Ночью проснулась от плача детей... Один из малышей, который родился несколько недель назад, плакал так, что почти уже охрип. А старшенький, годовалый Ромка, которого я называла на ненецкий лад Аромако, ревел тоже изо всех сил, но как-то жалобно. "Сон свой жалеет!" - так обычно говорят у нас.
Чувствовала, что все в чуме проснулись: дедушка и бабушка малышей молча вздыхали, кто-то переворачивался, кто-то зевал, я же потихонечку, боясь растревожить спящих собак, встала и вышла на улицу, чтобы посмотреть на погоду, на многотысячное стадо наших личных и совхозных оленей, пасущееся по сопкам и оврагам.
На улице было чудесно: с восточной стороны появилось большое яркое круглое солнце, справа, высоко-высоко в синем небе, увидела тонкий силуэт молодого месяца, а на западе сияла разноцветная радуга...
Я долго стояла около чума и любовалась божественной красотой природы. Было раннее утро, и всё стойбище мирно спало...
Решила снова прилечь, но плач детей, наших внуков, не давал уснуть уже никому в чуме. В другой половине чума молодые родители наконец-то проснулись: Лена стала убаюкивать новорождённого в люльке, кормила грудью, а её муж, наш племянник Денис, старался успокоить старшенького, годовалого Ромку, который всегда начинал реветь вслед за маленьким братиком.
На какое-то время малыши успокоились, но через некоторое время всё начиналось снова
Одни взрослые потихоньку стали вставать, выходить на улицу, умываться, а другие, лёжа на постели, дремали в ожидании чая... А главная хозяйка нашего чума Зоя Алексеевна, как всегда, стала разводить огонь, чтобы приготовить чай. Лёгкий дым от тлеющей карликовой берёзки и кустарников стал разрастаться и вмиг заполнил круглое пространство чума... Все молчали, потому что было раннее утро, нам всем хотелось спать, но наши малыши не унимались, хотя родители их баюкали, качали и кормили. Никто никому не думал делать замечаний: ведь мы - одна семья.
После утреннего чая нам ещё долго предстояло дожидаться прихода стада оленей. Хозяева всех чумов не выходили на улицу, все спали...
"Что же такое с нашим малышом? Почему он постоянно плачет?" - спросила я по-ненецки, не обращаясь ни к кому...
"Да, много ночей он плачет... А Аромако просыпается от плача братика.
Может, он в это время писать хочет, а тут плач малыша ему не даёт уснуть", - тихо и спокойно проговорил главный хозяин нашего чума, мой брат Нерчу Николаевич Ядне. Недоспать для него было пустяковым делом: его жена в своё время родила ему семерых детей, у которых давно растут уже свои.
"Может быть, наш малыш заболел? Ведь днём плачет только тогда, когда хочет кушать! Остальное время днём спит!" - продолжала я, а сама смотрела, как невестка Лена, выйдя из-за ситцевого полога, одной рукой стала давать грудь малышу, а свободной рукой протирала сонные глаза.
Зоя Алексеевна, главная хозяйка нашего чума, долго молчала, убрала посуду и стол, принялась чинить старую малицу своего мужа.
"И люлька хорошая, хотя и очень древняя... Интересно, всех ли моих племянников вынянчили в этой люльке? Может быть, для кого-то брали другую, вторую люльку? А Тэтамбоя качали в ней?" - обратилась я к брату.
"И Тэтамбой вырос в этой люльке. Светланку, нашего первенца, тоже качали в ней... А теперь у неё свои четверо растут..." - задумчиво ответил Нерчу.
"Люлька старая, дерево, видимо, крепкое. Из какого дерева она сделана?" - заинтересовалась я.
"Она сделана из дуба. Никто уже не знает, где предки взяли такое дерево. Но это и твоя люлька!" - продолжал Нерчу Николаевич свой рассказ и, посмотрев в мою сторону, улыбнулся.
"Нга!!!" ( "Гм!!!") - вырвался нечаянный крик из моих уст.
"Да-да! Эта люлька и тебя баюкала!" - поддержала мужа Зоя Алексеевна.
"Не может быть! Я-то давным-давно родилась! Уже скоро круглая дата будет..." - ещё больше удивилась я, но любопытство взяло меня так, что присела на постели, ночная ягушка упала с моих плеч, я ещё лучше стала разглядывать потемневшую, даже ставшую похожей на красное дерево, люльку, которую Лена теперь повесила на верёвки, привязанные к одному из шестов чума. Люлька с плачущим ребёнком качалась на той стороне чума...
"Видишь, и сеяр (обруч) у люльки старинный, только дно и крепления из кожи меняли время от времени, гвоздей-то ненцы никогда ни в чём не применяли... И оберег (кусочек медвежьей шкуры на обруче) бережёт наших детей от злых духов... Все наши сёстры и брат выросли в ней. Хозяином этой люльки сначала стал наш отец. Дедушка Ептёй рассказывал нам о том, что люлька досталась ему от его предков... Наша мама дорожила этой люлькой... Видишь, у люльки светлое дно! Год назад, когда родился Ромка, Денис поменял прохудившееся дно, и теперь люлька ещё долго будет служить его детям!" - заключил отец большого семейства, дедушка маленьких мальчиков.
"Правда, один раз люлька чуть было не пропала... Однажды летом нашими нартами с зимними вещами занялся Хакэця (так мы, ненцы, ласково называем медведя), разбросал и разорвал всю одежду, шкуры на малицы и ягушки, которые пришли в негодность, поломал все нарты... Тогда нашу люльку мы оставляли в зимних нартах потому, что ещё ни один из сыновей не был женат. И, стало быть, люлька просто хранилась и ждала, когда появиться у неё новый хозяин... Некоторые семьи просили её на время, но мы не отдавали. А осенью, когда приехали за вещами, то всё было разорено. Недалеко от разломанных нарт, в небольшом овраге, я нашёл нашу люльку. Она была цела и даже не опрокинута!
Конечно, мне было жалко испорченную одежду и разломанные нарты. Но я был рад тому, что люлька цела и невредима. Стало быть, род должен жить!" - сказал Нерчу Николаевич и прилёг на спину на своей постели, закуривая трубку.
"Ну почему наш малыш плачет, и никак не угомонится?" - снова спросила я и посмотрела на ту половину чума, где качалась люлька с ребёнком.
"Имени у него нет! Разве можно человеку долго жить без имени? Своим настойчивым плачем он просит, видимо, имя себе. Надо дать ему имя! Раньше старые люди говорили, что ребёнку нужно подобрать имя как можно быстрее... Помните, Ромка в прошлом году тоже долго плакал ночами, пока мы ему не дали имя! Имя его прапрадеда Ептёя! Малышу, если предстоящей ночью не захочет угомониться, надо дать имя!" - твёрдо сказала бабушка Зоя и вышла из чума, чтобы сходить за водой.
Вскоре к стойбищу подошло многотысячное стадо оленей, и все мы вышли полюбоваться на своих любимцев-оленей, поработать с ними, лечить и готовить упряжки для поездок по своим неотложным будничным делам...
День был солнечный, тёплый. Мы с малышами Ликой и Ясавэем гуляли целый день по тундре, собирали ягоды, но я снова и снова мысленно возвращалась к нашему утреннему разговору.
Первую половину следующей ночи почти никто в нашем чуме не спал. Малыш плакал так, как будто чего-то настойчиво требовал. Тоненький голосок уже охрип, но он надрывался изо всех сил. Молодые родители целую ночь пытались успокаивать своих детей, но тщетно! Малыши не унимались...
"Нюмд харва! (Имя хочет!) Вот увидите, он точно перестанет плакать! Древние люди нашего рода всегда делали так!"- сонным голосом пробормотала Зоя Алексеевна со своей женской половины чума.
"Это должно быть хорошее, древнее имя! Думайте все, иначе нюкцява (наш сыночек) заработает себе грыжу, и у нас снова будут проблемы!" - чётко проговорил Нерчу Николаевич.
"Если Ромка перестал быть плаксой после того, как мы дали ему имя Ептёй - имя твоего дедушки, то сегодня тебе, бабушка Нина, надо дать внуку имя одного из предков! Как назовёшь малыша, так и будем звать!"- сказал мой племянник Денис.
Мне не пришлось долго думать. Я почти сразу выпалила имя, которое вертелось в моей голове, но всё думала о том, как отнесутся к этому родители ребёнка и его дедушка с бабушкой.
"Явор. Ядне Явор! Наш род пошёл от этого человека. И этот внук отныне будет носить имя нашего славного предка! - сказала я и ждала реакции своих сородичей. Какое-то время все молчали, в уме перебирали всякие имена.
"Пусть будет Явор! Думаю, что это имя должно понравиться ему. Если малыш примет это имя, то он должен перестать плакать", - согласился Нерчу.
"Явор? Это же древнее-древнее имя... Ну... пусть будет так! Я согласна. А пока он маленький, будем называть его Явороко. Хорошо?" - сказала Лена.
Усталый от бессонных ночей Денис, отец наших малышей, выходил на улицу. А когда зашёл, то спросил: "Как решили назвать мальчика?"
"Нам хочется, чтобы малыш носил имя Явор!" - радостно сообщила я, а сама ждала ответа.
"А в школе его не будут дразнить? Теперь ведь все ненцы своим детям дают только русские имена!" - засомневался Денис.
"Пусть другие берут любые имена! У ненцев много красивых имён, и мы должны сохранить всё лучшее, что нам оставили наши предки! Иначе какой же мы народ? Что же мы оставим своим потомкам? Думаем, что малыш примет имя своего далёкого предка, дождёмся только следующего утра!" - сказал Нерчу Николаевич.
На следующую ночь мы уснули крепким сном... Малыши Аромако и Явороко не плакали и спокойно спали до утра...
Так древняя люлька требовала хозяина с именем, а малыш, видимо, хотел иметь имя своего далёкого предка...
Вместо эпилога
Этот рассказ писала долго: несколько раз бралась за него и много раз бросала. Но как-то вечером, 22 ноября 2003 года, вдруг раздался телефонный звонок. Из Антипаюты звонила моя сестра Анна Николаевна Ядне.
Она сообщила о том, что наша племянница Татьяна Нерчувна Ядне родила девочку и что она ждёт от меня имя для своей новорождённой дочери.
Я была счастлива от такого внимания своих родных. Это дало мне новое вдохновение и стимул к жизни. Наутро в воскресенье я снова села за компьютер и буквально за несколько часов закончила "Люлька Явора". А потом долго перебирала все ненецкие женские имена. Составила список имён, где были ненецкие, русские и другие имена. Многих знакомых просила звонить и давать разные имена. Но выбор сделала я сама: ведь мне родные доверили дать имя новому человеку из нашего рода. Позвонила в Антипаюту. Девочку я назвала Саване, и тут же в генеалогическом древе рода Ядне, который поместила в рукописи своей новой книги, в пустой клеточке, идущей от имени Татьяна, написала: "Саване". Пусть это красивое имя принесёт маленькой внучатой племяннице здоровье, счастье и удачу.
Мне, может быть, не дожить до этих светлых дней, когда мальчик по имени Явор и девочка Саване вырастут и узнают о том, что имена им даны мною, но всё же приятно сознавать, что ещё существует преемственность поколений, и что молодые считаются с мнением старших.