I

Круг из свечей и разбитых зеркал.
Имя даю Себе - Изеркал.
Буду по крови держать я ответ.
Был мне уж век, а теперь - двадцать лет.
Тёплыми листьями путь застелю,
Дикими травами дом утеплю.
Имя моё тихо шепчет вода...
Прочь от Залесья уходит беда.

II

Я просыпаюсь от осени каждую ночь.
Чёткая тень паутин ясно видится мне.
Слышу, как тихо поёт колыбельную дождь:
"Хватит промозглых и диких ветров на земле..."
Но от спокойного голоса впору бежать.
Перешагнув через дождь, я шагаю во сне.
В правой руке ощущаю меча рукоять.
Надо ль бороться с ветрами на нашей войне?
И, убаюканный, тихим теченьем ручья,
Я продолжаю устало себе напевать:
"Не было мне от рожденья спокойного дня,
Чтоб без ветров смог по Солнцу упрямо стоять.
И, поднимаясь с рассветом, идти в никуда,
Просто бредя по холмам за упавшей звездой...
Только бы грела ладонь от меча рукоять
И продолжалась дорога чуть видной тропой..."

III

Перестуками осень бьётся в окно.
Я сижу у Тебя, позабыв молитвы.
Мне не вспомнить пути, не доткать полотно,
И не вытянуть трели голосом сиплым.
Непрерывный дождь до твоих оград,
И сгнивает церковь у старых врат.
Мы сидим в гостиной, в тепле огня.
И твой старый дом обманул меня.
"Наши тропы стёрлись среди путей,
Потерялись люди среди зверей,
Наша кровь из рек утекла водой.
Наш окончен путь по земле родной.
Ты живёшь в полях и идёшь вперёд...
Но как скоро Солнце твоё зайдёт?
Закопай свой меч в землю под крыльцом,
Стань сначала мужем, потом отцом.
Это круг пора нам уже замкнуть.
Начинать пора свой обратный путь".
"Ты давно не видел родных красот.
Я тебе покажу седину высот!...
Там встречал я людей, не таких как мы.
Путь наш прям до руин мировой Стены."
"Понимаешь... ведь я уж прижился тут!
И избавиться смог от дорожных пут.
Переменится век, и тогда пойдём!.."
"Ты ведь знаешь, не будет других времён".
Я шагаю тропой своих предков на юг.
Здесь меня не узнают враги, не убьют.
Я иду в города не таких, как мы.
Путь мой прям - до руин мировой Стены.

IV

Я пытаюсь найти слова, для того, чтобы говорить с собой.
Но не слышу звуков в мире вокруг, и язык мой словно чужой.
Письмена, на которых слагали мечты, как белёсые знаки на стенах.
Потеряли от азбуки сердца листы и шифруем обиды в изменах.
Я пытаюсь услышать зарю, для того, чтоб с тобой говорить о былом.
На холме из травы я рисую свой дом, ведь теперь моя жизнь на излом...
Твоя воля другими словами теперь позабытые греет страницы.
Нам напомнит о ней тихий шелест воды, и поля золотистой пшеницы.
Перед Небом не спрятать души. Преклоняя колени, молю у сестры:
"Пусть за новым изгибом привычной тропы мы забудем про странные сны.
И, увидев в долине, заброшенный дом, пусть спокойно и радостно мы заживём.
И не вспомним о тех, кто не ждал. Да хранит нас с тобой Изеркал".

V

Не желая заставить тебя волноваться - молчу.
Тихий шелест страниц...Он не выдаст тугую печаль.
Говор дров из камина, скрипучее кресло и чай...
Я, пытаясь отвлечься, звёздную карту черчу...
И стараюсь не ляпнуть чего-нибудь лишнего...невзначай.

Плотно зубы сжимаю, роняя слова на листы.
Я не знаю, как быть - может сон это? Лучше б сон...
Но сегодня я видела друга своей темноты,
Он сказал мне: "Жди ветра. Костер твой уже разожжён".
Это значит, что снова приходит пора уходить,
Вместе с ведьмами тихого омута, в белые сны.
Это значит...что я бы просила тебя простить,
Но не нужно прощение в тихих объятьях зимы.
Просто значит, что время уходит...как снег весной,
Как ручьи по весне утекает. Не нужно ждать,
Что когда холодами накроет и новой зимой,
Я вернусь и тебя успокою теплом опять.
Мы ведь знали, что в тихом сне и простых словах,
Не найти мне ни чар своих колдовских, ни судьбы...
Переменится ветер - и все... мне пора улетать.
Но я буду молчать. Пусть спокойным останешься ты.

Этот дом на двоих, говор дров из камина, чай...
Я смеюсь, закрывая глаза, и целую лицо.
На диване - спокойный бред... "Я люблю" невзначай...
Ты меня поведёшь на Луну посмотреть на крыльцо...

Тихий шелест страниц...книги сложены. Ты уснул.
Ветер в окна ворвался, и сердце зовёт идти.

Я же верила в то, что с тобой мне отмерен путь....

Я хочу, чтобы ты это помнил...Прощай... Прости...

VI

Я просыпаюсь под тихое пенье ручья.
Мир заметает, но здесь по-простому тепло.
В нежных янтарных глазах отразилась заря.
Страхи, тревоги, сомнения - в землю ушло.
Не вспоминаю былое - обиды прошли.
Сгладились холодом прошлые дивные сны.
Только в чаинках я вижу твои корабли....
В снах переплёты стареют быстрее травы.

Тихо. Ты здесь не шуми, здесь мои слова
Домом мне служат, и ветер несёт огонь.
Я проведу тебя в ночь, и плакун-трава
Выстелит путь, припугнуть не забыв пургой.

Здесь постоянная осень...и дом с камином...
Тёплое кресло... Треск недосушенных дров.
Мясо на ужин, как прежде, я заправляю тмином...
Сядь, успокойся, послушай. Чай ещё не готов.
Видишь, сухие травы - сказки варю ночами,
В танце неистовом сложены строчки мои и сны.
Много пыльных дорог мимо прошла, за плечами -
Старые книги и тонкий волос моей седины.
Дни провожу лихие, пряча глаза в ресницах,
Память моя - не подводит, просто не помнит зла.
Долго читала жизнь в книжных потёртых страницах,
Долго сижу вечерами, но не бываю одна.
Слышишь, вскипает чайник. Да, здесь нет циферблата.
Стрелки стоят на месте, время свернулось в кольцо.
Видишь метлу у порога? Я не была крылата.
Имя моё позабылось, но жёсткий нрав на лицо.

Чувствуй себя как дома, но не веди чужого.
Я тут гостям не рада. Здесь - лишь моя родня.
И на дверях дубовых ты не найдёшь засова.
Просто... послушай вечер... и полюби меня.

VII

Спать, моя нежная Леля.
Книги по стопкам разложены.
Кличу тебя - ворожея.
Косы красиво уложены.

Ночь, моя сонная Леля.
Руки отмой от сажи.
Личико белое в копоти.
Кожа атласа глаже.

Спи, моя милая Леля.
Не открывай на ночь окна.
Холод играет с метелью,
Снежные выткав полотна.

Давеча, помнится, затемно
Люди справляли Просинец.
Леля, ложись обязательно...
Знаю, что сердце просится

С песней водить хороводы,
Прыгать выше костра...
Леля моя, наши броды
Заговор прячет от зла.

Спать, моя вредная Леля!
Ведьмам не жить на холмах.
Дерзкие, ветра смелее,
Травы сплетают в венках.

Плачешь испуганно... Леля!
Нас никогда не поймают!
Слышишь, укройся скорее...
Люди о чарах не знают.

VIII

Ровно стели мне дорогу, Беда,
Перетекай из реки в мою кровь.
Тихо стучится мне в двери нужда,
И через щели в сарай входит ночь.

Мне б отдариться от рока судьбы,
В ярких корзинах Беду распродать...
Буду удачливей... брошу мольбы...
Только тогда - не смогу тихо спать.

Переплетаешь моё полотно -
Дай успокоиться сердцу, Беда.
Голод стучит старой веткой в окно,
Стану как колос пшеничный худа.

Ночью, со свечкой... стежок за стежком...
Плотно стачаю неровные швы.
Гладкие строки слагаю тайком -
Прячу обрывки в моток бечевы.

Мне ли, бездольной, не знать горьких слез.
В тихом смирении нету стыда.
Перетекай из реки в мою кровь,
И расстели мне дорогу, Беда...

IX

Через холмы и дол вперёд ведут дороги.
Смертельный холод запрещает отдыхать.
Но мы идём, о камни стаптывая ноги,
Не уставая песни дружно распевать.

С собой мы взять хотели знахаря и мага,
Чтобы лечили наши раны и психоз.
Но знахарь - пьян и слаб, а маги без Бумаги
Не соберутся в путь, и не спасут обоз.

Не серебро в руках - клинки из южной стали.
Мы их до боя в ножнах трепетно несли.
И в Небе грозные раскаты рокотали,
Когда мы с жёнами из города ушли.

Оставить дом за крепостной стеной - не мало.
Но это только первый взнос за долгий век.
Судьба с нас пошлину за слепоту взымала,
Теперь же сами тащим груз своих телег.

Судьба - не дура, не шалава, не злодейка.
Она без устали сплетает все пути.
Эй ты, уставшая от скуки Лиходейка!
Садись к костру сегодня с нами, отдохни!

Наш ужин скромен, но красивых песен много,
И дружный смех нам лечит раны без лекарств.
Через холмы и дол вперёд ведёт дорога,
Минуя рубежи соседних государств.

X-I

Такое знакомое поле стелется под ногами.
Чуть щурясь, едва узнаю перекрёстки троп.
И лишь амнезия - больная навылет память -
Даёт мне возможность, не знать ничего вперёд.

Шаг новый даётся проще, чем предыдущий.
Слагаю историю заново, как повезёт:
Мотив надоевший меняю на легкозвучный,
И верю, что рифма другая меня спасёт.

Не помню, какая из троп заведёт в трясину,
Какая уводит в леса, а какая к дому.
Река, беспощадно застроенная плотиной,
В своих берегах захлебнулась, и впала в кому.

Здесь всё изменились очень... пускай не помню.
Изломы и стыки полей ощущаю кожей.
Лишь тропы как прежде бегут от холма к пригорку,
Спускаясь к мостам, прогнивающе-темнокожим.

А ноги шагают привычно, смиряя травы,
Храня полевую пыль, проминая землю.
Вдыхаю всей грудью - пусть воздух меня избавит
От мелких осколков боли, в груди засевших.

Ветрами разорвано платье... но плавит наледь,
Надежда, что дом родной уже за поворотом.
И лишь амнезия - больная навылет память - 
Всё силится утаить от меня чего-то.

X-II

Череда знакомых холмов терзает глаза -
Пробитую шилом память никак не сшить.
Но что-то мешает прошедшее ярко знать,
И путь свой, возможно ложный, перекроить.

По тропам за песней сбегаю от странных снов -
Пугающих образов смысл страшусь узнать.
И только дорога и травы, да ряд валунов
Зовут меня снова вперед неустанно шагать.

Всё чудится будто бы там, впереди, на холме
Не дом, а останки поросшего мхом пепелища.
И ветер не плачет, а ветками лупит по мне,
Стараясь прогнать от навечно пустого жилища.

Иль может лишь несколько вёрст мне дано впереди, 
И тело моё взметнётся к дубовым ветвям...
Надеюсь, что муж будет дома и даст мне испить.
Но может никто никогда и не ждал меня там.

Смертельнее змей мои сны исхитряются жалить.
Но снова история заново - пусть повезёт.
Моя амнезия - больная навылет память - 
Даёт мне возможность не знать ничего вперёд.

XI

Меня застать - тебе не по плечу.
Чуть рассветёт - я ускользну из дома.
Зовут вперёд в лесную глушь и тьму
Ночные ветры и дорог истома.

Меня найти тропа тебе не даст:
Запутает, замучит, заплутает,
Сведёт подальше от домов и глаз
И одичавшим волком искусает.

Меня остановить - твоя погибель.
Чуть рассветёт - я вылечу в окно,
И если ты подменишь помело -
Вернувшись, разорю твою обитель.

Тебе меня придётся отпустить
Рассветом раньше или годом позже.
Так ты даёшь коню в жару испить
Из рук на время выпуская вожжи.

Я может быть вернусь, не обещаю,
Не все пути в конце ведут домой.
Быть может там, где солнце за горой,
Я навсегда остаться пожелаю.

Я просто верю. Не рисую путь.
Затёртые словами ориентиры
Ведут через лесную глушь и тьму
Под песни ветра прямо в сердце мира.

XII

Даже когда темно, хоть острым ножом коли глаза,
В страхе отстать от жизни - вместо тормоза, по газам.
И не видно бетонных стен в пролетающей темноте.
А когда бензин, наконец, на нуле - ты никто, и стоишь нигде.

Вот, запоздало, в голове зажигаешь свет:
При себе нож, пара спичек, и ничего, похожего на ответ.
Бесполезную груду железа уже никак не заставить идти.
Позади лес, насколько хватает глаз, так же как и впереди.

Выбор сделан, затянут пояс. Сжимаешь надежду белой рукой.
Нарушая столетнюю глушь стуком сердца, идёшь, сам на встречу с собой.
Но не видишь, как травы сминаешь грубым неловким шагом,
И как ветви деревьев темнеют, корнями цепляясь за землю разом.

     Не сносить головы в тёмном лесу.
     Если только Ведьмы тебя не спасут.
     Не увидишь тропы, ослеплённый былым.
     Будет жаль, если так и умрёшь молодым.

Лес ведёт на восток: там уж точно никто не придёт помогать.
Ты покорно плетёшься по следу, хоть следует лечь у огня и спать.
И хотя не сломался, не стал ещё грубым глухим слугой
Я напрасно надеюсь дозваться - ты не чувствуешь связи со мной.

Разжигаю с закатом костёр - до тебя без него и во век не достать.
Можжевельник горит как безумный, меня опьяняя надеждой.
Только ты испугался, почувствовав ведьмин надёжный захват
И вместо севера двинулся югом. Лес тебя обзывает невеждой.

     Дефицит выбора. Я покидаю дом. 
     И иду стороной, чтобы встретить тебя к рассвету.
     Лес приветствует меня росой, отливающей серебром. 
     И советует на помощь дуракам накладывать вето.

Как ни странно - сумел прокормить себя, даже немного поспал.
Хотя сном не назвать эту дрёму на острых корнях.
Но важней сейчас для меня - ты во сне меня явно позвал.
Я теперь в своём праве спасать тебя от тебя.

Я же знаю - жить самому, бессистемно питаться впроголодь
Слишком сложно. К тому же ты сам себя беспросветно запутал:
Заходя в лес без еды, без воды, не имея ни сил, ни опыта
Ты себе ловушек наставил, цепями беды опутав.

     Я тебя забираю, пошли домой.
     Ты пока ещё сонный шагаешь следом.
     Не смотри, что другая. Ты тоже теперь другой.
     Даже если лесной уклад пока что тебе неведом.

Уложив тебя спать, я сижу у окна и до слез продолжаю верить:
Мы идём по дороге одной, и назад нам уже не вернуться.
Мы с тобой, как проснёшься, пройдём через старые двери
И навек наши тайны в Единое сердце сомкнутся.

XIII

Обрывки стихов поднимает порывами в небо.
Я не узнаю разношёрстный ритмический лад.
Не в силах уснуть, ведь моё отболевшее эго
Смеётся над миром и песни поёт невпопад.

Летите же! Ветер! Так вкусно вдыхать эту осень!
Познавший единство теперь навсегда одинок.
И даже впустив в свой мирок тех кто хочет, и просит -
Ты молча пьёшь чай, будто зябко и ты занемог.

Нет денег, чтоб выкупить время из старых ломбардов.
Так катится пусть в эту хмарь застарелая боль!
Нельзя повернуть то что было! Но перепить бардов
По силам ещё этой ночью мне в паре с тобой!

Летим же по ветру! Так сладко не спать в эту осень!
Познавший себя, не забудет дороги домой.
И даже впустив в дом чужих, своих песен не бросит,
Лишь молча пьёт чай, и смеётся взахлёб над собой.

Опять положился на память, но это пустое -
К утру не припомнить ни рифмы, не выдумать строк.
А ночью положено СПАТЬ!!! Только с нами другое -
Ночами положено петь и плясать у ворот!

Лети же, шальная! Ведь мысли свободны от Бога!
И рад я, что в старой узде их не смог заковать!
Открыв настежь двери, с вещами стою у порога...
Прощайте, темницы! Меня нелегко удержать!

XIV

Пронзённая мраком земля умирает -
Бессильны морозы и редкие травы.
Я, молча, зажгу можжевельника ветви -
Я знаю лекарство от этой отравы.

Без сил, но пока ещё чары удержат,
От натиска Чёрного Дом мой в лесу.
Стою у Столба, опираясь на посох.
И верю что мир свой от смерти спасу.

Ударюсь о землю - всё мёртвое вспыхнет,
Спасительный жар воскрешает Долину.
Волной сладкой дрожи ответит земля.
И ветер расправит уставшую спину.

Кричать буду - лес раскричится со мною,
И громом ответит природа на клич.
Столп молний вопьётся в убийцу покоя,
Стегая нещадно, как огненный бич.

Расплачусь - и воды поднимутся в реках,
Колодцы извергнутся чистым дождём.
Долина напьётся живительным светом.
И снова из пепла Любовь призовём.

Я посохом старым узор нарисую,
Зашив рунной вязью пробитую землю.
Встаю на колени, молюсь и целую
Кормилицу, Матушку, ставшую твердью.

А Небо прольётся дождём с облегченьем.
Шагаю устало, навстречу рассвету.
Сегодня мой сон, наконец то, спокоен.
Спасибо, родная. Спасибо за это.

XV

В шорохе зимних метелей слышу осенний дождь.
Тьму забивает в углы лёгкого сна карусель.
Тонких пальцев моих тихая мелкая дрожь -
Бег по страницам тетради, будто борьба за людей.

   А в голове кружево кем-то не сказанных слов,
   Строчку одну за другой медленно вниз тяну.
   Только слова в крови плавно идут на дно,
   Как якоря опускаясь в мирном родном порту.

В шорохах по углам слышу былую быль,
Ту, что давно мели бабки по всем углам.
Мне б из неё паруса и к берегам отплыть,
Где бежать по страницам вольно моим словам.

   А в голове туман из недошитых строк,
   Их одну за другой ты намотай в клубки.
   Только слова в крови - это живой кислород,
   Это адреналин, плавящий маяки.

Я измеряю пульс, бьющий набатом ритм.
Ритм под который кровь в венах несёт строку.
Будто борьба за людей бег по полям страниц.
И слова в груди жить говорят начеку.

   А в голове дурь и вековой дурман,
   Поле, коси - не коси, вновь зарастёт старьём.
   Только слова, как пламя, выжгут из нас обман.
   И зарастёт цветами высохших слёз водоём.
   Эти слова, как пламя, выжгут из нас обман.
   И зарастёт цветами высохших слёз водоём

XVI

Нежная зелень еловых родных объятий,
Ветер ласкает спящих берёз пряди,
Солнце уходит, будто сдаётся в плен.
Я сижу на сухой листве, ошарашен и нем.

Слова не ложатся, а рассыпаются жёлтой трухой,
Остаётся смотреть, дышать и растворяться в себе самой.
Не ложатся строки, а идеи уходят, не думая о словах.
Я сижу на сухой листве так же, как в своих снах.

Это дрожь и шуршание листвы на моей коре,
Годовые кольца в зрачках моих. И спираль,
Закрутившись по солнцу, нас приведёт к заре.
А слова мои - только звонкий битый хрусталь.

За минутой - поток из дней. Мне ж сидеть на сырой земле
Всё равно, что избрать свой путь - развернуть свои реки вспять.
Не история, не процесс, а безумие вышедших из темноты теней,
Что танцуют с тобой фокстрот, под назойливых ритмов вязь.

Но сидеть здесь и шуршать листвой, заглянув прямо в лицо пути,
Когда солнце скрылось за гребнем и край засыпает быстро под пенье птах...
Наше счастье - это оно и есть. Я бросаю попытки его обойти.
Ты же сидишь здесь. Рядом. Со мной. Сейчас.

XVII

На пороге обняться крепко и переспросить, 
Может это неверные буквы затеяли злую игру, 
- Ты действительно хочешь уйти и калитку закрыть? 
Если так, то прощай. Я обратно тебя не зову. 

Если ждёшь живописных лугов и протоптанных троп, 
То спускайся с холма и держи направленье на юг. 
Там, в больших городах, среди ярморок пёстрых и толп 
Своей жизни найдёшь немудрёный домашний уют. 

Но когда ты поднялся на холм и стучал в мою дверь
(двадцать лун пролетело с тех пор, как единая ночь) 
Я тебя обещала хранить и от смерти сберечь, 
Но в решеньях своих только ты себе волен помочь. 

Не пугайся игры предрассветных подвижных Теней, 
И не думай, что горы останутся только мечтой. 
Жги полынь и забудь про кричащих в деревне детей, 
Ты не мальчик играть во дворе, а твой дом за горой. 

Мне печально тебя отпускать, но то воля твоя. 
Так, куда ты идёшь? Выбирай, я тебя не держу. 
- Не тревожься, я вовсе шагать не намерен назад. 
Просто время сниматься и дальше идти за межу. 

Ты теперь вместе с кровью во мне, вместе с множеством строк. 
Мне учений твоих не забыть, я ведь столько не знал!.. 
Но на каждое место отмеренный временем срок. 
Я шагаю вперёд. Да хранит нас с тобой Изеркал.