- Выходит, мы зря боялись потерять контрольный пакет. Верно?
Разговор прервался. Виктор остановился в темноте. Неприятно скрипнули зубы. Одна рука не переставала чесать другую. Кожа шелушилась, оставалась покрытой сетью из разодранных ранок среди сухих островков. Мужчина довольно громко дышал и молчал. Закусил верхнюю губу, сорвал с неё часть кожи до крови и громко выдохнул. Паузы всегда возникали в спорах при разногласиях коллег. Михаил, освещённый со всех сторон, почти застыл. Только моргал чаще обычного.
- Образец показал, что мы действительно смогли эффективно соединить диагностику и терапию, - ответил он на порядок тише. - Мы не мошенники, это видно по результатам Сети отлично обучены. Считывают, воспроизводят и корректируют тебя живьём. Все ручейки процессов. На встрече мы обговорили предварительно клинические испытания на ближайшие три года...
- Три года тестов? - перебил Виктор достаточно громко, чтобы собеседник по ту сторону вздрогнул. - Чёрт, я до сих пор не верю. Это весь итог консультаций? Миша, скажи, что ты шутишь. Мы не растянем инвестиции на такой срок. Чёрт, мы не продержимся, никак! Миша, три года никто не готов ждать.
- Тогда мы протянем ноги, а инвесторы заберут все наработки, - изображение моргнуло, на что тут же отозвались тени в комнате. - Стервятники умеют ждать. Можем ругаться, но без успешных клинических испытаний шесть лет уйдут на помойку. У нас заберут и прежние проекты. Только не кричи снова! Нам нужен план. Не хотелось бы начинать всё с начала. Думаю, стоит попробовать...
- Что попробовать? - перебил Виктор, срываясь на крик. - Ты понимаешь, что нечего пробовать? Чистый энтузиазм не растянуть и на пару лет. Денежных потоков от остальных продуктов не хватит на завершение исследований и испытаний. Недостаточно привлечённых фондов. Мы не соберём ещё раунд. Какой выход пробовать?
- Алгоритм и железо, весь софт и всю аппаратуру признали медицинским проектом, - развёл руками мужчина в проекции и поправил рукав пиджака. - Разработка теперь оценивается в разы дороже, но и требования на порядок строже. Реализация идеи усложнилась и стала неподъёмной для нас. Может быть, решение регулятора проплачено инвесторами. Для них схема идеальная. Проект дорожает, мы почти за бортом. Сейчас с технической стороны решить все проблемы можно и без нас. Нужно только финансирование. До первых успехов миноритарные доли выкупят, конечно. Уже после нашего устранения из совета директоров и менеджмента компании. И за нужную цену. Ну, может мы получим нормальные деньги...
- Дьявол, - проскрипел Виктор, махнув рукой и свернув проекцию. - Да пошёл ты! Достали, со всех сторон...
Последние слова в пустой комнате прозвучали бессмысленно. Как звук волны, плеснувший в далёкий берег. Мужчина потёр изрядно вспотевший лоб обеими руками, пока помещение наполнялось тёплым жёлтым светом ламп. Техника пробуждалась из спящего режима, ожидая действий. На столе наливалась в стакан вода. Система могла дополнить две трети жидкости всем необходимым для успокоения. Но Виктор остро нуждался не столько в ровном дыхании и спокойном биении сердца, сколько в ясной голове. Поэтому вода осталась водой.
Мысли разметало, руки тряслись. Холодная чистая свежесть быстро расплескалась внутри, в пару глотков. Успокаивала вода медленно. Глубокое дыхание не помогало. Свободной рукой мужчина перебирал в воздухе отчёты, импульсивно и быстро: то судорожно погружался в показатели и их динамику, то сбивчиво возвращал внимание к нормативной и технической документации. Некоторые связки никак не находились, но управленческая отчётность всё сильнее удручала и отвлекала большую часть внимания. Вскоре Виктор поставил стакан на стол и включил на полную мощность систему очистки и увлажнения воздуха. Домашняя сеть переключила подсветку в рабочий режим, стоило только перейти от отчётов к анализу. Комната наполнилась различными оттенками всплывающих кубов данных. Словно разноцветные шары, плавающие вокруг, массивы заняли пространство. Окружая мужчину, материализовались миражи из цифр, текста и связей, скрывающих в себе его жизнь и идеи. Время и движение в цифрах и графиках.
Быстрые и плавные движения рук сменяли дёрганные рывки. Порой Виктор переходил к мысленным командам, но система не давала надолго перегружать мозг. Секунды напряжённого замершего состояния в вихре проекции сменялись вспышками движений. В такие минуты быстрые перебежки глаз волнами раскачивали всё тело в поиске решения. Которое не находилось, ни когда Виктор потёр вновь пересохшее горло, ни когда руки сами потянулись к карманам, ни когда ноги принялись подгибаться от усталости и обилия пружинящих движений. Руки раз за разом всё сильнее и чаще впустую сотрясали воздух вкупе с очередным ругательством.
За окном ветер срывал отдельные листья и гнал их прочь. Сумрак окончательно вытеснял светлый погожий день, пригоняя с собой массивные тучи. Прохожие спешили укрыться в домах, забегая внутрь под скрежет входных дверей и неприятное пищание домофонов. Они взбегали по лестницам, запускали в движение лифты и зажигали свет в окнах. Возвращались в комфортные стены из-под открытого неба.
Стоило остановить анализ, как комната также принялась наполняться прежним тёплым светом. Мужчина рухнул в кресло совершенно вымотанный, получив результаты и консенсус-прогноз после часов обработки данных. Динамика ликвидности и предполагаемый прогноз денежного потока не оставляли шансов на выживание компании при любой экономии. Привлечение дополнительных средств оставалось маловероятным, если основные акционеры не поддержат такой шаг. Если и давление регуляторов было вызвано искусственно, то надеяться приходилось лишь на чудо. На следующую часть дотаций можно рассчитывать только после создания успешной модели воздействия на человеческий мозг. Прошедшей большую часть испытаний. Согласно бюджету и прогнозу до этого этапа компания не дотягивала, никак. Оставалось искать маловероятные и неочевидные решения.
Виктор откинул голову, закрыл глаза и задумался, растягивая мысли и секунды. Чувствовал себя запертым, но не спешил признавать поражение. Двигаться совершенно не хотелось, энергия заканчивалась и усталость захватила глаза и мысли. Тело наполнилось тяжестью и теплом, забирая всё внимание сознания. Мужчина почувствовал вибрацию на руке и открыл глаза. Система не смогла отличить недолгий сон от нездоровой неподвижности. Возможно, что уведомление пришло из-за плохой динамики пульса или давления. В любом случае, Виктор оправился, потёр лицо ладонями и принялся снимать с себя одежду. Ему стало настолько не по себе от усталости и прошедшего напряжения, что опустошение внутри пробивалось наружу в опущенных плечах и понуром лице. Озноб наполнил тело дрожью, а кожу - солью и остатками липкого пота. Пот попадал в ранки, отчего невыносимо хотелось его смыть.
Сильнее всего пропиталась рубашка. Ткань пришлось отлеплять от тела. Выходя из душа через двадцать минут, Виктор уже поправлял на себе домашнюю одежду. Шорты и футболка окружили приятной свежестью. Взъерошенные волосы оставили ощущение дома, вместе с босыми ногами и раскатистой походкой. Он больше не контролировал себя: ел машинально, пил по инерции, проверял уведомления по привычке. Маленькие дела закрыли собой большие, словно поверх мяса и овощей выложили рис.
Чай был оставлен на потом. Как и запуск обработки органического мусора: контейнер не заполнился до конца. Смахивая очередные уведомления, мужчина на секунду замер и нахмурился. Вернул предыдущее сообщение и не сразу понял, что привлекло внимание. Перед ним возник запрос о подтверждении маршрута контейнера с оборудованием. Готовую сборку уже погрузили по окончанию консультации с регулятором. Михаил отправил технику, но оставил ему выбор пункта назначения, не вдаваясь в условия разработки. Оба склада могли принять груз уже утром, но по-хорошему приборы и машины с начинкой и обеспечением стоило разделить и отправить в разные места. А сейчас, когда технический персонал уже мчался домой, автоматическая отправка одного контейнера со сваленным в кучу содержимым ждала указаний.
Морщины в миг проступили на лбу, словно волны, поднятые ветром. Виктор повёл плечами и закрыл глаза, не желая понимать, отчего партнёр не захотел разбираться с рутиной сам. Левый глаз слегка подёрнулся, всего пару раз. Обычно неприятности с непониманием случались редко и переживались легко, уж точно без душевных травм и каких-то последствий. Но сейчас, по совокупности событий, мужчина уже представлял себе, куда можно было направить машины, чтобы лишить всего и себя, и коллег, и инвесторов. Чтобы нигде больше, кроме собственной головы, не получилось бы собрать рабочий прототип. Может, это даже удастся списать на ошибку автоматической системы. Чтобы случился не порыв души, а сбой программы. Глупо, конечно, но сколько шансов совершить что-то значительное у него ещё оставалось? Или уничтожить, или отдать собственные мысли и годы. Или что-то придумать.
Мужчина рухнул в кресло, потёр виски и запустил руки в волосы. Вспомнил, как пятнадцать лет назад мечтал о визуализации образов на грани между виртуальной и дополненной реальностью. Сколько мелких работ прошло по нему, пока катком не вывела жизнь на технически возможное решение. Виктор перебрал и воспоминания, о том, как с десяток лет назад идея перешла в работу над практическим воплощением по борьбе с внутренними проблемами. От поиска забытого вплоть до разрушения психических расстройств. Представил, как легко могут решаться задачи с такими подходом: достал нужную папку и нашёл ключи от машины, разрушил с содержимым некогда закрытый и забытый шкаф и ушли проблемы с самооценкой.
Уже лет пять собранная команда вплотную подходила к возможности автоматического определения отклонений и их материализации, которое позволило бы человеку найти, принять и устранить депрессию, неприятное чувство или одержимое желание. Найти решение в понятной и удобной форме. Смахнуть навязчивость словно муху, вытащить неприятное воспоминание, стереть пыль с восприятия или признаться себе в страхе, увидев его суть. В прямом и переносном смысле.
Метод обучения посредников-сетей оказался основной проблемой, собравшей кучу времени, игр добровольцев и исследований врачей. Социологи, целевая аудитория и психологи восприняли концепцию лучше ожиданий. Специалисты по психиатрии, наркологии и неврологии - весьма скептически. Допуск до обывателя оставался под вопросом до итогов консультаций с регулятором, которые взял на себя Михаил. Пока же сотрудники не могли определить, появится ли вслед за стационарной версией что-то мобильное. Никто не мог точно спрогнозировать нужный форм-фактор. Михаил предлагал концентрироваться на ожиданиях инвесторов. Виктор верил, что разработка будет успешна в различных нишах. Востребованный среди многих слоёв покупателей, этакий большой кусок блинного торта. Виктор верил, потому что ему самому не хватало такого инструмента. Функционал и сейчас помог бы разобраться с личными проблемами, попробовать найти выход или достаточный компромисс.
Огромный ворох проблем накопился в душе. Вырванные альбомные листы воспоминаний в движениях лиц и шёпоте полузабытых голосов разлетелись от усталости. Мешали двигаться сомнения. Опавшие фото шелестели под ногами, не позволяя забыться. Мешали проблемы, накопленные от первых ошибок детства до ожидания краха компании, олицетворённого в застывшем контейнере без адреса...
- Контейнер! - с криком вскочил и замер мужчина, вложив одну руку в другую.
Стук сердца, вспышка в висках и жгучая энергия по всему телу - первые признаки возвращения к активным действиям. Виктор быстро приходил в себя, разгоняя мутную усталость до ясности сознания. Выпрямил спину и повёл плечами. Взял паузу для размышления, наклонил голову, похрустел суставами и потянул шею, из стороны в сторону. Осмотрел комнату и вывел последнее прочитанное сообщение перед собой. Вглядывался в поле запроса ещё пару секунд, встряхнул головой и принялся вводить данные, заведомо убрав Михаила из копии письма.
Виктор сел в остатки кресла вечером следующего дня. Всё необходимое для работы устройства уже стояло вокруг. Часть оборудования пришлось грубо врезать в кресло или подключать к домашней сети. Крепление и наладка заняли много времени, несмотря на высокую степень готовности и настройки с прошедшего показа. Правда, для полноценной имитации испытаний, схожих с последними опытами на животных, не доставало медикаментов. Система временного изменения активности сознания и контроля безопасности без них нормально не работала. Мужчина знал это и не мог ничего сделать: ни разрешений, ни полноценной замены нельзя было достать в столь короткий срок. Программу действий приходилось корректировать в ручном режиме, умножая риски и отступая от рабочего алгоритма испытаний.
В ходе всех опытов им и командой высказывались предположения, что человек сможет входить во взаимодействие с запущенной сетью посредством медитации, самогипноза. С минимальным количеством доступных препаратов. Кто-то из стажёров даже прикинул расчёты на коленке, подтверждая такую возможность. Только сейчас Виктор приготовился поверить в теорию по-настоящему. Другой на руках не находилось, поэтому он отгонял от себя мысли о погрешностях и допущениях. Потому что кроме дополнительных прививок в числе его имплантатов числились лишь стандартные: усиление чувств, укрепление иммунитета и универсальный набор поддержки нервной системы. Виктор мог попробовать технологию на себе, провести опыт, записать результаты в программу исследований. Но что произойдёт в итоге, с его телом и сознанием, без дополнительного удержания препаратами, не брался предполагать. С той же вероятностью исход предсказала бы и гадалка, и кукушка, и гороскоп.
Спустя полчаса мужчина сделал последний глоток и поставил стакан на пол, чуть поодаль от ног. Потёр ладонями уши и виски, стараясь очнуться от бессонных суток. Попробовал откинуть тревожные мысли, сжав руки перед собой. И, не сумев занять пальцы, дотянулся правой рукой до лежащего на собственной подставке шара из обсидиана. Полка оказалась довольно далеко, пришлось перегибаться через оборудование и затем поправлять пару приборов. Но холодная гладкая прохлада шара быстро успокоила набор фаланг. Ожидаемо, но не так, как обычно.
Секунды спешили в беге цифр часов, торопя Виктора. Напряжение целиком всё ещё не спешил уходить. Мужчина откинулся на спинку, помогая руками механизмам приблизиться к телу. Вновь задел пару установок и поправил их. Выдохнул и закрыл глаза. Потёр левое веко, поправил мешавшие ресницы, и постарался отогнать от себя мысли, лишние и назойливые.
Виктор почти лежал в кресле, стараясь обрести время и получить контроль над происходящим. Мужчина мысленно расслаблял мышцы, проходя от кончиков пальцев ног, выше и выше. Затем переключился на руки, от крайних фаланг до плеч. Медленно перебрал все узлы на спине, с трудом отпустил напряжение в области шеи. После того, как зачесалась кожа над верхней губой, пришлось переждать с минуту. Потом пройти веки, мышцы лба и с третьей попытки разжать зубы, стиснутые от остатков напряжения. Закончив с контролем тела, Виктор расслабился, почувствовал лёгкость и волны тепла. А затем переключил внимание, переходя к дыханию, отпуская сознание, вслед за маятником из вдохов и выдохов.
Когда источник мыслей по ту сторону глаз остался обнаруженным и затихшим, волны дыхания принялись относить поток мыслей всё глубже и глубже. Насыщенная сфера в центре водоворота ощущений углубляла состояние покоя. Отдаляла внутренний голос. В ускользающее окно решений Виктор выпустил последнюю команду запуска. Почти увидел ускользающий луч света. Он так и не уловил, выпал ли шар из его руки. Тёмный водоворот в мгновение переключил восприятие и память.
Оболочка сознания в темноте чувствовала себя тем же телом. Ничего более привычных рук и ног поначалу не ощущалось. Кроме имитации дыхания и какой-то поверхности под ногами для восприятия не оставалось почти ничего. Не оставалось идей, что ещё возможно сделать здесь. Если только открыть глаза.
По сути и век не было. Поэтому тьма за ними не сильно испугала. Всё могло пойти не так. Поэтому Виктор вернулся к своим привычным заботам. Подумал, что ограничения домашней сети и системы безопасности проекта не могут выпустить информацию во внешний мир. Его подсознание не покинет пределы комнаты и симуляции. Равно как ничто не проникнет в происходящее извне. Никто не заметит проведение опыта, вне зависимости от последствий. Его маленькая жертва, даже обернись она огромными или ничтожными результатами, сейчас не заденет остальных. Но отсутствие наглядных проявлений работы проекта оставляло небольшую лазейку беспокойству и сомнению. Словно вода нашла ослабший шов, покидая аквариум.
Мысли шли параллельно мнимым чувствам. Что-то из них ускользало. Комфортное состояние разрушили неприятные ощущения, вызванные волнительным ожиданием и страхами. Пока последние не спешили материализовываться в числе личных задач и проблем, время шло и работало против Виктора. Хотя именно разбор, решение и уничтожение таких объектов можно было ожидать от правильно работающих приборов. В теории. На практике оставалась пустота.
Ничто само по себе вряд ли походило на визуализацию. Хотя и пугало Виктора своей абсолютностью. Страх, близкий по ощущению к страху смерти, оказался рядом и далеко одновременно. Словно существовал параллельно с сознанием мужчины и старался прорваться наружу в удобной форме. На мгновение Виктор прислушался в созданном мире к пустоте своими несуществующими ушами. И в абсолютной тишине ещё раз почувствовал отдалённый испуг. Опасение, что что-то может пойти не так и затронуть других, не несущих ответственности за его личные риски.
В сознании промелькнуло ощущение волны огня. Хаоса, который перекидывался от порывов ветра и раздувал из страха пожар, охватывающий всё вокруг. Паника и гнев оживали внутри.
Замотав головой, мужчина внезапно уловил что-то в пустоте. Заметил точку света прямо перед собой. Еле уловимую во мгле. Он только поднёс к теплу едва осознанные руки, как искорка, подхваченная движением в прежнем безветрии, полетела прочь. Ускользая, она принялась разгораться и увеличиваться в размерах. Пульсируя, быстро доросла до фигуры бегущего человека. И продолжила множиться.
Время стало субъективным. Казалось, что около десятка секунд понадобилось искре, чтобы достигнуть величины десяти этажей. Двурукое и двуногое существо переваливалось целиком в каждом своём шаге. Повсеместные колючие выступы на теле переливались языками пламени. Нечто уже окрепло, переступало и застывало, опираясь на все четыре конечности. Дышало редко и тяжело, с рёвом и свистом. Виктор на пару секунд задался теоретическим вопросом: звук заполнял сознание или воображаемый воздух передавал волны? Казалось, что движения существа сопровождалось вибрацией от ударов. В перерывах между вдохами и выдохами треск огня заполнял пустоту. Секунды быстро спешили вслед за пламенем.
А затем мгновение покоя растянулось. Замерший силуэт подёрнулся в дымке. Молох содрогнулся и рассыпался в море пламени. Куски колючего огня разъединились, распались на клочья, чтобы слиться в волнах. Остатки перешли в потоки движения. Подойдя ближе, Виктор не отметил ни жара, ни ветра. Ничего не почувствовал. .
Если он и предполагал, что можно сделать с искрой или шипастой громадиной из огня прежде, то борьба с водной стихией не представлялась возможной. Думая над конструктивными вариантами разбора визуального ряда, мужчина занёс ногу над языками пламени. Он начинал осознавать происходящее и уже представлял вещи настолько реальными, насколько это возможно. Так на поверхность пламени опустилась его нога, а затем провалилась ниже, во что-то менее плотное, нежели вода. Ноги опустились в непонятное тепло и повлекли Виктора за собой. Шаг за шагом, мужчина заходил всё глубже и глубже, забываясь в движениях. Почувствовал, как мягкий свет накрывает глаза и лицо, как лёгкость охватывает всё тело и вытаскивает наружу. Как тепло проникает со спины, проходя насквозь. Как силы растекаются волнами от макушки до кончиков пальцев. От приливов энергии в такт дыханию тело наполнилось сознанием. Глаза наполнились лёгкостью и открылись.
Испытуемый сидел в кресле, очнувшись от сеанса. Результат которого пока понять не мог. Тёр лицо руками, живой и невредимый. Никаких итогов или изменений на первый взгляд не находил, но улыбка всё равно пробивалась на уставшем лице. Первый опыт на человеке остался позади. Человек остался в живых. Можно вносить первую значимую запись в график тестов. Виктор похлопал себя по телу руками и улыбнулся. На месте оказалось всё, только мысли оставались рваными и связывались через раз.
Мужчина встал, подошёл к окну и поправил шорты. Оборудование переходило в режим гибернации, передавая опеку домашней сети. Вокруг оставался приятный сумрак. Виктор молча смотрел, как проносятся огни автомобилей. Как фонари, освещающие ту же дорогу, отращивают лучи, стоит лишь чуть зажмурить глаза. Как призрачное отражение в стекле смотрит в обратную сторону. Вглядывался сквозь него в темноту стен домов.
Вечер переходил в ночь, наступающую мглу пронизывала оживлённость. Фонари выхватывали только одну сторону зданий, стоящих вдоль шумного движения. Тени играли на торцах, скрывая шевеление сумрака во дворах: ветви кустов раскачивались, случайные прохожие выныривали из темноты, мусор проносил ветер. После выключения основного освещения глаза привыкли и принялись различать даже шорохи ночи. Даже кота общего тёмно-серого оттенка, сидящего в тёмном окне в доме напротив и этажом ниже.
Виктор вздрогнул, когда тот резко повернулся и в двух жёлто-зелёных глазах блеснул свет. Словно почувствовал, отозвался на мысли, и застыл, наблюдая. Мгновение испуга тут же сменило любопытство, желание рассмотреть детали. Мужчина приник к стеклу, оставив на нём влагу с выдохом. В чёрном окне силуэт животного еле различался, когда вторая пара крупных глаз вспыхнула немного выше и вперилась в Виктора с тем же интересом. Второй силуэт, много больший, тут же возник по ту сторону стекла. Обозначил себя в темноте за секунду.
Темнота навалилась. Сжала всё в груди. Мужчина отпрянул, выставив перед собой руки. Часто заморгал, быстро потёр глаза и принялся высматривать контуры животного и большие очертания обладателя крупных глаз. Но теперь, спустя пару мгновения, окно напротив вновь казалось пустым. Таким же тёмным, как и прежде, способным скрывать кого угодно или что угодно. Абсолютно незримым.
Мужчина отступил от стекла ещё дальше и скрыл прозрачную поверхность одним движением руки. Сделал ярче свет в комнатах, опустил взгляд на пол, зажмурился и потёр пальцами переносицу. Покачал головой и заспешил к крану с водой. Быстро умылся, сделал несколько глотков, отряхнул руки и отвернулся от раковины. Мужчина замер, опираясь на край столешницы.
В квартире ничего не двигалось. Сильнее обычного шумела вентиляция, охлаждая оборудование и домашние системы: составляющие сети, проекторы и бытовую технику. Дыхание понемногу успокаивалось, взгляд переставал метаться по углам, достаточно освещённым. Логичные мысли никак не хотели забредать в голову. Виктор поймал себя на страхе различить что-то новое в тени привычных предметов. Большие опасения ушли на второй план, как всё рациональное. Необходимость с этим бороться быстро натолкнула на движение. Списав необычное расстройство и непонятное увиденное на последствия нового опыта и волнений, мужчина принялся заваривать чай. Пока автомат подбирал нужный состав и обрабатывал листья, мужчина достал печенье с изюмом из банки, откусил половину и смахнул в раковину большую часть крошек.
Еда заметно успокаивала. Виктор знал, что плохое освещение и возможное ухудшение зрения из-за перенапряжения могут привести сознание к галлюцинациям. Но знать и испытать - совсем разные вещи. Мужчина отряхнулся, словно скидывая с себя беспокойное ощущение. Чувство закравшейся в привычное окружение беды уходило. Даже дрожь почти прошла, когда пальцы обхватили приятно тёплое стекло чашки. Печенье закончилось, мужчина сделал глоток преимущественно зелёного чая и чуть приподнял к свету напиток, решив рассмотреть состав заварки. По привычке, желая увидеть жёлто-зелёные оттенки на свету.
Внутри чашки, отражавшей в свете всю свою зелень, плавал паук. Он покачнул всеми восемью лапками и резко повёл в сторону толстым тельцем, когда Виктор отнёс его от лица. Чашка полетела вперёд и в секунду разбилась в осколки об пол. Шлепок тёмного мокрого сгустка заглушил звон. По доскам паркета разлетелись осколки стекла и брызги воды. Среди них тельце лежало неподвижно, немного прилипнув к поверхности. Уже мгновение погодя Виктор выплюнул содержимое изо рта и быстро промыл его водой.
Позднее, отцепляя листы чая, свернутые и заплетённые в восьмипалую форму, Виктор проверял настройки приготовления. В сети такой фигуры заварки он не обнаружил, но машина могла сформировать паука из лепестков и листьев самостоятельно. Как выяснить причины и вытащить информацию о неприятном сюрпризе, мужчина не знал. Рядом пыхтел и гудел робот, всасывающий мелкие осколки, разносящий большие и размазывающий разлитое. Виктор постарался скормить ему все острые части, но быстро понял: за ними машинка приедет позднее, установив на себя удобный манипулятор. Махнув на помощника рукой, мужчина собрал с пола весь заметный мусор. Подумал, что нужно проследить за уборкой опасных стекляшек и позвонить Михаилу. И эта рациональная мысль, выпущенная на свободу, с лёгкостью смешалась с другими.
Мужчина не столько хотел обсудить с партнёром собственное решение и проанализировать результаты, сколько желал увидеть рядом живого человека. Что-то внутри заставляло сомневаться, в спешке подталкивало поскорее бежать прочь и прятаться. Задуматься о причинах предчувствия так толком и не удалось. В этот момент замешательства правая нога непривычно взяла в сторону, и Виктор с полными руками мусора оступился. Упустил и спутал последние мысли от волнения, подхватывая пальцами заварку. Выжатые капли стекли по рукам, оставляя двоякое ощущение удачи: стекло мужчина оставил на откуп помощнику.
Нервозность и головокружение не позволяли успокоиться: в мыслях Виктор обдумывал последние события. С усилием переставлял ноги и перебирал прошедшие минуты. Перенервничав, уже не чувствовал собственного тела и окончательно растерял последние силы. Голова кружилась всё быстрее, виски сдавливало, усталость наполняла тело свинцом. Руки искали опоры из-за неустойчивого положения и неприятной сырости.
Когда Виктор выкидывал мусор, в мутной пелене перед глазами запорхали чёрные точки. То ли мухи, то ли чай, по ошибке вылетевший из контейнера. Источник вихря оставался не ясным: стояла открытой мусорка, позади заработала вентиляция, да и робот ещё не закончил уборку. Мужчина не разбирал происходящее, путался в ногах и мыслях. Терял концентрацию, оставаясь в растерянности. Он оказался под тёплым светом основного проектора в комнате, чудом стараясь разобрать: что именно работает в доме и почему.
Чувства разобрали внимание. Взгляд метался от предмета к предмету. До головокружения. Мужчина закрыл глаза и согнулся, обхватив голову руками. Головная боль усилилась на пару мгновений до нестерпимой. Судя по вентиляции, по шуму систем охлаждения и по пятнам света вокруг, комната жила собственной жизнью. Когда он открыл глаза, к потокам воздуха прибавились яркие жёлто-красные краски. Яркий свет шипами врезался в сознание. Мужчина пятился, сжав кулаки и зубы до боли. Почти отползал назад, пока не наткнулся спиной на кресло. Он залез в него инстинктивно, уже окончательно стерев грань между реальностью и мыслями, рациональным поиском и любыми идеями. Виктор постарался вернуться в пограничное состояние, что ему удалось сразу, на удивление быстро.
Оборудование то ли вышло из режима сна, то ли просто продолжило работу. Восприятие слабо отмечало окружающий мир. Только в последнюю секунду ускользающие мысли о наступившем спокойствии и внезапной тишине посетили мужчину, не успев даже на мгновение отдалить забытье.
Михаил открыл дверь дубликатом. Выключать отслеживание действий системой не стал, посчитав предосторожности бесполезными и даже вредными. Он шёл проведать друга и партнёра, а не обчищать квартиру или устранять хозяина. Никому не удалось бы доказать обратное. Нервозность или нелепые действия легко объяснялись беспокойством. Никому не под силу отследить скрытую настройку оборудования на замкнутый цикл. Даже Виктору без особых подозрений не удалось бы найти вредоносную часть обеспечения. Добавленный элемент, благодаря которому сеть должна была выжить и зациклить в себе ненужного партнёра, чтобы потом стереть эту программу испытаний.
Чистое оборудование могло принести ещё больше денег при продаже компании. Если попробовать всё списать на безрассудные действия. Так Михаил рассчитывал получить часть доли погибшего. В собственность при кончине или в управление вместо сошедшего с ума, без разницы. В любом случае, эта самоуверенная ухмылка в паре с постоянным самодовольным выражением сотрётся с его лица.
Мужчина подходил к креслу, стоявшему спиной ко входу. Он уже увидел работающее оборудование. Едва сдерживал ухмылку. Сделал один шаг. Тут же запретил себе спешить. Потому что в испуге он бы не стал сразу подбегать близко. Секунда и ещё один шаг, спокойный и рассчитанный. Михаил убеждал себя, что нетерпение и желание поймать удачу за хвост голыми, неподготовленными руками - известная особенность его друга. Не его черта. Следующий шаг. Собранный карточный домик могло легко снести ветром одно неудачное движение. Ещё шаг. Движение груди слабое, но ещё заметное глазом. Мешки под глазами, кожа бледная и на вид липкая. Виктор, скорее всего, не ел ничего и вряд ли выпил много, но смрад за сутки уже давал о себе знать. Последний шаг.
Тело с закрытыми глазами, не уставшее, а измождённое. Изрезанная смесь оборудования и дивана в искусственном свете, с наглухо скрытым окном и совсем не справляющейся с запахами вентиляцией. Слишком сильные эмоции в собственной мешанине заставили Михаила пробежать глазами по деталям. Порезы на руке, неглубокие, покрытые застывшей кровью. Могли остаться и от чрезмерно сжатых кулаков. Слипшиеся волосы и остатки разводов на ногах. Взгляд перебегал на короткие отрезки, от места к месту. От повреждённой кожи к синеве у глаз. Времени на полноценный осмотр не оставалось, но мужчине хотелось запомнить как можно больше деталей собственного триумфа над самонадеянностью.
Действуя по плану, Михаил взял себя в руки. Оторвал взгляд от человека в кресле, открыл логи и принялся собирать информацию, оформляя параллельно вызов медиков. Выводил и анализировал данные, чтобы полностью понять, что к чему. Чтобы нащупать безопасный выход, который никак не находил Виктор. Динамика организма начинала резко ухудшаться, перегрузка нервной системы в купе с обезвоживанием и истощением давали о себе знать. Система получила доступ к сети, но мужчину мало заботил непонятный массив трафика, вышедший в интернет и теперь вливавшийся обратно. Он уже копировал журнал операций, готовя историю к замене на заранее приготовленные записи. Он подгонять данные домашней сети. Из них казался очевидным неоправданный риск запуска программы без необходимых медикаментов, в период нервного и физического истощения, без предусмотренного аварийного вывода организма из программы. Скорее всего эта новость о безрассудном самоубийстве при запуске разработки никого не затронет, но и наличие общественного мнения не слишком заинтересует будущих покупателей технологии. Всем нужны деньги и время.
Помощь уже оказалась на полпути, когда Михаил закончил. Он дошёл до крана, наполнил чистый стакан водой и встал напротив старого товарища. Он долго держал стакан, свободной рукой, отключая работу системы и убеждаясь в минимальном вреде организму. Это уже ничего не решало для состояния Виктора, но обеспечивало разумное объяснение действий Михаила в ожидании врачей.
В то время, когда последние следы источника головной боли прекращали действие внутри Виктора, его рука завибрировала от стандартного уведомления. Михаил только успел сделать глоток и отключить оборудование от домашней сети, едва отвлекшись на резкое снижение трафика до отключения всех элементов внутри комнаты. Он увидел, как тело на кресле слегка подёрнулось и замерло. Настолько неподвижно, что мужчина в замешательстве подошёл ближе, свернув записи системы. Он наклонился, прислушался к мерному дыханию и вздрогнул, едва различив шёпот.
- За пришедшим с мечом. Соберу из осколков зеркало, что возьмёт все лучи и огонь разожжёт. Соберу тени, пляшущие от языков пламени. Смешение неверных мыслей свой ход с тебя начнёт. Чёрным когтем утащит в падение.
Михаил дослушал шёпот и нервно откашлялся.
- Чёрт, что? - еле выдавил он, уже получив сигнал о прибытии помощи. - Виктор, как ты? Тебе плохо?
Мужчина напротив открыл глаза. Вместе с этим окно автоматически перешло в прозрачный режим, впуская внутрь солнечный свет. Вентиляция переключилась на функцию проветривания в ту же секунду. И всего вместе хватило, чтобы Михаил отступил на шаг, не заметив не успевавшего отъехать прочь робота, собиравшего случайные капли воды. Он убрался уже вместе с ногой мужчины. Сначала послышался тяжёлый удар, неприятный треск, удаляющийся звук прокатывания шара, а затем уже звон бьющегося стекла и стук от удара двери.
- Время, - слабо проговорил мужчина с кресла, провожая взглядом вбежавших врачей. - Всё вовремя...
- Мы опоздали, - нервно покачала головой врач, подымая с и отходя от тела на полу спустя минуту. - Видела, как он упал. Споткнулся и грохнулся головой ровно о шар. Тут не помочь. Что это за фигня?
Женщина ловко подняла сферу из обсидиана. Нахмурилась и ещё раз проругалась. Только после этого она подключила к сети полицию и повернулась к Виктору:
- Вы в порядке? Сможете объяснить, что происходит?
Мужчина едва поправил своё положение в кресле, отлепляя от него и от себя одежду. Он не подал вида, не выразил ни малейшего недовольства, несмотря на запачканную одежду, болезненное тело и мерзкий запах. Прокашлявшись, Виктор присел и покачнулся на краю кресла, подпирая голову руками.
- Мы проводили опытный запуск оборудования, - начал он бодро с хрипотцой в голосе. - Начал я один, Миша наблюдал за состоянием дел. На днях получили разрешение, захотели опробовать опытный образец. Я вызвался добровольцем, но не смог выйти из процесса после запуска. Мой друг забеспокоился, когда не получил от меня очередное сообщение и обнаружил ухудшение моих показателей. Судя по всему, он выключил системы и отрубил от домашней сети установку. Я только очнулся, когда что-то пошло не так... скорее всего из-за спешки он не остановил уборщика, споткнулся об него и ударился. Мне даже не верится. Система оказалась достаточно умной, чтобы спасти меня. Но перегрузка сети привела к нарушению протоколов безопасности. Досадная мелочь, робот под ногой, и такой удар. Даже жаль, что Михаил приехал сюда.
Виктор смотрел на тело, пока врачи накрывали и выносили остывающий предмет из квартиры. Долго не сводил глаз с тёмного шара, чей отблеск виднелся за остатками упаковки оборудования. Сначала он даже не обратил внимание на слова врача, но затем вслушался в отголоски на самой границе внимания и быстро замотал головой в ответ. Он подтвердил отсутствие желания ехать с врачами, получил предварительные выводы полиции и согласился остаться на месте в ближайшее время.
- Раз Вы отказываетесь от госпитализации, остаются процедуры. Я направила все записи об инциденте полиции, - кивнула в ответ врач. - Просмотрела их и предварительный анализ: ваше присутствие или вызов сотрудников пока не требуются. Думаю, что стоит отдохнуть.
Прождав минуту реакции собеседника, женщина поднялась, подхватила вещи и направилась к выходу, обойдя осколки стекла и включённого уборщика. Чуть замедлила шаги уже перед самым выходом, остановилась на секунду и всё-таки обернулась.
- Вам сообщить о дате? - спросила она негромко. - Вряд ли шок быстро пройдёт, да и испытания вашего аппарата я считала, но пока не проанализировала целиком. По первым анализам Вы физически здоровы, официально я могу сообщить дату и место. Что скажете насчёт прощания?
Виктор поднялся, опираясь руками на колени. Задумался, разогнул спину, прошёл по комнате. Совершил несколько не совсем уверенных шагов и манипуляций руками. Уже заполучив чашку чая в руки, мужчина сделал глоток, посмотрел на тёмно-рыжие кудрявые волосы медика и покачал головой.
- Всё уже сказал, - ответил он, с явным усилием поднимая шар с пола. - Извините, я просто не смогу лучше. Мне жаль. Я попрощался.