Всё меньше поводов для радости - говорят. Земля стареет, человек бледнеет. В смысле - не загорает, вредно. Вот и я. Звонят из агенств: Греция, Кипр, Испания! Не еду! Хочу оставаться белым человеком. Вопреки тенденциям! Например, через 25 лет в России будет проживать порядка 100 млн. китайцев. И 80 млн. нас - русскоязычных, включая чеченцев, даргинцев и аварцев. Не то, чтобы китайцы были мне чужды, нет. Я ведь с утра Лао-цзы скандирую. С трепетом и восторгом. Но Лао-цзы один, а остальных много. Мильоны. Тут, чтоб меня не обвинили в расизме, решил жениться на китаянке. Позвонил одной знакомой, сделал предложение. Ответила согласием. Вот это новость!
***
Вот она - святая политкорректность в действии. Всегда стараюсь следовать последним мировым веяниям. С оптимизмом смотрю на все чудачества и причуды современной технотронной цивилизации.
Клонирование? Пожалуйста! Клонируйте меня!
Чип в голову? Вот она, голова! Вживляйте!
Другие там протестуют, пену взбивают. А я - нет. Я политкорректен. (Если, конечно, я правильно понимаю значение этого слова).
Поэтому меня правительство, президенты, министры любят. Я - оптимальный оптимист.
***
Как всегда сижу в вагоне фирменного поезда "Аврора". Путешествие из Петербурга в Москву. Билет уже, между прочим, вздорожал до 1500 рубликов. И обратный столько же. Плюс гостиница - номерок по 1300 в сутки. Еду же я в первопрестольную на три дня - итого 7000 целковиков. Много? Отнюдь. Вот у меня пенсия героического бамовца - 1403 рябчика со всеми накрутами. (Это, правда, после прибавки окончательной). Спасибо нашему государству и партии - жить дают. Ведь могли бы и не делиться. Могли бы все сверхдоходы в золото и ценные бумаги перевести. И дело с концом! А они нет - заботятся. А могли бы... Короче говоря, шесть месяцев пенсию свою откладывал - на трёхдневную поездку в столицу. А сам эти полгода на вокзале жил - кто корочку хлеба подаст, кто пивка плеснёт. А один японец бутылкой саке попотчевал и в Японию пригласил. Через переводчика. Пообещал, что буду жить, как сыр в масле японском из плодов сакуры. Поместье у него большое. С висячими садами. Приезжайте, говорит, повисим. Этот, электронный адрес оставил. Теперь вот опять на вокзал жить пойду - пенсию для поездки в Японию копить буду.
***
Вот тут некоторые стали себе позволять! Петросян им, видите ли, надоел. Бродского требуют в массы! Вместо "Смехопанорамы" "Бродскопанораму" требуют в прайм-тайм показывать! Вот до чего дошло!
Говорят, этот Бродский тонкий лирик. И даже Нобелиат. Но это ведь не повод, правильно? Абсолютно согласен! Смех у народа должен быть здоровым! Я вот нахохочусь с утра - и день счастливо угасает.
"Побольше бы нам Петросянов!" - вчера послал открытку президенту. Уверен, что мой сигнал он воспримет правильно!
***
В вагоне-ресторане полно иностранцев. В основном - итальянцев. Все почему-то заказывают краюшку черного хлеба с солью и бокал "Хенесси".
И все пишут СМС. Только я один - в белёсую белонощную тетрадь.
***
Зовут меня в Москву на высокие должности. А я не еду. Всяк кулик своё питерское болото хвалит. Из чувства святого болотного патриотизма.
***
Доллары, евро, лиры, марки... Опять курс упал...
А тут на среднерусской равнине листья упадают. Светлая осень. Радость чистой слезы. Тонкий голубоватый воздух, холодный и таинственный аромат.
***
Пишу мало, редко. Слова берегу. Большой стиль храню в глубинах замшелого колодца.
***
Столик. Напротив друг друга сидят мужчина и женщина. С молчаливым упоением поглощают пищу (пиццу). И переписываются друг с другом по радиотелефону "эсэмэсками". Высшая форма отчуждения.
***
Всяк хочет быть на виду! Зачем, зачем, друг мой?!
В тень, в тень, там покойнее.
(Возле побегов плюща на кладбище).
***
Итак, я выброшен в эту жизнь. И - надобно соответствовать.
***
Дя-а-нька, а дя-а-нька!
Дя-а-нька Лужков, дай кепку поносить!
(Ночная Москва, покупаю в ларьке кефир "Данон").
***
Чаю в гостинице "Арктика" не было. Особенно, на четырнадцатом этаже. Вода была, а чаю не было. Дежурная предложила спуститься вниз, оставить ей 15 рублей (на чай), взять чайник - и - наверх. Правда, заварки у меня всё равно не имелось. И я, весело возблагодарив, отказался.
Второй час ночи. Москва, как слеза затихала. Перейдя через Бутырский вал (название улицы), я оказался в ночном магазинчике. Там - три милиционера с автоматами и в бронежилетах покупали кофе: у продавщицы был кипяток, и она ловко опускала пакеты в пластиковые стаканчики. Опустил и я. И торжественно, с вытянутой рукой (а там стаканчик чаю), преодолел Бутырский вал и внёс напиток в гостиницу мимо изумлённого охранника. Он даже (от изумительности момента, полагаю), у меня входной билет не проверил.
***
Чай был великолепен под взрывные, увлекательные "Зелёные тетради" Леонида Генриховича Зорина. Вот - сильный, абсолютно современный писатель. А между тем, ему уже за 80.
***
Поднимаясь из метро на станции "Арбатская", услышал такую реплику дежурной по громкой связи: "Граждане! Будьте бдительны! На эскалаторе цыганский табор".
***
Эти записки обо всём не имеют ни начала, ни конца. Трудно ставить точку, когда в голове роятся сто тысяч оригинальных состояний и замыслов. Но и обременять собой замыленного, утонувшего в океане информации читателя - нет, не имею права. Обязан умолкнуть.