Только-только начало светать. На улицах города было совершенно пусто и Алезандезе позволяла себе проскакивать по темному миру десятки метров. Быстрая как вихрь, девушка со всех ног неслась к Храму. Обычно в колокол били, когда кто-то из светлых сходил с ума. Случалось подобное крайне редко, но было очень и очень опасным. Обратная сторона дара исцеления состояла в том, что каждый светлый по превращению приобретал некое сходство с эльфами.
Во время войны богов, умеющий впадать в ярость остроухий стоил дюжину своих собратьев. Боевая элита Элва - эдакая безумная тварь, не знающая ни боли, ни страха. В стане Мусорщика их называли берсерками и боялись, как огня. Но если эльфы умели контролировать свою способность впадать в неистовство, то обычный светлый от этого нежданного дара просто лишался рассудка. Бешеный лекарь, обретая нечеловеческую силу, кидался на своих же. Да и вообще на каждого, кто попадал в его поле зрения. Светлый безумец бил, рвал, кусал и царапал, пока жертва не испустит дух. И привести его обратно в чувства, как бы это прискорбно не звучало, отныне было невозможно. Убить, как бешеную собаку. И как можно быстрей!
Храм стоял лицом к большой южной дороге, окруженный жилыми домами с двух сторон и гостиницей с третьей. На противоположной стороне улицы находилась "Галантная Жаба", на ночь дающая ночлег своим работникам. Так что, этот район города был заселен довольно густо. Разбуженные оглушительным звоном, люди повылезали на улицу. Фонари к этому времени уже догорели, так что зеваки тащили с собой свечи. Издали, эта беспокойная толпа напоминала стаю светлячков.
На этот свет и неслась Алезандезе. То, что темные, якобы, идеально видят даже в полной темноте - одна из народных сказок, от нечего делать придуманных деревенскими алкашами. Байка от авторов "Лекари кровь человечью пьют и в зеркалах не отражаются", "В хорнийской академии темных летать учат" и "Толстый Фай свиньей оборачивается, чтоб помои из корыта пожрать".
Не смотря на отсутствие иллюминации, толпа сразу же заметила приближающуюся фурию и слегка притихла. "Хороша" - отметил сонный Куница, бесцеремонно почесывая промежность. В этот ранний час, повар был не на службе и мог безнаказанно чесать что угодно и когда угодно. А замечание его, было пусть и скупым на эпитеты, зато весьма точным - дочь Вожака клана являлась настоящей красоткой.
Длинные густые волосы золотистого цвета, пухлые губы и брови с изломом, из-за которых ее лицо порой выглядело надменно. А под бровями такие глаза... не глаза - глазищи! Большие и широко распахнутые. Небесно-голубые в моменты спокойствия, глаза девушки менялись, как только их обладательница испытывала некую сильную эмоцию и концентрировали оттенок до цвета граненого сапфира.
Любовь к замысловатым татуировкам, Алезандезе почерпнула у отца. Со лба, постепенно сужаясь ближе к переносице, друг на друга громоздились леуварденские фиалки. И плюс ко всему, некого шарма добавляло девушке то, что она была темной, а значит - опасной. И пусть это будет трижды не про нее, но фантазия начинает разыгрываться и за опасностью ассоциативный ряд продолжают темперамент, порочность, страсть и похоть. Ведь главная эрогенная зона, как ни крути, таится где-то в мозгу.
Но мозг пускай понастроит себе каких угодно логических цепочек. Другая, более растиражированная к применению эрогенная зона, даже у самых матерых мужиков втягивалась и морщилась, как сушеный финик, стоило им немного понаблюдать за дочерью Вожака в деле. В каком? Отсылки к прошлому ни к чему, ведь Алезандезе начинала "работать" прямо сейчас.
Плечом выбив дверь, девушка чуть не споткнулась о бездыханное тело молодого паренька в белых храмовым одеждах, но вовремя среагировала и перепрыгнула через труп. Сюрприз! Вместо одичавшего лекаря, перед ней стоял кое-как одетый мужчина с отметкой Щура на лице. Темный одиночка решил устроить погром в Алькахесте? Разбрызгивающий пенную слюну светлый, которого постигло безумие, наверное, более взвешенно подходит к принятию решений.
Но кто этот человек и что он здесь делает - вопрос неуместный, ведь Дез еле успела уклониться от его меча. Бил наотмашь и крайне неумело, так что по инерции чуть не улетел вслед за клинком. Такого прощать нельзя! Из рукава форменной "волчьей" куртки выскользнул нож и Дез подалась вперед, вплотную, заблокировав тем самым правую руку горе-фехтовальщика. Кинжал впился прямо в пупок и одним резким рывком поднялся чуть ли не до ребер. Что такое ножевое ранение? Ну, покричит. Ну, попытается зажать рану руками. А потом поймет, что все не так уж страшно и, того гляди, кинется снова. Совершенно другой эффект вызывает созерцание собственных кишок на полу. Не можешь победить честно - потроши.
Тот темный оказался вовсе не одиночкой. В главном зале находились еще двое. Один сидел на полу в дальнем углу и пытался забинтовать кровоточащее плечо, а второй поднимался по лестнице на второй этаж. Заметив фееричное появление Дез, он тут же ринулся на нее. С криком бежал, грозный весь из себя такой, даже меч для удара занес. Алезандезе не стала дожидаться, пока дистанция сократится до точки невозврата, и просто метнула кинжал. Меткости ей было не занимать - нож по самую рукоять вошел прямо в кадык. Агрессивно настроенный мужчина прекратил свой бег, выронил из рук оружие и резко переменился в лице. Широко распахнув глаза, он сменил траекторию и в некой растерянности ушел с дороги. Сейчас ему действительно стоило побыть одному и многое обдумать.
На шум, со второго этажа уже спешили еще двое. Один пал жертвой арбалетного болта, смазанного сильнейшим транквилизатором (Алезандезе тщательно подготовилась к охоте за сумасшедшим жрецом света). Бедолага обмяк и очень забавно скатился по лестнице. Впоследствии, когда люди тайного канцлера будут рвать ему ногти, он сильно пожалеет о том, что случайно не свернул себе шею.
Ну а со вторым негодяем, снаряженным большим овальным щитом, у дочери Вожака вышло даже некое подобие боя. Щит мог бы застать ее врасплох, будь противник чуть порасторопней. Но как тут будешь расторопней с перерезанным сухожилием голеностопа? Визжащий от боли, щитоносец был оставлен в живых до разбирательства. Дез вспорхнула по лестнице на второй этаж.
В конце длинного прямого коридора, по бокам которого располагались двери в палаты, толпилась целая орава вооруженных мужчин. Используя деревянную скамью, как таран, они пытались вынести с петель дверь, ведущую на третий этаж. Туда, где непосредственно проживали светлые. То ли пятеро их было, то ли шестеро - неважно, ведь Алезандезе наконец получила возможность опробовать контрабандную милинтийскую примочку. Вытянутая пробирка, наполовину заполненная прозрачной жидкостью, была заткнута пробкой и для верности перемотана железной проволокой. "Коакс-окк-сочитл" - милинтийское название, в дословном переводе означающее "жидкая шумная смерть". Действительно жидкая. Действительно шумная. Рвануло так, что в большинстве палат повыбивало окна. Стоит ли говорить: "действительно смерть"?
***
События, произошедшие в Храме остались там, позади, в невесомом воздухе предрассветных сумерек. А с восходом солнца снова начался ветродуй. Такой же, как и вчера. Вокруг главной башни города патрулировали вооруженные люди. После утреннего инцидента, Каспар не сомневался ни секунды, отменяя на сегодня все вылазки карательных отрядов. Совет клана - не то мероприятие, охрану которого можно доверить кому попало. Только темные. Только "волки". Только свои.
Взлетев по винтовой лестнице наверх, Шакал вошел в кабинет Гастаафа. Его уже ждали. В комнате царил жуткий бардак. Наспех скинув все ненужное на пол, стол Вожака перетащили на центр кабинета. В ряд к нему приставили тумбочку, трельяж без зеркала и верстак Алезандезе. Мебель явно не подходила друг другу по высоте, отчего импровизированная столешница прыгала то вверх, то вниз. Застилать ее чем-либо было абсолютно бессмысленно.
Под окном валялось разбитое зеркало, впопыхах скинутое с трельяжа. А вот с верстака дочери Гаса, кстати, бесцеремонно сошвыривать вещи не решились. Их аккуратно сложили в углу комнаты, ведь одной только Дез известно, что случится, разбейся случайно одна из ее скляночек.
В качестве сидений так же использовалось все подряд. Гастааф, конечно же, восседал во главе стола на привычном ему стуле с мягкой спинкой и резными подлокотниками. Тайный канцлер козырно расположился в кресле, место которого ранее находилось напротив камина. На скамейке тесно ютились трое из четырех координаторов Каспара и затесавшийся между ними казначей. Четвертым человеком, присутствующим на Совете от военачальника, должен был быть Мартин, однако парень до сих пор не пришел в себя. Нападение на Храм он пережил лишь по счастливой случайности - опостылел остальным пациентам своим бредом про лисичку настолько, что лекарям пришлось утащить Хеннмеля в свои покои.
Осадный инженер и главный конюх успели усесться на стулья. Пуфик занял начальник пристани, а немного припозднившийся глава снабжения Уолтер Кернмель вообще сидел на перевернутой урне. Снабженец был мрачнее тучи, однако, причиной тому не неудобное сиденье, и даже не заплывший синяком глаз. Вчера ночью, со скандалом, его из дома выгнала жена. И до самого утра он слонялся по холоду в поисках ночлега.
Причиной семейной неурядицы стало то, что далеко за полночь, когда немного подвыпивший Уолтер пришел домой и забылся глубоким сном, в дверь их дома постучали два незнакомца. Один - жирный лысый лекарь, второй - не проронивший ни слова темный, одетый по форме "одноглазых" (по всей видимости, наемный охранник жирного).
"Ваш муж забыл заплатить по счетам, - немного заплетаясь, заявил жене снабженца светлый. - Во-от. И если он думает, что в "Черемухе" работают дешевые шалавы, которых можно так вот легко кинуть, то он ошибается! С вас десять аббадонских золотых!". Месть Арцея за понесенное им "оскорбление" была поистине страшна. К слову об Арцее. Старший лекарь пережил нападение, поскольку на ночь отправился к себе домой, а не в Храм. О случившемся, он пока еще даже не подозревал.
На столе Совета была развернута карта города, разбросаны какие-то непонятные тетради и мятые бумажки. Посудив по царившему в кабинете хаосу, случайный очевидец мог бы спутать Совет клана с тайным собранием деревенских мужиков, решивших стащить у старосты корову.
- Все в сборе. - начал Гастааф и кивком пригласил Шакала на стул, зарезервированный для него, вопреки недовольству других членов Совета. - Сегодня утром случилось ужасное. Храм Света подвергся нападению. Несколько наших лекарей мертвы. Так же, защищая свой город, погибли двое наших соклановцев. Почтим их память молчанием.
При упоминании о погибших "волках", тайный канцлер невольно шевельнул желваками. Взгляд его встретился со взглядом Кортрена и тот еле заметно кивнул. Колин кивнул в ответ и опустил глаза. Все было понятно без слов. "Соболезную" - не используя слов, сказал Каспар. "Спасибо" - ответил тайный. Военачальник клана подоспел к Храму на пять минут после Алезандезе, которой вполне хватило этого времени на полную зачистку помещения. Тогда-то он и обнаружил труп племянника тайного канцлера. Это был первый патруль паренька и, по несчастью, во время нападения, они с напарником оказались совсем рядом с Храмом. Не ожидали нарваться на вооруженную толпу. Просто не ожидали.
- Начну по порядку. - встав с кресла, прервал скорбное молчание Колин. Конюх и осадный инженер, присутствующие на подобном собрании впервые, неподдельно удивились. По их разумению, сразу за Вожаком, с какой-то непонятной радости, слово взял грязный сутенеришка Фроуд. Для них это было более, чем странно. Но это пока что. Сразу после Совета, люди тайного канцлера объяснят им, что к чему. - Вчера в городе гостили имперцы. От них, нашим людям удалось узнать следующее: в самом сердце Мерсены, обосновался клан "Кровавой Ладони".
- Эволлийские темные в империи?
- Больше не эволлийские. Некто Бриартак Анрей выкупил штандарт "Ладошек". Пообещав золотые горы, он увез клан в Мерсену. Как они сумели проехать через Алькахест незамеченными - загадка.
Перед третьей Битвой, Щур лично выдал первым главам кланов десять штандартов. Все они до сих пор бережно хранятся темными, как и любой другой артефакт, хоть как-то связанный с их божеством. Никакой практической пользы эти куски материи не несут, однако у западных темных в порядке вещей продавать и покупать главенство за довольно солидные суммы денег. Никогда не продавался лишь один клан. Нетрудно догадаться, какой именно.
- Интересно, конечно, но при чем тут это? Имперцы как-то связаны с нападением на нас? - Гастааф нахмурился. Нечасто за время существования Алькахеста, агрессия на него исходила с востока. Скорей наоборот, империя была добрым и отзывчивым соседом.
- Нападали не на нас, а именно на Храм. И не имперцы, а Бриартак. Но настолько косвенно, что призвать его к ответу не получится. Дело в том, что этот недоумок (а по-другому назвать его язык не поворачивается) кинул клич по всему миру о том, что начинает священную войну против света. Якобы, сам Мусор явился ему и повелел закончить начатое им дело...
- Так перемирие же...
- Не перебивай. Анрей, по всей видимости, неплохой оратор. Сволочи, напавшие на наш Храм - вообще не его люди. Это темные, не имеющие с "ладошками" ничего общего, кроме идеи.
- И поэтому спросить с Бриартака не получится. - заключил Каспар. - Это что ж за промывание мозгов такое? Сработано даже покруче, чем в Церкви Единого.
- Именно. И более того: они были уверены, что мы тоже на стороне "Ладони". Поэтому и решили устроить резню. Они даже не думали о том, что получат отпор со стороны "волков". - тайный канцлер повернулся к Гастаафу и слегка поклонился. - Точнее, одной "волчицы". Мои комплименты твоей дочери. Как всегда на высоте. Хорошо подумай, Гас, мое предложение в силе. Лучше уж работа на меня, чем...
- Колин, сейчас не лучшее время. Ты мне лучше скажи, как эти люди вообще появились в городе?
- Хотели добраться до империи, чтобы вступить в "Кровавую Ладонь". Сплавлялись мимо нас по Юне и остановились на ночлег.
- Виноват, Вожак, не вели казнить! - начальник пристани выбил из под себя пуф и упал на колени. - Они ночью на челнах вместе с купцами прибыли! Сказали, что охранники! Попросились на берег по девкам пошастать! Не думал я, что все так выйдет!
- Да не виноват ты. - успокоил беднягу Каспар. - Колин, я вот слушаю и пока что не понимаю... а почему ты этого Бриартака во враги записал? Может, он говорит правду? Ну или думает, что говорит правду. Должны же у человека быть мотивы. Не подумай только ничего... я-то в своем уме. Просто наверняка у тебя есть какие-то причины ему не доверять. Для полноты картины, хочется знать, какие именно?
- Есть причины. Первая и самая главная заключается в том, что перемирие нерушимо. И точка. Хранить его завещал сам Мусор. Нарушение договора призовет на наши головы "миротворцев". За этим, последует полное уничтожение.
"Вы нас всех уничтожите". Вот что имела ввиду стрыга, напавшая на Шакала. Если уж древняя темная бестия отчаянно пытается предотвратить столкновение приемных детей Мусорщика со светлыми, значит дело действительно серьезное. Одной загадкой меньше, но не счесть, сколько с ее исчезновением появляется новых вопросов.
- Причина вторая - Бриартак очень изобретательно избегает нас. Мои связные в Мерсене молчат, а клан "Ладошек", по пути в империю, каким-то чудом проскакивает мимо вольного города. Будь ты движим идеей объединения тьмы, ты бы первым делом направился в Алькахест, не так ли?
- Или в Хорн. - честно ответил Шакал, отчего Вожак недовольно хмыкнул. - Знаю, непатриотично, но у нас тут все-таки Совет. Нужно перебирать все варианты.
- Молодец, Кортрен. Вот тебе и третья причина. Глава "Кровавой Ладони" точно так же избегает и хорнийцев. Думай. Основа армии Хорна? Темные. Основа нашей армии? Тоже темные. Нарушь перемирие и, спустя какое-то время, можно брать вольный город голыми руками.
- Или хорнийский трон. - задумчиво добавил Гастааф. - В зависимости от того, какие цели преследуешь.
- В точку. И вот, кстати, еще одно доказательство того, что за "Ладошками" кто-то стоит: люди, атаковавшие наш Храм, помимо прилежного воплощения своей идеи в жизнь, хотели получить награду. Награду, которую Бриартак назначил за каждую голову светлого, принесенную ему.
- Это что же сейчас в империи творится. Перережут лекарей-то. Ни за что перережут! - Шакал красочно представил себе кровавую картину. Он, как никто другой, еще в возрасте девяти лет хорошо уяснил, на что способны люди ради золота.
- Перережут, конечно. И станут на шаг ближе к нарушению перемирия. - Гастааф тоже, в самой полной мере, осознал происходящее.
От этого осознания становилось жутко. Вожак верил в то, что любого врага можно победить и никогда в своей жизни не уклонялся от вызова. Вот только перед угрозой таинственных "миротворцев", он все равно почувствовал себя маленьким и беспомощным.
- Отмечу, что покровители Бриартака не скупятся на финансирование. В противном случае, откуда у него столько денег? Он не купец, не делец и в очередях престолонаследия не замечен. Одним словом, нищеброд.
- Церковь? - предположил Каспар. - Кто еще так яро желает смерти всем "пришлыми"?
- Кортрен... - Вожак скептически отнесся к догадкам военачальника. - ...вот когда посидишь годик-другой на моем месте, поймешь, что одного желания мало, чтобы вбухать кучу денег в никуда. Да, господин Харц?
Осадный инженер Харц Кимец виновато закивал головой. Свежа была в его памяти история о том, как он чуть не вылетел с должности. Он тогда, помнится, закупил для города две дюжины дубовых таранов. Со стальными набалдашниками в виде бараньей головы. Красивые! Аж дух перехватывает! Но о том, что именно инженер Харц собирался таранить посреди Пустоши, история умалчивает.
- Вожак, извини, но я с тобой не соглашусь. - на сторону Шакала встал тайный канцлер. - Для Церкви, все мы - живое подтверждение того, что "пришлые" были богами. Именно богами, а не тупорылыми истребителями всего живого. "Вестниками конца"! - Колин произнес последнюю фразу громко и с иронией. Да и вообще, сегодня на Совете он был как никогда словоохотлив и эмоционален. Даже странно. Наверное, при конюхе Нейле он, по привычке, оставался в роли Джозефа Фроуда. И даже выругаться не забыл. - ...дрекавака им под сраку. И столько нестыковок в связи с этим получается, что даже дремучие крестьяне скоро начнут сомневаться в своей вере.
- Я ж говорю Церковь...
- Но! - Колин поспешил осадить довольного Шакала. - Помимо Церкви, за "Кровавой Ладонью" может стоять его величество король Аббадона, Дедерик Тримель. Мы ему и его родственничкам всегда мешали. Еще предположения? Пожалуйста! Торговая династия Руджеров. Представь сумму, которую они оставляют нам в качестве дорожного налога за год. Да чего там за год? За месяц! С их-то оборотами! Казначей, есть у вас такая информация?
- Кишка тонка у Руджеров. - не дожидаясь ответа казначея, заключил Вожак.
- Тонка, не спорю. Потому и действуют чужими руками.
- А если все-таки предмет ненависти не мы, а Хорн? - выдвинул предположение начальник городской стражи. Тут же, он ощутил на себе одобрительный взгляд своего командира. Шакал всегда гордился своими людьми.
- Тогда виноваты могут быть северяне. Им давно покоя не дает, что на троне Хорна сидит простолюдин...
- Хватит! - Гастааф вдарил кулаком по столу. - Хватит гадать! Сейчас мы должны, как можно скорее, уничтожить оружие. А потом уже браться за того, в чьих руках оно находилось. Нарушение перемирия - не шутки. Если нужно убить этого выскочку Бриартака, значит убьем Бриартака. Понадобится вырезать весь клан "ладошек" - вырежем. Кортрен, доложись о состоянии армии!
- Мы в полной боевой готовности. Полторы тысячи воинов, из них пять сотен "волков". Три сотни - каратели. Если объявим всеобщую мобилизацию и потянем жалование наемников, расширим армию вдвое. Пяти имперских золотых на человека в месяц будет достаточно.
- Отлично. Но вывести всю армию разом и оставить город беззащитным мы не можем. Уолтер... - настала очередь спрашивать со снабженца. - Что с лицом? А, ладно. Мы можем снарядить в поход хотя бы тысячу воинов? И во сколько это...
- Гас, не спеши. - Вожака перебили. Такую вольность мог себе позволить разве что тайный канцлер. - Ты представляешь, как отнесется император к появлению тысячи вооруженных алькахестцев в его столице? Прямо под окнами его резиденции?
- Нехорошо он отнесется. - Гастааф замолчал и принялся массировать себе лоб. От всех этих вестей, у Вожака, похоже, снова разыгралась мигрень. - Тогда так. Ты, Кортрен, собираешь своих карателей и завтра же выходишь в империю.
- Разделитесь и пойдете небольшими отрядами. Так же, как ходите в Пустошь. - одобрил план Колин. - Идеально. Матерые, успевшие сработаться воины. Вошли, встретились, разнесли "Ладонь" в щепки и ушли. Сделаем все быстро, и никто даже не успеет понять, что произошло. Мои люди поедут следом. Заметут за вами следы.
- Решено. - Гастааф Джербен поднялся с места и, по привычке, двинулся к окну. - Все свободны. Все, кроме тебя, Кортрен.
Вожак ждал, пока опустеет его раскуроченный кабинет и думал. Думал о том, о чем не стоило бы. Спустя минуту шумной толкотни подле дверей, он наконец-таки остался один на один со своим приемником.
- Шакал... помнишь, ты спрашивал... убил бы я тебя тогда, в Пустоши, не окажись ты склонным к тьме?
- Помню. Спрашивал.
- Так вот убил бы. Потому что у меня был приказ. Как бы тяжело мне не было, убил бы. Ради города. Ради клана. Даже ценой собственной жизни, убил бы. Понимаешь, что я сейчас хочу от тебя услышать?
- Не сомневайся во мне, Гас. Бриартак умрет. - Кортрен тяжело вздохнул. - Любой ценой.
Продолжение.
|