Аннотация: Опубликован в журнале "Реальность Фантастики", Март 2009
Их было двое. Молоденькая девушка с восторженными (похоже, от рождения) глазами и женщина постарше, серьезная и немного торжественная.
- Здравствуйте, - сказала я по возможности приветливо.
- Здравствуйте! - воскликнула девушка голосом, не менее восторженным, чем глаза, и кинулась ко мне так, словно ей наконец-то удалось найти свою давно пропавшую сестру. Вот забрела случайно в нашу крохотную приемную, и на тебе - сидит родная душа прямо за столом!
Прыгать через стол и кидаться мне на шею девушка все же не стала. Да и вообще после 'здравствуйте' и до ухода не произнесла ни слова, только стояла и светилась, как компьютерный монитор в темной комнате.
Её старшая спутница, напротив, приблизилась к моему столу неторопливо, с каким-то сдержанным достоинством. Я даже немного позавидовала такой манере держаться.
- Добрый день, - произнесла она. - Мы пришли к вам с важным известием. Знаете ли вы, что осталось меньше года до того, как Господь призовет всех нас на окончательный суд?
Я уронила голову на руки и громко простонала. Потом высвободила одну руку, не поднимая головы - сил моих не было на них смотреть - и указала на стену справа от меня.
- Прочтите, пожалуйста.
Объявление было напечатано крупным шрифтом и вывешено в целях экономии моего времени и моих же нервов. Нечасто, но помогало.
'Вниманию посетителей! Мы уже заключили долгосрочные договора с курьерами и поставщиками. Нашим работникам запрещается в рабочее время приобретать товары у коммивояжеров. Все души в этом помещении уже спасены. Спасибо за внимание. Администрация'.
- Пожалуйста, уделите нам всего лишь несколько минут.
Я простонала еще раз. Дальнейший разговор будет развиваться по вполне предсказуемому сценарию и меньше двадцати минут не займет, даже если я буду молчать. Швырнуть бы в эту парочку чем-нибудь тяжелым! Однако, по причине прогресса и стремления к безбумажному производству у меня на столе даже пресс-папье нет. Это во-первых. А во-вторых, потом придется еще больше времени впустую потратить. Даже если меня суд оправдает, что вполне вероятно, если к судье тоже заглядывают...
- У меня нет времени, - сказала я жалобно и безнадежно.
- Нет времени для того, чтобы подумать о Боге?
Я подняла голову и проникновенно сказала:
- Знаете, дамы, вы мне все надоели до чертиков. Поэтому я сейчас буду работать, а вы как хотите, - и демонстративно уставилась в экран. Вообще-то я, конечно, блефовала. Мало кто умеет так работать, полностью игнорируя происходящее вокруг. Я - не умею. Буду тупо смотреть в экран и слушать их бред. Хотя...
Мне пришла в голову идея, и я немедленно полезла в сумочку.
Речь женщины, между тем, набирала обороты. Я уже успела узнать, что конец света наступит в сентябре - и тут мне, наконец, удалось добыть из сумки наушники. Через несколько секунд речь проповедницы в моих ушах была вытеснена плавными переливами голоса Асуаны.
Совершенно не представляю, что должно быть в голове, чтобы произносить двадцатиминутную речь перед собеседником, который на тебя не смотрит и слов твоих не слышит. Двадцать минут! Именно столько времени понадобилось женщине (девушку я в расчет не беру, она как встала с самого начала у стола, так там и стояла, и даже лицом светилась все с той же интенсивностью), чтобы завершить спасительную речь и удалиться.
А я из-за неё чуть удар преждевременно не получила. Потому что она-то ушла, а наушники я из ушей вынуть не сообразила, и когда мой начальник сзади подошел и меня по плечу похлопал... Пришлось прослушать еще одну речь - о рабочей этике и подобающем поведении на рабочем месте. Эта была короче, минут на пять всего. Анатолий Ефремович зануда, но не дурак - понимает, что тратит своё же время.
Первой ласточкой надвигающихся перемен для меня стал звонок от Вали, главы отдела телефонных операторов.
- Лен, - сказала она, - готовы ли мы ко дню Тринадцать?
- К чему, к чему? - не сразу поняла я.
- Ко Дню Тринадцать. Двадцатого сентября. Ну ты должна знать, у нас в каталоге товара три страницы с этой тематикой.
- Мало ли что есть у нас в каталоге. А почему тринадцать, если двадцатого сентября?
- Еврейский новый год. У них другое летоисчисление, представляешь?
- Знаю, ну и что? Не тринадцатый же год будет? Там за пять тысяч уже давно перевалило.
- Ну вот, а говоришь - не знаешь. Пять тысяч восьмисотый. Сумма цифр дает тринадцать.
- А. И что?
- Ну, типа, конец света, - усмехнулась Валя. - Я просто не знала, что мы к нему должны как-то специально готовиться. Как вообще готовятся к концу света? А клиенты звонят, спрашивают. Что мне им говорить?
Я ненадолго задумалась.
- Знаешь, Валь, - сказала, наконец, я, - дай мне поговорить с начальством. Пока, если что, говори, что никаких проблем от Дня Тринадцать для нашей компании не ожидается.
Анатолий Ефремович, появившийся в офисе только к трем, выслушал и кивнул.
- Пока пусть так и будет, - сказал он, - но, боюсь, этого может не хватить. Понимаешь, появились в сети сайты, которые вешают списки 'подготовленных'. Если нашего названия нет в списке - что-то доказывать бесполезно. Заказы приходить перестанут.
- А в чем заключается готовность? Все должны исповедоваться и написать завещание?
Анатолий Ефремович был предельно серьезен.
- Исповедоваться, да. Завещание необязательно. Определенные мистический знаки нанести на товар, чтобы он не подвел хозяина в судный день. Там целый список есть, по пунктам. Разберись и сообщи. Кто из нас секретарша, в конце концов?
- Хорошо, - сказала я. В чем-то он был прав. Я должна была бы выяснить все это еще до разговора с ним. Но если, согласно списку, от меня потребуется камлание с бубном вокруг костра, я потребую указать соответствующий пункт в трудовом договоре.
Список пунктов я нашла, и половина написанного была для меня темнее, чем египетские иероглифы до рождения Шамполиона. Я не знала не только тайного значения буквы 'мем', но и самого обычного, и даже не представляла, как эта буква вообще выглядит. Вздохнув, принялась наводить справки. Нет, не про букву мем. Просто не могло быть, чтобы на этом деле еще никто не попытался заработать.
Давид Кроган и Самико Гроссини из фирмы 'Конец света, инкорпорейтед' появились в нашей фирме в конце февраля. Мне удалось уговорить начальство поручить дело специалистам.
- Давид, - сказала я, когда однажды он задержался ненадолго возле моего стола, - я все хочу спросить и все забываю... Если верить наведенным мною справкам, ваша фирма существовала еще во времена пресловутого кризиса двухтысячного года. Чем же она занималась сорок лет между этими эпизодами мировой истерии?
Давид улыбнулся.
- В двух словах не скажешь, - ответил он. - Но если вас, Лена, действительно это интересует, я буду рад выбрать время и рассказать подробнее. Когда вы позволите мне угостить вас ужином?
- Вы, наверное, хороший продавец, - засмеялась я.
- Да, неплохой. А почему вы так решили?
- По форме, в которой вы задали вопрос.
- Я не имел в виду навязываться, простите, - слегка стушевался Давид. Если честно, он понравился мне с первого дня, но ведь надо же было слегка сбить с него спесь. Ну и проверить на крепость характера. Я давно заметила, что стоит на полшага отступить от образа длинноногой пустоголовой блондинки-секретарши, и большинство кавалеров моментально дают задний ход. Таких лучше выявлять сразу.
- Как насчет завтрашнего вечера? - спросила я.
- Завтра у меня не получится, - ответил Давид.
Что и следовало доказать. Жаль. Но тут он добавил:
- Это наглость с моей стороны, Лена, но, может, у вас найдется время сегодня? Хотя бы на чашку кофе?
Кофе в баре при его гостинице подавали восхитительный. И вообще обстановка была вполне романтичная, вплоть до безопасных, но выглядевших совсем настоящими свечей и негромкой джазовой музыки. Очень способствовало быстрому переходу на 'ты'. Потом, впрочем, разговор у нас почему-то потек в совсем не романтическом русле.
- Мы отнюдь не прозябали без дела, - рассказывал Давид. Под 'мы' он, разумеется, имел в виду компанию. - Ты же должна была видеть нашу страничку в сети, там отмечены основные пункты. Самый крупный, пожалуй, Конец Календаря в двенадцатом году. Поскольку астрономические вычисления Майя оказались довольно точны и к двадцать первому декабря звезды действительно выстроились в указанном порядке, люди были уверены, что и конец света непременно наступит. Хотя у Майя этим днем всего лишь завершался календарь. Может, им просто неинтересно показалось продолжать расчеты. А может, остальные записи затерялись в веках. Но никаких Страшных судов они точно не предрекали.
- Однако эти знания не мешали вам зарабатывать на людях деньги.
- Мы зарабатывали на дураках, - пожал плечами Давид.
- Это все, что ты думаешь о людях? Дураки? Глупое стадо?
- Лена, - мягко сказал он, - не надо приписывать мне всевозможные мерзкие мысли только потому, что ты в чем-то со мной не согласна. Я имел в виду только то, что сказал. Есть в мире умные люди и есть дураки. Умные люди не впадают в истерику из-за того, что две цифры в сумме дают тринадцать. Умные люди понимают, что есть такая вещь, как совпадение. А дураки хотят видеть тайный смысл в каждой цифре. Заметь, не найти настоящий смысл, не понять природу вещей. Считать прожилки на листике смородины и делать выводы из их количества - да, это легче, чем изучать ботанику. Не моя вина, что в мире так много дураков, и что большинство из них желают оставаться дураками.
- Мне не очень нравятся твои рассуждения, - сказала я.- Так можно дойти очень далеко. До пролов и унтерменшей.
- Можно, - согласился Давид. - А можно и не доходить. Я с чистой совестью согласился работать в 'Конце света', поскольку жизнь научила меня: большинство людей верят в то, во что им хочется. Тот, кто верит в пролов и унтерменшей, будет в них верить в любом случае, и дойдет до них от чего ему будет угодно. Хоть от пользы грудного кормления детей. Вот, смотри, - он достал из сумки электронный блокнот, шикарный, последней модели, оформленный под старину. Открыв это свидетельство профессионального успеха и поводив стилом по странице, загружая нужную информацию, он протянул блокнот мне. - Статья в 'Популярной науке'. Интервью с Ребе Шломо Шлоссом, известным в соответствующих кругах авторитетом по каббалическим исследованиям. Напечатано месяц назад, подробные разъяснения, почему конца света ожидать не нужно. И что это изменило?
- Людям надо давать шанс, - не сдавалась я.
- Согласен, - кивнул Давид. - Например, эта статья - шанс. Но если люди все же решают оставаться дураками, это не моя вина.
Приведение нашей компании в состояние полной готовности ко Дню Тринадцать заняло немногим больше двух месяцев. Начиная с четвертой недели этого проекта, я практически жила в гостиничном номере Давида, притащив туда несколько смен одежды, любимый шампунь и все институтские учебники. Я знала, что он должен уехать через месяц, а он - что я все еще не одобряю его работу. Эти две темы не обсуждались. Еще я знала, что ему тридцать два года, что он разведен и бездетен и живет один, и что яркие зеленые глаза достались ему от отца-ирландца, а смуглая кожа и темные вьющиеся волосы - от израильтянки матери. И, пожалуй, все. Зачем знать больше о человеке, который через два месяца после встречи навсегда исчезнет из твоей жизни?
- Ты приедешь ко мне? - вдруг спросил он где-то за неделю до предполагаемого отъезда. Было воскресенье. Мы валялись в постели, я - с учебником, он - с 'Загадкой убийства Гейтса'.
- Если пригласишь - приеду, - быстро отозвалась я, слишком взволнованная, чтобы играть в неприступность.
- Приглашаю, - Давид слегка склонил голову в иронично-галантном поклоне.
- Жди на летних каникулах.
- Это же больше месяца, - вздохнул он. - Впрочем, даже к лучшему. За это время я успею привести свою квартиру в Дублине в состояние, подходящее для приема гостей.
- Назад в Дублин? А других проектов не ожидается? - я отложила, наконец, учебник и повернулась к Давиду лицом.
- Нет. Нам удалось набрать и натренировать новых людей, нехватку специалистов уже практически устранили. Так что возвращаюсь к непосредственным обязанностям. Я же тебе говорил.
Он действительно рассказывал, что на самом деле занимает достаточно высокий пост в компании и лишь временно занимается непосредственно работой у клиента. Признаться, я тогда подумала, что он вешает мне на уши лапшу, а потом эта тема как-то забылась.
- Кстати, - продолжил Давид, - эта сессия ведь у тебя последняя, если я правильно помню?
- Правильно. Через два месяца я буду не просто секретаршей, а секретаршей с дипломом историка.
- Зачем же так мрачно?
- Да не мрачно. Я знала, что меня ожидает. Работу найду обязательно, просто вряд ли сразу.
- Оптимист, - усмехнулся Давид. - А к нам не хочешь? Могу поспособствовать.
- Рисовать под трафарет невидимой краской буквы 'мем' и 'шин'? Спасибо, я лучше секретаршей.
Давид глянул на меня с неожиданной серьезностью.
- Ты недооцениваешь 'Конец Света', Лен. Ты далеко не всё знаешь о нас. Учти: я предлагаю тебе работу именно по специальности.
- Так предлагаешь, - осторожно спросила я, - или можешь поспособствовать?
Давид помолчал.
- Допустим, предлагаю. Допустим, у меня есть такие полномочия. Со мной считаются. И не думай, что это из-за... - он замялся, скользнув взглядом по смятой постели, - из-за этого. Отнюдь. Я неплохо умею оценивать людей, и твой интеллект отметил сразу, как и умение работать с людьми. Плюс образование историка. Плюс свободное владение английским и испанским.
- А историки-то вам зачем?
- Соглашаешься?
- Подумаю. Все равно до диплома еще два месяца. Кстати, у тебя самого какое образование?
- А что?
- Да ничего, просто в голову пришло.
- Факультет журналистики в Сорбонне.
- По специальности не пробовал работать?
- Я публикуюсь периодически, - усмехнулся Давид. - В основном под девичьей фамилией моей матери.
- Понятно, - сказала я, снова берясь за учебник.
Двадцатое сентября я встретила в Дублинском офисе фирмы 'Конец Света, Инкорпорейтед.' В этот день я как раз закончила подготовительную работу по своему первому заданию.
- Надо же, - задумчиво сказал Давид, прочитав собранные мной материалы. - Молодец! Я понятия не имел, что у племени ндебеле вообще существует календарь, и что его можно хоть как-то совместить с Григорианским. А уж тем более - что у них есть мифы о конце света.
- Меня удивляет, что ты вообще знал об их существовании.
- Знал. Но я вообще знаю много малоизвестных вещей, мне положено по должности. Как и другим партнерам. Но про это племя действительно мало кто слышал, и тут придется поработать.
- С другой стороны, таинственность может сыграть нам на руку, - горячо возразила я. - Давид, у них там до сих пор пятидесятипроцентная детская смертность, средняя продолжительность жизни - около сорока пяти лет, почти поголовная неграмотность... Немного внимания им не помешает.
- На чем тут можно будет сыграть? -спросил Давид.
- У них развиты некоторые виды искусства. Есть, например, известный всем любителям способ бисероплетения, который заимствован в этом племени и назван их именем. Там в конце, - кивнула я на лист электронной бумаги с собранными мной фактами, - я сделала подборку по символике, цветовым сочетаниям, материалам - что удалось найти. Если и соврем слегка, они все равно нас не опровергнут. Я уже сказала, там почти поголовная неграмотность, не говоря про доступ к сети. А если к ним приедет толпа народу покупать местные поделки, они вряд ли начут объяснять, что те не имеют магической силы. Это будет не просто выгодно нам, Давид. Это будет добрым делом. Помнишь, ты говорил...
- Остановись, - улыбнулся Давид, - не читай проповедь перед обращенным. Ты хорошо поработала. Это всё, я вижу, с дальним прицелом, мы сейчас начнем готовить почву, а лет через, - он еще раз взглянул на дату, - двенадцать можно будет заняться ими вплотную. Я поговорю с социологами. Они с тобой свяжутся, когда просмотрят это. У тебя есть, чем заняться, пока ты ждешь?
- Конечно. Я даже не задумывалась раньше, как много в нашем мире календарей.
Возвращаясь к себе в кубик, я прошла через просторный вестибюль, кивнула приветливой секретарше Айлин. Краем глаза заметила на её столе сегодняшнюю периодику - в бумажном варианте, для посетителей. Еще одно интервью с Ребе Шлоссом, данное Д. Каспиту для журнала 'Наука и мистика'. С радостью вспомнила, что в эту субботу обедаем у родителей Давида. Какая на этот раз будет кухня? Марокканская? Южнокалифорнийская? А может, и чеченская, с них станется. Неординарные люди, мистер Шон Кроган и доктор Мириам Каспит.
- Елена, - окликнула меня секретарша и тяжело поднялась с места, - ты не могла бы сделать мне одолжение? Умираю -в туалет хочу, а оставить место без присмотра не могу. Пожалуйста, а? Я мигом.
Айлин умоляюще качнула огромным животом. Беременным отказывать, как известно, нельзя. К тому же, она ведь сказала 'пожалуйста'.
Стоило Айлин скрыться за тяжелой деревянной дверью, как в лобби вошли две женщины, смутно мне кого-то напомнившие.
Одна из них молчала и светилась, предоставляя второй произносить речь. Как выяснилось, дамы пришли к нам с важным делом из Церкви Просветленных Блондинок.
Им показалось необходимым разъяснить мне, почему конец света все-таки не настал сегодня по расписанию.
Я улыбнулась, вставила в уши лежащие у Айлин на столе наушники и принялась просматривать журнал. Хорошее интервью, достаточно популярная подача информации. Произвело на публику ровно столько же действия, чем предыдущее.
Я не во всем согласна с Давидом, но в одном не могу спорить - если кто-то хочет оставаться дураком, вряд ли можно что-то изменить.