- Я....ээээ, ну то есть как бы мы - как Алсу, да. Вот её папандель.... Ну, в смысле, предок, отец - он ей бабла накидал, она и вылезла..... Ну, мы ж потом переснимем, да? Так вот, даже ноги раздвигать не пришлось. ... Слушай, я что-то устал, тут Глен дурь притаранил классную, давай курнём?
Алексей уже давно смотрел в точку, хотя как бы на экран фотоаппарата Canon 5d Mr2, установленного на штативе, и пишущего видео. Видео..... Видео этого идиота с кликухой Расел, солиста группы 'Рыцари ночи', чтоб ей пусто было.
Если корить себя каждую минуту, то можно и с ума сойти. Алексей, или Лекс для друзей - как он любил представляться, чтоб попонтоваться, уже давно решил, что эта часть пути его карьеры в сладком деле подработки есть тупиковая. Однако послать этого дебила Расела в прекрасное далёко было бы ещё более неправильно. Ведь это его отец так классно расплатился за съемки своей свадьбы, в результате чего они с Толяном наняли на самом деле профессиональных фотографов, а сами знатно оторвались в пьянках, плясках и прочих прелестях сего эпического действа.
Была суббота, ДК на окраине. Сегодня опять он вернётся поздно. Уже которые выходные. Денег это не принесёт, очередной скандал с Машкой - уж точно не обойти. Он посмотрел на свой iPhone 5S, там всё так же было 3 неотвеченных вызова и прибавилось ещё три эсэсемески, коих стало уже 12. Можно было не открывать, они с Машкой должны были 2 часа назад пойти на день рождения её подруги. Скорее, ушла сама. И эсемески можно не открывать ещё и потому, что там один мат.
Расел опоздал на 3 часа. Занят был, понимать же надо....
'Да пошло всё!', - подумал Лекс, выключая камеру, и проклиная - не сильно, чего сейчас отчаиваться-то? - тот момент, когда схватился всеми фибрами за предложение отца Расела - магната-финансиста - попиарить новое увлечение сынули. 23-летнего неадертальца. Рок группу, которая на фиг никому не сдалась и ничего из себя не представляет. И никогда не сможет.
- Ну давай дунем.
Дальнейшее всё было, как в каком-то красочном калейдоскопе. Курили. Пили. Куда-то ехали. Где-то плясали. Что-то нюхали. И так много-много раз. Да и не такой Расел и его гоп-компания были по пьяно-наркоманской лавочке и идиотами да дебилами. Классные вполне ребята.
В одном ошибся Лекс. Вернулся он рано.
Очнулся Лекс почему-то утром, в ванной. Своей ванной, в смысле - в ванной в квартире Машки. На нём были какие-то грязные и рваные штаны, причем - не его. Но самое главное - кофр с фотиком - был тут, спал он с ним в обнимку. Правда, штатив где-то прое...., ну, потерял, в смысле. Может и не потерял, найдётся. Всё равно не нравился.
По часам было 4 утра. Понедельника. Через 4 часа надо на работу. В голове было пусто, а во рту - мрак. Вот и прошли выходные.
2.
На жизнь Лекс зарабатывал не только фотографией. Фотография - это так, сначала хобби, потом - подработка, 'халтура'. А 'работу работал' Лекс в компании 'М-видео', сети магазинов электроники и домашней техники. Занимал должность продукт-менеджера. Собственно, как и Толян.
Вот только дальше это было не совсем интересно, поскольку они с Толяном курировали линейки пылесосов и всякой фигни к ним. Для 32-х лет когда-то эта должность была достаточно неплохой. Но это было 3 года тому как. А сейчас говорить кому про пылесосы было не кайф. Скажут, что ацтой должность.
Безысходность была какая-то во всём этом. Вроде и денег так, средне. На три года назад было очень много, казалось так. Но сейчас аппетиты уже.... Машка появилась. Или он у Машки, с какой стороны посмотреть.
С Машкой не складывалось. Ей 27, эта её хата, родичам её он и так был не нужен. С ним ей, наверное, было прикольно те же самые три года назад. Но время веселья прошло, и ничего не изменилось в нём. Просто Машка повзрослела. А муж, мужик, опора и надежда из него не получалось. Старания в части увеличения денежных потоков приводили разве что к скандалам. А без денег он умел разве что кутить.
Было понятно, что гражданская семья, или как это называется, заканчивается. Об этом думать не хотелось. Но всё же надо было. Надо было думать, как быть дальше, учитывая, что за три года он разучился жить на съёмных хатах, бояться остаться без денег на этот самый съём. В общем, всё не весело, учитывая, что в Москве у него никого нет. Разве что Толян. На пару дней приютит, пока его Верка его не взъестся. В Пермь назад - так тоже не вариант.
Так и застал его, сгорбленного и уставшего с выходных, вернувшийся с отпуска Толян.
Толян был живчик. Он был не высок, постоянно в настроении, где-то что-то узнавал, 'копал', бегал. На все случаи жизни у него были выходы и обходные ходы. Только вот одно в Толяне было не очень - это серьёзность в работе. Все его положительные моменты охватывали все его сферы жизни. За исключением одной - работы. То есть той деятельности, которая приносила ему средства для существования. Именно эта его черта, должно быть, и связала их уже 5 лет как.
Толян был загоревший и радостный, как всегда. Турция была хороша, 2 недели прошли, как один день. Вот Толян сегодня почти не спал, сразу с трапа на работу. И Лекс тоже, почти. Только вот Толян был на волне, что называется, да и работа, если уж душой не кривить - на то и работа, что бы быть не обременительной.
С работой, надо признаться, им повезло. Должность продукт-менеджера звучит грозно разве что для всех, ни разу не работающих в сфере продаж. Складские остатки, графики закупок и потребления, прогнозы, и бесконечные отчётные собрания. Всё, что не касается собраний, делается в два клика на самом дохлом компьютере. А вот перед начальником отдела и вышестоящими босами на собраниях приходилась стараться выглядеть молодцевато и часто - глупо. Умники на долго не задерживались. И рабочий день продукт-менеджера состоял из завтрака, чтения и писания постов в соцсетях, штудирования 'я плакал', новостей, и просто чтения различной сетевой литературы. А так же обеда, полдника, и бесконечных перекуров. Ну, иногда это всё прерывалось собраниями, к сожалению.
Появился Толян, а значит сейчас посыпятся по рассылке прикольные ссылки и картинки. А значит уже не так скучно.
А вечером Толян затащил к себе, надо же отметить конец отпуска.
Повезло ему с Веркой. Они с ней на одной волне. Казалось, скука и печаль в ихних стенах не выживет.
Наблюдать за ними было одно удовольствие. Сам не заметив как, Лекс поплакался о своей плачевной семейной жизни, благо и выпили наливки уже достаточно. На что семейная чета в лице Толяна-Верки его горячо убедило, что такой великий парень, как Лекс, достоин гораздо лучшей девушки, чем какая-то там Машка. Сначала было кисло, но потом эта мысль укоренилась, и стала даже не совсем плохой.
'На хрена ты мне нужна, дура Машка?', - думал Лекс, выходя из такси у подъезда.
'Так и жизнь в этом болоте пройдёт! Разве это моё?!', - бушевала боевитая пьяная мысль, когда он открывал дверь и пьяно стекал по стенке прихожей.
Было 3 ночи, или уже утра. И мысли кончились, когда всё-таки вышла в пижаме Машка.
'Свинья', - спокойно констатировала она своим поставленным глубоким голосом, так волновавшем его всегда.
И ушла в спальню.
Лекс в этот миг казался себе самым несчастным человеком во Вселенной. Если б Толян сейчас бы разразился тирадой о никчемности Машки, он бы дал ему в глаз.
Воровато, чтобы не громыхать, раздеваясь на ходу, он дополз до кухни, где и заснул на кушетке.
3.
Лекс сидел перед своим рабочим компом, и был в прострации. Тяжелые думы его занимали. Жизнь, вроде бы, наладилась. Машка дуется, конечно, но хоть разговаривать стала. Дал обещание что-то поменять.
Самое гнилое, что и сам чувствует, что пора вырываться с этого.... Болота, что ли.
Это когда с утра на работу. После работы - усталый домой. Сильнее всего устаешь, когда не работаешь, а делаешь вид, что работаешь.
Идёшь домой, тебя ждут. Ужин. Разговоры о работе. У неё такая же тупая, как и у него. Типа, издательство, и тд. Редактор, как водится, сволочь. Ты смотришь на неё, и не видишь проблем вообще. А сам понимаешь, что это ты... Ну не так. В смысле, она с характером. Как бы это хорошо. Да, а вот работодателю такую верстальщицу как иметь? В штате, в смысле. А потом думаешь про себя. А ты кто? Рядовой менеджер. Ну, типа, продукт-менеджер - можешь гордиться, ага. Пылесосов. Спец - незаменимый. По пылесосам. Мужик, опора и надежда. Пылесосов, ага.
Думаешь это, и тошнит. Образно, конечно. Понимаешь, что хорошо, что у тебя Машка есть. Для которой ты не пылесосник. Смотришь на неё, она вся такая же, как и в первый миг, растворяешься в ней. Хочется плюнуть на всё, и уехать с ней на край света....
Ведь были ночи незаметные, до зари. И Москва такая маленькая на ногах. Подмосковье, Питер, отрыв был в Петрозаводске.... Куда всё это делось?! Как и когда они стали не интересны друг другу?
А сейчас её не отпустят. А отпустят, но ей не по кайфу. Посмотрит так на тебя, в глаза, и скажет: 'Ты что, дурак?'. Да что там, и тебя-то не отпустят с работы. Дурак, дурак, дурак-дурак-дурак....
Тошно.
И вроде воздух есть. Можно дышать. Жратва тоже. Ячейка общества - какая-никакая, но тоже типа есть. Но каждый день тянуть один и тот же сценарий уже нет сил.
Сил нет.
Как говориться - 'остановите Землю, я сойду'. Только вот это уже не смешно и по-настоящему.
А потом смотришь на Толяна. И через пару часов кажется, что нет ничего в этой жизни страшного. Наоборот - за каждым углом новый удивительный мир. И Верка у него такая же. Вот ведь.
Приходишь домой, хочешь сказать Машке про что ни будь удивительное. А в ответ 'и что?' безразлично так. И опять болото, беспросветность.
...Он не заметил, как пришёл со склада Толян - охрененное приключение, меж прочим, для рабочего места, если на то пошло, и вытащил его покурить.
Определенно, Толян на него хорошо воздействует. Наверное, потому его ненавидит Машка. Вместе с Веркой до кучи.
А Толян рассказывал про логиста. Вернее, логистичку Варю. Но за Варю можно и отхватить, так что Варвару. Варвара была.... Женщина, в общем. Вернее, Девушка, именно с большой буквы, и никак иначе.
Вот взять Машку, например. Он за неё порвать готов хоть самого Дьявола, если на то пошло. Она красива. Нет, симпатична. Нет, как то не так - в общем, она такая, такая... Как бы это сказать. В общем, она симпатична. Она не многословна. Она почему-то умудряется держать вокруг себя компанию. Её все уважают. Ну, в смысле, она не давит. Ты на неё смотришь - она красива душой. Как бы так, что ли. Душу видишь. А потом уже Машку. Но Машка - это Богиня. Даже Толян, сволочь, по пьяне завидует. Дурак.
Так вот, Машка - Богиня. А Варвара - Девушка. Ты её видишь, и хочешь завалить на ближайшие коробки сразу. Она держится с достоинством. Но ты будешь постоянно к ней приставать с намёками. Она - своя. Понимаешь, что не светит. Но идешь - а как же иначе?
Так вот, Толян умудрился погладить Варвару по заднице. В доказательство предъявил отпечаток на морде от оплеухи ответной. И мир опять стал цветным и пахнуть.
Лекс ржал, как конь. Толян тем не менее был горд собой. Они спорили уже много-много раз - кто первый её соблазнит. И он крут - он хотя бы попытался. И констатирует, что задница ничего так.
На третьей сигарете уже успокоились, уже и обед близко. И тут Толян вспомнил, что халтура одна фотографическая на двоих намечается. Ему звонил знакомый журналюга, говорит, что фоторепортаж где-то в дальнем Подмосковье у одного товарища надо взять. Предлагает целых 50 тонн. Типа, во всех ракурсах. Какой-то старец. В общем, вечером будет адрес и подтверждение, там и думать надо будет.
А вечером пришел облом. Оказывается, заказ перехватил Петруха - их фотографический знакомец. Сволочь!!!
4.
Прошла тягомотная неделя. Это когда ничего не помнишь про неё. Ничего не произошло. Работа гребанная. Дом.... В общем, болото. Ничего, не за что зацепиться. Всё одинаково.
Хотя... Толян отхватил от Варвары для симметрии с другой стороны плюху. Причем, возмущался, что на самом деле споткнулся, и они обрушили на складе ряд чайников, чтоб им пусто было. Чайникам, в смысле.
Потом Варя вдруг пару раз вызвала Лекса на склад - пару дорогих пылесосов залило жидким мылом с соседнего стеллажа, списывать надо было. Ну, первый раз это понятно - работа. А вот второй раз чисто прогоняла, как мелкого, тупого и зеленого 'духа'. Ради одного шифра, который он с её же компа и скопировал. Ага, скопировал. Перегнулся над ней, нажал пару кнопок. А запах.... А бюст...
Мда, человек - это животное. Запах твоей Женщины - это такой запах, услышав который ты забываешь, что человек.
В общем, дуры бабы, и не понятно, что у них в башке. Они потом пили с Варей кофе. Он травил свои вечные прикольные истории, она ржала, как лошадица. И даже вроде как то расстроилась, что ли, когда его вызвали на собрание.
И вот сидел Лекс на собрании продуктов-манагеров, тупейшем по своей значимости собрании, на котором ничего нет, только надо присутствовать. А в глазах был бюст Варвары под блузкой, вид сверху. И её смех. Такое же, как у Машки. Ещё год назад. Толян, естественно, не поверил во всё это. Особенно он не понял - всё же зачем Варька прогоняла Лекса на другой конец складов. Сиськи, кофе? Варя?! Бред. То, что бред, соглашался и Лекс.
А вечером Толяну опять прозвонился журналюг, всё с тем же предложением. Сказал, что Петруха, сволочь, ушёл в запой. А репортажа как не было, так и нет. В общем, осталось дождаться выходных, съездить, поприкалываться со своими Canon-ми. Толян, сволочь такая, и тут его обскакал. У него 1D.
Ну да, конечно, Верке же пофиг фотография как искусство и всё такое, вот Толян и гложет своё самолюбие большой профессиональной техникой. Ага, ему б его Машку с её утонченными вкусами в фототехнике, когда у неё 5d мрак 3 и собрание элек, а ты воровато покупаешь с рук мрак 2 не сильно убитый, и ходишь со стеклами, что Машке не по душе. Потому, что два мрака стоят столько же, сколько первый дэ. Ну чуть-чуть дешевле разве что.
Вот и бегаешь ты, снимаешь общий фон и просто 'воду'-наполнение, тогда как Толян фигачит реальные репортажки. Вот что за жизнь....
В общем, осталось в удовольствие потирать ручки насчёт честно заработанных 25 тонн на морду.
А в пятницу вдруг оказалось, что конкурирующая команда таких же идиотов-фотографистов - Лёха и Рома - вдруг перехватила заказ. Опять....
В былые дни Лекс бы кусал локти, но его вызвала к себе - как водится, на другой конец базы - Варвара, и за кофе рассказала, что великий и могучий Исполнительный Директор дал задание подобрать команду для командировки в Сургут. Типа, там покупает контора ритейлера, надо проэкспертировать склады и службы. Она за Лекса и поручилась от продуктов. Типа, он ей должен будет. Как водится, кофе, анекдоты и приколы.... И жалко, что рабочая неделя закончилась. И похрену не-до-полученная халтура!
В следующую среду на работе вдруг скоропостижно было без выбора объявлено о вылете рабочей группы через неделю в Сургут. Как и обещала Варвара, Лекс оказался в ней.
Более того, учудила ещё чего. Пришла в офис продуктов, и совершенно серьёзно попросила его, Алексея Тимофеевича (впервые в жизни по ИО, меж прочим, мда!), к трём зайти к ней по вопросу командировки обсудить план действий.
Это было сильно. Рабочее безделье в болотце было сорвано. Собирали продукт-манагеры его, как Дон Жуана, с шутками-прибаутками, суя в карманы презервативы, специально купленные в соседней аптеке. Даже блистер виагры не поскупились сообща купить! Ну да, Варвара была известна и недоступна, потому так. Сволочи, блин.
Пришёл Лекс к Варе, высыпал всё это добро на столик, и так они и ржали с минут 10. За кофе. Под анекдоты и всякую фигню.
И даже как-то мимо внимания прошло, что журналюг опять вышел на связь, потому что у конкурирующей команды вдруг не получилось что-то, и опять репортаж светит. Было бы неплохо подзаработать перед поездкой, думал Лекс, но также думал, что может и не сложиться, ведь столько раз уже откладывалось. Какой-то странный старец, однако.
Пришёл весь такой Лекс домой. Машка за компом сидит, в фотошопе. Только головой мотнула в знак приветствия. А ведь когда-то ждала у окна даже. Когда он из-за дома соседнего проявится. Что бы наброситься в прихожей.
- У меня командировка в Сургут, - как бы между прочим сообщил Лекс.
- И что? - вот и весь ответ его Богини.
И день опять утух. Болото, грёбанное болото. И уже не понять, когда оно началось.
5.
В связи с поездкой в Сургут на Лекса взгромоздили кучу обязанностей. Оказалось, что он должен провести чуть ли не в одиночку инвентаризацию склада на новых северных территориях по бытовой технике и не только. Т.е. почти всё, начиная от пылесосов и заканчивая фенами.
Получив распечатку предполагаемого добра, был обескуражен 10 листами формата А4 в две колонки. Даты так же убили, так некоторые наименования в числе одной единицы были заведены в базу более 10 лет назад.... Что стало с феном 2001 года выпуска или пылесосом 1999 года - можно было только пока догадываться.
Машка была не против поездки, хотя, что расстроило, это было не так. Ей было похрен, а вернее - пох..й. В принципе, она почти прямо так и сказала на такую новость светящегося Лекса от свалившейся хоть какой-то движухи. Домой приходить вообще расхотелось, что ли. Так, работа обрела смысл, почуялись подвижки по службе. Но это интересно только для него самого, получается. Спрашивается - зачем жить вместе, если тебе не интересно, что делается у сожителя?.... Это было единственное, что отравляло новую действительность, но выхода не было, съезжаться легко, а вот разъезжаться - каторга. Особенно, когда в первый раз. Наверное. Всё же казалось, что всё ещё не так плохо. Ведь можно поговорить. Ведь столько общего. Так он себя успокаивал по пути домой. Что бы от ощущения болота сразу у порога дома чуть ли не выть по приходу.
Поездка на выходные на интервью, как водится, сорвалась. Опять кто-то влез. Но через два дня, к среде, стало ясно, что горит опять, и опять выходные. Только Толян поедет один. Потому, что в субботу днём рабочая группа от компании 'М-видео' улетает в Сургут.
Время бежало, и уже суббота. И он сидит в числе 8 человек в зале ожидания Домодедово.
Позавчера он с Толяном нажрался по случаю. Ведь абсолютно пофиг мнение Машки, как и дом. Естественно, всё опять закончилось в квартире у Толяна с Веркой. Которые выдали интересную вещь стиля того, что если в любви не везёт, то в другом в чём то должно. Потому что шансы всем даются по количеству одинаковые, и дело каждого, как их употребить. Жизнь, словом, одна, и тратить её на то, что не получается, не правильно. Вот слетает сейчас, напишет доклад, станет выше и круче, будет главным продуктом. Потому, что все в его руках. А вот пытаться любить того, кто над тобой издевается - это значит что всё в чужих руках....
Домой, или как это называется, он приехал задумчивый и трезвый, но около трёх. Молча ушёл на кухню, чем удивил Машку, которая привыкла к его извинениям и обещаниям после попоек.
И вот сидит Лекс в стороне от группы. С серьёзным видом делает вид, что читает новости на РБК на телефоне. Народ в группе подобрался разношёрстный, по одному с отделов, некоторых вообще Лекс увидел в первый раз. Говорить ни с кем не хотелось. Однако у Варьки же общаться вполне получалось. Косился на неё Лекс, и не понимал, что и как дальше. Клубок. Непонятный.
Да, это ясно, что разбегаться надо с Машкой. Вопрос - как и куда. За два дня он не произнёс дома ни слова. А сегодня молча взял сумку собранную, и улетел. Не о чем говорить. Всё правильно. Но как это всё отравляет жизнь прямо сейчас!
Бездумно листал он новости на крошечном экранчике. Не в точку же смотреть? Вдруг, по наитию, тыкнул сам собой на ссылку пальцем, сознание вынырнуло из самокопания. В статье рассказывалось, что на заброшенном хуторке под Талдомом найден мёртвым известный блоггер Петр Апрельцев. Так их знакомца с Толяном звали, может однофомилец? Но нет, ник в блогах его....
Это он 'подрезал' ихний с Толяном заказ на фотосессию старца какого-то, и вот. Это он из себя умника всегда строил, но иногда пьянствовал за их счёт. Это раздражало. Не нравился Лексу этот выскочка, что в интернетах мачо, а в реальности - хуже них. И теперь его нет.....
Мир опять стал злым и кусачим. Дура Машка и неустроенность никуда не делись. Но тут смерть. Того, с кем квасил с месяц назад. И не до неустроенности сейчас.
Лекс набрал Толяна и сообщил новость. Толян не был сильно шокирован, высказался что-то типа 'пи..здец котёнку', считая, что наверняка кончился Петруха по какой-то глупости. Самогон там палённый или ещё чего. Он его тоже не любил, в общем. В общем, и фиг бы с Петрухой, и сейчас не до него, ведь у Толяна дело было за сотку. Сто тысяч за фотосессию старца. Под Талдомом....
Услышав город, Лекс не на шутку занервничал. Ведь он про город Талдом сейчас Толяну не говорил. Это он ему сказал, что туда едет. Где недалеко нашли Петруху.
Толян рассмеялся, философски заметив, что кому он на хрен сдался вообще?
С таким вот настроением Лекс загрузился в самолёт. И выдохнул, когда в Сургуте, по приземлении, пришла эсемеска от Толяна, что все сволочи, и завтра опять отменили фотосессию.
Лекс откинулся на подголовник и блаженно впервые за полёт закрыл глаза.
Сзади его кто-то погладил по голове, он перехватил руку, это оказалась Варька.
- С тобой всё в порядке? - не смутилась она, впрочем, стоя над ним.
Лекс блаженно и глупо улыбнулся в ответ.
Пошёл этот Талдом, пошла эта Машка, пошла эта Москва куда подальше! Он тут, рядом недоступная Варвара, впереди неделя, и пошло всё остальное туда, в Москву!
6.
Так не работал и не жил такой нужной жизнью Лекс ещё никогда. Это же здорово, когда есть задача, ты её решаешь, никто не путается под ногами, и никто не требует промежуточных отчётов. Так же и понимание, что ты делаешь большое дело, которое вполне может повысить твой опыт, причём даже если и на другом месте, в другой фирме. В общем, впервые в жизни Лекс понял, что он не очень командный игрок, скорее даже не командный. И впервые в жизни он ещё так не отдавался рабочему процессу. И ещё никогда в жизни он так не кайфовал от этого.
Наверное, Толян и Верка в чём-то правы. То ли он не создан для семейной жизни, то ли он не с тем человеком, который его понимает и поддерживает по жизни.
Машка с мыслей ушла, и даже не хотелось о ней думать. На самом деле, тяжёлые думы, и бессмысленные. Это же неправильно, когда о своей так называемой половине тяжело думать, и стараешься вообще не думать. И это хорошо, что Машка далеко, что он такую всю её прекрасную не видит каждый вечер, и не расстраивается. Но остаётся какой-то такой маленький ужас, что всё равно надо возвращаться. Что командировка не бесконечная. К сожалению. И даже страшно смотреть в телефон, в вейбер и в почту. Вдруг напишет.
Всё-таки на третий день Лекс в обед - он два дня занимался сверкой склада в своей области, и так получилось, что это отдельно стоящий ангар, и он работал один - подумал о том, что стоит Машке поманить пальчиком, как он забудет всё на свете, и примчится. Это бесило. Кто она, что бы так издеваться?....
К среде у Лекса появилась полное представление по почти всей своей линейке. И выяснилось, что ему достался достаточно большой участок по сравнению с другими продукт-менеджерами. Поскольку они стали его навещать, так как освободились.
Одни товарищи принялись его подгонять, поскольку хотелось вылететь в Москву до пятницы. Другие наоборот, ударились в загул, им торопиться не хотелось. Но это были шутки. Все были оторваны от начальства, формально был один командир, но он не усердствовал. Люди были оторваны от болот отделов, поехали же самые такие, которым надоело сидеть. Потому группа ждала последнего. В ночных клубах и кабаках.
А в четверг вдруг в ангаре у Лекса объявилась Варька, и вместо того, чтобы спать и гулять по городу за казённый счёт, решила ему помочь.
Вдвоём оказалось работать гораздо быстрее. Вернее, и это тоже. Вид Варьки настраивал на бравый лад, и Лекс почувствовал, что может при ней гораздо легче принимать решения насчёт списания всякой рухляди. Так, в утиль был списан 15-летний пылесос и 17-летний фен без всяких раздумий и задних мыслей вроде возможного сканадала в будущем. И целая партия из 100 штук кофеварок сомнительного года выпуска, который даже не был пропечатан. Да и волевым решением перечёркнуто вообще всё, что не было в списке, с заданием грузчикам стащить всё это дело в угол, как неликвид. И работа была окончена.
Так Лекс оказался с группой в ночном клубе. По местным меркам - вообще круть, самый центр, с названием 'Библиотека'. И билеты были взяты на Москву, только на субботу. Так что можно было отрываться.
Сам не заметив, как, Лекс оказался на общей волне, и после 4-го коктейля сам не заметил, как Варька оказалась в его руках. Целовалась она здорово, крутилась тоже, на ощупь была прекрасна.
Казалось, что жизнь - отличная штука, что всё будет хорошо, что он, наконец, будет счастлив и всё переменится в этой идиотской жизни. Ведь именно за этим чувством часто люди ходят в бары или другие заведения. Забыться. А забываться лучше в прекрасном.
Медленный белый танец, прекрасная Варька, и тут приходит СМС.
Всё-таки у девушек есть какие-то потусторонние чувства. Не в смысле, чувства к своим половинкам, а в смысле чувства такие, что надо что-то сделать в данный момент, и в этот момент будет обязательно вовремя. Это был СМС от Машки. Простой и лаконичный: 'Как ты там, живой?'.
Она ему не писала уже целую вечность в вейбер. Не писала писем. Если что, СМС. Хотя, по нынешним меркам, вроде как архаика. Хотя в своих тусовках она контачилась всегда через вейбер или ватсап.
И вечер был испорчен. Варька стала не интересна. Волна сошла. И ничего нельзя было поделать. Всё замелькало перед глазами. Сам плохо помнил, как Лекс чуть ли не сразу отбил 'Всё круто, я справился с работой, послезавтра буду!'. А с утра очнулся больным с похмелья из-за нестерпимого света в глазах. Он спал на рабочем ноуте, на экране, в постели, в своём номере не раздеваясь.
На экране открыт был вейбер, и там им Машке было отписано: 'Я завтра буду точно-точно! Соскучился по Тебе!'. И статус 'просмотрено'. Получилось то, чего он боялся. Машка то ли поманила пальцем, то ли испортила ему вечер, почуяв соперницу. Хотелось верить, что Машка соскучилась, вот и прислала СМС. Очень хотелось, хотя был жгучий скепсис. И было плохое самочувствие.
До вечера они ещё с группой гуляли по городу, но Варька его сторонилась. Девушки не прощают пренебрежения. А Лекс смотрел на это как со стороны, и был счастлив. Ведь его в далёкой Москве ждёт девушка. Она скучает. Она просто такая странненькая, но она очень классная, и это здорово. И Толян, и Верка наговаривают от зависти. Его жизнь и его путь, не надо никого слушать.
Вечером позвонила Верка, и в истерике сообщила, что Толян в Склифе, и сквозь слёзы удалось понять, что он всё-таки поехал в Талдом. И оттуда его на скорой отвезли в Склиф в тяжёлом состоянии.
И мир рухнул, всё стало ужасно.
7.
Группа улетала в 9 утра. Всё так смешалось, что Лекс вообще не помнил, как он вообще прожил эту ночь. Сначала он дико носился, отзвонился в аэропорт, пытаясь улететь раньше. Но это требовало денег, и толку всё равно не добавляло то, что он бы прилетел раньше.
Он так и не заснул, сидел что называется на сумке.
Мозг дико работал. Ведь он должен был быть с Толяном вместе. И почему-то казалось, что, если б он был рядом, этого бы ничего не случилось. Но слишком мало данных....
Не понятно, что произошло. Верка знала только, что переломов нет. И больше ей ничего не сообщали.
В самолёте Лекс незаметно отключился. Прелесть полётов на запад заключается в том, что прилетаешь почти в тоже время, в которое улетал, игры часовых поясов. И сам не зная, как, в 11 утра он был рядом с Варькой в приёмном покое Склифа.
Было безумно жаль девушку его друга. Она тут сидела уже больше 12 часов. И как увидела Лекса - разрыдалась, уткнувшись ему в плечо.
Ничего нельзя повернуть назад. И они всё-таки к вечеру дождались выхода дежурного врача и сообщения, что Толян на искусственной вентиляции лёгких, динамика стабильна, в коме, и ничего пока нельзя предполагать. Вроде как отравление. Так же он сунул визитку отделения в руки Верки и выпроводил её в числе таких же 'счастливчиков' по домам, с наказом не толпиться, а получать справки по телефону 3 раза в день.
Во время ожидания в этой дикой обстановке приёмного отделения с прибывающими умирающими-покалеченными, криком и гамом врачей и истерикой близких-родственников, Верка рассказала всё ей известное.
Ей позвонили по телефону Толяна полицейские, которые сообщили, что везут его в плохом состоянии в Склиф. В Склифе ей передали некоторые вещи Толяна, что были при нём, сообщив, что нашли его на дороге, он бросился под машину, но удара не было. Он сразу потерял сознание, вызвали скорую и дежурных гиббдешников, состояние Толяна оказалось очень тяжёлым, так что скорая понеслась в Москву, другие отделения не принимали с такими диагнозами.
В Склифе было сразу уставлено, что это не вирус и не болезнь вообще, потому Верке и передали вещи - телефон и сумку с фотоаппаратом и всяким барахлом к нему, поскольку криминала пока не прослеживалось.
Несмотря на усталость, Лекс понял, что просто так он не оставит ситуацию. Потому уже дома у Варьки с Толяном он 'потрошил' телефон Толяна на последние звонки. И на третьем звонке по последним номерам телефон журналиста был найден. И адрес старца был установлен. А также стало понятно, что Толян до старца не доехал, поскольку не отзвонился после фотосессии.
И Лекс понял, что завтра он поедет туда же. За Толяна. За Петруху. За себя. За всю эту дурацкую жизнь.
Верка догадалась о его мыслях. И умоляла не валять дурака. Конечно, он пообещал. И она заснула на кушетке. Досталось ей сильно с таким стрессом.
Было очень странно уходить с квартиры Верки и Толяна. Ведь эта квартира Верки и Толяна, он так её называет. Даже если Толяна может и не стать.
Он ехал домой на автобусе. Было уже около 10 вечера. Усталость была дикая. Хотелось свалиться и забыться. Но организм был на взводе. День ещё не кончился. И какое название прикольное 'дом', который дом Машки, но не его.
За день Машка не звонила и не эсемесила. И ему не хотелось. И ещё сидя в Склифе на лавочке, с уткнувшейся в плечо ревущей Веркой, была мысль, что вот настоящая девушка. И если б на месте Толяна был Лекс, фиг бы тут тусовалась Машка. Так эта мысль и витала теперь по кругу. И надо было кончать эту комедию.
Машка сидела за своим компом и слабо только кивнула на его приход. Она не отвлеклась от пейзажа в фотошопе.
Лекс сел рядом и уставился ей в лицо.
Она была симпатична. Это не отнять. Как же безумно он влюблён в эту жестокую красоту. И как же она его мучает.
Понимая, что наступил самый конец этому балету под названием 'жизнь вместе', стало как-то легко. Лекс рассказал о Толяне. На что Машка отмахнулась, заявив, что он, Лекс то есть, достал со своей ерундой, и со своими идиотами вместе. И со своими проблемами тоже.
Так решаются судьбы. Парой слов.
Лекс подскочил к ней, развернул в кресле и спросил, глядя в глаза, какого хрена она писала ему СМС. На что Машка передёрнула плечами, заявив, что он идиот, это просто эсемес. Что знала бы, что из-за этого сейчас говорить будут, не писала бы.
По дороге домой.... В смысле, на квартиру Машки, уже крутился план действий. Сумку вторую взять. Кофр с фотобарахлом и зарядкой. И уйти.
Потому ничего придумывать не надо было, Лекс так и поступил, не думая, как робот. Ключи оставил в прихожей на столике, и ушёл, захлопнув дверь.
Не хотелось ругаться, выяснять отношения, орать и т.д. В душе было пусто, и уже давно.
Есть женщины, которые топят. Он теперь точно знал. Их не переделать. И с ними жить нельзя. А сейчас и думать про неё нельзя.
У подъезда Лекс с коммуникатора нашёл ближайший хостел, об этом он тоже думал. Оказалось, не так далеко, но на автобусе, благо транспорт ещё ходил, и деньги теперь надо было экономить.
8.
Был выходной, вернее - воскресенье. 10-35.
Лекс сидел в полупустом вагоне электрички 'Москва-Талдом', ехал уже около получаса, ехать ещё было полтора.
Адрес ему писать не надо было, он теперь, наверное, совсем никогда его не забудет.
Улица Крайняя, дом 54. Петруху нашли в посёлке Юркино. Это по шоссе, что проходит мимо этого адреса, недалеко. Толян тоже далеко не отошёл, вышел на шоссе прямо у этого дома.
Ещё оказалось, что конкурирующая 'бригада' шабашников-фотографов Лёха и Рома, которых они с Толяном также хорошо знали, как и Петруху, пропала. Вернее, у них были отключены мобильники у обоих. Это ещё ничего не значило, конечно, но.... Лекс спокойно вспоминал, что сначала вроде как Петруха отхватил плёвый заказ, перехватив перед их носом, но не поехал. Потом у них с Толяном эта двойка в лице этих придурков перехватила. И вот....
'Придурки', 'идиоты'.... Всё, детство кончилось, как ни называй, даже в шутку, но он последний, и едет туда. Не логично, не правильно. И ценник теперь 150 тысяч за пару портретов старца. Невероятно.
Верке с утра сообщили в Склифе, что у Толяна без изменений, и это не отравление точно. И что если сутки ещё продержится, то появятся надежды. Врачи нынче, особенно в неотложках, прямые, как палки. Хотя они в этом варятся, душу вкладывают, не хватает их на маленькие обманы. Такая честность тяжёлая, должно быть, штука, что обман, похоже, ещё хуже.
Машка в своём репертуаре прислала СМС стиля, что если он ушёл, то надо было ещё свои башмаки и тапки захватить. На что была впервые за всё время названа дурой и послана матом. Поздно. Надо было раньше не млеть перед ней, а вести себя как мужчина.
Вообще всё без края и всё не так. Жизнь не получилась. Высот не достиг, даже не старался. Ячейка общества типа - да лучше б её не было. Надо что-то менять. И сам бы не шелохнулся, да вот весь этот ужас заставил.
Говорят, что какой-то из великих классиков чего-то там, Толстой что ли, получив печальный лично для себя вердикт врачей, завёл дневник, в котором описывал свои планы, если будет жить. ЕБЖ. И так ебежекал ещё с десяток лет. Лекс сейчас не думал, что если будет, и в этом была разница. Хороший был дядька Толстой, жить ему нравилась.
Лекс понимал, что глупость, но троих, наверное, не стало, Толян вот совсем плох. Можно, наверное, конечно, в полицию пойти, там таких сказочников любят и уважают, сам бы ржал с такого идиота. Но так сложились звёзды, что не хочется полиции.
Надоело всё. И всё пропало. Стало бессмысленным. Пропадёт он там тоже, и что? Станет одним меньше продукт-менеджером или фотографом, или развиздяем-неудачником, или ещё кем-то. Кому он нужен?... Не надо ЕБЖ.
Ээ.... 'Кому я нужен?' - это слова Толяна.
Лекса аж бросило в испарину.
Совпадение? Что там, на улице Крайней, дом 54? Толян пропал в погоне за деньгами. Как и все остальные.
Лекс же ехал разбираться. Про 150 тысяч, что сегодня обещал по телефону журналист, он не думал вообще. Завтра было как в тумане и было не важным. Он даже не думал, где жить. Про свою работу не думал, просто уже всё, приготовился. Отчаялся.
Стало втройне интересней посмотреть на старца-целителя!
Поезд пришёл ровно. В 12-02. Говорят, что перед смертью не надышишься. Наверное. Тут идти километра полтора. Грязно и дождь чуть моросит. Люди ходят, дети несутся по своим очень важным делам. Для них Лекс никто, и они для него просто люди, что тут живут без забот. Странно, что неизведанное и страшное находится в таком обывательском месте. И день обычный, и дома, и городок, и люди.
Он пошёл по улице Крайней, с самого начала. Неизвестные местные гении эту улицу разорвали двумя другими.
Заборы покосившиеся. Домишки если деревянные, то потемневшие и запыленные что ли. Он никогда не хотел жить в таких домах, ведь жил в своей Перми в таком вот почти захолустье. Не дай бог....
Но местный уклад был понятен, как никогда. Это уже не отнять.
Вот в этом доме живёт бабка какая-то, потому что маленький огородик с съедобной зеленью у калитки. Вот в следующем - помоложе тётка, цветочки посадила в палисаднике, одногодки, чтобы не возиться, но специально ведь доставала саженцы. А вот в этом домике - кто-то типа Лекса живёт, точно. Грязная 99 цвета 'серый металлик', ржавая, но броская, задница подрессоренная, и видно, что ночью ребята носились по полям, после дискотеки. И гараж приоткрыт, мотоцикл такой-же древний там поблёскивает.... Гуляй, парень, гуляй, потом встретишь свою Машку, всё проклянёшь, гуляй.
Вот домик с номером 59. И напротив вот он, номер 54, через шоссе, по которому мало кто ездит.
Лекс ожидал что-то заколоченное и страшное, а оказалась опять банальщина. Покосившийся штакетниковый забор когда-то голубой окраски, полуоткрытая заевшая деревянная калитка, тропинка, протоптанная от неё до закрытой двери деревянного старенького домика. Кругом бурьян и некоторая заброшенность, окна в пыли. Но тут у многих так.
Лекс вздохнул, и вошёл во двор. Было не страшно. Ведь терять нечего, кому он нужен....
Дверь открылась прямо перед ним. В проёме стоял старичок лет 80, с палочкой, лысый, в синем захоженном спортивном костюме, но с непременной сельской жилеткой на засаленную рубашку под мастеркой.
- За помощью пришёл? - проскрипел он вредным дребезжащим голосом.