку с ним принялся подниматься по короткой лестнице к вездеходу. Мимоходом успел пожалеть, что у него нет такого шикарного, шелестящего сзади по лестнице, плаща, как у Шорр Кана, а из-за этого он сзади выглядит гораздо менее эффектно.
Шорр Кан... Такой биографией как у этого человека трудно было не восхищаться. Он возглавил сопротивление Империи, организовав себе диктатуру в Лиге Темных Миров, где пользовался огромной популярностью и славой аскета, а также человека, фанатично преданного идеям равенства и братства. Он однажды почти захватил Империю, но в тот раз проиграл, недооценив как раз Гордона, который тогда, в первый раз появился в его мире. Сознание Джона Гордона, отставного солдата и жителя Нью-Йорка XX века, оказалось в теле принца Зарт Арна, который обменялся с ним личностью для изучения истории ХХ века. По воле случая Гордон был вынужден играть роль принца, и сыграл ее неплохо, приведя Шорр Кана к полному разгрому. Но какую комедию разыграл тогда диктатор. Он умер на глазах всей вселенной и для всей вселенной перед экраном стереовизора. И вся вселенная ему поверила. И для всей вселенной он был мертв, до тех пор, пока они с Гордоном не спасли во второй раз Империю, теперь уже - от агрессоров из соседней галактики - х'харнов. Гордон был тогда уже в своем настоящем облике. Зарт Арн вытащил его из ХХ-го века в благодарность за благородное поведение и за победу над Шорр Каном. После победы над х'харнами императорский дом негласно простил Шорр Кану его более чем неблаговидную деятельность в качестве диктатора Лиги Темных Миров. И вот теперь этот Шорр Кан изображает из себя Лорда. Повелителя. И с каким успехом! Воистину он так же живуч, как идеи о справедливом обществе. И так же многолик.
- О чем вы думаете, Джон? - поинтересовался тем временем бывший диктатор, когда они оказалась в кабине вездехода и дверь за ними закрылась. Гордон, не видя причины скрывать свои мысли, изложил ему все то, о чем думал. Когда он дошел до идеи относительно многогранности мечты о справедливом обществе, Шорр Кан пристально на него посмотрел, присвистнул, а затем громко расхохотался.
- Джон, как же вы изменились. Ну, вы ли это? Я всегда говорил, что Серые пустынники до добра не доведут. Ну, зачем вы к ним отправилась? Вас же сам Император отговаривал, я знаю. Вас горько оплакали все ваши, даже самые отдаленные, друзья с Границы. И, честное слово, Джон, когда я узнал, что вас доставил на Троон собственный корабль планеты Серых пустынников, я не поверил своим ушам. Я просто не могу вам передать, как я был потрясен и счастлив.
- Надо сказать, что осведомленность этих самых отдаленных друзей с Границы просто приводит в восхищение. Ведь еще и недели не прошло с тех пор, как я вернулся с упомянутой вами планеты.
- А, вы оценили. Я так и знал, что вы оцените, Джон. Вы оценили, кстати, как точно я рассчитал время вашего прибытия? Три минуты на размышление после получения моего письма, две минуты на вежливое извинение госпоже советнице, минута на подлет флаера, ну а остальное время выверено неоднократно. И, пожалуйста, я не ошибся. Корабль появился здесь точно по моим расчетам. Каково, а?
Гордон, несомненно, оценил. И за два дня полета к Метелле у него была возможность оценить должным образом и само послание Шорр Кана. Эти его 5.30 по-средне-галактическому. Надо было точно знать время окончания бала, учесть психическое состояние Гордона. Учесть то, что он не завалится, скажем, спать, а обратит внимание на огонек передатчика. Учесть ту возможность, что до бала у него не будет возможности взглянуть на столик с письмом, а во время бала ему не дадут улизнуть к себе. Да, многое нужно было учесть. И осведомленность Шорр Кана не просто поражала, она тревожила. Гордон посмотрел в иллюминатор. Шорр Кан сбавил скорость, давая ему возможность оценить массивные золотые ворота с высоким рельефом, вырубленные в скале. Вездеход подъехал прямо к ним. Створки ворот бесшумно распахнулись и сомкнулись за проезжающей машиной. Перед изумленным Гордоном возникли райские сады и величественный замок среди них. Он с любопытством ждал продолжения представления. На центральной площади перед замком собралась пестрая толпа. А по темным ступеням широкой главной лестницы замка спускалась навстречу вездеходу хрупкая фигурка в белом платье со шлейфом. На черных волосах дамы в зеленых лучах солнца ярко сверкала графская корона. За молодой женщиной на необходимом расстоянии следовала ее свита.с
Гордон узнал женщину еще до того, как Шорр Кан представил их друг другу. Старшая дочь и наследница, убитого Шорр Каном во время войны с х'харнами, графа Син Кривера, а теперь жена самого Шорр Кана - Хеллен. Ее лицо было известно всей Галактике, а балладу о романтичном знакомстве с Шорр Каном пели во всех тавернах на всех перекрестках космических дорог. Гордон ее неоднократно слышал.
Ах, недоступная красавица! ах, одинокая красавица, попавшая в руки коварных злодеев! И, наконец, ах, благородный избавитель, к ногам которого графиня положила свое наследство, и который из любви к ней отказался от своих честолюбивых планов и занялся наведением порядка на Границе...
Гордон всегда с трудом сдерживал смех, слушая балладу и представляя себе Шорр Кана во всех неправдоподобных событиях, воспеваемых увлеченными певцами. На Трооне, кстати, он никогда не слышал этого музыкально-эпического произведения.
Почетный гость поцеловал руку графине, склонившись в поклоне под восторженные крики толпы внизу, а затем, взглянув ей в лицо, не позволил себе утонуть в неправдоподобно больших синих глазах, глядевших на него со сдержанной печалью и достоинством.
Потом Шорр Кан представил Гордону своего сына и наследника. Двухлетней мальчик стоял перед толпой придворных, глядя на него серьезно и внимательно. У Гордона перехватало дыхание. Он вспомнил Лианну. У них тоже мог быть такой же сын. В памяти возникло лицо Лианны в тот момент, когда она в полумраке центральной аллеи парка, под статуей основателя династии королей Фомальгаута рассуждала о том, каким будет их с Гордоном сын. Тогда обычная ледяная маска принцессы растаяла. Джон Гордон видел живую девушку, самозабвенно мечтавшую о счастье.
Он взял себя в руки, вспомнив о тысяче глаз, следящих за ним.
Наконец, они с Шорр Каном остались одни в роскошном кабинете с рогами оленей, всяческими гербами и прочей стилизацией под средневековье. Развалившись в колоссальном кресле из натуральной кожи перед камином, Шорр Кан начал беседу:
- Скажите, Джон, как вам нравится моя атрибутика. Похоже на Землю времен вашей молодости?
- Ни капельки, - честно признался Гордон, пытаясь вспомнить, когда это он на Земле целовал руку даме. Давно это было, и неправда. Да и были ли тогда на Земле дамы? Гордон теперь бы затруднился с ответом, вспомнив супругу Шорр Кана.
- То, что вы тут изображаете, было у нас на Земле лет за 500-700 до моего рождения. Так что я затрудняюсь припомнить.
Шорр Кан усмехнулся:
- Ну, надо же. А нам здесь все равно. Что ХХ век, что XIII, все одно - дикость. Одно слово - "железный век"... Нет, Джон, вы, правда, все делали из железа?
- Да, - подтвердил Гордон покаянно.
- И не разваливалось?
- Разваливалось, почему же... Но мы делали снова.
- Да, тяжелая была жизнь. Но люди, как я погляжу, не менялись.
- А люди вообще не меняются. Мы законсервировала себя собственной технической культурой. И, наверное, деградируем понемногу.
Наступила пауза, во время которой Гордон, потягивая сакву, смотрел в камин, а Шорр Кан во все глаза изумленно глядел на него. Наконец, бывший диктатор заговорил:
- Деградируем, значит. Это, получается, по сравнению с вами? А я только собирался вам комплимент сделать относительно того, что вы ничуть не глупее чем я. Послушайте, Джон, а как это вам удалось вернуться от Серых пустынников? Они ведь со всеми расправляются, кто к ним попадает. А вас отпустили. И не просто отпустили, а собственный транспорт дали. Как это вы с ними спелись? Поделитесь секретом, а?
Гордон невесело усмехнулся.
- Не хотите? Скрываете от старого друга, который за вас волнуется, который вас, можно сказать, нежно любит.
Гордон удивленно посмотрел на Шорр Кана, встретился с ним взглядом и расхохотался.
- Э-э-э, - протянул Шорр Кан, - да вы, я вижу, считаете меня неспособным, нежно любить. Какой ужас!.. Вам понравилась моя жена?
- Я уже видел ее бесчисленное множество раз в бесчисленном количестве стереопрограмм.
- Кто же виноват, что вы смотрите такую чепуху?
- И я слышал балладу о вашем с ней знакомстве бесчисленное множество раз.
- Ну и... Каково же ваше мнение?
- Слабовата технически, - попытался Гордон уйти от ответа.
- Да ну! Неужели же вас, Джон, Серые пустынники сделали еще и поэтом. Я не переживу такой катастрофы.
И Гордон присоединился к его смеху, вспомнив единственное свое стихотворение, написанное в четыре года.
- Но я спрашиваю серьезно, - настаивал Шорр Кан, - и жду вашего честного ответа.
- Ну, знаете, - не выдержал Гордон,- неужели же вы даже не догадываетесь о моем мнении? Если бы не женитьба на дочери Син Кривера, у вас ничего бы не было кроме какой-то маленькой планетки, которую вы выпросили у принцессы Фомальгаута и на которой вы собирались провести, если мне не изменяет память, спокойно и безбедно свою старость. Вы же сразу после победы над х'харнами "постарели, набрались мудрости" и желали только найти место, где вы смогли бы мирно закончить свои дни. А заодно вы собирались, помнится, помочь Обд Доллу наладить дела на его родной планете. Исключительно по старой дружбе.
- Ох, как же вы плохо обо мне думаете, - Шорр Кан потянулся за очередным бокалом саквы. - Ну не отрицайте, что я за четыре года навел на Границе порядок, а Империи это не удавалось столетиями. Здесь всегда такое творилось... Хотя, вы помните, несомненно. У вас, Джон, как я погляжу, отменная память. Учтите, что я вообще приношу народам, которые возглавляю, только пользу. Вы поглядите, какого расцвета достигла Федерация Графов Границы. Молчите? Нечего вам возразить? Нечего! - и Шорр Кан удовлетворенно откинулся в кресло.
- А я и не собирался возражать. Мне хорошо известна ваша способность, наводить порядок
- Ах, так. Так за что же вы мысленно меня осуждаете? Уж, не за то ли, что я делаю свою жену несчастной?
- Но вы убили ее отца, женились на ней по расчету. И вообще, простите, Шорр Кан, но мне проще представить вас в виде монаха, чем счастливого любовника.
- Кого-кого?
- Монаха? Ну хорошо, проповедника с Цефея.
Гордон представил себе правильные черты лица Шорр Кана, страстный взгляд во время произнесения проповеди, грубую одежду цефеанского проповедника и неожиданно понял, что Шорр Кан с легкостью справится и с этой ролью.
- Да, - протянул Шорр Кан, задумчиво наблюдая, как сквозь бокал саквы просвечивает пламя в камине, - насчет цефеанских проповедников это вы хорошую идею подали. Я имею в виду то, что ни один правитель в своем уме не будет глушить или запрещать канал с проповедями с Цефея. За что я вас и ценю, за ваши свежие идеи. Но вы - романтик, Джон. Скажете тоже, убил отца. Она своего папашу терпеть не могла. И, впрочем, было за что. Редкостный подлец же был и, самое главное, - зануда. Но как же вы, Джон, легко верите всяким гнусным слухам о своем друге. Вы должны помнить, раз уж у вас такая хорошая память, что Син Кривера убил наш общий друг Хелл Беррел, защищая, между прочим, наши с вами драгоценные жизни, да и свою тоже. Вы же были очевидцем. Вам должно быть стыдно, Джон.
Гордон подумал, что Шорр Кан прав, и опустил голову. Он внезапно вспомнил те события, о которых говорил бывшей диктатор. В своем перечне спасенных Хелл Беррелом жизней, тот забыл упомянуть жизнь Лианны. Шорр Кан встал и выплеснул бокал саквы в камин.
- Но я вас пригласил, Джон, чтобы обсудить серьезное дело. Скажите, вы все еще хотите найти Лианну?
Гордон резко вскинул голову, не веря своим ушам. Вопрос был риторическим, и он ждал продолжения.
Шорр Кан подошел к креслу, в котором сидел Гордон, и некоторое время молча на него смотрел непроницаемым взглядом. Потом он вернулся к своему креслу, уселся в нем, подумал, затем поднял голову и произнес:
- У меня есть сведения, что на второй планете Вератры появилось существо, совсем недавно общавшееся с принцессой Лианной.
И Шорр Кан замолчал, задумавшись. Джон Гордон взял себя в руки. Его лицо оставалось неподвижным во время продолжительного молчания главы Федерации Графов Границы. Наконец, Шорр Кан заговорил.
- Приблизительно неделю назад в одном из общественных домов Вератры появился житель планеты Айдаль. По обыкновению этих странных существ он появился перед Кафедрой Спасения этого дома неизвестно откуда и возбужденно закричал, что ему грозит смертельная опасность, потому что он знает, кто похитил принцессу Фомальгаута. Он ее видел, ему даже, кажется, удалось с ней поговорить... Айдалец был совершенно изможден и держался из последних сил. Его взял под охрану Совет общественного дома. Вы, наверное, слышали о Вератре? Она находится как раз на границе между Федерацией Графов Границы и Скоплением Геркулеса. У них собственное независимое правительство, Вся остальная вселенная, кроме двух собственных планет, их не интересует, но вмешиваться в свои дела они никому не дают. У них высокий уровень секретности. Я не удивлюсь, если они ничего не сообщат даже правительству Фомальгаута. Мои попытки выяснить что-либо еще, во всяком случае, ни к чему не привели. Но я получил портрет этого существа. Хотите посмотреть?
Не дожидаясь согласия Гордона, Шорр Кан включил неизвестно откуда взявшийся проектор, и в полумраке кабинета застыл грациозный житель планеты Айдаль. Только его серебристый мех поблек, некогда задорные серебристо-синие глава ввалились, и в них застыло страдальческое выражение, губы почернели и полуоткрылись. Зрелище было жуткое. Гордон вскочил. Ведь и Лианна могла находиться в подобном состоянии. Он сосредоточился на том, чтобы разжать свои кулаки. Затем сел в кресло, предоставляя Шорр Кану возможность закончить.
- Собственно говоря, - в голосе Шорр Кана звучало сочувствие, - на этом мои сведения исчерпываются. Может быть, ваша поездка и не принесет никаких результатов, но все-таки попытаться стоит, не так ли?
- Спасибо, - Гордон опять встал. - Я отправляюсь в астропорт. Как мне туда лучше добраться?
- Сейчас? Не отдохнув?
- Отдохну на корабле.
- Вы воспользуетесь моим личным кораблем или полетите на торговом?
- Я думаю, что лучше на торговом, - после секундной паузы решил Гордон. - К вашему личному кораблю на Вератре могут отнестись с недоверием.
- Хорошо. Если вы воспользуетесь моим вездеходом, то как раз успеете к отлету корабля Метелла - Вератра. Следующий рейс завтра утром... Прощайте, Я надеюсь, что вы навестите меня на обратном пути.
Шорр Кан пожал Гордону руку и как-то странно усмехнулся.
***
- Если человеку не везет, то уж не везет капитально, - думал Гордон, стоя в комнате одной из гостиниц астропорта Метеллы.
Имелась в виду авария вездехода на подъезде к астропорту. Когда он пешком добрался, до астропорта, корабль на Вератру уже стартовал.
- Придется ждать до утра.
Его невеселые мысли прервал звонок вызова.
- Еще раз здравствуйте, Джон, - прозвучал голос Шорр Кана. - Не изменили своих планов? Прошу прощения за аварию, которая вас задержала. Но это, действительно, случайность.
- Благодарю вас за все, что вы для меня сделали, - сказал Гордон устало, - Я улечу завтра утром на Вератру.
- Ваша благодарность заучит двусмысленно. Вы действительно не сердитесь на меня за аварию?
- О, нет, что вы. Я вам очень благодарен за вашу дружбу. Действительно благодарен. Просто я очень устал, и в моем голосе не слышится должного энтузиазма. Мне надо выспаться.
- Ну что же. Спокойной ночи и счастливого отлета. До встречи.
- До встречи.
Экран погас.
Гордон внезапно почувствовал, что не может спать. Была звездная ночь. Такая, которые особенно любила Лианна. Что-то он узнает на второй планете Вератры? Гордон вышел на балкон. Он вспомнил свою первую встречу с Шорр Каном в Талларне. Лианна тогда ждала любимого, не зная, что диктатор с ним сделает, какой пытке подвергнет... Впрочем, она ждала тогда не Джона Гордона, а принца Зарта, за которого его принимала. Она никогда позже не говорила с Гордоном, землянином так, как с ним же, но в облике принца Империи. Гордая принцесса Фомальгаута. Мечты и воспоминания уносили Гордона вдаль.
Ночь была безлунной, и дворик внизу освещался только светом звезд. Внезапно Гордон вздрогнул и резко прервал свои мечтания. В дверь гостиницы неслышно проскользнули две, три, четыре фигуры в одинаковых серых маскировочных плащах. Дальше Гордон считать не стал, а схватил плащ и выбежал из своей комнаты по запасной лестнице. Он еще нечего не понимал, но действовал рефлекторно. Промчавшись до поворота в вестибюль на своем же, шестнадцатом этаже, Гордон бесшумно вбежал в неосвещенный вестибюль и, затаившись в тени главной лестницы, наблюдал, как семь человек поднялись по этой же лестнице прямо к его комнате. Дверь была заперта. Главарь склонился над замком и принялся бесшумно ее отпирать. Медлить было нельзя. Гордон огляделся, схватил подставку для цветов и ударил ею ближайшего к нему солдата, одновременно другой рукой затыкая тому рот. Солдат бесшумно свалился Гордону в объятья. Дверь еще оставалась запертой. Гордон вместе с оглушенным солдатом скрылся в темноту под лестницей и занялся переодеванием. Глухо звякнул лазерный пистолет, и беглец замер, прислушиваясь, пытаясь успокоить внезапно стремительно заколотившееся сердце. Нет. Нечего не было слышно. В гостинице оказалась прекрасная звукоизоляция. Отставной солдат с Земли выскользнул из укрытия под лестницей и занял место своей жертвы. Главарь с тремя помощниками уже выходил из его, Гордона, комнаты и давал инструкции по обыску гостиницы:
- Далеко он не уйдет. На входах и выходах наши люди.
Солдаты рассыпалась в темноте. Гордон вытащил свою, все еще бездыханную жертву из-под лестницы и быстро подтащил ее к стартовому балкону вестибюля. Там он засунул несчастного солдата под груду какого-то хлама, выскочил наружу и навесил на двери балкона большой красивый декоративный замок в надежде, что после этого никто на балкон не сунется. Учитывая, скажем, что Гордон сам себя снаружи запереть не может. После чего он вспомнил инструкции главаря и усердно занялся поисками самого себя. На первом этапе рекомендовалось в запертые помещения не соваться, шума не производить, обыскивать легкодоступные скрывшемуся помещения. Гордон занимался имитацией поисков, стараясь спуститься со своего шестнадцатого этажа как можно ниже, к выходу. Внезапно глухую и плотную тишину ночи разбил дикий крик. Затем послышался глухой стук.
- Идиоты, - прошептал охранник главной лестницы на втором этаже, - весь астропорт перебудят к растакой-то матери.
Беглец присоединился к группке солдат, бежавших к выходу, и выскочил, наконец, наружу.
- Что случилось? - спросил главарь у солдата, охранявшего главный вход гостиницы.
- Объект пытался пройти по карнизу, видимо, до следующего балкона с флаером, не удержался и свалился.
- Да, - подумал Гордон, - Осел несчастный. Он, видимо, еще не совсем очухался от моего удара, если решился на такое. Впрочем... Ночь. Балкон снаружи заперт. Лишнего шума производить не велено. Да. Хорошо, что я сам до такого не додумался.
Тем временем командир, стоя на крыльце, включил стереофон. Гордон, замерев не хуже прочих солдат, с нетерпением ждал развития событий. Он не слишком удивился, хотя сердце все же два-три раза учащенно стукнуло и оборвалось, когда во дворике гостиницы появилось изображение Шорр Кана. Офицер доложил обстановку. Шорр Кан обернулся посмотреть на труп. Прожекторы ярко высвечивали откинутую руку с его, Гордона, браслетом связи.
- Вот мерзавец, - думал тем временем Гордон. - А ведь мы вместе пили во время сумасшедшего полета через Разбитые звезды. Какое коварство!
Шорр Кан медленно окинул взглядом стоявших во дворе солдат. Гордону на мгновение показалось, что тот сейчас скажет ему, Гордону, что хотя форма солдата его личной гвардии и очень к лицу дорогому Джону, прежнее облачение шло ему гораздо больше. Бывший диктатор Темных миров заговорил.
- Дир Нолл, - сказал он, - понимаешь ли ты, что из-за твоей оплошности Федерация потеряла важную информацию?
- Мне нет прощения, - отчеканил командир, - я готов принять смерть.
- Да, - жестко сказал Шорр Кан, - своим сегодняшним проступком ты заслужил смерть. Но я слишком обязан тебе, чтобы обречь на смерть верного и храброго воина. Федерации нужны такие люди.
Командир стоял по стойке смирно и преданно глядел на своего повелителя.
- Ты отправишься вместе с отрядом под начало к Мерр Катеру, который через час стартует в область Разбитых звезд. Там ты сможешь своим доблестным поведением искупить события сегодняшнего дня. Я надеюсь на тебя, мой орел.
- Есть, отправиться под начало к Мерр Катеру немедленно.
- Интересно, - думал Гордон, - есть ли шанс у кого-нибудь из этого отряда, выжить в этих самых Разбитых звездах. Лишние свидетели, как-никак.
Шорр Кан обернулся и еще раз посмотрел на то, что осталось от предполагаемого Гордона. Лицо его было бесстрастным, но руки, как заметил частично удовлетворенный Гордон, слегка дрожали.
- Нелегко убивать старых друзей, - со злорадством подумал землянин.
Шорр Кан отключил связь.
По дороге Гордон, решивший вместе с солдатами добраться до астропорта, а там действовать по ситуации, напряженно обдумывал недавние события. Он как ребенок попался в ловушку. Все было разыграно, как по нотам. Шорр Кан не направил свое послание ему прямо на Троон. Там бы теперь все знали. А что они знают сейчас? Что Гордон развлекается в Скоплении Геркулеса. Когда на Трооне заволнуются, наверное, они смогут узнать из собственного послания Гордона к Микуте Таи, что он отбыл в неизвестном направлении в связи с неизвестными, но срочными делами. И даже если найдутся гениальные люди и докопаются до истины, то Шорр Кан всегда сможет предоставить запись последнего с Гордоном разговора, в котором они чуть ли не со слезами на глазах клянутся друг другу в дружбе. Там же названа цель путешествия Гордона. В какую ловушку можно превратить теперь, вторую планету Вератры! Да... Какой же он, Гордон, идиот. Он, видимо, забыл за четыре года, кто такой Шорр Кан. И тот ему великолепно подыграл во время их последней, такой благодушной беседы. Подумать только, какая комедия, какой цирк ради нескольких минут стереофонного разговора. Правда какого! "Я вам очень благодарен за вашу дружбу...". Гордон задохнулся от ненависти к самому себе. Кретин! И зачем это все Шорр Кану потребовалось? Что-то он собирается в ближайшее время устроить. И чем это ему Гордон помешал? И что ему, Гордону, теперь делать?
Тем временем отряд выгрузился в астропорту. Гордон оглядел темные силуэты кораблей в неярком мерцании сигнализационных огней. Корабли охраняюлись так, что туда, как говорили у него на Земле, и мышь не проскочит, А жаль. Что же все-таки делать?
Командир направился к центральной площади астропорта, прикрытой светящимся куполом. Она, видимо, была центральным пунктом сбора.
- А, кого мы видим, - услышал вдруг Гордон, - Да это же Дир Нолл, правая рука Великого Правителя.
Из-за невысокого столика агрессивно приподнялся бандитского облика экземпляр, который, видимо, всю ночь что-то настойчиво праздновал.
- Никак Великий Правитель разжаловал своего любимчика. И мы теперь направляемся в Разбитые звезды?
Дир Нолл резко обернулся.
- У Великого Правителя не может быть любимчиков, как ты, изменник, думаешь.
- Ах вот как! - вдруг заорал экземпляр, пододвигая свою фиолетовую физиономию совсем близко к Дир Ноллу. - Ты называешь меня изменником? Да я таких как ты всегда бил и бить буду.
Через полминуты Гордону показалось, что отряд Дир Нолла дерется, как минимум, с половиной наличного состава армии Шорр Кана. И, впрочем, не без успеха. Гордон с удовольствием раздавал удары направо и налево, хватал, отбивал, ощущая, что сейчас он занимается тем, чем ему надо было бы заняться сразу по встрече с Шорр Каном.
- Ну и порядочки в армии великого диктатора. Полнейший бардак. Впрочем, это мне на руку, - подумал Гордон, позволяя отточенному лезвию боевого топора царапнуть себя по лицу. Внезапно драка прекратилась. Все угрюмо уставились на высокого офицера, который оглядел участников баталии с брезгливым презрением и отчеканил.
- Серр Таер, за учинение беспорядка в служебном помещении - двенадцать часов штрафных отработок. Дир Нолл, о вашем наказании позаботится Мерр Катер, чей корабль стартует через полчаса.
Гордон прислонился к столу. Кровь заливала ему лицо, а он про себя думал, что уж лучше он изобразит из себя полутруп, чем пойдет на корабль Мерр Катера.
- Слушай, друг, - внезапно услышал почти полутруп, - тебя что, совсем зарубили:
Гордон с трудом разлепил слипшиеся от крови ресницы. Он увидел перед собой открытое веснушчатое лицо, слишком коротко остриженные и упрямо торчащее вверх светлые волосы парня, одетого в черную форму войск специального назначения.
- Есть малость, - ответил он.
- Так что же ты стоишь? Пошли к доку. Как тебя звать-то?
- Не знаю, - искренне ответил Гордон.
- Ну-ну, - сказал парень и потянул его за собой.
Из дальнейших событий в памяти Гордона сохранилось очень немногое и в крайне туманном виде. Он помнил бесцеремонные щупальца лечащего его аппарата, слабо помнил, как незнакомый парень привел его к какой-то койке, куда Гордон сразу и завалился спать.
И теперь, вечером, сидя на этой койке среди храпящих, еще не проспавшихся солдат, он снова размышлял о том, что ему делать.
- Не может быть, что бы мне просто везло. Здесь есть что-то, чего я не понимаю.
При этом он изучающе смотрел на полупрозрачный браслет на своей руке. Браслет был снят с руки чужого, теперь уже мертвого человека. Он не принадлежал Гордону, не был на него настроен и обязан был выдать чужака своим пронзительно фиолетовым цветом. Так нет же. Браслет вел себя так, как будто он принадлежал Гордону еще со времен его, Гордона, детства. Случайное совпадение необходимых характеристик биополей совершенно разных людей? Поверить в это было нревозможно. Но бесцельные и бессмысленные рассуждения надоели. Он решительно подошел к казарменному регистратору сунул туда браслет и с большим любопытством прочитал о себе столь необходимые ему сведения.
Звали его, оказывается, Квис Горрел, и было ему 29 лет.
- Хорошо, что не 17, - с некоторым удовлетворением подумал Гордон. В армии Шорр Кана он был всего 3 года. А кем он был до этого на своей, как выяснилось, родной планете Чигестре? (Как она хоть выглядит, эта Чигестра?) С еще большим удовлетворением Гордон узнал, что был даже награжден. Он дочитал все о своих боевых заданиях, узнал даже, что сейчас он занимает в казарме при астропорте Метеллы койку номер 37. О службе в отряде Дир Нолла не было сказано ни слова. Гордон решил, что ему все равно не удастся сообразить - почему. То ли слишком секретно, то ли - несущественно.
- Ну как ты? - раздался сзади смутно знакомый голос, - теперь-то вспомнил собственное имя?
Гордон повернулся и встретился взглядом с голубыми дружелюбными глазами своего вчерашнего (или все же сегодняшнего) спасителя.
- Салют! - ответил Гордон. Затем он еще раз скользнул по светящейся надписи глазами, запоминая свое новое имя, и вытащил браслет из регистратора. Спустя шесть минут, Гордон выяснил, что его нового приятеля зовут Дейр Соррен. Родом тот с мирной планеты Агерты, а в армию попал с последним призывом.
- Милое дело, - подумал Гордон. - Зачем Шорр Кан забирает людей даже с таких аграрных планет, как Агерта, которая снабжает продовольствием чуть ли не половину Галактики и является жемчужиной Федерации Графств Границы?
Дальше он выяснил, что корабль Мерр Катера стартовал уже семь часов назад, догнать его будет непросто, но отчаиваться не стоит, так как его, Дейра Соррена, корабль тоже стартует в сторону той же базы, и у Горрела будет там возможность присоединиться к своим. Нужно только поговорить с командиром его, Дейра Соррена, отряда.
Гордон послушно пошел говорить с командиром, который скептически оглядел его, потом долго изучал сведения, выданные браслетом, а затем сказал, что надо бы ему отправить Горрела в наказание на техническом транспорте, который стартует в те же Разбитые звезды всего получасом после них. И он, не переведя дыхания, не меняя выражения лица, метнул в Гордона кинжал, вокруг которого, впрочем, как увидел Гордон, автоматически его поймавший, не было выключено защитное поле.
- Ну да ладно, - продолжил командир, как ни в чем ни бывало. - Видимо ты, Квис Горрел, парень крепкий, а с кем не бывает, в конце концов. Можешь считать себя зачисленным в мой отряд, - и он протянул руку, в которую Гордон и вложил кинжал, который он все еще держал за рукоятку.
***
В огромном холле космолета большинство солдат развлекались тем, что смотрели вечернее фэнтези для детей по основному каналу стереовидения Федерации Границы. Фэнтези было очень поучительное. Рассказывалось в нем о девушке, которая вообще была красива от природы, а помимо того особую красоту ей предавали ее душевные качества. Главным же украшением была скромность, которая выражалась в том, что девушка некогда не носила платьев с интерференционной подсветкой, а довольствовалась обычными стерликоновыми платьицами. В результате чего один молодой граф, которому до смерти надоели модные девицы, не берегущие энергию на его родной планете, влюбился в нее без памяти.
Гордон досмотрел до того поворота в сюжете, где героиня таки была вынуждена появиться в роскошном, переливающемся всеми цветами радуги, платье, и ужаснулся вместе с влюбленным в нее графом тому, во что она превратилась. Искусно направленные зеленые и желтые блики, почти незаметные красноватые мерцанья превратили несчастную девушку в монстра, похожего не то на ходячий труп, не то на вампира. Зрелище было яркое и на шаловливую молодежь должно было произвести неизгладимое впечатление, заставив на всю жизнь запомнить, как необходимо беречь энергию. Гордон еще раз порадовался за отдел пропаганды Федерации и отвернулся от экрана, пытаясь взглядом отыскать Дейр Соррена. За два дня полета он успел привязаться к своему спасителю.
Землянин уже выяснил, что его как бы родная планета Чегестра была лишь третьим спутником шестой планеты второй звезды в системе двойных звезд на самой окраине Галактики и занималась в основном производством теоирных энергоносителей. Так что теперь Гордон, не особо опасаясь сказать что-нибудь лишнее, все свободное время общался с Дейром Сорреном на тему их родных планет. Дейр Соррен был парнем наблюдательным, живым, и слушать его было одно удовольствие. Вот и сейчас он тоже что-то рассказывал, а два солдата, слушая его, сгибались пополам в приступах смеха. Гордон направился к этой счастливой группе и прислушался.
- Нет, - говорит он мне, - это - самая настоящая балмешка. И смотрит при этом, то на меня, то на свое творение. А его сизое творение ритмично бьет чем-то вроде хвоста, и спереди у этого дела то гаснут, то загораются какие-то слизистые рыженькие огонечки. Короче, внешний вид тот еще.
- И что же, - спрашиваю я, - я должен это есть? Прямо сейчас?
- Ну да, говорит, она уже готова, - а глаза прямо сияют. - Это у нас, говорит, национальное блюдо.
- Нет, я нечего не хочу сказать об их национальных блюдах и поэтому интересуюсь, почему он сам не попробует.
- Да ты что, - говорит, - как ты можешь? Ведь это же твоя балмешка, я ее лично для тебя готовил.
- Ну спасибо, - говорю, - очень рад.
Это было сказано с такой интонацией и сопровождалось такой мимикой, что Гордон не выдержал и расхохотался. Соррен, между тем, продолжал.
- И как ее есть? - спрашиваю. - Вилкой-то можно или нужно прямо руками? Ты уж извини, я не знаю.
- Да вилкой, вилкой, - говорит, - прямо втыкай и все.
- И такое волнение у него на лице написано, такое предвкушение чего-то необычайного, что меня аж жуть взяла. Ну я не трус, я вилку в это дело и втыкнул.
Рассказчик остановился, обвел взглядом заинтригованных слушателей, прервавших хохот, и продолжил.
- И вышло действительно - все. Потому что балмешка как подпрыгнет на тарелке с диким воплем, как из нее ее рыженькие глазки полетят во все стороны. Я от ужаса тарелку из рук выронил... И только одного я во всем этом не понимаю, как это тебе, Кэрр, удалось такое изготовить из самого обыкновенного армейского пайка. Ну поделись секретом, а? Кэрр!
Все обернулись, и Гордон только теперь заметил голубоватое лицо черноволосого веганца, который с обиженным видом сидел в стороне. Обижен он был искренне и серьезно, но теперь, оказавшись в центре внимания, оттаял и принялся объяснять, что нужно только внимательно смотреть и быстро-быстро двигать руками. А получается вкусно-вкусно. Соррен и сам бы это признал, если бы тарелку не выронил!
Слушатели, отдышавшись от приступов хохота, принялись выяснять подробности у веганца, а Гордон подошел к Дейру Соррену. Тот ему приветливо улыбнулся и напомнил, что новоприобретенный друг обещал обучить приему, которым постоянно выбывал у него топорик из рук.
- Может, пойдем сейчас? Все равно сейчас по стереовизору ничего путного нет.
Гордон обернулся. И действительно, вечерняя сказка закончилась. Начался час любителей поэзии. Видимо, это время было специально отведено, чтобы отбить у некоторых непрактичных жителей Федерация охоту зря и так неинтересно тратить время, как любить поэзию.
На дале-у-окой плане-э-э-те Счастья,
Где ворку-у-у-ет серебря-а-аннный Слон,
Я живу-у, убежав от напа-а-астей...
Завывал, периодически вставая на цыпочки, высокий и дородный мужчина. Вид у него был препротивный. Гордон обратил внимание Дейра Соррена на то, что яркость изображения уменьшилась по сравнению с первым днем полета.
- Видимо, мы уже далеко отлетели от передающих станций Графств.
- Конечно, ты же не знаешь, что база в Разбитых звездах находится в области Скопления Геркулеса. И мы летим туда через Конфедерацию баронств. Не так опасно, как вдоль границы Галактики, а потом еще по периферии области Разбитых звезд. Сам, наверное, понимаешь.
- Да уж, - усмехнулся Гордон, вспомнив собственное путешествие через область Разбитых звезд.
- Ну, пошли, - сказал он, направляясь к выходу.
Но позаниматься им не удалось. Дейра Соррена срочно вызвал командир, и Гордон остался один. Он медленно побрел в спальное помещение, в очередной раз думая о том, что он здесь вообще делает. Не хватало ему еще сложить голову за Шорр Кана. И неплохо бы передать Зарт Арну кое-какие сведения. Но как? Может быть, ему удается как-нибудь исчезнуть с базы? Гордон добрался до своей койки, улегся в нее и задумался. В таком положении его и нашел Дейр Соррен.
Взглянув на него, Гордон сел и поинтересовался, что случилось.
- Видишь ли, Квис, мне дали задание. Сейчас я перейду на другой корабль. Мне нужен напарник. Ты пойдешь со мной?
- Да. Но ты уверен, что тебе подойдет любой напарник?
- Нет, - улыбнулся Дейр Соррен, - любой не подойдет. Но ты - конечно. Командир приказал мне подобрать напарника самому. Слушай, в чем дело.
Он сел на койку Гордона?
- Мы с тобой составим охрану баронессе Керин Лин. Ей нужно помочь добраться до Талларны.
- Что? - Гордон вскочил и ошарашено уставился Соррену в лицо.
- А что тут такого?