Шумел дождь. Его струи, словно складки прозрачной портьеры, скользили по оконному стеклу, делая комнату особенно уютной. Дважды за день метео-службы разгоняли сгущавшиеся тучи, но дождь шёл вопреки всему. Или просто его оставили в покое, позволили литься себе в удовольствие? Жора перевел взгляд от окна к пожелтевшим страницам книги, потом обратно и задумался. От мыслей отвлекли прозвучавшие почти одновременно сигналы.
- Жорик, в шестнадцать ноль-ноль у тебя урок по социоадаптации. Не забудь настроиться, - это мама, и как ей не надоест быть секретаршей у собственного сына.
- Жорка, поставь блок и дуй к нам. Все уже давно в "Розовом Жуке", - никогда не унывающий Витька орал нарочито громко.
- Я все слышу! Не смей, Жорик! Витя, смотри, свяжусь с твоей мамой. В четыре часа у вас урок. Клара Альфредовна строго ведет учет. Разблокирует в момент, стыдно будет, - мама до болезненности последовательна, без конца твердит одно и то же.
- Жорочка, внучек, слушайся маму. Мы тебе плохого не посоветуем. А я жду тебя вечером, пирог испеку, как ты любишь, с натуральной начинкой, никакой синтетики. Будь умницей, - а как же без бабушки, она тоже безотрывно следит за Жорой.
- Ты чего молчишь? Не смей пропускать школу. Надеру уши. Где ты там? - папа сегодня несдержан, хотя обычно он нотаций не читает, только случаи из своего правильного детства рассказывает.
- Я не там, я здесь, дома. Готовлюсь, - тихо просигналил паренек и добавил: Мне надо освоить еще около двухсот килобайт. Не мешайте...
В этой маленькой лжи совсем не было греха, потому что к уроку Жора действительно подготовился. И какая разница, чем он занимается в свободное время? Ведь никому он своим чтением не мешает.
- Ладно, ладно, - мелодично пискнули мама с бабушкой.
Отец отключился молча. Витька несколько раз ещё стучался, но Жора упорно ставил блоки. Он сидел в верхней комнате со стеллажами по стенам, и читал. Отец называл его увлечение книгами пустой тратой времени, ведь проще перекачать в память из ВИХа (Всемирного Информационного Хранилища) нужные сведения. Однако Жоре нравилось неспешное листание пыльных томов, в которых есть описания природы, философские отступления и масса непонятных, но красивых слов. Так здорово нарисовать в воображении яркую картину из приключенческого романа, поселиться внутри нее и бродить по бескрайним прериям!
Прерии. Было в этом слове что-то таинственное, дерзкое и пряное. Повторяя его, Жора с тоской думал, отчего не родился лет двести или триста назад, когда можно было уйти далеко-далеко, оказаться вне доступа, чтоб никто: ни родители, ни школьные учителя, ни даже друзья - не смогли бы найти и вклиниться в мысли своими сигналами.
Школьный позывной заставил вздрогнуть. Заложив роман календариком начала века, Жора спустился вниз, сел в учебное кресло. Отец настаивал на этом массивном троне, считал, что в нем лучше усваивается информация.
Резкий голос Клары Альфредовны стиснул голову. Хорошо еще, что время от времени учительница останавливалась, загружая файлы по теме. Тогда Жора блаженно закрывал глаза и упивался тикающей тишиной.
Едва урок закончился, пропел мамин голос, она напоминала, что пора ехать к бабушке. Захватив с собой книгу, Жора послушно отправился к стоянке воздушного такси.
Сильный дождь сменился влажной взвесью. Сумерки стремительно брали город в плен. Прорвав все блоки, трещал хохочущий Витькин голос. Друг рассказывал, как они с пацанами, потягивая тоник, каждые пять минут блокировали Клару. А после урока, ее жалобы, адресованные Витькиным родителям, перенаправили мамаше одной заучки с нижней ступени.
Жора привычно сделал Витькину болтовню фоном и продолжал мечтать...
Вот бы попасть в то время, когда интернет-связь шла через стационарные компьютеры, а не по вживленным чипам. Или нет, лучше, когда для связи пользовались телефонами. Еще заманчивее, оказаться в бестелефонную пору. Закрыть бы глаза и очнуться в дышащих влажной, сонной истомой прериях.
А там он - Жорка - в широкополой шляпе, на лошади. Ковбой с соседнего ранчо скачет рядом, мелет всякий вздор и крутит на пальце кольт. Но Жорка видит его насквозь: "Не проведешь, брат...". Затем резко взмахивает плетью, и лошадь, рассекая грудью высокую траву, мчится в красный закат.
Жора усмехнулся и подумал: как здорово, что люди не научились пока управлять мечтами, что можно иметь сокровенные мысли. А еще, отметив слабое пощелкивание в области виска, решил: пора почистить память.