Причаливаю на катамаране к острову посреди озера. Меня встречает большая каменная старушечья голова. Я невольно морщусь, рассматривая эту уродливую, кажется, лысую и неровную голову: морщинистое и худое лицо заострённое книзу, длинный и скрюченный нос, хитро прищуренные глазки, тонкие губы, поджатые в недоброй ухмылке.
"А на голове то ли платок или балахон какой-то, или череп такой широкий, а может, и не балахон, и не череп, а раздутые мозги такие с извилинами..." - и ещё сильнее морщусь.
Забираюсь на голову. Передо мной хрустальная гладь озера, по которой скользят лодочки и катамараны со спортсменами, тренерами и отдыхающими курорта "Боровое". Сразу за озером ровным рядком стоят палатки моего спортивного лагеря "Золотой бор", слева от них - домик, причал, лодочки, катамараны - это лодочная станция. За палатками и лодочной станцией - сосновый лес, горы. Где-то там, в сосновом бору находится пионерский лагерь. Я вижу кусочки крыш его коттеджей. Именно оттуда каждое утро слышны звуки горна и барабана. А ещё там, в сосновом бору, курортные корпуса и большая столовая, в которой питаются все - и спортсмены, и пионеры, и все отдыхающие курорта.
Поворачиваюсь в противоположную сторону. Передо мной берёзовая роща. Вроде, обычная роща, но и необычная. А необычная она потому, что берёзки в ней, кажется, весело танцуют!
Не веря глазам, спрыгиваю с головы и бегу в рощу. Кружу по роще, разглядываю каждую берёзку и понимаю: "Нет, это просто ветер колышет их листики и качает их ветви..."
А за спиной заливается смехом девичий голосок. Оборачиваюсь - нет никого. Только берёзка плавно вальсирует перед глазами. Приглядываюсь к ней и думаю: "Кажется, что на месте танцует и смеётся... - А с её ветки вдруг взлетает птичка. - Нет, это просто ветер качает и выгибает её тоненький ствол, ритмично двигает её веточки и потому она шелестит листочками. А мне кажется, что танцует и смеётся..."
А за спиной снова раздаётся девичий смех. Я резко оборачиваюсь - никого! Только другая берёзка плавно двигает передо мной согнутой ножкой, разводит веточки и покачивается.
- Ты танцуешь, что ли?
А она мне в ответ только шелестит листочками. А рядом с ней другая берёзка сгибает свою тоненькую ножку, колышет веточками и шелестит листочками. А рядом ещё берёзка сгибается и колышется, кружит веточками и шелестит. И ещё берёзка, и ещё...
- Это что же, вы все танцуете, что ли, и смеётесь?
А в ответ мне вся роща заливается смехом и танцует: весело и ритмично сгибает тоненькие ножки, изящно выгибает, покачивает и разводит веточки, дружно кружит и звонко шелестит косами, косичками, листочками!
- Нет, не верю - это ветер вас колышет, а мне кажется, что вы танцуете! - кричу им и начинаю вдруг невольно кружиться в смеющемся хороводе берёз. - Нет, это от ветра шелестят ваши листочки и поют на ваших веточках птицы, а мне кажется, что вы смеётесь! - И кружусь вместе с ними в чудесном плавном танце, словно меня уносит тёплый ветерок от их ветвей и, кажется, что не могу остановиться. - Нет! - И кружусь, кружусь, кружусь... - Нет! - не сдаюсь я, пленённый их воздушным, словно летящим хороводом, очарованный их чистым и мелодичным пением. - Нет! Нет! Нет...
- С кем это ты разговариваешь? - вдруг слышу я вопрос и перестаю кружиться.
Рядом со мной стоит девушка, кажется, из моего лагеря. Она гораздо старше меня и выше на целую голову.
- Не знаю, - пожимаю я растеряно плечами, - кажется, с ними... - и смотрю на берёзы.
- А ты знаешь, - вдруг серьёзно говорит она мне, - а ведь они на самом деле танцуют. Они так и называются - "Танцующие берёзы"!
- Правда? Вот это да...
Берёзы
Мы плывём с ней в её лодке. Я на вёслах. Лодка гладко и неслышно скользит по прозрачному до самого дна озеру. Она сидит передо мной. Её длинные волосы золотятся в солнечных лучах и иногда раскрываются золотым веером у неё за головой. У неё белое лицо с зелёными глазами. Она, как-то, игриво смотрит на меня и спокойно рассказывает приятным голоском:
- В древние времена здесь было одно большое море, не было ни леса, ни гор. - Я удивлённо осматриваюсь, а она продолжает: - И жил в этом море древнегреческий бог морей и всех вод. Звали его Нерей. Он был добрым и тихим старцем, любил мореплавателей и оберегал их от волн, бурь и морских глубин. Древние Греки его очень любили и почитали. У Нерея было сто дочерей - прекрасных русалок. Они каждый день танцевали перед ним на единственном острове...
- На этом, что ли? - киваю я на остров.
- Да, на этом.
Я представляю на острове танцующих русалок, почему-то, с лицами моей рассказчицы. И припоминаются мне берёзки, их ритмичные и весёлые танцы, их пленительный и летящий хоровод, девичий смех и чарующий шелест...
- Ну и что же дальше? - загораюсь я её необычным рассказом.
- Всё было хорошо, - продолжает она, не отрывая от меня своих глаз, кажется, жарко греющих вместо солнечных лучей, - пока к власти над всеми водами на земле и вокруг неё не пришёл другой бог - Посейдон - брат Зевса. Древние Римляне его называли Нептуном...
- А, знаю - праздник Нептуна!
- Кстати, этот праздник завтра, - замечает тут девушка с улыбочкой. - Так вот, - продолжает она, - он отстранил Нерея от власти, превратил его море в маленькое озерцо, огородив его каменными горами. Его старую жену превратил в уродливую каменную глыбу на острове, а дочерей забрал в свой роскошный дворец на дне другого моря, где они стали в неволе петь и танцевать уже перед ним, его женой Амфитритой и сыном Тритоном. Со временем, горы поросли лесами, а на том месте острова, где танцевали дочери Нерея, проросли из-под камней берёзки. А берёзок этих ровно столько, сколько было дочерей Нерея...
- Сто? - снова перебиваю я.
- Да. Но самое главное, эти берёзки повторяют танцевальные движения дочерей Нерея. Потому-то их так и прозвали люди - "Танцующие берёзы".
- Откуда ты всё это узнала? - удивляюсь я.
- Ну, это не важно, - машет она рукой, задумчиво улыбается и смотрит печально в сторону острова. - А недавно, - поворачивается она, - мне один местный старожил рассказал, что, как-то, лунной ночью слышал с острова песни, распеваемые прекрасными женскими голосами, и даже видел на острове танцующих красавиц вместо берёз, очень напоминающих русалок - с длинными золотистыми волосами, белыми лицами и большими зелёными глазами. Может быть, это Посейдон разрешил дочерям Нерея побывать на родном острове, где когда-то давным-давно они танцевали и пели перед любимым отцом. Только их мать, жена Нерея, так и оставалась в ту ночь на острове уродливой каменной глыбой...
Остаток пути она молчит и улыбается, смотря по сторонам. А я представляю на острове вместо берёз танцующих русалок...
Нептун
После завтрака мы всем лагерем выстраиваемся вдоль площади, которая плавно спускается к озеру. К нам примыкают отдыхающие курорта. Напротив нас ровненькой шеренгой стоят пионеры. Они как всегда в пионерских галстуках и пилотках, белых рубашках и шортах. Мы все чего-то ждём.
Наконец, с вышины площади со стороны столовой слышится какой-то непонятный шум: трескотня, глухие удары, звяканье, крики, пение...
- Так, внимание, - обращается к нам тренер и смотрит в сторону шума с лёгкой усмешкой - ему видно - он высокий! - Нептун идёт! Владыка морей! - объявляет он и оглядывает нас. - Так, мальчики, подравнялись все, подравнялись! - Он радостно возбуждается, почему-то.
И все остальные тренера ровняют ряды своих спортсменов. И все отдыхающие кругом, кажется, начинают волноваться: они вытягивают головы в сторону шума и торопливо ровняются. А я вспоминаю вчерашний рассказ зеленоглазой девушки с длинными золотистыми волосами и на цыпочках пытаюсь разглядеть Нептуна, хоть немножко. Пока ничего не видно, но шум становится всё громче и громче - Нептун приближается!
Он уже в центре площади со своей свитой. Он сидит на троне, который несут на плечах рыцари в доспехах. Они похожи на древних Римских воинов из учебника по истории Древнего мира. Впереди и сзади трона идут стражники с короткими мечами и кругленькими щитами в таких же доспехах. Позади всей процессии идут парни в подпоясанных длинных рубахах без рукавов. Они стучат по сковородкам и кастрюлям - вот откуда это звяканье. А один парень среди них с рыжими кудрявыми волосами со всего размаху бьёт колотушкой по большому оркестровому барабану. Получается вот такой ритм: один удар по барабану - два удара по кастрюлям и сковородкам - удар по барабану - два по кастрюлям и сковородкам. И всё это происходит в скором темпе. И вся процессия идёт в этом ритме - ровно в ногу, как-то, решительно и твёрдо с мужественными и строгими лицами. Даже русалки вокруг трона крутятся и прыгают в этом ритме, подыгрывая на бубнах. Получается эффектно! А крики - это команды или приказы всем собравшимся на площади впереди идущего, наверное, самого главного стражника, чтобы мы... опустились на колени!
- На колени! - отчётливо теперь слышу я его грозный и раскатистый голос. - На колени!
И все опускаются. Даже пионеры. Даже мы, спортсмены, вместе с тренерами.
Как это удивительно интересно! - всё кругом, кажется, так удивительно серьёзно и одновременно, кажется, удивительно несерьёзно! - впервые я испытываю такое чувство!
А Нептун с бородой, в широкой блестящей короне и по пояс обнажённый. Он величественно восседает на троне. В правой руке у него трезубец. Левую руку он вытягивает вперёд с распростёртой ладонью и властно движет её, указывая рыцарям направление пути. Во всём облике его чувствуются безграничная власть и могущество. Выражение лица его суровое и даже чуть хмурое. Он взирает на всех свысока, уже стоящих перед ним на коленях, и, кажется, что ему многое не нравится у людей. А все молчаливо смотрят только на него восторженно-улыбающимися лицами, кажется, чуть испуганными, ждущими чего-то, даже жаждущими чего-то невероятного! Даже мы, спортсмены, открыли рты, смотрим на него и чего ждём...
- Когда сделаю доклад Нептуну, - обращается к нам тихо тренер очень серьёзно, - я махну рукой, и вы все крикнете: "Приветствуем тебя, владыка морей!". Всё понятно?
- Понятно...
Напряжение нарастает. Как это, оказывается, очень интересно и неожиданно волнительно! Кажется, что мы все перед ним теперь, как на ладони, а он снисходительно на нас взирает со своей божественной вышины!
Свита останавливается. Стражники ставят трон, и вся свита опускается на колени. Самый главный стражник, который шёл впереди, подходит к Нептуну и опускается на одно колено. Он говорит:
- О, всемогущий владыка всех вод на земле и вокруг неё, перед тобой на коленях все отдыхающие этого курорта. Они приветствуют тебя, о, всемогущий бог Нептун, в твой великий праздник! - Он склоняет голову, приложив правую руку к груди, потом встаёт и обращается к отдыхающим: - Люди, - широко разводит и поднимает он руки, - приветствуйте бога Нептуна!
И вся площадь голосит приветствиями и беспорядочно колышется головами. А перед троном появляется маленькая и кругленькая женщина в белом платье, похожая на одуванчик. Два стражника, сидевшие у трона, вдруг вскакивают, подбегают к ней и хватают её, кажется, слишком грубо за маленькие ручки со страшными воплями:
- На колени! На колени!
Женщина, кажется, в ужасе падает на колени перед троном, поднимает голову на Нептуна, вздымает к нему руки и говорит умоляющим тоном:
- О, владыка всех морей, бог Нептун, я директор курорта "Боровое" от имени всех отдыхающих приветствую тебя в твой праздник! - И очень жалостливо добавляет: - Уж ты помилуй нас... ладно? - И робко улыбается ему.
Но Нептун, увидев её улыбку, вдруг хмурится, тычет в неё указательным пальцем и приказывает своим стражникам:
- В воду её!
- За что же, владыка? - вопрошает женщина. - Ну, пощади, пожалуйста, чего же ты...
Но она не успевает договорить, как её, буквально, хватают стражники и бегом несут к озеру, а она только кричит одно и то же:
Вся площадь бурлит и смеётся, провожая её. А стражники забегают в озеро и, чуть раскачав, бросают несчастную. Она плюхается в воду, бултыхается, а её платье надувается над водой воздушным шаром. Все в хохоте, даже стражники смеются, а мне, почему-то, совсем не смешно...
- Владыка морей, - стоит уже на коленях перед троном парень в пионерском галстуке и пилотке, - все пионеры лагеря "Заря" салютуют тебе!
Он машет рукой, и все пионеры одновременно вскидывают руки в пионерском салюте, получается что-то невероятное: пионерский салют, стоя на коленях! - уму непостижимо!
Нептун смотрит на пионеров, словно кого-то высматривает. Он очень хмурится. Вдруг он тычет указательным пальцем на девушку, наверное, пионервожатую, и кричит своим стражникам:
- В воду её!
- Меня? - пугается сразу девушка. - За что? - только успевает она произнести, как стражники хватают её и бегом несут к озеру.
Происходит то же, что и с женщиной, которую и не видно уже нигде. А девушка в отличие от неё, заливается в озере смехом вместе со стражниками и даже с ними по-дружески разговаривает. Площадь в восторге. И я вместе со всеми тоже смеюсь, наверное, потому, что девушка смеётся. А стражники, возвращаясь к трону, уже не смеются, а грозно смотрят на нас. И мы прекращаем смеяться, невольно отводя от них глаза...
- О, владыка всех морей, - уже стоит на коленях перед троном наш тренер, - все спортсмены лагеря "Золотой бор" приветствуют тебя в твой праздник!
Тренер машет рукой, и я вместе со всеми старательно кричу:
- Приветствуем тебя, владыка морей! - И все сразу замираем с открытыми ртами, следя за каждым движением Нептуна.
А он спрашивает тренера, который ещё сидит перед ним на коленях:
Стражники поднимают трон и несут к нам. Вот тут-то я чувствую, как сердце пытается выпрыгнуть из груди от волнения.
"Вдруг меня выберет, - мелькает в голове мысль, - а я плавать не умею..." - И чувствую, как по лбу катится холодная капелька. Я пригибаю голову всё ниже и ниже. А Нептун приближается всё ближе и ближе...
Его проносят вдоль нашего ряда. Он всматривается в каждое лицо. Все в напряжённом волнении посматривают на него, и никто не смеет ему улыбнуться. Только тренер ему, кажется, несмело улыбается. А он уже совсем рядом. Я слышу только звяканье шагов стражников и глухие сердечные удары.
"Кого же он выберет? Хоть бы не меня, хоть бы не меня..." - молю я про себя, а он глядит мне в глаза, и я понимаю, что пропал...
- В воду его!
Я ахаю. Вижу его палец, устремлённый мне в лоб, сочувственно-радостные взгляды ребят и тренера, но... хватают-то стражники не меня, а того, кто позади меня - Рафу, самого старшего из нас! Рафа что-то вопит, упирается, пытается сопротивляться, но трое стражников одолевают его и поднимают на руки. Рафа начинает хохотать, наверное, от щекотки. Я заражаюсь его хохотом. А вместе со мной начинают хохотать все спортсмены, тренера, даже Нептун смеётся со всей своей свитой! А Рафа кричит и его голос разносится по всей площади:
- А-а-а! - кричит он в каком-то безумном восторге. - А-а-а! Отпустите меня! А-а-а! Отпустите меня! А-а-а...
Его, сильно раскачав, стражники забрасывают очень далеко, наверное, на большую глубину. Рафа летит и продолжает кричать, потом плюхается в воду, всплывает, плюётся, снова кричит, что-то руками показывает стражникам, машет им рукой и уплывает, чуть ли не на середину озера!
А я уже рассматриваю русалок. Их тела голые, прикрыты только длинными распущенными волосами и берёзовыми гирляндами, а на головах - веночки из трав, цветочков и листочков. Они смеются и бьют в бубны, танцуют и поют. И всё это у них получается в зажигательном ритме, как-то, очень необычно - по сказочному! - и очень красиво, просто восхитительно!
Вдруг я замечаю, как одна русалка не отрывает от меня своих больших зелёных глаз. Я всматриваюсь в её лицо и узнаю вчерашнюю девушку...
Русалка
Русалки поют и танцуют древний языческий танец, подыгрывая себе на бубнах. Их голоса разливаются по площади то уже знакомым мне берёзовым шелестом, то звонкой и чистой рекой. Танец завораживает и все смотрят в восторженном любопытстве. Вот они кружатся, звеня колокольчиками на вытянутых руках, и их длинные волосы летят за ними золотистыми волнами, веерами, крыльями. Вот они плавно плывут друг за другом, изящно выгибают гибкие, словно эластичные, ладони, локти, плечи, шеи, качают головами, изображая волны. Вот они подпрыгивают, отбивая, какие-то, дикие ритмы, и снова кружатся, звеня колокольчиками. А я слежу за своей знакомой. Она танцует зажигательнее всех русалок. Она выше всех и красивее...
После обеда спортсмены устраивают на пляже почти цирковое представление: гимнасты прыгают и крутятся в воздухе, штангисты кидают и ловят гири, словно мячики, а мы - борцы классического стиля - боремся. Но серьёзной борьбы не получается - настроение с самого утра игривое - и вместо борьбы получается смешное озорство.
За представлением наблюдает на троне Нептун со всей свитой. Он уже совсем "очеловечился": смеётся, как люди, запросто шутит с ними, а самое главное, с удовольствием наблюдает за нами - борцами, и говорит о нас публике: "Посмотрите, люди, настоящие древние атлеты!". А мы, действительно, похожи на древнегреческих атлетов, особенно борцы постарше - стройные, широкоплечие, с блестящими от пота бронзовыми телами с глубоко "вырезанной" на них сетью симметрично-рельефных мышц! Вся публика любуется нами!
"А где-то там, у трона любуется мной моя русалка..." - думаю я и ловлю своего соперника в захват броска через грудь и вижу, как все одновременно устремляют внимание на нас. Даже Нептун перестаёт говорить и замирает в ожидании броска. А я кручу соперника в воздухе, словно в танце.
- Костя, - слышу голос тренера, - только аккуратненько! - И обращается уже ко всем борцам: - Только не поломаться, ребята, аккуратненько!
И его слова, я чувствую, производят на публику, особенно на пионеров, неизгладимое впечатление. Пионеры, как мне кажется, вдруг понимают и поражаются степенью серьёзности нашей борьбы! У многих даже рты открываются, и они уже чуть испуганно смотрят на нас. А я продолжаю кружиться с соперником, беспомощно болтающим ногами в воздухе.
"А, как поражена сейчас моя русалка!" - думаю я и, нащупав место помягче, аккуратно бросаю.
Нептун, свита, публика восторженно кричат и хлопают...
В какой-то момент, кто-то из публики начинает всех поливать водой из шланга! - и начинается настоящая Древнеримская вакханалия, только вместо бога Вакха - бог Нептун: все носятся, обливаются, смеются, вопят, визжат, прыгают друг на друга, катаются на плечах, борются и кувыркаются в песке!
Вдруг посреди этого безумия замечаю свою русалку.
- Стой! - кричу ей.
- Догони! - кричит она в ответ уже из-за кучи тел.
Я за ней. Меня сбивают с ног. Я падаю. На меня ещё летят тела. Я выползаю. Встаю. Сплёвываю песок. Замечаю впереди золотую вспышку её волос. Бегу. Виляю в лабиринте тел. Перепрыгиваю живые человеческие кучи. Ускользаю от цепких рук, словно щупальцев. Пробираюсь сквозь мягкие и твёрдые, горячие и прохладные, сухие и влажные тела. А впереди, то и дело, вспыхивают её волосы, и ослепляет её горящая улыбка, посланная только мне!
На меня налетает чьё-то горячее потное тело, оглушая диким визгом! Я падаю, кувыркаюсь, налетаю на чьи-то тела. Меня подхватывают на руки и бросают в воду! А в воде уже куча купальщиков! И вся вода, словно кипящее масло с поджаренными в ней пельменями! Я падаю в воду, встаю, отплёвываюсь, а кто-то рядом падает и накрывает волной! Я всхлипываю, пытаюсь вдохнуть, но вижу, что кругом встаёт сплошной стеной белая пена брызг! Тогда отчаянно прорываюсь сквозь неё, пытаясь найти место, где смог бы отдышаться. Наконец, нахожу. Прихожу в себя. Смотрю на пляж, но свою русалку я не вижу. Зато вижу Нептуна со стражниками, которых толпа пытается поднять на руки. Поднимает! И под дикое улюлюканье заносит их в воду, раскачивает, бросает! И меня снова накрывает волной...
Ночью снится остров. Я на острове среди русалок. Они танцуют и поют точно так же, как на площади. Я хожу среди них и ищу одну единственную русалку - самую высокую и красивую, с самыми длинными золотыми волосами, с самым белым лицом и с самыми большими зелёными глазами. А каждая русалка поворачивается ко мне, сгибает голую ножку, почтительно кланяется и мило улыбается.
- Нет, не ты, - говорю я каждой. - Нет не ты...
Вдруг поворачивается она - моя русалка!
- Это ты, моя русалка! - радуюсь я.
- Да, я! - говорит она мне и ослепляет улыбкой.
Она протягивает к моему лицу руки, и я чувствую на лице что-то очень приятное - прохладное и ароматное.
- Что это? - спрашиваю я её восхищённо.
- Это такой наш древний бальзам любви, - отвечает моя русалка. - Я помажу тебя, и ты будешь счастливым!
- Да-да, помажь, - кричу я ей, - помажь! О, как приятно, - блаженно произношу я. - Как приятно...
- А ты спи, - говорит она ласково, - спи, мой милый...
- Да-да, я сплю... сплю... как это приятно... моя русалка...
Утром я просыпаюсь от хохота. Открываю глаза. Надо мной стоят ребята по соседним койкам. Они похожи на индейцев, поскольку, их лица вымазаны чем-то белым.
- Что с вами? - спрашиваю я.
А они только смеются надо мной, тыча пальцами мне в лицо. Я смотрюсь в зеркало и вижу своё лицо полностью вымазанным зубной пастой. И тогда я всё вспоминаю: и сон, и мою русалку, и её бальзам...
- Ах, эта русалка...
С этого утра мы с ребятами ищем по всему курорту своих обидчиц. Все гадают, кто бы это мог быть, а я один только знаю - кто, но никак не нахожу её, словно в воду канула! Только в последний вечер...
Баскетболистка
В последний вечер устраивается в лагере большая рыбалка. Рыбы так много, что её блестящими гирляндами развешивают на нитках по всему лагерю. Я впервые вижу столько рыбы - худой и толстой, узкой и широкой, с зубами и без, серебристой, желтоватой, тёмно-зелёной, с серыми, зелёными, бесцветными и красными плавниками.
На берегу в огромном котле тренера варят уху. Они помешивают её большими палками, словно готовят колдовское снадобье, чего-то приговаривают, словно произносят волшебное заклинание, а она дымится белым паром.
Я хожу вдоль рыбных гирлянд, а рыбы на меня в ужасе смотрят засыхающими чёрными икринками глаз, беспомощно болтают хвостами и страдальчески двигают нижними челюстями.
У одной из палаток девушки-баскетболистки, сидя на земле, вспарывают ножами рыбные животы, вычищают их от внутренностей и засыпают солью, после чего уже мёртвую рыбу снова развешивают. Я внимательно наблюдаю за их работой. И среди них вдруг вижу свою русалку!
- А, вот ты где! - кричу ей. - Ты, оказывается, баскетболистка и совсем рядом, а я тебя по всему курорту ищу!
Она и все девушки, подняв на меня головы, начинают хохотать, да так сильно, что некоторые от хохота ложатся на землю. По их лицам я понимаю, что они меня узнали и вспомнили что-то обо мне очень смешное!
- Это, значит, вы нас мазали ночью зубной пастой! - вывожу я их на чистую воду.
А они слова не могут сказать, только хохочут и кивают мне головами. Глядя на них, и мне становится смешно. И я смеюсь вместе с ними, но в отличие от них, выкрикиваю:
- Вот, значит, какой любовный бальзам у вас! - А они уже катаются по земле от хохота, хватаясь за животы. - Вот, значит, как меня одурачили: "наш древний бальзам", "будешь счастливым", "спи милый"...
- Что это у вас здесь происходит? - спрашивает какой-то спортсмен. - Пошлите есть уху!
И, действительно, слышу звонкий стук с берега - это тренера стучат половниками по мискам, зазывая всех на уху...
Я с обжигающей пальцы порцией ухи в алюминиевой миске сажусь на песок рядом со своей знакомой, теперь уже, баскетболисткой.
- Тебя, как зовут? - спрашиваю её.
- Русалка-Ира! - весело отвечает она.
- А меня борец-Костя!
- А я знаю!
- Откуда? - удивляюсь я.
- А я всё про тебя знаю... - загадочно говорит она и ослепляет своей улыбкой, на этот раз пылающей совсем рядом, а следом, буквально, гипнотизирует меня своими яркими, тёплыми, большими глазами посреди пляжа, лагеря, курорта, жемчужины...