Снег скрипит под ногами, хрустальные ветки блестят дважды отраженным светом скрытого сейчас Солнца. Дважды, дважды - думает Ян. Дважды отраженный свет - сперва Луной, затем льдом. Дважды измененный лес - сперва зимой, затем ночью. Зима перекрасила, ночь перепрятала, словно в знакомом с детства доме перекрасили стены и переставили всю мебель, да еще и двери позаколачивали, и теперь ты, натыкаясь в темноте неведомо на что, судорожно ищешь хоть окно, хоть печную трубу - лишь бы выбраться, наконец, на свободу. А за спиной - тени, шорохи, шепот, тихий смех, но чего-то нет в этих звуках очень важного - конечно, нет звука шагов по снегу, тени есть - а шагов нет. Куда его понесло на ночь глядя, ночевал бы себе на станции, а утром бы подвезли его, так нет, хотел кому-то что-то доказать, идиот, мальчишка, обязательно тебе надо повыделываться, показать, какой ты умный и как тебе наплевать на ночные страхи глупых деревенских теток. Ну и кто теперь глупый? Поможет городской лоск, когда настигнут тебя смеющиеся тени?
Тропинка, по которой ребенком бегал за грибами, становится совсем узкой - то ли вырос, то ли просто сугробов намело, но это уже неважно, потому что под ноги вредной кошкой кидается упавшая ветка, и Ян с разбегу летит в снег, лицом прямо в соседний сугроб, а в том притаился пенек - ой, как больно! Так больно, что на мгновение Ян забывает про тени за спиной и про тихий смех, полусадится, подобрав ноги, упирается правой рукой в снег, а левой осторожно трогает свой нос - больно! черт, сломал! - а потом пальцами касается мокрого под носом, и руку к глазам - темное? ничего не видно, а ну - осторожно кончиком языка, и сразу железистый привкус - ну точно, кровь. Надо снег положить на переносицу, думает Ян, тогда быстрее остановится - но эта мысль замерзает у него в голове, становится еще темнее - Луну закрыла настигнувшая Яна тень. У тени есть ноги, под которыми не мнется снег, и руки, уже касающиеся его руки, и рот, и язык, которым она - несомненно она - слизывает темную жидкость с пальцев Яна. Медленно, нежно, глядя ему прямо в глаза и слегка усмехаясь - и тут сзади тоже шорох, и смех, и тихий голос что-то говорит - Ян не разбирает слов, то ли непонятный язык, то ли сам Ян потерял способность понимать. Ему почему-то вспоминается детство: как лазили с друзьями по ночам в соседский сад за яблоками, как было здорово тогда, как захватывало дух, и яблоки казались куда слаще, чем те, что росли в мамином саду. А язычок уже слизал всю кровь с пальцев, и теперь скользит по лицу Яна, по подбородку, по верхней губе, губы чуть касаются кончика носа, смешно щекоча, и уже другая пара губ присоединяется к первой, а на затылок Яна ложится прохладная ладонь, придерживая голову. Он только сейчас понимает, что шапки на нем больше нет, свалилась шапка, нежные пальцы перебирают его волосы, губы скользят все ниже по подбородку, на шею, руки распутывают, разматывают теплый шарф...
И вдруг все замирает, замерзает, губы уходят, руки выпускают шарф, а сзади, из-за спины раздается другой голос, громче первых двух, без шепота, без смеха, без нежных переливов, и снова Ян не может понять ни слова, только какое-то воспоминание всплывает из глубины сознания, но тут же ныряет обратно. Тени, у которых были руки и губы, обижены и расстроены, они совсем оставляют Яна, отодвигаются, уходят, не оставляя следов на снегу, и в голове тихонько размораживается прежняя мысль: "снег положить на переносицу" - и тут же она замерзает снова, потому что из-за спины появляется третья тень. Она - другая, не такая, как прежние, в ней нет той легкости, смеха, озорства, она медленна и серьезна. Тень не приближается к Яну, не касается, обходит вокруг, поднимает с земли шапку - вот она где! - и бросает ему. Ян не решается поднять руку, и шапка вновь падает в снег, возле его колен.
- Тебе повезло, - говорит вдруг тень, слова звучат непривычно, но понятно, - тебе повезло, я пришел вовремя. Мы знали, что некоторые из омпере проникают сюда, но не знали, как. Теперь мы знаем, и будем охранять лучше. Иди домой, человек.
- Они - вампиры? - спрашивает вдруг Ян, и сам удивляется, что смог сказать хоть слово, что голос не покинул его навсегда.
- Они - омпере, - поправляет его тень, и уточняет: - люди назвали бы их - молодые. Молодые часто делают не так, как надо. Молодые думают, все вокруг - шутка. Мы не разрешаем им приходить сюда, но они не всегда слушают. Иди домой, человек. Не бойся. Теперь мы знаем, где они проходят, и будем охранять. Иди домой.
Тень обходит Яна и исчезает у него за спиной. Снег не скрипит. Ян медленно встряхивает шапку, прежде чем надеть. Мысли его снова отмерзают, и он набирает полную пригоршню снега, сминает в комок и прижимает к переносице. Снег тает, варежки становятся мокрыми, а Ян снова вспоминает лето, и соседский сад, и яблоки, и самого соседа, который все-таки нашел и заделал досками лаз в своем заборе, и стал на ночь спускать с цепи собаку, чтобы соседские мальчишки не рвали яблок в его саду.