Эта история произошла в советской средней общеобразовательной школе. В те годы не было компьютеров и понятия не имели об интернете, потому общение и дружба были не с 'пластиковыми коробочками', а всегда, что естественно, с живыми людьми!
Мы, советские школьники, юные строители 'светлого коммунистического общества', с красными звёздочками на школьной форме и алыми галстуками на шеях, с чистыми наивными мечтами и горящими глазами, и наши самоотверженные учителя, преданные нам и своему делу, жили одной непростой, но прекрасной жизнью, центром которой была школа.
Это сейчас мы сильные и самостоятельные, уверенно 'летим' во взрослой жизни. И даже, как порой нам кажется, можем 'летать' единолично, независимо от других. А тогда мы все вместе, как одна большая дружная семья только учились 'летать' и были ещё 'желторотыми орлятами'!
Здесь я рассказал только о нескольких эпизодах двух дней из жизни одного класса. Сейчас кому-то покажется, что ничего особенного не произошло, но тогда для всех участников этой истории то, что произошло, стало событием чрезвычайным. А причина понятна: просто мы - 'цифровые' - стали бездушнее тех, вот и всё!
Итак...
День первый.
8.30. Звонок. Урок первый: 'математика'
Учитель математики, Александр Викторович, ещё раз пригладил волосы и поправил галстук перед тем, как войти в класс. Резко открыл дверь, уверенно, чеканя шаг, прошёл к своему столу, повернулся лицом к ученикам и встал по стойке смирно. Мгновенно обвёл каждого ученика пронзительным взглядом. Увидел их широко раскрытые глаза, ловившие каждое движение его губ, глаз, бровей. Казалось, класс, со всеми своими застывшими обитателями, словно на невидимых, но сильных крыльях взлетел и заворожено парил в безграничной и волнительной атмосфере. Ещё мгновение и он торжественно провозгласил неизменное и любимое для учеников приветствие:
- Здравствуйте, орлята!
В миг, будто лампочки зажглись весёлые улыбки на лицах детей.
- Прошу садиться, - спокойнее произнёс учитель.
Все, как по команде сели, не переставая улыбаться, подравнялись, словно на показательном открытом уроке перед высокопоставленным гостем и стали внимать...
В конце урока Александр Викторович, стоя перед классом с поднятыми руками, будто дирижёр перед оркестром, вдохновенно говорил:
- Математика везде и во всём, к примеру, в музыке, где без точного и незыблемого количества звуков в её единичном отрезке она попросту не состоится, в космических кораблях и атомных реакторах, где одна маленькая неточность в расчётах при их проектировании, может привести к катастрофе, и даже в человеческих отношениях. Да-да, орлята мои, в человеческих отношениях!.. - в этот момент прозвенел звонок. - А об этом мы поговорим в следующий раз. Ну, что ж, орлята мои, до скорой встречи!
9.30. Звонок. Урок второй: 'русский язык'
Учитель русского языка и литературы, Надежда Ивановна, пожилая маленькая женщина, приветливо улыбаясь, прошла к своему столу. Повернулась к бурлящему классу, посмотрела на каждого ученика, ещё больше улыбнулась и спокойно произнесла:
- Здравствуйте, дети мои, успокаиваемся, садимся, начинаем урок...
Она весь урок стояла у доски, аккуратно писала мелом и очень старалась говорить, как можно громче, чтобы, не смотря на её слабый голос, слышно её было хорошо и на задних партах. В конце урока, усталая, она, наконец, села.
- Дети мои, прошу прослушать объявление, - тяжело дыша, обратилась она к классу. - Сегодня после уроков я провожу урок внеклассного чтения. Будем читать произведение Константина Паустовского...
- Нет! - вдруг громко перебил её староста Петя, отчего учительница даже подскочила на месте. - Сегодня после уроков весь класс будет учиться собирать и разбирать автомат! - кричал Петя, не вставая со своего места, хмуро смотря на Надежду Ивановну. - Я договорился! Всем понятно? - и Петя, пристукнув по столу рукой, посмотрел на одноклассников.
В классе воцарилась тишина. Оцепеневшие, с покрасневшими лицами ученики смотрели на учительницу, которая вмиг стала ещё меньше и не похожей на себя: растерянной или испуганной, взлохмаченной, с опущенными плечами. Она поднялась и произнесла, пытаясь улыбнуться:
- Урок окончен, до свидания, дети мо... - но закончить не смогла, а из её глаз вдруг побежали слёзы.
Низко наклонившись, она вышла из класса.
В классе никто не двигался, даже когда прозвенел звонок. Все были задумчивы. Все понимали: произошло что-то очень неприятное, но что именно - не успели понять, пока. Больше всех был задумчив Петя. Какое-то чувство было у него в груди, то ли тяжёлое, то ли колючее, то ли горячее, от которого совсем пропало настроение. Да и у всех оно пропало!
10.30. Звонок. Урок третий: 'физкультура'
В спортивном зале было непривычно тихо. Учитель, Виталий Алексеевич, с блестящей лысиной на голове, прищурив глаза, всматривался в лица ребят, выстроившихся перед ним в шеренгу. Что-то непонятное было в их лицах: то ли задумчивость, то ли взволнованность, в общем, какая-то непонятная серьёзность. Он даже попытался пошутить по этому поводу:
- Только не обижайте меня, пожалуйста, я нежный и слабенький!
Не помогло: никто и бровью не повёл, все смотрели на него непривычно не по-детски! Даже хохотушка Лариска-ириска, как дразнили её в классе, стояла, насупившись, отчего её пышные щёчки были ещё шире и круглее.
- Так, ну, ладно, - задумчиво проговорил учитель, закрывая классный журнал. - Начнём разминку - все весело побежали за мной!
И все побежали.
- Делай, как я, раз! - кричал учитель и начинал бежать боком.
И все бежали боком.
- Делай, два! - снова кричал учитель и начинал высоко поднимать колени.
И все поднимали колени.
- Делай, три! - и учитель начинал приседать, потом резко выпрыгивать вверх.
И все старательно прыгали, как маленькие, послушные лягушата! Потом кувыркались на матах, снова бежали, прыгали, кувыркались, но детского задора при этом, такого привычного и даже иногда для Виталия Алексеевича утомительного, не было! Всё происходило тихо и дисциплинированно, только слышались дыхание и топот.
- Да, вы хоть улыбнитесь! - не выдержал учитель, повернувшись к разгорячённым, сосредоточенным ученикам. - Петя, что у вас сегодня случилось?
- Случилось... - поникшим голосом ответил Петя.
- Давайте заниматься! - вдруг недовольно произнесла красная и потная, будто 'тающая' Лариска-ириска, к большому удивлению Виталия Алексеевича, отчего он широко открыл глаза и рот.
- Ну, давайте... - тихо проговорил он, растерянно разведя руками.
В конце урока Виталий Алексеевич, довольный плодотворным уроком и прилежанием учеников, осторожно сказал, обращаясь к ребятам:
- Вы уж сильно не расстраивайтесь, подумаешь, 'случилось', - и, усмехаясь, добавил: - Пробьёмся! - На что все посмотрели на него, нахмурившись, а Лариска-ириска, сверкнув на него глазами, с ухмылкой произнесла, кивая головой:
- Ага, конечно! - И, живо подтянув трико на круглый живот, важно отправилась за всеми в раздевалку.
11.30. Звонок. Урок четвёртый: 'литература'
Все, не шелохнувшись, сидели на своих местах и внимательно смотрели на дверь. Наконец, дверь открылась и в класс вошла директор школы, смуглая, широкая женщина, с усталым, а может, задумчивым лицом. Она неторопливо прошла к столу, повернулась к одновременно вставшим ученикам.
- Здравствуйте, садитесь, - произнесла она тихим грудным голосом. - Сегодня самостоятельно будете заниматься. К сожалению, Надежда Ивановна заболела. Какого писателя вы сейчас проходите?
- Гайдара! - хором ответили ученики.
- Вот и хорошо. Я вас оставлю одних. Пожалуйста, я вас очень прошу, постарайтесь не шуметь, договорились?
- Договорились, - закивали все головами, быстро открывая учебники.
Урок проходил в тишине, только слышались сопение и шуршание страниц. Петя не мог сосредоточиться на чтении. Он думал: 'Как бы интересно рассказывала о Гайдаре Надежда Ивановна!' - И вспомнил, как она на прошлом занятии стояла у доски с поднятой вверх рукой, изображая Гайдара, несущегося на коне, и громко рассказывала: '...лихой бесстрашный командир впереди всех на белом коне с саблей наголо...' - все тогда очень смеялись, глядя на неё. А сейчас, вспомнив это, он почувствовал комок в горле. Шмыгая носом, он думал: 'Был бы я, как Гайдар на коне с саблей, я бы обязательно защитил Надежду Ивановну от врагов! Даже бы жизнь за неё отдал бы!' - И он представил, как бы смело закрыл своей грудью Надежду Ивановну от вражеских пуль и сабель: 'Потом бы, конечно, меня хоронили, как героя, а Надежда Ивановна сказала бы: 'Он отдал свою жизнь, чтобы спасти меня! Я теперь поняла, какой он прекрасный был человек...', вот так!' - И у Пети чуть не побежали слёзки. Он быстро и незаметно для всех смахнул их с глаз. Зашмыгав носом ещё сильнее, он продолжал думать: 'Как теперь быть? Это ведь она из-за меня заболела, я виноват! А вдруг не сможет выздороветь, что тогда будет?..' - И он с ужасом представил себе, как все в школе показывают на него пальцем со словами: 'Это он виноват! Это из-за него Надежда Ивановна больше не сможет выздороветь!'
- Из-за тебя Надежда Ивановна заболела! - словно прочитав его мысли, громко сказала в конце урока соседка по парте Оля.
Петя огорчённо закивал головой и увидел, что все в классе, нахмурившись, смотрят на него. Он схватил портфель и выбежал из класса.
Расстроенный, Петя бесцельно бродил до позднего вечера по осеннему унылому городу, позабыв обо всём, даже о настоящих автоматах, которые нужно было сегодня учиться разбирать и собирать! Он несколько дней упрашивал учителя военной подготовки в старших классах о том, чтобы их класс мог увидеть настоящие автоматы и не просто подержать их в руках, а даже научиться разбирать и собирать! И вот сегодня, наконец, наступил этот долгожданный день! Но Петя даже об этом не вспоминал. А вспоминал он только, как кричал на Надежду Ивановну и её глаза, широко раскрытые, словно испуганные - вначале, которыми она смотрела на него после его крика, и полные слёз - потом, когда она выходила из класса.
Холодный ветер срывал с деревьев последние листочки и нагонял на небо чёрные тучи, отчего настроение ещё больше ухудшалось. Петя понимал, что поступил невежливо по отношению к пожилому человеку. Но он не ожидал, что Надежда Ивановна так отреагирует на его крик - заплачет! Это обстоятельство было для него новым, не совсем понятным, но именно оно вызывало в груди чувство, которое для Пети было невыносимым.
'Как всё быстро получилось: несколько слов и всё пропало! Эх, если б можно было всё вернуть назад, я бы конечно не перебивал и не кричал, я бы, конечно, сдержался!.. - огорчённо думал он. - Что же мне теперь делать? Как дальше жить?' - И он украдкой, чтобы никто не видел, смахивал слёзки.
Только когда уже стало смеркаться, и заморосил дождь, замёрший и усталый, он пошёл домой, решив завтра, обязательно во что бы то ни стало извиниться перед Надеждой Ивановной.
День второй.
8.30. Звонок. Урок первый: 'математика'
Александр Викторович как всегда перед тем, как войти в класс пригладил волосы и поправил галстук, но взявшись за дверную ручку, не сразу открыл дверь, а чуть помедлил, склонив голову, будто прислушиваясь к тому, что происходит в классе. И к столу своему он прошёл, не как всегда чеканя шаг, а спокойно.
Повернувшись к застывшим ребятам, он внимательно посмотрел каждому в глаза. А когда Петя опустил глаза, не выдержав его взгляда, произнёс своё неизменное приветствие с еле заметной улыбкой:
- Здравствуйте, орлята.
Но 'лампочки' на лицах детей в этот раз не зажглись.
- Прошу садиться, - также спокойно произнёс учитель.
Все почти синхронно сели.
Учитель смотрел на неподвижных, даже не моргающих детей. Видел их красивые детские лица, большие, внимательные глаза и лицо его постепенно становилось привычным: добрым и весёлым. Наконец, он тихо и неторопливо заговорил:
- Самое дорогое для учителя, это каждый день видеть вас, своих учеников. Мы, учителя, любуемся вами, наблюдая каждый день, как вы растёте, крепнете, становитесь умнее, благороднее, добрее. Мы стараемся научить вас, ещё таких неокрепших и неумелых маленьких орлят, всему лучшему и необходимому, что поможет вам стать достойными гражданами нашей страны, нашими защитниками.
Александр Викторович обвёл взглядом лица ребят чуть озарённые первыми лучами встающего из-за горизонта красного солнца. И задержав взгляд на Петином лице, продолжал, неторопливо проговаривая каждое слово:
- Но, чтобы стать ими вы должны научиться любить человека. Людей, тех, кто рядом с вами, кого вы видите каждый день на улице, в школе, кинотеатре, магазине, автобусе. Всех: родителей, братьев, сестёр, бабушек и дедушек, родных и близких, друзей и соседей, знакомых и незнакомых, одноклассников и учителей. Потому, что ради них - людей - вы живёте и будете жить. Потому, что именно их вы будете защищать, когда станете взрослыми. А как можно по-настоящему жить ради людей и защищать их, если не любить? Не получится! - немного помолчав, Александр Викторович спокойно продолжал: - Если вы научитесь любить человека, то и вас непременно будут любить. Вы же хотите, чтобы вас любили? - И Александр Викторович посмотрел на кивающих в ответ ребят, лица которых стали ещё светлее от поднимающегося над горизонтом солнца. - А для этого вы должны сами полюбить. Помните, я вам вчера сказал, что математика везде, даже в человеческих отношениях?
- Да, помним! - хором ответили ученики, дружно кивая головами.
- Так вот, человеческие отношения - это математическое тождество: если в исходных данных ваша любовь к человеку, то и результатом будет та же самая любовь, но уже к вам!
Александр Викторович улыбнулся и прошёл к своему столу. Резко повернувшись к ребятам, он вдруг спросил:
- А, что же это такое: любить человека? - Учитель стал всматриваться в задумчивые лица ребят. - Любить человека, - тихо повторил он и задумался. - Придёт время, и вы поймёте это. Но самое главное, любить человека, значит, быть неравнодушным к нему, к любому, кто нуждается в вашем внимании и в вашей помощи. Быть неравнодушным, значит, чувствовать чужую боль, как свою собственную. - Он посмотрел на Петю и продолжил, но уже тише: - И обидеть человека, это сделать ему больно. - Вздохнув, он тихо повторил: - Обидеть человека - сделать ему больно.
В классе слышались только неторопливые шаги Александра Викторовича, который задумчиво ходил вдоль класса. Наконец, встав у доски, он еле слышно заговорил, постепенно усиливая голос:
- Учитесь изо всех сил быть неравнодушными. Учитесь чувствовать чужую боль, тем более, если вы виновны в ней. Не жалейте себя, - и, улыбаясь, громко произнёс: - Чтобы стать настоящими орлами!
Это были последние слова, которые услышал Петя. Больше он ничего не слышал. В глазах стояли еле сдерживаемые слёзы. До конца урока он просидел неподвижно, ничего не видя и не слыша, вспоминая слова Александра Викторовича: '...обидеть человека, это сделать ему больно...' - от которых в груди у него что-то заболело.
9.30. Звонок. Урок второй: 'литература'
Все, стоя, с нетерпением, ждали Надежду Ивановну, уставившись на дверь. Нетерпеливее всех ждал Петя. В голове у него повторялась одна фраза: 'Только бы она пришла!'
Дверь открылась и в класс спокойно вошла Надежда Ивановна. Все сразу заулыбались. А Петя почувствовал облегчение. Надежда Ивановна, улыбаясь в ответ, и смотря на ребят чуть удивлённо, произнесла:
- Здравствуйте, дети мои. Садитесь, начинаем урок.
Все дружно сели, только Петя остался стоять.
- Надежда Ивановна, можно к доске? - вдруг спросил он.
- Можно... - чуть растерянно ответила Надежда Ивановна.
Петя уверенно вышел, повернулся к классу, встал по стойке смирно, как это делал Александр Викторович, и стал громко говорить, твёрдо проговаривая каждое слово:
- Надежда Ивановна, я вчера поступил по отношению к вам грубо и не вежливо. Я не должен был так поступать. Я был не прав. Простите... - в этот момент голос чуть дрогнул и Петя продолжил тише: - Простите меня, пожалуйста, больше этого не повторится. - И, повернувшись к Надежде Ивановне, добавил уже совсем тихо: - Никогда.
Несколько мгновений в классе стояла абсолютная тишина. Поражённые ученики и Надежда Ивановна смотрели на Петю. Вдруг весь класс заискрился улыбками, словно солнечными зайчиками, а Надежда Ивановна, обняв Петю за плечи, и смотря ему в глаза, произнесла:
- Конечно, конечно, Петенька, садись...
- Ну, теперь мы почитаем этого, как его!.. - крикнула вдруг довольная Лариска-ириска и все в классе засмеялись, и Надежда Ивановна тоже.
- Паустовского! - крикнула ей Оля и, улыбаясь, смотрела во все глаза на садившегося за парту Петю...
А дальше всё было, как и раньше, ну, разве, что за малым исключением. К примеру, на физкультуре все так же, как и раньше шумно резвились, смеялись, особенно хохотушка Лариска-ириска, только Виталий Алексеевич перестал сердиться, а прикладывая ладонь к лысине, сначала вздыхал, а потом улыбался. А Александр Викторович вместо приветствия 'Здравствуйте, орлята!', стал говорить: 'Здравствуйте, мои любимые орлята!'. А всё остальное, как и раньше. И 'лампочки' тоже!..