![1 []](/img/i/iwlew_l/shakalikunica-21/dljasi.jpg)
- "...свалился на пол и лишился чувств". - вывел в своей тетради Марцэль и мокнул перо в чернильницу. - И что же было дальше?
- Ничего. У меня теперь рука стальная. - чавкая, ответил Мартин. За то время, пока победители Красной Кошки освежались с дороги, Куница накрыл нехилый стол закусок и прямо сейчас возился с горячим. - Ты бы пивка бахнул, что ли.
- Великодушное спасибо, воздержусь. Я не могу творить пьяным. Слог не тот. "И стала плоть его тверда отныне, будто сталь, а смертоносна, как...".
- Молот! - Хеннмеля очень забавило то, что прямо на его глазах бард слагает легенду. Грешно в этом не поучаствовать. Особенно учитывая, что легенда о нем, любимом.
- Хм... Ну, раз вам так угодно, то пусть будет "молот". Поправить никогда не поздно. Так зачем же вам, Мартин, было так рисковать?
- В смысле?
- Насколько мне дают судить познания в фольклоре, связывать свою судьбу с волшебником... чревато. Зачем вам понадобилась рука из стали?
- Ну как, "зачем"? Нормально же получилось.
- Нормально? Если хотите знать мое мнение, замечательно! Лучше и не придумаешь! Но вот мотивы... - Александр заговорщицки подмигнул. - Наверное, хотели отличиться?
- Отличиться, не отличиться. - шмыгнув ломаным носом, Хеннмель напрягся. Начиная издалека, блондинистый стихоплет решил его в чем-то обвинить. Только непонятно в чем. Или показалось? Мудреный слишком, зараза. Все у него как-то сложно. - Знаешь, сколько "волков"? А сколько командиров карателей? Как собак нерезаных! А помнить будут лишь некоторых. Тех, кто лучше остальных был. Ну или там... отличился чем-нибудь. Тех, кто сильней или ловчей других был! Тех, кого враги боялись!
- Мартин, что ты перед этой шишиморой распинаешься? - вставил свое неразборчивое слово лекарь, уплетая за обе щеки балык кеты. Редкий деликатес в это время года, так что моментом нужно пользоваться.
- Так я виноват, что ему все разжевывать надо?
- "Теперь, влекомый жаждой славы боевой, он сам себе решил стать лучшим воином на свете. И будущее - белый лист, и кровь врагов - чернила, и рука - перо. Прослыть в веках отвагой, силой, храбростью и честью, огромным списком сокрушительных побед. Вот это цель, достойная героя".
- Про чернила, это ты складно придумал.
- Спасибо, Мартин! Поверьте, для меня ваша похвала дорогого стоит. А дальше, как я понимаю, вы откликнулись на зов о помощи из деревни Пурр?
- Нет, это ты далеко вперед забежал. Дальше чудище было. Ну, то, большое. Лысый, помнишь? - немногословный лекарь утвердительно кивнул. Рыба сама себя не съест.
- Погонщик бесов. Помню-помню, господин Каспар его упоминал. Так это он сразил монстра?
- Ну, там странная история вышла. Толпой на тварь навалились. - Хеннмель задумчиво почесал затылок. - Но последний удар, вроде как, за мной был. Хотя! На самом деле, это Арцея нужно благодарить за то, что выжили тогда. Да, лысый?
- "Не зная страха, наш герой, бок о бок с юным лекарем Арцеем"...
- С юным? - светлый чуть не подавился. - Ты знаешь, сколько раз за ночь я по нужде просыпаюсь?
- "Не зная страха, наш герой, бок о бок с дряхлым лекарем Арцеем"...
- Ой, прямо обидел. - закусив пробку острыми звериными клыками, лекарь откупорил бутыль вина и сделал добрый глоток. В данный момент алкоголь не оставил и следа от бывшего обидчивого нытика, коим являлся трезвый Арцей. - Пиши, что хочешь, гыргалица обдристанная. Чтоб у тебя кишка по полу волочилась.
- Пропущу мимо ушей. Мартин, а как же, все-таки, вы вышли на след Красной Кошки?
- А я и не выходил. Был банкет. Вот прямо тут. Что на нем творилось, я не знаю. После него Каспар сказал, что нужно становиться паладинами. Приказ старшего по званию не обсуждается, ну мы и нашли тварь. Перышко сожгли.
- Перышко?
- Дурак... - вздохнул Арцей, про себя ругая простодушие молодого "волка".
- Ага. Мне когда Черный руку сделал, тот, второй маг, мне два пера подарил. Они, вроде как, удачу приносят в любом деле.
- Второй маг?
- Ага. Мужик-лиса. Странный такой, весь в обносках.
- Как же я завидую, Мартин, вашей насыщенной жизни! Встречи с волшебниками, битвы с чудовищами, путешествия! Эх, завидую.
- Было бы чему. О, горяченькое! - обрадовался парень, увидев, как с кухни выходит Куница. Не мудрствуя лукаво, повар просто пережарил куски говядины, сложил их горкой и облил перечным соусом. Просто, вкусно, а главное быстро.
- Погодите-ка, Мартин. - Александр отложил перо. - У вас есть волшебный артефакт, претворяющий в жизнь желания владельца? И вы потратили его на... поиски монстра? Зачем, скажите мне!? Ведь вы могли желать любви, богатства, счастья, бесконечной жизни.
- Да погоди. Ты не понял. Это не так работает. Перья удачу приносят, а не желания исполняют.
- Не суть! Удача в поиске суженой дарует тихое семейное счастье! Удача в дуэли с заклятым врагом спасет от гибели. А если уж говорить на чистоту... - Марцэль потер большой палец об указательный. - С такими козырями, как у вас, в игорный дом дорога.
- Ну а я поступил так, как поступил. - да этот смазливый писака издевается! Но ведь умело как, стервец. Вроде бы и дураком выставляет, а вроде бы и по роже ему дать не за что. И как у него так получается?
- И ваш поступок, Мартин, достоин восхищения! Вы не только искусный воитель, вы еще и широкой души человек! - менестрель вновь взялся за перо. - "Покамест пировали старшие чины, бесстрашный Мартин проводил обряд"...
- Покамест пировали старшие чины, пьянющий Мартин мне весь лоб щелбанами отбил. - Арцей постучал себе по лысине. - Ему и без лишней удачи масть идет.
- "Отринув корысть, жадность и гордыню, использовал он мажий артефакт. В тот день была ему слугой ее Величество Удача. Она помочь решила утолить великий голод славы боевой. В деревню Пурр легла его дорога, крестьянам бедным на подмогу. От кровожадной бестии избавить"... погодите-ка минутку. - в задумчивости, Марцэль вскинул бровь и многозначительно замолчал.
- Хоть минутку, хоть две. - лекарь хохотнул. - Смирись уже, у тебя нигде рифмы нет. Думай, не думай. Не дано!
- Не тем сейчас был занят мой рассудок. Беда, что будет пострашней плохой рифмовки, пришла, откуда я не ждал. Смысловая несостыковка! Понимаете? Получается, как? Храбрец Мартин, рискуя жизнью, победил двух чудовищ, безвозмездно потратил волшебное перо во благо других, а вся награда... встреча с сиятельным Дедериком, гордое звание, почет и слава достанутся Каспару?
- Ну вот так вот.
Появись в карательном отряде такой подстрекатель, как этот бард, не вернуться ему с первой же вылазки. Неизвестно, добивается он чего-то или просто душонка гнилая, да только все, что он сейчас делает, очевидно и понятно. "Волки" не обрели бы нынешнего могущества, будь в их числе такие людишки. Идеалы придуманы задолго до нас! Придуманы умными людьми и им нужно следовать слепо! Доверие, уважение, дисциплина. И точка. Но ведь... но ведь в чем-то он прав?
- И что, вам не обидно? Представьте, как могла сложиться ваша жизнь! И я не фантазирую. Я говорю не о выборе, сделанном вами когда-то. Несколько лет тому назад, например. Я говорю о настоящем времени. Прямо сейчас, вы, Мартин, могли бы готовиться к аудиенции короля. Просить его о чем угодно! Земли, деньги, женщины, высокий чин. И при всем при этом, у вас еще одно перо в запасе.
- Гладко стелешь.
- Так я описываю жизнь героя! А вы же, Мартин, самый что ни на есть герой!
- Ну если так посудить, то...
- Вот видите! Вы поняли все сами.
- Мартин! Не ведись на провокацию! - возмущенно вскричал Арцей, вскочив с места. - Сам знаешь, что Шакал тебя любит. Как сына! А ты, Марцэль, ублюдок. Жалко, что мы тебя на той опушке не убили. А ну, пшел вон, пока Кортрен не вернулся!
***
- Судя по тому, что ты еще с нами, задуманное не получилось.
- Не твое дело.
- Хотя бы жива.
- Я сказала, "не твое дело".
Стоять посреди замковой площади было бы глупо, странно и подозрительно. Будто два наглых таракана вальяжно выбрели на центр стола в поисках наживы и решили передохнуть, поглазеть по сторонам и выказать свое недовольство хозяевам дома, мол, даже пожрать у вас нечего. Да и в самом-то деле, неудобно! Даже облокотиться не на что. Посему тайный канцлер "одноглазых" и дочь главы того же клана, проводив Каспара Кортрена, переместились в близлежащий переулок. Отсюда был отличный обзор и на Церковь, и на ворота королевского замка.
Шакала в Церкви приняли неохотно. Негодующие монахи визжали, точь-в-точь как базарные бабы. На шум, решать судьбу победителя Красной Кошки спустился сам ипоэкзарх Марко. "Лучше бы вы друг друга поубивали" - продребезжал церковнослужитель, неловко пытаясь прикрыть руками побои, оставленные вспыльчивым купцом Руджером. Недовольство, в унисон источаемое всем городом, казалось, скоро станет осязаемо. А поделать-то ничего нельзя. Кортрен сыграл по правилам, которые придумала сама Церковь. И по-хорошему, нарушить бы свое слово, послать темного куда подальше и даже не мучиться угрызениями совести. Но это не Церковь ли, часом, претендует на святость?
После приказа Марко, монахи пропустили Шакала внутрь и оказали должные почести. При этом, настырно подчеркивая свое малодушие, служители Церкви вели себя язвительно вежливо. Наивные, лезли из кожи вон, чтобы при любом удобном случае кольнуть очередной издевкой, высосанной из пальца. Будто бы Кортрену не плевать на них. В любом случае, именно сейчас его посвящали в паладинский орден и готовили к встрече с владыкой Аббадона, сиятельным Дедериком Тримелем. И на этом пока что все.
"Смотри" - шепнул Колин, кивая в сторону, противоположную замку. Там, ниже по улице, за невысокой ржавой оградкой, находились поросшие мхом двери алкмарского Храма Света. Мерзким уродом, это неухоженное здание с облупленной белой краской затесалось средь двух роскошных особняков.
Окна, заколоченные трухлявыми досками. Выброшенные прохожими кучи мусора. Надписи с угрозами в адрес "пришлых". Вот как-то так выглядит место, в которое идут спасать свою жизнь столичные лицемеры.
- Что за клоуны? - нахмурившись, спросила Дез.
Сейчас, со стороны, можно было бы вновь пронаблюдать, как стремительно меняется цвет глаз девушки (стараясь не повторяться насчет морских глубин, условно назовем этот оттенок "рабочим"). Причиной таким переменам стала толпа вооруженных мужчин в белых плащах. Человек пятнадцать, они уверенно двигались к Храму.
- Смотри внимательней, Джербен. Герб.
- Так это...
- Да. Они самые. - алая пятерня красовалась на спине у каждого из мужчин. "Кровавая Ладонь" в городе, под самым носом у городской стражи.
- Как они сюда попали?
- Так же, как и мы. Заплатили привратникам. Думай, Джербен. Плащи - белая ткань с вышивкой. Одинаковые. Явно под заказ. Сапоги белой кожи, скорей всего змеиной. Оружие блестит, стало быть новое, не пользованное. Кучеряво живут ребята, узнать бы, откуда такое богатство.
- Ну так пойдем, узнаем. - Алезандезе сорвалась с места.
Один из "Ладошек" вышиб ногой хлипкую калитку, обнажил меч и вразвалочку двинулся к дверям Храма. Остальные, протискиваясь вслед за ним, принялись весело свистеть и улюлюкать. Каждый из них, в своих фантазиях, прямо сейчас получал награду от Бриартака Анрея. Награду, назначенную их лидером за каждую принесенную голову светлого.
Столичные целители их точно не ждут, а зарубить безоружного - пустяковое дело. И эти молодчики, не скрывая радости, начали праздновать победу заранее. Очень зря, ведь белокурая бестия была уже шагах в тридцати.
Расклад следующий: двое против пятнадцати. Эффект неожиданности сразу же уберет троих, но это как максимум. Дальше, пока "ладошки" поймут что к чему и перегруппируются, Колин успеет застрелить еще парочку. После, Дез останется один на один с десятком отлично вооруженных мужиков. Без шрамов не обойдется.
Хотя какие, стрыга раздери, шрамы? Не погибнуть бы. Двадцать шагов. Пятнадцать... еще не поздно развернуться и уйти, как ни в чем не бывало. Позволить себе проиграть эту битву и запечатлеть исход войны, будучи при этом в живых.
"Призвать к себе!" - громкий мужской крик остановил Алезандезе. "Или оставить жить!" - раздалось тут же, но уже хором. Воины "Ладони" прибывали в таком же недоумении, как и дочь Вожака. Обернувшись, они пялились на кричащих. "Отец наш, Мусорщик!" - еще громче прежнего, проорал неизвестный. "Решай!" - многоголосьем, поддержали его соратники. Ритуал? Боевой клич? Как бы то ни было, улица сию же секунду пришла в движение.
На темных из "Кровавой Ладони" побежали люди, надежно укутанные в кожаную броню. Такую бронь "одноглазые" видели впервые. Это были не отдельные элементы доспеха, как заведено у всех известных им кожевенников. Он был целиковым! К дубленой кирасе, широким рядком наступающих друг на друга пластин, крепился массивный наплечник. Он, в свою очередь, переходил в наруч, а наруч - в перчатку. Примерно такая же защита спускалась от пояса до самых стоп этих неизвестных. И по всей этой красоте, сотни... нет! Тысячи мелких металлических клепок! Как кольчуга, только наоборот.
Колин явно поспешил обвинить "Ладошек" в дороговизне их обмундирования. Учитывая, как легко повредить кожу, пусть и дубленую, невероятные доспехи этих воинов являли собой просто-таки вершину расточительства. Но при все при этом, руки у неизвестных были абсолютно свободны. Ни оружия, ни щитов. Вообще ничего! Только лишь один верзила, держащийся чуть позади остальных, волоком тащил исполинский молот.
Скоро алкмарская мостовая хлебнет кровушки. И в доказательство тому, по узкой улице, два отряда стремительно шли на сближение. Еще секунда и бой начнется. На бегу подпрыгнув, безоружный боец замахнулся так, будто бы держал в руке эфес меча. Язычки черного пламени окутали его ладонь, как это принято у темных, но затем резко рванули в сторону! Так называемая "тьма", этот кусочек чужого мира, самобытный и неконтролируемый, по воле воина приобрел очертания клинка.
Хоть "кровавый" и не ожидал такого, в последний момент сумел принять удар на щит. А удивляться некогда, ведь нужно бить в ответ и лучше всего постараться попасть в область шеи. Замах. Удар. В левой руке оппонента, на манер "темного меча", сам собой материализуется точно такой же щиток.
Дез так и осталась стоять в замешательстве, наблюдая за тем, как схватка набирает обороты. Пусть "Ладошки" и были в большинстве, их противник уравновешивал положение своей мастерской военной выучкой. Выпады, уклонения, обманные финты, искусные развороты и приседания. Такое действо наверняка пришлось бы по нраву Александру Марцэлю, неистовому любителю всего прекрасного.
Бой походил на хорошо отрепетированное акробатическое шоу, по окончанию которого актеры должны поклониться восхищенной толпе и удалиться за кулисы. Удалиться? Ну уж нет! Занавеса не будет! Ведь на самом деле, лезвия мясорубки уже раскручены. И пусть пока что она работает в холостую, дайте ей зацепиться хоть за краешек плоти и она мигом прожует человека, выплюнув наружу сочный кровавый фарш.
И вот, настал момент, утверждающий всю серьезность происходящего. Огромный двуручный молот со всей дури опустился на темечко темного из "Ладони". Тяжеленный кусок стали уверенно вошел в голову. Можно даже сказать "по-хозяйски". Этот непрошеный гость нагло прогнал с насиженного места мозги, заставив их спешно ретироваться через рот и нос бедняги. "Переигрывает" - сказали бы критики, будь это и вправду постановкой. Запахло смертью.
- Кто это? - обернувшись, спросила Дез у тайного канцлера.
- Враги нашего врага. - Колин наложил стрелу на тетиву лука. - Не за тем ли мы здесь, чтобы найти их?
Выстрел тайного оказался не смертельным, но крайне неприятным. Наконечник вошел недалеко от скулы и раскрошил зуб мудрости. Нанизав язык на древко, он продрался наружу сквозь щеку жертвы и стрела остановилась, застряв в нижней челюсти. На этой тесной улочке, не предназначенной для массовых побоищ, такое попадание было верхом снайперского мастерства. Как-никак, мало того что мишень движется, так еще и бытует вероятность попасть в "своих". Поймав на себе одобрительные взгляды воинов в коже, канцлер поклонился. Свое присутствие, ровно как и намерения, "волки" обозначили четко.
- Не стой столбом, Джербен. Помоги им.
Сейчас, как никогда, уместно было бы сравнить Дез с милинтийским огненным фонтаном. Смотрящий вверх, он своей завораживающей красотой дарит радость и приносит эстетическое удовольствие. Но стоит направить его на толпу и разноцветное пламя превратится в оружие массового поражения. Обжигающая красота. Калечащая. Именно таким фонтаном, дочь Вожака влетела в потасовку.
Ловко и грациозно заплясали ножички. То щеку царапнут, то по ноге резанут, а то, совсем уж опасно, кольнут в открывшуюся подмышку. Раны не смертельны, зато оставлены отравленным оружием. Ни к чему торопить события, ведь правда? Тут же не резня, в самом деле, а искусный поединок! Степенное фехтование на дуэльном уровне, поочередный размен ударами. Трагизм и героизм схватки на лицо. В общем, все по канонам. Пускай так и продолжается еще несколько минут, пока яд не вызовет корчи. А тогда-то, Дез и начнет убивать.
Подпрыгнув, воительница ушла от подлого удара по ногам, подалась вперед и вогнала лезвие в плечо очередному "ладошке". Кровавое пятно начало стремительно разрастаться по белой щегольской форме. Из раны ударил алый фонтанчик. Уж извините, слегка не рассчитала и вскрыла артерию. Орет теперь, зараза, как полоумный. Этому бедолаге сейчас не помешало бы целебное касание светлых. Ирония в том, что до Храма всего-то ничего, но там ему не помогут. Обстоятельства не те.
Юркая, как змея, Алезандезе вылетела из гущи событий. В три прыжка, она оказалась на безопасном расстоянии. Нужно слегка передохнуть и оценить ситуацию. Одного потеряли "Кровавые". Одного те, "другие". Тот, что после сближения с Дез обильно кровоточит - носится в панике, как обезглавленная курица. Зря он так делает, вот-вот сам на меч налетит.
Ну и к слову о ранениях. Пятеро "Ладошек" отравлены и судьба их уже предрешена. Нужно чуть подождать. Яд желтых моллюсков не имеет никаких первичных симптомов и убивает почти моментально. Обрекая жертву на болезненную агонию и испуг, у нее просто-напросто отказывают легкие. Подводя промежуточный итог, можно уверенно сказать: чаши весов наконец-таки качнулись.
Где-то слева, свистнула очередная стрела тайного канцлера. Ладно, хватит отлынивать. Пара глотков воздуха и обратно, в пекло. До сих пор, неизвестные воины в коже даже не помышляли тронуть Алезандезе. Стало быть, всем все ясно. Не ясно лишь, как они делают эти фокусы с "тьмой"? Дез никогда не видела ничего подобного. "Тьма" слушается их! Меняет размер, форму и плотность! Что это? Волшба? Нет, такого быть не может. Люди, способные к волшебству, родятся один на миллион. Тогда, может быть, проделки сутарского отшельника? Или очередной эксперимент Бартоломеуса Черного? Тоже очень вряд ли. Маги идут по жизни рука об руку с политикой, и устраивать бойню в самом центре Алкмара не станут. Если, конечно, на то не будет веских причин.
Только-только успела Алезандезе залететь обратно в толпу, на второй заход, как еще один воин "Ладони" пострадал от ее шустрых ножиков. Дуралей, пытался протаранить девушку щитом, а в итоге пролетел мимо и подставил ей собственную спину. Чуть левее позвоночника, клинок вошел в аккурат меж ребер. Резко, как вспугнутая птица, нож тут же рванулся в сторону. Буквально за одно мгновение, лезвие прошлось по сердцу, бронхам и легким. Вдобавок ко всему, смертельно раненный "Ладошка" получил обидный пинок под зад и рухнул ниц, расквасив нос о камень столичных улиц.
Небольшой пяточек мостовой, на котором противостояние было особенно жарким, уже не мог впитывать в себя пролитую кровь. Насытился, не иначе. Ловкие по своей природе, темные начали неуклюже скользить на кровавом месиве и спотыкаться о тела убитых. Спала маска благородного рыцарского поединка и под ней, беззубо скалясь, показалось обезображенное лицо оголтелой резни. Теперь безумие правит бал, а смерть становится чем-то обыденным.
Не устоял на ногах? Будь готов погибнуть. Так, например, только что один из воинов в коже лишился головы. Скажете, дурак? Почему промедлил и не скользнул в мир Мусорщика, избежав рокового удара? Ну, может и вправду дурак. А может быть, человек чести. Ведь как ему быть с соратниками, которых можно нечаянно угробить, спасая собственную шкуру?
Особенно тяжело в этой давке приходилось Алезандезе, которая привыкла драться в одиночку. Не будь в зоне поражения союзников, то, при должной подготовке, этот бой можно было бы уложить в пару минут. А так, приходится изгаляться. Удар, отскок, еще удар.
Вот запыхавшийся противник отводит меч за спину для удара и Дез, инстинктивно уловив чужую слабость, подпрыгивает к нему вплотную. Одной рукой она фиксирует занесенное оружие "кровавого". Второй, отводит в сторону щит и, к неподдельному удивлению всех вокруг, собственным лбом расшибает "ладошке" нос. От неожиданности, бедняга поскальзывается и падает, роняя меч. Шмякается на задницу, прямо в вязкую лужу крови. Тут же, в его опухшую сопливую носопырку, со всей дури прилетает колено Дез. Сотрясение или нет - не суть важно, но сознание покидает воина.
Еще один готов. Темно-синие глазки забегали в поисках следующей жертвы. А вот и она. Точнее он. Прикрывается от яростных натисков "темного" меча и даже не подозревает, что белокурый ангелок смерти вот-вот настигнет его со спины. Прыжок, второй и... непонятно откуда взявшаяся туша врезается Дез в колено. Да так плотно врезается, что она падает, невольно проделав кувырок через голову.
Вот так, в один миг, расчетливая машина для убийств выходит из строя. Алезандезе ломает ногу, крепко прикладывается затылком о камень и повреждает спину, приземлившись поясницей на что-то очень твердое. Боль невозможная. В слезящихся глазах двоится и подкатывает страшная обида на то, что тело перестало слушаться. И это только половина беды. Сейчас ее будут добивать.
Как пьяный кот на валерьянку, один из "Ладошек" ломанулся к Дез. И осуждать его глупо, ведь ее Величество Бойня не терпит пощады. Нужно убить или убьют тебя. И только полный идиот будет раздумывать над выбором. Вот так прозаично, скучно и уныло закончится жизнь Алезандезе Джербен. Недосуг ее врагу произносить победные речи и спрашивать последнее желание. Ему бы, как можно скорей, кольнуть холодной сталью в сердце и побежать дальше.
К счастью, не в этот раз. Дядюшка Колин не дремлет. Стрелял наверняка, в висок. Вот ведь старый ублюдок! Спасать удумал! Теперь, бьюсь об заклад, будет козырять этим при каждом удобном случае...
Продолжение.
|