Аннотация: Гопник в мире меча и магии. Просто поток сознания. В процессе...
Попадло
I
В задрипанных наушниках хрипло ревел музон. И неважно какой. Конкретно Манулу не важно. Бухой и слегка накуренный он прорывался сквозь ночной ливень, шлёпая по лужам залитыми до верху кедами. Домой. Спать. Пацаны, правда, долго не отпускали, но! Спать! Надо! Дома! Была у него такая фишка, практически неудержимая. Хотя дома, на верхнем этаже древней облупленной двухэтажки, его никто особо не ждал. Батя давно отслесарил своё, посетил с дружбанами рюмочную и наверняка уже храпел во все дырки. А мамка работала в ночную. Но домой его всегда тянуло со страшной силой, и автопилот ещё ни разу не подводил.
Он шёл напрямки, как опытный паркурщик проходя кусты, заборы и прочие элементы урбанизации. Благо опыт был - целых три года с пацанами в гаражах, да на оврагах кувыркались, выкладывая подвиги "тарзанов" на Трубу, и лишь с год назад закончили маяться этой фигнёй. Но опыт остался, о чём изредка напоминали последствия переломов и парочки сотрясений. В общем тело двигалось, а голова всё ещё была взбудоражена открывающимися перспективами. Их свежий ролик "Унижение мажора" набрал на Трубе вторую сотню просмотров и уверенно становился блокбастером, обрастая лайками и дизлайками. Ну ещё бы, ведь он был основан на реальных событиях, вернее таковым событием и являлся. Ролик был эксклюзивным, ибо непросто у них на районе найти настоящего мажора. А ведь его ещё надо качественно унизить...
Мажора им подогнал Плантатор, заманив под вечер в посёлок халявными шишками. Молоденький попугайчик на прокачанной папиной тачке сломался быстро. Нет, по-началу конечно хорохорился, пугал их папой. Но где тот папа? А пацаны -- вот они. Мажорик долго катал их по району, ныл и просил отпустить его обратно. Отпустили, конечно, когда все нарулились, даже те, кто не умел, да и бензин почти закончился. "Ой-фончик", правда, одолжили ненадолго, надо ж было слить Птицу на комп всё, что тот наснимал. Не отжимали, всё по-чесноку - звали, чтоб забрал. Не приехал, ссыкло. А так была бы вторая серия, пацаны забыли проверить на тачке спорт-режим. Впрочем, "ой-фон" лежит, может еще и замутят сиквел. А там - группа в контакте, мировое господство, все дела - Цукруберг соснёт.
Помотав по-собачьи башкой, Манул стряхнул с патлов воду, оттёр ладонью лицо и поправил выпадающее левое "ухо", запихнув его поглубже. В темпе перемахнул очередное ограждение, приземлившись по щиколотку в воду, сделал пару скачков из глубины, как вдруг слева, из стены дождя, словно в замедленном кино, плавно выплыло что-то оранжевое с буквами "АМА" и коняшкой под ними. Затем был удар и пара рикошетов тела от межполосного ограждения, на которые Манул удивлённо смотрел уже откуда-то сверху, плавно поднимаясь ввысь навстречу какой-то благостной музыке, совсем не похожей на панк-рок.
--
Куда, мля! Вы чё?!! Обратно давай! - в панике попытался задёргаться он, но тело лежало внизу, и возле него в раздумьях стояли два каких-то чмыря, выбравшиеся из кабины рыжего мусоровоза.
--
Готов ли ты встретиться с Создателем, раб божий Эммануил? - прозвучало откуда-то с дождливых небес.
--
Батя, ты что ль? - удивился Манул. Полным именем его только батя и величал, глумился над ним, да и над мамкой, пересмотревшей в младенчестве сериалов. - И чё это раб? С куя ли?
--
Все мы рабы божьи... - задумчиво ответили сверху. - И нет, не сын ты мне, слава Богу!
--
А-а-а, ну тогда Манулом зови - кот есть такой, хычный, знаешь поди?
--
Да уж знаю...
--
А сам кто, обзовись что ли?
--
Зовут меня Джа..., - голос затих на полу-слове, послышался горестный вздох. - В общем, Гаврилой зови - не ошибёшься.
--
Тот самый Джа?
--
Тьфу ты, православный! Джабраилом меня величают, а уж как вы перекрестили -- Бог вам судья.
--
Джабраил... - удивился Манул. - Чурка что ли?
--
А-а-а, шайтан, прости Господи... Иса, друг мой, приди!
--
Что случилось, друг мой Джабраил? - откликнулся откуда-то издалека другой голос.
--
Православный случился. Твоя епархия.
--
Моя... - грустно вздохнул Иса и задумчиво спросил: - Возлюбил ли ты ближнего, как самого себя, отрок?
--
И впрямь православный... Так-так, посмотрим... Отрок не гневлив и не завистлив, почитал отца с матерью, работы не чурался, не алкал, не возжелал, и не прелюбодействовал, ибо молод ещё. Но видится мне, что не будут рады тебе на небесах, да и в пекло такого кадра отдавать рановато. Что же делать то...
--
Так это, обратно отправляй тогда.
--
Туда? - удивлённо спросил голос, а залитая водой дорога вновь приблизилась, и Манул увидел вблизи своё изломанное тело с неестественно вывернутой шеей, а заодно и услышал испуганные голоса двух дебилов:
--
А чё? Как он выскочил-то, кузнечик прыгучий! Я и дёрнуться не успел, - оправдывался второй. - Фиг ли делать-то теперь? Вон его как разметелило...
--
Фиг ли делать, фиг ли делать... Валить надо. Вмятины-то вроде нет. Да и тихо пока...
--
Это да... Ну и погнали, тут только кичу выстоим...
Картинка вновь отдалилась, и голос сверху грустно констатировал:
--
Увы, туда уже не получится. Хотя... Хм...
--
И чё - хм? Есть варианты?
--
Как не быть? Вот как раз сейчас одна душа уйти желает, ибо не место ей в том жестоком мире, а самое место в кущах райских, ибо невинна с рождения. Но вот тело живо, и не в Божьей воле его умертвить, ибо возложен на него долг перед людьми по праву рождения. Так что могу поспособствовать... А уж в следующий раз с тобой определимся, как нагрешишь побольше. Так что? Готов?
--
Э-э-э...
--
Готов, не готов -- пошёл! - картинка залитой дождём улицы вдруг завертелась и пропала.
II
Стадион грохотал. Ревели трубы фанатов, гремели барабаны, кое-где с треском рвались петарды, а над всем этим преобладал рёв толпы, вопящей: "Зенит..." и что-то там еще, не очень разборчивое. Очевидно, это была трансляция, так как где-то рядом был слышен сочный рёв тренера:
--
Держать левый фланг! Вторую когорту лучников из резерва -- туда! Готовим контратаку!
"Какие, на фиг, лучники? - подумал Манул. - И при чём тут "Зенит", когда ЦСКА нынче рулит?"
А голос тренера всё не умолкал:
--
Эй, магистр! Когда очнётся этот неженка? И дал же Бог наследничка, всю баталию под хвост...
--
Ещё немного терпения, мой король! Зелье храбрости вот-вот начнёт действовать.
--
Терпение..., терпение... - глухо, совсем по-отцовски пробурчал тренер. - Так бы и прибил...
--
А чё сразу "прибил"? - прищурив от солнца глаза и потянувшись рукой к лицу, пробубнил Манул. - Прибилка не отсохнет?
--
Хо! Заговорил! Да как! - одобрительно прорычал тренер. - Ха-ха! Действует зелье-то. Магистр -- молодчик! Вознагражу!
Где-то рядом послышался громкий хлопок, затем стон, и рядом с Манулом шлёпнулось тело.
--
М-да, хе-хе, хлипковат магистр, плечо не держит, - жизнерадостно констатировал тренер и радостно заржал. К его гоготу тут же присоединилось несколько лужёных глоток. - Облейте-ка магистра и высочество водой, дабы полегчало.
--
Да ну на! - Манул попытался вскочить, но пожелания тренера, похоже, выполнялись незамедлительно, и на него тут же рухнул водопад. - Вот же, мать, резвые... Ща...
Вспрыгивать на ноги он специально учился, иначе в толпе моментом запинают. Вот и сейчас, несмотря на кучу почему-то навздетого на него железа, крутанул мельницу и выскочил, как чёрт из табакерки. Резвый усатый мужик в кольчуге с наплечниками и железном шлемаке ещё не успел опустить ведро, как Манул уже шагнул к нему, слегка наклонив голову, и провёл прямой правой. Удар ему ставил дядя Паша, КМС по боксу. И хотя с боксом у него в итоге не срослось, но отличный панч остался в наследство. Эта коронка, усиленная невесть как оказавшейся на руке кольчужной перчаткой, с грохотом перевела ретивого поливальщика в лежачее положение, в рядок с каким-то мужиком в длинном плаще с капюшоном.
--
Сынок, - уважительно сказал тренер -- здоровенный мужик в латах и белом плаще с меховой оторочкой, - враги -- там! - он махнул рукой куда-то в сторону вершины зелёного холма, на пологом склоне которого они сейчас находились. - Здесь только друзья. Помоги виконту Ферро подняться.
--
Да без базара, - Манул вырвал из рук очередного служаки полное ведро и выплеснул на лежащее тело, стараясь попасть в лицо.
Усатый тут же забулькал, закхекал и резко принял сидячее положение, мотая из стороны в сторону башкой и бестолково размахивая руками, за одну из которых Манул и ухватился, рыком поставив мужика на ноги и тут же придержав за широкий кожаный пояс, на котором болтался средней длины меч с затейливо украшенной рукоятью.
--
Ну что, Ром, тяжела рука наследника? - радостно скалясь, осведомился, как видно, король, подойдя к ним поближе.
--
Могу показать кривой слева... - смахнув ладонью капли с лица и откидывая назад неожиданно длинные мокрые волосы, негромко сказал Манул, но король услышал, подошёл вплотную, и, положив руку ему на плечо, посмотрел чуть сверху в глаза. Манул взгляд не отвёл, лишь склонил слегка голову и набычился, глядя исподлобья.
--
Хм... Занятно... - король нахмурил брови. - Впрочем, время...
Он развернулся и зашагал к большому открытому шатру на вершине холма, где толпились мужики в доспехах, бросив через плечо:
--
Ферро, принц по прежнему на тебе...
Видимо ответа не требовалось, потому что мокрый мужик лишь кивнул, отчего его снова повело в сторону. Манул едва удержал страдальца, в последний момент сцапав того за наплечник, и пробубнил:
--
Ещё неизвестно, кто на ком. - И затем, наконец, осмотрелся.
Основная масса народа потянулась следом за королём, с ними остался лишь десяток воинов, да всё ещё валяющийся на траве некто "магистр", рядом с которым суетился нескладный подросток в берете с пером и короткой накидке, один за другим откупоривая перед носом магистра какие-то флакончики с притёртыми пробками и что-то бормоча себе под нос. В двадцати метрах ниже по склону была вкопана коновязь из трёх длинных брёвен, к которой было привязано до полусотни коней в красивой разноцветной сбруе с элементами бронирования и подвешенными к сёдлам небольшими треугольными щитами, а рядом на травке в вольных позах отдыхали несколько десятков однообразно одетых воинов с красно-черными крестами на белых накидках, одетых поверх кольчуг. На расстоянии около километра, в ложбине меж двух холмов, раскинулся огромный лагерь из разноцветных шатров, палаток и повозок, над которым поднимались дымы от множества костров. А дальше до горизонта простиралась холмистая местность, поросшая сочной зелёной травой и густым кустарником, среди которого местами попадались невысокие деревца.
Десяток бойцов, стоявший сейчас рядом с Манулом, судя по одежде, был явно из той же банды, что у коновязи, только вооружённый короткими копьями и высокими щитами всё с теми же красно-чёрными вытянутыми крестами на белом фоне. На поясах у всех болтались ножны с короткими мечами и кинжалами, возможно из оружия было что-то ещё, но Манул с непривычки не разглядел. Мокрый мужик наконец-то оклемался и легонько похлопал Манула по руке, всё ещё удерживающей его за наплечник. После того, как его отпустили, повернулся к десятку и затейливо махнул рукой. Бойцы, на удивление почти не звеня железом, мгновенно построились в шеренгу, как оказалось, из девяти человек, а их, очевидно, командир - десятник, продолжил раздачу команд:
--
Первый! Оружие его высочеству! Второй, третий -- помочь магистру, остальные -- конвой!
Стоявший на правом фланге здоровенный детина, удерживающий щит и копьё одной левой, направился к ним и потянул из-за спины что-то, перекинутое через правое плечо. Это "что-то" оказалось широким расшитым кожаным поясом с металлическими бляхами и связкой из меча, кинжала и небольшого щита, точно такого же, как и притороченные к сёдлам коней у коновязи. Подойдя на три шага, Первый упёр в землю свой ростовой щит и копьё, и протянул вязанку оружия десятнику. Тот, отцепив от вязанки щит и оставив его в руках Первого, шагнул к Манулу вплотную и, преклонив колено, споро и привычно, аккуратно отведя в стороны руки, опоясал его. Расправил складки туники, поднялся, забрал у Первого малый щит и, развернув его внутренней стороной, двумя руками протянул Манулу.
Щит Манул в руках один раз держал -- как-то раз отняли у омоновца в толпе на стадионе, ну и потолкались слегонца, поэтому он уверенно просунул руку под первый широкий ремень и взялся за второй. Этот щит оказался тяжелее, но не так чтобы сильно, и Манул поймал себя на мысли, что ощущения от щита и всей навешанной на него сбруи какие-то странно привычные. Он не стал им противиться и расслабился, левая рука со щитом чуть опустилась, а ладонь, сжимавшая щитовой ремень, вдруг удобно опёрлась на навершие меча, отчего ремни ножен выпрямились и натянулись, нижний конец ножен ушёл назад и чуть за спину. Вторая рука между тем машинально поправила кинжал на поясе и одёрнула складки туники.
Стоявший напротив десятник слегка кивнул, совершил поворот кругом и сделал неопределенный жест правой рукой. Шеренга воинов распалась, трое заняли места слева от Манула, еще трое справа, причём у правой тройки щиты оказались на правой руке, а Первый зашёл ему за спину.
--
Вперёд! - провозгласил десятник и направился к вершине холма.
Манул пожал плечами и решил не выделываться, так как, похоже, никакой реакции от него и не предполагалось. Поэтому он в своеобразной коробочке из конвоя молча последовал за десятником, незаметно, одними глазами, посматривая по сторонам. По мере подъёма шум битвы, происходящей, похоже, сразу за холмом, всё более нарастал, а идущий впереди командир десятка начал беспокойно оглядываться, пытаясь заглянуть Манулу в лицо. Таким макаром они добрались практически до вершины, уткнувшись в вооружённое до зубов оцепление, упакованное, в отличии от его окольчуженных сопровождающих, в полный латный доспех. Поперёк пути склонились алебарды.
--
Стой! Пароль! - оранул из под полностью закрытого забрала вышедший вперёд здоровенный лоб с обнажённым мечом.
--
Виктория! - гаркнул десятник.
--
Зеинит! - отозвался здоровяк.
--
А то ты нас не видел, Мармуш... - криво улыбнувшись, в пол-голоса упрекнул того десятник.
--
Служба... - громыхнув железом, попытался пожать плечами латник, и, покровительственно похлопав десятника свободной рукой по плечу, тихо добавил: - Иди уже, нянька...
Оцепление расступилось, поднялись вверх алебарды. Проходя мимо гиганта, Манул негромко произнёс, глядя куда-то перед собой:
--
Когда-нибудь ты добазаришься, военный...
Меч с железным звоном упал стражнику на ногу, а ближайшие бойцы оцепления с металлическим лязгом отпрянули назад, да так и застыли с разинутыми ртами, пока конвой, возглавляемый радостно улыбающимся усатым, не протопал мимо них к шатру на вершине холма.
III
До шатра оставалось метров двадцать, когда конвой остановился у группы чего-то ожидающих молодых парней в уже привычных туниках и легких кольчугах. Только десятник продолжил движение, слегка мотнув Манулу головой в сторону шатра. Манул намёк понял и двинулся вперёд, а десятник пристроился за ним чуть справа и сзади, лишь перед самым шатром опередив и громко рявкнув: "Наследник к его величеству!". Стоявшие у входа натуральные рыцари в сверкающих доспехах, покрытых рунной вязью, с лязгом расступились, десятник откинул полог, и Манул шагнул внутрь, разом оказавшись на какой-то помеси сцены и бара. В центре, меж четырёх центральных столбов, находился огромный стол с нарисованной прямо на нём картой, на поверхности которой было разбросано множество резных фигурок, а по периметру шатра были расставлены длинные столы, уставленные снедью и напитками. Возле столов застыли трое пацанов лет пятнадцати на вид в простых рубахах навыпуск и седой бородатый дядька в нарядном средневековом прикиде с массивной цепью со звездой на шее и резным жезлом в руках, тут же склонившийся в почтительном полу-поклоне.
Дальний полог шатра был полностью откинут, и оттуда открывался великолепный вид на ровную зелёную долину, в чаше которой кипела жестокая битва. В глазах у Манула сразу зарябило от множества разноцветных флагов и значков отрядов, а так же от солнечных бликов, испускаемых сверкающим металлом доспехов и оружия тысяч людей. Чуть ниже по склону красовался король со свитой, и ещё какие-то люди с трубами, флагами и разными значками на длинных шестах. От перспективы закружилась голова, и Манул слегка сбился с шага. Справа тут же нарисовался усатый, и, заглядывая в лицо, участливо спросил:
--
Воды?
--
Воды-ы? - удивлённо переспросил Манул. - А покрепче никак?
--
Хм, - усатый криво усмехнулся. - Можно и покрепче...
И вопросительно взглянул на дядьку с жезлом. Бородач важно кивнул и сделал жезлом какое-то замысловатое движение. Один из пацанов тут же набулькал из кувшина что-то красное в здоровый металлический кубок, установил его на блестящий поднос и, мягко ступая, практически подплыл к Манулу, почтительно застыв на расстоянии вытянутой руки, склонив голову и глядя в пол. Манул взял посудину, поднёс к лицу и принюхался. В пол-голоса возмутился: "Ё-моё, и тут "Три Топора", и в несколько быстрых глотков выпил, ожидая привычного передёргивания организма. Секунды шли, а "дергунчика" всё не было. Не вставали дыбом волосы, а желудок, скручиваясь, не орал: "За что?!!" Мало того, по нёбу растеклось приятное послевкусие, а внутри организма чувствительно потеплело.
--
О-фи-геть... Да он настоящий, - задумчиво произнес Манул, чем вызвал удивлённо-обиженную гримасу у бородатого дядьки.
--
Нектар с Восточных Островов, Ваше Высочество, - с полу-поклоном произнёс мажордом. - От лучшего поставщика двора...
--
Верю, - кивнул подобревший Манул. - Теперь бы ещё пожрать...
--
Мой принц! - удивился усатый. -- А как же баталия? Его Величество велел вам смотреть и учиться.
--
Так отсюда и посмотрим. Одно другому не мешает.
Усатый разочарованно вздохнул и кивнул мажордому. Тут же под откинутым пологом был сервирован отдельный маленький столик, плотно уставленный различными мясными и овощными нарезками, сыром с какой-то зеленью и конечно же пузатым оплетённым сосудом с высоким горлышком. Слева от столика, боком к нему, встал деревянный стул с высокой резной спинкой, на один из вырезов которой Манул тут же привесил за ремень свой щит, а на другой бросил окольчуженные рукавицы. Едва усевшись, он подхватил в левую руку вновь наполненный слугой кубок, а правой сложил из хлеба, мяса и сыра несложный бутерброд, украсив его сверху парой листов незнакомой, но недурно пахнущей зелени.
Усатому стул, похоже, не полагался, поэтому он встал по другую сторону стола, так же повернувшись лицом к сражению, и застыл молчаливым истуканом.
Зажевав бутерброд и, прижмурившись, отхлебнув из бокала, слегка захмелевший Манул наконец-то обратил на него внимание:
--
Э-э-э, виконт, присоединяйся что ли? А то я в одну рожу подавлюсь.
Усатый удивлённо посмотрел на него, но парнишка-слуга по очередному знаку мажордома быстро поставил на столик второй кубок и наполнил его, тут же отступив на несколько шагов назад.
--
Давай, за победу, - Манул протянул усатому свой кубок, уловил непонимание и пояснил: - Сдвинем бокалы.
--
За нашу победу! - рявкнул усатый, стукнул по кубку Манула своим кубком и тут же высосал его, как лошадь из ведра, занюхав какой-то зелёной веточкой и сразу зажевав её.
--
Закусывай, - предложил Манул. - Заодно расскажешь, с кем бьёмся, какой счёт и вообще, как наши успехи?
--
Как с кем?! - едва не подавился виконт.
--
Не, ну с кем -- понятно, - обтекаемо ответил Манул, - а вот конкретно?
--
Против нас пятый имперский экспедиционный корпус сверхполного состава, - начал доклад усатый. - До прибытия королевской армии имперцы прошли Мёртвое ущелье, разрушили пограничную цитадель и разбили полк заслона. Но это дало нам время на марш, развёртывание и подготовку генеральной баталии. И выбор места был за нами.
--
Так, тормозни, что значит сверхполный состав?
--
Кроме обычной звезды магистров у них ещё архи-магистр присутствует.
--
М-да, страшное дело...
--
А-а, - махнул свободной рукой усатый, - не так уж он и страшен тут, в холмах. Здесь в древности такие битвы гремели, что магия стихийная работает через раз, да и наши чертёжники не так уж плохи, вам ли не знать... А гвардия королевская всегда лучше имперской пехоты была.
--
Что, раньше уже встречались? - заинтересовался Манул. - И кто кого?
--
Ну, пока что мы их, - подкрутил ус виконт, - но они тоже упрямые демоны, в третий раз ведь уже пробуют. Велика Империя, желающих подраться там всегда в достатке. Вот и ссылают таких, да прочих смутьянов, в пограничные корпуса. Но слаженности у них особой нет, и дисциплина хромает.
--
А имперская гвардия как? Хорошие бойцы?
--
По слухам -- хорошие. Карающая длань Императора. Говорят, сплошь истинные, да двуталанты. Вот только действуют они лишь на территории Империи, провинции держат, чтобы не разбежались. Поэтому в живую мы с ними не встречались. Нечего им тут делать, а нам нападать на Империю и вовсе не резон.
--
Так а этим чего надо?
--
Как обычно, денег, баб и власти. Кто захватит соседа, объявит провинцией, тот двадцать лет сидит наместником и грабит, по праву меча. А уж потом, если удержится и местных угомонит, тогда и администрация Императора подтянется, на готовенькое. Поставит гвардейский гарнизон, признает провинцию, наместника утвердит, да имперские налоги и порядки установит. И, надо сказать, это неплохо срабатывает. Впрочем, мой принц, вам об этом в Академии наверняка рассказывали более обстоятельно.
--
Ну да, - Манул почесал затылок, - история, обществознание. Не люблю...
--
Ну-у, - улыбнувшись в усы, многозначительно протянул виконт, - это дело известное. Главное -- магия. Верховный магистр отзывался о вас исключительно в восторженных тонах. Гений, говорил, конструирования.
--
Хм, - озадачился Манул, и, чтобы спрыгнуть с неудобной темы, вновь сделал длинный глоток из кубка, тут же набив рот закусью.
На поле битвы в этот момент что-то ярко сверкнуло, спустя пару секунд до шатра донесся грохот.
--
Ага-а! - внезапно и радостно заорал виконт. - Получил!
--
Кхто? - мучительно проглотив последний кусок, просипел Манул. Возня на поле боя ему была непонятна. Где там свои, где чужие, и, тем более, что происходит, он вообще не разбирал.
--
Воздушник имперский, - как само собой разумеющееся пояснил Ферро. - Плетением хотел наших приложить, да сбился каст.
--
И что?
--
Как что! Нет теперь у них воздушника. Если и выжил -- сегодня уже не боец. Сейчас конница пойдет.
--
Откуда знаешь?
--
Ну как? Воздушник кончился, воды тут нет, и на небе ни облачка. По земле на этом поле кастовать опасно, а огонь они остерегутся использовать, иначе своих пожгут. И архимаг у них, известно, что земно-водный. Поэтому будет меч на меч, а в этом мы сильнее. Надо строй ломать. У чертежников звезда давно готова, пробьют щиты, конница проломит строй и пойдет гулять по тылам. Вот! Уже!
В ставке короля внезапно завыли трубы, и взгляд Манула сразу метнулся туда. Король, явно выделяясь в своем белом плаще, активно жестикулировал, отдавая команды. Снова завыли трубы, рядом с королем поднялось вверх несколько разноцветных флагов на длинных шестах.
--
Смотрите, Ваше Высочество! Первый гвардейский полк!
--
Где? - Манул всмотрелся в сверкающую толчею внизу.
--
Синие флаги, - лаконично пояснил десятник.
--
Ага, вижу, в центре. Отступают?!
--
Нет, начинают расхождение. Отличная выучка!
--
Ага, - согласился Манул, хотя ему один фиг ничего не было понятно.
Но через некоторое время он разглядел, что толпа, в которой было несколько синих флагов, тихонько пятится назад, слегка прогибаясь по фронту и раздаваясь в стороны. На границах соприкосновения с противником можно было рассмотреть какое-то мельтешение и постоянные высверки стали. Вот место прогиба истончилось, лопнуло, загибая края, и пехота противника вырвалась на простор, правда тут же в испуге остановившись. И было отчего. Справа, обходя холм, на них надвигалась лавина из полностью закованных в сталь всадников.
Очевидно, командир имперцев был опытен, так как пехота сразу начала выстраивать плотные боевые порядки с ростовыми щитами, ощетиниваясь длинными копьями. Но это им не помогло. За минуту до таранного удара конницы откуда-то с соседнего холма в пехотный строй ударила молния, раздался громовой треск, и первые ряды щитовиков и копейщиков частично разметало в стороны. Стоящих в соседних рядах просто повалило, причем многие не могли подняться, явно шокированные электро-разрядом. А затем по этому людскому месиву катком прошла бронированная конница.
Расстояние благополучно скрыло от Манула все неприятные подробности происходящего. Рядом раненным бизоном что-то радостно, но непонятно орал виконт, размахивая пустым кубком. Подскочивший парнишка тут же наполнил обе посудины, после чего усатый, не чокаясь, задрал свой кубок к небу, и, проорав: "За первый кавалергардский!", залпом вылил его в глотку, незамедлительно зажевав зеленой веточкой.
--
Амкар -- чемпион! - приподняв кубок, вполголоса поддержал его Манул, и сделал длинный глоток.
--
Что вы сказали, Ваше Высочество? - удивленно воззрился на него усатый. - Это по каковски?
--
По-таковски. Сам-то что там орал?
--
А, это непереводимый северный оборот.
--
Точно непереводимый?
--
Ну, - потупился гвардеец, - лучше не переводить.
На поле боя между тем произошли некоторые изменения. Конница, пробив боевые порядки имперцев, обрушилась с тыла на их правый фланг. Толпа под синими флагами начала вклиниваться в прореху с двух сторон, расширяя её, а из-за холма вылетела очередная конная лавина, правда на этот раз какая-то бесформенная и разношерстная. Порыв ветра донес до шатра визгливый вой.
--
А это кто? - Манул качнул кубком в ту сторону.
--
А-а, - презрительно дернув усами, протянул Ферро, - с-с-союзнички. Горные бар-раны. Тьфу, бар-роны. Не позовешь -- обидятся, гадить в приграничье начнут. А позовешь -- толку-то? Конь отцов -- кляча костлявая, даром, что копыта серебрёные, да стремена золотые. Доспех дедов - без рунирования, зато даже изнутри позолочен. Ну, а меч, как водится - прадедов, вот с таким алмазом в навершии и ржою сточен до волоса. Выучки ноль, а уж гонору... Сперва неделю лаются, кто главнее, у кого длиннее, э-э-э, родословная. Человек пять-шесть зарежут, десяток помрет, пережрав северной настойки, половина коней друг другу в кости проиграет, остальных гвардейцы отпинают...
--
Так, а зачем тогда их выпустили?
--
Ну, на ставку имперскую, возможно, натравят, такой толпой хоть напугают. А если вдруг и захватят -- выкупами пусть сами занимаются. Они это любят и без жирного приза воевать вообще не будут. Нам главное - штаб имперцев от войска отделить. Без магов и командования они много не навоюют.
--
Значит горцы тоже должны войти в этот прорыв?
--
Ну да, иначе зачем их вообще выпускать...
--
А по-моему они сюда скачут.
Виконт поперхнулся заготовленной фразой, внезапно отбросил кубок, сорвал с пояса небольшой рог и тут же дунул в него. Манул с перепугу подскочил, выплеснув на себя остатки элитного бухла. А усатый заревел раненным бизоном:
--
Гвар-рдия!
И снова два раза дунул в рог. После чего вынул из ножен клинок, одновременно кивком указав Манулу на висящие на стуле перчатки и щит.
Первыми к ним, лязгая броней, подскочили мужики с той стороны шатра в рунных доспехах и с длинными мечами наголо.
--
Измена! - рявкнул им виконт, и не допускающим возражения тоном скомандовал: - Принца в ставку! Бегом!
И сам подал пример, ломанувшись вниз по склону с прытью, достойной молодого спринтера. Манул, едва ухватив щит, стартанул было следом, как вдруг земля чуть ниже по склону вспучилась и поплыла, словно густой кисель.
--
Топь! - заорал один из рыцарей. - Назад!
Усатый среагировал моментально. Плюхнувшись на задницу и продолжая скользить по траве, он выпустил из руки меч, и, вырвав из ножен короткий кинжал, извернувшись боком, вонзил его в землю, тормозя скольжение. Замерев буквально в метре от образовавшегося над грязью обрыва, он остервенело выругался, и, тут же поднявшись, бросился обратно, подхватив по пути оружие.
--
Земноводный, урод, сработал все-таки, - закинув за спину свой длинный меч, флегматично произнес второй рыцарь.
--
Да, не побоялся, тварь... - так же убрав свою оглоблю, кивнул первый.
--
Может смелый, а может тупой, - вставил свои пять копеек Манул.
В этот момент народу у шатра существенно прибыло. Вместе с десятком виконта прибежало полтора десятка молодых парней, вооруженных кто во что горазд.
--
Гвардия -- первая линия! - продолжил распоряжаться Ферро. - Оруженосцы, сразу за ними! Где ваши щиты?!
Трое тут же перебросили из-за спины такие же короткие щиты, как у Манула. Десятник скривился:
--
Толку от них...
--
Прошу прощения, - раздался из шатра голос мажордома, - у нас тут отличные столы из каменного дуба.
--
Вперед! - виконт мотнул оруженосцам головой в сторону шатра. - Берсы с принцем! Головой отвечаете!
--
За Зеинит! - хлопнули по панцирям стальные перчатки рыцарей.
В этот момент до вершины добралось оцепление во главе с громилой.
--
Алебардиры! Вторая линия! - тут же припахал их виконт. - Мечники -- фланги и тыл!
Манул отрешенно наблюдал за этой движухой, будто бы все это происходит совсем не с ним, а в каком-то древнем кино. В голове приятно гулял хмель. Наконец суета вокруг улеглась, и пять десятков бойцов застыли в ожидании за не слишком-то надежной баррикадой, наблюдая за горцами, которые с воплями неслись к ним вверх по склону холма. Стоявшие рядом с Манулом рыцари, виконт и присоединившийся к ним командир стражников вели неспешную беседу, будто бы приближение противника их вовсе не касалось.
--
Как думаешь, Ром, в лоб пойдут? - пробасил из под забрала громила-стражник.
--
Горные кони на строй ходить не обучены, - спокойным тоном ответил виконт. - Мельницу закрутят, шакальи дети. Шатер им враз не свалить, так что сперва по кругу пойдут. За спиной присматривай. Ждем дежурную полу-сотню.
--
Один к десяти, - задумчиво произнес один из рыцарей. - Тяжеловато будет.
--
Сброд! - презрительно и громко рявкнул второй. - Разгоним!
--
Спокойно, берс, - прервал его Ферро. - Рано вы что-то завелись, погорите. Ваше дело -- последний рубеж.
--
За Зеинит! - вновь синхронно бухнули перчатки рыцарей. Долго тренировались, наверное...
--
Вот-вот..., - задумчиво проговорил усатый, оглядывая позицию в который раз. - А ставка уходит к войску. Вовремя... Ах ты ж!!!
Взгляд усатого упёрся Манулу в лоб, а затем сместился вправо.
--
Первый! Где шлем?!
--
Виноват! - не поворачиваясь, пожал плечами тот. - Снимали в ставке, когда принц упал.
--
Будем живы -- ответишь! - оскалился Ферро. - Всем! У кого колпак с рунами первого класса?! Берсы!?
--
Да! - один из рыцарей, отстегивая забрало, оглянулся на оруженосцев. - Валет! Запаску!
Через несколько секунд из заднего ряда протянули блестящий, но слегка помятый шлемак, а рыцарь, оказавшийся красноглазым альбиносом с короткой белой щетиной на лице и голове, протянул Манулу свой, великоватый настолько, что, подняв глаза, Манул мог рассмотреть рунную вязь, покрывающую край шлема изнутри. Впрочем, забрало рыцарь не отдал, прицепив его к запасному шлему, поэтому взгляду ничего не мешало, да и Манул, в очередной раз удивившись себе, как-то по-особому потянул за два выступающих ремня, отчего ременная конструкция внутри шлема слегка съежилась и села как влитая.
Эта заминка съела то время, что оставалось нестройной растянувшейся конной лаве до вершины холма.
--
Бой! - рявкнул Ферро, когда первые всадники оказались в непосредственной близости. - Стража! Битки!
Стражники во втором ряду сдернули с поясов небольшие металлические бляхи и метнули их в сторону противника. Манул неожиданно для себя вздернул вверх щит, прикрывая лицо. Его соседи по шеренге поступили так же. И даже берсы синхронно приподняли левые руки, закрывая забрала. Сверкнуло и грохнуло просто яростно, затем в уши ворвались людские вопли и пронзительные визги коней. Выглянув поверх щита, Манул увидел впечатляющий завал из конских и людских тел на подступах к их баррикаде. Ослепленные лошади сбросили седоков и яростно бесновались, сталкиваясь друг с другом и топча всё, что попадалось под копыта. Основной лавине горцев пришлось разделиться, огибая возникшую пробку с двух сторон. Особо горячие сунулись было к строю, но стражники выставили вперед наконечники своих алебард, первая шеренга грохнула металлом по щитам, кольнула копьями, и, потерявшие скорость, непривычные к плотному строю невысокие кони прянули назад, подставив спины и бока многих всадников под удары копий и алебард.
Однако, кроме этих неудачников, среди горцев попались и опытные люди. От пролетавших мимо шатра всадников послышались хлопки, Манул краем глаза заметил, как поймал короткую стрелу в шею и завалился один из оруженосцев.
--
Метатели! Сука! У них имперские метатели! - заорал кто-то с левого фланга.
--
Укрыться! - тут же отреагировал Ферро. - Кто ниже второго класса -- в шатер, встречайте их там. Берсы -- тыл!
Большинство оруженосцев организованно переместилось под навес шатра, где уже слышался треск разрубаемой материи, и тут же зазвенела сталь. На освободившееся пространство переместилась парочка рыцарей, выдернувших из-за спин свои внушительные железки. Первый бородач, вывернувшийся с поднятым мечом и раззявленным в вопле ртом из свалки внутри шатра, был ими препарирован с безжалостностью заводской гильотины. Мгновенный удар низом с лязгом отделил горцу ноги по колени. Другой удар, проведенный вторым рыцарем по уже падающему телу, так же безжалостно отделил нападавшему голову и поднятую в замахе руку. Обрубки, еще недавно бывшие одним человеком, упали перед Манулом практически одновременно, фонтанируя свежей кровью. Но долго любоваться ему не дали.
--
За спину! - рявкнул усатый, разворачиваясь в тыл, и запихнув Манула между собой и громилой-стражником.
Приложившись о бронированную спину, он, слегка потеряв ориентацию, поневоле задрал глаза вверх и увидел, как оттуда с большой высоты к ним что-то летит. Что-то, похожее на огномную каплю воды, окутанную со всех сторон клубами брызг и пара.
--
Что это?! - заорал Манул и ударом локтя по кирасе привлек внимание главного стражника, ткнув в небо рукой.
--
Б...ь! Плевок великана! - громко выругался громила и тут же во всю дурь заорал: - Бо-о-орд!!!
Время на мгновение остановилось, а затем понеслось вскачь. На вопль из шатра вывалися мажордом в располосованном камзоле и с окровавленным лицом, сжимая в правой руке намотанную на ладонь цепь со звездой, которая раньше висела у него на груди, а теперь превратилась в орудие ближнего боя. Резной жезл, судя по прилипшим к нему красным ошметкам, уже побывавший в чьей-то башке, он сжимал в левой. Бросив короткий взгляд вверх, бородач вскинул руку с жезлом и заорал что-то непонятное. Навершие жезла вспыхнуло неярким светом, а затем с него сорвалась ослепительная молния, ударившая в падающую мега-каплю прямо у них над головами, мгновенно разбив ее монолит на миллионы брызг. Но было поздно.
Манул лишь раз в живую видел, как работает пожарный самолет, одновременно сбрасывая на очаг пожара несколько тонн воды, но никогда не хотел бы сам попасть под этот водопад. Внезапно оказавший рядом Первый оттолкнул стражника в сторону и вскинул над Манулом свой ростовой щит, подперев его руками и шлемаком. Накрывший их удар был страшен, но даже сквозь рёв воды Манулу показалось, что он услышал, как хрустнула шея гвардейца. А затем поток смыл их жалкий строй, разбросав вниз по склону вперемешку с горцами. Когда качение кубарем прекратилось, с трудом утвердившийся на карачки Манул попытался проплеваться грязной водой вперемешку с землей и травой, но, едва подняв глаза, на фоне ясного неба увидел над собой привставшего в стременах всадника с занесенной в замахе шипастой дубиной. Рыцарский шлем с достоинством выдержал могучий удар, только вспыхнули огнем и выгорели защитные руны. Правда Манул этого уже не видел.
IV
--
Дядь Ром, а дядь Ром...
--
Ну чего тебе, стриженая?
--
А правду говорят, что ты с Его Величеством с пелёнок знаком?
--
Хм... Ну-ка, дай-ка бутыль, что-то опять плечо крутит... Кха! Мерзкая бурда! А ты правь ровнее...
--
Ну дядь Ром!
--
Фу-ты, прицепилась... Кха! Да какие там пелёнки... Годков по пятнадцать нам уже было, когда в учебном десятке сошлись. Да и не был он тогда Величеством, даже принцем не был.
--
А кем?
--
Да, почитай, что и никем. Байстрюком безродным, разве что мать дворянских кровей. Но таких в нашей тысяче почти пол-сотни набиралось, так что один из многих.
--
А нам в академии говорили, что признанный бастард...
--
Ну так правильно говорили. Вот только признали его, да ритуал провели, только годам к двадцати. После зимнего похода и битвы во льдах. Нас тогда от тысячи четыре сотни всего осталось, вот король с наследником и прибыли, хм, лично отметить героев. Тогда и завертелось. Витольд-то с наследником на одно лицо был. Да и статью в отца оба. Рядом поставить -- враз не отличишь. И не признать нельзя было, ведь тогда получалось, что простые наёмники всю войну сделали, а королевские полки только недобитков разогнали. Оттого и бастард королевский в наёмной тысяче оказался весьма кстати, да еще и герой, в первой линии был. Признание и затворение крови уже на следующий день провели, как только жрецы Единого прибыли. Вот так у нас в тысяче и завёлся королевский бастард, а заодно и королевский штандарт. От которого всё и пошло наперекосяк.
--
Это как?
--
Кха! Крепка, зараза... А вот так. Была вольная тысяча -- стала штандартная, считай, почти королевская. К соседям уже не зовут, да и пройти через них стало затруднительно. Чужим солдатам на своей земле доверия нет, контракт там у тебя, или не контракт. Оттого по границам и кочевали. Платили, правда, пограничные бароны исправно и щедро. Королевским наёмникам поди не заплати. Да только скука это смертная -- оборванцев всяких гонять. Отец уже подумывал на сотни распустить, оставить одну королевскую, остальные в разлёт. Да не сложилось.
--
Почему?
--
Так мятеж. Семья королевская убита, в столице смута. Мы, как узнали -- плюнули, штандарт этот в канаву, да на восток походным маршем, от греха. И аккурат на имперцев, что к мятежникам на помощь шли, лоб в лоб. Пехота их с марша развернуться не успела -- верхами взяли в копья, опрокинули. Пока разогнали, пока добро собрали и своих похоронили -- мятежники тут как тут, по душу Витольда прибыли. Вломили и этим. Ну и один, перед тем, как с жизнью расстаться, Витольду про его матушку и ляпнул. А за родных наёмники, чтоб ты знала, мстят. Кликнул Вит охотников, ну и мы, кто с ним во льдах братался, да кое-кто из молодых, да батя мой -- повернули на столицу. Три сотни Верных. Знаешь, поди?
--
Угу... А дальше?
--
Дальше-то... Кха! Хорошо зашла... Мятежный год, так это сейчас называется. Опустел тогда Зеинит, да и соседям перепало. Реки крови пролиты, сотни мятежных голов порублены, и власть Витольдом по праву принята. Ну и нам, Верным, слегка перепало. Батя, командор наш, нынче -- граф, хотя бароном был отродясь. А я, стало быть, теперь виконт. Да и прочим нашим, кто выжил, много чего досталось, не считая боевых и добычи. Простолюдином и без должности никто не остался. Марик, вон, всей стражей заправляет, а Борд - легкого ему посмертия... Кха! Могли бы и крепче гнать... Борди всегда хотел пробраться ближе к кухне. Пожрать был горазд, и не абы что. Да и ручечник был не из последних. Вот и вчера... Кабы не он, была бы там яма с водой, и мы бы в ней лепешками плавали... Ну-ка, есть там что? ... Булькает вроде... Кха!
--
Хватит зелье-то хлестать, дядька Ром! Не болит ведь уже, наверное...
--
Плечо-то? Не, плечо не болит, забористая у вас дрянь. А вот, к примеру, душа... Кха! Да и что мне сделается? Привычный я к вашей гадости, не первый раз протыкают... Ну, лети, Борди... Семеро нас, Верных-то, теперь...
--
Эй, дядь Ром. Ты это брось. Ты же рыцарь. Заживет царапина, да поедешь домой. Потом графом станешь, женишься, детишки пойдут. Эй, ты чего? А, смеешься. Ну вот и ладушки.
--
Балда ты, стриженая. Вот кабы промахнулся тогда лучник, тогда да. А так... Бабы, они конечно, бабы, а вот детишкам уже не бывать. Да и какой из меня граф? С двенадцати лет по лагерям с отцом мотался, как матушка преставилась. И три десятка лет войны. Какой там граф... Старик мой -- вот тот граф. Нашел себе вдову, уже братьёв мне настрогал, и на тот свет пока не собирается. А как преставится, не дай Единый, вступлю в права -- и отрекусь. Вон, мелкие пускай графствуют, хозяйством занимаются, да пляшут этот лядский полонез, три шага туда, три шага сюда. Не по мне это. Я потому к Витольду и удрал, чтобы к делу какому пристроил. А он? "Сына мне выучи, сына мне выучи". Это мне-то? У меня своих отродясь не было, а тут не свой, принц, да еще и малахольный. Каждого шороха пугается. К звону железа, вон, пол-года привыкал. Впрочем, в этой учебной сотне каких только чудаков не было. Да здесь вам не тут! Хотя мальчонка неплох. В мечах-то, да на коне. Ну и на кулачках, как оказалось. Даром, что книжник. В отца бы пошел, кабы не ссался. А-ха-ха! Эх... Кха-а-а! Зараза...
--
А я принца в Академии видела! И ничего он был не малахольный. С нашими рунистами только так ругался, когда большие звёзды чертили.
--
Да знаю я. Умён, наверное в мать. Она ведь из ваших, из травниц была. Жаль, что так вышло... И сама не сдюжила, и дитё сгинуло. Надо ли было рисковать...
--
Чтоб вы понимали, неучи! Ритуал затворения крови просто так вспять не повернуть. Королева магом должна быть, пусть и слабосилком. Первая кровь -- женская, вторая -- слабая, третья -- сильная. Не рождаются у затворённых бастардов мальчики сами по себе.
--
Да знаю я... Хотели как лучше... Ху... Кха! И что сейчас? Это ж надо так, чтоб у горцев нашелся один с палицей рунной, а? Руны первого класса на колпаке -- в пыль. Там если что и осталось в черепке -- всё всмятку. А то я не видал таких двинутых? Ни себя, ни маму не помнят. Так у этого и до того было не в порядке. Может наоборот, в обратную выправится? Ты только тс-с-с, стриженая...
--
Да хорош хлестать-то уже! Третья бутыль ведь! А принца мы вылечим. Приедем в герцогство -- там артефакт. И болтать нам нельзя. Сам знаешь -- клятва. Мало ли кто из вас от ран или зелья чего несет... Спал бы ты, дядь Ром...
--
Да-а, клятвы ваши. Вот помню, поймали мы как-то имперца. Ну лазутчик же -- ясное дело. Но молчит. Сели мы, значит, в кружок, зелья этого кувшин выставили, да стали байки травить и имперца поить. А потом и давай спрашивать. Он и хочет сказать, а клятва кровная его душит. Так и сидели до утра. Кое-что сказал, паршивец, но как его корёжило... Собачья смерть.