Жил себе - поживал один самый обыкновенный кот. Но была у него ну не то чтобы странность, - а так, привычка своего рода. Ещё с котёночьих младых когтей, с тех пор когда он впервые добрался до подоконника, вскарабкавшись по шторе, любил кот подолгу сидеть у окна. Нет, не в ущерб еде или другим насущным естественнокотовым надобностям, - но всё свободное время, то, которое прочие коты используют на: поспать, поесть ещё разик, поорать, подрать мебель или обои, поспать, пошляться, побеседовать (громко) с соседями, ещё покушать, подразнить собак с высоты забора или дерева, подраться с несимпатичным котом, пожрать, придрыхнуть, поохотиться на голубя чисто ради хохмы, ну - а вдруг? Подкатить с неприличным предложением к симпатичной кошке, - а почему бы и нет? Проведать холодильник, покемарить, стерпеть довольно назойливые знаки внимания хозяйки или детей, обшипеть наглых и облезлых типов из мусорного бака, - так вот, всё время, освободившееся от этих дел наш кот использовал для сидения на подоконнике и смотрения в окно.
А за окном улица жила своей жизнью, и кот сидел, щурясь, в лучах ласкового солнца, наблюдая за машинами и людьми, птицами, кошками и собаками, за ветвями деревьев, почему-то раскачивающимися и трясущими листвой (ведь здесь, за двойным стеклом, не было никакого ветра), или даже за облаками, плывущими по небу и иногда прячущими за собой солнце.
Шли дни, месяцы и годы; деревья выпускали почки, одевались в зелень, желтели и теряли листья, покрывались снегом и оттаивали; люди мелькали, проходя по дорожке мимо окна, птицы прилетали и улетали, но кот неподвижно, словно фарфоровая статуэтка, сидел на подоконнике и смотрел на жизнь в окно. Годы всё шли, и уже не осталось в живых его сверстников, - кто отравился в мусорном баке, кого задрали собаки, кто попал под машину, кого-то подстрелили дети из воздушного ружья, - кот всё сидел у окна и наблюдал уже за детьми и внуками тех сгинувших его сверстников, за выросшими деревьями и постаревшими людьми и за солнцем, всё так же день за днём бегущим по небу.
Потом коту стало трудно сидеть прямо, и он смотрел в окно лёжа, положив голову на передние лапы. Так, устало положив голову на лапы, он и умер, задремав однажды на тёплом подоконнике в солнечный весенний день.