Сегодня начало темнеть совсем рано. Осени надоело играться в "горячо-холодно". Ледяным ветром с моросью, она решила убить в людях всю надежду на еще хотя бы несколько теплых дней. Готовьтесь зимовать, уважаемые жители вольного города.
Успев до темна, старший лекарь Арцей окончательно поборол свою утреннюю хворь ячменным пивом и даже приступил к работе. Не мудрено, ведь его пациентом сегодня был второй по важности (на самом деле третий, но ведь формально тайный канцлер никогда не существовал) человек в Алькахесте и, так уж вышло, его хороший друг.
Родившийся в семье портных на юге Эволле, Арцей приобрел свой дар так же, как и большинство светлых. Будучи еще в несознательном возрасте, маленький Арцей очень серьезно застудил ухо. Традиционная медицина оказалась бессильна и, вопреки негласному недовольству Церкви, отчаявшиеся родители отнесли своего малыша в Храм Света. Первым же касанием, местный лекарь выявил в карапузе своего будущего собрата. В отличии от приемных детей Щура, путь каждого светлого начинался вопреки его воле.
Превращение происходит быстро. Обычно, в течении нескольких минут. Сначала начинает мутнеть радужная оболочка глаза, затем бельмо перекидывается на зрачок и оба глаза становятся абсолютно белыми. После, потихоньку заостряются и вытягиваются клычки. На этом, собственно, все. Но с этих пор, спутать светлого с обычным человеком уже невозможно. Дар или проклятие? Если брать в расчет пользу, которую со времен окончания войны приносили людям Храмы - несомненно дар. А прими во внимание кучу предрассудков, которые будут преследовать светлого всю жизнь - так, вроде бы, и проклятие получается...
Забери родители мальчика домой - его жизнь среди верующих в Единого была бы невыносима и, скорее всего, очень коротка. Посему Арцей, так и не запомнив свою семью, остался жить при Храме. Там он вырос и в совершенстве освоил уготованную ему профессию. В возрасте двадцати лет, он покинул родину по вполне понятным причинам - надоело предвзятое отношение. Да и вообще, вся история Арцея до прибытия в Алькахест - стандартный шаблон, по которому протекает жизнь каждого второго целителя.
Дальше было поинтересней. Слишком долго просидевший взаперти, молодой и горячий юноша просится полевым лекарем в клан "Одноглазого Волка". По стечению обстоятельств, он тут же попадает в карательный отряд, возглавляемый безбашенным сорвиголовой Каспаром Кортреном. И понеслось! Погони за купцами, нагло пытающимися обойти налог Алькахеста. Битвы с разбойниками, которые не прочь поживиться за счет этих самых купцов. Спасенные жизни боевых товарищей и реки алкоголя на пирушках по поводу удачно выполненной операции. Целых два года жизни Арцея окутаны дымкой авантюрной романтики.
Но потом в жизни светлого появилась Бетиса - будущая жена и мать его детей. Девушка слезно просила Арцея уволиться с опасной службы и осесть лекарем в местном Храме. Примерно в это же время, уходя на повышение, карательный отряд покидает его друг Каспар. Сделать выбор становится еще проще. Храм, так Храм.
Быстро дослужившись до старшего лекаря, Арцей начал толстеть, лысеть и закладывать за воротник еще чаще прежнего, а в моменты трезвости неистово ныть. Ныть по поводу и без, каждый раз, как в последний.
- Отвратный день сегодня. - закончив сращивать Шакалу ребра, заявил светлый. - Во-от. Хотя нет, не то слово. Больше суетной, чем отвратный.
- Да что ты говоришь!? - Каспар приподнялся с больничной постели. Внимательно прислушиваясь к своим ощущениям, он принялся разминаться. В груди все еще побаливало, но уже не так сильно. - Я сегодня имел счастье лицезреть магов, подраться с древним чудовищем и... - Шакал запнулся. Вспомнил, что необязательно кому-либо знать, как его до города тащил на плече племянник самого тайного канцлера. - ...и вообще, погода как будто взбесилась.
- Погода... - хмыкнул Арцей, поглаживая свою блестящую лысину. - У меня в храме с утра лежит паренек с железной рукой! С железной!
- Не ной. - Шакал оделся и присел обратно на кровать. - Ты, кстати, зараза такая, почему с утра не явился, когда я тебя звал?
- Ну... - в улыбке, светлый обнажил зубы. Одетый в белый лекарский балахон, толстый лысый мужик с бельмами вместо глаз и длинными желтыми клыками. Зрелище, сказать прямо, жутковатое. - Не от всех болезней Свет животворящий лечит.
- Алкаш. - на несколько секунд, в палате повисло неловкое молчание. - Я вот все думаю, Арцей. Что имела ввиду стрыга, когда говорила о том, что "мы их всех угробим"?
- А кто ж его знает? Во-от. Я сегодня полдня слушаю, как бредит этот твой Мартин. Благодарит какую-то "лисичку" за какие-то "перышки". Вот так вот.
- При чем тут Мартин?
- Да при том! У нас, в Эволле, лет двадцать с чем-то назад, гостил на виноградниках один маг. Тот, который на остров Туманов полез зачем-то. Пит... Хубрек, кажется? Да не суть. В общем, я с тех пор уяснил, чего и тебе желаю: где маги, там всегда какая-то жуть творится. Во-от. И не пытайся ее понять, а тем более разбираться в ней. Целее будешь. Вот так вот.
И снова молчание, начало которому положено ужасно-раздражающим Каспара "вот так вот". "Вот", "во-от", "вот так вот" - неискоренимые паразиты в речи Арцея. Появились они довольно забавно. Из-за нервной работы, лекарь не матерился... он матом разговаривал и думал. Но после рождения детей, фонтанирующие изо рта потоки грязи нужно было срочно чем-то заткнуть. Но не подумайте, все эти "вот" - вовсе не замена брани. Скорее, это возможность взять паузу на то, чтобы перевести матершинные мысли на нормальный человеческий язык.
А молчание все длилось и длилось. На удивление, ветер на улице в эту минуту стих и перестал докучать бедным фонарщикам, которые как раз добрались до этой части города. Арцей выглянул в окно: полнейший штиль и сумерки, разбавленные теплым подрагивающим светом фонарей. Явив свою мистическую бледность, выползла на небосклон первая луна. А военачальник "одноглазых" все так же молча сидел на больничной койке и, по-видимому, не собирался никуда уходить. Арцей уже понимал, чем закончится эта ночь.
- Да. - наконец разорвал тишину Каспар. - А день-то и правда выдался суетной.
- Ага.
- Насыщенный такой.
- Да, насыщенный.
- Арцей... а может быть мы... - темный тяжело вздохнул. - Может, выпьем?
***
Местные называли эту улицу "пьяной подковой". И вправду изогнутая в виде подковы, она имела два входа, одновременно являющихся выходом. И с какой бы стороны человек не решался войти на эту улицу, выходил он, обязательно превратившись в озорную визжащую свинью.
Как только садилось солнце, неподдающиеся счету увеселительные заведения дружелюбно распахивали свои двери. Светом, пробивающимся сквозь разноцветные мозаики, витражи и окна, они раскрашивали "подкову" во все оттенки радуги. В это время здесь всегда было шумно, людно и весело.
Именно к "подкове" сейчас, будто бы скинув за мгновение лет десять, спешили Шакал и Арцей. Удивительно, но как же порой дурманит голову предвкушение веселья! Старший лекарь и клановый военачальник, обмениваясь сомнительного качества остротами, ухахатывались на всю улицу. И даже незамысловатый диалог: "Шакал!", "А?", "В рот тебе дерьма!", вызывал прямо-таки истерику.
Первая бутыль эволлийского красного была осушена в "Медвежьей Голове". Далее, товарищи посетили бары "Штандарт" и "Чайка под Матрасом". Несмотря на нарастающее опьянение, Арцей стоически сохранял целомудрие. Он помнил о наличии у себя дома жены и Шакалу ничего не оставалось, кроме как поддержать друга. Посему они миновали отрезок "подковы", усеянный публичными домами и банями, в которых потные грудастые банщицы были не прочь подзаработать нехарактерным для своей профессии образом.
Дальше по улице, примыкая к пивоварне "Радость Алкахеса", были выстроены ресторанчики. Все с умом! Именно на середине пути по "пьяной подкове", гуляке предлагалось вкусно и сытно покушать. Чтобы немного сбить хмель и уверенно идти дальше, продолжая тратить свои деньги. Голодный еще с утра, Шакал вспомнил, как его друг Менно сетовал на то, что уже год тщетно пытается повторить засолку груздей ресторана "Злой Король", но все никак не может. Целиком и полностью доверяя гастрономическим вкусам Куницы, товарищи зашли в "Короля". Поужинать и отведать заодно - что это за неповторимые соленья. Как оказалось, грибы "на ура" заходят под сутарскую водку.
Было много смеха, веселья, вкусной еды и, конечно же, крепких напитков. Около часа ночи, изрядно пошатываясь, Арцей стоял рядом с очередным кабаком. Он ждал, пока его товарищ облегчится в одном из многочисленных узеньких переулочков. Пытаясь скрасить ожидание, светлый отчаянно старался прочесть табличку с названием бара, но зрение предательски двоилось. И тут случилось неожиданное. Старшего лекаря Храма Света Алькахеста и бывшего полевого врача, на минуточку, "волчьего" карательного отряда... его, спасшего сотни жизней и излечившего тысячи травм, посмели толкнуть! И ни для того, чтобы завязать драку! А просто так, мимоходом, как разлегшегося не к месту пса.
Появившийся как раз вовремя, Каспар еще издали начал догадываться об обиде друга. Шакал делал нехитрые выводы по его недовольному мычанию и потрясыванию кулаков. Серьезно поразмыслив секунд десять-пятнадцать, товарищи твердо решили - акт святой мести должен свершиться прямо сегодня. Прямо сейчас! За таинственным грубияном было установлено наблюдение. Благо, ночью прямые улицы Алькахеста просматриваются насквозь. За исключением, конечно же, "пьяной подковы". Но ее они уже покинули по долгу слежки.
Отхлебывая на бегу из горла от бутыли хорнийского крепленого, Арцей и Шакал постепенно настигали свою жертву. Они могли бы догнать незнакомца уже давно, но преследователям довольно часто приходилось останавливаться и пережидать тяжелую одышку толстячка Арцея. Неизвестный свернул направо от конюшен и углубился в ремесленный район. Он остановился у закрытой в столь поздний час кузнечной лавки и достал из кармана ключи.
Все. Конец погони. Бедолага сам себя загоняет в угол. Теперь, бежать ему некуда. Еще минута и слепая ярость старшего лекаря обрушится на него...
Продолжение.
|