Виктор Кригсон пришёл вовремя, с точностью почти до секунды - хмурый, как обычно. Разумеется, интерфейсеры не видят снов - но стоит лишь закрыть глаза, как в голове пробегает череда образов, настолько реальных, что кажется: сделаешь шаг - и будешь там. Виктор видел Лиссу. Иногда - как в тот проклятый день месяц назад, с грязно-красным месивом вместо половины головы. Иногда - как в Праздник Волны на Гавайях, о чём-то беззаботно ему хихикающую - и так было ещё хуже.
Хёлль сказал, что Кригсону очень повезло: вернись он на пять минут раньше - и в комнате на Грейроуд лежало бы два трупа вместо одного. Кто мог знать, что в этот раз чистильщики придут вечером, а не глубокой ночью, как обычно? Виктор, конечно, понимал: нечего и думать противостоять им в одиночку. Но позже отметил, что, оказывается, слово "повезло" в разных ситуациях может означать разные вещи.
Сейчас одноглазый Хёлль уже сидел за столиком. Он всегда приходил раньше назначенного, неспешно снимал и аккуратно вешал на спинку стула длинный серый плащ, заказывал тёмное пиво и медленно потягивал его, коротая минуты. Для себя Виктор решил, что этот неприятного вида субъект не ставит себе искусственный глаз вовсе не потому, что ему жалко денег. Будь у Хёлля на месте оба глаза - вряд ли бы он так же легко стал своим для интерфейсеров. Какими они ни были изгоями - когда работаешь с чужаками, нужно, чтобы они видели в тебе больше чем просто человека.
- Ну что? - спросил Виктор с фальшивым безразличием в голосе.
- Плохие новости.
- Кого... в этот раз?
- Веласкеса.
Кригсон помолчал. Веласкеса он помнил ещё со времён "Эс-Ар-Си" - заводной парень, абсолютно сдвинувшийся на почве карт. После того, как Лобов обучил его парочке трюков, он всерьёз взялся за тамошние казино и, кажется, сколотил себе капиталец. До недавних пор Виктор был уверен, что Веласкес умотал ко всем чертям с основной группой - во всяком случае, удивился, когда Хёлль назвал его в числе тех, кого смог разыскать. То ли парень не успел, то ли не захотел, как они с Лиссой (и сколько раз Кригсон потом проклинал себя за это!)... теперь уж не узнаешь, да и неважно.
- Суки, - бросил Виктор в пустоту. - Как обычно, да?
- Ночью, как всегда. Кажется, трое. Снесли голову импом.
Кригсон сжал под столом кулаки, лицо его напряглось.
- Есть информация, - сказал Хёлль.
- Ну так не тяни!
- Я и не тяну, - одноглазый пожал плечами, смачно отхлебнул пива, затем упёрся взглядом в собеседника. - До вчерашнего дня я подозревал четверых. Веласкеса в том числе. Теперь, сам понимаешь, он отпадает.
- Да уж... - процедил Виктор.
- Дальше - Ленская. Контакты с ДКН у неё были - ещё до Чейна. Но я почти уверен, что это не она.
- Почему?
- Потому что я её знаю. Достаточно неплохо.
Кригсон хмыкнул:
- У тебя с ней что-то было?
- "Что-то", - передразнил Хёлль. - Нет, не в постели. А вот в разведку с ней я бы пошёл.
- А со мной? - вдруг выпалил Виктор.
- С тобой - нет. Тебя бы я придержал для других операций. Для штурма Дворца Согласия, например. Ты бы сносил башку Чейну, а я - тебя прикрывал. Как тебе план?
Виктор в который раз задумался, почему он доверяет этому типу. Хёлль чуть ли не единственный держал в руках ниточки почти ко всем оставшимся на Земле интерфейсерам. Более того, вокруг него сосредотачивались самые деятельные противники режима - при желании он мог сдать их в мгновение ока. В конце концов, сам он - обычный, указ о чужаках его не касается: и зачем они ему сдались? Нет, разумеется, интерфейсером была его первая жена - она попала под лавину в Гималаях, Департамент тут ни при чём и уж тем более Рэй Чейн, которого тогда ещё и не знал никто. Несчастный случай: природа, мать наша. Второй раз Хёлль женился на обычной - у них была двойня, мальчик и девочка. Они как раз переехали в Лондон, на окраину, когда начались городские бунты. Именно тогда специстский лозунг - "выживание вида важнее жизни отдельных особей" - стали всерьёз испытывать на практике. Район закрыли и с воздуха закидали "пинг-понгами", а на следующий день военные вместе с тёмно-зелёными флегматично выгребали трупы из-под завалов и складывали рядами. Хёлль остался жив чудом - взрывной волной его вышвырнуло из окна второго этажа: отделался ушибами. Глаз он потерял немногим позже - когда сквозь декаэновские заграждения пытался пробиться к тому, что осталось от его семьи.
Вроде бы всё так - но однажды, Кригсон был в этом уверен, Хёлль отозвался о своих близких как о живых. Виктор уже не помнил слов - но именно то, что произнесены они были невзначай, между прочим, заставляло думать: одноглазый не оговорился. В принципе, одно другому не противоречило. Ему ли, интерфейсеру, не знать, что можно сделать с телом и душой человека во благо современной науки? Иногда, действительно, проще решить для себя, что этот человек умер... Поступил бы он так, приключись подобное с его Лиссой? Нет, ни в коем случае! - и в этом Виктор видел огромную разницу между собой и Хёллем.
Но так или эдак, у того были немаленькие счёты к властям. И всё же Виктор доверял ему не поэтому. Было в нём, чёрт возьми, что-то притягательное, восходящее к романтическим сагам о рыцарях плаща и кинжала.
- Чейном займёмся позже, - сказал Кригсон. - Мне бы пока до другой гадины добраться...
- Тогда я продолжу. Номер третий - Дейтон. Знаешь его?
- Этот, который сам по себе?
- В том-то и дело. Ни от кого не скрывается, его адрес - в любом справочнике. Почему он до сих пор жив?
- Может, просто никому не мешает?
- А все остальные чем мешают? Ты что, его защищаешь? - ухмыльнулся Хёлль.
- Просто знаю твою хитрожопую натуру. Самого козырного ты держишь напоследок.
- Не то чтобы ты был неправ... но с Дейтоном вопрос открытый. Против него ничего нет, только подозрения. А в его пользу... когда я говорил с ним, предлагал сотрудничать - он отказался. Слишком прямолинейно отказался. Предатель бы так не рискнул. Думаю, потому его и не трогают - он такой же чужак для нас, как и для них. А убрать, если что, в любой момент можно... Надеюсь, дело только в этом.
- Он, вроде, учителем был? - вспомнил Виктор.
- Был, в начальной школе. Потом, понятно, практику у него отняли.
- Ладно... Давай уже к четвёртому!
- Итак, четвёртый. Вот это настоящая находка. Хорошо бы не оказалось, что я положил на эту находку двух лучших людей.
- Хёлль! - почти выкрикнул Виктор, не терпевший долгих предисловий, тем более в такой момент.
- Некто Арман Пиррен. Слыхал?
- Нет. Не помню.
- То-то. Живёт в собственном домике во Флориде. Вдвоём с больной женой.
- И что? - спросил Кригсон, потому что Хёлль остановился.
- А то! Его дочь Карин, двадцати лет - в Западном декаэне.
- Так! То есть наш голубчик сдаёт имена своей доченьке? Она - повыше, а там и чистильщики... С-суки! Если это правда - обоих порешу нах..!
- Виктор, - Хёлль легонько тронул собеседника за руку. - Во-первых, про девку даже не думай. ДКН - это тебе не дырка в заднице. Влезешь - назад не вылезешь.
- Ну и похрен.
- Нет, не похрен. Иначе ты бы здесь не сидел.
А ведь правда, подумал Виктор, чёрт бы побрал этого Хёлля, как он всё понимает. Будь ему без разницы - он в тот же день бросился бы штурмовать ближайший отдел Департамента контроля и наблюдения; и не важно даже, что подонков, убивших Лиссу, там могло не оказаться. А так - ждал, терпел... и вот, дотерпел до сегодняшнего дня.
- Ну, хорошо. Про девку забыли. Но с этим-то, Пирреном...
- Если только это он, - ввернул Хёлль.
- А то кто! Дейтон, что ли?
- Я могу попросить человека... допустим, Григо. Он подберётся к дому, проследит...
- Не надо, - перебил Виктор. - Сам разберусь. Приду и гляну в глаза. Если увижу, что он - яйца свои будет жрать, сука.
- А если всё-таки не он - сведи со мной, - сказал одноглазый. - Надо выяснить, где он был всё это время. И почему мы о нём ничего не знали.
Он протянул левую ладонь со смятой бумажкой:
- Здесь адрес. Подойдёшь туда завтра, отдашь этот листок. Экипируешься. Там же получишь инфу, как добираться. Если я сегодня ещё чего выясню про Пиррена - тоже скину туда. Действуй. Но если что - я ни при чём, выпутывайся сам.
- Это понятно. У тебя всё?
- Почти. Небольшое напутствие напоследок. Охраны возле самого дома нет. Но это, как ты понимаешь, не означает, что его не пасёт ДКН. Поэтому не теряй время и голову. Действуй быстро. Без церемоний, без театральных представлений. Бери пример с чистильщиков. Я понимаю: ты сейчас меня послушаешь, а потом всё равно сделаешь по-своему. Но хотя бы не забудь, что я сказал.
- Хёлль, - сказал Виктор. - А не пошёл бы ты на хрен?
Одноглазый пожал плечами:
- Мавр сделал своё дело - мавр может уходить, так? Ты отвратительная неблагодарная сволочь, Виктор. Тебя научили бить морды, а хорошим манерам не обучили. Ну и чёрт с тобой. Возвращайся живым - вот всё, что мне от тебя нужно. А теперь мотай отсюда!
Вот за это, подумал Кригсон, покидая бар, я ему и доверяю.
А потом прикрыл на миг глаза - и снова увидел Лиссу.
* * *
Утром Арман Пиррен набрал знакомый номер. Сегодня было одно имя - как, впрочем, и обычно в последнее время. Когда он только начинал, случалось за раз по два и по три, но теперь интерфейсеров оставалось всё меньше - оно и понятно. Бывало, что попадались и другие имена, простых людей - сопутствующий мусор, не стоящий внимания. Как только раздался щелчок соединения, Арман представил себе большую школьную доску, на которой неровными печатными буквами были выведены имя и адрес. Затем, почти не слыша собственного голоса, прочитал написанное от начала до конца. Автоматически среагировав на ответное "принято", нажал отбой. Вот и ещё один, проскочило в голове. "Ещё один" - кто? что? А - неважно...
Чуть позже сбросили лекарство для Кэрол. Модуль с ящиком, оснащённый простеньким механизмом наведения, опустился во дворе, и Арман немедленно распечатал посылку. Было как всегда - белая коробка без единой надписи, и аккуратно упакованные гранулы внутри - новый месячный запас. Пиррен, тщательно отмеривая дозу, разводил концентрированное вещество в воде - получавшаяся смесь заменяла его жене и еду, и питьё.
Они обещали, что если давать Кэрол эту штуку регулярно, то скоро к ней вернётся сознание. Ну, может быть, не очень скоро - через несколько месяцев, например. Ещё через несколько месяцев она сможет нормально питаться. Через год - вставать с постели и делать первые шаги. Конечно, мистер Пиррен, никаких гарантий мы не даём - но и ничего невозможного тут нет, вы должны верить, у нас же не второе тысячелетие.
Арман верил... хотел верить, во всяком случае. Что ему оставалось? Залогом его веры были имена. Имена, правда, тоже ничего не гарантировали. Вернее, что значит ничего? Как минимум, они гарантировали, что новый ящик сбросят именно тогда, когда он понадобится. Разумеется, это было не так много - но, если посмотреть с другой стороны, и не так уж мало. Много, мало... всё в жизни относительно - в этом Пиррен давно убедился.
Днём он разговаривал с Кэрол. Точнее, он говорил, а она слушала. Впрочем, не всегда только слушала - иногда даже отвечала, едва-едва шевеля толстыми, распухшими губами. Правда, если разобраться, отвечала она скорее всего вовсе не Арману, а какому-то другому голосу, произносившему что-то у неё в голове. Не важно - муж был рад даже такому отклику. Раз она способна хоть на это - значит, организм пытается бороться и, возможно, когда-нибудь пересилит тяжкий недуг. Вот если замолчит совсем - тогда всё... никакие лекарства не помогут.
Если бы, думал Арман, он умел, как Лобов, управлять своими ночными перемещениями. Тогда он нашёл бы душу Кэрол и посмотрел, что с ней не в порядке. И, наверное, смог бы через душу подействовать на тело. Он сделал бы что-нибудь, это непременно! Но нет - он не умеет управлять, не умеет запоминать... ничего, кроме проклятых имён и адресов. Классический случай B-интерфейса - так это, кажется, называется?
Да уж - умей он запоминать, тогда, что и говорить, жизнь сложилась бы совсем иначе.
Сегодня Арман не говорил с Кэрол про имена. Он вообще редко говорил про имена. ("Да и чего о них говорить? - просто буквы, написанные на доске, вот и всё".) Зато он рассказывал ей, что у Колина вчера был большой улов, ну просто отличный, давно такого не бывало. А малой Джерри всё носится со своей деревяшкой, которую выстругал на прошлой неделе. Ну, такой деревянный меч, они там после школы играют в этих... гоплитов? хоботунов? А Розалинда так и обхаживает Роберта - ну, который помощник бармена в "Тристане" - причём, как водится, об этом давно знают все, кроме него. А Алекс... А Марджери... Вот, а сегодня он в посёлок не пойдёт. Сегодня он пойдёт к морю, и...
И вечером Арман сидел на каменистом пляже. Купались здесь редко - место было далеко от жилья, да и берег не самый удобный. Но ведь и Пиррен приходил сюда не для того, чтобы купаться. То есть, сначала он влезал в воду, окунался с головой, проплывал полсотни метров, борясь с приливной стихией - а потом выбирался на горячие камни, где мог провести час, и два, и три. Арман садился по-турецки и складывал руки - со стороны могло показаться, что он молится, но зачатки веры интерфейсер растерял, когда "Эс-Ар-Си" открыл им суть их диковинных ночных способностей. Иногда Арман следил за чайками - как они курсируют над побережьем, задорно покрикивая, и как иногда резко снижаются, чтобы подняться вновь с рыбёшкой в клюве. Иногда зачерпывал в ладони песок и наблюдал, как он медленно высыпается обратно на камни - выходили будто бы самодельные песочные часы, вот только времени для Пиррена словно и не существовало. А иногда просто опускал голову на ладони, закрывал глаза - и видел...
Видел это подчёркнуто штатское лицо сотрудника Западного ДКН. Тот говорил, растягивая ударные гласные, и оттого казалось, что каждым произнесённым словом он издевается над собеседником: "Мистер Пиррен, а вы уверены, что хотите повидать Карин? Она ведь... ну, вы понимаете... она скорее всего вас даже не узнает". Арман хотел выдать что-то типа "да пошёл ты!", как говорят крутые парни, но вместо этого ограничился простой констатацией: "Да, я уверен!" - и уже вполголоса, так что сам едва услышал: "Чёрт бы вас побрал..." А потом были бесконечные коридоры, лестницы и стальные двери, и вот они стояли друг против друга, отец и дочь, совсем рядом - но между ними было полметра воздуха, две решётки и ещё та невидимая преграда в памяти девушки, что делала решётки, в сущности, лишними и ненужными. Дочь была в тёмно-зелёной форме Департамента, и отец даже подумал, что эта форма, как ни странно, ей к лицу... Впрочем, для него ей всё было к лицу, что бы она ни надела - она была красивее, чем Кэрол, гораздо красивее, он даже удивлялся, в кого она такая пошла.
Вот так они стояли - и наконец Арман, боясь, чтоб ненароком не пробежала слеза, выдавил из себя: "Карин... доченька..." А она, глядя на него как на случайного попутчика в метро, сказала: "Извините... я... я не хочу сделать вам больно... но... я вас будто впервые в жизни вижу". И Арман вспомнил это дурацкое слово: отвязанная. Вот как говорят: завязать узелок на память - но ведь можно и развязать, верно?
Тогда он не заплакал - потом уже, дома, не смог сдержать рвущийся наружу поток. А тогда были снова коридоры и лестницы, и снова тот же кабинет, и тот же неприятный молодой человек с издевательским акцентом. И молодой человек говорил: "Вы понимаете, она теперь наша сотрудница, это даёт определённые привилегии, и оплата, и условия жизни, и всё такое... Но учтите: контроль и наблюдение - вещь повсеместная. Ваша дочь теперь будет кого-то контролировать, но кто-то другой по-прежнему контролирует её. И если вы сделаете что-то не так... ну, вы понимаете... мы это тоже проконтролируем. Вы нам нужны, мистер Пиррен. И вы нам нужны больше, чем ваша дочь. Гораздо больше. То, что делает она, могут многие. То, что делаете вы, не может никто. Ну... почти никто. Вы понимаете. Так что будьте благоразумны. Благоразумны - и всё будет в порядке. Договорились?"
И Арман, тут же ругая себя за вечную потребность оправдываться, подумал: "Ну, в конце концов, кто мне эти люди? - никто. Я их даже не знаю. Я их никогда не видел, никого из них... почти. Нет - не надо "почти", пусть будет просто "никого". Ведь если я, например, каждый день вижу множество прохожих на улице - так что, они мне становятся от этого хоть чуть-чуть ближе?" И пробормотал, удивляясь слабости голоса: "Договорились..." И, уже уходя, думал, что, будь он таким как Лобов, он вернулся бы сюда ночью и разнёс все их коридоры и двери к чёртовой матери. А каждому, кто посмел бы хоть прикоснуться к его дочери, врезал таким материальным воздействием, что тот подскочил бы в воздух на сотню метров - а больше ничего делать и не надо. Вот только Лобов, круче которого разве что Фантомас и Супермен вместе взятые, предпочёл собрать людей и смыться, вместо того чтобы на кого-то материально воздействовать. А он, Арман, не мог - ведь Карин тогда уже попала в декаэновские лапы, да и Кэрол... сколько бы она протянула на чужой, малопригодной к жизни планете?
Позже, примерно через месяц, за который Пиррен выдал на-гора два десятка имён, к нему явилась незнакомая блондинка с ногами от ушей. Сияя искусственной улыбкой, она назвалась представительницей какой-то фирмы, кажется, по торговле недвижимостью... он уже не помнил - да и не всё ли равно, кем они представляются? "Вам невероятно повезло, мистер Пиррен! - тараторила она. - Вы выиграли наше специальное предложение!" Она тыкала его носом в карту Флориды: все удобства, да, и мы знаем, что вы не любите большие шумные города... не в самом посёлке, но совсем недалеко... всё автоматизировано... любые сети, гунет... прямой интерфейс по вашему пожеланию (Армана до сих пор иногда передёргивало от этого слова, даже когда оно никак не относилось к его ночным способностям). А потом на лице девицы проявилось лёгкое смущение: мы знаем, ваш особый статус... здесь вам нелегко, конечно... у нас нет предубеждений... хотим помочь... и ваша жена... организуем поставки за символическую плату... и вы не пожалеете, не сомневайтесь!
Арман всё ждал подвоха, но так и не дождался - блондинка ушла, призывно вильнув задом и оставив после себя ворох проспектов. И всё же он не ошибся: подвох настиг его на следующий день, когда после стандартного "принято" раздался незнакомый голос:
"Мистер Пиррен?"
"Да, я слушаю".
"Как ваши дела?"
("Да пошёл ты в жо...") "Ничего, в порядке".
"Вот и замечательно, мы ведь беспокоимся о вас! Вы для нас чрезвычайно ценный сотрудник. Слышал, вы получили очень выгодное предложение?"
"Да, в некотором роде", - тут Арман испытал странное облегчение оттого, что оказался прав: нет, у него не паранойя. Не в этой ненормальной жизни.
"Решать, конечно, вам, но я бы на вашем месте долго не раздумывал. Вы знаете: в Нью-Йорке не любят чужа... таких как вы, - оговорка была не случайной, разумеется. - Сейчас всё поутихло, но если кто-то узнает, и соберётся толпа..." - Да, Арман помнил погромы первого года при Чейне, когда нескольких интерфейсеров выволокли на улицу и разорвали на куски. Люди поняли ключевой пункт Указа слишком буквально: чужаки отныне - вне закона, и разбираться с ними нужно по особым понятиям. Теперь и правда поутихло - их осталось слишком мало, а у обычных людей прибавилось своих проблем. - "А в тех местах народ тихий. Да и что вы теряете?"
("Свободу - вот что. Возможность плюнуть против ветра, пойти наперекор собственным страхам. Хотя - не обманывай себя: ты её давно уже потерял. У тебя её никогда и не было. Да и зачем она тебе?") "Хм, в самом деле, как будто ничего..."
"Вот видите! Ну, удачи вам, мистер Пиррен! Рад был с вами поговорить!"
("А уж я-то как рад!") "Спасибо. До свидания, мистер, э-э..."
Арман переехал на следующей неделе - и место, правда, оказалось замечательным. И всё было именно так, как обещали в рекламе. И для Кэрол куда полезнее свежий морской воздух, чем спёртый городской. И никакого шума и суеты. И всегда можно побыть одному - столько, сколько хочешь. Выгодное предложение, верно.
Всего лишь пустяк: не думать о цене.
Быть благоразумным - и тогда всё будет в порядке.
В грёбаном, мать его так, порядке, в котором устроен мир.
* * *
Виктор посадил элер среди пальм и кипарисов и потратил двадцать минут, чтобы как следует замаскировать - хамелеонке в полной мере не доверял, предпочёл подстраховаться вручную. Было уже поздно, так что ночь предстояло провести в лесу - интерфейс не спросит, где тебя настигнуть. Прикинул, что если рванёт с места, едва проснувшись, то должен уложиться в три минуты, максимум в пять. Оставалось надеяться, что сукин сын Пиррен будет более медлительным - куда ему, в самом деле, торопиться? Подумав об этом, Виктор заперся в кабине, вырубил всё, кроме хамелеонки, и начал считать. Боли настигли его на пятидесяти семи.
Кригсон надеялся, что ночные странствия души оставят ему на память совет или хотя бы смутный намёк, чего ждать в ближайшем будущем. У него, как у B-интерфейсера, такое случалось - иногда появлялась записка, написанная до безобразия корявым, но всё-таки его почерком, иногда всплывала фраза, привнесённая в сознание откуда-то извне. Но когда он утром пришёл в себя, не обнаружил ничего. Разум был чист, тело - бодро и готово к действию.
Виктор выскочил из элера. Импульсник был пристёгнут на поясе лёгкого комбинезона цвета хаки: с оружием интерфейсер не расставался и ночью. Прикрыл дверцу густой зеленью - и понёсся в направлении, которое отметил вчера. Минута, другая - и уже стоял возле домика. Всё верно: никакой охраны, никаких заборов с колючей проволокой или светодатчиками. Более того: когда Виктор взялся перчаткой за ручку широкой дубовой двери, та легко поддалась.
Это мог быть плохой знак, а могло и не значить ничего. Плохой - если декаэновское прикрытие настолько мощное, что Пиррен позволяет себе не обращать внимание на подобные мелочи. Или другой вариант: он слишком уверен, что никто не докопается до его связей с Департаментом, а излишняя скрытность в такой глуши только привлекает к себе внимание. В любом случае, сейчас главным было застать противника врасплох. Сломать, деморализовать - а потом разбираться, предатель он или просто так совпало.
Что там с ДКН - ещё вопрос, но от самого Армана серьёзного сопротивления ждать не приходилось. Если верить полученному от Хёлля досье, никакой боевой подготовки у него нет - Виктор справился бы с ним голыми руками, а с импом и вовсе ничего не боялся. Сам он когда-то тренировался с десантной группой - много чего освоил. И всё-таки в регулярные войска его не взяли... из-за "ментально-физиологических трансформаций в тёмное время суток". Хотя днём он бы дал фору многим... а толку? В армии надо быть готовым к действию в любое время, иначе там делать нечего.
Кригсон вошёл в прихожую, держа лучемёт в правой ладони. Взглядом ткнулся в оленьи рога над входом в коридор - наверное, домик изначально строился для охотника, а может, и сам Пиррен когда-то любил выйти на зверя... хотя вряд ли. Похоже, жилище сработали "под деревню", хотя Виктор не сомневался, что внешне непритязательные стены напичканы автоматикой по самое "не могу". Секунду послушал тишину - если хозяин уже очнулся, то скорее всего ещё не вставал. Ну, недолго ему наслаждаться покоем!
Виктор нарочито с шумом захлопнул входную дверь. Вновь обратился в слух - весьма обострённый благодаря интерфейс-способностям - и уловил слабое шевеление где-то слева. Рванул вперёд; по ходу мысленно поблагодарил мягкий ковёр, который приглушал его шаги. Первая дверь - рано, вторая - в самый раз. С размаху врезал ботинком - стальная набойка усилила удар, дверь рявкнула и едва не слетела с креплений. Шагнул внутрь - и тут же навёл импульсник на цель.
Арман Пиррен только наполовину вылез из-под одеяла. Он был в трусах и майке - чуть полноватый мужчина сорока пяти лет с растрёпанными волосами, в которых кое-где уже проглядывала седина. Глаза его беспокойно и бессмысленно окидывали пространство и часто-часто моргали, подбородок подёргивался, дыхание было сбивчивым - Виктор отсюда хорошо его слышал.
- Встать! - гаркнул он, держа оружие в полусогнутой руке.
Пиррен медленно потащил себя к краю кровати, но был тут же остановлен:
- Не сюда! Туда!
Арман спустил ноги справа от Кригсона. Виктор приблизился и с разгону ткнул предполагаемому предателю трубкой в спину. Тот охнул, согнулся. Мститель надавил сильнее:
- Поднимайся, мразь!
Пиррен наконец оторвал задницу от кровати. Виктор не дал ему встать - ударил коленом и с силой толкнул вперёд. Противник полетел в угол и упал перед зеркалом, едва не врезавшись головой в тумбочку-подставку. Кригсон подошёл, смерил взглядом скорчившуюся на полу фигуру - и добавил с ноги. Пиррен взвыл; попытался приподняться - и следующий удар впечатал его в зеркало. Стекло пошло трещинами, осколки полетели вокруг. Голова Армана боком опустилась на тумбочку; паровозоподобное дыхание прерывалось только частыми всхлипами, сердце тамтамом отбивало рваный ритм.
Виктор чуть отошёл и оглядел дело рук и ног своих. Жертва отплёвывалась кровью, однако Кригсон не сомневался: ничего серьёзно не повреждено. Если вдруг они с Хёллем ошиблись - очухается: на интерфейсере всё заживает, как на собаке. Но с каждой секундой он уверялся больше и больше: не ошиблись.
- Повернись, слизняк!
Пиррен приподнял голову, чуть наклонил вбок - лоб был в крови, среди которой блестками мерцало несколько осколков зеркала.
- Давай-давай, хочу глянуть в твои паскудные глаза!
Арман двигался медленно, всё так же тяжело дыша. Сел на пол, спиной опираясь на тумбочку, положил руки на колени; взгляд блуждал по комнате, ни на чём долго не задерживаясь. Только бы он сейчас не грохнулся в обморок, подумал Виктор.
- Сюда смотри! - Кригсон провёл импом линию от своего лица к голове противника. Тот наконец поднял глаза, и они ненадолго встретились.
Это он, подумал Виктор - ну да, конечно, он! Ещё отправляясь сюда, мститель почти не сомневался, что найдёт именно того, кто ему нужен, а сейчас он видел: Пиррен знает, почему за ним пришли. Может быть, он даже ждал, что когда-нибудь это случится. Хотя, конечно, надеялся избежать возмездия. Ну так хрен тебе - не избежишь!
- Ты убил Лиссу, - внешне невозмутимо произнёс Виктор.
Арман булькнул и проговорил - каждое слово на выдохе:
- Кто... такая... Лисса?..
Ответом был удар, от которого его затылок хлопнулся о тумбочку.
- Не смей врать, паскуда! Чистосердечное признание, мля... облегчит твою участь. Как ты это делал? Ночью видел, а утром звонил своей сучке?! Мразь... крысиный ублюдок... Шакал - он шакал и есть... - Виктор бил снова и снова, а Пиррен и не пытался защищаться - только скрутился клубком, инстинктивно прикрывая самые уязвимые места.
Наконец Кригсон чуть успокоился, отошёл, посмотрел сверху вниз на предателя, который был уже ни жив ни мёртв:
- Так, ладно... Это была разминка, а сейчас будет серьёзно. Молись, урод, если веришь... своим хозяевам молись! Сколько они тебе платят? Миллион уже нагрёб?! Сколько ты получил за Лиссу, слизняк? Говори!!!
- Нет... - едва слышно, одними губами прошептал Арман.
- Что - нет? Нет ещё миллиона, сука?! - Виктор приблизился, готовясь бить снова.
- Я не... могу... Кэрол... умрёт... если я...
- А-а, - сообразил Кригсон, - ты про свою бедную жёнушку. Где она, кстати? - ему пришла в голову новая идея.
- Не надо... её... не трожь... Только... меня...
- Я спросил: где она!
- Не надо... пожалуйста...
- Хрен с тобой - найду сам, - Виктор окинул взглядом комнату. - Сиди, где сидишь. Бежать, звать на помощь - не вздумай: догоню - будет хуже. И тебе, и ей. Понял?
Пиррен чуть заметно кивнул. Кригсон вышел и захлопнул за собой дверь.
* * *
Как только Виктор ушёл, Арман проблевался. Он даже не старался повернуться, чтобы не пачкаться - обделался прямо под себя. Боль была повсюду. Он будто видел своё тело со стороны, сплошь покрытое красными лампочками. Где-то далеко невидимый оператор нажимал на кнопки - и лампочки зажигались в одному ему ведомых сочетаниях. А сейчас оператор сошёл с ума и пытался наигрывать на клавиатуре разные мелодии, как на пианино. Лампочки вспыхивали повсеместно, везде и сразу, поскольку играть недомузыкант не умел и к тому же явно считал, что чем сильнее давишь на клавиши - тем лучше.
Не двигаться. Не думать. Не делать ничего - только поскорее забыться. Но что-то мешало. Навязчивая мысль - она только что была здесь, а потом ушла, но вот она снова:
"Им нужен я, но им не нужны Карин и Кэрол".
Да, верно. Если он умрёт - никто не станет вводить Кэрол лекарство. Никто вообще не станет смотреть за ней. Её просто выбросят на свалку, как мусор. Недавно, ещё когда жил в пригороде Нью-Йорка, Арман видел такую свалку на окраине - среди всего прочего там можно было разглядеть и человеческие тела. Бомжи и бедняки, у которых не хватило денег даже на ящичек в доме мёртвых. Несчастные одиночки, за которых никто не пожелал заплатить. Которые оказались никому не нужны. Вот и Кэрол: кому она нужна, кроме него?
Нельзя, настойчиво стучалась мысль в ослабевшее сознание. Очнись, умирать нельзя - потому что ты умрёшь не один. Потому что ни о каком лекарстве и речь не зайдёт - этот подонок прикончит её, вот и всё. Он может даже сжечь дом, чтобы не оставлять следов. Древний способ, но до сих пор работает.
Будь Арман таким как Лобов, он бы... нет, чушь. Здесь и Лобов ничего не сделал бы. Интерфейс нельзя вызвать самому - на такое не способен даже Исключительный среди уникальных. Другой вопрос, что он предвидел бы всё заранее и подготовился... В любом случае - не надо воображать себе всякую ерунду. Мечты мечтами, а жизнь - вот она: кровь, боль и бессилие. Особенно бессилие. И боль, да... ох, чё-о-орт... а-а-а...
Кстати, Лобов ведь в "Эс-Ар-Си" учил интерфейсеров отключать нервы. И этот крутой подонок (Кригсон? так его зовут?) наверняка умеет. А он, Арман, отказался тогда ехать в Сидней - решил, что семья важнее. Кэрол и так была сыта всем этим по горло, да и Карин - ей пришлось бы или бросить занятия, или остаться в Париже одной... В общем, он подумал, что ну их к чёрту, этих исследователей, или кто они там на самом деле.
А теперь всего лишь и способен запоминать дурацкие имена и адреса.
"Да, идея: в следующий раз позвонить и назвать свой адрес. Круто было бы, верно?" Только похоже, что следующий раз у него будет уже в следующей жизни.
Но Кэрол... и Карин...
Пусть он, Арман, виноват - но они же ни при чём!
А Лисса, за которую пришёл мстить Кригсон - она тут была при чём?
Но она уже умерла - а Кэрол жива... пока жива. Она может поправиться и жить ещё долго. Могла бы, если бы...
"Рассказать правду, как есть. Я называю имена, чтобы получать лекарство для Кэрол. И чтобы с Карин не случилось ничего плохого. Рассказать. Объяснить. И... и пусть тогда решает".
Нет - Кригсон, возможно, пощадит Кэрол, но всё равно пристрелит его. Такие здоровые дылды не знают жалости. Они - как заведённый механизм: ставят перед собой цель и не остановятся, пока её не достигнут.
"Очень просто: его цель - не я. То есть, я, конечно - но не как Арман Пиррен, а как предатель. А если предатель - не я? Если предатель - кто-то другой?"
Ложь. Глупая, бездарная ложь всё от того же бессилия. И потом, он не умеет лгать. По его лицу ложь распознает даже обычный человек, не то что интерфейсер.
Но Кэрол...
"А если не я - то кто?"
И вдруг - Армана будто током ударило. Тело вздрогнуло, как в судороге, по нему прокатилась новая волна боли. Не сейчас это не пугало. Сейчас он понял, что делать. Что говорить, когда Виктор вернётся. Кажется, хотя бы раз его способность вспоминать имена должна пойти на пользу именно ему, а не Департаменту. Можно же иногда и в куче мусора найти жемчужину! Конечно, не известно ещё, получится ли у него. Если честно - скорее всего, не получится.
Но ведь сейчас был именно тот случай, когда терять уже нечего.
* * *
Комнату Кэрол Виктор нашёл без труда. Стены здесь были в мягких лазурных текстурах, хитрый вентилятор в полуоткрытом окне управлял потоками тёплого воздуха. Кровать была специальной, как в отделениях для тяжелораненых. Целая сеть трубок опутывала тело - автоматика поддерживала в нём жизнь, вводя питательный раствор и удаляя продукты жизнедеятельности.
Но чёрт бы меня побрал, подумал Виктор, до чего она уродлива! Из-под одеяла виднелись только руки и лицо - мертвенная бледно-жёлтая кожа на нём разбухла так, что голова стала почти как шар. Утопленница - проскочила мысль; жива ли она вообще? Словно в ответ на незаданный вопрос губы Кэрол чуть шевельнулись: она вроде бы пыталась что-то сказать, но до ушей Кригсона не долетело ни звука.
На остальное он предпочёл не смотреть. Что у неё за болезнь-то - опухоль какая-то, или... мозг в любом случае поражён... нет, этого не было в досье. Желание пропало сразу: Виктор собирался притащить сюда муженька и посмотреть, как он впендюрит своей болезной супруге. Теперь идея казалась отвратительной - даже странно стало, как такое могло прийти в голову. Да, он хочет отомстить - но всему есть предел, он ведь не маньяк-извращенец, в самом деле.
А ведь Пиррен не такой слабак, каким кажется, подумал Кригсон. Правда, тут же одёрнул себя: ещё не хватало начать сочувствовать этому слизняку. Он убил Лиссу - и этим всё сказано. И, если на то пошло, не одну только Лиссу, а и полторы сотни интерфейсеров. Виктор закрыл глаза и представил их всех. Тех, с кем был более-менее знаком: беспокойную Джулию Тейт... весельчака Рохмана... рассудительного Стаса Крюкова... азартного Веласкеса, наконец. И тех, о ком знал лишь понаслышке. Тела, сваленные в кучу, с кровавыми запеканками вместо лиц, безмолвно вопиющие о справедливости. Все они - на совести одного человека... нет, чужака. Виктор никогда не стал бы называть чужаком собрата-интерфейсера, но эту мразь... крысиного ублюдка... шакала... его он ни за что не назвал бы своим.
Теперь Кригсон был готов. Пойти назад в спальню, взять гада за шкирку, и... и что? Устроить мучительную казнь? Почему-то эта мысль его больше не возбуждала.
Нет, подумал Виктор, Хёлль прав - надо пристрелить сразу, а не устраивать спектакль. Он мститель, палач - но не пыточный мастер. Пытки как раз по части декаэновцев - а он не такой, как они. Они переделывают мир под специстский порядок Рэя Чейна, походя ломая жизни и судьбы - а он просто ищет справедливости.
Войдя, Кригсон отметил, что Пиррен сидит всё в той же позе, спиной опираясь на тумбочку. Разве что дерьма под ним прибавилось - а взгляд, напротив, прояснился. Тем более, решил Виктор, в дерьме мараться не стоит. Он уже поднял имп, когда Арман выговорил сквозь кашель:
- Хёлль... Ганс Хёлль... Так его зовут?
От неожиданности Виктор едва не выронил оружие. Но уже в следующую секунду совладал с собой и ровным голосом спросил:
- Ты о ком это?
- Кто тебя сюда навёл...
- С чего ты взял? - у Кригсона возникло неприятное ощущение: есть что-то важное, чего он не знает. Ощущение, от которого хотелось поскорее избавиться.
Пиррен говорил медленно, с паузами - у него ещё не восстановилось дыхание:
- Можно мне сказать?.. Только выслушай... а потом делай... что хочешь. Хорошо?
- Чего ради? - Виктор и так знал, чего он хочет. Нажать на кнопку - и увидеть, как голова ублюдка превратится в бесформенную массу.
- Чтобы... не ошибиться.
Конечно, выстрелить было проще всего. Но почему, какого дьявола тот сказал про Хёлля? Что-то здесь не так. Хрен с ним - от лишней пары фраз вреда не будет.
- Ладно, - Виктор подхватил стул слева от кровати, пододвинул ближе и уселся, не выпуская из руки лучемёт. - Валяй.
- Хёлль, - начал Пиррен, - работал в "Интерфейсе". В мюнхенском филиале, кажется... И с лабораториями работал. Где наших... использовали. Это не большой секрет... сам найдёшь... если захочешь. Я его видел тогда, мельком. Ничуть он нам... не сочувствовал. Деньги загребал... как все они. А когда Лобов... запустил дело... он их сдал. С потрохами. Отмылся, стал чистеньким. Своим, как бы...
- Ну и что? - спросил Виктор. Пусть даже всё так и было - но именно тогда Хёлль и познакомился с Ханной, которая стала его первой женой.
- Тот, кто однажды предал... может предать снова.
Трубка импа ударила Армана по колену - тот заорал.
- Ах ты урод! Отмазаться хочешь, сука?! - мститель врезал по другой ноге и усмехнулся: - А умнее ничего не придумал? Хёлль никогда не пойдёт в ДКН! Они же убили его... - и вдруг осёкся.
Не убили, подумал Кригсон - в том-то и дело, что не убили. Слышал ведь однажды... Это, конечно, ничего не значит. Домысливать можно что угодно и как угодно. Но снова это дурацкое ощущение: есть что-то, чего он не знает. Оно и раньше было - только раньше казалось неважным, а теперь вдруг стало важно. Вот ерунда...
- Ладно. Поиграем в эту игру ещё немножко. У тебя дочь в Западном ДКН.
Пауза тянулась долго. Виктор уже готов был нажать на кнопку - разрубить чёртов гордиев узел, одним щелчком покончить со всеми неопределённостями. Но тут Пиррен наконец выговорил:
- Она мне не дочь.
- Поясни, - сухо бросил Кригсон.
- Её отвязали. Мы виделись... почти год назад. Она меня не узнала.
Виктор присвистнул - и понял, что вот-вот потеряет контроль над происходящим. Он уже не помнил, кто первым произнёс фразу: "Интерфейсера не может обмануть обычный человек". Но ещё не забыл, что у неё есть продолжение: "Только другой интерфейсер".
- Это всё слова, - сказал Кригсон. - Почему я должен верить?
- Слова, - согласился Пиррен. - Мои слова... Слова Хёлля... Верить? Ты и не должен... Пришёл отомстить? Ну давай... убей меня... и Кэрол... давай! Но если потом... за тобой придут... тёмно-зелёные... вспомни меня. Что я тебе говорил. И подумай... о словах.
- Хорошо, - медленно заговорил Виктор, размышляя вслух. - Я думаю о словах, прямо сейчас. Вот что я думаю: ты живёшь здесь... уже давно. Знает про тебя ДКН? Знает. Не может не знать! Теперь, допустим, ты на них не работаешь. Почему тебя не трогают? Потому что ты им не нужен? Опять же, допустим... но. Ты сейчас рассказывал интересные вещи. Про Хёлля, вот... А что ты ещё знаешь? Может, ничего... а может - много чего. Декаэну это не интересно? Ещё как интересно! Так почему тебя не трогают? Какого хрена ты, слизняк, продолжаешь здесь жить?! Как ни в чём не бывало?! Отвечай!
Пиррен молчал, будто придавленный скалой.
- Нечего тебе сказать, - с обманчивым спокойствием подытожил Виктор. - Вот ты и попался, сука! - и мощным ударом кулака сбросил Армана на пол.
Виктор бил - руками, ногами - не разбирая, куда. Как будто у него внутри наконец отключился тормоз, а вместе с ним исчезли все условности и сомнения. Все эти множественные "а если то?" и "а вдруг это?", мешавшие просто сделать то, зачем он пришёл. Заставляющие думать, искать решения и запасные варианты... Теперь ничего этого больше не было. Только руки, ноги - и что-то мягкое внизу. Мягкое стонало, хрипело и иногда смешно булькало. Чем бы оно когда-то ни было, сейчас оно превратилось в мёртвый кусок мяса. И не важно, что кусок мяса пока дышал и издавал звуки. Он умер ещё тогда, когда Кригсон переступил порог его дома. Хотя нет... раньше. Когда навёл чистильщиков на них с Лиссой. Или ещё раньше: когда впервые связался с декаэновцами. Всё это, впрочем, тоже было не важно: мёртвый кусок мяса есть мёртвый кусок мяса.
А потом мёртвый кусок мяса едва-едва слышно пробормотал:
- Вик... тор... Криг... сон...
Он дёрнулся - не так, как от имени Хёлля, но всё же чуть вздрогнул.
- Ну, так меня зовут. И что? Сука, ты мне надоел! Ладно... скажи ещё пару слов. И закончим со всем этим.
- Кэрол... - начал Пиррен.
- Достал уже... да нахрен она мне сдалась?!
- Нет... послушай... я умру... а потом она... долго будет... умирать... без лекарства. Медленно... три дня... может, неделю...
- Ну и?
- Убей её. Застрели... чтобы сразу...
Виктор представил, как он входит в лазурную комнату, подносит импульсник к самому лицу уродливой жены Пиррена, фиксирует прицел между глаз и нажимает кнопку.
- Хрен тебе, - сказал он. - Она не виновата. Только ты.
- Пожалуйста! - завопил Арман и, кажется, истратил на этот вопль последние силы. Добавил тихо: - Именно потому... чтобы не мучилась. Она же не нужна... никому... кроме меня...
- Ещё раз: хрен тебе. Не буду я её убивать.
- Но ты убиваешь... медленно. Так лучше быстро...
- Я тебе не чистильщик!.. - выкрикнул Кригсон - и запнулся, будто слово застряло в горле.
("Не в названии дело. И не притворяйся, что не понял").
- Ну, хорошо. Хорошо... Я её... - заговорил, выдавливая из себя по букве, а потом как выстрелил: - Я её заберу! Увезу отсюда, мля! Ясно тебе?!
И сам испугался того, что сказал.
("Ну, увезёшь её - а дальше? Ты квартиру меняешь каждую неделю - куда её спрячешь? К Хёллю пойдёшь? - так он тебя пошлёт, и правильно сделает. И потом, лекарства... ну, здесь должен быть запас - а когда он закончится? Сколько они стоят, где их брать? Как ты себе это представляешь? Не говори глупостей, а?")
- Как увезёшь? - в этот момент спросил Арман.
Тоже, кстати, хороший вопрос, подумал Виктор. Если бы не джунгли вокруг - на руках донёс бы до элера. Да и через джунгли смог бы донести, чего там... Центнер груза - покряхтел бы, но дотащил. А вот примерно столько же весящую полуживую Кэрол, чтобы по пути она не померла окончательно...
- Подгоню элер задом ко входу, погружу с койки, - предложил сам, чувствуя, как с каждым словом отрезает себе путь к отступлению.
- Где элер? - спросил Пиррен.
- В лесу заныкан. Взлечу и сяду здесь. Лучше бы по земле, но через эти заросли не смогу.
- Могут увидеть, - сказал Арман. - В воздухе... когда над домом.
- А где они? Ты знаешь?
- Нет... не видел ни разу. А может, и нет их... Нет, слишком хорошо... не бывает так... Они есть... где-то. Я их только... над головой вижу... пролетают... каждый месяц... лекарство сбрасывают. Вчера вот тоже...
- Так они этим тебе платят? - спросил Кригсон.
Пиррен не ответил. Да и не нужно было. Вместо этого сказал:
- Возьми мой.
- Что?
- Элер. Он там... в гараже... Они тогда не сообразят. И лучше к чёрному входу... там удобнее. Только, это... аккумулятор... у меня только на тысячу...
- Хреново, - сказал Виктор. Недолго думал, потом изрёк: - Тогда так: беру твой, гружу, сажусь возле своего, быстро перекладываю - и к чёртовой матери отсюда.
Ведь абсолютно же через жопу, подумал про себя. И надо оно ему - усложнять себе жизнь из-за полудохлой коровы? И близко ведь не надо - так почему он всё-таки собрался это сделать?
- Там... - Пиррен указал на шкафчик у кровати - Виктор проследил за рукой, - в верхнем ящике... умка... Возьми, откроешь гараж... и машину.
Кригсон подошёл, глянул в ящик - всё верно. Вытащил, взял в ладонь овальный коричневый ключ - на вид как галька с пляжа. Подумал: если его шальная затея пройдёт удачно, то ну их всех к чёрту. То есть, все эти тайные встречи и секретные номера. Все эти шпионские заморочки ихнего сопротивления. Разве что одно: найти Хёлля, и вот так же - глаза в глаза - спросить его о семье. Узнать правду... и тут же выкинуть из головы. Снять все деньги со счёта. Отвезти Кэрол в хороший госпиталь. Обеспечить лекарствами. Заплатить персоналу, чтоб как следует за ней смотрели. Потом рвануть... на Гавайи, да. Найти девчонку - красивую и без претензий. Купить домик. Кататься на волнах и смотреть на закат. Стать никому не нужным, как Дейтон. Можно даже, в конце концов, отвязку пройти... только, опять же, денег не жалеть, чтоб ничего лишнего не сняли. Эх, за всё нужно платить... хватит ли? Ладно - это потом. Сейчас - в гараж, за элером.
- Кригсон! - окликнул Пиррен, когда он был уже у двери.
- Ну?
- Осторожнее... пожалуйста! Она слабая совсем... если уронишь - всё... Там кровать... верхушка снимается... лучше вместе с ней... и в машину. Хорошо?..
- Не дрейфь, - сказал Виктор, и вдруг, осёкшись, бросил со злобой: - И заткни пасть! Урод!.. сука!.. не учи меня, как надо, ясно тебе?!
* * *
Арман снова остался один. Пока Кригсон был здесь - он держался. Нужно было держаться - не ради себя, так ради Кэрол. Вот ведь как: его ложь с треском разлетелась в пух и прах. Да иначе быть и не могло... не умеет он лгать, это известно. Зато правда - сработала. Пускай и совсем не так, как он мог ожидать. Какая разница... главное - она сработала, и Кэрол будет жить.
Будет ли?
Упасть... отключиться... не мучить себя непонятными вопросами. Когда мститель вернётся за ним, он унесётся уже далеко в страну снов... в страну мечты... Вернётся - за ним. Почему Кригсон сразу не пристрелил его? Ведь это было логично. Хотел отомстить - и отомстил. А потом уже разбираться с Кэрол... нужна она ему или нет... хочет ли он её спасти... или чего он вообще хочет.
Сколько Виктору лет? Тридцать от силы... а то и меньше. Значит - как минимум на пятнадцать моложе его, Армана. Что ж, этот парень ещё может позволить себе геройствовать. Он - нет. Он должен действовать наверняка.
Пиррен опёрся затылком о тумбочку. Согнул руки в локтях, пододвинул ближе к голове... ещё ближе. Попробовал перенести на них вес и приподняться, оторвать спину от пола. А-а-а!!! Разряд пронёсся по позвоночнику сверху донизу - лампочки ослепительно вспыхнули и лопнули с оглушительным треском. Руки раскатились в стороны, затылок проехался по жёсткому дереву и замер. В голове стало пусто и невесомо. Подумалось спокойно: вот так я умираю.
Лежал неподвижно с одной-единственной мыслью: рано пока. Проходили минуты и часы, Кригсон должен был вернуться давным-давно, но его всё не было, и Арман не слышал никаких шагов в коридоре. Наконец попробовал пошевелить руками - так, чтобы не дёргать спину. Руки работали - ладони, кисти, даже предплечья. Он коснулся лица, размял щёки, потёр лоб - чувствовал, как развозит по коже что-то мокрое и липкое... кровь: надо называть вещи своими именами. Сглотнул - в горле тоже стоял привкус крови. Повернул голову, задержал взгляд на шкафчике, откуда Виктор достал ключ. Только Армана интересовал не верхний ящик. Другой, пониже.
Пиррен упёрся левой рукой в тумбочку. Согнул руку, как рычаг, и медленно оттолкнулся. Спина подвинулась... совсем чуть-чуть. Боль резанула снизу - он сцепил зубы. Выдохнул раз, другой - и оттолкнулся снова. Громила Кригсон наверняка перебил ему хребет. Но это ерунда... теперь - ерунда. Главное - не отрубиться раньше времени.
Отодвинувшись от тумбочки, Арман правой рукой уцепился за кровать и стал подтягиваться к ней. Боль нещадно била его раз за разом, лупила узловатой плетью по спине - он закрывал глаза, сжимал их так, что вокруг мерцали искры и плясали звёзды; стискивал зубы. Развернулся головой к кровати и стал медленно перемещаться к изголовью, где стоял шкаф. Проверил рукой: достаю? - нет, пока нет. Значит - ещё один рывок, и взрыв в спине, а потом - ещё... ещё... почему до сих пор не вернулся Кригсон? Сколько прошло: два часа? три? Или ему только так кажется, а на самом деле его одиссея заняла две-три минуты?
Ладно, от гадания толку не было: Арман снова подвинулся - голова стукнулась о низ шкафчика. Перевёл дух, поднял правую руку, пощупал... есть! - дёрнул ящик на себя. Вытащил наполовину, попробовал залезть в него пальцами сверху - рука не дотягивалась. Тогда он рванул резче - ящичек выскочил, проехался по голове, перевернулся и упал Пиррену на грудь.
Арман охнул; собрался с силами, опрокинул ящик вверх дном, выворачивая наружу всё, что в нём было. Принялся шарить на себе и вокруг - какие-то бумажки, безделушки, никому сейчас не нужные... Пальцы левой руки нащупали знакомые формы - он поймал штуковину, развернул, рукоять будто сама легла в ладонь. Затем поднёс мини-лучемёт ближе к лицу.
Теперь, подумал Арман, всё должно быть очень просто. Минутой раньше или позже Кригсон войдёт сюда. Прицел нужно держать на середине двери и чуть выше ручки. Можно ещё выше - чтобы в голову. В голову надёжнее, но надо хорошо целиться, иначе промажешь. Поэтому лучше в сердце - туда он скорее попадёт. А потом... потом будет ночь, и будет утро, и он будет набирать номер и называть имена, и Кэрол будет получать лекарство, и всё будет в порядке - так, как завещал нам Господь, наместник его на Земле Рэй Чейн и тёмно-зелёные ангелы из Департамента контроля и наблюдения.
А если Кригсон увезёт Кэрол? И ДКН больше не доберётся до неё?
("Ты сам в это веришь? Только честно: веришь?..")
Арман сильно сжал рукоятку лучемёта.
С улицы донёсся шум. Пиррен не мог разобрать звуки, но, кажется, кто-то кричал. Потом бахнуло - очень похоже на разряд импульсника. Хлопнула входная дверь, и вот уже шаги доносились из коридора. Не один. Трое как минимум. Подмога Кригсону? - невозможно. Значит...
Ясно, что это значит. Совершенно ясно; никаких сомнений.
Дверь открылась. Арман различил очертания тёмно-зелёной фигуры - и больше ничего не нужно было. Он вдавил кнопку, ощущая необыкновенное, исключительное наслаждение. Заметил про себя: ведь он ещё ни разу в жизни не убивал человека... То есть, воттак - ни разу. И тут же подумал: не человека - чужака. Ведь вот кто на самом деле чужаки... почему люди до сих пор этого не поняли? А другая мысль была: вот я пристрелил одного из них, а они потом всё равно будут меня лечить. Захотелось смеяться - и он не стал бы сдерживаться, если бы не было так больно.
Фигура в дверях со стоном откатилась назад, затем её, кажется, оттащили. Кто-то нецензурно заорал, но его перекрыл другой зычный голос: