Напыщенные, надменные, высокомерные выходцы из знатных семей - скажите Вы. Которые заботятся только о себе и свысока смотрят на окружающих. Это правда. Мы и правда таковы. Иначе и нельзя. Люди, которые должны посылать на смерть Имперскую армию просто не могут быть другими. Что было бы если бы мы думали о каждом солдате? Смогли бы принять в важной ситуации необходимое решение, не думая о семьях или о справедливости? Нет, конечно. Наши учителя это понимают. И учителя наших родителей, тоже. Поэтому нас не учат многому. У нас не может быть нормальных отношений. Кому нужен добрый глава Золотого Дома? Никому. Он не может знать любви, не должно знать родительской заботы. Нас не должны трогать страдания. Наше золото - наше проклятье. Нас не обучают жестокости, нет скорее нас не учат любви. А если человеку не говорят, что дерево - это дерево, как он может об этом узнать? И мы не знаем. Наш блеск - наше достоинство, оно - наша защита. Мы должны защищать свою страну, но совершенно беззащитны в бытовой ситуации. Совершенные убийцы - вовсе не головорезы, вампиры, джайры, а те - кто посылает разведчиков на убийственное задание и идет пить чай. Нам и не нужно убивать самим, хотя нас этому и учат. Но мы убиваем ежесекундно, просто готовясь к тому что может случиться, чтобы не колебаться в последнюю минуту. И когда губы произносят приговор - мы неподвижны, в нас нет сомнений. Потому что по-другому и быть не может. Наше дело - придумывать варианты и выбирать способ, который требует меньшей крови, единственный возможный. Это наша реальность.
В награду мы имеем деньги, почет, уважение. Перед нами преклоняются или нас ненавидят, трепещат или презирают, все это нам не важно. Потому, что люди для нас не имеют значения, не должны иметь. Те кто нас хорошо знает, наверно жалеет... Надеюсь у них хватит ума не произносить эти слова вслух. Нас в любом случае обязаны защищать - наши жизни дорого оплачиваются, никто кроме нас не сможет делать эту работу лучше, не отвлекаясь. И мы гордился этим. Раз в других областях мы не можем добиться успеха - это со временем становится нашей отрадой. Нам не нужна власть, потому что власть это желание повелевать кем-то чтобы достичь личных целей. У нас нет целей Мы с рождения знаем, что должны делать и делаем это.
Мы не жестоки и не безжалостны, скорее равнодушны. Потому, что не понимаем людей и не стремимся этого делать. И мы искренне не понимаем, зачем нам это? Зачем мучиться, если лучше заранее знать куда идешь? Зачем выбирать, стоя на перепутье? Зачем беспокоится о чем-то, что несущественно? Зачем брать в дом умирающее животное и заботится о нем? Вы называете это жалостью?! Животное в любом случае умрет, и лучше это будет для него облегчением, чем, если вы заботясь о нем, будете дарить ему смутную надежду и разжигать жажду жизни, когда она бесполезна. Мы не понимаем людей.
Девушка может встретить парня и влюбится, хотя парень к ней ничего не испытывает. Зачем?
Я знаю, что из себя представляет моя жизнь и моя семья. И я понимал, что когда меня похитили, чтобы шантажом заставить моего отца, повлияв на Совет, выпустить Мятежников, моя участь была решена. Это было естественно в моем мире. Меня не стали бы спасать. Перед лицом громадного урона, которые эти люди могли принести, моя жизнь была несущественна. У меня был младший сводный брат, который мог быть следующим главой Золотой Семьи и ее наследником. Наверно мой отец все же исытывал жалость ко мне, все же я его сын. Но кто знает. После того, как немало моих родственников сошли с ума, от груза собственной вины во Смутного Времени, нас учили думать о людях как об инструментах и степени их полезности. Мы тоже по сути ими были, но более специализированными что ли. И нас бесило, что люди способны иметь что-то, нам недоступное при всем нашем богатстве. То, чего мы не видим и не понимаем.
Но нам надо как-то проводить время. У нас много увлечений. Для кого-то они становятся радостью плоти, хотя такие ущербны. Кто-то начинает собственные коллекции. Да, аристократы готовы убить за понравившуюся веешь, если не удастся договориться. Но, согласитесь, это логично, если для нас нет ничего более ценного, чем это.