Аннотация: К этому времени я уже знал, что четверкой лошадей (и более) мог запрягаться лишь экипаж самого императора...
Попаданец. Столица Империи
Кем быть?
Наверняка многие, если не все, читали в детстве это знаменитое стихотворение популярного детского писателя. Сейчас этот вопрос встал предо мной, пожалуй, более актуально и остро, нежели известные гамлетовские "быть или не быть?".
Уже четвертый день я жил в главном городе империи. Столица внешне полностью соответствовала своему названию и статусу. Широкие проспекты, застроенные двух или трехэтажными домами (выше строить было нельзя, поскольку по закону ни одно строение не должно было превышать высоту императорского дворца), шикарные магазины, роскошные гостиницы, громадные многолюдные рынки. По вечерам улицы освещались уличными газовыми фонарями. Электричества здесь не знали, поэтому витрины магазинов расцвечивались разноцветной газовой подсветкой, а окна домов выглядели тускловато-желто и однотонно.
Первым делом я купил себе подходящую одежду. Подходящую под что? Просто под среднестатистического горожанина. Большинство здесь одевалось достаточно незамысловато: мужчины в светлые куртки и более темного цвета рубашки и штаны, а женщины в цветастые длинные платья и разноцветные плащи.
К ночи по улицам начинали дефилировать многочисленные щеголи, разодетые, каждый во что горазд, но очень пышно и разнообразно. То же касается и особ женского пола, на головах которых, к тому же, кокетливо сидели умопомрачительные шляпки, причем ни одного повтора по фасону я не приметил. Я отнес эту категорию к местной средней буржуазии.
Меньшее число составляли мужчины, одетые в камзолы и чулки, по типу нашего средневековья. Непременным атрибутом у этой части горожан были усы и клинки в ножнах на левом боку, похожие на наши шпаги времен французского короля Людовика XIV. По моему разумению вооруженные гражданские могли быть по земному определению только дворянами. Дамской части дворянства на улицах отчего-то не наблюдалось.
Еще меньше было офицеров. Их выделяли, разумеется, мундиры и погоны, а также военные награды. Непременные усы и шпаги ничем не отличались от штатских дворянских. Военная каста делилась, в свою очередь, на армейцев и на гвардию. Гвардейцы щеголяли исключительно в голубых мундирах с позолотой, эполетами, аксельбантами и прочей парадной мишурой. Армейское обмундирование тяготело, преимущественно, к защитным цветам, а вот погоны были разноцветными, по-видимому, в соответствии с родом войск. При этом вояк в гвардейской экипировке было в разы больше, чем армейцев. Столица, однако...
Наконец, каменные мостовые, время от времени, сотрясал грохот колес и дробный стук подкованных копыт. Это проносились закрытые кареты, запряженные двойкой-тройкой лошадей, а также открытые одноконные коляски. К этому времени я уже знал, что четверкой лошадей (и более) мог запрягаться лишь экипаж самого императора. Автомобилестроения в империи не знали. Сквозь окна карет можно было различить надменных дам в мехах и чопорных джентльменов в темных камзолах, только более строгого и узкого покроя - нечто вроде современных смокингов. В колясках восседал народ попроще, чем в каретах, но также одетый построже и побогаче, нежели люд, шатающийся по вечерним улицам. Безусловно, это была местная знать, аристократия, придворные вельможи - назовите, как хотите. Одним словом - высшая элита империи.
Совсем ближе к ночи, а также в ночную пору и до самого утра эпизодически слышался приглушенный и мерный лошадиный топот. Наступал час стражи. А приглушен он был, так как копыта лошадей обматывали чем-то мягким. На мой взгляд, это преследовало две разумные цели. Во-первых, не мешать мирному сну столичных граждан. Во-вторых, чтобы не спугнуть раньше времени ночных татей, коими славится любой столичный город.
Вот такое смешение земных времен и понятий в стольном граде чужого государства. Все эти сведения я почерпнул, наблюдая за уличным коловоротом из узкого оконца своего скромного номера, расположенного на третьем этаже второразрядного местного отеля. Прикинувшись средним командировочным коммивояжером, ежели обозвать мою фальшивую ипостась чисто по-нашему. Не брился я уже с тех пор, как прибыл на эту планету, поэтому бородка и усы, соответствующие обличью местных торговцев, у меня имелись.
К счастью, никаких там паспортов, удостоверений личности и прочих командировочных и проездных документов в империи не существовало. Деньги, манеры и прикид - вот три основных составляющих здешнего представительства. Это облегчало задачу моей легализации, хотя любые ксивы я мог изготовить запросто и почти молниеносно. Малыш снабдил меня, на всякий случай, и этими небесполезными знаниями.
Деньги у меня были. И даже по столичным меркам очень много. Оставалось приобрести подходящую под легенду одежду и подобрать соответствующую манеру поведения в местном обществе.
Изучением этих вопросов я и занимался все три затворнических дня. Телевидения, наиболее быстрого информативного источника, здесь не существовало. И, тем более, не было привычного и всезнающего Интернета. Однако книгопечатание существовало. Правда, большей частью в виде различной религиозной и справочной литературы. Художественную литературу представляли сказания о подвигах далеких предков нынешней придворной камарильи. А также выспренные любовные поэмы. Скукотища.
Но я для чего сюда прибыл? Читать песни местных нибелунгов в подлиннике? Или лучших представителей местной классической поэзии в переводе на русский?
Моя гостиница была небольшой, но в три этажа. Я выбрал одноместный номер на третьем этаже, так мне казалось безопасней. Два громадных кофра должны были выдавать мои торговые цели. Правда забиты они были нужными мне книгами, которые я покупал в разных магазинах, дабы не вызывать излишнего интереса к своей персоне.
Наблюдая городскую суету с высоты третьего этажа, я понял, как зародилась знаменитая фламандская живопись. Художники этой школы славились тем, что использовали как бы взгляд сверху, с высоты птичьего полета, отчего изображаемое пространство выглядело бескрайним. И, при этом, красочно выписывали все детали и подробности с точнейшим соблюдением пропорций.
Итак, Фландрия. Первая половина пятнадцатого века. Убогая гостиница. Комнатушка на третьем этаже. И заросший бородой художник, посматривающий вниз на улицу через подслеповатое окошко и наносящий кистью уверенные мазки краской на прислоненной к оконцу доске. Это Ван Эйк (не путать с Ван Дейком и, тем более, с Ван Даммом) - родоначальник фламандской живописи. Он еще беден и совсем не знаменит, но обладает главным - упорством в достижении поставленной цели. И это приносит ему успех.
Таким образом, по ассоциации с великим фламандцем, я должен, прежде всего, вооружиться упорством и обозреть жизнь чужого города "a vol d`oiseau"*.
Три дня и большую часть ночного времени я непрерывно впитывал в себя различную информацию, которая помогла бы мне адаптироваться в здешнем обществе.
Географические знания были весьма скудны и касались, как я понял, прошлого планеты, когда еще не было ярусов. Административно-территориальное деление разделяло империю на двадцать семь провинций, во главе которых находились губернаторы, назначаемые императором и герцогство Ардоньерское. С этим герцогством было что-то неладно, то ли оно было колонией, то ли, напротив, обладало очень большой автономией, то ли вообще существовало отдельно. Во всяком случае, официальные источники просто фиксировали факт его наличия, не раскрывая отношений с метрополией.
Никаких карт не было и в помине, поэтому получить представление о географическом положении страны, рельефе, природных образованиях, водоемах и водостоках было почти невозможно.
Равно, как не публиковалось и статистических данных о площади империи, его населении и прочих необходимых атрибутов государства. Я решил, что эти данные по какой-то причине засекречены.
Со здешней астрономией я был уже знаком наглядно. Помимо двух дневных и трех ночных светил, в планетарную систему входили еще четыре планеты - ни одно из небесных тел собственных имен не имело, а только номера. Естественно, планета, на которой находилась империя, имела первый порядковый номер. Остальные планеты были, похоже, необитаемыми. Вот собственно и все по этой части.
* a vol d`oiseau - с птичьего полета (франц.)
Религия существовала чисто формально и никакой власти, ни светской, ни духовной, не имела. Как английская королева, существует, но не правит. Два соперничающих бога: Бог Добра и Бог Зла. Первому молятся и славословят, чтобы принес удачу. Второму тоже молятся и просят, чтобы не входил в дом. Храмы им не возводились, а их изображения существовали в виде многочисленных статуэток и бюстов, зачастую ничем не похожих друг на друга по своим типажам. Впрочем, земные художники тоже изображали Бога по-разному, в том числе и на иконах.
Естественные науки имели потенциал сравнимый с земным уровня первой половины девятнадцатого века. Хотя, может быть, их достижения также были государственными секретами и не выставлялись на всеобщее обозрение. С другой стороны, империя была на планете единственным государством и никаких конкурентов не имела. От кого скрываться?
Крайняя скудость полученных знаний меня здорово раздосадовала. Чертова планета не желала раскрывать мне не то, что свои тайны, но и давать элементарные сведения о своей физической, политической и экономической структуре.
Мало того, что здешняя жизнь не баловала своим разнообразием, она была покрыта пологом непонятной секретности. Представьте себе - вас занесло в наше раннее средневековье. Нет привычных интернета, мобильной связи, телевидения, кино, радио. Отсутствует электричество и вся бытовая техника на его основе. Из всех развлечений, как показал дальнейший ход событий, только общение с себе подобными в многочисленных питейных заведениях, участие в весьма прозаических танцевальных балах, а из поэзии, и то, если повезет, короткие любовные интрижки.
Даже домашних животных здесь не было. Никто не помашет тебе весело хвостом, чтобы снять стресс. Не излить душу своенравной, но умной кошке. И не пожаловаться на жизнь хотя бы молчаливой аквариумной рыбке.
Что Соловушка не весел, что головушку повесил? Хотя нет, речь идет в этом слогане не о соловушке, а о ком-то другом. С чего это непобедимому Соловью-разбойнику вешать голову? По-моему, это из "Конька-горбунка" Ершова. Надо идти в народ. Нужно изучать ситуацию изнутри. Возможна и разведка боем.
Зато информации о сословном составе здешнего общества, об императорах и императорском дворе, об этикете и прочих придворных цирлихах-манирлихах было более чем достаточно. Например, до самого мельчайшего движения расписывалось, как должна проходить аудиенция у императора.
Основным благородным сословием было дворянство, принадлежность к которому удостоверялась буквой t` перед родовым именем. Так, мое имя, будь я здешним дворянином, звучало бы t`Егор. Обращением к дворянину служило слово "тье", а к особе женского пола дворянского происхождения - "тьеи".
Дворянские роды, кои здесь насчитывались многими тысячами, имели свои гербы. Каждый из них представлял собой изображение какого-нибудь животного. Бесчисленное множество видов зверей, многие из которых отличались друг от друга лишь мордами, меня поразило. Как и то, что туловища некоторых из них были почти одинаковыми. Где же водится здесь все это зверье? Или они являются вымышленными, созданными лишь воображением живописца?
Родовой герб вышивался цветными нитями на левом рукаве верхней одежды (камзоле, куртке, плаще) и обрамлялся круглым серебряным позументом. Были подробно указаны его точное расположение и размеры. Непременным атрибутом дворянина был меч. То, что я принял первоначально за шпаги, оказалось более грозным оружием. Меч был обоюдоострым, им можно было наносить, как колющие, так и рубящие удары.
Существовало еще и высшее дворянство, типа русских бояр, которые занимали различные высшие должности при дворе. Перечислять их утомительно, в связи со сложным функциональным звучанием. В переводе на русский язык они звучали бы так: печатник, ловчий, постельничий, виночерпий, конюший, оружничий, стремянный, смотритель и так далее. Были и должности, переводимые на иностранный манер: церемониймейстер, гофмейстер, шталмейстер, гофмаршал, егермейстер и другие. В столь запутанной иерархии разобраться было довольно сложно, хотя сами названия высших придворных постов указывали, чем должен был ведать данный чиновник в придворном хозяйстве. Вся эта дворовая камарилья соответствовала Кабинету министров и возглавлялась Первым Министром Двора. Отличительным их знаком была приставка tt` к родовому имени.
Одна из книг содержала указы, эдикты и письменные распоряжения императора, а также некоторые законодательные акты. Это были весьма полезные знания. Отдельно я тщательно проштудировал Дуэльный кодекс. Дуэли в империи были официально разрешены эдиктом императора, и это могло мне здорово пригодиться. Зачем? А вы вспомните, как незабвенный Д`Артаньян приобретал себе друзей и завоевывал авторитет. А ведь он тоже прибыл в Париж из заштатной провинции.
Пересмотрев массу нужных и ненужных сведений и, намотав их на ус, я откинулся на спинку стула совершенно удовлетворенный.
Alea jasta est! * Эти слова, сказанные Юлием Цезарем при переходе реки Рубикон, завершили мою поисково-иформационную эпопею. Теперь я знал, кем быть.
Дворянином, прибывшим в столицу из отдаленной провинции, затерявшейся на задворках империи. Первоначальный капитал - усы - у меня уже наличествовал. Я посмотрелся в зеркало. Конечно, до Буденного, с его роскошными мётлами, мне далеко. Но еще с недельку и я смогу их даже залихватски подкручивать кверху, что считалось модным шиком у здешних обладателей дворянских гербов.
Наточив, как бритву, имеющийся у меня дорожный ножик, я сбрил свою бородку. С непривычки допустил несколько порезов и один из них, на виске, приличный, грозивший стать шрамом. Ну, да ничего шрамы мужчину только украшают. Усы слегка подстриг ножницами, чтобы они имели ухоженный вид.
Дело за малым - приобрести подходящую одежку, нашить на нее герб и повесить на бок меч. При наличии имеющихся у меня капиталов это было лишь вопросом времени.
Пару приличных, но не слишком шикарных камзолов (из провинции же) я приобрел в ближайшей лавке, торговавшей готовым платьем. Для конспирации, дюжину пар чулок и несколько пар башмаков я купил в другом магазинчике. В следующей лавке мной был приобретен плащ и три пары коротких штанов, похожих на пажеские. Шляпу я выбрал с широкими полями, чтобы при необходимости прикрывать черты своего лица.
* Alea jasta est! - Жребий брошен! (лат.)
С гербом пришлось помучиться. Не оттого, что художник из меня был никудышный, нет, Малыш не забыл забить в меня и зачатки неплохого живописца. Просто копировать местных зверей было нельзя - родовой герб должен быть уникальным. А с фантазией у меня что-то сегодня не получалось. Поупражнявшись в изображении всяких псевдотварей, я махнул на все рукой и нарисовал свою домашнюю кошку, которую звали Нэська. Имя это было производным от легендарного лох-несского подводного чудовища Нэсси. Но это и все, что было свирепого в моей кошке. Несмотря на свое сиамское происхождение, она была на удивление ласковой и не очень своенравной.
Я изобразил ее в любимой позе "столбиком" - задние лапы поджаты, передние стоят прямо, и те и другие обвиты длинным хвостом, сложившимся в колечко. Уши торчком, голубые глазищи распахнуты - ни дать, ни взять, страж на охране границ. Правда, для придания ей устрашающего облика, я изобразил тело маленьким, а голову громадной, с разинутой пастью и торчащими клыками. Черные зрачки расширил и добавил в них золотистые огоньки лютости. Зверюга получился на загляденье.
Камзолы и плащ я занес вместе со своим эскизом герба в дорогую портняжную мастерскую. И поскольку, приплатил для скорости, через два дня у меня на всех трех левых рукавах, с соблюдением всех стандартов, красовался роскошный, вышитый лучшей нитью, родовой герб.
Лишь переодевшись в дворянское облачение, я пошел покупать меч. Не имея понятия, требуется ли здесь какое-то разрешение на приобретение грозного холодного оружия, я просто терся возле стены, увешанной мечами и ножнами к ним, делая вид, что разглядываю ассортимент. Конечно, фактически, я дожидался какого-нибудь покупателя, чтобы засечь соответствующую процедуру продажи, однако, как назло, желающих приобрести клинки не находилось. Выручил меня хозяин оружейной лавки. Видя мою нерешительность, он счел, что вывешенный товар привередливого тье не устраивает. Торгаш мигом скрылся за складской дверью и через минуту бережно, на вытянутых руках, протянул мне простой с виду клинок с изящным резным эфесом. В холодном оружии я разбирался. Приняв позу знатока, я первым делом проверил его на гибкость. Затем опробовал заточку, срезав, как бритвой несколько волосинок с запястья своей руки. После еще некоторых загадочных манипуляций, я утвердительно кивнул головой.
Цена, которую заломил торговец, меня ошеломила. В шесть даргов мне обошлась моя недешевая предыдущая экипировка. За этот меч просили целых пять даргов. Но я не колебался - деньги у меня были, а клинок того стоил. Ножны и перевязь мне были вручены бесплатно. Подумав, я приобрел себе еще и парадный меч, для выходов в свет. Выглядел он роскошно, эфес был украшен разноцветными камушками, а обошелся мне всего лишь в восемь ларгов, то есть почти в шесть раз дешевле.
Оставалось контролировать барскую неторопливость походки и сохранять некоторую надменность лица с некоторым оттенком растерянности от непривычных столичных масштабов. Все - провинциальный дворянин слеплен и уверяю вас, получился неплохо.
Пора было выходить в общество и привыкать к своему новому образу.