![111 []](/img/i/iwlew_l/shakalikunica-11/dljasi.jpg)
Глава 2
Пустошь постепенно сдавала свои позиции. Безрадостный пейзаж голой равнины разбавился редкими кустарниками можжевельника и молодыми березками, сбросившими к этому времени с себя всю листву. Еще чуть-чуть и на горизонте станет видно колышущееся море разнотравья, виртуозно играющее полной палитрой желтых и коричневых оттенков. Впереди Аббадон.
Последствием схватки богов стало то, что размер этого могучего королевства сократился аж втрое. Измучанная войной и голодом, королевская армия в тот момент утратила свою хватку. Первым о своей независимости заявил Хорн. Его отделение произошло в год учреждения Церкви Единого. Осевшие в городе Терхоле язычники прямым текстом послали "короля-вероотступника" свинье под хвост и устроили переворот. Само собой, эту революцию поддержали очень многие аббадонцы. Причиной стало то, что новая Церковь как-то подозрительно быстро снискала расположение при дворе, который почти целое тысячелетие исповедовал традиционную западную религию.
Ни сил, ни средств вести гражданскую войну не было у обеих сторон этого конфликта. Не пролив ни капли крови, Аббадон отдал язычникам город и обширные лесные массивы к востоку от него. Условие было лишь одно - на хорнийском троне должен сидеть кровный родственник короля Ламмерта III, правившего Аббадоном в то суровое время.
По примеру Хорна, почти сразу же от ослабленного королевства отделилась самодостаточная провинция Эволле и северо-западные шахтерские городки сутарского предгорья. Эти новоиспеченные государства, в конце концов, приняли веру Единого, но присоединяться обратно не спешили. Доведенный до нищеты по собственной недальновидности, Сутар чуть позже будет проситься обратно в состав Аббадона. И "проситься" - это слабо сказано. Умолять будет! Но покупать сутарскую породу за бесценок гораздо проще, чем наводить порядок в целом регионе.
И хватит об этом. Все это было очень и очень давно. Сейчас королевство крепко стояло на ногах и ни при каких обстоятельствах не желало уступать ни крохи своей земли. Потому-то и шла война. Война, начавшаяся при довольно странных обстоятельствах.
С момента коронации Дедерика все было спокойно ровно год, как вдруг придворный маг Католдус Огненный поднял бунт. Он отправился на север и боем, почти что в одиночку, подчинил себе город Боргарнес. Возможно самый сильный волшебник современности, Католдус был скуп на фантазию и переименовал захваченное поселение в Град Огненный, а его окрестности нарек Империей Огня.
С тех пор прошло уже почти двадцать лет. Почему же сильнейшее государство запада до сих пор не смогло отбить один-единственный городишко? Во-первых, потому, что для своих людей Католдус довольно быстро превратился из узурпатора в заботливого и доброго хозяина. Северянам новый порядок пришелся по душе. Во-вторых, "городишкой" Боргарнес был при Дедерике, а с начала правления Огненного разросся и окреп. Ну и в-третьих, Град Огненный просто невозможно держать под осадой. Несмотря на свое новое "теплое" название, этот город представлял собой самую северную обитаемую точку мира, где суровая зима длится чуть ли не полгода. Полгода регулярная армия Аббадона пытается осаждать Империю, а на зиму возвращается домой, чтобы случайно не передохнуть от холода.
Сейчас, скорее всего, остатки аббадонских воинов уже вернулись с севера. И королевской стражи на пути будет предостаточно. Но стража - это забота Каспара Кортрена. Или, на крайний случай, Алезандезе... смотря в какую сторону будет развиваться ситуация. А Кунице сейчас наконец-то довелось узнать свою роль в спектакле, который собрался разыграть в аббадонской столице несравненный Ворон Алькахеста. Во время очередной стоянки, тайный вежливо попросил покинуть фургон всех, кроме повара.
- Питрен. Мои люди выехали вперед нас. По приезду в Алкмар, ты станешь владельцем и шеф-поваром ресторана "Небосвод". - не петляя вокруг да около, монотонно произнес Колин.
- Чего? - услышав подобное от кого-то другого, Менно принял бы это за издевательскую шутку. - Как владельцем? Каким еще шеф-поваром? Шутить изволите?
- Я буду с тобой честен. Этого же, Питрен, прошу и от тебя. Я бы сам отыграл эту роль, но у меня не было достаточного времени на подготовку. Невозможно за столь краткие сроки заменить всю обслугу ресторана на наших агентов. А у нынешней обслуги не должно быть никаких сомнений в том, что ты - эксцентричный мерсенский шеф-повар...
- Мерк!? Это я-то мерк!? Какой же я, гыргалицу мне в ухо, мерк!? Ты на рожу-то мою посмотри! Видел когда-нибудь у мерков веснушки?
- Отлично, Питрен. Насчет эксцентричности ты ухватил прямо в точку. По приезду, у тебя будет два дня на подготовку званого ужина. Справишься?
- Как будто у меня есть выбор. А что за кабак-то? - недоверчиво спросил Куница. - И что конкретно от меня требуется?
- Не кабак, Питрен, а ресторан. Один из лучших в столице. Шеф-поваром был ученик знаменитого Шуилера Лизарди, но вчера или позавчера... крайний срок - завтра. В общем, шеф бесследно пропал. Мои люди за хорошую сумму купили ресторан у раздосадованного владельца и уже пустили по городу слух, что очень скоро здесь будет готовить сам Менно Питрен.
- И что?
- И слух дойдет до тех, кто нам нужен. Знать, богатые купцы, придворные особы. А если уж совсем повезет, зацепим кого-нибудь королевских кровей.
- Так я и спрашиваю: что с того!? Кому какая разница, что и где я буду готовить?
- Я же сказал, "сам Менно Питрен". Поверь, приставка "сам" сыграет свою роль. И даже мерки будут со знанием дела кивать башкой, когда речь зайдет о тебе. Мои люди - профессионалы в своем деле, Питрен. Попутно обрастая красочными подробностями, слух о богатом имперском шеф-поваре выстрелит так, как нам нужно. Главное, самим потом сподобиться узнать, что о тебе выдумали в городе.
- Ну предположим. - немного помолчав, Куница переварил информацию. Повар недовольно поежился. Слишком уж авантюрной показалась ему задумка тайного. Да и вообще, что за бред? Собранный "волками" отряд состоял из людей, способных заставить целые города захлебнуться кровью! А тайный зачем-то столько внимания уделял какой-то готовке, ресторану, званому ужину и вообще... слишком много внимания уделял Менно. Как-то неуютно стало от этого. - Я знаменитый шеф-повар. А дальше-то что?
- Дальше ты приезжаешь в город и рассылаешь приглашения на мероприятие. По задумке, на твои фирменные блюда должна съехаться вся знать. Но! На всякий случай, повторюсь: ни у твоих поваров, ни у гостей, ни у меня... ни у кого не должно быть сомнений в том, что ты действительно тот, за кого себя выдаешь. Иначе - провал.
- А мне... - воображение Менно, пытаясь самостоятельно найти ответы на некоторые вопросы, разыгралось немного не в ту степь. - ...мне же не придется никого травить?
- Нет, травить не придется. Для травли у нас есть специально обученный человек. Наоборот, Питрен. Гостей нужно умаслить, накормить, напоить и развлечь. Кстати! С тобой обязательно захотят познакомиться. - Колин тяжело вздохнул. - Никаких шуток про мужеложество. Для аббадонской аристократии это вполне нормальное явление, так что тебя примут за неотесанного дикаря. И про то, как ты по пьяни доил собаку, я бы тоже не кричал на каждом углу. Держись слегка надменно, но не перегибай. Короче говоря, думай, Питрен.
- Понятно. - озадаченный сверх меры, Куница смолк секунд на десять-пятнадцать. - Но если какой-нибудь берендей на задницу мою польстится, отвечу уроду благородному, как рабочий человек! Сапогом в зубы!
- Запрещаю. Тактично объяснишь, что предпочитаешь женщин и откланяешься.
- Нет, ну как же... - Менно хотел было возразить, но ощутив нарастающее недовольство канцлера, сменил тему. - А что готовить то? Я эту сволочь богатую знаю, да и шеф-поваров их повидал. - Куница брезгливо ухмыльнулся и пригладил бороду. - Я вот как считаю? Нормально делай - нормально будет, а эти... с жиру бесятся! Не знают уже, что бы еще придумать. А все ведь уже задолго до них придумано! Но нет!
Питрен родился и вырос в Алькахесте, впитывая с молоком матери настроения и суждения этого города. И именно происхождение сейчас, чуть ли не лопая щеки от натуги, раздувало в душе огонек ненависти к аристократии. К этой, как он считал, паразитической форме жизни.
- На большую богатую тарелку выкладываем, например, фаршированную клювами дятлов задницу лисы. Можно и не лисы. Можно и не задницу. Главное что-то такое приготовить, что нормальному человеку и в голову бы жрать не пришло! Дальше, с расстояния двух метров кидаем на тарелку щепоточку какой-нибудь неведомой приправы.
- Питрен... - Колин попытался перебить повара, но тот уже вошел в праведно-гневный раж.
- Это очень модно. Тут мазанем черной безвкусной жижей, здесь капнем непонятным зеленым киселем. И обязательно воткнем какой-нибудь бутон... хотя нет, здесь "какой-нибудь" не подойдет. Используемый нами цветок должен распускаться один раз в год...
- Питрен...
- Причем обязательно в полнолуние, иначе он - не для этого блюда. На гарнир отдаем припущенные почки лиственницы с жареными жуками-носорогами. И вот! Шедевр готов! "Что повар хотел сказать этим мазком?", "Какая удивительная игра цвета!", "Как изыскано выложены жуки!". - Куница сплюнул. - Дрекавака им под сраку...
- Питрен! Мне все равно, что ты будешь готовить. Главное, придерживайся легенды. - Колин встал с лавки и двинулся к выходу. Лошади пока еще отдыхали и тайному хотелось смыть с лица пыль дороги. - Хотя. Ты знаешь, такая реакция знати была бы к месту. Готовь задницу лисы.
***
День неумолимо шел на убыль и темнеть теперь начинало незадолго после обеда. К пограничной деревеньке фургон отряда подъехал в сумерках. Местные солдаты уже распалили фонарь. Его теплый оранжевый свет озарял часть деревни и гарнизон королевской армии. Двухэтажный дом каменной кладки с красной черепичной крышей выгодно смотрелся на фоне бревенчатых срубов местных жителей. Еще бы! Пусть на границе с Пустошью сейчас и мирное время, но этот пост - первое, что видит путник по въезду в Аббадон. Нужно произвести впечатление. И не исключено, что основным занятием пограничников в этой глуши, была стирка двух огромных сине-белых флагов, обращенных в сторону пыльной дороги.
"Стой!" - вскричал солдат в легком шлеме и гербовой накидке, одетой поверх кольчуги. Молодой паренек накинул на плечо лямку арбалета и неспешной поступью спустился с крыльца. Лениво почесываясь, солдатик двинулся в сторону фургона. Попутно, он шлепнул по захлопнутому забралу огромного рыцаря. Пребывавший до этого без движения, тяжелый латный доспех резко всколыхнулся и мокро раскашлялся. По всей видимости, скрывшись от посторонних глаз под толстым слоем брони, рыцарь мирно спал. Волоча по земле гигантский двуручный меч, сонный броненосец направился вслед за арбалетчиком.
- Вечер добрый! - дружелюбно отозвался Шакал. Аккуратно положив вожжи на сиденье, он спрыгнул с фургона. - Что-то не так, господа военные?
- Защити меня, Единый! - в испуге, солдат отшатнулся от Каспара на несколько шагов и наставил на темного арбалет. - А ну-ка стой, где стоишь!
- Чего там!? - глухо донеслось откуда-то из доспеха.
- "Пришлый" выродок! - стрелок в ужасе осознал, что направленное на Шакала оружие вовсе и не взведено. Суетливо пыхтя, он упер тяжелую бандуру в землю, натянул тетиву и снова наставил арбалет на Каспара. Молоденький еще, глупенький. Не отдает себе отчет в том, что против опытного темного стрелковое оружие бесполезно. Все равно, что угрожать ежу зубочисткой. Кортрен пристально следил за пальцем, лежащим на курке. При намеке на опасность, он в любой момент был готов на пару секунд скрыться во тьме. - Что с рожей!?
- Да вот... Мешки под глазами. - Шакал состроил грустную гримасу и провел пальцем по татуировке . - Уже неделю в дороге. Спешу, не высыпаюсь.
- Ты кому-нибудь другому заливать будешь! Это "пришлых" клеймо! Ты выродок! - на шум, из каменного здания выбежали еще два стражника границы. Теперь в Каспара целилось аж три арбалета и это немного усложняло задачу.
- Молодой человек, называйте меня просто "темный". Слово "выродок" очень обидное. Я же не называю вас набожным идиотом. А между тем, очень хочется.
- Ах ты... А ну молчи, пока не спрашивают! Что везешь? И куда?
- Рыбу везу вяленую. В Делфт. На продажу. Мы же в вольном городе, кроме как рыбу ловить, да на налогах дорожных наживаться, не умеем ничего.
- Ты дерзить-то перестань! И давай, разворачивай свою колымагу! Нет тебе дороги в Аббадон! Здесь нормальные люди живут.
- А может... - плавно и осторожно, дабы не напугать солдат, Каспар отвязал от пояса небольшой холщовый мешочек. - ...двести золотых заставят вас поверить в чистоту моих намерений?
- Имперских? - пограничник опустил оружие. От такого щедрого предложения, у всех солдат разом в глазах зажегся алчный огонек. Даже сквозь забрало рыцаря что-то такое проблескивало.
- Ну каких же, упаси ваш драгоценный Единый, имперских? Обижаете. Самых, что ни на есть, аббадонских. - радости у взяточников поубавилось. Непонятно зачем, королевский монетный двор чеканил золотую денежку ровно в два раза легче, чем это было принято на востоке. Но как бы то ни было, предложенная сумма была более, чем достойной. Разделенное на четыре (а именно столько человек сейчас было в доле), золото покрывало полуторамесячное жалование солдата.
- Так. Ну если по-хорошему хочешь. - солдат недовольно глянул в сторону деревни. Там, свесившись из избушки чуть ли не по пояс, в окне торчала любопытная старушка. Осознав, что ее заметили, бабуля задрала голову ввысь и принялась с упоением что-то разглядывать в затянутом беззвездном небе. - Проходи в гарнизон, там и договоримся.
Молодой арбалетчик, тот, что стоял ближе всех к Шакалу, обернулся к своим сослуживцам. Парень заговорщицки поднял бровь, улыбнулся и еле заметно кивнул. "Пускай зайдет внутрь, а дальше дело за малым. Труп в лес на съедение волкам, телегу спалим, а лошадей для нужд армии заберем. Еще и к награде приставят". Как уже говорилось выше, он был молод. Да и лицо у солдатика было приятное, доброе и немного наивное. Не бывает у злодеев таких лиц. Золото... все это проклятое золото виновато. Толкнуло хорошего человека на злодеяние.
Обмануть, заманить в ловушку, при первом удобном случае ударить ножом в спину и обокрасть. Кто же так делает? Не при первом удобном случае бить нужно, а при первой же возможности. Учись, сопляк, пока дядя Каспар жив. С силой швырнув в стенку фургона мешок с золотом, Шакал в два шага оказался за спиной арбалетчика. Голая рука темного, заранее окутанная язычками инородного пламени, легла на подбородок солдата.
За криками пограничников, не было слышно ни звона ударяющихся о фургон монет, ни последующих за этим, почти что синхронных, глухих хлопков. А тем временем, Кортрен обхватил грудь жертвы левой рукой и прикрылся телом солдата от арбалетных болтов, как живым щитом. По правде говоря, щит был жив еще буквально пару секунд. Лицо королевского стрелка сделалось мертвенно бледным и по нему, паутинной сетью, проступили темно-синие вены.
Кусочек мира Мусорщика проник в его существо. Кусочек той холодной пустоты, что не приемлет ни одно живое существо, кроме тех, что повязаны с ней волей темного бога. Убийство "тьмой" не предполагает мучений и долгого романтического прощания с жестоким миром, что неотъемлемо сопровождается душераздирающими хрипами и выказыванием последней воли. В ужасе, душа паренька покинула тело с немыслимой скоростью. Будто бы он улитка, случайно раздавленная кованым сапогом. Вот есть - и вот уже не существует.
Широко замахнувшись своим исполинским двуручником, бронированный страж уверенно двинулся на Шакала. Последнее, что он увидел сквозь прорехи в забрале, как за спиной у Кортрена сгущается темное пятно, приобретая очертания молодой симпатичной девушки. Дез выскочила из Щурова мира со склянкой в руке. Тут же, она запустила ее точно рыцарю в голову. От шлема пошел дымок и сталь доспеха, будто бы горячий воск, начала плавиться и капать серыми блестящими жемчужинами прямо на лицо солдата. Рецепт этой кислоты Алезандезе выкупила за немалые деньги у милинтийских пиратов, ведь местным алхимикам выдумать нечто подобное было не по зубам. Увидав, как визжит от боли обжигаемый собственными же латами рыцарь, они наверняка постарались бы опровергнуть свою никчемность, просто-напросто признав дочь Вожака колдуньей.
Самый опасный противник был выведен из строя. Осталось еще двое на улице и порядка десяти внутри гарнизона. Смекнув, что приятеля уже не спасти, один из арбалетчиков выстрелил в руку, которой Шакал поддерживал свою обмякшую мясную заслонку. Кортрену повезло уже второй раз подряд. Стрела не задела кость. Больно, но терпимо. Главное не подставлять голову, а все эти руки и ноги становятся расходным материалом, когда в фургоне ждет своего часа твой личный полевой лекарь.
Следом за Дез, из тьмы выскочил готовый к бою Мартин. Не то, чтобы королевские солдаты были плохо тренированы. Просто каждый, из выступающей против них троицы, помимо тренировок, имел за спиной не меньше сотни настоящих сражений. С присущим ей хладнокровием, дочь Гастаафа Джербена назвала бы этот бой "зачисткой".
Все, что случится дальше, следующим утром будет пересказывать всей деревне та самая любопытная бабулька, которая торчит сейчас из окна. Вот только переврет она все настолько, что к моменту приезда на границу подкрепления, история будет ближе к вымыслу, чем к правде. По накалу страстей она будет превосходить самые эпичные баллады самых талантливых бардов запада. Прибавится и масштаба, и подробностей, и догадок. И только один момент этой схватки бабушка донесет правдиво: погнавшись за одним из пограничников через колючий куст шиповника, монстр с железной рукой разорвал свой жакет.
Продолжение.
|