Аннотация: "Дух воина павшего в битве попадает на небо и служит четыре года Богу Солнца Уицлипочтли, по исходу которых его душа превращается в прекрасную бабочку и отправляется на землю пить цветочный нектар." Из кодекса ацтекских воинов.
Последняя ночь перед расставанием. Мы сидим вдвоем с моим единственным другом у небольшого костра на пустынном берегу океана, и ведем неспешный разговор о проведенных вместе годах. Рядом с разведенным огнем на белом песке лежит собранная в дорогу пирога с нехитрыми пожитками скитальцев и терпеливо ожидает своего часа.
Места тут гиблые, нелюдимые. Морская волна лениво омывает узкую полоску песчаного берега, позади которого плотной стеной стоят зловонные болотистые джунгли, где ядовитые испарения медленно убивают все живое. А впереди сильное морское течение бесследно уносит любого смельчака, рискнувшего выйти здесь в море. Три года странствий, борьбы и лишений миновали. Грозные и беспощадные преследователи почти догнали нас: где-то рядом в джунглях шли по нашему следу неумолимые воины ацтеков в полной боевой раскраске.
- Ты пустой, - нет в тебе ничего! Нет! Пустота, заключенная в человеческой оболочке. - Смотрящий Внутрь в который раз объяснял давно известную мне истину. Старик разбросал тлеющие угли костра и стал рассматривать мерцающие огоньки. Я тоже присел на корточки. Теплый воздух шел вверх от углей и согревал мои руки.
- Только не отчаивайся, - продолжал старый жрец, - если пустой сосуд запечатан пробкой, тогда разбей его, и увидишь, что пустота внутри соединится с бесконечностью вселенной. Смерть твоего тела поможет обрести долгожданный покой.
- Что же мне делать сейчас Смотрящий Внутрь, пока я еще слышу стук своего сердца? Как вновь обрести потерянное, если ничего не могу вспомнить? - вопрошал я скорее себя, чем жреца, но не было на то ответа.
Мое горе безмерно, моя печаль безгранична: нет во мне сейчас ни человеческого, ни божественного духа. Четыре года назад я был воплощением Уицлипочтли, и почти год его дух, - дух Бога Солнца жил во мне, но ничего не осталось внутри, кроме пустоты и печали.
- Почему тогда я все чувствую, если в моем теле нет души? Оно ведь живет, мое сердце бьется, а легкие дышат. Я могу любить и ненавидеть. Почему?
- Когда Уицлипочтли вернулся на небо, в тот же день Боги забрали у тебя память вместе с душой, и лишь рассудок оставили смертному телу. Уж не знаю, то ли к счастью это было сделано, то ли к горю. Ты живешь жизнью смертного человека, и при этом так же плывешь по течению времени, но только не можешь никуда свернуть. Не помня прошлого, ты лишаешься будущего, и тебе остается одно настоящее. Я расскажу этой ночью, как все было.
Я молчал и внимательно слушал старика, своего друга и в чем-то учителя.
- Сегодня ты узнаешь про свой тяжелый путь, дарованный Богами, - начал рассказ Смотрящий Внутрь. - Великий Воин, когда его душа обитала в бренной оболочке твоего тела, сражался в битвах, подобно Ягуару, бросался на врагов, подобно Орлу. Из дальних походов он приводил сотни рабов и всю добычу отдавал в жертву Уицлипочтли. Жрецы заставляли идти несчастных вверх по лестнице храма Солнца, и на каждой ступеньке оставалось человеческое сердце, приносимого в жертву. Их крики боли и плача я до сих пор слышу внутри себя и не могу забыть. Не могу...
По трупам Воин дошел до самой вершины храма, куда вели семьсот семьдесят семь ступеней. Бог Уицлипочтли должен был быть очень довольным жертвами воина, и поэтому, когда выбор жрецов пал на этого богобоязненного человека, никто не удивился. Тело юноши, наполненное воинским духом и украшенное множеством шрамов минувших битв, должно было славно послужить Богу Солнца. Они решили исполнить древний и суровый обряд воплощения Уицлипочтли в человека. Стараниями жрецов Дух Уицлипочтли вселился в твое тело, подобно тому, как родниковая вода до краев заполняет пустой кувшин, а дух Великого Воина отправился на небо, сражаться за Уицлипочтли в небесных битвах богов. Это было четыре года назад, без одного дня.
Жрец снова разворошил палкой мерцающие угольки, достал оттуда печеный батат и протянул его мне, но тогда совсем не хотелось есть, и я отказался от предложенной пищи.
- Уицлипочтли действительно вселился в тебя, - продолжал старик, - Он говорил нам, жрецам, что устал от рек крови, и что солнце будет светить и так, без напрасных жертв. Но никто не хотел слушать его, и все посчитали это бредом больного сознания, ушедшего на небо воина. Только я, верховный жрец Уицлипочтли, прислушался к нему и узнал истину: Богам не нужна была кровь и человеческие сердца. Они устали от нас, и хотели покоя. Уицлипочтли, когда он был в твоем теле, пытался рассказать об этом людям, а они слышали только то, что хотели услышать. В том году было много пленных, реки крови текли по ступеням храмов безостановочно, и жрецы всех Богов были довольны...
Старик печально улыбнулся, бросил охапку дров в тлеющий огонь и отошел от костра, прислушиваясь к голосу ночных джунглей.
- Я слышу клекот орла и рычание ягуара в ночных джунглях. Враги уже близко, - они взяли наш след, и теперь не свернут с него. Этим утром ацтекские воины будут здесь.
Я вскочил с места, ярость тисками сжимала сердце:
- Мы уйдем в море! Мы будем бороться! Может я и подобен пустому сосуду, но свою жизнь просто так не отдам!
- Кто уходит в море с этого берега, уже никогда не возвращается: мощное течение уносит его в неизвестность. Великие Боги за годы трудностей и лишений вознаградили меня слабостью, переходящей в дряхлость, а главное, забрали надежду. Теперь у меня почти не осталось сил, только страх. Страх неизвестности... Но ты будешь бороться, и только тебе суждено выйти здесь в море, - тихим уставшим голосом сказал жрец. - Нашу судьбу никто не изменит. Такова воля Богов!
- Я не хочу уходить без тебя, Смотрящий Внутрь!
Старик отвернулся от меня, и что-то заблестело в уголках его глаз.
- Сначала выслушай, что было дальше. Целый год весь народ и сам Император поклонялись твоему воплощению Уицлипочтли как Богу, любые желания предугадывались, самые прекрасные женщины выполняли его прихоти. Но каждый год Уицлипочтли должен менять свое тело, ведь он не может стареть, - он всегда молод. Как весна приходит на смену зиме, так и Бог Солнца менял свои оболочки.
Уицлипочтли пришел ко мне вечером, накануне дня последней церемонии. В этот жаркий и солнечный день, после почестей народа и знати, на вершине храма, куда ведут семьсот семьдесят семь ступеней, я обязан был освободить его от бремени жизни для следующего воплощения в другом теле. Острый горный хрусталь, один взмах руки, и твое, еще бьющиеся и живое сердце должно было увидеть лучи солнца.
- Что было потом? - спросил я.
- Мы долго беседовали о нашем мире, о его пороках и добродетелях. Затем он высказал странную просьбу: сделать ему татуировку бабочки. Осколками хрусталя я нарисовал на твоей коже одно из лучших своих творений, - ответил старик и указал на меня.
На моей груди всеми цветами радуги играла большая бабочка.
- Так это ты мне сделал эту татуировку?
- Да, это был подарок Уицлипочтли тебе. Еще он сказал, что однажды, точно такая же бабочка изменит весь мир. И тем самым вечером мы бежали из города, скрываясь от разъяренных жрецов и слуг Императора. На следующий день дух Бога Солнца покинул твое тело, но душа Воина не вернулась обратно. Тогда ты и потерял навсегда память, но по милости Богов твоему смертному телу был оставлен рассудок. Нам долго пришлось скитаться по земле, вместе скрываться от преследователей, но все уже закончилось, - и старик снова прислушался к джунглям. - Они подошли совсем близко. Тебе пора! Пришло время нашего расставания!
Я крепко обнял Смотрящего Внутрь, и мы с грустью простились друг с другом. В его глазах отражалась печаль и усталость. После недолгого, но теплого прощания я медленно, без особой охоты сел в пирогу.
- Бабочка поможет тебе. А я буду ждать встречи с Уицлипочтли: нам есть, о чем поговорить, - сказал, расставаясь со мной, старик. - Жрецы Бога Солнца с большой радостью помогут нам встретится, - и с этими словами мой друг столкнул пирогу в море.
Я старательно, не сбивая дыхание, греб веслом, желая поскорей достичь течения, которое унесет меня в неизвестность. Немного усилий, и вот пирога сама бежит по воле волн!
Когда я оглянулся, вокруг Смотрящего Внутрь стояли ацтекские воины и молча смотрели в сторону моря.
Прошло много дней и ночей. Бескрайнее море лишало надежды, а одиночество и жажда сводили с ума. Солнце нещадно пекло, покрывая пузырями кожу и высасывая последнюю воду из тела. Неужели это Уицлипочтли решил расквитаться со мной?
Только бабочка на груди была единственным моим спутником. Я гладил ее сухой шершавой ладонью и шептал:
- Проснись, дорогая, проснись. Расправь свои яркие крылья, и мы выберемся отсюда.
Но бабочка не отвечала безумцу.
- Воды! Дайте немного воды! - взывал я к Богам, но только соленое море было вокруг. Оно издевалось над нами, пытало жаждой.
- Сколько дней мы плывем? А ты все молчишь! Где твои крылья, дух воина? Где тот ветер, что унесет тебя прочь? - спрашивал безумец моим голосом.
И тут под рукой на груди я почувствовал какое-то движение. Бабочка! Она все-таки проснулась! Я знал! Я знал, что Уицлипочтли не оставит мой дух на небе, что он превратит его в бабочку и вернет на землю, а я снова обрету себя.
Теперь море не пугало меня. Жажда и солнце больше не досаждали моему телу, ведь у меня была бабочка! Я разговаривал с ней, пел песни войны и любви, чувствовал трепет крыльев. День сменялся ночью, ее контуры становились все более четкими, ее краски более яркими. У меня появилась надежда...
Большая красивая бабочка вспорхнула с мертвого тела и полетела в небо. Внизу она увидела бескрайнее море и маленькую пирогу с мертвым Воином в полном боевом убранстве ацтеков.
Половина пути уже пройдена, но где эта чертова земля? На море половина пути равна половине запасов, и еще не трудно вернуться в тихую портовую гавань. Матросы уже шепчутся по углам, у них больше не осталось веры, и им ничего не надо, лишь бы были живы и сыты. Мразь! Но еще немного и явно запахнет бунтом на корабле, вот тогда и придется возвращаться с висельниками на каждой мачте. Хорошо бы не твой труп клевали чайки! Что делать?
Можно самому повернуть назад, но позор на всю жизнь, и никто больше не сунется по этому проклятому пути, а моя загадка останется неразгаданной еще не одно столетие. Что же все-таки делать?
- Адмирал! Адмирал! Скорее сюда! Смотрите!
- Неужели земля?
- Нет, мой Адмирал. Это... Это бабочка, прекрасная дивная бабочка! Где-то рядом земля, мой Адмирал!
- Чего засмотрелись черти, я же вам говорил, что мы идем правильным курсом! Ставьте все паруса, ловите морской ветер и вперед! Нас ждет Индия!!!
Христофор Колумб всегда знал, что провидение благосклонно к нему, и теперь у него не было в том никаких сомнений. Он стоял около штурвала и рассматривал яркую бабочку, севшую отдохнуть на палубу.