Со снежной вершины угрюмого склона 
Тропа легендарная путь начинает. 
Узка и скользска, как язык хамельона; 
По ней сотни лет только ветер гуляет. 

Тропа, что служила артерией мира, 
Богатства, расцвета великих народов, 
Пустынна, мертва, обескровлена ныне, 
Усыпана прахом забытых раздоров. 

Лишенный развилок и тайных обходов, 
Сей путь лишь к одной привести может цели: 
К границе воспетого в плачах простора 
У края бездонной чернеющей щели. 

Здесь нет сторон света и нет горизонта, 
Из гаммы цветов - только серый и сизый. 
Под сенью столетнего тучного фронта 
Не видно различий меж верхом и низом. 

Деревья, видавшие синие выси, 
Давно все мертвы, пораженные гнилью. 
Давно не вьют гнезда в них гордые птицы -  
В них вороны отдых дают своим крыльям. 

Налитая ядом немыслимых гадов, 
Лишенная солнца и влаги природной, 
Здесь почва родит уже мертвые травы 
И служит прибежищем жизни тлетворной. 

Немногим на пустоши выжить по силам: 
Не должен быть страшен ни сумрак, ни холод, 
Горячая кровь не должна течь по жилам, 
Сухой урожай утолять должен голод. 

Как кожа рептилии крыта шипами, 
Равнина бугрится остовами зданий. 
Дороги мощёны золой и костями -  
Останками древних безумных деяний... 

Здесь битва была? Позабыты преданья, 
Разрушены крепости и бастионы. 
Осталось последнее напоминанье - 
Блуждающих призраков тихие стоны. 

В густом полумраке едва различимы, 
Как будто в руинах они что-то ищут... 
Болезни равнин этих неисцелимы: 
Здесь царство кошмара, здесь тени владычат. 

Ты веру и меч укрепи, чужестранец, 
И голосу разума внемли, 
И будь осторожен, случайный скиталец: 
Ты входишь в Увечные земли.