Итак, всё решено. Вся семья уезжает в Израиль. Настояли на этом дочь с мужем.
-- Нам надоело всю жизнь чувствовать себя неполноценными людьми! То же самое ждёт здесь и наших детей! Пусть хоть они поживут свободными и в своей среде.
Хоть дочка и была права, ему не хотелось уезжать. В этом городе прошла вся его жизнь. Исключение составляло то время, когда он был на фронте и когда уезжал в командировки. Здесь был его родной завод, на котором он проработал со времени его основания, и добился высокого положения. И даже после достижения пенсионного возраста не смог его покинуть насовсем. А вот теперь приходится покидать. От грустных дум его отвлекла дочь:
-- Папа, разбери свой старый чемодан, чтобы не выбросить что-нибудь ценное.
Квартира освобождалась для продажи и стояла суета, всегда связанная с таким мероприятием. Он достал с антресолей видавший виды чемодан, обтёр с него пыль и стал разбирать содержимое. Вдруг ему попался небольшой свёрток. Что-то мягкое было завёрнуто в пожелтевшую газету фронтовых лет. С волнением развернул он газету. Внутри оказалось старинное дамское бельё. И он вспомнил тот случай...
...Он, тогда молодой лейтенант, был направлен в командировку с особым поручением. На попутных машинах добрался до станции небольшого городка. В здании вокзала нашёл свободное местечко и устроился отдохнуть. Подремав какое-то время, почувствовал голод и развязал рюкзак. Отрезал солидный ломоть хлеба, открыл банку тушёнки и с удовольствием начал поглощать её содержимое. Вдруг он почувствовал на себе чей-то взгляд. Подняв глаза, он увидел сидевшую недалеко девушку. Она была красива, хоть и истощена. Взгляд её был устремлён на хлеб, лежащий у него на тряпочке. Было ясно, что она очень голодна. Он протянул ей кусок хлеба. Она вначале стеснялась, но потом с жадностью набросилась на этот ломоть. Он потеснился, усадил её рядом и протянул раскрытую банку тушёнки. Она с широко раскрытыми глазами посмотрела на банку, а потом застенчиво улыбнулась. Ей нечем было это мясо есть. Он протянул ей свою ложку. Так они и сидели вдвоём, ели тушёнку, пользуясь одной ложкой. Когда она утолила первый голод, можно было с ней поговорить. Она оказалась студенткой. Во время эвакуации их поезд ночью разбомбили немецкие самолёты. Ей, в числе немногих, удалось выскочить из вагона и укрыться в лесу. Пешком удалось добраться до этой станции. Вещички и документы пропали вместе с поездом, и теперь она вообще не знает, что ей дальше делать.
-- А родители твои где?
-- Папа ушёл на фронт в первые дни войны. О нём пока ничего не известно. Мама с заводом уехала на Урал. Ещё у меня тётушка есть под Москвой. Но туда ещё добраться надо.
-- До тётушки твоей постараемся добраться, мне тоже в ту сторону.
Он взял кружку и сбегал за кипятком. Потом он порылся в рюкзаке и нашёл для девушки кусочек сахара.
-- Нет, одна я не буду, давай вместе.
Так они сидели, разговаривали и пили кипяток из одной кружки с одним кусочком сахара. За разговорами не заметили, как наступил вечер. Поезда всё не было, да они оба уже никуда не торопились. Им было очень хорошо вдвоём.
-- Пойду, узнаю у начальника станции насчёт поезда.
Через некоторое время он вернулся.
-- Поезда не будет до завтра. Пойдём, попробуем где-нибудь ночевать устроиться.
Они медленно брели по улицам, и всё разговаривали и разговаривали. Видно это время военное так подействовало на них, что каждому хотелось выплеснуть наружу всю душу. Наконец они немного устали и вспомнили о ночлеге. Остановились возле одного домика. Не смотря на светомаскировку, из-за занавешенного окна пробивался в углу тусклый лучик света. На стук в калитку вышла старушка.
-- Чего надо? -- спросила строго. Но, разглядев военную форму, смягчилась.
-- Нам бы, бабуля, до утра переночевать, пока поезда нет.
-- Так в хате нету места у меня. Беженцев пустила. Если только на сеновал пойдёте?
-- Пойдём бабуля, и на сеновал. Нам бы только чтоб крыша над головой была, да возможность подремать немного.
-- Ну, ступайте. Сено там ещё хоть прошлогоднее, но есть.
Они забрались на сеновал. Сена, действительно, было ещё много. Он раскатал шинель, расстелил на сене. Они сели и, почему-то замолчали. Сквозь щели в досчатой стене пробивался лунный свет. Он глянул на девушку и увидел, что она дрожит.
-- Тебе холодно?
-- Да, немного.
-- Давай погрею.
Он робко обнял девушку за плечи. Какое-то время они сидели молча.
-- А у тебя когда-нибудь была женщина?
Он хотел сказать, что, конечно, была, но не смог соврать.
-- Нет, не было.
-- И у меня ещё никогда не было мужчины. И может быть никогда не будет.
-- Почему не будет? У тебя ещё вся жизнь впереди!
-- Кто знает, что у нас впереди. Я после этого кошмара бомбёжек не могу думать о будущем. Я вижу только настоящее. А в настоящем есть этот сеновал, и есть ты. Ты мне очень нравишься. Я не знаю, что будет завтра, но сегодня я хочу быть твоей.
-- Зачем так отчаиваться? Всё ещё будет хорошо. И война эта скоро кончится, и жизнь у тебя ещё будет красивая.
Он уже тоже начал дрожать всем телом и не очень соображал, что говорит. Она вдруг разрыдалась.
-- Ты презираешь меня за то, что сама тебе напрашиваюсь?
Он начал гладить её и успокаивать.
-- Да ты что? Как я могу тебя презирать? Ты мне тоже очень нравишься!.
Он продолжал её гладить и почувствовал, что под платьем у неё больше ничего нет. Его рука замерла. Она видно почувствовала его удивление.
-- Тебя удивляет, что под платьем у меня ничего нет? Мы спали, когда началась бомбёжка. Дрожала земля, кругом горело, падали люди. Я чудом успела выскочить из вагона, а через минуту он уже горел. Так что кроме этого платья у меня больше ничего нет.
Он прижал её к себе и неумело поцеловал в щёку. Она робко ответила ему. Так они какое-то время отдавали друг другу поцелуи. Потом она решительно сняла платье.
-- Я не знаю, что будет завтра и будет ли оно. Но сегодня я хочу быть с тобой, И если кому-нибудь из нас удастся выжить в этой бойне, то хоть будет возможность вспомнить что-то светлое...
... Утром они снова пришли на вокзал. Он нашёл для неё местечко в зале ожидания и пошёл к начальнику станции. Через некоторое время он вернулся.
-- Поезд будет после обеда. Ты посиди тут немного, я скоро вернусь.
-- А ты куда? - Она боялась его отпускать.
-- Не волнуйся, я быстро на базар сбегаю.
Он расспросил прохожих, как добраться до рынка и пошёл быстрым шагом. На рынке он прошёл к тому месту, где продавались вещи. Женщины стояли понуро целыми рядами, и что-то продавали из домашних вещей. Он какое-то время ходил по рядам, пока не нашёл то, что искал. Это было красивое дамское бельё с кружевами. Размер тоже вроде бы подходящий. Он выторговал у женщины это чудо за две банки тушёнки, взял покупку вместе с газетой, завернул и положил в рюкзак. Сам рюкзак заметно полегчал со вчерашнего дня. От командировочного пайка почти ничего не осталось. А путь ещё до места назначения предстоял не близкий.
-- Ничего, как-нибудь доберусь, - подумал он и собрался в обратный путь. В это время завыла сирена воздушной тревоги. Он хотел бежать к вокзалу, но толпа втащила его в бомбоубежище. Послышалось несколько сильных взрывов, потом всё стихло. Он выскочил из бомбоубежища и направился к вокзалу. Он уже представлял себе, как сделает подарок любимой девушке. Потом они сядут в поезд, он отвезёт её к тёте в Подмосковье. Они обменяются адресами, и будут писать друг другу письма. А потом закончится эта проклятая война и он за ней приедет. Он увезёт её в свой город, и они поженятся. Потом они состарятся, будут сидеть в саду, а вокруг будут резвиться внуки. Так в мечтах он мчался по улице, свернул к привокзальной площади и остановился как вкопанный. Вначале он даже решил, что заблудился и не туда попал. Но площадь была та же, только вокзала не было. Была большая воронка и дымящиеся обломки стен. Подходили какие-то люди, что-то искали. Он тоже бросился искать, бегал вокруг воронки, осматривал всё вокруг. Вдруг что-то привлекло его внимание. На ветке одного из деревьев он заметил кусок обожжённой знакомой материи. Он подошёл ближе. Ноги его подкосились и он сел на землю под деревом...
...Он сидел у раскрытого чемодана и смотрел на этот свёрток. Как она тогда сказала? "Если кому-нибудь из нас удастся выжить в этой бойне, то хоть будет возможность вспомнить что-то светлое".